Тёмное зеркало - часть 4 цикла "Сказки многоликого Универсума" (джен)

«Магический Источник Хогвартса находился где угодно, только не на планете Земля», — подумала тринадцатилетняя девушка, увидев это место.

И был он всем, чем угодно, но только не тем, чем она себе его представляла — сказочно огромный, волшебно искрящийся, многогранный кристалл кварцита, как в Музее Естествознания. Только побольше.

Домовая эльфийка Биби перенесла свою госпожу не в пещеру глубоко под замком, а на вершину каменного столба, возвышающегося высоко над колышущимся изумрудным морем деревьев. Недалеко, на огромнейшей горе золотых монет спал одинокий дракон — особый, угольно-чёрного цвета, с золотыми рогами. Его изображения мисс Грейнджер видела в «Истории Хогвартса» издания прошлого столетия. Там говорилось, что глубоко под замком спит глубоким сном сказочный дракон, последний рубеж защиты школы Чародейства и Волшебства. Он проснётся лишь тогда, когда враги одолеют все препятствия, захватят замок, поработят учеников и покусятся на Магический источник. Тогда проснётся дракон и огненным дыханием испепелит нападавших. Сходство с рисунком было на лицо и мисс Грейнджер задалась вопросом, не тот ли дракон спит на золотой горе, о котором говорится в девизе школы: «Draco dormiens nunquam titillandus ⁽¹⁾»?

Она решила, что будить его не надо и, перенеся внимание со спящего создания, начала с любопытством оглядываться вокруг.

Небо над плоскогорьем было тёмно-синим, в зените — глубочайшего фиолетового оттенка. Облака, изредка плывущие по нему, были ослепительно белыми с нежнейшими розовыми вкраплениями на насыщенно-синем фоне небес.

Среди всего этого великолепия, точно над головой, светилось странное маленькое солнышко синевато-белого цвета, оттуда на землю лился не только режущий глаза свет, но и какой-то светящийся ароматный туман. Воздух был пропитан океаном энергии, льющейся со светила, вздохнув здесь один раз, мисс Грейнджер почувствовала взрывное разрастание своего магического ядра практически до бесконечности. Стоит только захотеть — и твори миры, как какая-нибудь богиня древности.

Место было волшебно, сказочно красиво, именно таким Гермиона после первого посещения профессора Макгонагалл представляла себе мир магии — полный всепроникающей, неземной, божественной любви. Словно тут рядом, у подножия своего трона её ждал кто-то добрый, например, всё понимающий, всё прощающий дедушка.

Приехав в Хогвартс, ощущения особой любви Гермиона не встретила, но дедушка был — с длинной белоснежной бородой, с очками, с конфетами под рукою. Но тот мир был плохой подделкой здешнего. В Хогвартсе всё было как бы вверх ногами — друзья-недруги, несправедливые учителя, ощущение тюрьмы…

А здесь же всё кричало только об одном — о СВОБОДЕ! Гермиона задохнулась от счастья. Закрыв глаза, она распахнула свои объятия и завертелась, представив себе как взлетает, словно птица, над этим бескрайним лесом, наперегонки с настоящими птицами и с драконами. Быть вольной, как эти прекрасные в своём совершенстве, владеющие радужными крыльями, зовущие её волшебные создания.

Утонув в грёзах, Гермиона не заметила, что сама парит над землёй на полутораметровой высоте.

Пока она реяла, не задумываясь, громкое «чпок» заставило её открыть глаза, оглядеться, осознать своё положение над уровнем земли и с криком испуга упасть на четвереньки.

Лишь сейчас она заметила темнеющее в воздухе недалеко от себя и Биби овальное образование. Проход, подумалось девушке, из глубин которого они вместе с домовичкой недавно и выскочили. Ало-золотой феникс Фоукс вылетел из этого образования, сразу за ним овальный вихрь накрыла мутно-серая плёнка. Гермиона побежала к Фоуксу, тот радостно закружил вокруг неё, когда опять — «чпок» и плёнка образовывает отверстие и оттуда прискакала охраняющая директорскую башенку горгулья — но не в виде каменной статуи, а совсем живая. Непосредственно за ней приполз василиск Салазара Слизерина, с которым она разговаривала в Тайной комнате дня два назад при помощи артефакта-переводчика, найденного в Выручай-комнате.

Плёнка быстро восстановилась, не позволяя энергии магии этого места течь по трубе к замку и к её обычному миру. Вот, значит, откуда поддерживался магический фон Хогвартса и окрестностей.

Мисс Грейнджер догадалась, что неспроста сюда за ней последовали василиск, феникс и горгулья, и что все они, с огромной долей вероятности, заговорят на парселтанге во время Ритуала. Поэтому она вытащила из своего зачарованного кулона артефакт-переводчик и надела его себе на голову. Кто бы мог подумать, что это будет золотой обруч с двумя наушниками в форме спускающихся с обруча пластинок и уре́я ⁽²⁾ надо лбом? Как у фараонов.

— Привет, ребёнок! — прошипел василиск по змеиному, заметив, что девушка уже с обручем. Он опустил свою увенчанную короной из острых шипов голову на уровень её глаз. — Наконец-то кто-то привёл меня домой. Я тебе, дитя, очень, очень благодарен.

Боковым зрением Гермиона заметила какое-то движение и сразу повернула голову в этом направлении. Проснулся дракон. Мамочки!

Расправив угольно-чёрные крылья, одним махом дракон перелетел расстояние до гостей и, вытянув шею, тоже зашипел:

— Кто этот маленький человечек? Это не Салазар. Разве прошла целая тысяча лет??

Неожиданно запел Фоукс и, хотя он не шипел по змеиному, дракон очевидно понимал его курлыканье, чутко прислушиваясь. Гермиона тоже, благодаря артефакту, что-то из рулады птицы поняла. Феникс пел про долгое ожидание достойного правителя замка наверху, на внешней поверхности планеты. Упомянул, как его пленило сияние невинности этой девочки, её блестящий, упорядоченный разум. Сказал, что выбрал её и сейчас она должна пройти Испытание, поэтому он и позвал остальных участников для Ритуала подтверждения.

Чёрный дракон опустил голову пониже, чтобы посмотреть огромным золотым глазом на девушку, и прошипел:

— Ты готова пройти Испытание, ребёнок? Готова ли сгореть и не возродиться, если окажешься недостойна?

— Я-я-я… так думаю, — дрожащим голосом сказала она и кобра на обруче ожила, прошипев перевод её слов.

— Тогда, приготовься к боли!

Чёрный дракон открыл пасть и полоснул струёй пламени группу прибывших.

Гермиона и вцепившаяся в ней обеими ручками Биби, горгулья, Фоукс, обвившийся вокруг них кольцами василиск — все они загорелись общим костром, каждый крича на свой голос. Каждый проходя через свой индивидуальный катарсис, через свою смерть и своё обновление.

Боль…

Жар…

Боль…

Жар…

Некоторое время спустя.

Скульптурная группа поверх выжженной до стеклообразного состояния скалы зашевелилась, распадаясь на составные части — длинное змеиное тело, крылатое зубастое создание, маленького роста (в сравнении с первыми двумя фигурами) девушка с пушистой курчавой копной волос на голове и крохотная изящная, тоненькая эльфийка с длинными до пят золотыми волосами. Голенькая, как и девушка рядом с ней.

Из пепла поднимается и встряхивает головкой крохотный беспёрый птенчик и начинает пищать, пока девушка не берёт его на руки, поднося его к своему лицу.

— Мой маленький Фэнхуан, — прошептала она.

— Курлык, — отвечает птенец и закутывается в волосы девушки.

* * *

Возвращение назад, то есть наверх, показалось мисс Грейнджер не таким обыденным в сравнении с мгновенным перемещением в Ритуальное место.

Благодаря проведённому вовремя и с правильным волшебником ритуалу, связывающий верхний — на поверхности Земли — мир с внутренним, туннель открылся и стал пропускать через себя накопленную за прошедшее тысячелетие магическую энергию. По этому туннелю неслись, как в потоке воды, прибывшие с девушкой создания, но без василиска. Тот отказал возвращаться «на службу», как он определил свой вековой сон в Тайной комнате. Но предупредил, что в его гнезде новую директрису ждёт сюрприз, посмотреть на который она должна в ближайшее время, так как сюрприз нуждается в питании. Хм.

Наверху замок встретил мисс Гермиону Джин Грейнджер праздничным галдежом, звоном стёкол и криками всех до единого, в кои-то веки впервые проснувшихся, бывших директоров.

Задержавшись на некоторое время в директорской башенке, чтобы услышать и запомнить наставления своих, так сказать, коллег по поводу своих ярких ощущений, идущих от каждого уголочка замка, она решила пока что шифроваться, изображая обычную ученицу.

Но её карьера агента из Secret Intelligence Service магического мира тут же рассыпалась в пух и прах, когда глазастые подруги Лаванда и Парвати увидели новый внешний вид Биби. Потом спросили почему обе они голые.

Писк и восторженные обсуждения продолжились до поздней ночи.

Пришлось девушкам кое-что под Непреложным обетом рассказать. Не дело это — молодой девушке, на пороге созревания, общаться только с магиками — домовыми эльфами, горгульей, василиском и так далее. Нужно общение и с обычными сверстницами, сверстниками, учителями.

Глубоко в самых нижних ярусах Министерства магии, там, где располагался Отдел тайн, над огромным — метр в диаметре — доселе прозрачным, но уже не настолько, стеклянным на вид шаром нависли два одетых в серые мантии человека. Они с удивлением наблюдали за медленным изменением прозрачности шара и не смели дышать, дабы не вспугнуть грядущие события.

На столе рядом с подставкой шара лежал прозрачный прямоугольный лист. На его поверхности можно было заметить круглые пятнышки разной степени матовости и обозначения рядышком, на которые с надеждой подглядывали невыразимцы.

Со стороны шара разнёсся звук гонга и сотрудники Отдела тайн немедленно подняли лист, сравнивая пятна на нём с плотностью тумана в шару.

— Плюс один, Джон! Плюс. Один. Я в раздрае, не понимаю что происходит, но надо немедленно уведомить Кроукера. Пусть созывает Совет отдела, — сказал невыразимец, повернув к сослуживцу скрытое зеркальным щитом лицо.

— Хорошо. Я иду звать начальника, а ты продолжай наблюдения. И записывай каждое изменение. Надо удостовериться, что нарастание плотности магической энергии не эпизодическое явление, а идёт стабильными темпами, — ответил второй невыразимец, взмахнув неосознанно рукой.

На мгновение зеркальный щит его напарника развеялся, чтобы продемонстрировать ошарашенному взгляду его напарника взволнованное лицо немолодой женщины.

— Упс! Прости, Тонкс, я и не думал, что всё так сразу изменится.

— Иди, давай, не извиняйся.

В больнице Святого Мунго, в палате, где лежал Альбус Дамблдор, запищали датчики, прикреплённые к его телу, чтобы целители круглосуточно вели наблюдение за его состоянием. На данный момент состояние старика резко и неожиданно улучшилось и он открыл глазами. Огляделся. Белый потолок, прикреплённые к его рукам трубочки, по которым из стеклянных банок в его кровеносную систему вливались лечащие зелья, и помещение, в котором он находился, Альбус не узнал. Оно не было частью замка.

Всё стало понятно — он не был в родной школе, в больничном крыле Хогвартса. Невозможно! Как они посмели? Никто не должен был решать за него, где он будет лечиться и кто будет его лечить.

Кроме того, без своих артефакторных очков-половинок Альбус ни зги не видел из магических потоков и не мог бы, в случае необходимости, выбрать правильную стратегию общения с кем-либо из целителей, которые в скором времени должны были прибежать на звон датчиков.

Он повернул голову и — о радость! На прикроватной тумбочке лежали его очки и его волшебная узловатая палочка. Перегнувшись, как был весь обвешанный трубочками, он с усилием дотянулся до очков и немедленно нацепил их на своё законное место. Да-а, так уже можно было жить. Посмотрев сквозь стёкла-половинки, он увидел помещение, утонувшее в спокойном резедовом сиянии — что означало, что он выздоровел и с ним всё было уже в порядке. Он давно удостоверился, что если бы это было не так и он был бы ещё болен, сияние палаты было бы, в зависимости степени ухудшения здоровья, разной степени кроваво-красным.

Но сияние было зеленоватым. А раз так получилось, то нечего Альбусу прохлаждаться тут, в Мунго, забыв о своих обязанностях в школе. Всякое может в его отсутствие случиться, вплоть до чего-то, угрожающего основному Плану.

Не медля более, старик быстро выдернул из вен рук все иглы, взмахом палочки заживил образовавшиеся ранки и спустил свои костлявые, с редкими волосками ноги с кровати. Исподнее, мантию и туфли с загнутыми вверх носками он нашёл во встроенном напротив изголовья кровати шкафу. Одевание и обувание заняло у него меньше двух-трёх минут. Наколдовав зеркало до пола на двери шкафа, Альбус Дамблдор, повернувшись несколько раз, оглядел своё отражение и хмыкнул, довольный своим внешним видом. Затем нахлобучил на голову замысловато вышитый колпак, взмахнул бодро рукавами и энергично открыл входную в палату дверь. Коридор был пустым. Очень даже хорошо получилось, что никто не заметил его бегства из больничной палаты. Развелись тут всякие…

Он закрыл дверь за собой и зашагал к месту аппарации, не обращая внимание на пищащие датчики.

Две минуты спустя с другой стороны коридора прибежал целый полк целителей, медведьм и стажёров, они толпой ворвались в палату, где до недавнего времени лежал и умирал директор Хогвартса, профессор Альбус-много-имён-Дамблдор. Которого внутри, на койке не было!

Аппарация Альбуса напрямую в директорскую башню впервые за все годы директорствования не удалась. Дамблдор вдруг покрылся холодным потом. Неудача его испугала, озадачила и расстроила.

Он мысленно позвал Фоукса. Но и феникс не появился, чтобы мгновенно перенести своего хозяина. Не только это — он не отозвался по связи волшебник-фамильяр.

«А-а-а-а, это она вмешалась!.. — догадался старый колдун. — Наглая захватчица, дура безмозглая!»

Альбус аж взбеленился, представив себе, как схватит, обездвижит и долго будет круциатить эту, позволившую себя бросить ему, Победителю, Главе, Председателю, Директору и так далее, вызов пигалицу.

Где находится, скажите, пожалуйста, он — Альбус Дамблдор, наш Мерлин двадцатого столетия — и где она — магглокровная презренная идиотка Грейнджер — в уравнении сегодняшней эпохи? Кто ОН и кто она? Сравнений нет!

Но факт отжатия феникса так и оставался фактом.

Следующее, что сделал Альбус, была аппарация ко входу в паб его брата Аберфорта в Хогсмиде. Там, под ошарашенными взглядами немногих посетителей, он с независимым видом прошагал в задние помещения заведения, где находился камин. Бросив горсть летучего порошка в огонь, он крикнул:

— Кабинет Альбуса Дамблдора в Хогвартсе, директорская башня! — пламя не изменилось на изумрудное. Связь не установилась. Да что это тако-йе-е-е? Она что, узнала, обрадовалась и сломя голову, побежала принимать должность? — А-а-а-ах-х-х-х, схвачу её и зааважу!

Второй раз пробовать попасть в замок каминной сетью, но через другой камин, Альбус не посмел, а вдруг опять облом! Оставался последний шанс — несанкционированный проход между «Кабаньей головой» и «Выручай-комнатой» в замке, который они с Аберфортом в своё время вместе создали. Местом входа с этой стороны они выбрали портрет их общей сестры Арианы, погибшей от шальной Авады давным-давно от руки одного из троих дерущихся насмерть молодых сорвиголов — его, Альбуса, Аберфорта и Геллерта. Э-эх-х, молодость!..

Нарисованная рыжеволосая девушка, заметив, кто её беспокоит, сердито повернулась спиной к старшему брату, злобно сверкнув потемневшими от ненависти глазами.

— Арри, сестрёнка, прости меня, — в сердцах выговорил старик, потрогав полотно картины.

Девушка, словно почувствовав касание, встряхнула плечиком и зашагала вглубь картины. Вздохнув, старик перешагнул через рамку и последовал за удаляющейся сестрой. Доживёт ли Альбус однажды до прощения сестрёнки?

Выручай-комната была, как обычно, до потолка завалена хламом.

Хлам ли это или горы сокровищ, Альбус не знал потому, что домовики наотрез отказывались входить в комнату Ровены и разгребать завалы. Так или иначе, выносить отсюда что-либо из вещей, не лично здесь оставленное, было невозможно — ходила между его сверстниками во время его здесь обучения такая молва. Внутри Выручай-комнаты Альбус никогда и ничего не оставлял, так что случай для проверки этой молвы не представлялся. Так прошли годы его обучения, потом учительствования, директорствования… Порой, само существовании комнаты Ровены начисто забывалось им. Находил ли кто-то из учеников Выручайку — не было возможность узнать так, как замок о происходящем на восьмом этаже молчал.

Но Аберфорт не забыл и однажды предложил старшему брату создать проход из паба в замок именно в этом месте. Рылся ли Аберфорт в складе забытых вещей, Альбус не знал. Но сам факт, что бизнес трактирщика процветал, о многом говорил.

Появившись здесь впервые за многие-многие годы, Альбус с любопытством оглянулся. По инерции потянулся по магической связи к замку, чтобы полегче определить, есть ли в складе забитых вещей что-то интересное и стоящее и… упал на пол на пятую точку.

Связи с замком не было. Совсем. Тишина полная.

Что дальше делать и как ему быть?

Надо, для начала, выбраться из хламохранилища, найти глупую магглокровку, заманить её в пустую классную комнату и убить. Тогда к нему вернётся всё своё — Фоукс, директорская должность, контроль замка. Главное, действовать быстро, пока обыватели не разузнали о расстановке фигур в магической школе. Иначе, прощайте почёт, преклонение, уважение, жирные зарплаты! Нет-нет-нет.

Решительным шагом Дамблдор отправился ко входной двери в Выручай-комнату и дёрнул за ручку. Та даже не поддалась нажиму его руки. Словно была одним целым с дверным полотном.

Нажав на неё ещё несколько раз, но абсолютно безуспешно, старик взбеленился. Рыча, он сделал несколько шагов назад и кастанул на дверь Бомбардой. Мощь заклинания утонула в препятствии, как камешек, брошенный в воду — возникло несколько концентрических кругов и ничего.

На глаза Альбуса упала красная пелена. Он начал бегать туда-сюда, ничего не видя вокруг себя и ничего не желая видеть. Его палочка упала где-то по зиг-загообразному хаотическому пути — настолько он был в отчаянии. И в приступе крайнего расстройства Альбус дёргал свои длинные снежно-белые волосы, выдёргивая целые пучки.

Какой-то шкаф возник внезапно на его пути и он в него Дамблдор треснулся со всей дури головой.

Мир перед глазами старика померк и он грохнулся в обморок.

Поверх распростертого тела бывшего директора Хогвартса упали ранее оставленные на полках шкафа предметы. Среди которых сверкнула сапфирами прекрасная, покрытая патиной времени диадема.

1) рус. Никогда не щекочи спящего дракона

Вернуться к тексту

2) изображения богини-кобры Уаджи́т

Вернуться к тексту