The depth of our feelings (гет)

Я помню, как впервые открыв глаза, увидела перед собой чужую грудь. Испугалась, пытаясь оттолкнуть это недоразумение от своего лица, не понимая, как же вообще смогла попасть в столь пренеприятную ситуацию. У меня полно разных фетишей, но многие из них — зачастую неоднозначные, такие, что нормальным людям и представить их было трудно. И хотя я не была гомофобом, все же, на самом деле приравнивала себя больше к гетеросексуалам, от чего развернувшаяся картина перед глазами действительно застала меня врасплох.

Тихий шлепок по телу женщины рукой в попытке отодвинуть от себя чужие «прелести» и я испуганно таращусь на маленькую ладошку, что, кажется, принадлежала тогда мне. Подняла вторую для сравнения и, перепугавшись, схватилась резко за лицо, чувствуя огромные щеки, что явно не принадлежали настоящей мне. Точнее… как сказать, конечно, я была немного полненькой и это не было чем-то удивительным, учитывая то, какую дрянь я ела, чтобы только не готовить. Однако полные и мягкие щеки младенца, отсутствие зубов и огромная женщина ясно давали сейчас понять, что со мной не все в порядке. Далеко не все в порядке…

Одна мысль о том, что я могла переродиться, вызвала нервный смешок, что слетел сам собой с губ, от чего женщина счастливо улыбнулась, а подлетевший радостный отец и вовсе заставил ужаснуться. Я вскрикнула и брезгливо выставила руки перед собой, когда незнакомый мужчина вытянул губы трубочкой, наклонившись непозволительно близко.

Запах пота, пива или чего покрепче, покрасневшее лицо придурка, что тут же сделал вид галантного джентльмена, поцеловав вместо лица мою руку, но уже тогда я поспешила вытереть ее об одеяльце с самым что ни на есть брезгливым видом, на какой только была сама способна. Фу, ну это же так противно, вот честное слово!

Взгляд сам собой скользнул вниз, с его не самого красивого лица на грудь, и я оцепенела от ужаса, узнавая противный зеленый бронежилет с множеством маленьких кармашков. Стремная синяя повязка, вырезанный знак листа… шиноби — первое слово, возникшее тогда в моей маленькой головушке, а вслед за ней последовала просьба, которую я максимально точно попыталась озвучить ему вслух: «Прошу, мужик, убей меня». Вырвалась эта фраза лишь какими-то гласными звуками, по которым навряд ли было бы возможно расшифровать мое желание.

— Скажи ма-ма, — по слогам произнесла последнее не самая прелестная женщина, что, вероятнее всего, была моей мамой. Я и слова не разобрала из того, что она сказала, и застыла в немом шоке, действительно не понимая, что же она хочет от меня. — Скажи… ма-ма.

— Ха… ха? — я произнесла это так, как слышала. Чувство того, будто только что я просто нервно пародировала чей-то смех, смешалось теперь с удивлением, когда упомянутая «хаха» радостно хлопнула в ладоши, будто я все сделала верно. — Хаха! — уже громче и увереннее повторила я, протянув к ней свои маленькие ручки, еще даже и не зная, что же это означает.

Но, как выяснилось позже, я назвала ее своей мамой. И это было мое первое слово, сказанное вслух перед новоиспеченными родителями.

* * *

С каждым днем я пыталась запомнить все больше слов, но и понятия не имела о том, что же они означают. Повторяла за взрослыми, слушала, что они говорили, и, быть может, через месяца четыре наконец-то поняла разговорную речь. Мои родители — Кизаши и Мебуки Харуно, самые обычные шиноби с настолько разными характерами, что я до сих пор поражаюсь и думаю, за какие-такие заслуги эта женщина выбрала себе такого идиота.

Шесть лет прошло с тех пор, как я узнала о себе жестокую правду, мириться с которой, на самом деле, мне не хотелось до сих пор. Одно лишь слово, одно лишь чертово имя заставляло душу вывернуться наизнанку, а лицо кривиться из-за отвращения к самой себе. За что судьба так со мной поступила? Почему из всевозможных зол именно она?..

— Сакура! Спускайся на кухню! У нас с отцом к тебе важный разговор! — послышался женский, несколько противный выкрик, который я так сильно ненавидела. В принципе, не люблю, когда мне кричат что-то во всю глотку, чтобы только я вышла из комнаты на свет божий, да подала хоть какие-то признаки жизни.

— Сейчас, мам! — крикнула я, наспех пытаясь привести в порядок розовые патлы, что прямо сейчас больше походили на свисающие колючки. Блекло-зеленые глаза, кукольное личико, что было мне так сильно противно… я никогда не любила Сакуру, как бы она там не изменилась к концу и что бы не наделала в принципе.

Это тот самый персонаж, что, вроде как, на первый взгляд не представлял из себя ничего плохого. Сакура очень усердная, много учится и до конца преданна своей единственной любви в лице Учихи, что динамил ее вплоть до окончания мультика. А она вела себя как дура… поссорилась с лучшей подругой в детстве, променяв ее на нелепую попытку признаться Саске в любви, была одержима им настолько, что, буквально, пугала своим внутренним «я», которая в корне отличалась от той, какой пыталась показаться эта невинная и глупенькая девочка. Она была готова играть на чувствах Наруто, топталась по другим, смеялась над беспризорниками, даже и не представляя, каково это им было вообще… жить без родных и близких.

И сколько бы фанатов у нее не было, на какие бы поступки она не шла ради своих друзей… для меня она остается все тем же противным персонажем, которого сильно избаловали любовью и лаской, который жил в благополучной семье и не знал никаких забот, собачась только изо дня в день с Ино ради «ничего».

И как меня только угораздило? Почему именно Сакура? Я точно не схожу сейчас где-нибудь с ума из-за переутомления или тех же самых фанфиков? Перебиваю аппетит бутербродами и кофе, пока жую — смотрю очередное аниме или залипаю на старые моменты с персонажами, что играли в моих произведениях особенную роль. А затем продолжаю писать, забивая на личную жизнь, общение, учебу… на все. Наверное, из-за моей одержимости писаниной, меня вполне себе можно было бы уже считать за психа. А теперь — так вообще…

— Мам, пап… доброе утро! — я подняла свои ручки вверх и налетела на родителей, подобно вихрю, попутно обнимая их с самым радостным выражением лица, на какое сама только была способна. Если меня хотят за что-то отругать, то лучше всего сделать вид, что я и понятия не имею, о чем будет речь, да сказать, как сильно люблю их, чтобы родители даже и не подумали, что их такое маленькое и очаровательное солнышко, то есть я, сотворило что-то ужасное и непростительное.

— Воу! Что это за прилив нежностей с утра пораньше? — искренне поразился отец, что, видно, припомнил все прошлые дни, когда я сама вылезала из его объятий и пряталась за женщиной каждый раз, когда он вел себя как ужасно странный идиот. То есть педофил. Озабоченный…

— Просто я вас очень сильно люблю, — уже гораздо тише ответила я, до сих пор чувствуя смущение и неловкость из-за того, что говорю это людям, на которых, на самом деле, мне было плевать.

Интересно, а что чувствуют попаданцы в мир меча и магии, когда говорят эти слова новым родителям? Любят ли они их по-настоящему? Называют их семьей просто «потому что» или же из-за того, что и впрямь считают их родными? Для меня это было глупо. Конечно, я прожила с этими людьми пять лет. Узнала их со всех хороших и плохих сторон, успела наделать кучу своих выводов, разочароваться в отце, а потом понять, какой же он крутой мужик, стоило только увидеть его навыки.

Он ничем не отличался от других второстепенных шиноби, вовсе нет. И я помню техники покруче, что буквально могли вскружить голову в детстве. И мой отец никогда не сможет сравниться с той разрушительной красотой, как бы сильно не пытался передо мной раньше выпендриться.

Однако, это и правда поразительно. Стоит только представить в реальности мужчину, что может бегать по деревьям, спрыгивать с огромных зданий, владеет боевыми искусствами и оружием, как в голову приходят разве что фильмы вроде мстителей. Я, конечно, не фанат, но ощущения были похожими. И потому теперь я считаю Кизаши потрясающим, пусть он и ведет себя порой ни то как ребенок, ни то как просто беззаботный идиот, что своими фразочками может довести до греха. Серьезно, вот какое ему дело до моей челки? Мне она, так-то, тоже не особо нравится, но это же не повод, чтобы стебать свою кровиночку на тему ее комплексов. А ведь этот дурак и не понимает, что дело в комплексах и они есть, к сожалению, у всех. Даже у этой милашки, в теле которой я сейчас нахожусь.

— О, Сакура, мы тоже очень тебя любим, — мама, кажется, тоже была тронута, но вот в отличии от беззаботного отца, ее совсем не просто подкупить. — А теперь, сядь, пожалуйста, за стол.

— Хорошо, — покорно опустив глазки в пол, я все же отлипла от родителей и тихо, послушно выполнила просьбу, в привычной манере положив руки на стол. — Я сделала что-то нехорошее?

Смена моего настроения, видимо, удивила родителей, но мне хотелось просто отставить формальности, да побыстрее разобраться с причиной, по которой меня выставили из комнаты. Ну, как… я, так-то, сама пришла, но ведь другого выхода и не было. Иначе бы эта женщина пришла, да начала раздражающе стучаться в дверь, сидеть в моей комнате. И, будучи огромным ценителем личного пространства, мне проще самой спуститься к ним и поговорить на кухне, чем терпеть фразы на подобии «ну ты же девочка!» или «стол нужно держать в чистоте».

Но блин, я — криворукий художник. Творческая личность, между прочим. И все лежит у меня ровно так, как это надо мне. Без карандашей и красок стол кажется мне пустым и скучным. Неужели так сложно это понять?

— Ох, нет, Сакура, что ты… — на этой фразе хотелось вздохнуть с облегчением, ведь объясняться перед ними не придется, а это уже, своего рода, огромный плюс.

Хотя, я, вроде как, и не делала ничего плохого. Сидела в комнате, рисовала, пыталась разобраться с иероглифами, да мучила эту женщину с переводом некоторых кандзи каждый раз, когда это было так необходимо. Вообще, сам язык мне был на слух понятен. Я уже знаю много слов, хорошо научилась их произносить и использовать в назначении, а не как раньше, не впопад. Но вот литература остается все той же загадкой.

Во-первых, в ней очень любят заумные красиво звучащие фразы, над которыми постоянно приходилось подрубать свою философию и логичное мышление, чтобы что-либо понять. А еще иероглифы запомнить было крайне сложно. И когда их я все же удосужилась вызубрить — сразу появилась вторая беда! Вместе они способны иметь совершенно разное значение и смысл фразы может поменяться в мгновение, когда поймешь, что прочитал что-то неправильно. А еще в письме может использоваться сразу три алфавита, от чего постоянно приходилось просто ломать голову.

Так… ладно, речь не об иероглифах. Но если я не научусь писать, то это будет проблемой. Мне до сих пор ужасно стыдно за то, что я такой ленивый неуч. И как, собственно, герои многочисленных комиксов, да книг, справляются в этой ситуации? У них что-то вроде внедренных загруженных знаний? А почему у меня такого нет?..

— Так в чем дело? — спросила я, понимая, что неловкая пауза как-то затянулась, а мои мысли уже убежали в сторону литературы и того, чему я уделяла сейчас большую часть времени. Саморазвитие — залог успеха.

— Речь об академии. На днях ты сказала, что не хочешь туда поступать. Почему? — твердости и непоколебимости этой женщины можно было позавидовать. Хотела бы и я так же уверенно, четко и громко говорить вместо того, чтобы мямлить, как обычно.

— Потому что это не мое, — а вот и пошло в ход любимое оправдание, из-за которого я, можно сказать, загробила себе всю жизнь. Не мое рисование, не мое ваш спорт, не мое игры… все не мое. А что тогда же мне подходит? — Я хочу стать популярным писателем и зарабатывать на этом много денег, — озвучила свое заветное желание вслух, невзирая на удивление родителей, что уставились на меня, словно на дуру. Конечно же, я понимаю, почему, но все же… — Что-то не так? Я… не смогу?

Еще как смогу. Пока руки не отрубите, я буду писать всю свою жизнь, и ничье мнение меня не остановит. Ведь еще столько разных идей хотелось перенести на лист, столько историй… я просто не могу похоронить их, не могу забрать с собой в могилу. Вдруг, после смерти здесь, я, все же, не вернусь обратно? Пока не распишу все, что думаю — не помру. А значит, придется либо писать быстро, либо же учиться выживать в этом мире, хотя, опять же, я не оптимист и не верю, что академия поможет мне встать на ноги. Хотя, в звании генина страшного ничего нет. Бегать по Конохе, ловить котиков, помогать сеять, заборы красить, для кого-то продукты закупать… больше походит на подработку, если честно. Зато сколько гордости-то у генинов, что горбатились под чужую дудку! Прямо-таки спасители деревни, вот серьезно. Повязка — смысл жизни.

— Ох, ну, конечно же сможешь! Я в тебе не сомневаюсь! С таким рвением и любовью к книгам — только так, дерзай, — быстро сдался отец, показывая большой палец, но увидев укоризненный взгляд жены, сразу выставил перед ней свои ладони в жесте «пощади меня, пожалуйста». — Ч-что? Ну не могу я отказать, когда она так смотрит! Что поделать?

«Сдаться, простить и поддержать материально» — хотелось ответить, но это будет слишком нагло даже для меня. И так чувствую себя не очень хорошо из-за того, что приходится обманывать. Так еще и давлю на них постоянно тем, что я еще ребенок.

— Не слушай отца, милая. Просто… мы столько сил и времени вложили на то, чтобы ты смогла туда поступить. Это ведь… такой прекрасный шанс для тебя, — ее обеспокоенный тон заставил меня на секунду почувствовать себя даже виноватой. Точно… я ведь безродная. Мне куда сложнее поступить в академию, нежели другим детям, а наплыв туда поистине огромен.

— К тому же, слышала ли ты о легендарном Джирайе? Он шиноби, санин, а еще автор популярнейшей серии романов, — как-то поучительно произнес Кизаши, а у меня сам собой вырвался нервный смешок при упоминании старика. Что ж… извращенец извращенца издалека видит, ведь так? Хотя, признаюсь, я бы почитала его книги. Из уважения. Ну и из-за любопытства. Ну… может и из-за того, что сама я тоже извращенка.

— Не интересует, — сразу отмахнулась, не желая потом слушать от него поучительные истории о флирте, тактике любви и всякой подобной извращенной чуши, про которую мог написать тот старик.

— Правильно, Сакура, не слушай его. Папа… просто пытается объяснить, что, будучи шиноби, перед тобой все так же будут любые двери открыты.

Это я и так поняла. Ну… в принципе, от академии я ничего не потеряю. А смотря на них, моих дорогих родителей, что еще уважают мое личное пространство и ведут себя так любезно даже несмотря на то, что со мной бывает спорить очень тяжело… хотелось бы отплатить им тем же. Мне страшно идти в академию. И даже не столько из-за того, что я боюсь будущего, сколько из-за самого процесса обучения. Я не хочу позориться, не хочу выставлять себя на посмешище и учиться с реально шестилетними детьми. С тупыми маленькими нервососущими созданиями, что никогда мне и не нравились. Они кричат, они дерутся, они судят друг друга по одной лишь внешности, да статусу и оценкам… а если перегнуть — я в любой момент могу оказаться главным клоуном. Ну, то есть… сразу после Наруто, ибо то, как бесился этот ребенок в детстве — можно сказать, целое произведение искусства. Бесы с ним и рядом не стоят.

— Тогда я хочу стать достаточно сильной для того, чтобы защитить тебя и папу! — пытаюсь сказать это более решительно и понимаю, что защитить, в первую очередь, хочу вовсе не родителей.

Конечно, самообучение — тоже вариант очень хороший. Я научусь читать, буду бегать сама за учебниками и учиться на дому, вот только… есть ли от этого какой-то смысл? Учитывая мою лень, нежелание и незнание, как и чем здесь заниматься и, разумеется, техники боя…возможно, посещение академии для меня и правда не будет лишним. По крайней мере, я хоть немного, но научусь за себя постоять. Смогу сбежать с помощью той же техники клонирования или же подменить свое тело на бревно, что, к слову, и звучит-то очень интересно. Ведь я и понятия не имею того, как это выглядело бы по-настоящему. Что для этого необходимо и как себя вести в том случае, если однажды все же встречусь с врагом. А этого, учитывая то, что я живу в скрытой деревне шиноби, будет не избежать.

— Я не подведу вас, — совсем тихо произнесла я, но не столько ради них, сколько, скорее всего, пытаясь в этом убедить сейчас саму себя…

Не подведу… не подведу, не подведу, не подведу. Одна и та же фраза крутилась в голове, пока я приближалась к академии. Ощущения были, надо признать, не из лучших. Из-за волнения и страха хотелось просто вырваться из толпы, да сбежать так далеко, чтобы никакой сенсей меня и не догнал. Дети были везде. Маленькие, непослушные дикари, что смотрели на всех свысока, да образовали группы из себе подобных в классе. Кто-то общался из-за того, что их родители были в одной команде, кто-то по дружбе до академии, а кто-то просто лез к таким популярным личностям, как Хьюга Хината или же Учиха Саске.

И тех мне, на самом деле, было особенно жаль. Ладно, Саске, ему наверняка не привыкать… но Хинату-то куда? Эта девочка и без того напоминала сейчас дрожащего призрака, а с таким вниманием к своей персоне так тем более. Ну, разумеется, это ведь сама наследница клана Хьюга… вполне ожидаемо, что дети налетят на нее, словно клещи, пока не поймут, что не смогут вытрясти из нее и слова. В конце концов, если и хочется с ней подружиться, то лучше это делать наедине, спокойно и тихо, чтобы лишний раз не вспугнуть ее и без проблем пообщаться тет-а-тет.

Но откуда же детям узнавать об этом, правильно? Что в лоб, что по лбу, одно и то же. С каждой прожитой минутой в этом детском саду я чувствовала, как постепенно каждой клеточке моего терпения приходит конец. Одни орут. Другие носятся, дают поджопники и дразнятся. Третьи сплетничают и обсуждают уродов. В таком шуме я, если честно, хотела еще раз пересмотреть свое решение, да пойти домой. Лучше уж учиться там, чем убивать свое время здесь, с этими очаровательными спиногрызами, что, пусть и выглядели довольно миленько, но все еще оставались чудовищами в моих глазах.

Скрестив руки на парте, я опустила на них свою голову, думая о том, как подписалась вообще на это. Возможно, от части дело было даже не столько в обучении, сколько в личном желании увидеть маленьких героев. Со всеми познакомиться, кого-то узнать лучше… это ведь, и правда, просто удивительно. Но из-за личных переживаний, да отвращения к шумным наглым идиотам, я так и не смогла ни к кому подойти.

Казалось, что, сказав одно слово, я просто лишний раз опозорюсь среди них так, что потом и правда придется уходить. Я просто не вынесу, если стану объектом издевок у малявок. И каким бы пустяком то не казалось на первый взгляд… мне плевать на слова, честно. Плевать на оскорбления. Но… я просто знаю, что не смогу в случае чего дать в глаз или придушить ребенка из-за того, что сама являюсь, своего рода, слабой и маленькой девчонкой, что физически ну никак не способна себя защитить от тех же хулиганов или маленьких не шибко умных стерв.

— А… прости. Могу я сесть рядом с тобой? — робкий голосочек раздался совсем рядом, от чего не сложно было догадаться, кому же он принадлежал.

— Да, конечно, — подняв взгляд, я едва могла сдержать удивление, не понимая, от чего же принцесса клана Хьюга решила пересесть. Чуть отодвинувшись вправо с подогретого места, я натянула слабую улыбку, пытаясь тем самым показать, что вовсе не кусаюсь и не собираюсь лишний раз пугать ее. — Присаживайся, в чем дело?

— А… да, прости, — повторно извинилась зашуганная девочка, живо садясь рядом и опуская взгляд, от чего я, на самом деле, даже почувствовала себя неловко. Словно заставила ее, ей богу.

— Не извиняйся. Все же хорошо и есть я тебя не собираюсь, — смешок вырвался сам собой, когда я, в свою очередь, подумала уже о том, что, на самом деле, второе мое утверждение вполне себе можно было назвать спорным. Ну разве я могу проигнорировать существование такой милашки?

— Спасибо? — неуверенно спросила маленькая Хината, чуть наклонив голову в бок. Но когда я снова прыснула со смеху, не понимая, что это за странная реакция такая, та в своей манере опустила глазки и сложила вместе руки, перебирая пальцы.

— Да не за что, так-то, — отвечаю несколько тише и все же отстаю, стараясь по минимуму обращать внимание на малышку, что, кажется, благодаря этому наконец смогла расслабиться, да выдохнуть спокойно.

Между нами повисла тишина, я вновь положила голову на руки и закрыла глаза, стараясь особо не вслушиваться в крики ребят, пока в класс не вошел еще один ужасно громкий человек, пытающийся утихомирить класс. И надо же, у святого-Ируки это прекрасно вышло, я бы давным-давно послала всех к черту, да ушла б на нормальную работу. Но, как говорится, из двух зол выбирают меньшее. И если бы у меня была возможность выбрать между тем, чтобы ходить на высокие задания, и тем, чтобы преподавать детям — я бы, несомненно, выбрала второй вариант, да отыгрывалась бы на них по полной.

Холодная ладошка коснулась моей руки, и я непроизвольно вздрагиваю, находясь в том самом состоянии, когда тебя вырвали из сна. Только вот… сложно сказать, был ли это он или же нет, если учителя все равно я слышала, да и голоса других ребят, в общем-то, тоже.

— Хина? — спрашиваю шепотом и девочка, неловко отводя взгляд в сторону, незаметно чуть подвинула свой маленький блокнотик.

«Ты хорошо себя чувствуешь?» — вопрос, написанный на страничке карандашиком, на самом деле выглядел так мило, что хотелось просто заобнимать ее прямо здесь, а то и притвориться, что все плохо.

— «Да, все хорошо. Просто здесь немного скучно», — быстренько написала я ей точный ответ, на что она, чуть улыбнувшись, слабо кивнула, будто соглашаясь со мной. — «Прости за беспокойство», — чуть задумавшись, в конце я сделала две маленькие точечки и нарисовала скобочку, делая тем самым простенький смайлик, на что Хьюга, пробежавшись глазками по тексту, приободрилась и подвинула блокнот к себе, продолжая что-то в нем писать, загородив ладошкой.

Мне же дела уже не было. Сон как рукой сняло, Ирука что-то рассказывал все детям, а я решила, что пора бы блеснуть знаниями и, может, совсем немного, но выделиться из класса путем ответов на вопросы, которые иногда задавал этот интересный и безмерно добрый человек.

* * *

От стыда хотелось просто провалиться сквозь землю. Я никогда не задумывалась о таких пустяках, как язык цветов или же их сочетание, считая, что чем больше ты нарвешь симпатичных цветов, тем тебе же будет лучше. Как составление икебаны может помочь мне в будущем сражаться? Этот вопрос все крутился в голове, когда женщина повела нас на поляну со словами о том, что составление цветочных композиций — неотъемлемая маленькая часть того, что должна уметь настоящая куноичи.

— Сакура, как думаешь, почему я сказала, что это очень важно? — обратилась она к самому умному ребенку в классе. То есть ко мне. И, подняв взгляд на эту женщину, я сама не заметила того, как от волнения чуть сильнее сжала цветы в своей руке, что живее подобрала по дороге, дабы поскорее избавиться от этого задания.

— Икебана — это, своего рода, искусство. Составление различных композиций способствует воображению, что может спасти ниндзя в критической ситуации, — начала я, казалось бы, издалека, но уже чувствовала на себе чужие взгляды, готовые меня прикончить прямо здесь. На месте. — Ну и… думаю, полезно в критической ситуации пособирать цветочки. Пока мои напарники будут думать о том, как выжить и выполнить задание, я уже придумаю, как убить кого-то икебаной, — едко усмехнулась, представляя себе эту ситуацию, а сенсей, видно, оценив тонкий стеб, растрепала мои волосы, на что я только зажмурилась.

«Вот мерзавка», — прямо-таки читалось в ее выражении лица, когда я натянула милую улыбочку, чтобы только побольше побесить сенсея. Но, конечно же, понимая, что с учителями стоит поддерживать нейтрально-дружеские отношения, совсем скоро я перестала ее донимать и убежала к другим цветам, как бы надеясь пополнить свой букетик, но на деле просто смываясь подальше от разговора.

— Что ты делаешь? Они же совсем не сочетаются, — чуть нахмурившись, ответила главная цветочница. Ино Яманака, гроза местных девчонок и безмерно яркая красотка, что своим дружелюбием буквально могла сразить кого-угодно наповал. Ну, или же ядовитым словом, если это было надо.

— Думаешь? — едва сдерживаясь от того, чтобы бросить что-нибудь обидное или же сказать, что сенсей в любом случае поставит мне наилучшую оценку просто за то, что я, Сакура Харуно, такая миленькая гадина. — Все же составление композиций — это не мое. Со счетом все гораздо проще, — тяжело выдохнув, обессиленно опускаю голову, всем видом намекая, что ее помощь мне очень даже пригодилась бы. — Если бы только было у кого спросить еще… навряд ли кто-то из нашей группы хорошо разбирается в цветах. Это слишком сложно.

— Хей, это обидно. А я тебе на что? — вспылила резко Ино, но затем резко притихла, когда я с трудом подавила улыбку, радуясь тому, что рыбка клюнула на крючок. — То есть… на этот раз помогу. Не за бесплатно.

— Правда? Ино, ты такая добрая! — совершенно случайно, но произношу с сарказмом, что не остается незамеченным.

— Ты ведь шутишь?.. — только вот Яманака так и не поняла, всерьез ли я это сказала или нет, от чего и вырвался этот вопрос, так как искренностью тут даже и не пахло.

— Что? Нет… ты ведь, в любом случае, предложила мне свою помощь. Почему я не могу назвать тебя доброй? — лажаю. Очень сильно, надо что-то предпринять. — Просто… не понимаю, что ты хочешь у меня за это попросить, — от части признаюсь ей честно и девочка мягко улыбнулась, когда я же, в свою очередь, уже была готова рыть себе могилу. Вот с кем-кем, а с Ино мне бы ругаться сейчас не хотелось. Да и потом, собственно, тоже…

Дружить полезнее, чем воевать, а из-за парня — так тем более. Из-за того, кто меня совершенно не волнует, и то будет взаимно на протяжении всей жизни. Я не собираюсь бегать за Саске, не хочу унижаться и бороться с Ино за его внимание, прекрасно зная о том, что ему будет на это как-то наплевать. Ему — наплевать, а мне — безумно стыдно.

— Да ничего, я просто так сказала, — беззаботно ответила малышка, пожав плечами с таким видом, словно это сущий пустяк. — Не знаю, что с тебя можно бы было попросить.

— Тогда как насчет дружить?.. — неловко предложила я, на что она, удивленно уставившись на меня, вдруг прыснула и рассмеялась. Да так громко и заливисто, что мне стало боязно от того, что нас услышат, да посчитают за каких-то идиоток.

— Дружить? Серьезно? И это за помощь? Боже, Сакура, ты просто что-то! — навеселе ответила Ино, смахнув выступившие слезинки с глаз и лучезарно улыбнулась. — Давай, конечно. Мне даже интересно, что из этого получится, — уже спокойнее призналась девочка.

Разговаривая с ней, я и правда испытывала порой трудности, не понимая, как к ней можно подступить. Но она смеялась, либо же перефразировала меня с серьезным лицом, после чего снова заливалась смехом, стоило мне только перепугаться за то, что я ляпнула что-то не так. Не люблю допускать ошибок… что в общении с людьми, что в работах или даже жизни. Но с людьми для меня всегда было страшнее. Боюсь не оправдать чужих надежд или случайно ранить, а потом получить двойную порцию говна в свой адрес или какую-то подлянку. Боюсь надоесть, боюсь остаться полностью одна…

У меня много страхов, если так подумать. И большая часть из них, к сожалению, связанна именно с людьми. Не так страшно допустить ошибку в игре или письме, где можно просто зачеркнуть неправильное слово и исправить. Страшно сказать какую-нибудь глупость, зная, что нигде сбоку в верхнем углу не будет кнопочки с названием «стереть все нахрен» или отменить.

С Ино было сложно, но от того и очень весело. Конечно же, она была всего лишь маленьким ребенком шести лет, с которым мне банально было даже не о чем поговорить, но в то же время… мы находили темы, очень много. И могли болтать без умолку, хотя, казалось бы, сначала я просто хотела воспользоваться ее помощью, чтобы получить хорошую оценку…

Не знаю, откуда конкретно во мне пробудилось желание учиться на отлично. Здесь было очень просто зарабатывать хорошие оценки и… можно сказать, что я даже не старалась. Программа для детей шести лет казалась даже смешной, учитывая то, сколько мне на самом деле лет, а желание «выжить» заставляло учить даже самые тупые и, казалось бы, бессмысленные вещи, надеясь, что они как-то, да помогут в будущем.

— Как красиво, — когда урок подходил уже к концу, я услышала похвалу в адрес своей работы от маленькой тихони, что по привычке встала рядом со мной, будто сможет прятаться здесь ото всех своих проблем.

— Спасибо! Это мне Ино помогла, у нее просто золотые руки. А ты что придумала? Покажешь свою икебану? — спросила я, имитируя искренний интерес, но стараюсь сильно не давить, чтобы лишний раз не пугать девочку, что при каждом удобном случае теперь пряталась за моей спиной, будто я буду в силах ее защитить.

— Она вышла немного скромной и похожа на ту, что стоит в моей комнате, — она неловко улыбнулась, но заметно растерялась, стоило мне взять ее за руку.

— Тогда веди, — с улыбкой отвечаю я, прекрасно понимая, что ей, на самом деле, очень хотелось показать.

На самом деле… мне знакомо поведение Хинаты. Она очень сдержанная, ибо живет в строгой семье, где без чужого слова и сделать ничего нельзя. Вечные тренировки, огромная ответственность, осознание того, что ты слишком слаб для клана, который зовет тебя главной наследницей… это и правда, просто безумно тяжело. Она скованная вовсе не из-за того, что ей так хочется и это ее образ, а из-за того, что девочка просто слишком воспитанная для того, чтобы вести себя как-то иначе. Она боится, она не умеет общаться с людьми, она просто маленький ребенок, что не может оправдать надежд своего родителя…

Девочка показала самое настоящее произведение искусства, что стояло, можно сказать, в самом углу среди остальных выложенных одноклассницами работ. Не сказать, что я сильно разбиралась в нем, вовсе нет… цветы, повторюсь, меня вообще не интересовали. Если красиво — я признаю, что это очень здорово. Если нет — скажу, что не могу ответить точно и сошлюсь на незнание того, как правильно подбирать цветы для композиции, чтобы не обидеть человека.

— Ух ты! Хина, это очень здорово! — я улыбнулась, пытаясь всем своим видом показать, что все действительно так и ей было не о чем волноваться. — Я и не знала, что ты разбираешься в цветах.

— Я… не то, чтобы сильно разбираюсь, — тише призналась Хьюга, чуть сильнее сжимая мою руку от волнения. — Спасибо…

По правде, я никогда не думала о том, что смогу с ней подружиться. Хината никогда не привлекала меня, как персонаж. Но ее тихий и красивый голос, ее манера поведения и нежность… при взгляде на нее, ты просто видишь милую японку, сдержанную и утонченную, тихую, красивую и закрытую от всего мира девочку.

— Тебе спасибо, — говорю ей так же тихо, понимая, насколько же неловко говорить, да и, в общем-то, слышать подобные слова.

Пока она еще маленькая, ни в кого не влюбленная малышка с ангельским характером и красивой скромной улыбкой. И смотря на это чудо, я невольно и совсем немного, но начинаю сомневаться в своем отношении к ней. Была бы я снова в своем мире… смотрела бы аниме… и точно просто в который раз назвала бы ее сталкером или кем похуже. И от осознания этого сейчас на душе скребли кошки, ведь смотря на эту кроху, я просто понимаю, насколько добрый и чуткий это человек. Насколько ей будет нелегко. И как тяжело, будучи такой робкой тихоней, пытаться признаться в своих чувствах другому человеку. Особенно если это такая яркая, крикливая и динамичная личность, как Наруто Узумаки.

— На мой шедевр смотрите? Правда, вышло очень классно, Сакура? — подошедшая к ним Ино задорно улыбнулась, но затем, увидев неоднозначную реакцию Хинаты на себя, состроила удивленное личико, чуть наклонив голову в бок. — Я вам не помешала? — спросила она с самым дружелюбным видом.

— Нет-нет, что ты, — не понимаю, что на нее нашло, но пытаюсь натянуть улыбку, чтобы показать, что все в порядке. — Ино, твое чувство прекрасного как всегда на высоте. Вышло просто изумительно!

Отличные оценки в академии, две новые подруги и отсутствие врагов — на самом деле, своего рода достижение для той, что совершенно не умела общаться правильно с людьми. То бишь, для меня самой. Не понимаю, как так вышло, но разговаривать с детьми было очень даже просто. Совершенно беззаботные, интересные, но, в то же время, порой такие наивные, что с них хотелось разве что смеяться. И, тем не менее, смеялась я вовсе не «с них», а скорее с ними, ведь это было порой очень весело.

Ино познакомила меня со своими подругами, Хината одолжила пару книг по тайдзюцу… на самом деле, я ожидала, что у нее будут учебники, но никогда бы не подумала, что в них будут подробно расписаны такие базовые вещи, как, к примеру, подробная инструкция по обращению с кунаем, сюрикенами и тем, как правильно кидать. Подробная информация раньше показалась бы мне бредом, если бы я не попробовала когда-то давно сыграть в дартс, где узнала, что «просто кинуть» недостаточно и есть определенные правила, следовать которым ужасно неудобно, но, освоившись, с ними гораздо легче попадать в мишень. А от того я принялась за изучение всей с виду бесполезной теории, какая только была в детской книжке.

А метать кунаи было даже очень весело. Серьезно, как ножики… хотя, по сути, это же они и есть. Играючи кидаясь в мишень, многие из них попросту не долетали, а какие-то и вовсе просто элементарно не застревали в дереве, от чего и правда создавалось ощущение того, что я просто играюсь сейчас в дартс, только более тяжелыми предметами.

* * *

Я прекрасно помню тот летний жаркий день. Родственники сидели на улице, пили пиво, да поглядывали за мангалом, от которого прямо-таки веяло манящим запахом шашлыка и костра, что разлетался, можно сказать, по всей улице. Дым, вздымающийся вверх, под воздействием порыва ветра сменил направление, от чего маленькая я, стоящая, можно сказать, в самом его центре, закашлялась, помахав рукой у лица, дабы хоть как-то избавиться от вони.

— Ну что за принцесса! Смотри, как дымок-то тебя любит! — со смехом произнес один из моих пьяных родственников, имя которого я, если честно, постоянно забывала.

И дело вовсе не в том, что оно какое-то сложное… вовсе нет. Просто этот человек настолько редко появлялся в моей жизни, что просто не было необходимости запоминать его, двоюродного брата моего отца, что по слухам успел и отсидеть, и украсть чужой велосипед, и выкупить когда-то давно все булочки в школе, дабы после их продавать на улице за двойную цену. Истории о нем редко заканчивались чем-то хорошим, но всегда начинались весело и весьма оригинально.

— Это не взаимно, — скривилась и убежала к нему, дабы поскорей избавиться от дыма. — Вся одежда уже провоняла!

— Ну и что? Мама постирает! Серьезно, нашла из-за чего париться, — он взял меня на руки и широко улыбнулся, заставляя меня ответить ему тем же. — Лучше скажи, не хочешь со мной повеселиться?

— А как? — удивилась, слегка наклонив голову в бок, когда дядя уже донес меня до стоянки возле гаража и опустил на землю, указывая на старый забор, что уже как несколько лет пытался все заменить дедушка. Пытался, да вот только руки никогда не доходили.

— А вот как. Вырежи мне круг, — он достал раскладной ножик из кармана, когда я неловко взяла предмет в руку, еще толком и не зная, как правильно с ним обращаться. — Смелее!

— А если я порежусь?.. — на самом деле, в возрасте лет семи я безумно боялась зажигать спички, бенгальские огни и резать что-либо ножом, думая, что тот как-то соскользнет и я просто-напросто отрублю себе им палец.

— Доверься просто мне. Давай руку, — показав, как достается нож, он обхватил мою маленькую ладошку своей, после чего мы вместе начали вырисовывать огромный круг, а в нем — еще несколько поменьше, образуя тем самым мишень. — А теперь кидай туда. Попадешь в центр — получишь самый лучший приз!

— А дедушка не будет ругаться, что мы забор ему испортили? — испугалась я, действительно волнуясь из-за того, что мой лучший друг может расстроиться, а то и обидеться, если увидит это недоразумение на своем заборе.

— Брось, да он похвалит тебя даже! Будет ему еще один повод для того, чтобы забор сменить. А то купить — купил, но сделать все никак не может.

— Это точно, — с улыбкой соглашаюсь, кидая маленький ножик прямиком в мишень.

* * *

Он был хорошим человеком. Отсидевшим, конечно, но… правда, хорошим. И вспоминая все его проделки, хотелось разве что смеяться. Чудной дядя, ничего больше и не скажешь. Помню, как я плакала на его похоронах и просила все его вернуть. Как скулила в подушку и все вспоминала его смех, когда я с визгами пряталась за ним от пчел или же просила чему-то научить. Как-то он даже заехал за мной в школу и стащил оттуда прямо посреди перемены. Учительница, увидев только то, как неизвестный дядька похищает ребенка, была, наверно, просто в ужасе. Это я узнала уже от родителей. Дядя получил по шапке, я, собственно, тоже… но не сказать, что чувствовала за это какую-то вину. Мне было весело представлять ее испуганное выражение лица, когда та в панике пыталась дозвониться до родителей. А из-за чего… дорогой мне человек вообще умер? Что тогда произошло?

Рука дрогнула при одной лишь только мысли о том, что я и понятия не имею о том, что тогда случилось, хотя, казалось бы, тогда определенно знала причину. Об этом буквально говорили чуть ли не все родственники.

— А как… меня зовут? — кунай, не долетев до мишени, воткнулся прямо в землю, когда я пораженно смотрела на столь опасный предмет, искренне пытаясь вспомнить свое имя. Настоящее имя, а не «Сакура Харуно», коим нарекли меня невесть за что и почему.

Не понимаю… разве может человек забыть имя, с которым прожил почти два десятка лет? У меня же нету амнезии, я помню своих родителей, помню семью, помню, где училась и чему. Помню, как бухала в своей комнатушке, да писала продолжение к работам, забывая про сон, еду и все необходимое. Как в ту ночь закончился мой сидр и я просто-напросто хотела завалиться спать. Спать?

Точно… может, это все же сон? Ну не могла же я действительно стать нарисованным персонажем, это и звучит нелепо. Правда, очень глупо. Просто бред…

— Ты чего зависла? — чужой голос заставил меня перепугаться так, что сердце убежало в пятки.

— Что? — только и вырвалось само собой, когда я обернулась, но перед собой увидела лишь маленького ребенка лет шести. Так еще и какого… — А тебе какое дело? — вопрос прозвучал излишне грубо по отношению к тому, кому когда-то симпатизировала настоящая Харуно.

Мальчишка удивился, но затем лишь пожал плечами с хмурым видом, от чего нельзя было точно понять, злится ли он или обижается, но, если судить по тому, что он не уходит… ему точно было что-то нужно.

— Да никакого, — буркнул он, понимая, что тишина как-то затянулась. — Ты странная. И кунай кидаешь странно, — чуть вытянув руки в карманах, признался маленький Саске, с пренебрежением посмотрев на воткнутый в землю кунай, словно тот бросок был тем еще позором. — Ну, ты, все-таки, девчонка. Наверно, это и не удивительно.

— А ты коротышка. Уверена, что и сам бросить лучше меня не сможешь, — скрестив руки на груди, только и ответила я, на секунду почувствовав себя маленькой девочкой, что обзывается на такого же ребенка. Хотя… стойте, а ведь мне, и правда, здесь шесть лет. Значит ли это, что проблем никаких нет?

— А? Но ты ведь ниже меня, — скептично произнес ребенок, мысленно проводя между ними пунктирную линию, и слабо усмехнулся. — Могу. Но не буду. Зачем же мне тебе что-то показывать?

— Так и сказал бы, что не можешь, — отвечаю невозмутимо, но мысленно ликую, желая как-нибудь поддеть его еще. — Ручки слишком короткие для броска, вот и не хочешь сейчас позориться, — улыбнулась, понимая, что это, определенно, должно было его взбесить.

— Глупости, ты просто пытаешься меня взять на слабо, — скрестив руки на груди, с какой-то гордостью ответил маленький Учиха, пока, все же, не перевел взгляд обратно на кунай. Подобрав его, он отошел подальше, примерно на тот же уровень, откуда кидала изначально я. — Смотри, — и мальчишка ловко кинул острый предмет так, что тот буквально влетел в деревянную дощечку прямо возле середины.

Конечно, в самый центр он не попал, но когда Саске вытащил из своей сумки еще пару кунаев и кинул их примерно так же, я еще несколько секунд удивленно смотрела на мишень, не понимая, как вообще надо тренироваться, чтобы достичь такого результата. А ведь помню, как еще когда-то при просмотре вообще не задавалась подобными вопросами. Бегать по деревьям, сражаться с убийцами, постоянно рисковать… и ведь если вспомнить, то, помимо всех этих трудностей, впереди еще война не за горами, а то и не одна.

— Вау… — восхищенный звук вырвался сам собой, ведь я была уверена в том, что сама так и в жизни не смогу. — Что и ожидалось от Учихи. В принципе, чему я удивляюсь?

Победная улыбка и надменный вид пропали с его лица, оставляя после себя лишь неуверенного маленького ребенка, а я, смотря на него, заметно напряглась, не понимая, чем его обидела. Разве я не сказала что-то очевидное? Он Учиха? Учиха. Так почему же обижается?

— Знаешь… так странно, когда все мои умения приписывают к «просто потому что он Учиха». Что в учебе, что на тренировках… а ведь я сам старался. Где-то просил братца что-то подсказать, где-то сам или спрашивал у папы, — я неловко опустила взгляд, не зная, что нужно на это сказать. А вот мальчик передо мной казался таким грустным и, в то же время, озадаченным, что хотелось его как-то поддержать, но нужных фраз просто не приходило сейчас в голову.

— В этом нет ничего странного. У твоего клана богатая история и с этим… боюсь, ты ничего не сделаешь, — одна лишь мысль о том, что через год или два его клан сотрут с лица земли и останется лишь один мальчишка, мне стало только хуже, ведь… как вообще возможно жить со знаниями того, что произойдет в ближайшем будущем? — Но знаешь, у всего есть плюсы. К примеру, у тебя есть семья и брат, который всегда поможет и всему научит.

— Это точно, — с легкой улыбкой согласился мальчик, вспоминая старшего брата, что с ранних лет считался в их семье гением. Саске тоже хотел быть таким же крутым и сильным, как братец Итачи. — Попробуешь еще? — протянул мне свой кунай и я сначала сильно затупила, не понимая, что именно он имеет сейчас ввиду.

— А… да, спасибо, — тем не менее, приняв острый предмет, я без раздумий кинула его и тот воткнулся в край доски, что, в свою очередь, уже было для меня целым достижением. — Ура! Попала!

— Вообще косая. И чему ты только радуешься? — с хмурым видом пробормотал маленький гений, присутствие которого теперь меня начинало даже раздражать.

— Зацепился за доску. Уже хоть что-то, если так подумать, — отвечаю, даже не раздумывая, и жму плечами. Интересно, а ему здесь медом намазано или как?

— Это «что-то» тебе ничего не даст, если срочно что-нибудь не сделаешь, — заученно ответил Саске, заведя руки за спину. — Но, так и быть… я тоже пришел потренироваться. И ты могла бы посмотреть за мной. Покажу, как надо, — и он снова улыбнулся. Так легко и мило, что хотелось заобнимать, да затискать его прямо на этом самом месте.

— Как великодушно, Саске-кун, — я не сдержала тихого смешка, когда он так забавно стушевался, но после просто сделал вид, что не услышал. — Спасибо, — несколько тише добавляю для приличия и дружелюбно улыбаюсь, ведь… если он и правда сможет мне помочь, то я, действительно, буду ему за это только благодарна.

* * *

Так вышло, что на следующий день мы встретились еще раз. Не сказать, что то было намеренно, вовсе нет. Я целенаправленно пришла в то же самое время, находя его удобным для того, чтобы потренироваться и минут за десять доползти потом до дома. Что касается его — не знаю, но косячить я благодаря вчерашним занятиям начала гораздо меньше. По крайней мере, узнала, как проще целиться и как лучше бросать, от чего и действия стали более уверенными. Взмах руки — и кунай с огромной скоростью летит прямиком в мишень. Не туда, куда я намеревалась изначально, но прогресс был виден, можно сказать, на лицо.

Правда Саске, пришедший в то же время, что и я, отрицательно мотнул головой с таким хмурым видом, словно рано еще радоваться и… на самом деле, он был чертовски прав. Шесть лет осталось до того, как мы выпустимся из академии. А дальше — опасные задания и борьба на выживание, которую я запросто продую, если буду радоваться такому незначительному прогрессу. Вот когда кунай будет лететь ровно туда, куда я захочу — тогда можно будет уже расслабиться. Для разнообразия, я стащила у отца сюрикены, но те кидать было лишь страшнее из-за лезвий с внешней стороны и непонимания того, как их хотя бы надо правильно держать.

А когда выходные закончились и пришлось снова рано подниматься, дабы припереться в этот детский сад, надо сказать, я чувствовала себя выжитым лимоном. Руки, которыми мне предстояло еще написать не мало лекций, были готовы просто отвалиться. Из-за зубрежки поздно ночью голова болела, а состояние было таким странным и расплывчатым, что я просто пропускала все слова ребят мимо ушей. Какая-то девка посмеялась над моим огромным лбом и я пустила саркастичную, но такую убогую шутку насчет размера головного мозга. Затем сама растолковала ее, поговорила о человеческой анатомии и поняла, что просто взорвала ей этим голову, ведь малышка просто-напросто и половины не поняла из того, что я ей тогда высказала.

— Эй, — грубый отклик раздался совсем рядом и, подняв голову, я устало посмотрела на того кретина, что помешал моей попытке вырубиться в классе. — Как твое имя? — ледяной тон заставил меня испугаться, когда я смотрела на Учиху перед собой и просто-напросто не понимала, какое зло ему вообще сделала. Выглядел он так, словно собирался воевать со мной. Хмурое выражение лица, руки от напряжения сжались в кулаки и всего на секунду могло показаться, словно Саске… волновался? Ну, это звучит более реально, учитывая то, что достать его вчера настолько я просто не могла. Или могла?..

— Сакура. Харуно Сакура, — растерянно ответила ему и попыталась выдавить улыбку. — Может… ты что-то хотел от меня, Саске-кун? — решила уточнить на всякий случай, но ребенок, услышав ответ на интересующий его вопрос, молча развернулся, да ушел к своему месту, сбегая тем самым от ответа.

— Хей, Сакура-чан, что это было? Ты чем так нашего Саске разозлила? — веселый голос рядом со мной сам за себя говорил о том, что человека неплохо так порадовала эта ситуация.

— Самой бы еще знать, — и ведь правда, мы ведь одноклассники. Видим друг друга каждый день, несколько раз он помогал мне с тренировками и… теперь просит меня представиться? Зачем?

На ум приходило только то, что у него либо плохая память на имена и он хотел невзначай поинтересоваться, но разволновался, либо же и правда на что-то разозлился. Но этого просто не может быть, ведь правда же? Как он может разозлиться на такую милашку, как Сакура Харуно?

Хотя, опять же, никогда не знаешь, что у этих Учих только на уме. Бесполезно гадать, сделала ли я что-то не так, если это не несет за собой каких-либо последствий. И раз уж Саске не намеревается мне за что-либо мстить — значит, все идет как надо. Я буду учиться и тренироваться дальше, чтобы хоть как-то, но обеспечить себе защиту в этом мире. Подружусь с нужными людьми и сама построю безопасный путь к такому же тихому и мирному будущему, насколько то будет возможно…