Золотая Звезда (гет)

Бофур, Оин, Фили и Кили с Тауриэль подходили к Эребору. Их немного смущала тишина, повисшая здесь.

Навстречу им выбежал крайне обеспокоенный хоббит. Он попытался уговорить пришедших уйти из-под сводов горы, рассказывая прибывшим о безумии Торина и проклятом золоте, которое свело их короля с ума. Но Фили, отодвинув Бильбо в сторону, решительно направился в сокровищницу. Тауриэль, переглянувшись с Кили, направились следом. Увиденное заставило всех содрогнуться. Торин, одетый в парадный камзол и тяжёлую мантию, бродил между гор золота.

— Золото... Оно стоит пролитых слёз и крови! — Торин, заметив пришедших, поднял на них полный безумия взгляд и, раскинув руки в стороны, расхохотался. — Узрите великую сокровищницу Трора! Добро пожаловать, сыновья моей сестры, в королевство Эребор!

«Сыновья моей сестры». Не племянники. Не соратники. Тауриэль вздрогнула, когда тяжёлый взгляд Короля-под-Горой остановился на ней.

— А эта тут что делает?

— Она со мной, дядя, — Кили выступил вперёд, закрывая эльфийку собой. — Тауриэль выбрала уйти со мной в Эребор.

— Ну хоть одна рыжая остроухая сделала правильный выбор…

Бормотание Торина, как бы тихим оно не было, услышали. Эльфийка, поджав губы, следила за поднимающимся к ним гномом. Безумие, покорившее Торина, было заметно даже ей, которая плохо знала гнома и не общалась с ним. Но напряжённость Кили, настороженный взгляд остальным — это всё говорило о многом.

— Дядя, Смауг пал!

— Я знаю. Слышал вой этой твари. В кои-то веки люди послужили на благо, подстрелив дракона.

— Нет же! Смауга победили не только люди, — Фили внимательно смотрел на Торина. — Бард лишь помог огненной птице, в которую обернулась Эла.

— Не желаю слышать об этой предательнице! Никогда!

Рёв Торина заставил всех отшатнуться. В глазах гнома полыхала такая ненависть, что Тауриэль поёжилась от страха. И это об этом гноме так беспокоилась Ареллен?

— Дядя! Ты сам себя слышишь? Она же спасала нас! Она спасла Эребор, схватившись с драконом!

— Она предала меня! Предала, когда ушла к людям! И если ты не замолчишь, Кили, я изгоню и тебя!

Оглушённые подобным заявлением, племянники Торина замолчали, не зная, что сказать. Гневно рыкнув, узбад покинул ошарашенных соратников, снова направившись вниз. Двалин и остальные, что наблюдали за ними издалека, только покачали головами, выходя на свет.

— Он такой уже несколько дней. Не спит. Не ест. Только бродит, перебирая золотые монеты, ищет Аркенстон. Мы не знаем, что делать…

Фили, понурившись, не мог поверить своим ушам и глазам. Он же сам видел, как Торин смотрел на Элу! Да и слышать такое в адрес той, что назвал сестрой… Решительно сжав кулаки, наследник начал спускаться, догоняя дядю.

С минуту понаблюдав за Торином, который с бормотанием перебирал монеты и украшения, молодой гном рискнул подать голос, надеясь всё же развеять морок, окутавший разум короля.

— Дядя!

— Если ты пришёл просить за Элу — уходи.

— Она там одна, дядя. Бард явно положил на неё глаз, а ещё могут прийти эльфы — я видел лихолесского принца среди людей Эсгарота. Ты думаешь, Трандуил отпустит её живой?

— Это был её выбор, Фили! Я предлагал ей вернуться под Гору. А она отказалась, умчавшись к Лучнику и его людям. Я не собираюсь бегать за девчонкой, отказавшейся от моего гостеприимства.

— Что? — Фили снова не верил своим ушам. — Дядя, ты правда не понимаешь?

— А что я должен понять, Фили?! Что?! Она ушла, на этом и закончим!

Узбада трясло от переизбытка эмоций. Как этот мальчишка вообще смеет ему указывать? Какое ему дело до девчонки, которая покинула Короля-под-Горой, вероломно променяв его на какого-то человека?

А Фили с ужасом понимал, что ему тут не справится. Обида Торина на Элу лишь помогла проклятью взять верх над разумом узбада. Здесь нужна была магия… Или сама Эла.

— Ещё раз повторю и больше не хочу слышать об этой девице, — голос Торина был полон ненависти, и он не отрываясь смотрел на племянника. — Если эта желтоглазая появится около Эребора, если кто-то впустит её в королевство — казню и её, и впустившего, как предателей. Бард, Трандуил, хоть Бледный Орк — мне без разницы, кто будет её пользовать как подстилку!

Этого Фили уже не мог вынести и в челюсть Торина впечатался тяжёлый кулак наследника. Удар был такой силы, что узбад упал на спину, но тут же вскочил. Он было хотел обвинить племянника в измене, но увидел в глазах Фили обиду и… боль.

Торин молча смотрел, как племянник и первый наследник размазывает по лицу злые слёзы, совершенно не стесняясь этого. Узбад перевёл взгляд на горы золота, которые утягивали его всё дальше во тьму.

Замотав головой, Торин пошатнулся. Шёпот золота становился всё громче, застилая своим голосом все доводы разума. Ощутив боль от ноющей челюсти, Торин будто во сне дотронулся до подбородка и тут же зашипел. Откуда взялось это странное ощущение власти над всем миром? Что он вообще тут делает? Он же хотел восстанавливать врата Эребора, отправить гонца в Эсгарот, чтобы пригласить Барда на переговоры. Ворона в Эред Луин и к Железностопам он уже отправил. Правда, сейчас в памяти всплывали куски тех писем и Торин с ужасом начал понимать, что произошло.

Фили, не видя выражения лица дяди, с силой растёр лицо ладонями. Молодому гному было неважно — изгонят его потом или казнят. Но за Элу было обидно до боли.

— Ты… Я её сестрой назвал! И Кили тоже! Она спасла нас не раз и даже не два — и вот твоя благодарность? Она избавила Средиземье от Смауга, едва не погибнув, а ты её изгоняешь?! Так зачем тогда ты обнимал её, пока мы плыли по Долгому Озеру? Почему ты смотрел на неё так? Ты потеряешь всё, дядя! Как потерял и Элу!

Что-то перевернулось в душе узбада, будто крик Фили прорвал тот туман, что затянул разум Короля-под-Горой. Голова окончательно прояснилась, когда узбад перевёл взгляд на Кили. В глазах племянника было столько боли и отвращения, что Торин почувствовал, как кольнуло сердце.

Шёпот проклятого злата стих окончательно. Разум взял верх, а туман рассеялся, оставив после себя непонятную горечь и боль в челюсти и груди.

— Фили… О, Махал! — узбад опустился прямо на золото, сжав голову руками. — Что я натворил?

— Дядя?

— Простите, простите меня! Фили, прости! Как я мог? Где остальные? Бильбо?

Гномы, прибежавшие на крики наследника, впервые за несколько дней заулыбались. Да, они так и не нашли Аркенстон, пусть и перерыли уже горы золота. Да, они натерпелись оскорблений от тиранящего их Торина. Но проклятье по крайней мере отступило, если не исчезло совсем, что не могло не радовать гномов. Балин, подошедший к Торину, заглянул глаза своего короля. И то, что он там увидел, вселило в седобородого старого воина надежду.

— Торин… Ты помнишь, что произошло?

— К сожалению. Это проклятое злато, друзья. Теперь я понимаю это. Оно свело с ума Трора и почти захватило меня. Собирайте в сундуки. Мы справедливо поделим его между всеми.

Со стоном поднявшись на ноги, Торин огляделся. Он не знал, где именно спал Смауг, но здесь был полурослик, который видел пробуждение дракона.

— Кили, — узбад дождался, пока племянник посмотрит на него. — Ты отправишься в Эсгарот с приглашением Барду на переговоры? Твоя возлюбленная, если захочет, может остаться под защитой Горы.

— Пойду. Тауриэль?

— Я с тобой.

Кивнув, Торин вздохнул, отводя взгляд от счастливо улыбающейся друг другу пары. Он своё счастье бездарно упустил, отдав добровольно в руки Барда Лучника. Почему-то возникшая в голове картинка, где Бард обнимает Элу, заставила узбада заскрипеть зубами от бессилия. Но ничего. Он вернёт Элу под своды Горы, объяснит ей всё. И будет надеяться, что его поймут.

* * *

Бард, отправивший гонцов за помощью куда только смог, с удивлением смотрел на прибывших эльфов. Трандуил верхом на олене выглядел, как и всегда, безупречно.

— Не ожидал увидеть вас здесь.

— Я слышал, вам требуется помощь.

Бард увидел, как въезжают в чудом уцелевшую арку подводы с припасами. Люди, улыбаясь, хлынули волной к эльфам, которые тут же начали раздавать вино и воду, овощи и хлеб, стараясь никого не обделить. Облегчение нахлынуло на Лучника и он горячо начал благодарить эльфийского владыку. Но Трандуил лишь смерил его холодным взглядом, заставив одним этим смолкнуть.

— Ваша благодарность неуместна. Я здесь не ради вас. Я пришёл забрать то, что принадлежит мне.

Эльф не успел закончить, когда к Барду подбежала Тильда и затеребила отца за рукав. Кивнув Владыке, Бард склонился к дочери.

— Пап, нужна помощь! Эле совсем плохо, у неё жар!

— Эла? Эла Ареллен? — Трандуил вперился взглядом в Барда, ожидая ответа. — Рыжеволосая девушка с эльфийскими ушами?

Лучнику очень не понравились ни интонации Короля Леса, ни его расчётливый взгляд, но он всё же кивнул. Если Трандуил сможет помочь ей — это будет большой удачей. Или самым огромным провалом в его, Барда, жизни.

Резво спрыгнув с оленя, Трандуил стянул перчатки и нетерпеливо прикрикнул на Барда:

— Веди же!

Вздохнув и надеясь на то, что он не испортит те отношения, которые уже успели наметиться с рыжеволосой спасительницей, Бард повёл эльфа в один из уцелевших домов, где они устроили временный лазарет. Навстречу отцу выбежала встревоженная Сигрид.

— Пап! Ну наконец-то! Она бредит, мечется. Вода не помогает, вообще ничего не помогает! Она прямо пышет жаром!

— Показывай, где она.

Удивлённо моргнув, Сигрид посмотрела на взволнованного эльфа. Она ни разу в жизни не видела Трандуила, но подчинилась с первого взгляда.

Для Элы выделили отдельную комнату, в которой нашлась и уцелевшая каким-то чудом кровать, куда они и уложили девушку.

Выглядела она действительно плохо. Потрескавшиеся губы кровили, глаза, необычно яркие даже в моменты усталости, затянулись мутной пеленой. Подойдя к ложу, Трандуил оглядел девушку цепким взглядом и принялся командовать:

— Воды и побольше! Найдите кого-нибудь из эльфов — пусть принесут мирувор.

Пока несли всё требуемое, эльф просто стоял около Элы, глядя на неё абсолютно нечитаемым взглядом. Стоило появиться одному из стражей, который принёс флягу с мирувором, как Владыка прогнал всех из комнаты и захлопнул дверь, не давая даже шанса подглядеть.

Бард, переглянувшись с дочерью, мысленно застонал. Оставалось надеяться, что Трандуил не придушит девушку, которая явно станцевала на его любимых мозолях и самолюбии.

Оставшись наедине с «пациенткой», Трандуил присел на край кровати. Тонкие пальцы коснулись щеки девушки, чем и привлекли внимание Элы к эльфу.

— Кто здесь? — тихий шёпот был еле слышен даже Владыке, сидевшему совсем рядом. — Торин?

— Надо же… Ты ждёшь Короля-под-Горой, полукровка? Хотя ты никакая не полукровка, ведь так? Мне уже рассказали, кто сразил Смауга Золотого. Но ты нужна пока что живой, filit*.

Смочив водой тряпицу, эльф обтёр лицо девушки, после чего потянулся за флягой с мирувором. И замер, когда его запястья коснулись холодные пальцы. Переведя взгляд на Элу, он мельком удивился чистоте взгляда.

— Ты светишься… Но не так, как Галадриэль. Знаешь, она пела мне, когда я пришла в этот мир. Твой свет другой — он холодный и колючий, как лёд. Он как доспехи, скрывает тебя от остальных, ослепляя и не грея. Он не дарит уюта и покоя, порождая лишь несчастья и тьму. Все боятся твоего света...

— Замолчи! — Трандуил резко дёрнул девушку вверх, заставляя сесть. — Лучше замолчи, сумасшедшая!

Слова Элы всколыхнули бурю в душе Владыки Лихолесья. Он силком напоил девушку мирувором и уложил обратно, возложив ладони на её голову и грудь.

Сосредоточившись, эльф запел, поневоле вкладывая в песнь всего себя. Он уже не первое столетие чувствовал, что близкие ему эльфы начинают его бояться. Собственный сын отдалился, и обращался уже не трогательно и тепло, через слово вставляя «ada» — «папа». Владыка даже не смог удержать возлюбленную Леголаса и принц ушел следом за ней, оставив отца в гордом одиночестве. Трандуил заставил себя вспомнить о своих планах, связанных с сокровищницей гномов и камнями, принадлежащими эльфам. Где-то на середине песни Эла вдруг выгнулась дугой и дико закричала, срывая голос буквально за секунду. Вломившиеся в комнату люди замерли, не понимая, что вообще происходит.

Видя, как девушка снова проваливается в беспамятство, эльф с облегчением вздохнул, не прекращая песни. Лоб его покрылся испариной, руки подрагивали.

Закончив песню, эльф приложился к фляжке с эликсиром, делая несколько огромных глотков. Протяжно выдохнув, Трандуил бросил взгляд на Барда, до сих пор стоящего в дверях.

— Ей нужна пара часов сна — и она будет на ногах.

— Из-за чего она кричала?

— Было больно. И ей, и мне, — Трандуил потёр лицо, и Лучник с удивлением понял, что Владыка растерял свой привычный лоск. — Она слишком много сил потратила. Я же правильно понимаю, что она сразила дракона будучи огненной птицей?

— Феникс. Эта птица — феникс.

Хриплый голос девушки заставил двух лидеров вздрогнуть. Эла тяжело сглотнула, пытаясь подняться на локтях.

Эльф покачав головой, положил руки на её плечи укладывая обратно. Девушка, наконец присмотревшись к сидящему рядом, вдруг сжалась и покраснела.

— Можно… Воды?

— Лучше тёплого вина с мёдом. Ты сорвала голос. Бард, сделаешь?

— Да… — озадаченный Лучник кивнул, глядя на непривычно выглядящих эльфа и девушку. — Сейчас вернусь.

Чувство неловкости, которое овладело Элой, только усилилось, стоило Барду выйти. Она не жалела о своём поступке, потому что считала себя правой, но… Сейчас она понимала, что оскорбила Владыку. А взамен он ей помог, пусть и возможно преследовал свои цели.

— Владыка, — девушка закашлялась, отводя глаза. — Прости меня… Ну, за нос.

— Ну, это было не очень своевременно, зато действенно. Я ещё злюсь на тебя, Ареллен.

— Ты будешь торговаться с Торином, используя меня?

— Думал об этом, не буду скрывать.

— Бесполезно, Владыка. Узбад изгнал меня из Эребора за желание помочь Эсгароту. Он не даст за меня и монеты.

Эла, вздохнув, уставилась в стену. Было больно. Она помнила взгляд Торина, которым он наградил её, когда она обернулась фениксом.

— Laurenel**… Золотые глаза, — Трандуил улыбнулся, глядя на растерянную девушку. — Странно звучит, согласен. Но тебе подходит. Примешь от меня дар имени, Ареллен?

— Что я должна буду тебе за это?

— Ничего. Для меня честь дать имя девушке, для которой пела Галадриэль.

— Я не верю тебе, Владыка. Уж прости, — Эла стянула кольцо с пальца. — И забери, пожалуйста.

Трандуил только вздохнул. А чего он хотел после признания в том, что собирался использовать девушку в торгах? Встав, эльф сжал в ладони перстень и направился к двери, прекрасно понимая, что его дело тут сделано. Но когда он взялся за ручку, послышался тихий голос девушки:

— Лауренель… Правильно?

— Да. Отдыхай, Ареллен. Позже мы выходим к Эребору, ночью будем у подножья Горы.

* * *

— Дядя! — запыхавшийся Кили вбежал в библиотеку, где Торин вместе с Балином рылись в старых свитках. — В Дейле — люди Эсгарота и армия эльфов!

Тауриэль, стоящая за спиной молодого гнома, молча кивнула, подтверждая его слова. Узбад, задумчиво поглаживая свиток, что держал в руках, хмыкнул. Врата они завалили ещё вчера, поскольку не было времени и камня на восстановление, а значит они хоть немного, но защищены. Не рассчитал Король-под-Горой, что Трандуил явится так быстро, не рассчитал…

— А Эла? Она там?

— Я подслушала разговор двух людей, они говорили что рыжеволосая девушка очень плоха после сражения. И…

Тауриэль замялась, не зная, стоит ли говорить такое Торину в его не самом лучшем состоянии. Закатив глаза, узбад медленно выдохнул, стараясь не думать о плохом.

— И?

— И что ей пел эльфийский Владыка, чтобы вылечить её. Иначе девушка бы погибла в горячке.

Торин нахмурился. Вмешательство Трандуила в лечение Элы могло значить что угодно, вплоть до того, что эльф попытается использовать девушку в качестве товара.

— Не сказать, что это плохо… Но я не понимаю, зачем это ему. Эла сломала нос этому напыщ… — Торин заставил себя замолчать, вспомнив об эльфийке. — И он вряд ли воспылал к ней любовью после такого. Трандуил жесток и злопамятен. Ладно, нечего гадать. Думаю, завтра мы всё узнаем. Идите, отдыхайте.

Коротко поклонившись, эльфийка и гном вышли из библиотеки. А Торин снова закопался в свитки, стараясь не думать о плохом. Они с Балином переворошили всё, что только могли, но пока не нашли ничего. Внезапно седобородый гном вскрикнул:

— Нашёл! Гляди, Торин!

Узбад обежал стол, на который они вывалили содержимое шкафов. Аккуратно забрав из рук Балина древний, практически рассыпающийся свиток, Торин вчитался в выцветшие от времени руны и возликовал — и правда, нашли! Внимательно перечитав несколько раз написанное, узбад удовлетворённо вздохнул.

Теперь есть способ оставить Элу Ареллен в Эреборе на законных правах. Не делая её чьей-то женой. В свитке, что нашёл Балин, был указ одного из гномьих королей о подданстве и защите для человека, не гнома.

Все, кто сейчас был в Эреборе, собрались на скудный ужин из старых припасов Эсгарота и того, что смогли найти лазутчики. Довольная улыбка, играющая на лице узбада, заставила Фили и Кили переглянуться. Ели в молчании, но впервые за долгое время — не обременительном. Как только все насытились, Торин встал.

— Завтра будет трудный день, друзья. Поэтому сразу идите спать, поднимаемся на рассвете.

Пожелав всем спокойной ночи, узбад, насвистывая какой-то мотивчик под нос, покинул их. Фили и Кили насели на Балина, требуя рассказать им всё и прямо сейчас. Седобородый гном, посмеиваясь, отбивался от наследников, убеждая их подождать до завтрашнего дня.

Торин, уже не слыша этих перепалок и смеха, шёл по пока ещё заброшенным коридорам, предаваясь мечтам и воспоминаниям. Узбад с нетерпением ждал приезда сестры и остальных, которые оживят Гору.

Ноги вдруг свернули в неприметный коридор, унося своего хозяина в тихие галереи вдали от покоев. Поблуждав некоторое время, Торин вышел на неприметный снаружи балкончик, с которого были видны шатры эльфов, раскинувшиеся у подножья Горы. Почему-то Торин не волновался. Если понадобится — он вызволит Элу из плена. Приведёт её в Эребор, покажет ей красоту Подгорного Королевства. И…

— Признайся хотя бы самому себе, Торин, сын Траина, — узбад покачал головой, усмехаясь. — Ты влюблён в эту девчонку. И ты собираешься её завоёвывать, чего бы это не стоило.

Когда всё это произошло? Торин и сам не понял. Безрассудная, почти сумасшедшая чужеземка, пришедшая из другого мира. Огненная птица, что победила Смауга. И в то же время Торин помнил её, когда она плакала на плече Фили. И как она украдкой вздыхала, глядя в пламя походного костра и утирала слёзы, пока никто, как ей тогда казалось, не видел.

Вздохнув в очередной раз, Торин начал со скуки рассматривать эльфийские шатры. Он видел снующих неподалёку людей Эсгарота, самих эльфов.

Но вот лучах ночного светила он увидел знакомый силуэт. Невысокая рыжеволосая девушка вышла из шатра и отошла от лагеря. Замерев на одном месте и скрестив руки на груди, она не отрываясь смотрела на заваленные врата Эребора.

— Ох, Эла… Надеюсь, ты сможешь меня простить…

И в этот же момент она подняла голову, будто услышала его. Взгляды их пересеклись на миг, и девушка почти сразу отвела глаза. Вздохнув, Торин стремительно покинул балкон и направился в свои покои, уже не увидев, как к рыжеволосой подошёл статный эльф. Вот он приобнимает девушку за плечи, что-то говоря. И почти сразу она выскальзывает из-под его рук, возвращаясь в свой шатёр.

* * *

Что вообще потянуло девушку на улицу — она сказать не могла. Но выскользнула из шатра, что для неё поставили эльфы и отошла от лагеря, устав от его пусть и приглушённого, но гомона. Остановившись на небольшом пригорке, Ареллен с непонятной горечью в душе рассматривала заваленные ворота Эребора, когда услышала непонятный шёпот. Всё-таки была в ней частица эльфа, что ни говори, и именно благодаря ей Эла видела и слышала лучше многих. Почти моментально найдя хозяина голоса, Эла почувствовала, как кольнуло сердце. Торин, Король-под-Горой, не отрываясь смотрел на неё. Отведя взгляд, девушка со странной смесью облегчения и боли поняла, что узбад избавился от проклятья Горы. Снова подняв глаза наверх, Эла успела заметить только скрывающуюся в коридорах спину Торина.

— Ареллен? Ты зачем встала? — тёплые руки Трандуила легли на плечи. — Я же говорил, что тебе нужно отдыхать.

— Я не маленький ребёнок, Трандуил!

Дёрнув плечами, сбрасывая руки эльфа, девушка развернулась к Эребору спиной и ушла в свой шатёр. Владыка, озадаченный поведением рыжеволосой, только задумчиво хмыкнул.

Ещё в Дейле, когда Трандуил зашёл к ней, чтобы сообщить об уходе к Одинокой Горе, девушка повела себя странно. Резко погрустнев, Эла только кивнула. А вышла к ним уже с красными глазами.

Вот и сейчас Владыка Лихолесья заметил, как повлажнели глаза девушки, которая весь вечер была спокойна и собрана. Покачав головой, Трандуил бросил взгляд на врата Эребора и тоже ушёл устраиваться на ночлег. Если всё будет так, как говорила Ареллен — завтра тяжёлый день. Очень тяжёлый. Уже сидя в своём шатре, Владыка разглядывал один из перстней на своей руке. Тот самый, который Эла предъявляла Барду и стражникам во дворце. Тот самый, который рыжая угрожала впечатать в лоб наследного принца Лихолесья.

— Интересно, что ты принесёшь в Средиземье, Ареллен Лауренель? Ты видишь то, что видят Перворожденные. Ты подобна пламени, что горит в сердцах наугрим. Ты мыслишь, как человек. И я не представляю, что ты такое...

Вздохнув, Трандуил потёр глаза. Судя по всему, до рассвета оставалось всего ничего, а значит и поспать ему уже не удастся. Но да ничего! Пара глотков мирувора — и Владыка способен будет не спать ещё пару ночей.

На рассвете выяснилось, что к Эребору приближается воинство гномов с Железных Холмов. С какой целью — лазутчики не выяснили. Разбудив Элу, Трандуил пригласил её и Барда на завтрак.

— Я думаю, стоит подойти к вратам нам троим. Даже если Торин обезумел, он просто не станет с нами говорить. Тогда… Я не знаю, что делать тогда. Дейлу и Барду нужно золото, обещанное гномами, мне до него нет дела. Я хочу лишь вернуть то, что принадлежит мне по праву.

— И что же это? — Эла внимательно смотрела на Владыку. — Если не секрет, конечно.

— Камни, что белее света звёзд… Ожерелье, которое я хотел подарить своей жене. Гномы заявили, что за них не было уплачено, хотя сами же и унесли эти камни, забрав их у эльфов.

— Тогда идём втроём. Хотя я не вижу смысла идти мне, Владыка.

— Ты должна там быть, Ареллен.

Кивнув, девушка пригубила лёгкого вина из кубка. Есть не хотелось, а вот выпить — очень даже. Может поможет и голова станет пустой, как тогда, в Имладрисе.

Стараясь не думать о том, что произойдёт в скором времени, Эла вернулась в свой шатёр. Эльфы подобрали ей одежду взамен старой, так что девушка принялась переодеваться.

Штаны из тонкой кожи привычно обтянули ноги, заставив Элу улыбнуться. Она начала испытывать к ним слабость лет в семнадцать, и настолько привыкла, что любой другой материал казался неудобным. Натянув рубашку, которую какой-то эльф заботливо ушил за ночь, подогнав по фигуре девушки, рыжая задумчиво уставилась на кафтан, скроенный по эльфийской моде. Тёмно-синее сукно, расшитое светлой нитью, напомнило ей одежду Торина в их первую встречу.

— Интересно, это кто-то специально расстарался, или со мной что-то не так сегодня?

Мотнув головой, Эла как можно скорее накинула кафтан на плечи и застегнулась, мысленно проклиная эльфов с их страстью к мелким пуговицам. Волосы девушка решила оставить распущенными, только зачем-то заплела тонкую косичку, которая сейчас спускалась на грудь из-за левого уха. Тут на глаза попались сапоги. Прикусив до крови щёку изнутри, девушка запрокинула голову, стараясь сдержать слёзы.

— Возьми себя в руки, Ареллен Лауренель!

Звук собственного голоса помог прийти в себя и Эла быстро обулась, тут же выскакивая наружу. Она прекрасно понимала, что в обществе Барда или Трандуила сможет держать эмоции в узде. А ещё Эла поймала себя на мысли, что эльфийские имена пришлись ей впору — даже наедине с собой она всё чаще называла себя именно так.

Собственно, Владыка Лихолесья и пока-что-не-король Дейла уже ждали девушку. Бард улыбнулся, почти сразу отворачиваясь, а вот Трандуил внимательно оглядел Элу, почему-то задержав взгляд именно на косичке.

Усмехнувшись, Владыка жестом остановил подошедшего эльфа, который держал в руках какой-то свёрток и шагнул к девушке.

— Ареллен Лауренель, — Трандуил был необычайно серьёзен. — Я принял решение предложить тебе покровительство от эльфов Лихолесья. Согласишься ли ты признать себя другом эльфов?

Эла ошарашено моргнула. Ещё вчера этот невозможный эльф готов был удушить её за оскорбление, а сегодня предлагает покровительство. Бросив затравленный взгляд по сторонам, девушка мысленно застонала. Эта блондинистая зараза собрала всех свободных эльфов! И все они смотрели на неё, ожидая её ответа.

— Ты вправе отказаться, Ареллен. Ты не станешь моей подданной, тебя никто ни к чему не будет принуждать. Можешь считать это моим капризом.

— Это очень неожиданно, Владыка, — Эла прочистила горло. — Но я с радостью назову эльфов своими друзьями. Правда, всё равно не понимаю, что на тебя нашло.

Мягко улыбнувшись, Трандуил повёл ладонью и эльф развернул свёрток. Под тканью оказалась небольшая квадратная коробка из тёмного, отливающего в рассветных лучах красным, дерева.

— Эла, именуемая Ареллен Лауренель. Я, Владыка Лихолесья, Трандуил, сын Орофера, признаю тебя своим другом и другом эльфов! Прими же в знак нашей дружбы этот дар!

Из коробки, которую эльф открыл, стоило Трандуилу повести бровью, Владыка достал серебряный венец. Выполненный в виде нескольких тонких веточек, изумительный в своей простоте. Загадочно мерцали камни, которыми было инкрустировано украшение. Эла с удивлением поняла, что эти камни очень похожи на гранаты — рыжая очень любила эти камни в том мире, но поскольку украшений никогда не носила, девушка просто любовалась ими на витринах. С замирающим от восторга сердцем Эла чуть склонила голову, когда Трандуил шагнул к ней, помогая надеть венец на голову.

— Тебе очень идёт, Эла, — Трандуил не отошёл, вместо этого положив руки на плечи девушке. — Носи его с удовольствием.

Смутившись, рыжеволосая потупилась и, кое-как прочистив горло, начала сбивчиво благодарить за подарок. Тихо рассмеявшись, Трандуил чуть сжал пальцы на плечах Элы.

Вскинув было взгляд на эльфа, девушка замерла истуканом, когда Трандуил вдруг склонился к ней. Дыхание эльфа обожгло ей щёку и ухо, когда он еле слышно зашептал:

— Я всё ещё злюсь за свой нос, Эла. Но и благодарен тебе за твои слова, сказанные вчера, — Владыка выпрямился, попутно мазнув губами по щеке девушки, после чего заговорил громче. — А теперь — выдвигаемся на переговоры!

* * *

Еле успев послать приближающимся Железностопам ворона с запиской, Торин вздохнул. Его безумие чуть не погубило всё, что ему ещё только предстояло возрождать.

Спустившись на завтрак, узбад с удовольствием наблюдал, как его соратники и подданные оживают, освобождённые от его давления. Да, он наворотил дел, погрязнув в ошибках. Он позволил проклятью взять верх над собой. Но он всё исправит, не будь он Дубощит! Улыбка, заигравшая на губах Торина, привлекла внимание остальных.

— Дядя? — Фили удивлённо вскинул брови. — У тебя на редкость хорошее настроение, как я вижу.

— Мне кажется, что очень скоро всё наладится, вот и всё. Закончите с завтраком — жду вас с Кили и Тауриэль в малой оружейной. Надо подобрать эльфийке парадный доспех, вам тоже.

— А остальные?

— А остальные, дорогой мой племянник, уже нашли себе всё необходимое вчера ночью! Ешьте давайте, уже завтра такого спокойного утра у нас не будет.

Хмыкнув, наследник уткнулся в свою кружку. Его немного беспокоили переговоры, а точнее — в каком качестве будет на них присутствовать Эла. С эльфийского Владыки станется и в клетку её запихать.

Поднявшись из-за стола, Торин обвёл взглядом сидящих.

— Сегодня, как я уже говорил, важный день. Что бы ни происходило, помните — нам надо вернуть жизнь в наше королевство. А мне — исправить все ошибки, — Торин бросил взгляд на племянников. — Жду вас в оружейной.

Кивнув в пространство, узбад вышел за двери. Фили и Кили, переглянувшись, направились за ним, прихватив с собой эльфийку. По пути в оружейную Тауриэль чуть сжала плечо своего возлюбленного, обращая на себя внимание:

— Кили, а зачем доспехи? Это ведь переговоры…

— А ты думаешь, твой Владыка приедет на них в одном из своих платьев? — Фили фыркнул в усы, видя возмущение эльфийки. — Ну ладно, не буду больше. Но эльфы всё равно придут в доспехах. Значит, и нам надо.

Тауриэль тихо вздохнула, признавая правоту гномов. Она вспомнила, как Трандуил выезжал на переговоры к другим народам. Блеск доспехов был сравним разве что с блеском украшений.

Торин, уже что-то выложивший на стол в оружейной, обернулся на скрип двери. Кивнув племянникам на сундуки с доспехами, он подвёл эльфийку к столу.

— У нас сохранились кое-какие доспехи как раз на эльфов, есть даже несколько комплектов.

— Я бы предпочла минимум металла, — на вопросительный взгляд узбада рыжая только пожала плечами. — Не привыкла к ним.

Гном на миг задумался, вспоминая что-то, после чего прищёлкнул пальцами и поспешил к самой дальней стойке. Вернулся он с небольшим свёртком в руках. Положив его на стол, гном аккуратно развернул ткань, раскладывая доспех на ней же.

Эльфийка не сдержалась и тихо охнула от восторга. Она склонилась над столом, разглядывая произведение искусства, которое почему-то Торин назвал доспехом.

Нагрудник был выполнен из тонких полос светлого металла и напомнил Тауриэль распускающуюся по весне древесную почку. Наплечники в той же манере, что и нагрудник, присоединялись отдельно и только по их виду эльфийка могла сказать, что они не помешают даже вытащить стрелу из-за спины. Тонкие пальцы с трепетом коснулись наручей, когда Торин с улыбкой проговорил:

— Вижу, что тебе по вкусу. Мои предки изготовили их, опираясь на эльфийские доспехи Второй Эпохи, только взяли другой металл — поэтому они не зелёные, как у остроухих. И, раз уж ты возлюбленная моего племянника…

Тауриэль вздрогнула, подняв на узбада испуганный взгляд. Торин, ехидно прищурившись, поставил перед эльфийкой коробку.

Кили, подошедший к столу, подбодрил рыжеволосую улыбкой. Огладив лаковое дерево пальцами, Тауриэль осторожно её открыла.

И снова не сдержала восторженного вздоха.

— Это эльфийская работа?

— Обижаешь, Тауриэль. Это создано гномами Эребора. Примеришь?

Вместо ответа эльфийка опустилась на одно колено. Понимающе хмыкнув, Торин обошёл стол и возложил венец на голову Тауриэль. Серебро, а точнее хитрый сплав нескольких металлов, матово блестел на рыжих волосах. До безобразия довольный Кили чмокнул возлюбленную в щёку, шепнув что-то на мило покрасневшее ушко.

— Благодарю, узбад.

— Не за что благодарить, Тауриэль. Одевайтесь, скоро выдвигаемся.

Хмыкнув, Фили вышел следом за дядей, оставляя влюблённых наедине. В руках молодой гном нёс парадный доспех, который сумел найти.

В коридорах, по которым они шли молча, наследника и узбада нагнал запыхавшийся от бега Балин. Торин, чуть нахмурившись, внимательно оглядел взволнованного друга.

— Что случилось, Балин?

— Торин, — седобородый гном выровнял дыхание. — Лагерь эльфов. Кажется, они собираются на переговоры.

— Значит, и нам следует поторопиться. Я в покои, переоденусь. Встречаемся в Главном Зале через двадцать минут. Балин, отправь кого-нибудь в малую оружейную — пусть поторопят нашу парочку.

* filit — «птичка», синд.

**составлено с помощью многочисленных форумов. Образовано из «laure» — «золото» и «hen» — «глаз»

---

Примечания:

Это всё они написали, я не виноватая...

Венец Тауриэль — https://d.radikal.ru/d27/2004/d5/7ff981f519bf.jpg

Венец Элы — https://b.radikal.ru/b40/2004/51/27c8500897e8.jpg