Кафе на мосту (гет)

Они тихо зашли в квартиру. Полин сняла пальто, и кто-то из гостиной ей закричал:

— Полин, дорогая, ты долго где-то бродишь! Я жду тебя уже очень давно. В этом городе нет ничего, что привлекло бы меня. Давай, я собрал твои вещи, поехали быстрее.

Полин остановилась в проеме и посмотрела на зал, где действительно стояли ее чемоданы. Она взглянула на книги — они стояли на полках.

— Но ты не собрал самое главное.

Владимир взглянул на книги и сделал недовольное лицо. Отмахнулся и закинул ноги с грязными ботинками на стол.

— Полин, поехали уже отсюда. Эти книги… Это барахло оставим тут. В них нет толку. Зачем ты их тут покупала? Они мусор, покоящийся на полках. Те деньги, что ты потратила на книгу, ты могла бы потратить на салон красоты или на новые туфли.

— Владимир, но ты знаешь, что мне не нужны новые туфли, потому что я люблю свои старые.

Владимир пропустил мимо ушей ее замечание — и закурил. Мартин, наблюдавший за этим, только диву давался.

— Дорогая, ты врешь сама себе. Ну кому не нужны новые туфли, платье, украшения? Какой девушке не нужны салоны красоты и горы, горы комплиментов, которые сыплются на тебя со всех сторон? — Владимир встал и стал ходить по комнате, пританцовывая вальс.

— О, ты не поверишь, Владимир, но кому-то достаточно квартиры, тесной настолько, что в ней не поместится и два шкафа с одеждой, но при этом будет комод с книгами, кому-то не нужны туфли и украшения, ибо самое красивое их украшение — это их слова и улыбка. О, Владимир, человека украшают не меха, а знания и мозг. Ты не знал?

— Дорогая, в твоем случае свобода заключается только в том, чтобы от кого-то зависеть, и в том, что кто-то тебе будет давать деньги на твою свободу. Видишь ли, этим миром правят не книги и картины, про которые ты так много говоришь, а деньги, которые зарабатывают богатые мальчики, — он подошел к ней вплотную, — чтобы девочки вроде тебя могли купить себе что угодно.

— Владимир, знаешь, я неплохо жила и без тебя. Почему ты приехал, скажи честно? Тебе нравится, что я у тебя есть — ну так возьми любую, вроде мозги сейчас не в моде, как я знаю, поэтому, боюсь, нынче цена у меня маленькая, и я совсем не смогу удивить твоих друзей. Возьми другую, более новую модель. Такому человеку, как ты, нужно следить за модой, а то, проснувшись однажды в яме, ты не сможешь понять, когда слетел со своей вершины.

Полин стала перекладывать чемоданы, пока Владимир следил за ней и думал, что ответить.

— Но ведь…

— Ах да, забыла тебе сказать, тупизм тех девушек, что вертятся в твоих кругах, — гарантия того, что тебя всегда будут выбирать и от тебя зависеть. Зависимость, может, и есть свобода, но только до тех пор, пока ты не возьмешься за ум. Потом весь этот туман развеивается, и ты понимаешь, что ты и шагу сделать не можешь без разрешения.

— Когда же я позволил тебе быть такой наглой и умной?! — Владимир взял ее за руку и стиснул ее с такой силой, что Полин вскрикнула.

— Отпусти меня! Невежда! Хочешь знать когда? Я тебе скажу когда. Когда ты бросал меня одну и не давал никуда выходить, и единственным развлечением для меня стала твоя библиотека. О, как я любила проводить там время!

— Ну так возвращайся! В чем проблема? Я буду возить тебе книги туда машинами!

Полин остановила его.

— Прости, Владимир, но нет. Я хочу жить свободно. Уезжай, Владимир, уезжай и забудь меня. Я знаю, ты меня не любишь. Это твоя попытка удержать то, что ты хочешь иметь, но это далеко не одно и то же.

— А что тогда мне остается делать? Скажи, Полин, ты сбежала так внезапно, что я думал, сойду с ума. Ты уехала даже не к родителям — ты растворилась в воздухе. Что мы все должны были подумать? И я как твой жених в первую очередь?

— Сесть и подумать, почему я сбежала. Меня не похитили, и я оставила вам записку, в которой было написано, что я просто уезжаю отдохнуть.

— На неопределенный срок?! Прости, дорогуша, но нормальные люди так не делают.

— С чего ты решил, что я нормальная?

Владимир поумерил свой гнев. Фраза эта казалась ему непонятной и неизвестной до этой поры.

— Прости, а какая ты?

— Ну, я открою тебе секрет, Владимир, что в современном мире понятие нормальности сильно извратилось. Например, то, что я читаю книги и не хожу на фестивали, уже признак того, что я отличаюсь от других. Сюда же прибавим мое нежелание вляпываться в общие собрания. — Она перечисляла по пальцу, расхаживая по комнате. — Сюда же прибавим, как ты сказал, например, то, что я не хожу по салонам красоты и считаю, что ум лучше денег, и все, комплект готов.

— Но если я скажу, что люблю тебя!

— О, какое это имеет значение, Владимир? Ты любишь не меня, ты любишь эмоции, которые ты испытываешь при обладании мной, это не одно и то же. Что ты можешь мне предложить в обмен на свободу, которую я требую от тебя? Ничто? Вот и все. Давай закончим этот разговор поскорее.

— А это еще кто? — Владимир показал на Мартина — тот вышел из тени и прямым взглядом посмотрел на Владимира. Нет, он не видел в нем соперника, он видел глубоко несчастного человека.

— Скажи, а какая тебе разница?

Владимир пропустил этот вопрос и прошел к Мартину, поравнявшись с ним.

— Я повторю вопрос: кто вы такой?

— Вам же ответили — какая разница? Я не играю особую роль в том, что она решила избавить вас от своего присутствия в вашей жизни.

— Это еще почему? Вы ведь не просто человек? Вы человек продажный. Я это вижу. Так что вы предложили ей?

— Не поверите, но ничего. Если ничего для вас имеет цену, то я предложил ей ничего, и она согласилась с этим.

— Это так? — Владимир повернулся к Полин.

— Да, это так. Он не имеет отношения ни к чему. Просто зная, какой ты громила, я попросила Мартина зайти вместе со мной.

— А, так его зовут Мартин. Любопытное имя.

— По крайней мере, оно не устрашающее, как у вас.

— Не переходите на меня, разговор не обо мне, а о Полин. — Мартин толкнул его в грудь. Ему порядком надоели эти препирательства, которые ему были известны еще в казармах.

— Она не предмет, чтобы так вести о ней речь. Единственное, что нужно делать для Полин, — это делать ее счастливой, а не торговаться, как два купца на базаре.

— Вы думаете? И вы настаиваете на своей точке зрения?

— Мне настаивать нечего. К тому же почему вы обратили свое внимание на меня? Вы вели разговор с Полин, а не со мной.

— Да, действительно! — Он тряхнул головой, словно отошел ото сна, и посмотрел на Полин с грустью и долей долга. Она в упор, не видя в нем ничего хорошего и доброго, сидела с идеально прямой спиной, чтобы в любую минуту кинуться к двери. — Так, значит, ты не хочешь ехать и хочешь быть свободной. — Он вздохнул. — Ну что ж, живи, дыши и пой, но знай: я рядом любуюсь тобой издалека!

Глаза его погрустнели, и сам он поник. Полин, видя его расклеенным первый раз, подарила ему на прощание свой поцелуй, а после пожала ему руку.

Мужчина встал, обнял ее, понимая, что что-то ценное для него уходит из его жизни, и, взяв пальто, ушел из квартиры, оставив Полин кольцо с бриллиантом. Она его узнала сразу. Кольцо это было первым украшением, которое он подарил ей когда-то, и являлось признаком ее закрепощения. Нынче же оно стало признаком ее свободы.