Наказал так наказал (джен)

— Поместье Поттеров!

Когда Сириус выскочил из камина, в доме слышалось множество голосов и смех. Неподалёку отмечали праздник, понял он, остановившись на месте. В гостиной стояла огромная ель, щедро украшенная игрушками и такой красивой яркой гирляндой, что она одна освещало пространство.

— С Рождеством!!! — было слышно несколько голосов и звон посуды.

«Сидит, празднует, тварь. Меня покалечил и ведёт себя как ни в чём не бывало!» — злобно подумал Сириус и двинулся из гостиной в коридор. Наверное, хозяева и гости собрались в столовой, заключил он, Поттеры же небедные люди, могут себе позволить и место, чтобы посидеть за столом, и место, чтобы потанцевать, и место, чтобы отдохнуть и посидеть у ёлки.

— Ребят, а меня не забудьте! Я тоже хочу посмотреть, как вы будете запускать фейерверки! — крикнула какая-то девушка.

— Марлин, да куда ты спешишь! Я их ещё не принёс! — весело ответил девушке кто-то из парней и двинулся к Сириусу навстречу. — Подожди пару минут, я за ними в гостиную схожу. Эй, Римус, подсоби-ка! Мне там на… С-си… Сириус?!

Они так и замерли, напротив друг друга. Сириус узнал темноволосого взлохмаченного парня в очках — Регулус Джеймса Поттера таким и описывал. Если последний вскинул брови и уставился на него, точно изумлённый, то первый помрачнел и, справившись с замешательством, взмахнул палочкой.

— Круцио!

Джеймс вскрикнул, падая на колени. В доме всё стихло. Сириус, желавший побольнее отомстить виновнику своих бед, вдруг тоже не устоял на ногах.

— Ступефай! — выкрикнул кто-то, выскочив в коридор, и Сириус отлетел назад, в гостиную.

Когда он схватил палочку и поднялся на ноги, Джеймс принял протянутую ему руку и тоже поднялся. Его выручил некий худой паренёк с каштановыми волосами и украшенным старыми порезами лицом.

— Сириус, ты сдурел?! — возмутился этот паренёк, двинувшись в гостиную.

Сириус хотел бы атаковать, но худенький помощник всё ещё держал палочку наготове, да и побледневший Джеймс, двинувшийся вместе с ним, тоже в любой момент мог достать палочку, хоть и медлил.

— Сириус, ты чего? — растерянно спросил он. — Ты… ты всё ещё… сердишься?

Сириус хотел бы сказать, что он в бешенстве, хотел бы взмахнуть палочкой и в этот раз использовать другое заклинание, вложить всю силу в Аваду Кедавру, но позиция была проигрышная. Палочку в любой момент могли отнять, за спинами парней снова стали слышны голоса и шаги. Кто знает, сколько людей находилось в доме и кто из них может ещё подоспеть. Надо было сразу убивать! И чего он только последовал примеру кузины? Теперь было легко погибнуть или угодить в Азкабан, а значит, атаковать уже не имело смысла. Как только Джеймс сделал ещё один шаг к нему, Сириус отшатнулся и помрачнел.

— Ненавижу, — злобно произнёс он, смотря противнику в лицо, и громче добавил: — Ненавижу тебя! Не-на-ви-жу!

Растерялся не только Джеймс, но и его худой помощник.

— Ненавижу, — пятясь назад, повторял Сириус и, поскольку не видел того, что находится за спиной, то споткнулся и упал на зад.

За его спиной, конечно, оказалась всего лишь подарочная коробка, стоявшая в стороне ввиду её большого размера.

— Сириус… — наконец тихо произнёс Джеймс и осторожно двинулся к нему.

— Не подходи, тварь! — тут же воскликнул Сириус и вскочил на ноги.

Он хотел взмахнуть палочкой, но внезапно застыл. Только сейчас он их заметил… в стороне было некое движение — это люди на колдографиях, расклеенных по стене, улыбались и махали руками. Сейчас они оказались вблизи от него, но Сириуса изумило не их наличие, а содержимое. Даже в слабом свете он рассмотрел там улыбающегося паренька с тёмными волнистыми волосами, доходящими до плеч. Себя.

— Нет… — тихо пробормотал Сириус, повернув голову и хорошенько всмотревшись.

На одном колдофото он с широкой улыбкой держал за ноги Джеймса, сидящего на его плечах. На другом, намного младше, лет двенадцати или тринадцати, сидел с Джеймсом под ёлкой и держал в руках яркую коробку. На ещё одном колдофото их было четверо, с одной стороны стоял тот самый худой парень со шрамами, а с другой — незнакомый светловолосый коротышка. Все снова улыбались.

— Сириус, что с тобой? — настороженно спросил Джеймс, не решаясь приблизиться, но Сириус не мог ему ответить.

— Это… невозможно, — тихо произнёс он, качая головой.

Сердце в его груди стучало как ненормальное, а мысли путались. Чтобы он радовался чему-то, стоя рядом с такими псевдодрузьями? Или всё же радовался и друзья были не так уж и плохи? На ещё одном колдофото он и Джеймс обнимали друг друга за плечи, а за их спинами улыбались очень зрелые женщина и мужчина, черты которых угадывались в их сыне. Это, несомненно, были Поттеры. Но как? Как они могли так тепло принимать чужого ребёнка у себя? Колдофото с чужими людьми или малознакомыми лицами обычно не выставляют напоказ. Да и кто в здравом уме станет фотографироваться с тем, кто ему неприятен или плохо знаком?

— Ревелио… Фините…

Палочка в его пальцах задрожала, и Сириус сжал её чуть крепче.

— Фините Инкантатем…

Ни одно заклинание ни развеяло, ни сняло наложенных на колдофото чар, а это могло произойти только по одной причине — их там и не было. На этих колдофото действительно был он. Спокойный, беззаботный, радостный… — такой, каким он хотел бы себя вспомнить.

— Мальчики, что у вас там происходит? — вдруг послышался чей-то голос и шаги.

Когда в гостиной появились две симпатичные девушки — одна светловолосая, а другая рыжая, — худенький парень вскинул руку и дал им знал стоять, а Сириус вышел из оцепенения и стремительно отпрянул от стены. Колдофото выбило из него дух, и он хотел как можно скорее исчезнуть. Скользнув по гостиной взглядом, он остановил его на камине.

— Сириус, подожди! — крикнул его Джеймс. — Сириус!..

Похоже, он хотел броситься за ним, но Сириус вскинул волшебную палочку. Её конец упёрся Джеймсу в грудь, и последний вместо того, чтобы её вырвать или ударить, поднял руки, словно сдаваясь.

— Сириус, прости меня! — внезапно произнёс Джеймс. — Мне очень… очень жаль, что всё так вышло! Поверь, я не хотел, чтобы ты упал. Прошу, прости меня. Я… растерялся, не успел ничего сделать в тот момент. Знаю, это жалкое оправдание, но, поверь, я не хотел, чтобы ты так страдал. Если бы я мог повернуть время назад, я… я лучше бы сам упал вместо тебя! Лучше бы я сам пострадал, чем знал, что ты долгое время лежал дома в постели и не мог подняться!

— Сириус, ну ты ведь знаешь, что он не виноват, — прибавил к этому худенький парень. — Почему ты злишься на него, а не на Снейпа? Это он тебя…

— Римус, не лезь! — вдруг резко сказал помощнику Джеймс и опустил руки. — Сириус, ну хочешь ударь меня. Ну что… что тебе принесёт облегчение? Что мне сделать, чтобы ты меня простил, друг?

Сириус смог лишь разомкнуть губы, но они дрожали. В голове развернулась настоящая буря из-за внезапного открытия, а вопросы Джеймса только усиливали её порывы. Там, на стене, висели колдографии с ним, здесь, прямо перед глазами, никто не поднимал на него палочку, не думал атаковать и уж тем более насмехаться. И девушки, и парни, они смотрели на него и… были удивлены. Но чему? Не тому ли, что знали его другим? Последняя мысль особенно его задела, прожгла, точно кислотное зелье, и он рванул к камину. Не в силах сунуть руку в горшок и зачерпнуть немного пороха, Сириус схватил его с полки и кинул за решётку. Как он произнёс адрес, он не слышал и сам.

— Сириус, постой! Сириус, останься с нами! — был слышен за его спиной голос Джеймса. — Сириус, давай вместе встретим Рождество! Мы же и раньше…

Когда Сириус выскочил из камина, то не устоял на ногах и осел на ковёр. Его трясло, дышать было трудно. Он обнимал сам себя и раскачивался на месте. Одна часть его сознания пыталась уцепиться за то, что ему говорил брат, другая уже не могла выкинуть из головы то, что увидела. А что именно из того, что ему говорили, было правдой? Где те самые колдофото, на которых он счастлив? Какие именно «свои вещи» он вроде как уничтожил на прошлое Рождество? Подарок брата в виде медальона, висящего на груди, вдруг стал невероятно тяжёлым и потянул его к полу. Сириус завалился на бок и больше не смог себя сдерживать. Слёзы катились по его щекам, предательский голос, больше похожий на скулёж мучимой Круциатусом дворняжки, вырывался из горла. Он не помнил всей правды о себе, но остро чувствовал, как сильно она была искажена, а самое ужасное состояло в том, что исказили её самые близкие ему люди.

Сколько времени Сириус пролежал в гостиной, он не знал. В какие-то минуты он думал, что как только родители вернутся, то он убьёт брата на их глазах. В какие-то минуты он подумывал направить палочку на себя и оставить для родных мёртвое тело на ковре. В какие-то минуты он хотел уйти куда глаза глядят или же напиться и проведать кузину. Разозлить её так, чтобы она его убила, или убить её, чтобы его убил кто-то из Лестрейнджей. Когда воображение утихло, он наконец-то поднялся и, словно в тумане, поплёлся к лестнице. Им вдруг овладело неслыханное спокойствие, и Сириус улыбнулся. И зачем было что-то выдумывать? Родные хотели от него одного… каждый день ему об этом твердили… Вот это он им и даст. Он же хороший сын, такой, каким они его сделали. Добравшись до третьего этажа, Сириус зашёл в комнату к брату и развалился на его кровати.

— Фу, Сириус, напугал! — немногим погодя сказал ему вздрогнувший Регулус, зашедший к себе в комнату и взмахом палочки заставивший ночник загореться. — Ты что здесь делаешь?

— Как всё прошло? Как там дядя и тётя? — проигнорировав его возмущение, поинтересовался Сириус, поднявшись.

— Да всё как обычно, скука смертная, — ответил Регулус и прищурился. — А ты чего такой… странный? Тебе полегче или всё ещё нездоровится?

— Полегче… мне намного легче, — ответил ему Сириус с улыбкой. — Представляешь, меня Тёмный Лорд к себе вызывал…

— Да ладно! — поразился брат. — Зачем?!

— Задание дал… не просто же так я теперь метку ношу. Нужно доказать, что я её достоин.

— Ого! Потрясающе. А какое задание?

— Очень нелёгкое… Мне следует избавиться от привязанностей и быть преданным только ему одному.

Регулус чуть сильнее нахмурил лоб, но не уловил в словах брата подвох.

— От каких это ещё привязанностей? Что он имел в виду?

— К моему огорчению, только это, — ответил Сириус и взмахнул палочкой. — Экспеллиармус!

Как только обе палочки оказались в его руках, он направил их на стену.

— Инсендио!

Вырезки из газет вспыхнули и зашуршали, поглощаемые пламенем.

— Сириус, что ты творишь?! — в ужасе закричал Регулус. — Сири!..

— Ступефай!

Сириус взмахнул палочкой, и брат отлетел в сторону.

— Прости, Регги, но я должен доказать Тёмному Лорду свою преданность, — произнёс он и взмахнул палочками ещё пару раз. — Это крайне важно, брат, ты же должен понимать!

На этом Сириус вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

— Сириус, открой! Сириус, выпусти меня! Сириус! Си-и-ириус!! — был слышен голос Регулуса и настойчивые удары по двери, но Сириус продолжал размахивать палочками и идти по коридору, а затем и по лестнице.

Обои на стенах, гобелены, ковры, диваны в гостиной, портьеры, ступени… — всё, что привлекало его внимание, через какие-то мгновения ощущало на себе жаркие языки пламени. На улице он и вовсе расхохотался от опьянившего его восторга и помчался прочь. Того, как отец выносит из дома мать, Сириус уже не видел, как и не видел, что брату, запертому в спальне, не осталось ничего другого, как выпрыгнуть из окна, а потом кричать от боли, лёжа на земле и держась за сломанную ногу. Не видел он и того, как родители смотрели на объятый пламенем дом и тщетно пытались его спасти. Кикимер, вынужденный, по их же приказу, выносить драгоценности и ценные вещи, успел оставить на улице пару коробок, но затем проник в дом и больше не возвращался. Впрочем, для Сириуса всё это больше не имело значения.

Он и сам не знал, куда бежал, только чувствовал неслыханную радость и свободу. В какой-то момент Сириус выскочил на дорогу. Свет фар ослепил его, и он попытался увернуться от удара. Возможно, на дороге должно было остаться его тело, но произошло что-то странное. В момент опасности его тело каким-то непостижимым образом вспомнило то, что, видимо, с ним уже не раз происходило.

— Пошёл вон, тварь! Фу, прочь с дороги, псина! — послышался чей-то мужской голос, и машина, просигналив, пронеслась в каких-то дюймах от Сириуса.

Мир вдруг утратил для него прежние краски, сделался блёклым, местами серым, зато теперь он многое мог определить по запаху и улавливал множество звуков. Теперь его мечта сбылась: сон стал явью, и у него появились лапы, покрытые густой шерстью. Больше не было Сириуса, был лишь здоровый чёрный пёс. Ни страха, ни удивления, ни беспокойства неожиданная трансформация не вызвала, как и желания её отменить. Теперь у него были инстинкты и твёрдое убеждение только в одном. Ему нужно на север. В тот самый лес из сна, где можно беззаботно бегать с волком и оленем и чувствовать себя счастливым. Инстинкты говорили, что он взял верное направление. Здоровый чёрный пёс бежал и бежал. Его больше ничего не волновало и не удерживало на месте.