Мрак. Тряпичная защитница (джен)

Ярослав замолчал, а я поняла вдруг, что все напуганы. Все, кроме меня самой. Оля даже зажмурилась, а Суок громко вскрикнула, но мне самой не стало страшно ни капли. Это было так странно: не бояться, когда всем страшно. Так непривычно. Ведь тут же нечего бояться, всем, кроме тех, кто вошёл в список!

А те, что вошли в список, такие же, как мистер Стамп. Даже если он и хотел помочь всем нам…

Я немного запуталась. Но все равно чувствовала, что не боюсь. Что мне как будто бы безразлично.

Месть не нужна мне. Но это и не будет моей местью. А тот, кто убил профессора Фейрвнг все же будет наказан. Страхом. Дрожью. Тошнотой от неизбежности. Если только это не сам мистер Стамп убил. Тогда все уже свершилось. Нет никакой причины думать, что не так. Может быть, в качестве сюрприза он хотел убить оставшихся из тех, кто помнил учёных. Убить и показать это своим друзьям, таким, как Сноквин, которая теперь в таком ужасе.

— Ты уверен в этом? — и даже огромные Трифат напуганы, хотя звучат все так же густо и тяжело.

— Уверен, — и как бы ни дрожали почти все, но Ярослав так откровенно доволен, что даже немного жутко. То есть нет, он не улыбался и не смеялся, но в самом его облике было заметно это странное удовольствие. — Мистер Стамп собрал лишь причастных, а теперь и нам известно, что они причастны. Значит, и мы можем узнать правду, поэтому… Так или иначе, опасность есть.

Но, хотя он и говорил логично, все равно, мне почему-то не стало страшно снова. Может быть, это даже было глупо. Мне отчаянно не хотелось испугаться снова. Нет, такую толпу возможных свидетелей так быстро не убить! Да и не знаю я ничего, ничего! Ведь я даже не знала, что мою создательницу убили. И наверное, я мало чем смогу помочь…

— Какой кошмар! Всё из-за чудачеств того, кому за это не платить! — простонала госпожа Сноквин. — Ой… Ой!.. Эли, Олли, Мили, Ини, сейчас же зовите охрану, и сами никуда не отходи!.. Ах!.. — она упала. Правда упала. Но только в руки служанки, которой поспешил помочь рыжий Олег.

Пока вдвоём они старались донести госпожу Сноквин до софы, в зале стали появляться мужчины в белом.

А господа Трифат, не глядя на это, тяжело произнесли:

— У нас нет никакой причины задерживаться здесь. Мы уезжаем.

Они действительно убегали.

— Как же так?! Вы бросите меня?..

Это несправедливый вопрос. Если бы она была одна, если бы она была беспомощна… Но ведь она — одна из них! Ей вовсе не требуется защита таких, как Трифат. Да впрочем, я и не верю, что она правда хочет помощи.

Зато, совершенно неожиданно, Герда обратилась к Ярославу, и я поняла, что не могу пропустить этого:

— Если ты узнаешь что-то ещё об учёных, мы с Каем будем на третьем этаже. Зайди к нам, когда закончишь здесь.

— Идёт.

И ушла. Вот так просто взяла и ушла. Конечно, она под опекой хозяйки дома, но все равно… При всей её злобности, я совсем не ожидала от неё чего-то такого… Избалованного. И того, что Ярослав станет этому потакать, почему-то, тоже.

— Дядюшки, — странно. Это было ласковое слово, но в нем я слышала скорее ненависть. Как будто в доме господ Трифат не держат нормальных… И я даже не знаю, страшнее ли Тутти, чем Ярослав. Ярослав хотя бы назвал себя злодеем открыто. — Я вполне осознаю всю серьезность и опасность ситуации, однако, я прошу вас позволить нам с Суок остаться здесь, дабы участвовать в расследовании.

— Нет, Тутти. Мы не можем рисковать тобой.

Тоже самое мне говорит Пиччи. Он не может мной рисковать. Только рискует каждый раз, уводя смотреть на сражения. И они рискуют Тутти тоже — потому что взяли его сюда, говорить с теми, что были в доме с убийством, не зная точно, что никто из них… Не был причастен.

— Господа Трифат, разрешите мне просить о том же самом: если Тутти и Суок останутся здесь, скорее всего, мы сможем узнать больше. Вы сами видели, общее обсуждение было довольно полезно.

Конечно, они видели, но ведь Герда уже ушла, а значит, никакого общего обсуждения не выйдет изначально. Хотя, может, она тоже ничего не знает. Может быть, совсем ничего. Но Ярослав не мешал ей уходить, а тут вдруг стал просить…

— Вы все обсудите позднее.

— Пожалуйста! — я не понимаю такого острого желания здесь задерживаться. Если бы у меня был настоящий дом, дом, где безопасно, я бы лучше вернулась туда.

— Нет, Суок. Это исключено. Стамп погиб из-за своей безалаберности, и никто не должен повторять его ошибки.

Наверное, им очень-очень хотелось, чтобы они были правы. Что такие вещи можно контролировать. Нельзя. Даже тот злодей, чьи друзья убили Лену и ранили Пиччи, сам смерти не избежал. Убийца, твёрдо решивший, приходит неожиданно и не предупреждает. Взмах — и конец. Да, Пиччи считал, слишком сложно добраться до мистера Стампа. Но только вот у Пиччи всегда хватало дел, всегда хватало злодеев на очереди. А если бы у него была цель, он бы добрался. Он бы смог.

— Но, поймите, господа Трифат, — кажется, Ярослав вздрогнул прежде, чем заговорил. И, верно, мало кто понял, зачем он продолжает, но я заметила… Суок коснулась его руки. И он будто воспринял это как-то очень всерьёз, — я буду рядом с ними, и я буду отвечать за их безопасность. К тому же, это их шанс самостоятельно завести важные знакомства.

Я была точно уверена, он сказал так только ради неё. Только потому, что она просила. Но почему же? Зачем?

А ведь я до этого совсем не думала… Но Суок живёт в доме, в котором Ярослав служит. Может, это та проблема, о которой он себе помнить не разрешает? Тогда это… Это обидно особенно, что мои проблемы он назвал не такими уж… Ну то есть, он, конечно, не знает, о чем речь, но все равно!.. Мне очень неприятно. Просто противно! Я даже вдруг захотела, чтобы Суок и Тутти уехали. Но господа Трифат вдруг полностью переменили свое мнение:

— Хорошо, Тутти. Мы позволяем вам остаться, но через час вы должны быть дома, и не позднее ни на одну минуту.

Ну как это так? И почему они так легко изменили решение? Неужели ответственность Ярослава вызывает так мало сомнений? Сумасшедшие вовсе не отвечают ни за что толком, неизвестно, что они сделают в следующий момент.

Тем не менее, пока господа Трифат уходили, мне стало казаться, будто они с собой забирают тяжеленное одеяло. Стакивают его с плеч каждого, кто присутствовал здесь.

Как будто их уход позволил другим двигаться с места. И Гурд тут же подошёл к Оле, отчего мне захотелось уйти. Пересесть. Места господ Трифат, например, так велики…

— Как это некрасиво, в самом-то деле… — протянула госпожа Сноквин, однако, вовсе не расстроенно.

Ярослав встал во главе стола.

— Ну что ж, полагаю, все оставшиеся больше хотят знать правду?

А иначе никто бы не оставался!

Однако…

— Ярослав, — госпожа Сноквин и теперь неожиданно вмешалась, — я уверена, что все уже и так шокированы и нуждаются в паузе. К тому же, я звала всех в гости на обед. Сейчас его принесут. Пускай каждый отдохнёт, как ему хочется.

Отдохнёт. Как будто можно отдыхать в таком месте, в такой момент.

Хотя, может быть, ей самой будет весело. Она ведь и звала нас почти по другому поводу, может быть, ей неинтересно расследование вообще? Тогда почему она нас не прогнала?

А вот почему. Потому что теперь Ярослав пошёл к ней. Ну вот. Теперь ещё ждать, пока они «наотдыхаются». Ещё и притворяться, что обед имеет смысл.

Впрочем, я тут же обнаружила, что никто как будто и не собирается. Зоя почти ушла в коридор, и за ней кинулись Тутти и Нина. Интересно, зачем же?

Хотя. Нет, неинтересно. Тутти жуткий, Зоя громкая, Нина — ещё громче.

Но главное совсем не это. А то, что я тоже могла бы… Пойти. Поговорить с кем-нибудь самостоятельно. Зачем дожидаться детектива, раз уж его так легко свернуть с пути, если основные свидетели — это люди?

Теперь, когда дело касалось моей создательницы, я видела смысл в правде. Мне стало не все равно, кто убил мистера Стампа.

Я осмотрела тех, что ещё были в зале. Оля и Гурд все ещё были вдвоём. Нет. Суок… Сомневаюсь, что хочу с ней говорить. Сомневаюсь, что она что-нибудь знает или понимает.

Сын загадочного Давицкого уже занял разговором Виктора.

К Асырк, разумеется, я и шагу не сделаю. Тем более, она говорит по телефону.

Из всех, оставался один только охранник Гусев — куда ушёл второй, я не знала. И впрочем, этот выбор казался мне даже хорошим.

Если бы у меня получилось разговорить этого Гусева… Ведь он, похоже, много знает о Сыроежкине. И о мистере Стампа. Тем более, можно узнать, где же он был, почему не появлялся так долго в день убийства мистера Стампа… Если это важно и имеет отношение к делу.

Я подкралась к Гусеву за спину и дождалась, пока он обернётся. Он заметно вздрогнул.

— А ты чего?..

— Я… — я осеклась. И поняла, что совсем этого не умею: начинать говорить. Да и что я скажу?

— Ты — фиалка, — вдруг почему-то улыбнулся он.

— Какая «фиалка»? — нет, уже странно, когда двое используют такое имя. Это уже не пишешь на безумие…

— Ну это… Шеф тебя так назвал. Он всем даёт имена навро… Давал. Вот… А мне фото давал, ну, чтоб не спутал ничего. А ты чего к нему не пришла-то? И в зал, главное, проникла, как-то, мимо меня.

Я заставила себя игриво улыбнуться и склонила голову набок.

— А вдруг я пришла, пока тебя не было?

— Ну не, меня не было… Я был!

Я как будто смущённо заглянул ему в глаза. Тоже бледные, как у служанок, но только естественнее. Ближе всего к зелёным…

— А я все перепутала, не знала, что нужна задняя дверь.

Как если бы для меня эта ошибка была только шуткой, я улыбалась.

Гусев тяжело повёл плечами.

— Ну, шеф как будто бы догадывался… Даже сказал мне, если после «розы» ты не явишься, пройтись, проверить, нет ли тебя где. Мол, Ляпус тип мутный…

— Кто это — Ляпус? — совсем растерялась я. Но, во всяком случае, стало ясно, что я все равно попала бы к мистеру Стампу. По крайней мере… Мистер Стамп был умен и внимателен.

— Ну… Этот, который договорился, что ты придёшь к шефу. Шеф сказал, не очень-то он ему… Как партнёр. А вот так, как личность отдельно — хорош, хорош.

— Не знаю… — но, видимо, Всеволод знает. Тогда все понятно. Всеволод и сам не получил всех инструкций. Видимо, Ляпус посмеялся над нами обоими.

Зато теперь точно, что Лиза мистера Стампа не убивала. От этого мне легче. Намного легче.

— Ну, а он тебя, видно, знает, так что ты осторожнее. Он тебя так рекламировал, что даже мне интересно стало.

Я промолчала, стараясь отогнать от себя его предупреждение. Вовсе нет, это Всеволод меня знает, и, конечно, как друг рассказывал хорошее. А мутный Ляпус мог все извратить для эффекта.

Я тряхнула головой и переключилась.

— А Ярослав прав? Мистер Стамп уже знал, кто убийца?

— А кто знает?.. Может только Урри в курсе дела, или, там, хозяйка… Меня-то уже уволили оттуда. Но вот что точно: шеф был весёлый. Не похоже, что умирать собирался. Тем более, к нему Серебряный его… Это ж как «золотой» или «яхонтовый». Очень ценный и особенный. Не верю я, что он сам по себе не боролся…

Я неловко повела плечами. Грустно и неприятно.

— Значит… Правда? Он был… Он любил мужчин?

— Не знаю, я с ним не т… — он осекся, бросил короткий взгляд на меня, и продолжил осторожнее: — Не уединялся.

— Конечно! — восколикнула я. Разве могли быть сомнения?..

Он усмехнулся.

— Что, я не похож на подстилку?..

Меня смутило и это слово, но я все же твердо кивнула.

— Ты похож на хорошего парня.

Его улыбка стала смущенной тоже.

— Хорошие у шефа не водились… Никто, поверь мне. Даже самая лучшая девочка в доме была из Зеркального королевства.

— Какая… Девочка?.. — нет, нет, нет, нет! Девочка ведь не значит правда девочка?! Девушка, верно? Верно?!

Но Гусев успел только открыть рот. И через миг глаза.

Что-то застучало, зашумело.

Раздались вскрики.

Я повернулась, и взвизгнула сама, но все равно разобрала очень тихое:

— Ну вот с такой самый мильенпроцентный шеф бы засомневался…

Потому что… По залу, не стыдясь, не прикрываясь, бежала Герда. Голая! Без единой тряпочки, неприкрытая нигде, кроме ног! Бежала следом за Каем, но на её сверкающем во всех смыслах фоне он совершенно исчезал.

Ну что это такое?! Разве так можно?!

— Схватить его, схватить скорее!..

Я скорее почувствовала, чем поняла, что Гусев поднимается, чтобы послушаться её, вместе с охраной, вместе с Ярославом и вообще, кажется, всеми, и не столько разумным решением, сколько общей волной устремления меня понесло тоже. Я не хотела снова видеть голую Герду. Но я хотела понять, в чем причина этой мерзкой сцены!

— Не смей идти за мной! — Кай точно кричал на Герду, но, казалось, что он запрещал преследование нам всем.

— Почему?! Я ведь правильная Герда!

— Ты вообще не Герда! Ты не нужна мне! Ты — кукла, и ты не смеешь за мной гнаться!

Герда упала на колени, продолжая его звать, а он убежал прочь.

Я будто оледенела. Чувствовала, что я совершенно лишняя, что никто не должен этого слышать.

Казалось, все вокруг чувствовали то же. Казалось, пока охранники и Ярослав тоже не кинулись за Каем, забыв о Герде напрочь.

Только одна из служанок, самая маленькая, в бледно-зелёном и Оля подошли к ней. Затем подошёл сын Давицкого и отдал пиджак. Но Герда не спешила укрыться отчего-то…

А к ней, очень осторожно, подобралась госпожа Асырк, вовсе не смущенная и не встревоженная.

— Не сидеть бы тебе на траве, Герда, иначе самое ценное замёрзнет. А вы принесите ей платье, бесстыдницы! И скажите госпоже Сноквин, что у меня есть к ней разговор.

Три служанки вернулись в дом, а та, в зелёном, осталась. Заговорила Герда, и голос её был ещё хуже, чем всегда, совсем мертвый:

— Мне все равно. Я больше не нужна. Я ничего не отморожу, потому что моё тело не зависит от температур, потому что ничего не чувствует, потому что я — робот.

Я прижала руку к губам и укусила себя за палец, хотя едва ли могла надеяться, что это поможет осознать сказанное. Что? Робот? На самом деле? И на самом деле она кукла, вовсе не метафорически, а твёрдо, как я?! Кажется, все моё тело дрожит от этой новости. Я была уверена, что я и Лена — единственные.

Нет. Может, я спешу? Может, Герда просто ненормальная, как и её сестра? Вовсе она не «правильная Герда», а такая же точно. И оттого Кай и убежал… Наверное.

— Вот как? Правда? — почему-то Асырк была только рада! — Госпожа Сноквин купила тебя, чтобы ты занимала место безумной дурочки? И дорого ты ей стоила?

— Я ей не принадлежу.

— О… Ну где же эти негодные девчонки? И разве тебе, — она обратилась к зелёной снежинке, — нужно отдельное приглашение?

— С вашим поручением можно справиться даже и в одиночку, а их и так уже трое, — зелёная снежинка, видимо, никого и ничего не боялась.

— Ну, с таким подходом, ты долго здесь не про работаешь.

— Ничего. Я уже все здесь увидела, что могла вынести, мне хватит.

Если я… Правильно все поняла, прошлых служанок уволили только недавно. Она тут только несколько дней. Хотя… Не думаю, что не понимаю её вовсе. После бегства Герды кажется, что… Оставаться в этом доме сразу же противно.

Я поняла вдруг, что служанок и правда нет долго. Что я больше не хочу смотреть на Герду. Что… Мне бы хотелось вернуться в дом. Как-нибудь незаметно!

Но этому не суждено было сбыться. В доме раздался крик.

И пока я решала, должна ли знать, в чем теперь дело, дверь открылась.

Потерянные снежинки вышли втроём, поддерживая под локти ту, что была в синем. А она, едва слышно, слишком ровно сказала:

— Госпожа Сноквин мертва.

Первой закричала Нина.

Вытаращил глаза Гусев.

Госпожа Асырк издала нервное: «За».

А я сама не могла ещё найти в себе реакции. Шок.

Но…

Бессердечный шок.

Ярослав был так прав. А она послала всю охрану за Каем.

И так тихо. И так быстро. Как это?..

Хотелось схватиться за голову.

Нет.

Не может так быть.

— Ведите, — неожиданно решительно потребовал сын Давицкого.

И все последовали за совсем потерянными снежинками.

Зачем я пошла с ними? Чего ждала?

Я увидела… И я отвернулась тотчас же.

Но оно осталось прямо в моих глазах: госпожа Сноквин лежала в красивом кресле. И все белое в её наряде ярко портил черный-черный ремень на шее.

И до черноты красное лицо.

На котором не застыло ни одной эмоции.