Teacher's gold butterfly (гет)

Сидя в машине, я в последний раз взглянула на растерянное лицо Скарамуччи. Кажется, до него всё ещё не дошло, что это конец, и мы расстались. Несмотря на смешанные эмоции, умом понимаю, что ни о чём не жалею. Так определенно будет лучше для нас обоих. В конце концов, Скарамучча сам виноват во всём этом… Нет. Виноваты мы оба. Я виновата в том, что не смогла закончить это с первого раза…

— Чайльд, куда мы едем? — удивилась я, заметив, что мы проехали наш двор мимо. — Ты пропустил поворот.

— А я и не говорил, что мы едем домой, — усмехнулся он и всё так же невозмутимо продолжил следить за дорогой.

— Объяснись! — возмущенно крикнула я. — Почему ты везешь меня куда-то, даже не спросив моего мнения?

— Люмин, ты же девушка…

— Да ладно? — усмехаюсь я с наигранным удивлением. — За время, что мы живем вместе, не понял, что живешь не с мальчиком, и только сейчас дошло осознание?

— Не ёрничай, — проворчал Тарталья. — Я к тому, что ты вроде бы как девчонка симпатичная, знаешь толк в красоте. В общем, я поспорил с другом на деньги, что разведу на секс одну девушку…

— А я тут причём? — вскидываю бровь и скрещиваю руки на груди, показывая свой протест на участие в этой непонятной авантюре, что бы там ни было. — Растерял все навыки обольщения и думаешь, что мое присутствие придаст тебе больше шарма?

— Да ты можешь дослушать, а потом вставлять свои комментарии?!

Кажется, я его взбесила, и от этого осознания губы расползаются в ухмылке. Чайльд, видимо, свое раздражение не хотел выдавать, но это было видно по побелевшим костяшкам пальцев, которые с силой сжимали руль. Вздыхаю и внимательно уставляюсь на Тарталью, как бы показывая, что постараюсь больше не перебивать его.

— Короче, там девчонка запущенная… Боже, мне кажется, меня вывернет, если я просто рядом с ней встану. Но я не из тех, кто привык проигрывать, поэтому обращаюсь к тебе за помощью. Можешь подружиться с ней и дать пару уроков по уходу за собой? Например, позвать её в гости, предложить сделать макияж, сделать прическу, а потом я как бы невзначай зайду в твою комнату, мы увидим друг друга и… Искра… Далее я начну с ней флиртовать и, может, к вечеру что-то получится…

— Чайльд, ты взрослый мужик, а занимаешься такой хернёй, будто до сих пор не наигрался. С кем я живу… — прикрываю лицо рукой и обреченно вздыхаю. Тяжелый случай… — Ты не понимаешь, что девушка, какой бы она не была — это живой человек, а не вещь, с которой ты можешь играться?! Да и тем более, как же наше правило, что мы не просим помощи друг у друга?

— Избавь меня от этих нравоучений, Люмин, — он закатывает глаза и цокает языком. — Я не нарушаю правило, а пытаюсь найти взаимовыгодное решение. Это не безвозмездно. Я в ответ оплачу тебе любое понравившееся платье для свадьбы наших родителей, а те деньги, которые выделил тебе отец, сможешь потратить на что-то другое, я ему не скажу. Или ещё что-то сделаю для тебя или куплю, только помоги! Я не могу проиграть! У нас сумма с каждым спором увеличивается. Но и сложность с каждой победой увеличивается. Я выигрывал уже два раза подряд.

— Верно говорят, что мужчины — это большие дети… А тот твой друг, с которым ты спорил? Он тоже будет пытаться подкатить к той девчонке? — невпопад интересуюсь я. Просто стало и правда любопытно.

— Сначала мы играли, кто первый завоюет одну и ту же девушку, но сейчас мы начали друг другу давать разные задания, — увлеченно начал рассказывать Чайльд. — Поскольку он проигрывал, ему и задания легче — подкатить к любой девчонке в клубе и в этот же вечер с ней переспать. Но он даже и этого не смог пока сделать, ха! Ты прикинь, он рассказывал, что подкатил к одной, а она какая-то дёрганая, в итоге к нему начала подкатывать её подруга, но та, первая, обломала его и тут, и они уехали из клуба. Вот он лох!

Появилось ощущение, что эта история мне знакома… Но не могу вспомнить, где я это слышала или видела, поэтому отмахиваюсь от этой мысли и удобнее располагаюсь на сиденье.

Мы доехали до торгового центра и вышли из автомобиля. Морозный ветер проник под одежду, проходя через мою расстегнутую куртку. Кожа ощутила неприятное охлаждение, и я скорее запахнула куртку. В нашем городе был довольно холодный климат, и первые морозы начинались уже в сентябре. Вдалеке звучали голоса людей, смешиваясь с шорохом листьев под ногами. Ощущение свободы наполняло воздух, придавая месту особую энергетику.

Торговые центры — это место, где я всегда ощущала себя счастливой. В моём детстве каждый выходной мы с родителями отправлялись туда вместе. Быть в торговом центре означало для нас ни с чем несравнимое время, наполненное радостью и весельем.

Мы обычно начинали с сеанса в кинотеатре. Я помню мерцающие огни, запах свежего попкорна и атмосферу ожидания, когда все наши проблемы и тревоги уходили на задний план. Фильмы заставляли нас переживать, смеяться или плакать, и я всегда уносила с собой кусочек этой магии в своём сердце.

После кино мы отправлялись в фудкорт, где было вкусно и уютно. Мы наслаждались блюдами и разговаривали. Далее мы просто гуляли, рассматривая товары в магазинах и иногда даже мне что-то покупали…

Но, к сожалению, теперь все изменилось. Мама лишена родительских прав, и мы уже не можем часто видеться, ведь я живу в другом городе уже со своим будущим сводным братом, который появился у меня от новой женщины моего отца. Ну а я… Я уже не ребёнок. Время беспощадно разрушило всё то, что я когда-то любила… Мне тяжело привыкнуть к этим переменам, и часто я скучаю по тем временам, когда мы были вместе.

Торговые центры теперь стали для меня каким-то местом ностальгии, напоминанием о прошлом, которое больше не существует. Я часто задумываюсь о том, как было бы, если бы ситуация не изменилась, если бы отец не стал изменять моей маме… Но я понимаю, что жизнь сложна, и мы не всегда можем контролировать то, что происходит.

— Что-то не так? — поинтересовался Чайльд, видимо, уловив моё поникшее выражение лица.

— Чайльд, а у тебя хорошие отношения с семьёй? — поинтересовалась я внезапно.

Он выглядел удивленным и слегка раздраженным. Точно… По правилам я не должна вмешиваться в его личную жизнь… Я даже сама не знаю, под каким странным наваждением я решила задать этот вопрос.

— Хорошие… — всё же ответил он. — Однако немного грустно из-за того, что я самый старший из детей, поэтому был вынужден всегда помогать матери с младшими. Моё детство закончилось, когда родилась Тоня… Далее я помню только детские крики, пелёнки, вечные походы за детскими вещами и так далее…

— А отец? Он не помогал?

— Работал постоянно, чтобы прокормить нас. Но потом его сократили на работе, начались финансовые проблемы, отец увлекся азартными играми и мама не выдержала. Подала на развод. После этого он очень изменился, — с тяжелым вздохом сказал Тарталья прежде, чем продолжить свой рассказ. — Он нигде не работает, а если и работает, то быстро теряет мотивацию и бросает. Одно время постоянно у мамы занимал деньги, но потом ей надоело. Маме тяжело было работать, ладно я год назад тоже устроился, стало полегче, и мы уже перестали жить от зарплаты до зарплаты. А сейчас будет совсем всё хорошо, после свадьбы моей матери и твоего отца. Он вроде у тебя состоятельный мужчина.

— То есть ты совсем не против, что в вашей семье появится какой-то левый мужик? — удивилась я.

— Нет, почему я должен быть против? — изумленно спросил Чайльд. — Мама отдавала нам всю себя, в первую очередь заботилась, чтобы мы были накормлены и одеты, а уже в последнюю очередь думала о себе. Она достаточно намучилась, а теперь, я считаю, она достойна тоже быть счастлива. Да и твой отец неплохой вроде бы человек.

«Неплохой человек не стал бы забивать болт на собственную дочь, считая, что материального обеспечения достаточно для воспитания», — с отвращением подумала я, но решила промолчать.

— Поэтому ты сейчас отрываешься на полную катушку? Детства почти не было, трудно жили, не было денег и времени для развлечений. Поэтому ты сейчас ввязываешься во всякие глупые споры, меняешь девушек постоянно?

— Ну… Можно сказать и так. Хочу насладиться жизнью настолько, насколько смогу, — усмехнулся Тарталья.

Мы дошли до торгового центра, и Тарталья по-джентльменски придержал мне дверь, пропуская вперёд, чем несколько удивил меня. Просто не думала, что он может быть таким… Мы поднялись на эскалаторе на второй этаж и пошли мимо столиков, расположенных в зоне фудкорта. Мой желудок мгновенно скручивается, а рот наполняется слюной. Не знаю, что задумал Чайльд, но я хочу есть. И я поем. Сейчас. А всё остальное уже потом.

Не успеваю остановиться около пиццы, собираясь сделать заказ, как мое запястье обвивают жёсткие пальцы Тартальи, которые потянули меня за собой

— Эй! Я хочу есть.

— Не сейчас, сначала дела, потом развлечения. Не заставляй меня уговаривать тебя, как капризного ребёнка. Иначе то, что я тебя называл малышкой Люмин, будет вполне справедливо.

Хмурюсь, но всё же повинуюсь просьбе Чайльда. Мы двигаемся чуть дальше и заходим в магазин с канцтоварами, и Чайльд меня немного тормозит хватом за ткань кофты прежде, чем я с раскрытым ртом пойду набирать себе в охапку симпатичные блокнотики, краски и прочую ерунду, которой едва ли воспользуюсь.

— Продавщица… Она предмет спора, — тихонько говорит мне Тарталья. — Если согласна мне помочь, можешь попробовать познакомиться с ней. А я… Так и быть, пока пойду закажу нам поесть в фудкорте.

Как только хватка на одежде ослабляет, я несусь вперёд и глазею на красочные скетчбуки, хотя свой я ещё не закончила, и в запасе у меня есть три. Незнакомая девушка появляется рядом со мной так тихо, что я даже вздрагиваю, когда её голос раздается позади:

— Вам помочь?

Я оборачиваюсь, а затем глазею на пустующую кассу, которая означала, что передо мной стоит именно продавец. Та самая девушка, которая стала жертвой глупого спора.

Окидываю её с ног до головы. Я бы не сказала, что она была отвратительной или некрасивой, как можно было подумать со слов Чайльда. Просто она была замученной и неухоженной. Лицо покрывало несколько прыщей, под глазами круги от недосыпа, видно, что девушка не пользовалась косметикой. Мятные волосы были собраны в тугой небрежный пучок, на глазах были очки, а сама она была одета в какие-то балахоны. Её даже можно было бы назвать милой. Немного ухода коже лица, легкий макияж и стильная одежда, и будет конфетка. Но не хотелось этого делать только для того, чтобы Чайльду не было противно…

— Здравствуйте. Как вас зовут? — спрашиваю я, а затем мой взгляд опускается на бейджик, прикрепленный к свободному худи. — А… Сахароза.

— Да. Что-то подсказать? — она мило улыбается и словно расцветает, в её глазах видно блеск.

— Да… Какой вам скетчбук нравится больше: этот, — я хватаю один из вариантов с котиком. — Или этот? — беру другой, с цветочками.

— М… Мне нравится с кошкой, — говорит Сахарозой и указывает пальчиком на один из скетчбуков. — Но моё мнение мало что значит, уже на ваш вкус.

Я киваю и прижимаю скетчбук к груди. Всё же придётся купить, чтобы добиться расположения Сахарозы… Чёрт, а зачем я это делаю? Я же не хотела помогать Чайльду…

— А вы студентка? — осмеливаюсь спросить я, оплачивая товар на кассе.

— А что? — Сахароза напрягается и смотрит на меня недоверчиво.

— Ничего, просто… — «боже, чувствую себя тупой». — Часто студенты подрабатывают. Я тоже думаю о совмещении работы и учёбы.

— Правда? — глаза Сахарозы снова засияли. — У нас здесь есть свободная вакансия продавца, а то я работаю каждый день, так бы сменяли друг друга и работали бы через день…

— О, хорошая идея… — «ни за что не буду работать и учиться». — Мы могли бы это обсудить в более неформальной обстановке, — кошусь на пришедших покупателей. — А то у вас клиенты. Дадите мне свой номер телефона?

— Хорошо, буду рада, если у меня появится помощница, — Сахароза пишет на небольшом клочке бумаги свой номер и протягивает мне. Я улыбаюсь и киваю в знак прощания, а затем выскакиваю из магазинов канцтоваров, как будто убегаю от огня.

«Я влипла, — подумала я и тяжело вздохнула. — Чайльд мой большо-о-ой должник!»

Сам Тарталья сейчас сидел за одним из столиков с коробкой пиццы. Ах, он такой гад, знает, как меня подкупить… Сажусь на стул и без особых церемоний беру кусок пиццы, с удовольствием начиная жевать.

— Ну как успехи? — поинтересовался он.

— Взяла её номер телефона. Наплела о том, что хочу с ней работать в магазине. Теперь не знаю, как выкрутиться. Чайльд, во что я влипла из-за тебя?!

— Просто будь честна и скажи, что искала предлог для знакомства. Может быть, она поймет, — пожал плечами Тарталья, будто был здесь не причем.

— Агрх, ладно! — почти рычу я со злостью. — Но если не прокатит, я не собираюсь больше пробовать!

Я отворачиваюсь к окну и замечаю, как за окном начался снег. Опять снег в сентябре… Крупные хлопья кружились в воздухе и оседали на землю. Моя душа наполняется ощущением спокойствия, когда вижу, как белоснежное покрывало медленно накрывает все вокруг.

— Чайльд, а тебе обязательно спорить на эту девочку? Она кажется такой замученной… — пытаюсь достучаться до его совести, но, кажется, она у него полностью отсутствует.

— Не прикрывайся жалостью. Так и скажи, что хочешь быть на её месте, — Тарталья хищно ухмыляется и с издёвкой смотрит на меня. — Тем более… В своём глазу бревна не видим, зато в чужом соринку замечаем?

— Какое еще бревно?! — возмущаюсь я, не понимая, что за камень в мой огород он только что кинул.

— У-у, память дырявая, — притворно вздыхает он. — Кто-то недавно спорил с Моной на меня… Интересно, кто же это был? Вот вспомнить не могу. Не подскажешь, Люмин?

— Перестань издеваться! Это… Это другое!

— Ну, конечно, это другое! Как спорить на парня — так о его чувствах никто из вас двоих не задумался, а как только два парня спорят на девчонку, её сразу жалко… Ну и сексистка же ты, Люмин…

— Знаешь, что… — я резко встаю из-за стола, уже полностью забывая о пицце да и в такой компании она мне не нужна. — Ты не знаешь всей ситуации. Да и тем более… Я даже ничего не сделала! Я не планировала затаскивать тебя в постель, а ты хочешь переспать с девушкой и бросить её после этого. Это мерзко!

Гордо вскидываю голову и иду прочь к выходу из торгового центра. Снежные хлопья, танцующие с воющим ветром, обрушиваются на мое лицо, как только я покидаю здание. Погода значительно ухудшилась, превратившись в настоящую зимнюю пургу. В начале осени, да… Мои руки дрожат от ожесточенного ветра, я быстро накидываю на голову капюшон и бережно застегиваю куртку, пытаясь почувствовать хоть маленькую порцию теплого воздуха, ушедшего сразу же, как только я ступила на улицу. Этот безжалостный ветер пронизывает тело до самых костей, вызывая ощущение, что он проникает внутрь меня.

Сквозь бешено кружащиеся снежинки, которые напрочь закрывали вид на путь передо мной, я пыталась разглядеть автобусную остановку, если она вообще тут есть поблизости. Такси в такую погоду неизбежно становилось непомерно дорогим, а у меня каждая копейка была на вес золота, а сесть в одну машину с Чайльдом сейчас для меня было выше моей гордости, даже при условии, что я промёрзла насквозь. Иду навстречу ветру, пытаясь хоть немного держать глаза открытыми, но это получается плохо. Снежинки прилипают к ресницам, тают на моем лице, отчего становится еще холоднее. Я полностью закрываю глаза и иду вперед.

Слышу визг колес, а затем меня резко дергают в сторону. Распахиваю глаза и вижу, как в метре от меня пронёсся автомобиль. Оказывается, сквозь эту пургу я не увидела, что почти вышла на проезжую часть… Сердце начинает биться быстрее, а мысли скачут в голове, пытаясь собраться воедино.

— Ты на голову больная. Жить надоело? — раздраженно воскликнул Чайльд, крепко держа меня за плечо, которое ухватил во время спасения. — Ни на минуту нельзя оставить.

— Знаешь, — резко вырываю руку из его хватки. — Мне не пять лет, могу сама разобраться!

— Ага, не пять, а один. Капризный, бестолковый ребенок, — он обхватывает мою талию и притягивает к себе.

— Ты что делаешь? Отпусти! — дёргаюсь, но как-то слабо и неуверенно и на полном серьезе начинаю думать, что Тарталья действует на меня опьяняюще. Неудивительно, что все девушки прыгают к нему в постель. Ведь даже я, которая даст ему, но не себя, а максимум подзатыльник, сейчас еле сопротивляюсь.

— А если я не хочу? — нагло заявил он. — Ты тёплая. И волосы вкусно пахнут.

Он прижался ещё сильнее ко мне и провел носом по моим волосам, словно наслаждаясь их ароматом. Мне стало жарко, и я почувствовала, что мои щеки покрываются румянцем.

— Не то, что та продавщица, — продолжил шептать он. — И тебе всего лишь надо сделать так, чтобы мне с ней приятно было находиться, как и с тобой. Не такой уж ты и ангелочек, Люмин. Так к чему строить из себя хорошую девочку?

Я внезапно обхватываю щёки Чайльда двумя ладонями и, встав на носочки, приближаюсь к его губам. Он дёргается, для него это было настолько неожиданно, что теряет бдительность. Это мгновение мне было необходимо, и я использую его без колебаний. Я с силой пихаю его в бок локтем, освобождаясь из его объятий.

— Оставь свои заигрывания для продавщицы, — усмехаюсь я, и хватаю немного снега, формируя в ладонях снежок и чуть сжимая его, чтобы он стал плотнее. А затем взмахиваю рукой и резко запускаю снежный снаряд в Тарталью, который непреднамеренно попадает ему в лоб.

— Ты нарвалась. Тебе конец, Люмин, — смахнув снег с лица, прохрипел Чайльд, злобно сверкая глазами, нагнулся и схватил довольно большую кучку снега в ладонь, опасно сжимая его в руках.

Я с весёлым смехом бросилась бежать. Волосы развевались на ветру, снег бил в лицо, а быстрые шаги Чайльда приближались ко мне. Я изо всех сил неслась вперед, мои ноги быстро перебирали землю. Я знала, что Тарталья был сильнее меня и быстрее, и в конце концов догонит. Но я не хотела сдаваться. Я не хотела, чтобы он кинул в меня снежком. Будет задето мое самолюбие.

Мои легкие горели, а ноги отказывались слушаться. Я слышала, как он приближается, его шаги становились все громче. Понимала, что Чайльд вот-вот настигнет меня. Продолжая бег, я не могла удержаться от того, чтобы слегка обернуться и поддразнить своего соперника.

— Кто-то каши мало ест! — выкрикнула я со смехом.

Я ожидала, что он тут же ответит мне сарказмом, но к моему удивлению он лишь усмехнулся. Его дыхание было ровным, а бег уверенным, как будто он совсем не устал. Я не могла не восхититься его выносливостью.

— Ну что ж, убеги от меня, если сможешь, — добавил он, подмигнув мне и тут же ускорился, кажется, взявшись за дело всерьез. Чёрт…

Мои поддразнивания, казалось, только раззадорили его. Ускорившись, он стремительно приблизился ко мне. Его шаги будто сотрясали землю, и вскоре он сбил меня с ног. Но я не успела упасть, как он крепко схватил меня за талию и перекинул через плечо, как мешок с картошкой или словно я была его трофеем, который он получил за этот забег.

— Эй, — я засмеялась, болтая ногами в воздухе, пытаясь вырваться. — Отпусти!

— Отпустить? — с какой-то недоброй усмешкой произнес он. — Хорошо.

И он отпустил, да ещё как! Я оказалась сидящей на снегу. Снежинки забились под одежду, заставив меня удивленно вскрикнуть. Тарталья лишь стоял рядом и смеялся над моей растерянностью. Я насупилась, ощущая себя проигравшей. Но внезапно схватив его за рукав куртки, потянула на себя, чтобы он тоже упал в снег, как и я. Чайльд негромко вскрикнул и потерял равновесие, однако последний момент выставил руки перед собой, находя в них опору.

Моё сердцебиение участилось, когда Чайльд навис надо мной. Взгляд его глубоких глаз пронзал меня до самой души, и я чувствовала, как моё дыхание замирает. В этот момент между нами возникло нечто более сильное, чем я могла себе представить. Весь мир вокруг исчез, и остались только мы, парализованные этим магическим моментом.

В нем была какая-то неописуемая энергия, которая мерцала в воздухе между нами. Я могла почувствовать его дыхание на своем лице, и это ощущение было столь приятным, что я не хотела, чтобы оно когда-либо заканчивалось. Я уловила точный момент, когда его глаза опустились на мои губы, и он задержал на них взгляд несколько секунд, но затем вернулся к моим глазам.

«Боже, посмотри на меня так ещё раз…» — пронеслось у меня в мыслях, я чувствовала, как от этого одного взгляда в моем животе проснулись странные бабочки.

В следующее мгновение он встал и рывком поднял и меня с земли и слегка отряхнул от остатков снега и грязи. Теперь всю одежду придется стирать… Всё-таки слой снега был ещё очень тонким, и я, можно считать, повалялась в грязи.

— В машину идём, тебе нужно согреться. А то губы уже синие, — говорит он непринужденно. Так вот почему он опустил взгляд на мои губы, а я то думала… Нет, мне не нужно об этом думать, ведь по правилу номер пять мы не должны влюбляться друг в друга…