The depth of our feelings (гет)

Тогда я кивнула, даже особо сильно не задумываясь. Не то, чтобы у меня было к нему хоть какое-то доверие, или же у меня появились мысли, что я для чего-то там буду ему нужна, но… раз так выпало, то почему бы нет? Зачем мне отказываться от его помощи? Только из-за того, что этот учитель — тот еще мерзавец, и в будущем он доставит всем массу неприятностей? Или из-за того, что он предатель?

Я никогда не отличалась патриотизмом к своей родине, и посему мне было не важно, на кого работал Мизуки, что натворит и кем в итоге станет. Единственное, что правда меня могло волновать — так это то, что сэнсэй мог попытаться втянуть меня во что-то, либо же подписать на какую-то крайне сомнительную авантюру по типу «своровать запретный свиток, чтобы стать сильнее и точно сдать несчастный экзамен в академии».

Или навредить. Но зачем же ему сдалась я? Для чего привлекать ненужное внимание и… собственно, привлекать к делу какую-то зазнайку с академии? Возможно, не будь Саске такой угрюмой мордой и не относись ко всем враждебно, прямо сейчас Мизуки говорил бы с ним. Так было всегда, сколько себя помню: если выбор стоит между отличниками, учителя все время пытались спихнуть что-то на меня из-за того, что договориться с Учихой было просто невозможно. Он плевать хотел на все, что не касалось его тренировок, а в академии было полно своих мероприятий, не направленных на обучение шиноби.

— Спасибо за урок, — я почтительно поклонилась ему, сложив руки перед собой, чем высказала свое уважение человеку, решившему потратить свое время на мое обучение.

В тренировке не было ничего особенного. По сути, мы отработали все то, что не смог дать Ирука из-за постоянной беготни за нашим местным идиотом. Как бы я не любила Наруто, как бы мне не было больно на него смотреть и не хотелось поначалу стать другом — я часто ловлю себя на мысли, насколько тяжело общаться мне с детьми. С одной стороны — да, при разговоре с ними не возникало никаких проблем, но образ мышления у нас все-таки разнился, и из-за этого время, проведенное с названными «друзьями», мне давалось очень тяжело. Словно бы я взяла на себя обязанности бесплатной няньки.

Пока одних интересовали цветы и игрушки, я думала о том, как буду выживать в этом жестоком мире. Пока кто-то пинал мяч и играл в догонялки — я смотрела на них, как на идиотов, и думала о том, насколько же мне лень в пустую тратить столько сил и энергии. Я была странным ребенком, и чем старше становилась, тем больше чувствовала себя скорей старухой, чем взрослым человеком. Увлечений у меня было немного, все мысли сводились к здоровью и работе, и когда что-то не получалось, во всем хотелось обвинить лишь только время. Точнее, его вечный недостаток. Мне мало двадцати четырех часов в сутках, из которых, как минимум, шесть уходит всегда на сон.

— Не за чем. Мне это было только в радость, — и все же, Мизуки был очень хорош собой, с какой стороны на него не посмотри. Его спокойный голос расслабляет, а умение объяснять и выделять суть в итоге могут даже спасти мне самой жизнь. Хотя бы просто оттого, что он всерьез прогнал со мной всю учебную программу на практике за каких-то два часа. Точнее, ту ее часть, которую возможно было выполнить в нынешних реалиях и условиях для сражения. — Сакура, — он позвал меня, вынуждая поднять взгляд, и улыбнулся так по-доброму, что… если бы я не знала, что это за шиноби, легко бы поверила за то, что он — хороший человек.

— Да?.. — и тем не менее, настороженность моя никуда не делась. Более того, мне снова становится до чертиков неловко, и его лицемерная улыбка, что вдруг перестала таковой казаться, ничуть не успокаивала. Напротив, напрягала. Ведь вместо того, чтобы быть настороже, я начала проникаться к человеку, который в будущем мне только навредит. Или не мне?

Глупые мысли вроде «подружиться с антагонистом» рвутся на множество мелких кусочков. Порой моя наивность, действительно, не знает никаких границ, но… даже если что-то такое и возможно — я не хочу рисковать ради этого собой. Допустим, наши отношения станут чуть теплее, я понравлюсь ему, как человек, и смогу наставить неведомым мне же образом на истинный путь. А что же дальше? Внимание какого-нибудь Орочимару? Других его шпионов? И что оно мне даст? Жизнь подопытной зверушки?

— Не беспокойся об экзамене, — слышать такое от учителя было даже странно. — Ты умная девочка, и, я уверен, сдашь его без лишних затруднений.

— Я надеюсь… — но, как говорится, надежда умирает последней. И я не смогу не беспокоиться о нем, даже если дословно смогу пересказать сейчас любую тему из своей тетради.

* * *

И, как можно было догадаться, до письменного экзамена я по новой зубрила все как проклятая. Отец то и дело шутил про нездоровый цвет кожи, да про фингалы под глазами, а мама, стуча его по затылку, чтобы не нес больше такой чуши, лишь больше наседала со своими ненужными нравоучениями. «Будь послушной, Сакура», «Старайся изо всех сил», «Мы с отцом, конечно же, тебя поддержим, но ты точно учишься?», «Гляди-ка! Опять в комнате срачельник! Может, ты наконец-то оторвешься от всей этой белиберды и хотя бы откроешь окна?» — белибердой она назвала учебники по ниндзюцу. А шторы у меня всегда были закрыты лишь из-за того, что… в общем-то, я не хотела, чтобы мой будущий сэнсэй, или кто-либо еще заходил ко мне в комнату для анализа моей же личности, пока я буду в академии.

Да и в целом, учитывая возможности шиноби, я не хотела, чтобы кто-то с крыши мог увидеть, чем я занимаюсь. И не то, чтобы я, или же Сакура, была кому-то там нужна… в общем, дело совсем не в паранойе, а, скорее, в защите личного пространства. Моя комната — мой личный уголок спокойствия. И мне бы не хотелось, чтобы по ней шастали какие-то там мужики с целью выяснения, какой я человек.

— Боже правый… Сакура, ты себя видела?

— Мам, завари кофе. Пожалуйста, — после бессонной ночи меня тошнило даже от одного запаха еды, исходящего где-то с кухни. Глаза наверняка были красными, волосы сильно растрепаны из-за того, что я их помыла, вытерла полотенцем, но даже не потрудилась расчесать, отчего прямо сейчас они больше походили на сосульки.

И при этом, даже несмотря на то, что мне было плохо, сама я чувствовала крайне неестественный прилив сил и энергии. Голова чуть-чуть кружилась, но я вовсе не хотела спать.

— Кофе? Ты чем ночью занималась?! — но на столе, кроме учебников, она не нашла ничего, за что смогла бы предъявить мне претензию.

— Готовилась? — знаю, что с сарказмом отвечать не стоило, но логичный вопрос напрашивался сам собой. — Все хорошо, мам. Я сдам письменный экзамен и высплюсь… наверное, когда-нибудь, — бормочу под нос последние слова, ловля себя на мысли о том, что по-настоящему выспаться я смогу в следующей жизни. Ах, точно, разве раньше я не говорила себе то же самое?..

— А если ты заснешь на тесте? Не подумала? — у меня не было времени на то, чтобы думать еще и об этом. Нервы и без того были на пределе, я повторяла темы и приготовила самой себе билеты, чтобы точно захватить весь материал в совершенно случайном порядке. Потому что если учить строго все подряд, то при вопросе на конкретный параграф ты будешь невольно вспоминать то, что было до или после него.

— Не подумала…

— Ну что мне с тобой делать? — женщина обреченно вздохнула, словно от меня были одни проблемы. И, если честно, я очень хочу, чтобы она посидела как-нибудь с нормальными детьми и поняла, насколько же прекрасной была у нее дочь.

Отвечать я не стала, чтобы не спровоцировать очередной колкостью конфликт. Все же, ссоры с самого утра пусть и были достаточно привычным делом, но прямо сейчас на них просто не было никаких сил, и, уж тем более, желания. Я ненавижу крики. И никогда не поднимаю голос, если того не вынудит ситуация. Мой голос всегда остается тихим и спокойным, потому что я не напрягаю голосовые связки.

Но вот моя мама мыслила иначе. Чуть что — пытается доказать свой неоспоримый авторитет. Да погромче, словно я глухая, и иначе не смогу расслышать ее с первого же раза.

— Эй, Сакура, — отец окликнул меня с взволнованным выражением лица, словно и впрямь беспокоился за своего ребенка. А я отчего-то не смогла сдержать слабой улыбки. Наверное, вышло как-то неестественно и вымученно, но я правда не хотела, чтобы он думал, будто со мной что-то не так.

— Доброе утро, пап. Ты это… не обращай внимания, ладно? Я просто к экзамену готовилась, вот… — он обнимает меня, а я застываю в нерешительности, прежде чем неловко положить руки ему на спину. И, привыкнув, сама прижимаюсь к груди мужчины, почувствовав облегчение и… некое внушение того, что все будет в порядке.

— Думаешь, мы с твоей мамой не были такими? — чего-чего, а разговоров о его бурной молодости с мамой мне бы хотелось избежать. Как и любой-другой лишней информации перед тестами, когда все мысли были направлены лишь на учебу. — Держи.

— Что это? — я вопросительно изогнула бровь, недоверчиво посмотрев на шарообразную пилюлю, врученную мне этим странным человеком.

— Только пообещай, что не расскажешь маме, что я тебе ее дал, — киваю, безмолвно закрепляя обещание. — Это своеобразное лекарство. Шиноби довольно часто приходится выполнять продолжительные задания, заснуть на которых было бы равносильно гибели, — до меня начинает доходить. Иными словами, эта пилюля была своего рода энергетиком, позволяющим ниндзя не заснуть в критический момент. — И это — одна из маленьких разработок наших медиков по борьбе со сном.

— Последствия? — еще бы мне всякие разработки неизвестных лиц глотать.

— Только при передозировке. Действует приблизительно десять часов. После же… эффект просто пропадет.

— И я снова буду чувствовать себя полутрупом, — подытожила за него, благодарно улыбнувшись. — Спасибо, пап. Ты меня очень выручил.

* * *

И мои слова, адресованные тогда отцу, определенно точно были искренними. По крайней мере, финальный письменный экзамен мне удалось пережить лишь только благодаря той чудо-пилюле, с которой я чувствовала себя бодрой вплоть до конца дня, и вроде как даже смогла написать нормально тесты. Результаты еще неизвестны, но, мне кажется, все должно быть в порядке.

— Сакура Харуно! — я сжимаю руки под столешницей в кулаки, пытаясь просто сохранять спокойствие.

— Да? — но в голосе проскользнула надежда, и сэнсэй, кажется, заметив мой интерес, чуть усмехнулся, наконец-то подводя итоги:

— Превосходный результат, сто баллов из ста, — обескураженно смотрю на учителя, а в груди разливается приятное тепло с чувством усталости и мыслями о том, что это было не напрасно. На глазах едва не образовывались уже слезы, когда я просто улыбнулась, словно дурочка, что пыталась просто не показывать своих эмоций. И не выглядеть зазнавшейся девчонкой, что заморачивалась лишь над своими отличными оценками.

— Молодчина, Сакура-чан! — громкий шепот Наруто, его широкая улыбка и жест с пальцем вверх невольно заставляют и впрямь поверить в то, что я постаралась на славу. Что я справилась, что все получилось и… дальше дело остается совсем за малым.

— Ты тоже, Наруто, — я говорю искренне и с долей веселья, понимая, каким же это было чудом как для самого Узумаки, так и для намучившихся с ним учителей. — Теперь остался лишь практический экзамен? Не боишься?

— Боюсь? Не неси чушь! Я запросто сдам этот экзамен и стану настоящим ниндзя! Даю слово, даттебайо!

— Снова шумишь, Наруто?! — и, конечно же, из-за того, что Узумаки снова поднял голос, на него тут же обратил внимание сэнсэй, зачитывающий результаты классу.

— Ой, да ладно вам, сэнсэй Ирука! — протянул хулиган, шкодливо улыбнувшись. Да так нахально, что на секунду он этим взбесил даже меня. Взбесил, и при этом заставил уважать себя лишь только больше… — Признайтесь, вы ведь тоже от меня того не ожидали?

— Напротив. Хоть и со второго раза, но… ты постарался, — Ирука сдержанно улыбнулся, а его ученик посмотрел на мужчину с таким изумлением, словно тот по пути в класс растерял всю свою злость и, вместе с ней, последние мозги.

— Видишь? Ирука-сэнсэй тоже в тебя верит, — шепотом говорю я все с той же улыбкой, скрестив руки за партой и положив на них голову.

— Да брось, скажешь тоже, — и тем не менее, ему было приятно. Узумаки стал значительно тише, и вдруг перевел взгляд на доску за учителем, неловко потерев шею, словно бы его это смущало. Впрочем, наверное, как раз в такой ситуации я могу его понять, ведь и сама… прилагая огромные усилия, жду хоть какого-то положительного отклика людей. И радуюсь похвале, словно еще совсем маленький ребенок.

* * *

Даже зная будущее, я не хотела расстраивать Наруто, либо же влезать с советами и прямо говорить за то, что да как случится. И тем не менее, смотря ему в глаза перед распределением на команды, я невольно поджала губы, пряча взгляд, когда он только сказал «доброе утро».

А с другой же стороны, что я могла сделать? Влезть и разболтать все секреты Мизуки? Просто сказать, что он крайне нехороший человек? Или взять на себя полную ответственность и проконтролировать, чтобы Узумаки научился создавать сам двойников? Окей, допустим, хорошо… а что же дальше? Вдруг он все равно накосячит и в итоге выйдет так, что я просто потратила время в пустую?

— Сакура-чан? — он склоняет голову набок с несколько растерянным выражением лица.

— Прости, Наруто…

— А? За что ты извиняешься? — за то, что всегда бездействую. За то, что даже не пытаюсь ничего сделать и попросту боюсь что-то менять из-за страха за то, что же случится тогда с моей жизнью. Я эгоист, и даже зная будущее, не пытаюсь как-либо помочь и изменить то, что ему было предначертано сюжетом.

— Да так… я очень волновалась, когда ты завалил практический экзамен, — его испытывающий взгляд действовал куда лучше маминого, отчего я впервые почувствовала себя настолько некомфортно.

— Но ты-то тут при чем? — конечно, я помогла подтянуть ему теоретическую часть, но насчет практики даже и не думала. Своих забот, так-то, тоже дофига. Мне надо и готовиться, и тренироваться, и книги вместе с тем как-то успевать писать, на что порой просто не хватает сил и времени. — Да и кто тебе сказал такую глупость? Не «завалил», а пересдал! Обычное же дело, даттебайо! Ты разве не слышала о такой тактике?

— Какой еще тактике?..

— Сначала нужно оценить обстановку и проверить силы врага. И только затем бить по его слабому месту, — он, кажется, попытался сказать что-то дельное, но у него это не получилось. И я, пытаясь сдержать улыбку, чтобы случайно его не обидеть, продолжаю:

— Ну, проверять своим лицом же совсем не обязательно, правда? — ведь Узумаки всегда сначала действует, а уже потом только начинает думать. И касалось это, к сожалению, не только драк, но и повседневной жизни.

— Э-э… как бы знаешь… — выкрутиться он не смог. — Слушай, может сядем вместе в этот раз? — мальчик вдруг поднялся, пропуская меня к месту рядом с Учихой.

— Да, почему нет? — и все же, я думаю, что не стоит его и дальше доставать с этой темой. Не хочет отвечать — пожалуйста, ведь… ну, серьезно, кто же я такая, чтобы упрекать его и говорить за ошибки? — Кстати, тебе идет эта повязка. Куда лучше очков…

— Так ты заметила?! — он просиял, а я попыталась сейчас не засмеяться, когда Наруто, словно подловив настрой, снова начал дурачиться, сначала на полном серьезе спрашивая, не круто ли он выглядит, а после строил из себя какую-то фифу, то и дело кривляясь, да дуя губы.