Контролируемый шторм (гет)

Есть Ник не захотел — от переживаний лишился аппетита и не смог заставить себя поужинать, ограничившись одним лишь чаем. А затем Нолан меня удивил.

— Выпей снотворного, — практически приказал он. — Если всё пройдёт хорошо, Алина уже завтра будет дома. И ты не имеешь права пугать её своими синяками под глазами.

Ник попытался вяло отказаться, но уже через минуту уступил и, пожелав нам спокойной ночи, поднялся к себе.

Почти час мне было комфортно в обществе Ника и Нолана, не беспокоили никакие посторонние мысли, ничто не казалось неправильным или неуместным, я не чувствовала себя лишней. Но стоило нам остаться наедине, и в голову тут же полезли сомнения, неуверенность плотной пеной укутала тело. В воздухе будто распылили аэрозоль неловкости, и каждый вздох давался с трудом.

— Не хочешь прогуляться?

— Что?

— Ты провела весь день за ноутбуком, — спокойно произнёс Нолан, — не хочешь прогуляться?

— Эм…

— Мы можешь пройтись по пляжу. Когда ты в последний раз была у океана?

— Я… Не помню.

Редко когда я терялась и не находила слов, но именно с Ноланом раз за разом дар речи меня покидал. Будь мне пятнадцать, это было бы простительно, но мямлить в обществе бывшего парня взрослой женщине было полным идиотизмом. И всё же я не могла перебороть эмоции и вести себя как ни в чём не бывало. Но хуже всего было другое: я понятия не имела, чего хочу.

Нолан вызывал во мне такую бурю чувств, что никак не удавалось понять, что именно я к нему испытываю. Он значил для меня ненамного меньше, чем во времена, когда мы были вместе, я по-прежнему была готова сунуть голову в пасть льва, если это потребуется для помощи ему, но было ли это продиктовано любовью или же стало следствием наших запутанных, но очень близких отношений в прошлом, — ответа на этот вопрос у меня не было.

Я даже не могла понять, хочу ли общаться с ним, что уж говорить про иную форму отношений.

— Ты уснула? — тихо засмеялся Нолан, возвращая меня в реальность.

— Прости, задумалась. Океан так океан. Идём?

В молчании отправившись к его машине, мы также молча доехали до пляжа и спустились к воде, не сказав ни слова.

Я старалась не пялиться на него, но бросала взгляды исподтишка, пытаясь понять, о чём он думает. Зачем он позвал меня на прогулку? Зачем вообще общается со мной? И почему ведёт себя так, будто в этом нет ничего такого? Чувствует ли он ту же неловкость, что так мешает мне? Хочет ли снова стать друзьями или, быть может, даже вернуть наши прежние отношения?.. Но Нолан молчал и отлично контролировал эмоции, по крайней мере на его лице не отображалось ровным счётом ничего, кроме спокойного довольства жизнью…

— Я не могла не заметить, что Ник… и ты тоже… очень спокойно себя вели, — нарушила я тишину. — Мне это только на руку, потому я ничего не говорила, но имей вы дело с ФБР, а похищение — это юрисдикция именно ФБР, ваше спокойствие в ситуации с пропавшим ребёнком однозначно было бы сочтено подозрительным. Я знаю вас обоих достаточно давно, чтобы даже с учётом перерыва в общении сказать, что вы оба люди эмоциональные и несдержанные. А тут — невозмутимость и спокойные улыбки. И я почти уверена, что вы притворяетесь не ради меня. Ты всегда был плохим актёром, Нолан, но то, что я вижу с момента приезда… Ты действительно так сильно изменился?

Он слушал меня со всё той же спокойной улыбкой, почти не покидающей его лица. Ни протеста в глазах, ни обиды, будто мои слова ничего не значили… И тем неожиданней стал ответ:

— Мы действительно очень сильно изменились. Ник меньше, но держать лицо он научился лучше. Я — сильнее, но притворяюсь я по-прежнему не очень хорошо, улыбка — единственное, что я могу удерживать на лице в ситуации, когда хочется кричать и убивать, невозмутимость мне плохо даётся.

— И в чём причина? Ты говорил, что Ник повзрослел ради дочери, но ты…

— Дело не в Алине, а в работе, — пожал плечами Нолан и кивнул на скалы, предлагая сделать остановку. — Нику пришлось пробиваться не со дна даже, а из той ямы на дне, куда рухнула репутация его отца, а это потребовало не только грамотных бизнес-решений, которые, как ты понимаешь, не сразу начали получаться, но и выстраивания связей с нуля. Крича на потенциальных инвесторов, многого не добиться, так что Ник быстро научился прикусывать язык. А со временем маска спокойного и доброжелательного парня прочно приросла к нему. Кроме Алины, меня да Эддисон… мне кажется, больше никому он не показывает истинного лица.

— А ты? Ты ведь не заманиваешь инвесторов на улыбку?

— Ты правда не знаешь?.. — он запнулся и замолчал, неверяще смотря на меня. Казалось, его изумление можно было пощупать. Нолан изучал моё лицо целую минуту, после чего рассмеялся. — Сложно поверить, что Виктория Винтерс может чего-то не знать.

— После того, как уехала из Санта-Моники, я не пыталась следить за тем, что здесь происходило, — прозвучало так, будто я оправдываюсь, но злость почему-то не появилась. — Так в чём причина произошедших с тобой перемен?

— То есть ты не веришь, что я просто повзрослел и научился контролировать порывы? — Нолан загадочно улыбнулся; кажется, ему нравилось меня дразнить.

— Нельзя контролировать шторм, — хмыкнула я. Не имела в виду ничего особо хорошего, но ему мои слова польстили.

— Можно, как оказалось. Если шторм достаточно взрослый, чтобы самому хотеть стать контролируемым.

— Так ты скажешь, в чём причина, или я должна это сама выяснить?

— Скажу, конечно, — Нолан снова улыбнулся. — Но позже, если не возражаешь. Есть два варианта ответа на твой вопрос…

— И ты хочешь решить, какой озвучивать? — удивилась я.

— Что-то вроде того.

С одной стороны, я провела в непосредственной близости от Нолана два дня, и меня ничуть не напрягало, что я не знаю, как он жил после нашего расставания. С другой — любопытство всегда было моей ахиллесовой пятой.

— Я же теперь не засну! — проворчала я.

— Давай вернём Алину, — мягко настоял он на своём, — а затем я отвечу на все твои вопросы.

— Прямо-таки на все? — буркнула я, представила, как спрашиваю в лоб, что он чувствует ко мне, и чуть не застонала. — Ладно, пригашу любопытство.

Океан был холоден и недружелюбен. Мощные волны накатывали на песок и со скрежетом утаскивали на глубину все найденные на берегу камни. Свежий ветер нёс солёную прохладу, порывы заставляли жмуриться и плотнее закутываться в слишком лёгкую для зимних прогулок у воды одежду.

— Замёрзла? — Нолан бесшумно приблизился, хотя только что был в нескольких шагах от меня, и накинул мне на плечи свою куртку.

Отказываться я не стала, хотя это было бы уместно. Утонув в огромном для меня размере, я вдохнула его запах и тут же почувствовала головокружение. Это было так знакомо, так правильно…

— Спасибо, очень кстати. Но, пожалуй, нам лучше вернуться, пока и ты не замёрз.

Нолан без возражений развернулся, и мы двинулись в обратную сторону. Снова в тишине, но молчание перестало нервировать.

— Значит, ты повзрослевший шторм, — произнесла я, когда мы подошли к машине. — И я могу рассчитывать на твою сдержанность, как бы ни пошёл завтрашний разговор с Тиной?

— Можешь, — уверенно кивнул он и открыл для меня пассажирскую дверь. — Даже если нам придётся её пытать, чтобы найти Алину, я гарантируя сохранение спокойствия.

Шуткой в его словах и не пахло.

Нет, я вполне допускала мысль, что Нолан способен прибегнуть к крайним мерам в случае необходимости, но…

Когда во время расследования опрашивают знакомых и родственников подозреваемого, те часто — если не всегда — говорят, что их близкий порядочный человек и никогда бы не… не убил, не украл, не солгал, не нарушил закон — «не» может относиться ко всему. Но на самом деле нужно всегда помнить, что каждый человек готов совершить всё — вопрос только в цене. Один бросится в драку за косой взгляд, другой схватится за нож в пьяной ссоре, третий выхватит пистолет, застукав жену в постели с любовником. У каждого своя точка невозврата, но она есть у каждого.

Мои розовые очки разбились в день смерти Амелии, моей школьной лучшей подруги, и с тех пор я всегда ждала от людей худшего. Кто-то считал меня мизантропом и пессимистом, но это неверно. Я реалист. Я знаю, что люди способны совершить преступление, но это не значит, что я всех считаю преступниками.

Нолан был способен убить, покалечить, причинить боль. Раньше он позволял эмоциям руководить своими действиями, и это не раз приводило к проблемам. Теперь он изменился, но — насколько? В школе он часто дрался; поводом могло быть что угодно, он без колебаний бросался на обидчика, даже если обида существовала только в его воспалённом воображении. В колледже он до полусмерти избил моего парня, когда заподозрил его в подлости по отношению ко мне. Нолан не пытался выяснить, виновен ли тот, он просто нашёл его и избил. Так могу ли я поверить, что теперь всё будет иначе? Несомненно, он изменился, стал спокойнее, но… можно ли контролировать шторм?

Хороший вопрос.

Что ж, мне не остаётся ничего иного, кроме как узнать это на практике.