Возвращение давно забытого прошлого (гет)

Сегодня меня встретили красоты Рима. Немного осталось городов, которые не поддались индустриальному ходу мысли и не разрушили все произведения искусства ради построения высоток в сотни этажей. И Рим остался именно таким, не тронутым новой историей. Он хранит в себе много отголосков прошлых лет, за что я его и люблю. Именно поэтому и я пришёл сегодня сюда, на то место, где когда-то был Колизей. Сегодня тут мало что от него осталось. И всё же я тут. Мне достаточно одной исторической атмосферы, глядеть на руины я не вижу смысла. Мне нужно подумать, а не поглазеть. Глазастых много, а вот думающих лишь единицы. Печально. Но, благо, я не глазастый, благо, я думающий.

Какое, наверное, счастье, что я думаю о том, что так тяготило меня несколько дней подряд, уже меньше. То ужасное видение, которое заставило содрогнуться даже моё ледяное сердце, не выходит у меня из головы. Я не могу понять, почему то, в реальности чего я даже не уверен, так впечатлило меня. Меня, это же смешно. Я не боюсь никаких сил капитана Кирка, я не боюсь ни одной твари из глубин Вселенной, но почему-то этого видения с впалыми глазами я побоялся больше всего на свете… Чёрт бы знал, что это такое, но я решил так: думать совсем о другом.

И у меня это получается. Важнее всего, что могло бы меня волновать — это отмщение команде «Энтерпрайза». Я не могу допустить, чтобы они ушли от меня, не познав мучений, которые испытал я. Многое в этой жизни можно простить, согласен. Но я не из тех, кто любит прощать. Я этого просто не умею.

А вокруг царит полнейшая гармония и мир. Иллюзия, которую люди сами себе навязывают день ото дня, чтобы совсем уж не свихнуться. Все мы живём в хаосе, идиоты. И чем больше вы чего-то делаете, тем быстрее вы к своему фатальному концу. Но как это объяснишь тем, кто не умеет слушать? Да и я не собирался, мне неплохо на лавочке делать вид, что я читаю. Люди боятся меня, как смерти, но не замечают, что я так близко к ним. Слепцы. Вроде бы глазастые, а слепцы. Тихонько смеюсь сам про себя, что ещё остаётся? Ещё рано показываться Кирку. Я ещё не готов. Да и он тоже. А нехорошо, когда твой враг оказывается слабее тебя. Силы должны быть равны. А вот на чей стороне окажется удача, это вопрос. Хах, конечно же, на моей!

Ко мне подходит горбатая старуха, лица которой совершенно не видно под огромным капюшоном. Даже сняв его, она не становится лучше, её лицо не становится яснее, настолько оно пересечено морщинами. Старуха улыбается мне, а я отворачиваюсь, мне вдруг стало какое-то дело до детей справа от меня, лишь бы не смотреть на эту ужасную старую рухлядь. Как бы не пришлось кашлять её пылью, если она вдруг рассыплется здесь, прямо передо мною.

— Ты, дорогой мой, зря думаешь, что я буду сыпаться. Мне ещё жить да жить.

Меня передёргивает. Я спокойно поворачиваюсь к старухе, раз она так умело прочитала мои мысли, прочитает ли она по моему лицу, что мне глубоко плевать?

— У тебя сложные времена, ты потерян, не знаешь, что делать.

— Совсем нет, знаю.

— Нет, не знаешь. Знал бы — давно действовал.

— Я жду.

— Чего? Момента? Я тебя умоляю, дорогой, ты просто сам не готов узнать, что тебе нужно.

— Откуда Вам знать?

— Я на свою беду знаю многое обо всех, совсем не думая о себе. Это бремя, тебе ли не знать, что это такое? Ты тащишь его за собой всю жизнь. Сначала это маленький камешек, подвязанный к твоей ноге, а с каждым годом он всё больше и больше… становится валуном, который тащит тебя на дно жизни, туда, где ты сидишь и почитываешь книгу. Хотя ты и не читал её.

Хмурюсь. Чего ей нужно?

— И что Вы хотите этим сказать?

— Тебя ждут перемены.

Сам того не замечаю, как старуха держит мою руку в своей руке. Будто бы из меня выкачивают силу, да с такой скоростью, с какой не летает «Энтерпрайз» в момент опасности!

— Что Вы творите?! — я выдёргиваю свою руку.

— Смотрела твою судьбу. Нелегка. Но есть то, что скрасит её.

— Плевать я хотел. Только месть скрасит её.

— Да, месть. В лице…

— В лице? Что?..

Старуха встаёт и уходит.

— Узнаешь сам. Слушать ты не умеешь.

Злюсь, проклинаю старуху за то, что она вообще на свете есть. Хотелось бы решить её судьбу тут же, но я не могу отравить Рим своим злом, поэтому карга уходит, так и не получив нужную долю свинца в свой дряблый живот.

Я же возвращаюсь на корабль. Сегодня тут пусто. Все разошлись по своим делам, да, я дал им время на собственные проблемы, на их решение. Все удивлены, да и только. Никто даже не подумал сказать мне «Спасибо». Думают, Хану не будет приятно. Будет, очень даже. Только я никогда не намекну никому на это.

Засыпаю быстро, хотя ничего сложного за день не сделал. Никаких драк и погонь не было, обычно я не выматываюсь вовсе. Но тут отчего-то я впадаю в самую сладкую дрёму, которая переходит в какое-то странное измерение. Я не чувствую себя собой, только знаю, что я — это я. Но не тот, каким меня видят все. Будто во мне теплится что-то живое. Сердце? Да что вы! Нет, не оно. Или?.. В любом случае, я иду по тёмному тоннелю вперёд. Чем дальше я ухожу от своей постели, тем больше я чувствую себя каким-то новым Ханом, кем-то тем, кем мог быть лет триста назад. Или даже больше. Хочу развернуться и бежать назад, к своей жажде мести и холоду, но не могу. Стискиваю кулаки и вперёд.

Я один, совершенно один в этой непроглядной тьме. Под ногами какие-то камни и стелется туман. Откуда бы ему здесь взяться? Не знаю. Видимо, я близок к выходу из этого тоннеля.

Слышу чьи-то жалобные стоны и всхлипы. Снова кто-то рыдает, а я даже не могу предположить, в какой стороне. Нет, опять? Нет-нет-нет! Я закрываю лицо руками, перебираю свои волосы, но это не помогает.

— Нет, нет!.. — лепечу я.

Я прекрасно понимаю, что этот плач адресован мне, только мне. Кого я обидел? Я никого не трогал. Мне так плохо от этого плача, что я готов рвать волосы на голове, готов зарезать себя тут же, на месте. Я чувствую огромную вину за эти слёзы и крики, полные отчаяния и боли. Всё это трогает даже мою душу, душу тирана и убийцы!

Мне никогда не приходилось слышать ничего ужаснее и больнее, чем это. Никогда чужая боль не интересовала меня так, как сейчас. С каждым моим шагом картинка мутнеет, я вижу всё хуже, но шагаю дальше. Смутно понимаю, что происходит, но я беру кого-то за руку, и тут же всхлипы затихают. Слышу сбитое дыхание, но не вижу, кто же передо мной сидит или лежит. Я касаюсь губами чего-то тёплого, и это последнее, что я могу помнить из всего произошедшего.

— Хан, Хан!? Капитан?

Просыпаюсь. Руками закрываю лицо и дико кричу.

— Капитан? Вы в порядке? — доктор Блэк уже крутится вокруг меня.

— ПОШЁЛ ВОН!

Доктор тут же покидает меня. Я тяжело дышу, ком пристал к горлу, но слёзы не капают из глаз. Я не напуган, но я в истинном, что ни на есть, шоке. Замечаю, что рукав на моей левой руке закатан, а на самой руке след от иглы. Но я не делал никаких инъекций или уколов. Откуда же тогда это? Откуда? Не делал! Ничего подобного! Или?..

Утыкаюсь лицом в подушку и желаю найти ту старуху. Но я прекрасно понимаю, что не найду её. Её никогда и не было. Всё, что я видел — обман. Я никуда не сходил со своего корабля, но понимание этого приходит слишком поздно. И снова в мою душу закрадывается страх. Это хуже, чем страх перед смертью. Это страх перед неведанными потрясениями.