Моя Маргарита (гет)

Весь следующий день Гретта до озноба волновалась перед знакомством Гаары с ее родителями, но старалась не говорить ему об этом, чтобы не испугать его лишний раз.

Сосредоточиться было сложно, как и всегда, когда её одолевали сильные переживания о чём-либо, из-за чего она становилась рассеянной и могла не заметить, когда к ней кто-то обращался. Безуспешно концентрируя внимание на дыхании, она немного пощипывала себя за руку, чтобы заземлиться, но паника никуда не уходила.

«Ну же, всё будет хорошо, — уговаривала Гретта себя на протяжении всех уроков и перемен. — Он же сын политика, они обязательно его примут».

Правда, смущал факт, что он был вторым человеком, которого приводила Гретта после своей подруги-одноклассницы, и после визита той родители начинали клевать дочь вопросами и нравоучениями, прикрываясь привычным: «Мы же тебе только добра желаем!»

Гаара и подавно беспокоился еще больше. Он знал, что он на любителя — странный и одинокий бука. Поэтому всегда относился с подозрением к родителям друзей, родителям партнёров, друзьям друзей, друзьям партнёров и иже с ними. Правда, с родителями девушек Гааре пока знакомиться не доводилось, но родителям друзей и в принципе взрослым он нравился только в виде забитого, не нарушающего правила, сломанного болезнью ученика, а в виде друга для своих детей они хотели видеть кого-то более... Обычного, что ли.

После окончания учебного дня, включая выполненные в библиотеке домашние задания, Гретта вместе с Гаарой вышла из школы, где их уже ждал шофёр.

— Не волнуйся, всё будет хорошо, — заверила она друга, хотя и сама себе не верила.

Удивлённый тем, что госпожа намерена ехать домой в этот раз не одна, шофёр, однако же, не высказал ни слова против и молча повёз их к дому Винтеров. Горящий в доме свет дал понять, что родители действительно сегодня дома.

«Может, зря я не предупредила?» — подумала Гретта, но передумывать было уже поздно.

— Что же, идем в дом? — неуверенно спросила она Гаару.

— Да, конечно, — Гаара уговаривал себя быть решительным, не сдаваться и не унывать. В конце концов, хотя бы должность отца должна сыграть ему на руку, если даже семья Гретты и токсична. И все равно он очень переживал. Ведь если ему запретят общаться с Греттой, тогда, когда она стала единственным светлым лучиком в его жизни... Об этом было страшно даже думать.

Когда парочка зашла в дом, мать семейства, выглядевшая словно взрослая версия Гретты, стояла в коридоре и поливала цветы и деревья в огромных горшках. Не ожидав того, что дочь приведёт гостя, она ойкнула и поспешно поприветствовала гостя с широкой очаровательной и немного виноватой улыбкой:

— Добро пожаловать, дорогой гость! Прошу прощения, наша дочь не предупреждала, что приведёт с собой друга. Мой супруг отошёл и сейчас говорит по телефону, но скоро вернётся. Позвольте провести вас на кухню? У нас найдётся, чем угостить вас.

Гретта, привыкшая к тому, как её мать становится очень вежливой при посторонних, лишь выжидающе посмотрела на друга.

— Здравствуйте, — Гаара почтительно поклонился, успев поразиться тому, как же невероятно мать его подруги похожа на саму Гретту. — Вы очень похожи на Гретту, только, скорее, на её старшую сестру. Да, конечно, пойдёмте на кухню, а я тоже кое-что принес. Шоколадное фондю.

Польщённая женщина засмеялась в ответ на комплимент и повела за собой. Гретта удивлённо оглядела Гаару:

— Так ты специально купил и спрятал десерт в рюкзаке?

— Небольшой сюрприз не повредит, особенно если он шоколадный. И я не купил, я его сам сделал, — отозвался Гаара с улыбкой.

— Ты сам его испёк...для нас? — растроганно спросила Гретта.

— Да, — улыбнулся Гаара. Он постеснялся говорить, что вчера всю ночь не мог уснуть от волнения и решил сделать хоть что-то полезное, чтобы понравиться родителям Гретты.

— Ты такой милый... — застеснявшись, она опустила глаза.

Гаара и сам покраснел:

— Ты и сама милая.

Делая вид, что не слышала их диалога, мать семейства привела их на кухню и пригласила за стол.

— Мы очень благодарны вам за такой приятный презент, — она даже слегка поклонилась. — В таком случае я заварю нам чая. Астор скоро придёт. Ах да... Меня можете звать Хваён. А что насчёт вашего имени, молодой человек?

— Ох, я совсем забыл представиться, меня зовут Гаара. Очень приятно, — Гаара вновь поклонился, как истинный японец.

— Гаара… А по фамилии как?

— Сабаку, — он снова поклонился. В буквальном переводе его фамилия означала «Песчаный». Его семья испокон веков умела призывать песчаных демонов, но родителям Гретты знать такие подробности было необязательно.

— Ах, вы же сын Сабаку Расы, — сделала мать вид, будто не знала об этом заранее. — Надо же, вы такой творческий, любите кондитерство. Так приятно познакомиться с вами лично. Подождите, я отойду сделать чай.

— Спасибо, мне тоже очень приятно.. — пробормотал Гаара, не зная, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны, он понравился маме Гретты, как и ожидал, знаменитое родство помогло ему, а с другой — меньше всего ему хотелось, чтобы его ценили только за то, что он сын Сабаку Расы, завоевавшего свою власть и влияние далеко не честными способами, шагая даже через жену и детей — уж кому, как не Гааре, знать об этом лучше всех. Было в этом что-то ненастоящее, что-то насквозь фальшивое и поверхностное настолько, что аж скулы сводило. А казалось бы, взрослые люди, а ведут себя словно дети, что гонятся за конфетой в блестящей обёртке. Знали бы они, что творится в семье Сабаку Расы за закрытыми дверями... Хотя нет, пусть лучше не знают. Зато он может чуть дольше дружить с Греттой. Он не выдержит, если они расстанутся сейчас, пожалуйста, ещё хоть немного...

Когда Хваён отошла включить чайник, на кухню зашёл Астор.

— Meine Liebe, я слышал какой-то посторонний голос, у нас гости? — спросил он, пока не заметил дочь, сидящую за столом с каким-то красноволосым парнем. — Так-так, а вы у нас кто?

— Это мой одноклассник и друг, Сабаку Гаара.

— А, тот самый сын Расы? — голос судьи стал более доброжелательным. — Рад видеть вас лично в нашем доме. Право, и не ожидал, что к нам сегодня кто-то придёт, Гретта у нас любит сюрпризы устраивать, — глава семьи сел рядом за стол. — Гляжу, уже и вкусное что-то есть собрались.

— Это шоколадное фондю, Гаара сам его сделал.

— Ого, у Расы, оказывается, сын творческий! Я, конечно, далёк от этого, но уважаю. Как давно увлекаетесь этим?

— Добрый вечер, герр Винтер, — Гаара вновь почтительно поклонился, и вновь история повторилась — узнав о том, кто чей он сын, отец Гретты сразу стал само дружелюбие, хотя видно было, что этот человек — любитель спорить и ссориться. Гааре было не особо приятно, что к нему относятся так, словно он лишь бесплатное приложение к отцу, но нужно было вести себя вежливо — хотя бы ради своей подруги. — Гретта и сама чудесная, — тепло улыбнулся он. — Если честно, иногда люблю повозиться на кухне и приготовить что-то незамысловатое, но вкусное, мы с сестрой всегда сами были на хозяйстве. А ещё люблю читать.

— Могу похвалить свою дочь за хороший вкус. Когда-то я тоже много занимался хозяйством, но сейчас в основном этим занимается моя супруга, а у меня своя работа.

Через минуту подошла Хваён с подносом, на котором стояли наполненные чашки и прозрачный чайник, в котором плавали некие травы. Гретта расставила всем чашки, раздались пожелания приятного аппетита и все потянулись за десертом.

— О, мне нравится! — оценила первой Гретта.

— Никогда такого не пробовал, но вкус отличный, — кивнул ее отец.

— Моя тётя когда-то тоже пекла такое, — призналась Хваён. — Даже на ностальгию пробило. Спасибо вам, Гаара, за такое угощение.

— Спасибо большое, — улыбнулся Гаара, отпивая чай. — Кстати, чай тоже очень вкусный. У вас так тепло и уютно.

— Спасибо вам, молодой человек, — заулыбалась Хваён. — За уют больше отвечаю я, но и Гретта иногда приносит вклад, мы очень старались.

— Вы очень вежливый и воспитанный юноша. Даже чем-то отличаетесь от Расы, он бывает резковат. Возможно, я покажусь немного бестактным, но вы планируете пойти по стопам отца?

Гретта бросила на мужчину недовольный взгляд, но не решилась огрызнуться. Совсем никаких границ не имеет!

— Да, мой отец такой, — Гаара едва уловимо вздохнул. Разговаривая со взрослыми, никуда не денешься от темы родителей и будущего. — Боюсь, лидерство и бремя власти — это не мое. Я гораздо с большим удовольствием был бы простым учителем литературы.

— Не могу не согласиться, такие обязанности, как у меня и Расы, могут давить. Я никогда не навязывал Гретте выбор, хотя всегда хотел, чтобы она пошла на массажиста, — кивнул Астор.

«Ага, ты хотел, чтобы потом я тебе бесконечно массажи эти делала, — хотелось возразить Гретте, но она не могла выставить отца в таком свете, иначе ей несдобровать. — Мне лишь повезло, что хоть мама за меня вступилась».

— Наверное, каждый должен найти то, в чем он хорошо себя чувствует. Не подумайте, что я пытаюсь учить старших, просто каждому свое, — немного смутился Гаара. — В конце концов, образование детей тоже важно.

— Что верно, то верно. Однако если хочешь, я могу замолвить за тебя словечко, чтобы Раса не давил на тебя с наследием обязанностей.

— Эээ... Семейные отношения — это сложно и тонко... — Гаара окончательно растерялся, он ужасно хотел, чтобы отец от него отстал с этой темой, да ведь не отстанет — не зря же он его растил именно таким. С другой стороны, чужое мнение и внимание, ещё и авторитетного судьи, могло спугнуть Расу в реализации его коварных планов. Кроме того, Гаара был смущён — неужто он и правда так понравился родителям Гретты? — Спасибо за поддержку. Только вы, пожалуйста, поаккуратнее, мой отец — сложный человек.

— Я тебя понял, — кивнул Астор. Внезапно в его кармане резко зазвонил телефон.

— Что ж, вынужден вас оставить, дела зовут. Хваён, Гретта, уберите, пожалуйста, потом со стола, ладно?

Когда глава семьи ушёл наверх, его жена снова повернулась к однокласснику дочери.

— Простите моё любопытство, а какое у вас вероисповедание?

— До свидания, — Гаара попрощался с отцом семейства и перевел взгляд на Хваён. — Вообще моя семья синтоисты. А насколько это для вас принципиально?

— Для меня не так важно, я ведь росла в семье буддистов, но по замужеству мне позволили принять католицизм. Наша Гретта тоже католичка и имя мы ей дали немецкое, хотя я хотела назвать её Дасоль, что значит «будет любящей», но и назвать «Жемчужиной» тоже неплохой вариант, так что я уступила мужу. Если она выйдет замуж, Астор бы хотел, чтобы она оставалась католичкой...

— Зачем ты об этом говоришь? — Гретта смутилась до предела.

Гаара смутился ещё больше.

— Гретта замечательная, и действительно очень любящая... То есть чуткая и добрая. Не волнуйтесь, кем быть по вероисповеданию — решать только Гретте. Равно как и за кого выходить замуж, и выходить ли вообще. Я ни на кого не давлю в таких деликатных темах, и вообще, если честно, отношусь к религии без фанатизма. Хотя мы с сестрой изучаем духовные практики, боевые искусства и связанную с ними философию, ходим на чайные церемонии, тренируемся. Но это для того, чтобы держать себя в тонусе.

— Не поймите меня неправильно, я лишь хотела убедиться, что моя дочь связалась с правильным и безопасным для неё человеком.

— Мам, мы же друзья, — вставила красная как рак Гретта.

— Не волнуйтесь, я никогда не обижу Гретту, — очень серьезно заверил Гаара.

«Если бы ты знал, какие люди тебя об этом просят, — Гретта мученически взглянула на Гаару исподлобья. — А мама ещё и сватать тут же начала».

— Ладно, мне нужно отойти на время, а вы общайтесь. Чувствуйте себя как дома, молодой человек. Мы искренне рады, что вы нанесли визит в наш дом, — заключила Хваён.

— Я тоже очень рад познакомиться, — Гаара кивнул и улыбнулся.

— Домой вас отвезёт наш водитель, потому что уже довольно темно, — предложила Хваён.

— Ох, спасибо большое за заботу... На самом деле я что хотел спросить — мы с сестрой собираемся в поход на выходных, можно Гретта пойдет с нами?

— А сколько вашей сестре?

— Двадцать, учится на судмедэксперта. С нами ещё будет ее парень, он учится вместе с ней.

— Значит, вчетвером... Хорошо, но при условии, если вы зайдёте за ней, — решила Хваён.

— Да я бы и сама... — пробормотала Гретта.

— Я и зайду, и провожу, обещаю, все хорошие ребята, мы будем защищать и оберегать Гретту. Темари и сама боевыми искусствами владеет, каждого может защитить. Спасибо вам огромное! — клятвенно заверил Гаара.

— Хорошо, ловлю вас на слове. Когда закончите, Гретта, позвони водителю, он приедет, а мне надо оставить вас, — Хваён поклонилась и скрылась в дверях.

— Извини за её допросы, — виновато обратилась к другу Гретта.

— Да ничего страшного, они же беспокоятся, — вздохнул Гаара. — Но, по крайней мере, они меня приняли.

— Я имею в виду сватовство... — от одного этого слова Гретте было ещё более неловко смотреть на друга. — Родственников всегда тянет на такие подначивания.

— Такое бывает. Но ты не принимай это так близко к сердцу, ты имеешь право все решать сама, — Гаара тоже смутился — он уже чувствовал, что влюбляется в Гретту, и, конечно, ему было неловко, что другие люди вот так влезли в зарождающиеся чувства. — Тем более меня взрослыми не испугаешь, мой отец тоже как докопается... Правда, не из-за этого, а из-за власти своей. А мамы — они всегда такие... Жаль, что у нас с Темари нет мамы.

Гретта мягко накрыла его ладонь своей.

— Мне очень жаль, что вы так одиноки. Но я буду рада составлять вам компанию, особенно тебе. Ты можешь обращаться ко мне за помощью, мне не сложно...

— Я даже не сомневаюсь, — Гаара тепло улыбнулся. — Я и правда чувствую себя уже не таким одиноким, с тех пор, как появилась ты. И мы правда не дадим тебя в обиду.

— А я переживала, что после переезда ни с кем не подружусь, — робко призналась Гретта.

— А я переживал, что со мной вообще никто не станет дружить, потому что я такой странный. Например, родителям Ино или родителям Чоджи, да и семье Саске, когда она была, я не нравился, правда, им никто особенно не нравится, и даже статус отца не помогает. Хотя Ино и Саске мне и самому не нравятся, — усмехнулся Гаара, — а вот Чоджи с семьёй не повезло. У Неджи с Хинатой тоже так себе семья, строгие и требовательные, но Хината хорошая, хоть и выглядит слабой, но находит в себе силы поступать по-своему. А Неджи весь в свою родню.

— Мне ты не показался странным, совсем наоборот. Ты... довольно красивый, — Гретта нервно массировала пальцы рук, не в силах взглянуть на Гаару.

Гаара покраснел:

— Говорят, что я веду себя странно. Все время замкнутый, весь в себе.

— Может, ты просто интроверт и не сближаешься с теми, кто не вызывает доверия? — предположила Гретта.

— Всякое может быть, — Гаара вновь едва уловимо вздохнул, а после тихо признался: — Но если и так, ты у меня доверие вызываешь.

— Меня саму не сильно привлекают болтливые и слишком коммуникабельные. Я бы хотела того, с кем можно и просто помолчать, и поговорить только о наших общих пустяках, которые поймём только мы, — улыбнулась Гретта.

— Значит, мы вполне подходим для того, чтобы общаться и дружить, — Гааре стало немного легче.

— Это правда. Для меня только в радость будет помолчать с тобой у костра под звёздами, — кивнула Гретта с улыбкой.

— Если бы ты знала, как мило это звучит, — Гаара просиял.

— А ты был когда-нибудь в походах? — спросила Гретта.

— Да, бываем иногда. У нас же ещё тренировки и чайные церемонии, как-нибудь сходишь с нами, — Гаара помнил, что Гретта хотела, хоть и побаивался, что она узнает про демона.

— А я нет, — призналась Гретта. — У нас были простые поездки в какой-нибудь домик, но в палатках не засыпали ни разу.

— Вот и побываешь. Будем страшилки рассказывать друг другу, Темари их много знает, — улыбнулся Гаара.

— С удовольствием послушаю, — Гретта с грустью бросила взор на окно. — Не думай, что выгоняю тебя, но ты потом не доберёшься до дома, если я сейчас не вызову водителя.

— Да, действительно, поздно уже. Я рад, что все прошло хорошо, хотя и странно, как меняются люди, узнав, что я сын политика, — вздохнул Гаара. — К сожалению, даже в самых знаменитых семьях не так все радостно. Но мы ведь будем рядом, несмотря ни на что? — его слова прозвучали как призыв о помощи.

— Конечно, а иначе как мы Норвегию повидаем, если не вдвоём? — с доброй ухмылкой напомнила Гретта и набрала номер водителя. Тот пообещал подъехать через пять минут. — Ждём.

— Действительно, логично, — засмеялся Гаара. Когда водитель подъехал, он распрощался с Греттой и помахал ей рукой. — Скоро увидимся!