В конце останется только один (джен)

— Ненавижу орлесианцев, — то ли простонала, то ли прошептала я, пытаясь разлепить хотя бы один глаз. Пока не получалось. Вообще складывалось ощущение, что все лицо залили медом или клеем… или только глаза? Рот открывался.

Разверзался. Такой трещиной на иссохшей спине пустыни, не знающей влаги уже долгие годы. И трещала эта пустыня словно от жара, грозясь развалиться на множество мелких обожжённых черепков.

А потом случилось чудо, сам Создатель простер длань над пустыней, и полилась в развернутую трещину живительная влага.

И только глотке на пятом я узнала зелье от похмелья. Но значения это не имело: оно было восхитительно прохладным и, куда важнее, мокрым. Это искупало любые минусы… отменяло любые минусы, потому что за глоток любой жидкости я бы сейчас продала всю Инквизицию с Инквизитором во главе, и плевать, что это я и есть. Наверно, так тевинтерцы и сумели получить эльфов в рабство…

По мере того, как трещащая пустыня снова превращаясь в мою бедную голову, а треск сменялся на боль, которая отступала перед силой тевинтерской же алхимии, я начинала соображать. Первая осознанная мысль была удивленной: откуда в Вал Руайо взялась Ванда, неужели она вернулась? Кто ещё мог поить меня зельем от похмелья? Или Дориан? Но он же уехал в Свистящие пустоши.

Вторая была более здравой — перед кем мне будет стыдно на этот раз?

Глаза все же с трудом удалось разлепить, и хоть в них все еще в основном плавала сонно-похмельная муть, получилось узнать руки, удерживающие чашку с зельем. Каллен.

Я застонала и зажмурилась. Перед любимым человеком хотелось выглядеть идеальной. Как я радовалась, что его не было в Редклифе после путешествия в будущее! И вот, снова на те же грабли…

Следующая мысль была ещё более здравой. Я помнила, что алкоголь догнал меня на императорском балу… Антиванский коктейль «Белый Страж» и одноименные конфеты, ставшие последним писком моды в Вал Руайо… Как делала глоток мутной голубовато-белой, почти серебряной, тягучей жидкости из бокала, я ещё помнила, как закусывала молочно-белой конфетой — тоже, но что было дальше? Темнота и пустота в памяти были почти такими же, как после пробуждения в подвалах Убежища сразу после взрыва. Хотелось бы надеяться, что я ни у кого на плече не рыдала. И не орала похабные песни на смеси кунлата, всеобщего и гномьего — как это было с Быком после мараас-лока. И… о, Создатель, только бы я ни к кому не приставала, как в Антиве…

Я застонала, почти взвыла — уже не от паршивого самочувствия, а от стыда. Проклятый бал проходил в Орлее, не настолько снисходительном к чужим промахам, как моя родина, а у меня не было ни единой причины напиваться — мне этого в жизни не забудут! И пусть бы орлесианцы с их Игрой провалились в Бездну, не будь я, мать его, Инквизитором, которому ещё может понадобиться помощь этого, чтоб его, Орлея…

— Послать за целителем? — тихо, едва ли не шепотом, поинтересовался Каллен.

От такой заботы я всхлипнула и помотала головой, которая тут же протестующе заныла, напоминая, что ещё пару минут назад готова была расколоться на куски и какое-то паршивое зелье изменить этого факта не может. Каллен присел рядом и осторожно провел рукой по волосам. Я, сделав усилие над собой, подползла поближе и уткнулась носом любимому в бедро. Пару мгновений молчала, но все же не выдержала:

— Пожалуйста, скажи, что вы вырубили меня ударом по голове до того, как я натворила что-то непоправимое?

Голос оказался севшим до шёпота и слегка хрипел, навевая подозрения, что песни вчера все же были. Может, оно и к лучшему, учитывая альтернативы? Железный Бык все равно сейчас в песках бока отлеживал, а перед лицом орлейской императрицы даже Варрик удерживался от двусмысленных шуток — некому было подбить меня на исполнение казарменно-народного творчества. Разве что Блэкволл? Но он вроде бы не пил, да и вообще обращал куда больше внимания на Жозефину, чем на что бы то ни было еще в зале. Члены Инквизиции вообще старались не злоупотреблять орлейским гостеприимством… за исключением Инквизитора. Интересно, смогу ли я когда-нибудь отказывать аристократам так же изящно и необидно для них, как наша леди-посол?

— Все в порядке, — шепнул мой командор, осторожно приподнял меня и пересадил к себе на колени. Я тут же уткнулась носом ему в грудь, не решаясь поднять глаза. — За исключением небольшой ссоры с Антиванскими Воронами. Но больше ничего. Ты отключилась после второго глотка.

— Vishante kaffas! Эта дрянь хуже мараас-лока, — с чувством прохрипела я. Хотелось выразиться ещё крепче и на родном языке, но я не решилась. И так уже продемонстрировала свои «лучшие» стороны. А потом неожиданно резюмировала: — Быку понравится.

— Вчера ты сказала то же самое, — тихо рассмеялся любимый, а я опять содрогнулась в плохом предчувствии:

— Прям так? И на тевене тоже?

Стоит ли рассчитывать, что при императорском дворе никто не говорит на языке второй империи мира? Особенно учитывая, что посол Тевинтера присутствовал, чтобы выразить благодарность архонта, главного юстициара и Магистериума в целом. Маркус намекал, что нам стоит посетить Тевинтер, чтобы они могли высказаться лично, но я намеки игнорировала.

— Нет, — успокоил меня Каллен, и я вздохнула с облегчением.

Пару минут я молча жалась к возлюбленному, переваривая информацию и пытаясь достучаться до памяти. Последнее оказалось таким же простым, как поиск совести у убийцы: вместо воспоминаний о вчерашнем вечере в голову вернулась фраза из сегодняшнего… утра? В общем, совсем недавняя.

— А что за ссора с Воронами?

— Ты танцевала с Вороном, — на удивление, в голосе Каллена не было ни намека на ревность. Похоже, сеньора Валисти он не рассматривал не то что в качестве соперника, но даже и как угрозу. Или понимал, что без танцев я перестану быть собой, потому и позволял Ворону меня увлечь? Но на следующей фразе самообладание моего возлюбленного всё-таки подвело: — А после этого маркиз Делафосс угостил тебя коктейлем, который до этого перепробовал весь двор — и ты упала в обморок.

На мгновение я умилилась — к моему несостоявшемуся противнику Каллен все же ревнует, — а потом судорожно вздохнула. Конечно, Вороны себя не афишировали — все трое представляли Антиванские торговые дома, но все, кому это было надо, знали об их принадлежности к гильдии.

— Ох, — я невольно посочувствовала антиванской делегации. — А Виаго де Рива ещё и мастер ядов… Чем все закончилось?

— Это Орлей, так что громкого скандала избежать удалось, — мой командор погладил меня по спине, зарылся пальцами в волосы, аккуратно перебирая пряди, и неощутимо поцеловал в макушку. — Хотя напряжение было почти как в Скайхолде перед прилетом дракона. Но потом явилась Вивьен, изучила твоё состояние при помощи магии и объявила, что у тебя непереносимость лириума. Он, кажется, входит в тот коктейль?

Я вздохнула и попыталась запомнить, что Вивьен надо будет отблагодарить. Репутацию она мне точно спасла, да и скандала удалось избежать. И ответила:

— Как говорила Шартер, в этот коктейль входит «Аква Магус», а в него добавляют лириум. Но так мало, что и упоминать не о чем… Если у меня какая-то непереносимость и есть, то алкоголя. А откуда зелье?

Я все-таки рискнула поднять голову и продрать глаза — и осторожно кивнула в сторону чашки, из которой Каллен поил меня лекарством. И заодно посмотрела на самого командора Инквизиции: он выглядел после бала куда лучше, чем я себя чувствовала. Хотя приехал почти впритык; кажется, это становилось традицией верхушки Инквизиции — появляться в последнюю минуту. Мы даже не успели толком поговорить: сразу по приезду Каллена, Жозефину и Шартер забрали портные, подгоняя новые мундиры практически на ходу. О планах на ближайшие дни пришлось разговаривать уже по дороге.

— Лежало в твоей сумке, — чуть смущённо проговорил мой командор. Кажется, ему неприятно было копаться в моих вещах без разрешения, хотя я была не против. Да и в Казематах, помнится, Мередит пару раз устраивала обыски у магов, когда у нее с головой уже начались лириумные проблемы. Вряд ли ее заместитель сумел избежать этого развлечения.

Но я на смущение внимания почти не обратила. Куда больше поразил тот факт, что у меня в принципе нашлась подобная заначка — я ее точно не оставляла. Андерс? В последнее время за состоянием моей походной аптечки следил он. Или ещё от Ванды осталось? Кажется, стоит выделить время и разобраться в Кармане странника — что ещё я сумею раскопать на его дне? И ведь уже недавно наводила порядок…

Или Каллен уже что-то раскопал и потому смущался? Нижнее белье там точно было.

Но это все можно было отложить до более подходящего времени. Больше волновал другой вопрос:

— Чем все закончилось?

— Тебя отправили в гостевую комнату под присмотром Вивьен и Зеврана, — любимый вздохнул и с едва заметным отвращением добавил: — Нам пришлось остаться, бал был далек от окончания. Перед антиванцами извинились — так же завуалированно, как и обвинили. Маркиз Делафосс был весьма расстроен и клялся загладить свою вину.

На этот раз ревнивые нотки стали ещё заметнее, и я украдкой улыбнулась. Попросила:

— Потерпи немного, там приглашений от силы на неделю, а потом мы уедем. Пусть заглаживает в мое отсутствие.

— Он уже прислал приглашение в театр, — мрачно проговорил Каллен, и я едва не рассмеялась.

Зелье в чашке ещё оставалось, и, поняв, что ничего катастрофического не произошло, я потянулась за ним сама — волнение успокоилось, вопросы самочувствия снова вышли на первый план. А потом забралась обратно под одеяло — по словам Каллена, особняк Инквизиции оказался завален письмами от заинтересованных орлесианцев, которые непременно первыми хотели узнать, как там болезный Инквизитор. Самые высокопоставленные — Верховная Жрица, императрица и Великий герцог, — прислали гонцов. Айдан и вовсе приехал сам, хотя уж он-то наверняка понял, что именно на меня так повлияло.

Но общаться с кем бы то ни было, даже с братом, мне не хотелось, а ещё больше не хотелось отвечать на вежливые письма. В конце концов, у меня есть секретарь, малодушно решила я. Каллен понимающе улыбнулся, но ушел — и сообщить ожидающим благую весть, и найти себе какое-нибудь занятие: пусть ни армии, ни даже какого расследования под рукой не было, просто так сидеть командор Инквизиции не привык.

Спать, как ни странно, не хотелось. Хотелось восстановить воспоминания до последней минуты, но это было, увы, невозможно — сейчас более явно вспомнилась вечеринка с «Боевыми Быками», точнее, ее начало. Конец до сих пор был покрыт мраком алкогольного угара. Зато я осознала, что Каллен меня в таком состоянии уже видел, так что портить его мнение о себе поздно.

…Неделя до бала поначалу казалась мне целой пропастью времени, которую нечем будет заполнить. Визиты наносить в частном порядке мне было некому, а официально — сковывал объявленный траур. Сидеть в Великом Соборе и демонстрировать религиозное рвение я не хотела, особенно учитывая, что на стезю смирения встал Страж-командор Ферелдена, ежедневно посещающий проповеди и молитвы, даже на ночное бдение остался однажды.

Этому я удивлялась: Лелиана была не настолько глупа, чтобы рисковать чудом обретенным статусом и открыто продолжать роман, особенно учитывая, что прецеденты уже в истории были. Правда, той Верховной Жрице пришлось родить чуть ли не на пороге Собора, чтобы ее смогли поймать на нарушении и убрать с Солнечного трона, но все же… а удовольствия от переглядываний через весь церковный зал я не понимала. Но мешать и без того непростым попыткам быть вместе не собиралась.

Впрочем, Лелиана и сама вызвала меня едва ли не на следующий день после аудиенции. На этот раз Верховная Жрица принимала в другом, менее камерном, кабинете, явно рассчитанном на небольшие совещания, да и присутствовало куда больше людей — к нам с Айданом присоединились представители всех наших союзников в последней войне. Великий герцог, Бриала, эрл Теган, прелат Весталус, синьор Делламорте, Варрик, Себастьян, маркграфиня Талия… это своеобразное совещание посетил даже король Вильгельм Андерфелсский, до того пределов родины не покидающий. Были и менее титулованные приглашенные — Вивьен, Фиона, сэр Баррис, Кассандра.

Я, оглядев присутствующих, поняла, что ещё немного, ещё, скажем, посол кунари или Тевинтера, — и я начну стучать зубами от ужаса. Всего один взрыв — и следующий кризис станет куда страшнее предыдущего, потому что в кабинете собрались главы практически всех существующих в настоящее время Орденов и едва ли не половины стран, Верховная Жрица… снова. О достигнутых договоренностях можно будет забыть, о с трудом налаженном мире тоже, как и обо всем, что помогло победить Корифея. Не выдержав, накинула щит на кабинет, жалея только об одном: на весь Великий Собор моих сил не хватит. Во всяком случае, надолго.

К счастью, даже озвучивать свои опасения не пришлось: Лелиана при взгляде на меня чуть изменилась в лице и отправила своего нового телохранителя поднимать всю стражу Собора по тревоге. Вивьен и Фиона едва ли не одновременно предложили мне помощь в поддержке защиты, что обеих заметно рассердило, но зато чуть успокоило остальных. Гаспар и Бриала тоже написали пару записок, которые забрала сестра Элиза. Наверно, на время этой встречи Великий Собор стал самым охраняемым зданием в мире.

Само совещание, в противовес предпринятым мерам безопасности, оказалось не таким уж интересным, по крайней мере, с моей точки зрения. Моя последняя находка у венатори вызвала некоторое оживление, но больше в позитивном ключе: Фиона отчиталась, что магии крови не требует производство ни антимагических гранат, ни ритуальных дисков — хотя лириума уходила прорва, — так что взять их на вооружение вполне могли Церковь, храмовники, даже городская стража тех городов, главы которых не пожалеют денег. Правда, благодарности к венатори никто не испытывал, так что и охоту на них, как и остальных корифеевских последователей, мы обсудили. А потом и вовсе пошли разговоры о церковных владениях на территории разных стран, о Кругах — экономические вопросы, в которых я разбиралась постольку-поскольку. Лично для меня интересными оказались только две темы: наша с Калленом лечебница, идея которой нашла пусть и не очень живой, но все же отклик, и ситуация с Серыми Стражами.

Поначалу Айдан слишком заметно не хотел обсуждать вопросы своего Ордена, но потом все же кивнул своим мыслям и довольно коротко рассказал:

— В Ордене Серых Стражей зреет что-то вроде… раскола. Думаю, если не начнется еще один Мор, вы этого и не заметите, но предупредить все же стоит. Первый Страж, наш глава, уже в возрасте, и не все его решения… своевременны.

Брат явно не хотел подставлять своих, потому говорил обтекаемо, но я с трудом удержала лицо. «В возрасте», «своевременны»… Можно было бы сказать, что Первый забил на свои обязанности, вписавшись в политику Андерфелса, и, уверена, это было бы ближе к истине. Впрочем, Его величество Вильгельм слушал хоть и хмуро, но не возражал.

— Пятый Мор оказался неожиданностью для всех и, к счастью, быстро закончился, — продолжил Айдан, но его перебила Лелиана:

— Он закончился быстро, потому что Создатель привел в ряды Серых Стражей тебя… Страж-командор, — она запнулась на обращении, успев заменить привычное «любовь моя» на более подходящий случаю титул. Но все же продолжила: — Не стоит принижать своих заслуг.

— Тогда и ваших, Ваше Святейшество, — немного грустно улыбнулся он. — И леди Инквизитор, если уж на то пошло. Но я хотел поговорить о другом. Мор закончился быстро, и потому отсутствие северных Стражей никого не удивило. Но в этот раз часть Ордена больше года не подавала признаков жизни, попав под власть Корифея, а Первый снова не обратил на это внимания… Я не считаю такую политику верной. Поэтому сейчас собираюсь реорганизовать Орден. Номинально леди Инквизитор и так поставила меня над всеми Стражами юга, и я хочу чуть переориентировать наши цели. Порождений тьмы всегда много, не только во время Мора, и Страж Ренье, путешествуя в одиночку, сумел помочь большему количеству людей, чем Страж-командор Кларель со всеми своими подчиненными, сидя в крепости.

— Орден защищает покой Андерфелса, — вмешался андерский король. — В моей стране жизнь сложна, солдат не так уж много. Серые Стражи многое делают для простых людей.

— Я не посягаю на права Первого Стража, — уклончиво ответил Айдан. — Но до юга его забота не дотягивается. Это необходимо исправить.

А значит, у моего брата опять ожидается уйма работы, со вздохом подумала я и покосилась на Лелиану. Что ж им так не везет… А потом вспомнила про дневник неких древних Стражей, которые искали архидемона в Западном пределе, и понадеялась, что Айдан не пойдет по их стопам на поиски. В конце концов, Архитектор точно знает, где оставшиеся архидемоны, зачем шариться по Глубинным тропам без него? А лучше бы, конечно, и с ним не ходить.

Но была и приятная новость, которую брат рассказал нам с Лелианой уже после собрания, наедине. Даже не приятная, а ошеломляющая, ввергшая меня в состояние перманентного восторга. Новые рекруты — видимо, те, кого я видела в Вейсхаупте в прошлом году, — сумели найти яйца грифонов. Настоящие, живые! Вернее, уже не яйца, а даже грифонят — они вылупились еще до того, как рекрут Валья и Каронел, нашедшие их, принесли находку в Вейсхаупт. Увы, немного эта новость омрачалась тем, что мне соваться в крепость Айдан запретил: шансы выйти обратно все еще Белым Стражем стремились к нулю. Как и шансы выйти в принципе: Герой Мора у руководства Ордена в фаворе никогда не был, но с ним считались; теперь же, после этого раскола, меня Первый с радостью отправит на Посвящение, а на нем всякое случиться может.

Но все равно. Грифоны! Они все-таки появились! И нашел их Каронел!

А потом я вспомнила про еще один выводок детенышей и на волне восторга рассказала о дракончиках в Амарантайне. Реакция брата оказалась совсем не такой восторженной, как хотелось бы, но, по крайней мере, он обещал не убивать их сразу. А я заодно попросила сопроводить усмиренную Авексис, которая оказалась той самой эльфийкой, управляющей драконами, — до сих пор довести ее до Башни Бдения было некому, а Иллис нужен был хоть какой-то наставник.

На этом развлечения, хоть и сомнительные, не закончились. Буквально на следующий день мне подкинули новое занятие: и Фиона, и Вивьен хотели посетить Белый Шпиль, резиденцию Круга магов Вал Руайо, чтобы оценить, не осталось ли там чего полезного. Вернее, все мы знали, что полезное там есть: во время торжественного перехода с Полей Гислена до Халамширала мы заглянули в один монастырь, известными своими винами и библиотекой — настоятельница просила обезопасить архивы от мародеров; их наши солдаты перевезли как раз в Белый Шпиль. Учитывая, что и до этого библиотека Круга была известна далеко за его пределами… Лично я опасалась, что дамы, претендующие на звание Высших чародеек, могут передраться. И как бы такой бой не стал сокрушительнее боя двух высших дракониц.

Впрочем, отправились мы не втроём. Сэр Баррис с парой подчиненных и Кассандра тоже пожелали навестить средоточие магических знаний, и обе магички не посмели отказать — не после прилюдного примирения, тем более что Белый Шпиль являлся и резиденцией храмовников тоже. Да и общее прошлое в Инквизиции, как я надеялась, играло свою роль. И компания: Верховная Жрица выразила заинтересованность в посещении Круга магов, ну а следом за ней подтянулись и Страж-командор Ферелдена, и канцлер Церкви.

В этот раз мне довелось осмотреть главную резиденцию Круга — Белый шпиль был самым первым, одним из самых крупных и самым близким к Церкви, — куда лучше, чем явившись посреди ночи и незваной. Если издали здание и впрямь казалось шпилем, подсвеченным солнцем днем и особыми магическими светильниками ночью, то вблизи узнавалась знакомая массивная, штурмоустойчивая, архитектура. По словам Вивьен, когда-то Белый Шпиль был тронной крепостью императора Кордилиуса Драккона, основателя Орлея, Церкви и заказчика постройки Великого Собора, и я поверила в это сразу. Пусть арок, колонн и золотых статуй здесь не было, да и витражей я так, сходу, не заметила, что-то неуловимо схожее в двух комплексах зданий было. Светло-серый камень? Толстые до паранойи стены? Окованные металлом двери из окаменевшего дерева и узкие, походившие на бойницы, окна?

Но кое-что было и различным. Грань между реальным миром и Тенью в Белом Шпиле оказалась тонка настолько, что я слышала — как в Казематах — шепот с той стороны и тягучее басовитое гудение самой Завесы. Год назад она билась, трепетала надорванными краями, но это ощущение стало после Бреши столь привычным, что внимания я не обратила. Теперь же, когда магические потоки удалось успокоить, укрепить — я ощущала Тень едва ли не кожей. И в то же время откуда-то приходило понимание, что это ее нормальное состояние, что со стороны магии проблем у нас не будет.

Почти. Двери Белого Шпиля, высокие, широкие, хоть демонов гордыни води на поводке, оказались опечатаны магией, и я успела удивиться — как же сюда смогли пробраться сначала Кероуэн и Фелестия, а потом и наши собственные солдаты? Но, не оставляя мне времени на сомнения, Фиона взмахнула посохом, снимая заклинание, и двери перед нами открылись. По всей видимости, заперли их как раз после водворения сюда остатков монастырской библиотеки, чтобы архивы — и местные, и привезенные, — пребывали в сохранности. Оставался, правда, вопрос: не успели ли мародеры поживиться чем-то здесь до появления Инквизиции? И ответить на него я не могла: мы с Бандой трёх целенаправленно шли в хранилище запретных знаний и на остальные помещения особенного внимания не обращали.

Зал за дверьми оказался под стать входу — огромным, с высокими потолками и небольшим возвышением в дальнем конце. Сейчас там стояла статуя Андрасте, с мечом в одной руке и пламенем в другой, так что казалось — Пророчица встала на стезю боевого мага. Очень подходящий образ для Круга, но я поразилась: как храмовники допустили столь еретическое толкование образа Невесты Создателя? А еще готова была поспорить, что до этой статуи на возвышении находился трон. Это роднило Белый Шпиль со Скайхолдом, а ещё, как ни странно, Башней Бдения, замком Редклиф, цитаделью Кинлох, королевским дворцом Денерима — в Ферелдене перед тронным залом еще оставляли небольшой холл, и все же располагали трон слишком близко ко входу. Как и здесь…

Императорский дворец Вал Руайо следовал скорее тевинтерской моде, на которую я насмотрелась и в самом Тевинтере, и в Киркволле — в них правитель предпочитал находиться от входа подальше, так что тронный зал предваряла вереница роскошных комнат. Впрочем, стоило ли удивляться? Современный Орлей тяготел к роскоши, как и Тевинтер, а во времена императора Драккона империя представляла собой скопище племен, только-только пришедших к идее централизованной власти. И родственных как аламарри, из которых вышли современные ферелденцы, так и авварам, которые построили едва ли не половину крепостей юга.

Первым делом Фиона пожелала подняться наверх, в хранилище филактерий. Поначалу этого порыва не понял никто: первое сражение случившейся войны произошло как раз в Белом Шпиле, и уж о столь важных вещах кто-нибудь должен был позаботиться — или маги, или храмовники. В конце концов, филактерии — прекрасный рычаг давления и способ поиска… Но когда мы вошли в зал за распахнутой — вернее, разбитой в щепки, — дверью, по коже побежали мурашки.

— Восстание началось не здесь, — негромко проговорила Фиона. — Можно было бы назвать первой ласточкой Киркволл. Или наше прерванное голосование в Камберленде. Собрание в Пределе Андорала. Но в этой комнате… нагляднее.

Филактерии по-прежнему лежали здесь… в некотором роде. Полки были разбиты, как и дверь, пол устилало стеклянное крошево, потерянно поблескивая на полу острыми гранями. И все пространство — пол, стены, закрытое стальной решеткой окно, — было заляпано свежей кровью. Чуть придя в себя от первого впечатления, я хотела поинтересоваться, откуда кровь, ведь восстание началось уже четыре года назад. Но потом поняла и сама — магия крови. В той филактерии, что хранил мой командор, капля моей крови все еще переливалась алым и каталась по округлому дну флакона.

— Насколько мне известно… — Фиона промолчала, но все же продолжила: — Филактерии были уничтожены големом, леди Инквизитор. Здесь была ваша наставница, Винн.

— И Шейла, — тихо согласилась Лелиана. — Сначала они хотели забрать филактерию Риса, но потом…

Наверно, это ничего не значило. Ни от Винн, ни от Шейлы здесь ничего не осталось, да и не могло. Но сердце все же трепыхнулось. Винн… ещё одна дама в годах, не утратившая боевого задора с возрастом. Мне было на кого равняться.

— Я хочу съездить в Предел Андорала, — неожиданно проговорила я, не успев даже задуматься над своими словами. Но тут же поняла, что и правда хочу. Лелиана говорила, что Винн похоронили там, в тиши, где она могла обрести покой. И ещё… — А где Шейла?

— Она ушла после похорон, — Лелиана отвечала машинально, мысли ее были заняты чем-то другим. Смотрела она на осколки… вспоминала павших друзей? — Никто не знает, куда.

Некоторое время мы молча разглядывали то, что осталось от почти тысячелетней церковной системы — здесь это и правда было максимально наглядно. Наверно, можно было бы сказать, что закончилась целая эпоха, эпоха практически рабства для одних и иллюзии безопасности для других. И закончилась она в осколках и крови.

Но мы все же пережили это крушение цепей, и теперь оставалось навести порядок, вытереть кровь и смести осколки. Главное — не забыть о них, чтобы не пораниться в будущем.

А после этого мы все же спустились в архивы, и я поняла, что мои опасения насчёт Вивьен и Фионы оказались небеспочвенными. От обилия книг — а ведь это только открытая, разрешённая часть библиотеки! — кружилась голова, и я не представляла, каким образом вообще можно разобраться с ними, как объять все эти знания за одну жалкую человеческую жизнь? Но у магичек этот вопрос не возникал, их больше заботило, должны ли книги принадлежать Кругу или Коллегии. Неприятным сюрпризом стало то, что к спору присоединились сэр Баррис и даже Кассандра — все же здесь содержались знания, которые не должны были попасть в непроверенные руки: древние эльфийские свитки, темные гримуары с запретными ритуалами…

Мы провели в Белом Шпиле весь день. Если поначалу спор шел достаточно цивилизованно, то под вечер дело дошло до вырывания особо ценных фолиантов из рук друг друга, и не за горами было, как мне казалось, применение магии. Вряд ли, конечно, и Вивьен, и Фиона понимали, что подобная демонстрация поставит крест на любых договоренностях… Но проверять не хотелось. К тому же я вспомнила, что я вообще-то Инквизитор, и пока что все заинтересованные стороны являются моими подчиненными. Решение оказалось простым, хоть и не понравилось никому: я предложила оставить все, как есть. В конце концов, зачем перевозить книги, которые уже прекрасно разложены по местам? Библиотеке требовалась лишь небольшая уборка… Опытные библиотекари, маги и храмовники в качестве ответственных лиц… опять же, им придется работать вместе.

А ещё у лиц, не принадлежащих ни к одной из магически-церковных организаций, появится возможности ознакомиться с недоступными прежде книгами. Пусть сейчас я могла бы просить о доступе в любую библиотеку мира, и мне бы не отказали — так было не всегда, и я об этом прекрасно помнила.

Как и об осколках. Что может лучше предостеречь будущих владык от ошибок прошлого, как не наглядная демонстрация последствий оных? В конце концов, Белый Шпиль — здание древнее, наверняка повидавшее многое. Почему бы теперь и не показать это «многое» другим? Если уж Инквизиции повсюду ставят памятники… Инквизиция тоже оставит мемориал. Не Корифею, он этого не достоин. Войне.

Верховная Жрица меня поддержала и пообещала предоставить в качестве наблюдателей пару церковных ученых.

На фоне этой поездки посещение штаб-квартиры Искателей Истины оказалось тихим и спокойным. Туда Кассандра пожелала съездить в одиночку, только вместе со мной в качестве не то свидетеля, не то моральной поддержки… и мы почти сбежали из особняка, предоставленного Инквизиции. Ничего особенного этот поход нам не принес: еще одна крепость, куда менее древняя, нежели Белый Шпиль или Великий Собор, била разорванными, грязными полотнищами стягов с Всевидящим оком Искателей на ветру, но была пуста и заброшена. Внутрь мы все-таки пошли: мне хотелось взглянуть на место, где когда-то давно обитала первая Инквизиция, та, что потом стала Искателями Истины; у Кассандры тоже на бывшую резиденцию были планы.

Скорее всего, что-то интересное могло бы найтись в библиотеке, но туда ни я, ни новая глава Ордена не стремились — не после недавнего посещения Белого Шпиля. Кассандра хотела проверить кабинет Лорда-Искателя, оружейную, зал Бдения. Штаб-квартира Искателей, по ее замыслу, из Вал Руайо перебиралась в горы Охотничьего рога, а там вряд ли найдется все необходимое.

Но первым, что — кого — мы нашли, оказалась девушка лет двадцати пяти в доспехах Искателей. К счастью, ее Кассандра опознала сразу: ученица бывшего Лорда-Искателя Люциуса, Эмери. Она явилась в крепость не совсем за тем, что и мы — искала хоть что-то, что объяснит поведение ее наставника… но хотя бы не сомневалась в словах старшей по званию.

Я этой встрече обрадовалась даже больше, чем обе Искательницы вместе взятые: Кассандра начала поговаривать о том, чтобы заняться делами Ордена вплотную, а мне эгоистично не хотелось отпускать ее из Скайхолда. Теперь часть задач удалось переложить на плечи Эмери. Вряд ли надолго, но хоть немного ещё хотелось обманываться иллюзией единства моей Инквизиции.

Больше никаких важных дел в столице у нас не было: из значимых мест оставались императорский дворец, Университет и Академия шевалье, куда меня и так пригласили, и Большой театр Вал Руайо, в котором на время траура отменили все представления. Я каталась на гондолах по пруду Мируар де ля Мер, проверила дважды «Ястреба» — и он, и Джарлат были в полном порядке, — обсуждала будущее с Фионой и сэром Баррисом и даже снова села играть в «Порочную добродетель» с Варриком и Зевраном. Скольжение по глади городского пруда после морских путешествий казалось пресным, выходить в открытое море было не с руки, а в карты я проигралась в пух и прах — причем не двум известным шулерам, а своему же секретарю! — и только беседа с Великой чародейкой и рыцарем-командором Инквизиции принесла пользу.

Теперь я знала, что придумала Лелиана. Недаром она общалась не только с представителями воюющих сторон, но и с Маркусом — идея тевинтерских юстициаров явно упала на благодатную почву. Орден храмовников теперь чуть менял профиль: вместо постоянного наблюдения за магами рыцари должны будут заняться устранением магических угроз: расследования, борьба с демонами и магами крови. Не все из них были согласны с такой трактовкой своего долга, но сомневающихся довольно быстро разобрали Вивьен и Кассандра. Первая — в Круг, вторая уже начинала подбирать рекрутов. Те же, кто не хотел служить ни одной из этих организаций напрямую, оставались при Церкви.

Но таких было немного. Искатели Истины, по планам Кассандры, отказывались от секретов только в кругу сослуживцев, оставаясь для всего остального Тедаса прежней загадочной организацией. И подчиняться ей соглашались и Круг, и Коллегия, и храмовники — я подозревала, что по праву силы. В конце концов, сложно возражать оппоненту, который может вскипятить тебе мозги — и даже не при помощи обычной магии.

Увы, разговоры надолго скуку развеять не смогли, так что бала я едва дождалась. Пусть идти на него не слишком хотелось, но чем быстрее все случится, тем быстрее я смогу вернуться в Скайхолд… и там, — на тот раз я была полна решимости, — я найду любую проблему, любых масштабов, и слиняю куда подальше от мундиров, балов и придворной мишуры.

А утром приехали Каллен, Шартер и Жозефина, и мне снова захотелось оттянуть время. Увы, это было невозможно: уже к четырем часам мы стояли в тронном зале императорского дворца Орлея и слушали речь Её величества. Шартер оказалась права: нам всем дали дворянские титулы. Но я тоже угадала верно — нужна эта церемония была лишь для пускания пыли в глаза: в качестве признания наших заслуг нас назвали «лордами и леди». В любой другой стране это, пожалуй, даже прозвучало бы оскорбительно, но в прошлом веке Безумный император Ревиль упразднил все титулы, кроме названных и императорского — ибо никто не может быть равен ему по высокородности, — и закон тот так и не отменили. Даже Великий герцог Гаспар в официальных документах значился просто «лордом».

Впрочем, мне до титулования дела не было, оставаться в Орлее я не планировала. Зато угадала и со второй своей идеей: вместе с маской мне вручили шлем с символикой Инквизиции и крыльями дракона — пожалуй, роскошью он напоминал головной убор архонта Тевинтера. Осталось теперь получить шпоры, доспех у меня, пусть и не тяжёлый, уже был…

А в остальном бал в Вал Руайо ничем не отличался от бала в Халамширале, разве что бегать по дворцу в поисках венатори не пришлось. Танцев было больше: теперь я соглашалась и не только на обязательные аллеманду с курантой, а основным моим партнёром оказался огненный Эцио Валисти, так что я даже сумела получить удовольствие от бала — за исключением того момента, когда маркиз Делафосс решил познакомить меня с названными в мою честь угощениями, конечно…

Дойдя до этой мысли, я сочла, что надо будет нанести визит Воронам — пусть все знают, что обиды я на них не держу. Да и с маркизом прилюдно поговорить тоже стоит, в конце концов, вряд ли в его планы входило мое отравление. Надо только попросить Жозефину и леди Дюсетту организовать это общение как-то так, чтобы исключить двусмысленности и не расстраивать Каллена. Отправиться в театр всем вместе, что ли?

Но это уже не сегодня. К моему счастью, орлейская аристократия после балов предпочитала отсыпаться по два-три дня, заодно подсчитывая репутационные убытки или, напротив, приобретения. Традиции не строить планы на это время не следовали только шевалье, демонстрируя окружающим воинскую дисциплину — но и в Академии нас с Калленом и Айданом ждали только завтра.

Дойдя этой мысли, я решила, что пора вставать. Гонцы от Великого герцога — это прекрасно, но не мешало бы ещё раз подтвердить, что я в состоянии воспользоваться его приглашением.

В особняке царила тишина. Не мертвая — я слышала откуда-то издалека тихие голоса, звон бокалов и смех; но такой суеты, как накануне бала, не было и в помине. Слуг я по дороге не встретила, кажется, большую часть из них отпустили отдыхать, так что на поиски леди Дюсетты — или хоть кого-нибудь — я отправилась в одиночестве. Пришлось пройти через весь жилой этаж; первые признаки разумной и бодрствующей жизни обнаружились в гостиной на первом этаже.

Голоса и негромкие постукивания, неслышные на втором этаже, доносились из-за ее дверей, так что я смело вошла внутрь, забыв даже постучать. В конце концов, вряд ли в общей комнате можно застать что-то слишком личное.

Возле окна стоял небольшой столик, расчерченный для игры в королевы. До сих пор он пустовал: мы с леди Дюсеттой дружно не любили стратегические игры, Кассандра, Фиона и сэр Баррис то ли присоединялись к нам в этой нелюбви, то ли были недостаточно дружны для совместных посиделок. Сейчас же игра дождалась своих игроков: Каллен и так готов был размять мозги с любым из желающих, Айдан, как мне вспомнилось, тоже стратегию уважал. Увлеченная этой почти домашней картиной, Зеврана я заметила только спустя пару секунд — приятель развалился на диванчике с книгой. Судя по обложке, увлекался он отнюдь не житиями Верховных Жриц; судя по взгляду, мою невнимательность заметить успел. Я чуть виновато улыбнулась: не вышло из меня Ворона, увы, — и подошла поближе к игрокам. Взгляд на доску ничего не подсказал, и я поинтересовалась:

— Кто выигрывает?

— А кто из присутствующих генерал? — чуть ворчливо отозвался брат. Видимо, в интеллектуальных играх представители Инквизиции все же побеждали представителей Серых Стражей. Я с трудом сдержалась, чтобы не показать язык брату — будь это Фергюс, не смогла бы, — и с легким ехидством напомнила:

— Ты командовал армией во время Мора.

Каллен чуть наклонил голову, скрывая улыбку, и заметил:

— Партия ещё не закончена. К тому же не думаю, что на Глубинных тропах часто выдавалась возможность поиграть.

— Да брось, в этой ты победил, — все так же ворчливо заметил брат, а потом хмыкнул: — Обижаться, как мелкая, я не буду. Ещё партию?

Мой командор согласно кивнул, и Айдан сгреб ближайшую пешку с доски. Зевран позвал:

— Иди сюда, chica. Не будем мешать величайшим стратегам Века Дракона.

— Да я, собственно, об этом и хотела поговорить, — я немного смутилась. Подначивать брата не так уж и хотелось, особенно после собственного провала на балу, но само с языка сорвалось. Вот не надо было надо мной смеяться, когда я рассказывала об игре с матерью Вильгельминой! — Завтра нас ждут в Академии шевалье, было бы неплохо уточнить, что мы придем. Вообще-то я искала леди Дюсетту, чтобы она написала Великому герцогу.

— Может, ты подольше будешь болеть? — задумчиво поинтересовался брат, заново расставляя фигуры. — Или как-нибудь без меня справишься.

Нежелание Айдана я понимала, сама бы с радостью не пошла. Впрочем, самое ужасное, что могло с нами случиться в Орлее — бал, — мы уже пережили. Поход в сердце орлейского рыцарства не должен быть настолько же утомительным. А визита в Университет я и вовсе ждала.

— Если ты совсем не хочешь… — неуверенно начала я. — Можно что-нибудь придумать. Но ты же объявил, что хочешь сделать Серых Стражей более открытыми. Это хороший повод подтвердить свои слова делом.

Брат вздохнул и с лёгкой досадой кивнул. Ответил вместо него Каллен:

— Леди Марон уже подумала об этом и написала соответствующее письмо. Сейчас она в Великом Соборе, с сестрой.

Пришлось отступить: как бы оба мужчины меня ни любили, каждый по-своему, в данный момент их явно намного больше интересовала чёрно-белая доска, а я мешала сосредоточиться на игре. Зевран, наблюдающий за нами, с усмешкой похлопал по дивану возле себя, но почти сразу передумал и отложил книгу окончательно.

— У вас тут неплохой сад, — заметил он. — Идём, chica, проветримся после «Белых Стражей».

— Из уст убийцы похвала саду звучит слишком подозрительно, — хмыкнула я в ответ, но отказываться не стала. Похмелье благодаря зелью сошло на нет, но голова все еще чувствовалась тяжёлой, а я в целом — помятой. Прогулка, если повезет, позволит прийти в себя окончательно.

Сад вокруг особняка был и правда милым, хоть и небольшим: плети розы и винограда, обвивающие изящные кованые решетки зеленым кружевом, фигурно подстриженные кусты, запахи шалфея, лаванды и, конечно, ирисов — их в столице было особенно много. Но меня покорили изящные, увитые цветами качели: на них было удобно раскачиваться, размышляя — хотелось бы сказать, над судьбами мира или хотя бы рабочими планами. Но нет, в основном я пыталась придумать, как попасть в Вейсхаупт мимо Первого Стража, чтобы полюбоваться на грифончиков, и как убедить Айдана в пользе своего выводка драконов.

Увы, рабочих идей не было. Можно было бы слинять и тайком залететь сразу в грифонятню, минуя основную крепость, — ее расположение помнилось прекрасно, — и там же дождаться Каронела, уж его я узнала бы и из сотни других Стражей, но… Вечное «но» нового статуса: есть ли у Инквизитора возможность пропасть из поля зрения окружающих минимум на месяц?

Насчет драконов идей не было никаких, но тут все в большей степени зависело от Иллис и ее способностей. Но если Авексис двадцать лет назад, будучи десятилетним ребенком, сумела подчинить себе нескольких взрослых драконов, а еще големов и даже огров — подробности мне удалось узнать у Кассандры, несмотря на ее нежелание вспоминать ту историю, — то более взрослая Иллис сможет ведь справиться с кучкой детенышей? Главное — обучение.

Впрочем, сейчас Зевран явно шел обсуждать со мной не грифонов и драконов и даже не мои алкогольные подвиги — пару раз он навещал Лелиану, как я знала, а еще помнился разговор с Бриалой. И что-то мне подсказывало, что речь пойдет об этих встречах.

— Присаживайся, леди Инквизитор, — с лёгкой усмешкой предложил друг, кивая на качели. Начало меня слегка напрягло, слишком уж серьезно звучал голос, но совету я последовала.

Зевран толкнул качели и успокоил:

— Не смотри на меня с таким подозрением, chica. Лучше избавь нас от лишних ушей, если хочешь услышать парочку тайн.

— К этому я всегда готова, — я чуть оживилась, хотя и не до конца искренне. Но щит и правда повесила, так что птичий щебет и приглушенные звуки улицы моментально пропали. — Надеюсь, твои тайны не слишком страшные? А то начало мне как-то не нравится.

— Нашему дорогому Стражу и твоему ненаглядному командору они понравятся еще меньше, — усмехнулся приятель, и от сердца у меня отлегло: слишком знакомой была усмешка. — На самом деле, в основном я должен передать тебе пару приглашений: Лелиана и Бриала жаждут пообщаться с тобой в неформальной обстановке, желательно, без свидетелей. Так что ночью пойдем на штурм Великого Собора.

Я задумалась. «Штурм Великого Собора» звучало ужасно соблазнительно, особенно учитывая, что в случае провала нам ничего не грозило — штурмовать мы шли по приглашению хозяйки этого самого Собора. Но вот «ночью»… Ночи я всегда, когда выпадала такая возможность, проводила с Калленом. Если бы речь шла о чем-то, что стоит рассказать моему командору, я бы не сомневалась, но если, по словам Зеврана, ему не понравятся новости… Каллена я любила и потому некоторые идеи предпочитала держать при себе, чтобы лишний раз не нервировать. В конце концов, если идея Лелианы будет хорошей, я расскажу утром, а если нет, то и ни к чему вспоминать.

— Ночью не выйдет, — наконец озвучила я. — Если мы не предупредим, то меня хватятся. А ты, как я понимаю, говорить никому не хочешь.

— Не могу сказать, что я так уж сильно не хочу, — эльф толкнул качели еще раз. — Но идея нашей святой сестрички в этот раз удивила даже меня. Не уверен, что стоит ее озвучивать более щепетильным особам.

— А я, значит, не щепетильная? — проворчала я, и Зевран многозначительно хмыкнул.

Пару минут мы молчали. Ворон осторожно и, кажется, машинально подталкивал мои качели, я жмурилась на солнышко и улыбалась — со стороны картина наверняка выглядела идиллически. Если не знать, о чем мы говорим, конечно.

Наконец Зевран предложил:

— Прогуляюсь, поищу варианты. Надеюсь, из особняка ты никуда не исчезнешь, chica?

Я качнула головой: куда мне исчезать? Визиты сегодня, к счастью, считаются моветоном, так что и мне идти никуда не надо, и ко мне никто не явится. А на прогулки меня не тянуло, центр города я успела за неделю изучить вдоль и поперек.

* * *

Вечерний Вал Руайо отличался от себя самого дневного разве что обилием магических огней: до иллюминации Минратоса он не дотягивал, конечно, но на своем комфорте жители столицы не экономили. Особенно учитывая, что им это ничего не стоило — насколько я знала, маги Круга поддерживали фонари даром. В качестве доказательства собственной полезности? В благодарность за то, что Церковь содержала Круг? В общем, независимо от декларируемой причины, мне эта эксплуатация казалась сомнительной. Не рабство, конечно, но…

Но смотрелось красиво. Пожалуй, бьющая в глаза подсветка Минратоса с его рекламами и огнями Вал Руайо и не пошла бы — слишком ярким был город сам по себе. В лужах света, что фонари разбрызгивали вокруг, стены домов словно светились собственным, хоть и отраженным светом, отбрасывая на мостовую цветные блики. Белые карнизы и рельефные наличники, пилястры и балюстрады, во множестве украшающие здания днем, в свете фонарей и отбрасываемых ими теней казались парящими в воздухе. Весь город выглядел набором деталей, что Создатель развесил в пустоте, решая, как соединить их между собой — немного сюрреалистичная картина, но запоминающаяся.

Впрочем, мне больше запомнились две попытки упасть — чернильные тени скрадывали пространство, и пару раз я не рассчитала прыжков. Да и в принципе крыши столицы были не рассчитаны на бегунов: узкие башенки с остроконечными шпилями, ребристая черепица, небольшие купола и арки заставляли постоянно оставаться настороже. Если бы не старые тренировки с Зевраном, я пробиралась бы полночи, а так мы добежали до небольшого, увитого плющом бельведера, венчающего узкую башенку, за каких-то полчаса — и при этом избежали любых любопытных глаз.

На мой вкус, пробежка была совсем необязательной — Бриала могла и подождать, а торопиться с возвращением необходимости не было: про маркизу Долов рассказать Каллену было вполне можно. Но мой любимый наставник в ответ на это предложение бросил насмешливый взгляд и велел не лениться, из чего я сделала однозначный вывод: убийца решил попутно провести ещё одну тренировку. Не то чтобы я была против, но бегать все же не любила.

Бриала уже находилась внутри. Мы вошли так бесшумно, что я успела увидеть и нервно сжатые на рукояти кинжала руки, и сам кинжал, и резкое движение, с которым она обернулась к двери. Но, едва эльфийка увидела нас, все ушло: на лице застыла безмятежная маска спокойствия, даже оружие исчезло где-то в складках платья.

— Леди Инквизитор, — приветственно кивнула моя визави. — Я благодарна за внимание к моему приглашению.

— И вам хорошего вечера, леди Бриала, — я улыбнулась и наконец перевела дыхание: последние метров двести Зевран гнал нас так, словно на хвосте висел дракон. — Я всегда помогаю союзникам, а ваше приглашение, к тому же, было весьма интригующим.

Я обвела рукой бельведер. Обычно подобные строения были открытыми, их и строили, чтобы наблюдать за окрестными видами; но не в этот раз — плющ надёжно скрывал не только нас от посторонних взглядов, но и не позволял осмотреть площадь. Встреча и впрямь казалась шпионской, особенно с учётом того, что привел меня на нее наемный убийца, а ждала бывшая императорская шпионка. Бывшая ли? И имеет ли это значение?

— Наследие Безумного императора Ревиля, — туманно пояснила эльфийка. Надо будет потом спросить у леди Дюсетты, что это за башенка.

Но пока что были и вопросы и поинтереснее. К счастью, выдерживать многозначительную паузу Бриала не стала.

— Думаю, вы знаете, что я служила Селине раньше, — начала она. — Игра и придворные реверансы мне не чужды. Но кое-что всегда импонировало в нашем извечном противнике: Великий герцог всегда прям в своих высказываниях. Я слышала, что в Ферелдене также ценят прямоту.

— Верно, — кивнула я, заполняя поставленную паузу. — Если вопрос можно решить простым «да» и «нет», к чему устраивать словесную дуэль на полчаса?

— В этом есть своя прелесть, — возразила маркиза Долов. — Но сейчас я рада возможности говорить открыто. И надеюсь, что разговор останется между нами.

Я хмыкнула:

— Клясться честью не буду, я не шевалье. Но даю слово Инквизитора, что против вас сказанное не использую.

Бриала скользнула взглядом по Зеврану — Ворон прислонился к стене у входа и наблюдал за нами с заинтересованной полуулыбкой, — вздохнула и продолжила:

— Что ж. Скажите, леди Инквизитор, контроль над Перекрестком пытаются взять ваши люди?

Руки эльфийки на мгновение сжались в кулаки, но она тут же снова разжала их и спрятала за спину: похоже, вопрос заставлял ее нервничать настолько сильно, что держать себя в руках удавалось с трудом. Учитывая, что находились мы в Орлее, а Бриала, по ее же собственным словам, участвовала в Игре, я бы предположила, что новоявленная маркиза в панике.

— Нет, — задумчиво ответила я. Перекресток под чьим-то контролем мне совершенно не нравился: ладно Бриала, ее интересы распространялись только на Орлей и Долы, но чего может захотеть таинственный захватчик? — Среди магов Инквизиции только Морриган имеет возможность выйти на Перекресток, но она уже месяц как в Западном пределе.

— Проклятье! — не сдержалась эльфийка. — Я надеялась… Надеюсь, вы сдержите свое слово, леди Инквизитор.

Бриала снова покосилась на Зеврана и глубоко вздохнула:

— Я… буду откровенна. Мне показалось, вы неравнодушны к положению эльфов. Перекресток — мой единственный козырь, без него наше положение вернётся к тому, что было. Нам припомнят и восстание, и мое возвышение.

— Слов Верховной Жрицы недостаточно? — полуутвердительно поинтересовалась я.

— Мы в Орлее, леди Инквизитор, — эльфийка мрачно усмехнулась. — Здесь любые слова можно вывернуть нужным тебе образом.

— Но не того, кто знает, что и как говорить, — неожиданно вмешался Зевран. — Думаю, Верховная Жрица достаточно искушена в ваших играх, учитывая ее прошлое.

Я кивнула и согласилась:

— Лелиана хочет перемен, в том числе и в отношении к эльфам. Не буду говорить, что она на вашей стороне, но планы у вас пока что общие. Я тоже готова помочь, если это в моих силах. И насчёт Перекрестка… независимо от того, чем это закончится для вас и для Орлея, мне не нравится, что такой козырь окажется неизвестно у кого. Это точно не Инквизиция. У вас есть идеи, кто может вам мешать? Фелассан?

Мне пришло в голову, что мой таинственный знакомый мог быть не столь доброжелателен к Бриале, как демонстрировал. Или, что вероятнее, его планы совпадали с ее только до определенного момента, и этот момент настал.

— Откуда вы… — изумленно вскинулась эльфийка, но осеклась, не продолжив фразу. Потом едва заметно усмехнулась: — Инквизиция и правда успевает везде. Но Фелассан исчез два года назад, и я не думаю, что он стал бы делать что-то во вред эльфам.

— Вам виднее, — не стала спорить я. Чуть поколебалась, но потом махнула рукой: все равно хотела о нем поговорить. — Недавно я была в Тени… знакомый маг обещал показать мне воспоминания о Халамширале, то, каким он был до Священного похода на Долы. И там я встретила Фелассана. Он спрашивал о вас.

— В Тени? — удивилась Бриала. — Фелассан был магом, но я не знала, что два мага могут встретиться в Тени. Он что-нибудь говорил?

Уточнять, что Фелассан был духом, я тоже не стала. В конце концов, для духа он был слишком живым, да и что я знаю о возможностях сомниари? О них и Фейнриэль не все знает. Поэтому ответила я только на вопрос:

— Он спрашивал о вас и радовался вашим успехам. Не знаю, важно ли это, но он сказал: «надеюсь, Ужасный Волк не встанет на ее след».

— Не думаю, — после паузы отозвалась эльфийка. — Обычное пожелание, чтобы неудачи обошли стороной.

Мне показалось, что Бриала лукавит, но уверенности не было. И я осторожно добавила:

— Я бы тоже сочла так, но напоследок он сказал: «Fen`Harel`al…», конец фразы я не расслышала. Учитывая, что перед этим он советовал моему другу найти учителя — что значит «встреча с Фен`Харелом»?

— Понятия не имею, — Бриала чуть изменилась в лице, и на этот раз я ей поверила, слишком уж растерянной выглядела эльфийка. — Но если Фелассан вспомнил Фен’Харела… он любил рассказывать мне старые эльфийские притчи, давая в них ответы на мои вопросы. Возможно, встреча с Фен’Харелом — тоже какая-то притча? Жаль, что вы не расслышали.

— Да, мне тоже жаль, — согласилась я. — Возвращаясь к Перекрестку… Если вы поможете моим агентам пройти туда, мы постараемся выяснить, что происходит.

Маркиза Долов улыбнулась, и теперь ее улыбка была более уверенной. И покачала головой:

— Для начала я попробую разобраться сама. У меня была надежда договориться с вами, но если это не работа Инквизиции… мы поищем. Но я буду иметь в виду ваше предложение.

Пришлось согласиться: вряд ли удалось бы настоять, да и кого отправишь на такое задание? А самой идти было пока не с кем: весь мой отряд разбежался, вдвоем с Кассандрой мы можем и не справиться. Пожалуй, надо будет отправить кого-то следом за экспедицией Фредерика де Серо: до Свистящих пустошей мои друзья уже должны были доехать, пока гонец доберется до них, как раз успеют изучить песчаного плакальщика вдоль и поперек. К тому же в Ферелдене звезду драконологии и его новоявленного последователя ждут мелкие дракончики, так что без дела не останутся. А мне нужен мой отряд и Морриган — пусть посмотрит, что там на Перекрестке происходит.

И не забыть бы про просьбу Аноры.

Следующим пунктом нашей с Зевраном прогулки был Великий Собор. Как ни странно, при внешнем величии оборона его оказалась не такой уж хорошей. Возможно, армии он противостоять и мог, но одинокий убийца с довеском в виде Инквизитора пробрался внутрь не то чтобы совсем без проблем, но и не тратя слишком много времени.

Правда, самой Верховной Жрицы в кабинете не оказалось, вместо нее нас встречал наг. Выскочил он неожиданно и бросился в ноги, так что всю нашу маскировку я едва не сорвала: нагов я предпочитала держать на расстоянии еще с тех пор, как первый питомец Лелианы взялся обнюхивать мое лицо в Орзаммаре. Зевран на это только бесшумно рассмеялся и покачал головой.

Подруга пришла только через полчаса — я уже успела заскучать и предложить навестить второй ее кабинет, тот, где мы совещались почти неделю назад. Ворон отказался, но я видела, что и ему сидеть без дела скучно: даже документов никаких мой бывший тайный канцлер не оставила, чтобы мы могли сунуть в них нос.

— Еле избавилась от матери Валери, — объявила Лелиана, входя в комнату и даже не здороваясь. — Надо будет придумать ей какое-нибудь ответственное задание и отослать подальше.

— Главное — не в Скайхолд, — потребовала я. — И вообще, я тебе отдала сэра Рут, чтобы она творила благие дела. Вот и отправь Валери с ней.

Лелиана бросила на меня укоризненный взгляд:

— Ты прекрасно знаешь, что Стражи не так уж виноваты в том, что произошло в Адаманте. За что наказывать сэра Рут ещё сильнее, да ещё так жестоко?

— По-моему, самое то, — ворчливо отозвалась я.

Пусть в первую очередь виноваты были Корифей и Эримонд — и почему мы не убили его ещё в Вирантиуме? — пусть Стражи не привыкли оспаривать приказы начальства, пусть в деле участвовала магия крови… без раздражения вспоминать Адамант я не могла. Пожалуй, пришла пора пересмотреть свои суждения: уважала я не Орден в целом, а лишь отдельных его представителей, и большинство из них жили в Башне Бдения. Сэр Рут к этим уважаемым представителям не относилась.

— Ты злишься, — мягко заметила Лелиана. Мне даже показалось, что меня ждёт проповедь о прощении — раньше подруга не страдала любовью к нравоучительные спичам, но мало ли как на нее Солнечный трон подействовал? Однако тон тут же сменился, и Верховная Жрица продолжила уже деловито: — Но поговорить я хотела как раз о Стражах… в некотором роде.

Она села в кресло, и на колени тут же запрыгнул наг, а я передернула плечами: до сих пор не обращала внимания, насколько эти твари прыгучие. Пожалуй, хорошо, что ко мне он скакал не так активно, а то могла бы случайно и Якорем приложить. Или шестом.

Лелиана же расплылась в улыбке и подхватила тварюшку под лысое, наетое пузико.

— Шмоплз, маленький поросенок! Ты снова сбежал из своего домика!

Вопреки смыслу фразы интонации были почти мурлыкающими, да и вместо наказания подруга только чесала питомца за длиннющими ушами. Наг тихо попискивал, дергая горбатым носом и перебирая лапками.

— И часто он у тебя сбегает? — поинтересовалась я, мысленно радуясь, что наша Верховная Жрица не имеет привычки возить свой зверинец с собой. А сама я в Орлее теперь нескоро окажусь.

— Часто, — со счастливой улыбкой признала Лелиана. — Он очень умный.

В последнем я сомневалась — Огрен называл нагов тупыми, и я была склонна верить ему, — но озвучивать не стала. Если Лелиане эти твари нравятся… Кошки все равно лучше. И собаки. А демонические кошки — вообще вне всякой конкуренции.

— Разве наги так долго живут? — невольно уточнила я, потому что умным нагом Лелиана звала ту тварюшку, что мы подобрали в Орзаммаре. В избыток особенно умных нагов мне не верилось. Но подруга покачала головой:

— Это не тот, которого подарил Айдан. Его сын.

— Дамы, ближе к делу, — перебил нас Зевран. — Если вы не хотите отвечать на вопросы своих мужчин, стоит поторопиться.

Лелиана чуть смутилась и согласно кивнула, но нага не выпустила. Только села чуть поровнее и посмотрела на меня. Я тоже отвела взгляд от шевелящихся усов и приготовилась выслушивать настолько своеобразную идею, что она смогла удивить Антиванского Ворона и должна была шокировать Серого Стража и бывшего храмовника. Было даже любопытно, особенно если она касалась Серых Стражей.

— Ты давно навещала Гериона Алексиуса? — уточнила Верховная Жрица. Я попыталась вспомнить и неуверенно ответила:

— Кажется, когда спускалась на Глубинные тропы за Айданом. Но он шлет отчёты, ты же знаешь. Недавно к отчёту приложил почти десяток венатори… хотя это ты тоже знаешь.

Она кивнула, снова опустила глаза на питомца и продолжила:

— Я много думала о скверне и красном лириуме. И о том, как Йовану удалось вылечить Железного Быка. Возможно, Алексиусу для успеха не хватает… пространства для экспериментов?

На последнем предложении она споткнулась и искоса глянула на меня, тут же вызывая у меня определенные подозрения. Пленному магистру я в целом доверяла, но это не значило, что готова подвергать его разным соблазнам. Но сходу отказывать Верховной Жрице, наверно, было неправильно, да и хотели мы с ней одного и того же — здорового Айдана. Поэтому уточнила:

— Ты хочешь выдать ему для экспериментов красный лириум?

Лелиана почесала нага, отчего тот тихонько взвизгнул, и качнула головой:

— Нет. Возможно, вы с Дагной правы, и красный лириум действительно живой, но вряд ли он чем-то поможет. Мы ведь хотим научиться извлекать скверну из человека. Думаю, для этого нужен человек, — она снова на мгновение замялась, а потом убежденно закончила: — Красный храмовник.

Нельзя сказать, что предложение меня так уж поразило. Помнится, что-то подобное я обдумывала сама перед последней битвой с Корифеем, и единственное, что меня смущало — как не скатиться до уровня самого магистра Алексиуса из будущего, особенно учитывая тот факт, что эксперименты он же ставить и будет. А так… выбора у красных храмовников в любом случае нет, или смерть от нехватки лириума, или казнь, ибо невиновных среди них не было.

Я покосилась на Зеврана, и наши взгляды встретились. Ворон ждал, что я скажу, но, кажется, сам отпираться от такой идеи и стыдить новую духовную мать всей Церкви не торопился. Прикинув, что на такое предложение могли бы сказать мой брат или мой возлюбленный, я согласилась с оценкой присутствующих — не поддержат.

— Кажется, тебе не нравился Авернус, — на всякий случай напомнила я подруге. Вдруг она считает, что храмовники там в ладушки играть будут? — И после этого ты предлагаешь ставить эксперименты на людях?

— Сейчас он мне не нравится ещё сильнее, и Герион Алексиус тоже, — признала Лелиана. — Я интересовалась вещами не только главного юстициара, так что с дневником магистра ознакомиться успела.

Ссадив с коленей нага, Верховная Жрица встала и прошлась по кабинету. Остановившись у окна и отвернувшись от нас, она заметила:

— Это было отвратительное чтиво… но если я пережила его эксперименты, то и храмовники как-нибудь справятся. Это будет вполне справедливо, учитывая то, что они творили.

С этой точки зрения я не рассматривала идею. И впрямь, если Лелиана выдержала… в конце концов, ее едва ли не пытали, а мы планировали лечить… но опять же, какими методами?

— В целом, — осторожно подбирая слова, проговорила я, — с твоими доводами я согласна. Я и сама думала об этом. Но мне бы не хотелось идти по стопам Алексиуса из будущего или Авернуса. Тебя в том будущем гуманнее было бы убить, а я не склонна к убийствам, как ты знаешь.

— Я собиралась отправить двух наблюдателей, — кивнула Верховная Жрица, снова поворачиваясь ко мне. — Явного, о котором магистр будет знать. И тайного, о котором не будет знать никто. Мы узнаем, если что-то пойдет не так.

Об этом я тоже думала, но соглашаться все же не спешила. Слишком легко заиграться, слишком легко возомнить себя судьями, которые вправе выносить приговор и пытать. Как удержаться? Оправдает ли цель средства? И что бы сказала я сама десять лет на такое предложение?

«Но ты ведь хочешь вылечить брата?» — вдруг прошелестел на грани мыслей голос Ванды. Вот только интонации в нем были нехарактерными для нее, слишком жадными…

Перед глазами на мгновение полыхнуло золотистое марево, и ощущение чужого присутствия пропало.

— Когда мы провалились в Тень, там, в Адаманте… мы были снова в Храме священного праха, и видели там духов, что охраняли Урну. Я говорила с Мафератом о его предательстве и сказала — надеюсь, если я заиграюсь, как Андрасте, на меня найдется свой Маферат, — задумчиво проговорила я. — Так вот, на самом деле, я очень надеюсь, что до этого не дойдет, меня не прельщает ее судьба. Ты стала Верховной Жрицей, Лелиана, ты лучше меня понимаешь, что это обязывает…

— Я помню, — мягко перебила она. — Но если у нас есть шанс… если у Айдана есть шанс…

Я кивнула. Если мы даже не попытаемся, то лет через десять себя не простим. И если других вариантов нет… нет?

— А Урна? — вдруг вспомнила я. — Эрла Эамона прах вылечил от яда и демонической силы. Может, он и от скверны вылечит?

— Урна исчезла, — Лелиана вздохнула и вернулась за стол. — Когда мы вернулись в Храм после окончания Мора, ее уже не было. Мои агенты искали… но теперь, кажется, Священный прах утерян навсегда.

Значит, этот вариант отпадал. Даже если Алексиус сам сумеет создать лекарство, по наработкам ли Авернуса, с помощью Йована и Архитектора, не важно, — на себе проверять он не станет. Нужен будет подопытный. И красный храмовник — лучший вариант.

— Хорошо, — всё-таки озвучила я. — Я согласна. Надо только их поймать.

— Шартер разберётся, — кивнула Верховная Жрица. — На тебе разговор с Алексиусом.

Я кивнула в ответ и хотела прощаться, но в этот момент наг решил запрыгнуть и ко мне на колени, неожиданно и резко. От применения магии я удержаться смогла, а от визга — нет.

— Вот и вся маскировка, — вздохнул Зевран. — Если повторишь, он сочтет тебя своей, chica.

— Шмоплз совершенно безобидный, — укорила Лелиана и поспешила забрать любимца. Потом задумчиво добавила: — К тому же утром я его кормила.

Последнее замечание совершенно не утешило. И я буркнула:

— Придумаешь что-нибудь. Что на лапу ему наступила. Кстати, о придумывании: можно от своих и не скрывать, что мы были в Соборе. От Бриалы есть новости, и их было бы неплохо обсудить. Что-то они мне не нравятся…

Правда, о храмовниках я все же говорить Каллену не решилась. Раз уж подготовка магистра Алексиуса на мне… Подробно рассказать ему об исцелении Быка я смогу. И запугать, чтобы и думать забыл о пытках; может, я лично ничего ему и не сделаю в случае чего — хотя мою руку его челюсть должна бы помнить, — но у меня есть Шартер. И остатки совести.

Но самой теперь придется наведываться туда почаще. Во избежание…