Шепот Пламени (гет)

Что-то очень легкое, почти невесомое коснулось её кожи, дразня прохладой и свежестью. Чуть пошевелившись, она перевернулась на другой бок, не желая просыпаться, и тихо вздохнула, вновь погружаясь в сон. Но в следующую же секунду, словно против своей воли, приоткрыла глаза и рассеянно огляделась вокруг.

Утренний полумрак окружал её с трех сторон, с четвертой же веяло ветерком и запахами моря, рокочущим у подножия замка.

Резко сев, она обернулась и увидела приоткрытые створки, обдуваемые легчайшим тюлем, а за ними — золотистый горизонт и бирюзовую голубизну моря.

Так это… все-таки… не сон?

Сидя на пушистой постели, она вертела головой и таращила глаза так, словно впервые видела это место. Затем воспоминания нахлынули одно за другим, возвращая её в реальность и приводя в чувство.

Положив руку на лоб, она прикрыла веки и глубоко вздохнула.

И всё-таки не сон.

Почему-то, едва проснувшись, она подумала, что все произошедшее было лишь странным сновидением, которому никогда не случиться наяву. Всего на какое-то мгновение она почувствовала себя так, будто снова оказалась дома, но это ощущение ускользнуло, едва появившись, и она осталась наедине с новой, только что перевёрнутой страницей в её жизни.

Опустив ноги на пол, Амэя сладко потянулась, окончательно встряхивая с себя остатки сна и, заправив волосы за уши, ещё раз оглядела свою отныне спальню, решительно не зная, что ей делать.

Там, дома, такого никогда не случалось. Она всегда была чем-то занята с утра до вечера. У неё даже ни разу не было свободной минутки, кроме тех редких дней, когда дядюшки и дедушка возвращались из своих путешествий и у неё появлялось хоть немного времени не только на работу по дому, но и на отдых. Особенно на утренние, неспешные беседы с дедушкой и вечерние посиделки с чаем и куском пирога с ним же, пока он рассказывал ей всякие истории — смешные, а иногда и грустные, — и добрые сказки, где всё обязательно заканчивалось хорошо.

Её губы тронула мягкая, печальная улыбка.

Она любила эти дни и всегда ждала их с нетерпением.

Всё остальное же время Амэя была вынуждена носиться с одного места на другое, выполняя каждое, даже самое абсурдное поручение отца, и тайно мечтать, представляя, как дедушка наконец вернётся и что-то расскажет ей на этот раз.

Да, она действительно любила эти дни и очень хотела бы, чтобы они никогда не заканчивались.

Её улыбка померкла. Она подняла взгляд на простирающийся за дверьми горизонт.

Но этого больше никогда не повторится. Теперь она здесь, в этом замке, а они где-то там, очень-очень далеко, и им больше никогда не встретиться.

Может, оно и к лучшему. Ведь она-то была для них всего лишь обузой.

Даже дедушка её не остановил.

Украдкой вытерев слезы, Амэя встала и направилась к створчатым дверям, распахивая их настежь. Прохладный утренний ветер тут же ударил её в лицо, неся в себе легчайшие запахи лета и моря, простирающегося перед её глазами обширной, глубоководной равниной и казалась бесконечной, не имеющей ни начала ни конца.

Поддавшись внезапному порыву, она шагнула вперед и, обдуваемая игривым ветром, подхватившим подолы её сорочки и развевающим растрепанные волосы за спиной, она подошла к самому краю просторной балконной террасы и, осторожно перегнувшись, заглянула вниз, охнув от изумления.

Она еще никогда не была на такой высоте.

В её городке самым крупным зданием была церквушка, высотой с самую могучую ель, но это… Здесь понадобится три, или даже четыре ели, чтобы они хоть немного приблизились к той вышине, на которой она сейчас стояла!

А ведь это еще не предел…

Задрав голову, она устремила взгляд вверх, на тонкие и длинные шпили, сужающиеся к концу и отсюда кажущиеся тонкими иголками, протыкающими, кажется, насквозь сами небеса.

Насколько же огромен этот замок?

Снова повернувшись к морю, она оперлась ладонями о перила, глубоко вдохнула солоноватые запахи, заполнившие её лёгкие до предела и согревающие кровь, разгоняя её по венам. Она снова почувствовала этот загадочный прилив сил, который ощущала каждый раз, едва оказывалась рядом с морем, даже там, дома, когда могла лишь смотреть, но никогда дотронуться.

Вдоволь надышавшись и почувствовав себя необычайно живой, она принялась с детским любопытством вертеть головой во все стороны, пытаясь охватить взглядом всё вокруг, и столь поразительная высота позволяла ей это, показав всё, до чего только мог дотянуться человеческий глаз, щедро указав на них невидимым перстнем: она видела бирюзовую голубизну моря, что занимало собой просто колоссальное пространство и любезно обнажало перед её взором свое дно, которое пестрело яркими и необычайными красками многочисленных растений, названия которым она не могла знать, но очень хотела; помимо них морское дно было переполнено бесчисленными видами разнообразных животных, о существовании которых Амэя даже не подозревала, а его поверхность была усыпана мелкими островками, разбросанными то тут, то там, цвела красотой и бурлила жизнью, невидимой на первый взгляд.

Земли же было не так много — замок стоял почти на самом берегу моря, но даже так она видела, что помимо пляжа и самого замка на острове есть что-то ещё, то, чего она еще не видела и не могла рассмотреть из-за густоты разросшихся в приволии деревьев и кустов, перемежаясь полянками и ручейками, едва различимыми её глазу. Но даже так она была рада видеть все это.

Столь чудесная картина, созданная невероятным, искуснейшим художником — самой Матушкой-Природой — наполняла её светом и теплом, согревающим душу и подпитывая сердце лёгкостью, снимая с него всякий тяжкий груз, если он был.

Это же просто невероятно! Совсем недавно Амэя и представить себе не могла насколько огромен этот мир!

Она узнала об этом, только когда дракон нес её через поля и луга, горы и реки, пересекая целые острова и континенты. И снова узнала об этом прямо сейчас, глядя на полосу моря и землю, опоясывающую её плотным кольцом.

Хотела бы она увидеть его весь.

Но наверное, это желание так и останется всего лишь желанием, ведь Азеру она нужна здесь. Как Невеста.

Сама того не зная зачем, она обернулась назад и на какое-то кротчайшее мгновение ей показалось, что она видит его, стоящего посреди комнаты, но это оказалось лишь секундным видением и никого, кроме неё, на самом деле больше не было.

Но зато перед зеркалом стояла глубокая чаша, доверху заполненная свежими фруктами.

Она изумленно моргнула. Так он… все-таки был здесь?

А рядом с чашей лежали чистенькие полоски ткани и склянки с мазью.

Ее рука тут же потянулась в вороту сорочки, а щёки моментально порозовели от нахлынувших воспоминаний.

Ох… Вчера вечером… Он ведь… О… О! Её рана!

Подскочив к зеркалу, она торопливо стащила с себя сорочку и сбросила полотно, которым обернулась на ночь, успевшее сбиться к бёдрам и изрядно помяться за прошедшие часы долгого сна. Перекинув волосы на грудь, она повернулась спиной к зеркалу и пораженно ахнула.

Увиденное ошеломило ее до дрожи в коленях.

Начиная от правого плеча и заканчивая с краю левого бока, почти у самых ягодиц, вдоль спины кривой линией тянулась широкая, алая полоса, изъеденная по краям и по середине образуя неглубокую выемку. Всё, что было внутри неё представляло собой сплошное кровавое месиво, закупоренное толстой коркой.

Один удар. Всего один удар, но оставил на ней такой страшный след, от которого ей не избавиться уже никогда.

Пошатнувшись, она обхватилась за край стола и отпустила волосы, каскадом спавшими ей на спину и на грудь, словно прикрывали её обезображенное, нагое тело. Поднеся дрожащую ладонь к лицу, она закрыла ею рот и крепко зажмурилась, позволяя горячим слезам скатываться по щекам и пальцам, прозрачными каплями орошая белоснежную сорочку и устланный коврами пол. Ну в чём… В чем же она так виновата? Чем заслужила такое?

Что я тебе сделала, отец? За что ты так ненавидишь меня? Неужели и вправду только за цвет волос?

Горестно всхлипнув, она снова повернулась к зеркалу и молча воззрилась на свое отражение. Оттуда на нее смотрела невысокая, тонкая девушка, с кожей белой, как снег и волосами, что не уступали в белизне самому солнцу, и лишь бледные, голубые глаза хоть немного выделялись на этом призрачном теле, тускло пылая, как звезды в предрассветных сумерках.

Она никогда не была красавицей. Она была лишь блеклой тенью по сравнению с другими девушками, яркими и цветущими, как самые прекрасные цветы или драгоценные камни, какие только можно сыскать на всем белом свете.

И только она одна была бесцветна, словно туман, приходивший с утренней росой.

Нет такого цветка, которым смогли бы восхвалить её красоту, ведь и той-то у неё нет.

Её взгляд бездумно уставился куда-то в пустоту, глаза остались широко распахнутыми, а мельчайшие бусинки слезинок неподвижно застыли на кончиках ресниц.

О чём она только думает?

Тряхнув головой, Амэя мысленно отругала себя за никчёмные мысли и, быстро утерев непрошеные слезы, попыталась сосредоточиться на чём-то более важном и насущном. Еде и мытье, например.

Да, ей нужно не предаваться глупым мечтам и верить в чудесные сказки, которым нет места в жизни, а приводить себя в порядок и… и пожелать доброго утра своему Жениху, наверное. Что же еще ей делать? Она совершенно точно не знала, как ей теперь быть. Азер ничего не говорил ей об этом. Они даже не обсуждали их общую дальнейшую жизнь и её место в ней.

Да, она его Невеста, но… Что дальше? Она не знала, как себя вести, что делать, что говорить!.. Никто ничего не рассказывал ей о замужней жизни, отделываясь лишь туманными фразами, будто бы… будто бы им даже не приходила в голову мысль, что когда-нибудь она может стать чьей-то женой.

Гребень плавно прошелся по чуть волнистым волосам и застыл. Отняв его от по утреннему растрепанных прядей, она посмотрела на него. Деревянный, с красивой резьбой по краям и мягкими щетинками, которых так приятно касаться пальцами, и почувствовала острую боль в груди.

Они не считали ее достойной замужества? Или это отец так считал? Неужели он собирался держать ее подле себя всю оставшуюся жизнь?.. Неужели он и вправду бы так поступил?

Едва она подумала об этом, как сразу же поняла: поступил бы.

Но не понимала только одного: почему?

* * *

Когда она закончила, уже успело наступить полноценное утро: солнце смелее выглянуло из-за горизонта, разгоняя ночную стужу и мрак по углам, превратило их в жалкие тени, а в воздухе заметно потеплело и отчетливее проявились сладкие ароматы фруктов и ягод, смешанные с легкими запахами моря и цветов, разнесёнными ветром по всему замку и острову, окутав их своеобразным шлейфом.

Проснулись птицы, с весёлым трещанием перелетая с дерева на дерево или носясь над водой, принимаясь за сытный завтрак.

И только Азера нигде не было видно.

Его отсутствие беспокоило Амэю. К тому же она хотела о многом с ним поговорить, а оставаться наедине со столь огромным и недружелюбным замком ей было трудно. В груди всё яснее вырисовывалось чувство, словно он живой и наблюдает за ней сотней невидимых глаз, отслеживая каждый её шаг, движение рук или головы.

Будто молчаливый страж следует за ней по пятам, куда бы она ни пошла.

Это ощущение появилось сразу же, стоило ей переступить порог своих покоев и оказаться в длинной и просторной холле, через который Азер и привел её сюда. Помявшись с мгновение, пытаясь припомнить весь вчерашний путь и стараясь гнать прочь это навязчивое чувство, зудящее под кожей, она двинулась наугад и вскоре оказалась на лестничном пролете, ведущем вниз, куда ей и было нужно.

Пройдя несколько этажей, с интересом разглядывая их убранство издалека, но пока не осмеливаясь прогуляться по незнакомым и от того еще более интересным местам, она дошла до гостеприимно распахнутой тяжелой двери и заглянула внутрь, успев подметить, что оттуда веяло теплом и слышался непонятный треск, причину которого она разглядела не сразу.

Внутри было на удивление уютно и довольно просторно. Помещение представляло из себя что-то вроде холлы, только намного меньше, и чем-то походило на кабинет, в котором ей однажды довелось побывать в далеком детстве в одном из наместничьих угодий в городе, названия которого она не запомнила. Только вот, если там это была только рабочая зона, то здесь это было скорее местом отдыха, где человек мог побыть наедине с собой и насладиться тихим вечером с бокалом вина и книгой в руках.

Стены круглой холлы были занавешены гобеленами и портьерами, а пол устлан коврами и шкурой животных. В центре стояло несколько глубоких кресел, на одном из которых висел ворсистый плед, а между ними выглядывал древний, но всё ещё действующий камин, где мерно горело пламя, треск которого она и услышала на подступе к двери.

Неподалеку стоял стол, заваленный толстыми фолиантами и тонкими пергаментами, разбросанными по всей поверхности стола в полнейшем беспорядке. На полу, подле резных ножек, лежало ещё несколько покосившихся стопок таких же книг и раскрытых пергаментов, свитков и просто пожелтевших листков бумаги, то ли вырванных откуда-то, то ли просто оказавшихся таковыми сами по себе.

С другой стороны напротив стола было абсолютно пусто, только стена была обнажена и на ней висели картины, но в тени, которая царила здесь постоянно из-за полумрака и отсутствия окон, разглядеть их получше было трудно.

Привычно закусив губу, она сделала было шаг, испытывая дичайшее желание все это потрогать и рассмотреть, но остановила себя, вовремя припомнив, что мужчины очень не любят, когда кто-то роется в их личных вещах.

Отец терпеть не мог когда она трогала даже его ложку при мытье посуды, не говоря уже обо всем остальном.

Поэтому, как бы ей не хотелось, она в корне подавила этот порыв, решив, что сначала лучше спросит разрешения, и, вернувшись на лестничный пролет, продолжила спуск.

Вход в замок находился как раз напротив моря. Двери отсутствовали, а вчера она не обратила на это внимания. Ей даже показалось, что их вообще не было. Пройдя немного по обветшалой террасе, она обернулась на замок и высоко задрала голову, снова поражаясь его массивности.

Даже видя воочию, ей было всё ещё трудно поверить, что такие огромные здания вообще существуют.

Интересно, какого он был цвета до пожара? Белого или, может, серого? А может быть, какого-нибудь особенного, диковинного оттенка? Синего, например, или красного? Хотя нет, вряд ли. Где это видано, чтобы замок строился из таких странных камней? Их и в природе-то нет, наверное. А даже если и есть, то кто в здравом уме станет использовать такие камни для строительства замка? Ведь это будет тогда уже не замок, обитель и сосредоточие любого королевства, а какое-то цирковое сооружение или театр.

Хотя даже театры такими не бывают. Смех да и только. И что за чушь только лезет ей сегодня в голову?

Отвернувшись от Чёрного Замка, пугающего её своей мощью и мрачностью, она сбежала вниз по мраморным ступенькам и снова с улыбкой погрузилась в песок, грея босые ноги в его тепле.

Хоть у неё и была обувь, которую она держала в руках, но босиком ей было привычнее. Да и ноги уже свыклись ступать по голой земле и её твердость, а порой и враждебность, их уже не пугала.

Шагая к морю, она вдруг вспомнила стихотворение, написанное неизвестным поэтом, которому еще в детстве научил её дедушка:

*Мне хочется с тем, кто рискует,

Уйти в голубую страну,

Туда, где дельфины танцуют,

Хвостом разрубая волну.

Туда, где нет страха и горя,

Где царствует вечно весна,

Где только бескрайнее море

Да неба голубизна.

Прекрасны вечерние тени

В загадочной этой стране,

И лунной дорожки ступени

Спускаются к тихой волне.

Здесь лишь буревестники стонут

Когда налетает гроза,

И манят в любовь, словно в омут,

Печальных русалок глаза…

Вспомнив столь чудесное и одно из самых любимых стихотворений о море, она ещё больше ощутила его невыразимую тягу и, срываясь на бег, припустила к нему со всех ног.

Подбежав к воде, она торопливо отбросила обувь и, раскинув руки, с наслаждением прикрыла глаза, ощущая, как вода омывает её кожу. Какое долгожданное и приятное ощущение… Там, дома, её ступни всегда беспокоил неумолчный зуд. Он лишь немного утихал, когда она бороздила ручейки и озерца, которые находила в лесу во время сбора ягод, орехов или грибов, но никогда не прекращался. А здесь и сейчас, когда странная потребность, в которой она боялась признаться хоть кому-то, даже дедушке, наконец получила долгожданное облегчение.

И всё же, этого ей мало.

Опустив руки, она с глубочайшей тоской взглянула на бирюзовое море и вновь ощутила, насколько оно недосягаемо для неё. Положив ладонь на собственноручно — хоть и с большущим трудом и не столь удачно, — перевязанное плечо, она тихо вздохнула и постаралась приободриться — чудесные мази, что принес ей Азер, были чудесными на самом деле: хватило всего одного раза, а страшная борозда уже затянулась коркой, которая защищала оголенную плоть и не позволяла заразе пробиться через неё. Если она продолжит пользоваться ею каждый день, то вскоре от раны не останется ничего, кроме уродливого шрама, но это неизбежно. Такие раны не проходят бесследно. Ни для души, ни для тела.

Она всегда будет помнить, как отец поступил с ней. Помнить и не понимать его лютой ненависти. Ведь когда-то, ещё в далеком детстве, когда она была совсем ребёнком, всё было совсем иначе, и он был другим человеком, любящим отцом… Что же так изменило его? Почему он стал так относиться к ней, когда ее волосы вдруг поменяли цвет? Разве это её вина? Разве это не в природе вещей?

Закусив губу, Амэя поднесла к лицу бледный локон и грустно взглянула на него. Неужели действительно, всему виной ее необычные волосы?

Все ли дело только в цвете или в том, что они скрывают?

Неожиданная мысль заставила ее вздрогнуть и недоуменно уставиться перед собой. Скрывают? Разве здесь есть какая-то тайна?.. И почему такая мысль вообще пришла ей в голову?

Нахмурившись, отпустила локон и, ещё раз поглядев на море, попутно пообещав себе, что однажды, когда её рана полностью исцелится, обязательно искупается, пусть даже совершенно не умеет плавать — её это не остановит ни в коем случае, уж слишком долго она этого ждала, Амэя неторопливо побрела по берегу обратно к замку, на ходу подобрав сандалии и теперь вглядывалась в черноту неприступной башни, будто бы пыталась разгадать его тайну, раз уж не могла разгадать свою.

Любопытно, сколько ему лет? Тысяча? А может, даже две? Возможно ли, чтобы замок смог простоять так долго и не разрушиться, пройдя через века, года и бури?.. Или может, всё дело в тайных знаниях мастеров, что отстроили его и унесли эту тайну с собой в могилу? Может ли быть такое, что умения и золотые руки смогли сотворить подобное с неотёсанным камнем и дать ему жизнь, прошедшую через время? Ведь если ему и вправду столько лет, сколько она думает, то он уже давно должен был превратиться в развалины и от него не должно было остаться ничего, кроме каркаса и возможно, пары-тройки этажей. Но он совершенно цел, лишь немного потрепан, да и только. Даже огонь его не затронул слишком сильно. Словно и не было всех этих пяти сотен лет и ещё тех, что он прожил в более мирное время.

Просто поразительное сооружение! Долговечное и крепкое! И её неуёмное любопытство искренне счастливо, что смогло застать это чудо, пока оно еще живо и относительно прекрасно, пусть и по своему.

Взобравшись по ступенькам, Амэя остановилась и огляделась вокруг, не зная, что ей делать и куда теперь идти, раз море всё ещё было ей недоступно.

К тому же, Азера до сих пор не видно. Интересно, куда он мог уйти и когда ждать его возвращения? И главное: чем заняться, пока его нет? Есть ей не хотелось — фруктов было достаточно, чтобы насытиться хотя бы до обеда, — а сидеть в четырех стенах тем более. Да и не привыкла она к такому.

Ещё раз оглядевшись вокруг, она поняла, что ответ очевиден — конечно же исследовать остров!

Стоя на балконе, она кое-что приметила с левой стороны замка, и ей очень захотелось рассмотреть это поближе, поэтому, не тратя время попусту, она двинулась в указанную сторону, шагая вдоль ограды, от которой остался только заросший тернием остов, и вскоре вышла на просторную, плоскую не то поляну, не то луг, густо обросший деревьями и кустарниками, меж которых выглядывали пестрые цветы, чьих названий и видов она, естественно, не знала.

Прогуливаясь по поляне, осторожно огибая ветви и пригибаясь где нужно, она вдруг начала подмечать, что помимо цветов из зелени выглядывают осколки камней и надломленных колонн, а в траве виднеется кладка, местами очень напоминающая вымощенную дорожку. А еще через некоторое время она выбралась к старому и изношенному фонтану, гордо возвышающемуся над землёй в окружении такой же кладки, что встречалась раньше, и у Амэи не осталось сомнений, что это — королевский сад. Ну или, по крайней мере, то, что от него осталось.

Присев на край фонтана, она провела рукой по надтреснутой и шероховатой поверхности, а затем перевела взгляд на статую прекрасной девушки, что по-прежнему гордо стояла в самом центре фонтана и смотрела на море, держа в руках лиру и словно в задумчивости водя по ней пальцами, сочиняя красивую мелодию. Чуть склонив голову, Амэя пристально вгляделась в её лицо: глаза статуи были печальны, а на её губах не было улыбки. От нее веяло грустью и тленом несбывшихся надежд.

И, созерцая её неподвижную красоту, она вдруг увидела в ней себя.

Отвернувшись, словно не могла больше на нее смотреть, Амэя встала и побрела назад, ни разу не обернувшись, но остро ощущая на себе взгляд безмолвной женщины, хотя это было невозможно.

Добравшись до стен замка, она не стала спускаться к морю, а продолжила идти в другую сторону, по пути встречая необычные постройки и статуи людей, а так же колонны и даже скамьи, и очень скоро дошла дотуда, докуда и не ожидала: обойдя сломанную стену, она изумлённо замерла — прямо перед ней лежал широкий и длинный мост, перекинутый через ров, в котором плескалось море.

А за мостом стояли развалины некогда прекрасного города, которого постигла участь более жестокая, чем сам замок. Ведь в отличие от уцелевшего замка, от самого города не осталось практически ничего — только осколки прошлого величия, красоты и силы, которая била в нем ключом, но иссякла, стоило городу сгореть, оказаться разграбленным и покинутым людьми, для которых оно когда-то очень давно было домом и местом, которое они заслужено считали родным краем.

Не сказать, что она так уж сильно удивилась, увидев здесь мост, соединяющий остров с сушей, но всё же… немного не ожидала, и теперь стояла в нерешительности, не зная пресечь ли его или лучше вернуться, пока Азер не застал её здесь и не прогневался.

Он ведь наверняка решит, что она захотела сбежать. Или… или нет? Да и с чего бы ей вообще сбегать? Она ведь его Невеста по закону и праву Обряда, а значит, должна слушаться и подчиняться воле своего Жениха, и совсем не важно, что он дракон… К тому же, даже реши она сбежать, куда она пойдёт, что будет делать? Местности она не знает, где находится, хотя бы приблизительно — тоже. А как будет выживать в одиночку и подумать страшно.

И как она вообще сможет так поступить с ним? Он ведь не причинил ей никакого вреда… Как и обещал.

У неё попросту нет причин для такого сумасбродного и подлого поступка. Да, она всё ещё боится дракона, но он же ничего ей не сделал плохого… А значит, не заслуживает такого к себе отношения.

Он просто хочет семью, вот и всё. А она сама дала согласие на Обряд, никто её не заставлял. Да и вообще… Она бы всё равно оказалась тут. Он же сказал ей, что выбрал себе Невесту, то есть, её…

Едва подумав об этом, она тут же вспыхнула, заливаясь густым румянцем и только сейчас наконец осознала его слова, сказанные ей еще вчера, до того, как он рассказал, на что драконам Невесты…

Выбрал её? Но… Но почему? Почему именно её? Он ведь мог взять в жены любую девицу на выданье, какую бы только захотел… Так почему же всё-таки она? Такая бледная и бесцветная на фоне других, ярких и цветущих?

И это означает, что даже если бы она не согласилась на Обряд по своей воле, то всё равно стала бы его Невестой, его избранной?

Она потрясённо смотрела перед собой неподвижным взглядом, поражённая пониманием до глубины души и в тоже время оглушённая им, а в голове, среди пустоты звенел только один вопрос.

Что… все это значит?