Огранённые (гет)

Зюс, Аларийская область, Эквия, 19 июля 1979 года Третьей эры.

— Девушка, у вас есть читательский билет? — раздался настороженный шёпот библиотекарши.

— Нет, — ответила Иджи в полный голос, потому что в читальном зале никого не было. — А можно я просто посмотрю?

— Не положено! — воскликнула женщина, вновь шёпотом (может быть, профдеформация?) — Сейчас я вам его оформлю. Давайте паспорт.

— Дома забыла. Можно я всё-таки пройду? Мне только посмотреть.

— Не положено!

— Ну послушайте же! К вам всё равно никто не ходит, — Иджи обвела рукой пустое помещение, — Вдруг я сейчас найду то, что мне нужно, а потом вернусь с паспортом оформлять этот ваш билет.

Библиотекарша несколько долгих секунд сверлила Иджи взглядом. Внутри неё явно происходила борьба.

— Ладно, — сдалась она в конце концов, — можете посмотреть. Только аккуратно!

Дважды Иджи повторять не требовалось. Она быстро прошла мимо нескольких стеллажей с классикой, не удостоила взглядом полки с любовными романами, не остановилась у стенда с детективами — всё не то.

— Скажите, а есть здесь научная литература? Может быть, научно-популярная? — спросила она у библиотекарши, обойдя зал по кругу два раза, но так и не обнаружив нужного отдела.

— Это какая например? — настороженно спросила женщина. Кажется, она почуяла, что добыча обходит расставленные сети.

— Ну, что-нибудь о магии. Исследования о том, как люди пользовались ей в Новой эре.

— Девушка! Такое мы не держим! — от возмущения у библиотекарши почти прорезался голос.

— А не подскажете, где держат именно такое? — спросила Иджи с очаровательной улыбкой.

Женщина несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот, сделавшись похожей на оскорблённую до глубины души рыбу.

— С вашими запросами поезжайте в Алари, — наконец выдавила она и уткнулась в лежащий на столе кроссворд, давая понять, что разговор окончен.

Иджи вышла из библиотеки и отправилась на заправку, прокручивая в голове те немногие факты, которые были известны о её способности. Последнее время она постоянно думала об этом, потому что желала знать, кому могла понадобиться её семья. Интуиция подсказывала, что к ответу можно было подобраться с другой стороны — узнав зачем. Вряд ли этим людям нужен был личный специалист по обработке помещений от крыс и мышей, но другие применения своей способности ещё недавно Иджи представляла с трудом. В качестве шпионов они с Рэином много пользы не принесут: связь разрывается когда расстояние до животного становится слишком большим. Решалась ли эта проблема достаточным количеством тренировок, Иджи не знала. Собственный предел она так и не нащупала — каждый раз силы оставляли её неожиданно. В памяти всё время всплывал разговор с Эрвентом, о том, что при должном обучении она бы могла использовать свои способности на людях. Иджи понимала, что его словам, скорее всего, можно доверять. Вряд ли бы этот человек стал лгать о магии.

Рэин бы не гадал и тыкал пальцем в небо. Он бы обратился к литературе, и обязательно нашёл зацепку. Так Иджи и оказалась в библиотеке. Ради этого похода она завершила свой «рабочий день» на несколько часов раньше, что стало чуть ли не единственным нарушением её новой рутины.

Неделя, проведённая в Зюсе, слилась в сознании Иджи в один рваный, спутанный и неопределённый промежуток времени, наполненный бесконечной вереницей чужих дверей, постоянным счётом денег, борьбой с усталостью и голодом. На вторую ночь она была готова опустить руки, но с первыми лучами следующего дня что-то глубоко внутри вновь стало судорожно цепляться за жизнь.

Из библиотеки Иджи вернулась, когда солнце уже начало медленно клониться к горизонту. По дороге она закупилась продуктами на ужин и завтрак и теперь несла их в помятом ведре, потому что сумку ещё не могла себе позволить. Издалека заправка выглядела по-прежнему безлюдной, поэтому Иджи ослабила бдительность, и, завернув за угол здания, чуть не споткнулась о двух незнакомцев, которые сидели прямо на земле, прислонившись спинами к стене.

Она не раз обдумывала, как поступит, если встретит здесь людей, и пришла к выводу, что лучше сматываться без промедления, бросив всё. К счастью, бегала она всё так же быстро, как и во времена занятий спортом. Но теперь, когда Иджи столкнулась с чужаками не гипотетически, а нос к носу, тело одеревенело. Всё, на что она сейчас была способна, — это удивлённо хлопать глазами и переводить взгляд с одного чужака на другого.

— Привет, — невозмутимо сказал тот, что сидел ближе.

Он был одет в сильно поношенные тёмные джинсы, косуху с шипами, булавками и цепями, всю в каких-то надписях. Из-под неё выглядывала яркая, но вытянутая и в целом непрезентабельная футболка. Ирокез грязно-синего оттенка, видимо, уже успел выцвести. Его товарищ выглядел похоже, только одежда смотрелась опрятнее, а ирокез имел насыщенно-зелёный цвет.

— Эй, всё в порядке? Чего зависла? — окликнул Иджи Синий Ирокез и, встав, помахал рукой перед её лицом.

Она поморщилась и отстранилась. Зелёный Ирокез, тем временем тоже поднялся на ноги. В отличие от товарища он смотрел на Иджи с удивлением, вглядывался в неё пристально — даже чересчур.

— Ала́ус, это же она, — тихо сказал он приятелю, но Иджи всё равно смогла расслышать.

— Да ну?!

Зелёный Ирокез никак не отреагировал на это восклицание и обратился к Иджи:

— Иджена Крэйт?

— Н-нет, — её голос предательски задрожал.

— Ты знала, что тебя ищут? — продолжил незнакомец не обращая внимание ни на попытку Иджи отнекиваться, ни на ошарашенное лицо Алауса.

Конечно, она не знала наверняка, но было бы странно, если бы её не искали. Пока Иджи думала, что ответить, Зелёный Ирокез сказал своему спутнику:

— Слушай, у тебя же осталась та бумажка. Покажи ей.

Алаус достал из внутреннего кармана куртки смятый листок и, кое-как разгладив, протянул его Иджи. Она увидела адрес и несколько телефонных номеров, записанных почти пересохшим маркером.

— Переверни.

С обратной стороны на Иджи смотрело её собственное лицо. Оказалось, что она держит в руках сорванное со стены или столба объявление, вверху которого крупными буквами было написано: «ПРОПАЛ ЧЕЛОВЕК». Текст под фотографией гласил:

Иджена Крэйт, 17 лет.

Дата и место пропажи: 5 июля 1979 г. вышла из дома (г. Тровэг, Орантский городской округ), в тот же день была замечена на Больших озёрах. В последний раз видели 10 июля в г. Алари в районе ул. Железнодорожной.

Приметы: рост 161 см, атлетическое телосложение, глаза серые, волосы светло-русые.

Была одета: синие джинсы, синяя джинсовая куртка с оранжевыми рукавами, жёлтая футболка, коричневые кроссовки.

Дочитав, Иджи ещё долго смотрела на объявление пустым взглядом. Почему о Рэине не сказано ни слова? Да, в Алари его не было, но из дома они вышли вместе и на озёра приехали вдвоём. Почему в тексте нет ничего ни о его гибели, ни о гибели родителей, ни даже о нападении? Сомнения, которые уже успели утихнуть в душе Иджи, вспыхнули с новой силой.

— Они расклеены по всему Алари, — пояснил Зелёный Ирокез.

— Да, только верни нам эту бумажку, — добавил Алаус. — Там важные контакты.

— Отдам, когда ответите на мои вопросы, — сказала Иджи, аккуратно складывая листок и убирая его за пазуху.

— Твою мать, Ори́н, во что ты нас втянул? — пробормотал он, а потом снова обратился к Иджи. — Ну, задавай быстрее.

— Там, где вы это взяли, не было других плакатов? — аккуратно начала она, не зная, как подступиться к волнующей теме.

— Да полно, — раздражённо произнёс Алаус. — Свежая рыба, грузоперевозки, продам гараж. Тебя что конкретно интересует?

— Ещё люди: Рэин Крэйт, Абелле́н Крэйт, Ила́ргия Крэйт.

После этих слов недовольство вмиг сошло с лица Алауса. Колкость, которую он уже, вероятно, заготовил, и которая вот-вот должна была сорваться с его губ так и осталась невысказанной. Затянувшееся молчание первым нарушил Орин:

— Думаю, что нет. Если бы их искали так же тщательно, как тебя, мы бы обязательно заметили: твои фотографии висят на каждом углу.

— А были ли какие-нибудь новости о двух нападениях террористов в последнее время? — спросила Иджи и тут же поправилась, вспомнив о Норс. — О трёх нападениях. Два пятого июля, а третье… ну, предположим, в последних числах июня.

Алаус и Орин удивлённо переглянулись и в один голос протянули:

— Не-ет.

Странно. Слишком странно. Пресса замалчивает, чтобы не пугать население, или никаких нападений на самом деле не было?

Иджи тяжело вздохнула и вернула Алаусу объявление.

— Спасибо.

— Ты знаешь, кто тебя ищет? — спросил Орин. В его голосе звучала странная обеспокоенность для того, с кем Иджи познакомилась несколько минут назад.

— Догадываюсь.

— Они желают тебе добра?

— Не думаю.

— Тогда мы будем молчать, — сказал Алаус.

Этот ответ застал Иджи врасплох. Она не ожидала, что совершенно незнакомые люди встанут на её сторону, особенно после того, как она их шантажировала.

— Может, вы тогда останетесь на ужин? — спросила Иджи в неосознанной попытке сгладить неприятное впечатление.

Она не вполне отдавала отчёт, в какое русло направила разговор, потому что её мысли вращались только вокруг того, что ей рассказали. Однако Алаус и Орин не подозревали об этом. Их занимал совсем другой вопрос.

— Подожди, что значит остаться на ужин? — уточнил Орин. — Ты живёшь здесь?

— Ну да, — бросила Иджи через плечо, начиная разводить огонь в бочке.

— А ты не боишься, что тут всё вспыхнет? — поинтересовался Алаус. — В конце концов, мы на заправке.

— Здесь нет бензина.

— Здесь им всё пропитано!

— Так огонь же в бочке.

— Тогда следи, чтобы он в ней и оставался. И держись оттуда подальше, — Алаус махнул рукой в сторону бензоколонок.

В ответ он получил только кивок, который, кажется, не сильно его обнадёжил.

Разведя огонь, Иджи сказала гостям ждать, а сама вошла в здание, чтобы помыть руки. Заправку не отключили от холодного водоснабжения. Вскоре после того, как Иджи обосновалась здесь, она с удивлением обнаружила это обстоятельство и даже испытала некое подобие радости, потому что на настоящую радость уже была неспособна. Чистоте она уделяла столько внимания, сколько вообще возможно в таких условиях, потому что не хотела подцепить никакую болезнь. Ответственное отношение к гигиене ей привила мама. По профессии она была стоматологом, но Иджи казалось, что она могла бы заменить любого врача.

Вернувшись на улицу, Иджи занялась бесхитростным ужином, который представлял из себя поджаренные сосиски на веточках. Алаус и Орин в это время пытались соорудить три сиденья из старых покрышек и кусков фанеры. Иджи почти всё время смотрела в их сторону, но, погрузившись в себя, едва ли понимала, чем они занимаются.

Тот, кто стоит за поисками, должен точно знать, что случилось с родителями и Рэином — именно поэтому ищут только Иджи. Если бы тревогу забили неравнодушные соседи, заметившие долгое отсутствие Крэйтов, на плакатах была бы вся семья. Даже несмотря на то, что остальных больше не видели, их исчезновение обязательно бы упомянули в тексте. То, что одного из четырёх человек, пропавших при загадочных обстоятельствах, заметили в Алари, могло стать толчком к поискам сразу всех, но этого не произошло. Со стороны ситуация выглядела так, будто Иджи сбежала, и, скорее всего, кто-то в этом заинтересован.

Дальше в рассуждениях отсутствовало немало промежуточных звеньев, но каким-то образом всё сводились к фигуре Эрвента. Очевидно, он многое недоговаривал. Но почему? Были ли у него личные причины, или он действительно хотел помочь, и умалчивать факты его принудил кто-то сверху. Не проходило и дня, когда бы Иджи не сомневалась в том, правильно ли поступила, совершив побег. Может быть, этим поступком она обрекла себя на верную, пусть и отсроченную гибель от рук тех, от кого Эрвент мог её защитить. При условии, если они существовали, конечно.

Вынырнуть из пучины предположений и догадок Иджи заставил запах поджаренных сосисок. Ещё чуть-чуть, и она бы их передержала. Алаус и Орин уже расположились на двух самодельных сидениях. Ещё одно пустовало в ожидании Иджи. Когда она поделила ужин на всех, Орин, вспомнив о том, что формальное знакомство так и не состоялось, назвал своё имя и заодно представил Алауса.

— А как к тебе можно обращаться? — спросил он.

— Здесь я всем говорю, что меня зовут Иджина Палфест.

— Интересный выбор, — прокомментировал Алаус не очень чётко, потому что был занят пережёвыванием сосиски. — Не против, если мы сократим до Джины?

Иджи было всё равно, и она кивнула.

Алаус потянулся к сумке, которая сейчас стояла у его ног, а до этого была перекинута через плечо. Он достал оттуда четыре бутылки: две взял себе, одну передал Орину, а последнюю протянул Иджи, предварительно откупорив.

— В честь знакомства.

— Что это? — спросила Иджи.

— Лимонад, — ответил Алаус так, что стало понятно: там всё что угодно, кроме лимонада.

Иджи сделала глоток, а следом ещё один.

— Какое сегодня число? — вдруг спросила она.

— Девятнадцатое.

В этот день у Иджи была особенно веская причина отключить голову. Она залпом осушила полбутылки, но тут же отставила остаток в сторону — не таким способом.

Иджи перевела долгий взгляд на новых знакомых. Алаус часто улыбался, в отличие от Орина, который всё время выглядел серьёзным. Между ними чувствовалась странная гармония, хотя внешне они казались противоположностями друг друга даже несмотря на почти одинаковые ирокезы и косухи. Алаус был выше, имел несколько грубые, хотя и не лишённые привлекательности черты. В другой одежде и с другой причёской он бы походил на простого работягу с завода. В Орине же прослеживалось что-то благородное: не столько в тонких, аккуратных изгибах рук и линиях лица, сколько в манере держать себя. Даже на куске фанеры поверх двух лежащих друг на друге покрышек он восседал, будто на троне.

Ужин прошёл в неожиданно уютном молчании. Иджи вдруг поняла, как соскучилась по человеческому теплу. Сражаясь с голодом и страхом, она и не осмеливалась подумать, что ей не хватает общения, обыкновенных задушевных разговоров с друзьями, с семьёй. Семьи теперь нет. Друзья далеко — за много километров, а возвращаться в Тровэг слишком опасно. Не важно, причастен ли к нападению Эрвент, или его действительно совершили анкландские террористы. Кто бы за ним ни стоял, эти люди непременно отыщут Иджи вскоре после того, как она объявится на пороге собственного дома.

Как ни странно, случайные гости дарили почти забытое за эти бесконечно долгие две недели чувство близости, единения, поддержки. Алаус и Орин больше ничего не спрашивали, просто сидели рядом, но именно в этом Иджи и нуждалась.

Они собрались уходить, когда над городом разгорелся закат, и, прощаясь, пообещали заглядывать время от времени.

— Можно от кого-нибудь из вас позвонить? — спросила вдруг Иджи напоследок.

Эти слова уже долгое время вертелись у неё на языке, но до самой последней секунды было неясно, решится ли она их произнести.

— Да, — неуверенно ответил Алаус. — Тебе срочно?

— Нет. Могу в любой день.

— А что насчёт времени?

— В любое время.

— Не понимаю. Тот, кому ты хочешь позвонить, всё время дома? — спросил Алаус озадаченно.

— Нет, — это короткое слово далось Иджи тяжело, но она продолжила, как будто убеждала саму себя. — Теперь их никогда нет дома, но мне нужно позвонить. Понимаешь, Алаус? Дело не в том, ответят мне или нет, а в том, позвоню ли я.

Голос Иджи дрожал и в то же время звучал непривычно звонко. В нём слышался и надлом, и сила, непонятно откуда взявшаяся после долгих дней скитаний и одиночества.

— Ладно, — Алаус совсем растерялся. — Приходи завтра вечером.

— Нет, лучше с утра, — вмешался Орин.

— Да, это верно. Мы снимаем комнату в… достаточно неприятном месте. Велика вероятность, что вечером тебя к телефону просто не пустят, даже если он будет свободен — из вредности. Приходи утром, когда всем не до этого, часам к шести-семи, но имей в виду, что после десяти минут восьмого нас уже не будет.

— Улица Эйона, дом 84, квартира 5, третий этаж. Дверь подпирается кирпичом. Кирпич не убирать, иначе заклинит, и выходить придётся через окно первой квартиры, — проинструктировал Орин.

Алаус в это время опять достал плакат с фотографией Иджи и на обратной стороне записал их адрес тем же сухим маркером, которым были сделаны остальные надписи. Закончив, он разделил лист на две половинки, и Иджи, стоя в это время напротив Алауса увидела, как разрыв делит её лицо точно посередине.

— Ну, бывай, — сказали Орин и Алаус в один голос.

— До встречи.

Оставшись одна, Иджи затушила огонь и отправилась спать. Было ещё не поздно, но завтра предстоял ранний подъём. К тому же ей хотелось как можно скорее закончить этот день, хотя ещё в начале месяца она ждала его с нетерпением. Если бы ничего не случилось, сегодня Иджи с семьёй улетела бы на отдых. У них было столько планов, но теперь все они превратились в горькие сожаления о несбывшихся мечтах. Да ещё и в последнее время в памяти постоянно всплывала Норс. Действительно ли Иджи не могла ей помочь или просто не захотела? Она повторяла, что один сбежавший человек лучше, чем двое пойманных, но не могла простить себе, как мало раздумывала над тем, стоит ли попытаться найти эту девушку.

Обычно Иджи засыпала сразу, потому что сильно уставала за день, но в этот раз спасительное забытьё никак не приходило. Кроме навязчивых мыслей мешал неудобный диван в бывшей комнате для персонала, который шатался и скрипел от каждого движения, а его металлический каркас в некоторых местах прорвал наполнитель и ткань.

Блуждающий взгляд упал на крысу в дверном проёме. За время плотного общения с этими зверьками Иджи успела заметить, что те, в чьих головах она побывала, будто бы привязывались к ней и не спешили покидать заправку, очевидно, считая теперь это место своим домом.

— Поможешь мне? — спросила Иджи у крысы, не вставая с дивана.

Крыса сделала неопределённое движение всем телом, которое наверняка ничего не означало, но Иджи истрактовала его как согласие. Она закрыла глаза, глубоко вдохнула и выдохнула, помогая себе настроиться на предстоящее взаимодействие. Проникнув в сознание крысы, Иджи первым делом внушила ей возвращаться обратно, когда связь прервётся. Это было нелегко, но всё же не изнурительно.

В следующую секунду крыса уже бежала прочь с заправки, а Иджи смотрела её глазами на кроны далёких деревьев, на проплывающие высоко над Зюсом кучевые облака, на редкие автомобили, проносящиеся по трассе и исчезающие далеко впереди. Скоро силы стали иссякать. Очень хотелось отделиться от сознания крысы, но Иджи не позволяла себе этого сделать. Будучи запертой у Эрвента, она находилась в голове у белки несколько часов, но это получилось лишь благодаря перерывам и, возможно, адреналину. Сейчас её однозначно хватит на меньшее: хотя с тех пор она и научилась лучше управлять своей способностью, потому что то и дело прибегала к ней, продержаться продолжительное время без отдыха по-прежнему было тяжело. А главное, с каждой секундой крыса отдалялась, и сохранять связь становилось всё сложнее.

Картинка начинала мутнеть. В попытках вернуть чёткость Иджи тщетно старалась сконцентрироваться на чём-то, кроме внезапно появившейся и стремительно нараставшей боли в висках, но силы покидали её с каждой секундой, и вскоре всё вокруг превратилось в размытые двоящиеся силуэты, а ещё через несколько мгновений она потеряла сознание.

Больше никаких мыслей на сегодня.

* * *

Зюс, Аларийская область, Эквия, 20 июля 1979 года Третьей эры.

Пробуждение было не из приятных. Голова ощущалась тяжёлой, словно налитой водой, которая при каждом повороте билась о стенки черепа и от любого неосторожного движения была готова вылиться через уши вместе с мозгом. В последние несколько дней Иджи хорошо изучила это чувство. Оно исчезнет уже через полчаса — небольшая плата за крепкий сон без сновидений, в особенности без кошмаров.

От вчерашнего ужина в упаковке осталось всего две сосиски. Ночь выдалась прохладная, поэтому они не испортились. Иджи съела их сырыми, зато с хлебом. Такого завтрака едва хватило, чтобы утолить голод, который всегда ощущался сильнее после обмороков или насыщенного рабочего дня. Иджи предполагала, что это как-то связано с использованием телепатии.

Улицу Эйона она нашла без труда, потому что уже неплохо ориентировалась в Зюсе. Перед входом в подъезд стояла долго: знала, что от этого звонка ей станет очень больно, хотя никто даже не возьмёт трубку. Наконец решившись, Иджи поднялась по лестнице и оказалась перед неприглядной, обшарпанной дверью, с которой кто-то безуспешно пытался стереть несколько ёмких и весьма изобретательных оскорблений. Судя по светлому пятну в виде цифры пять над глазком, ещё не так давно здесь висел номер квартиры.

Звонок не работал, поэтому Иджи постучала, и в тот же момент сонная утренняя тишина погибла во взрыве самых разнообразных звуков. Что-то загрохотало, затем раздался не то свист, не то скрип, зарыдал младенец, следом ещё один. Из-за двери донёсся голос взбешённого мужчины.

— Уйми своих спиногрызов, или я за себя не отвечаю! — орал он.

— Паскуда! Хрен неблагодарный! Имей уважение, она же мать!! — закричала из другого конца квартиры пожилая женщина.

— Она не моя мать!!! — взревел мужчина.

Старуха что-то завопила ему в ответ, но Иджи не разобрала, потому что дети начали плакать ещё громче, залаяла собака, судя по звуку, что-то наподобие чихуа-хуа, а кто-то совсем рядом с дверью выпалил:

— Я больше не собираюсь терпеть вас и ваше скотское поведение! Я иду жаловаться хозяйке прямо сейчас!

После этих слов в замке несколько раз повернулся ключ, дверь распахнулась, и на пороге показался худощавый мужчина в спортивных штанах и вытянутой майке.

— Отойди, — сказал он Иджи, отталкивая её в сторону, и с поразительной быстротой взбежал вверх по лестнице.

Иджи удивлённо проводила его взглядом, но тут ей на плечо легла чья-то рука — легкая и нежная. Она обернулась и увидела Орина.

— Джина, проходи скорее, — поторопил он и, когда та переступила порог, закрыл дверь за ними обоими.

В квартире было полно людей, но никто не обращал на Иджи внимания. Всех их, сонных, злых и полуодетых, сильнее занимала грызня между собой. Телефон стоял на тумбочке в коридоре. Рядом с ним Иджи уже дожидался Алаус.

— Привет! — поразительно жизнерадостным тоном для подобной обстановки произнёс он. — Надеюсь, здешняя атмосфера тебе не помешает?

— И ты ещё меня спрашиваешь? — Иджи потупила глаза. — Прости, я правда не думала, что доставлю вам столько неудобств.

— Это разве неудобства? — отмахнулся Алаус. — Хочешь узнать, что такое настоящие неудобства — приходи вечером. А сейчас лучше звони, не теряй времени.

Пока Иджи набирала номер на неприятном на ощупь, засаленном диске, Алаус и Орин загородили её своими спинами. С каждой новой цифрой дыхание сбивалось сильнее, уже прояснившаяся голова вдруг начала кружиться. Иджи приложила трубку к уху. Гудок. Ещё гудок. Один лишь звук — вот всё, что связывало Иджи с местом, где она когда-то была счастлива. В этот момент ей отчаянно захотелось превратиться в электричество и раствориться в проводах по пути в родной Тровэг.

— Алло! — раздалось вдруг на том конце.

Иджи мгновенно узнала голос, который, как она думала, больше никогда не услышит.

— Алло! Не молчите! — в этих словах отчётливо прозвучало волнение, смешанное с мольбой и страхом.

Говорить — это ведь так легко. Почему же сейчас не получается произнести ни слова? Иджи было достаточно сказать лишь фразу, даже звука бы хватило, чтобы надрывные интонации перестали болезненно искажать такой знакомый, такой родной голос в трубке. Но она молчала.

— Рэин? Иджи? Я знаю, что это кто-то из вас. Если ты не можешь сказать прямо, намекни, где вы. Ответь хоть что-нибудь! Подскажи, как угодно! Мы с папой найдём вас!

Трубка выпала из внезапно ослабевших пальцев и громко ударилась о тумбочку. Алаус и Орин тут же обернулись — и как раз вовремя, чтобы подхватить потерявшую равновесие Иджи. Пока Алаус усаживал её на стоящий рядом шаткий табурет, Орин повесил трубку, и опустился перед ней на корточки.

— Джина, что тебе сказали? Угрожали? Шантажировали? — обеспокоенно спросил он.

— Кто вообще это был? — перебил его Алаус.

— Мама.