Крестовый валет и червовая дама (гет)

Никогда больше после того, как Илария Купер села в поезд, она не видела Сэма Трапани и не слышала его голоса. Первые годы она часто прокручивала в голове, как он отправил её из Лост-Хевэна подальше. Как разорвал отношения, потому что «семья» (читай — дон) важнее. Она отрицала, злилась, горевала. Когда получилось осесть в другой стране, начала думать иначе. Успокоившись, она по крупицам собирала информацию о том, что происходило в Лост-Хэвене. Так она узнала про ограбление банка, смерть Поли и Сэма, про то, как Томми сдал семью Сальери со всеми потрохами.

И сколько в связи с этим было проблем, скандалов и разборок! Сотрясало всех, кто был так или иначе причастен к семье. И тут Илария задумалась, её выводы ей очень понравились: а ведь на деле Сэм спас её от лишних проблем, допросов, слежки. Никто все эти годы, пока они были, если можно так выразиться, вместе, не принимал её всерьёз. Сэм прилагал все усилия для этого. Почему?

«Потому что очень меня полюбил», — ответила сама себе Илария и больше не возвращалась к этой болезненной теме.

Трапани более всего ценил её за то, что со временем она стала понимать его практически сразу, ей не нужно было повторять. Вот и для себя она решила: не повторять.

Наверное, никогда нельзя быть готовым к смерти того, кого любишь. Илария даже предположить не могла, что потеряет за пару дней Поли и Сэма. Она не знала деталей, но подозревала, что тут не обошлось без руки дона. Может быть, остался кто-то из семьи Морелло? Чистильщик или Мститель. Начал с помощников, а дальше захотел добраться и до Сальери. И это наверняка напугало Тома. Может, поэтому он и решил сдать семью? Илария никак не хотела верить, что Том мог спланировать всё заранее, бросить друзей на смерть и спрятаться в тюрьме. Она знала Анджело. Если он оставил семью Сальери — никакого другого выбора у него не было.

Каждый год, когда осень подкрадывалась всё ближе, обманывая ярким, но не греющим солнцем, Иларии хотелось задать Тому один вопрос: «Что произошло?». Она писала письма, рвала и сжигала, снова писала. Она, будучи в тени, чувствовала себя в безопасности, а её письмо к Анджело могло привлечь ненужное внимание. Любопытство не стало сильнее страха и удобства, она так и не отправила ни строчки старому другу.

За годы общения с Сэмом и выживания в одиночестве вдалеке от родины Илария научилась получать нужную информацию. И осенью 1951 года она узнала, что состоялись похороны Томаса Анджело. Конечно, у него было другое имя, другая история. Но в этот раз Иларии захотелось проверить по-настоящему. И она поехала в Эмпайр-Бэй, который так и не смогла простить и полюбить ещё с тех самых времён, когда жила там у родственницы. Уснуть в поезде не получалось, Илария стала прокручивать в голове возможные сценарии встречи с Томми и разговора с ним. Ведь если бы он всё же был жив, она бы спросила:

— Как дела, Томми?

И вне зависимости от его ответа она бы упрекнула его за то, что он посмел жить, когда Сэма и Поли больше нет. Потом бы немного покричала, но в конце расплакалась. Томми бы приобнял её за плечи и не обиделся. Знал бы, что она не со зла.

— Мы всё потеряли, Лара, каждый из нас. Но как хорошо, что ты жива. Я думал, что с тобой что-то случилось.

— Сэм выгнал меня.

Том бы похвалил это решение. И Илария, даже осознавая, что он прав, всё равно бы кусала губы от досады.

«Спасибо, что пришла». Эта фраза крутилась в голове голосом Тома, таким, каким она его запомнила. В Эмпайр-Бэй Илария начала сомневаться. У неё было ещё пару дней до намеченной встречи с Сарой (о которой последняя не знала). Купер постаралась поспать, хорошо поесть. Походила по городу, но это её не успокоило. К вечеру она отвлеклась на роскошный городской музыкальный театр и вспомнила свою жизнь до появления в ней Сэма. Как была билетёршей, как была жива мать, как отец говорил с ней на итальянском. Она купила билет на вечерний спектакль и стала ждать в фойе, прохаживаясь в разные стороны время от времени. У зеркала крутилась молодая девушка. Ей уже ни к чему было прихорашиваться, потому что она поправила и платье, и причёску, подкрасила губы, но всё равно нервно повторяла что-то из этого снова и снова. Её серые глаза смотрели на одного человека у входа — темноволосого мужчину в костюме. Он разговаривал с двумя мужчинами, держа в руке два билета.

— Вы на спектакль впервые или, как ценительница, уже в который раз здесь? — спросила Илария, подойдя к зеркалу. Контраст двух внешностей её задел, она всё ещё не хотела стареть. Чтобы хоть как-то отвлечься, решила поговорить. Девушка не сразу поняла, что обращаются к ней.

— Ох, нет, что Вы! Я тут впервые.

— Я тоже. В первый и последний раз. Мне здесь не очень комфортно.

— Мне тоже. В Лост-Хэвене я часто ходила в театр, когда была маленькой. И там мне было куда лучше. Но, я уверена, это всё ещё из-за возраста. В детстве всё так сильно нравится, что не видишь изъянов.

Илария улыбнулась:

— Я частенько бывала в театре Лост-Хэвена. Работала там когда-то. Как интересно, что и Вы тоже оттуда.

Они кивнули друг другу в знак уважения, для них встретить в Эмпайр-Бэй кого-то из Лост-Хэвена значило очень много.

— Вы были актрисой?

— М-м-м, своего рода актрисой, да…

Илария погрузилась в свои мысли и отвечала девушке на совсем другой волне. Актрисой? Да, а в голове додумывала, что играла она не в театре, а в жизни Сэма Трапани. Нравилось в Лост-Хэвене? Да. А когда Сэм возвращался с очередного поручения дона, город вообще казался раем.

— Зачем же приехала в Эмпайр-Бэй?

— У меня к Вам тот же вопрос.

— Не знаю. Мне хотелось самостоятельности. И забыть кое-что, что связывает меня с родным городом. Да и тем более, я теперь не одинока, но мой спутник привязан к этому городу.

Купер уже было собралась ответить на вопрос, который перебила встречным, но тут к ним подошёл тот самый мужчина в костюме. Синие глаза пробежались по Иларии, но не остановились на ней для диалога. Он сиял, когда смотрел на свою спутницу. Судя по всему они всё ещё были сильно влюблены друг в друга.

— Линетт, нам пора идти. Извини, что заставил тебя ждать.

— Хорошо, Вито, идём, — она подала руку спутнику. И напоследок обернулась на Иларию: — Приятно было поговорить, хорошего Вам вечера.

Купер проводила их взглядом и подумала, что этот самый «Вито» явно гангстер. Казалось, она точно знает, что это так. Она общалась с многими гангстерами, и обычно чутьё её не подводило.

* * *

Илария долго стояла у двери. Мялась от сомнений, глубоко вдыхала, заносила руку, чтобы постучать, но тут же опускала её и стояла. Ей вдруг показалось, что всё неправда. Что за дверью не семья Томми Анджело. И сам он не умер. Не было этих годов без семьи Сальери, не было тягучих часов одиночества.

В доме точно кто-то был. Илария услышала детский плач и чей-то лепечущий голос. Нужно было решаться или отказаться от затеи навсегда. Уже однажды она сбежала не по своей воле, и теперь у двери казалось, что Сэм снова просит это сделать. Уйти и раствориться в мире, чтобы никто и никогда не знал, где она. Но она правда скучала. И если Сара и её дочь — это всё, что осталось от той прошлой жизни, то нужно было их увидеть!

Игнорируя все тревожные мысли, Илария громко постучала в дверь несколько раз. Мир как будто замер и притих. Дверь открылась, осторожно выглянула постаревшая Сара. Илария глубоко вдохнула, задержала дыхание, чтобы немного угомонить сердцебиение и поздоровалась. Миссис Анджело не сразу признала знакомую рядом с собой. А когда узнала, тоже почувствовала, что сердце начинает бешено колотиться.

— Илария? Я думала, Сэм пристрелил тебя!..

— По ощущениям так и есть.

Сара раздумывала несколько мгновений, но всё же пригласила Иларию в дом. Словно под конвоем гостью провели на кухню, закрывая все двери в другие комнаты, чтобы даже малейшей возможности не было заглянуть куда-то ещё.

— Кофе? Чай?

— Нет, спасибо, Сара. Или лучше называть тебя новым именем?

— Откуда ты узнала, что мы здесь? Зачем пришла?

Сара открыла шкафчик под раковиной и запустила руку куда-то вглубь. Там, оказывается, за моющими средствами она прятала бутылку хорошего коньяка. Она налила немного прямо в кружку. Жестом указала на бутылку предлагая выпить. Илария замотала головой.

— У меня же много знакомых из клуба, с «Палермо». Я очень рисковала, выходя с ними на связь, но когда я узнала про Томми… Извини, не могла удержаться, мне захотелось приехать.

Анджело осушила кружку, повертела её в руках и налила ещё.

— Не могу ничего сделать, пристрастилась с похорон Томми. Дочь, конечно, ругается, но откуда ей знать, каково мне пришлось все эти годы. Ты хочешь проведать Томми?

— Вряд ли тут можно сделать что-то ещё.

— Ну тогда сначала я хочу знать, что с тобой случилось. Говорил ли тебе что-то Сэм. Всё.

Она не доверяла внезапно объявившейся Иларии. Этого стоило ожидать. Купер не хотелось ворошить прошлое, она подозревала, что вместе с тем, как освежит воспоминания, нахлынет другая волна: осознания чего-то страшного. Что Сэм, например, её не любил, что вообще всё, что было — было лишь обманом. Её собственной иллюзией. И не была она королевой «Палермо», а лишь карточной шлюхой одного из прислужников Сальери. Но нужно было что-то сказать. Илария начала издалека, старалась не углубляться в подробности.

— Удивительно, он просто посадил тебя на поезд. Я была уверена, что Сэм ради дона уничтожит всех, если понадобится.

* * *

Дочка Тома не помнила Иларию, приняла её с таким же тяжёлым недоверием, как и Сара. В доме был ребёнок, мальчик, но его не показали. Уже в такси Сара сказала, что внука тоже назвали Томми, в честь деда, хоть лично она и была против этого.

— Не лучшая у деда сложилась судьба. Не хотела бы я такой для внука.

— Это совсем другой Томми, не переживай.

До кладбища поехали вдвоём, молчали. По пути к могиле Сара несколько раз приложилась к карманной фляжке с коньяком. Илария погладила старую знакомую по плечу, только в тот момент она осознала, что переживает Сара. Она ещё не смирилась с потерей, очень скорбит и скучает. Она попыталась извиниться, но Сара только отмахнулась. Она всю жизнь училась быть сильной, не хотела попросту сдавать позиции.

Остановились у могилы. Осенний ветер резко ударил в лицо и поднял хоровод цветных листьев. Илария заправила поседевшие волосы за ухо, достала очки, чтобы вчитаться. Было тихо, в будний день, видимо, мало кто ходит по кладбищам. Купер вздохнула, проговаривая в который раз диалог с другом в голове. Его просто не стало. Ни его, ни Сэма, ни Поли. Они словно уехали на очередное задание, ушли в загул и не позвонили. Саре было сложнее, она рассказала, что Томми умирал на её руках, хотя пулю от гангстеров получил в одиночестве, пока поливал лужайку около дома. Никого из них Илария лично не хоронила, от этого, наверное, и было как-то проще. Они остались воспоминаниями, яркими картинками, обрывками голосов, слабыми ощущениями на коже, когда кто-то прикасался к Иларии так, как это делал Сэм, когда кто-то обнимал при встрече, как делал Томми. От них всё же что-то осталось, пусть их самих уже не было.

— Ты была на могиле Сэма? Семья похоронила его в Лост-Хэвене.

Купер усмехнулась, стёрла выступившие слёзы. Нет, не была. И не будет. Вот где уж точно ей самой перехочется жить.

— Нет, в Лост-Хэвен я не вернусь.

— От этого всего не убежать. Я пыталась.

«По крайней мере, ты теперь в безопасности, ради неё Томми жизнью заплатил». Илария кивнула, крепко обняла Сару и распрощалась с ней. Больше тут делать было нечего. Быстрым уверенным шагом Илария направилась к вокзалу. Она закурила на ходу, ветер обжигал руки без перчаток. У могилы казалось, что стало легче. Но нет. Не стало. Затушив окурок, Илария взглянула в небо и сказала сама себе:

— Прав был Сэми. Некуда бежать, негде спрятаться…

Примечания:

Имя для внука Томми — небольшой привет Энджи (она же Sorting_Hat). Спасибо за всё :)