Любовь на «отлично»: новая попытка (гет)

Люмин чувствовала, как будто земля уходит из-под ног. Сердце бешено колотилось. Она снова неудачница. Снова посмешище. И снова изгой. Снова, снова... От этих мыслей внутри всë больно разрывалось, и девушка схватила из раздевалки свои тëплые вещи и выскочила из школы. По-любому Скарамучча бы еë искал на перемене, чтобы высказать всë, что о ней думает, а ей не хотелось этого. Люмин не хотелось видеть разочарование в его глазах, не хотелось, чтобы он бросал еë из-за того, что она теперь изгой. Лучше уж убежать, пока не поздно.

Люмин не заметила, как прибежала к озеру, покрытому толстым слоем льда. Скамеечки на пляже были засыпаны пушистым снегом, который она стряхнула с одной из них и уселась, уставившись в одну точку. Холодный и свежий воздух действовал отрезвляюще, и Люмин нашла в себе силы немного успокоиться.

Всë повторялось. Как будто Мона и Кэ Цин были зеркальным отражением друг друга. Хотя Мона более жестока... И обе не дают ей спокойной жизни. Люмин понимала, что завтра ей снова придëтся идти в школу и встретиться с равнодушием одноклассников, с насмешками ребят из других классов.

«Меня задавят снова, — думала Люмин. — Как я им объясню, что я не неудачница? Как их попросить, чтобы они не смеялись надо мной? Если соберу их всех и скажу: «Пожалуйста, не смейтесь надо мной», скорее всего, это раззадорит их еще больше».

Мир вокруг словно рухнул. Она хотела выстроить отношения с новыми одноклассниками по-другому, но натравила на себя местную звезду только потому, что нашла взаимную любовь.

— Можно считать, что Мона выиграла, — глядя вдаль, обреченно пробормотала Люмин.

Она не представляла, что делать дальше, она чувствовала себя убитой и бессильной против толпы.

Дальше сидеть было затруднительно — холод пробрал до кожи, и тело Люмин затряслось мелкой дрожью. Надо было идти домой и согреваться. В школу она сегодня точно не пойдëт.

Во время ходьбы стало немного теплее, хотя бы дрожь ушла. Надо было выпить дома чего-то горячего, чтобы согреться, поэтому Люмин ускорилась, уже видя знакомый поворот в еë двор.

Приближаясь к подъезду, Люмин обнаружила Скарамуччу. Он переступал с ноги на ноги и оглядывался по сторонам, кажется, ждал Люмин.

Первой мыслью девушки была развернуться и убежать, но зимний мороз давал о себе знать. А если Скарамучча тут час простоит? А если зайдëт в подъезд и будет ждать еë там до вечера? Придëтся идти навстречу своему страху.

Скарамучча заметил еë и оживился, направившись навстречу. Люмин боялась взглянуть ему в глаза, не хотела в них видеть укор.

— Что случилось? — взволнованно спросил он, когда они приблизились друг к другу. — Почему ты убежала из школы? В школе все про тебя говорят какой-то бред. Ты из-за этого так расстроилась?

— Это не бред, — безэмоциональным голосом отозвалась Люмин. — Это правда.

— Опять всë та же картина! — выкрикнул Скарамучча, «взорвавшись». Кажется, его нервы были на пределе. — Почему ты пытаешься закрыться и все переживания держать в себе?

Скарамучча вдруг вцепился Люмин в плечи и хорошенько встряхнул.

— Хватит держать эмоции в себе! Я уже говорил тебе — ты не одна! Почему ты не можешь поделиться со мной тем, что ты чувствуешь!? Или ты мне не доверяешь!? Думаешь, что я такой же, как кучка этих идиотов, которые начали тебя задирать ни с чего!?

Скарамучча отчаянно кричал, не сдерживаясь. Он не хотел, чтобы Люмин несла весь груз, что накопился в еë душе, одна. Сама же девушка, чувствуя давление, не выдержала, и по еë щекам покатились слëзы.

Скарамучча резко отпустил еë, чувствуя, что перегнул палку и сделал явно что-то не так. И теперь он не знал, как еë успокоить. Всë-таки надо было как-то понежнее и поаккуратнее.

— Прости, — тихо сказал он, притягивая Люмин к себе в объятья, она не сопротивлялась. — Я не должен был на тебя кричать. Знаю, что ты подавлена, но мы можем поговорить откровенно?

— Пойдëм ко мне, — сквозь всхлипы сказала девушка, отстраняясь от объятий и направляясь в подъезд. — Прости за моë странное поведение. Я просто думала, что ты тоже начнëшь насмехаться надо мной или игнорировать, как все остальные.

— Что за глупости? — возмутился Скарамучча, проходя в квартиру. — Я люблю тебя и не собираюсь отворачиваться из-за каких-то бредовых слухов. Пусть говорят, что хотят, но я знаю, какая ты на самом деле. И я люблю тебя любой: хоть ты популярная, хоть ты изгой, мне всë равно на всеообщее мнение, пойми, Люмин! Кстати, — Скарамучча сбросил рюкзак с плеча и открыл его, после достал знакомый для Люмин блокнот. — Как я понял, это твоë.

— Откуда это у тебя? — изумилась девушка, окончательно успокоившись. — Это мой личный дневник, Мона его украла вместе с Царапкой.

— Да одноклассники принесли, начали читать и меня подстрекали. Так я тому, кто его принес, дал в нос и забрал блокнот. Каждый человек заслуживает, чтобы его секреты оставались неразглашенными.

— Спасибо, — прошептала Люмин. — Прости за то, что усомнилась в тебе. Я тоже люблю тебя и рада, что у меня такой хороший парень.

— Всë в порядке. Может, теперь расскажешь, что произошло?

Скарамучча прошëл в кухню и уселся за стол. Люмин, поставив чайник на плиту и включив огонь, заняла место напротив, приготовившись к рассказу. Она решилась поведать ему обо всëм, ведь Скарамучча — еë парень, которому она доверяет.

— Как я уже и говорила, в старой школе у меня была подруга Кэ Цин. Она была во всей школе авторитетом. Это она не отправила тебе фотографии накануне нашего свидания... Однажды мы с ней поссорились, и она настроила против меня весь класс! — отчаянно прокричала Люмин. — Я стала посмешищем!

В следующие минуты Люмин во всех красках и эмоциях поведала Скарамучче о том, что произошло в еë старой школе, и почему она решилась на обучение по обмену.

— Может, не всë так плохо? — Скарамучча постарался сказать как можно бодрее, чтобы поддержать. — Ну и что, что они узнали?

— Теперь весь класс со мной не общается! Они знают всю правду обо мне! — чуть ли не плача, воскликнула Люмин.

— Какую еще правду? Ты говоришь так, как будто ты убийца и скрываешь свои тëмные делишки. Ты обычный человек, который наткнулся в своей жизни не на самых умных людей, которые могут нападать лишь толпой. То, что над тобой издевались в прошлом, не делает тебя хуже.

— Очнись! — прервала его Люмин, отчаянно пытаясь достучаться. — Я сегодня пришла в школу, и со мной никто не захотел разговаривать. Теперь я снова буду терпеть унижения...

— Нет! — отрезал Скарамучча. — Больше такого не повторится. В твоей прошлой школе это случилось, потому что не было того, кто был бы рядом. Но теперь у тебя есть я, ты можешь на меня рассчитывать. Даже если нам не удастся достучаться до ребят, то мы переживëм все насмешки вдвоëм, вместе...

— Скарамучча... — Люмин еле сдержалась от того, чтобы не задушить его в своих объятьях. — Тебя не волнует то, что, возможно, ты тоже нарвëшься на насмешки из-за меня?

— Ни капли. Я умею думать своей головой, а не поддаваться стадному чувству.

Вдруг на телефон Люмин пришло сообщение от незнакомого номера. Честно говоря, после случая с Царапкой и Моной она остерегалась незнакомых номеров, но к счастью, человек по ту сторону представился, как Чайльд, что давало немного облегчения.

Неизвестный номер

Привет, это я, Чайльд. Слушай, может, тебя хоть как-то это подбодрит, но ты можешь больше не притворяться моей девушкой. А лучше вообще не подходи ко мне. Я не хочу, чтобы все знали, что я встречаюсь с посмешищем школы.

Это сообщение нисколько не расстроило Люмин, хоть Чайльд и поступил также, как и все, но она хотя бы таким образом отвязалась от него и его папаши. Одной проблемой определëнно было меньше.

— Знаешь, Люмин, у меня есть кое-какая идея... — начал Скарамучча, отвлекая Люмин от телефона.

* * *

На следующий день Люмин уже не боялась пойти в школу, потому что она знала, что Скарамучча, еë главная поддержка, рядом. А когда он рядом, никакая Мона им не страшна.

Кабинеты ещë были закрыты, и оба класса — Люмин и Скарамуччи — столпились в коридорах, что-то бурно обсуждая. Как только компания заметила пару, все сразу же отвернулись и начали перешëптываться и хихикать, с насмешкой глядя в их сторону. Люмин под такими взглядами хотелось убежать, но ладонь Скарамуччи, что сжимала еë руку, давала успокоение.

— Ну и чего мы смеëмся? — выкрикнул Скарамучча.

— Да просто подумали, какие вы оба жалкие, — усмехнулась Мона, выйдя вперëд. — Знаешь, Скарамучча, а ты мне казался классным парнем. Жаль, что ты оказался лишь тряпкой, которая будет таскаться с этой неудачницей.

— Слышь ты, хвостатое чудовище, — Скарамучча начал закипать. — Язык придержи и следи, кому и что ты говоришь.

— А то что? — теперь рядом с Моной встал тот паренëк, который вчера убежал с дневником Люмин. — Снова будешь драться?

— А тебе, смотрю, одного удара в нос вчера мало было, да, Кэйа? — не отступал Скарамучча. — Давайте поговорим нормально. Вы без причины начали нас унижать. Но что мы вам сделали? Ладно, у Моны с Люмин там какие-то личные недопонимания, но все остальные — вы-то чего? Вы просто пляшете под дудку Моны? Но кто она такая, чтобы слушать еë?

— Вот именно, — вступила в диалог Люмин. Ей не хотелось, чтобы Скарамучча стоял один против всех. — Мона — такая же ученица, как и вы. Но почему перед ней все ведут себя так, будто она королева. Вот честно, даже перед Чайльдом так не лебезят, как перед ней, хотя он сын директора!

— Слушай, молчи… — скривилась Мона, как от кислого лимона. — Ты вообще скрыла от всех, кто ты такая.

— А кто я такая? — с вызовом отозвалась Люмин. — «Такой» я стала именно из-за таких жестоких людей, как вы! Мой бывший класс поступил так же, как вы — все перестали со мной общаться! А вы вообще представляете, каково это — каждый день ходить в школу и знать, что тебя для всех будто не существует, или знать, что над тобой будут издеваться? Моя подруга в старом классе настроила весь класс против меня, и со мной никто не общался! Все смеялись надо мной! Я сидела на уроках и мечтала, чтобы они поскорее закончились. На переменах я пряталась, чтобы одноклассники меня не нашли и не сказали что-нибудь обидное! Я уже дошла до отчаяния, но мама предложила мне обучение по обмену, и я попала сюда… Я думала, что с вами я наконец-то почувствую себя счастливой! Мона, ты первая, кто протянула мне руку и предложила дружбу. Я действительно ценила тебя, но ты поступила со мной очень подло! Как и все остальные. Когда я общалась с Моной, вы все охотно дружили и со мной, но стоило нам с ней поссориться, как и вы начали стараться задеть меня!

Сверстники притихли и молча смотрели на Люмин, некоторые даже опустили глаза в пол от стыда.

— Я просто хотела дружбы, да и что скрывать, и любви тоже, и я нашла еë, — с этими словами Люмин посмотрела на Скарамуччу, а затем перевела взгляд на Мону. — А ты решила мне отомстить за то, что парень полюбил не тебя! И снова повторилось то же, что в старой школе — я снова в игноре! Но что плохого я вам сделала? Вы наказали меня за то, что в старой школе я была несчастной? Там называли меня неудачницей. И вы тоже стали называть меня так. Но люди становятся неудачниками как раз из-за таких, как вы! Это вы делаете людей такими!

Люмин резко замолчала. В горле стоял ком, а перед глазами было мутно из-за выступивших слез, однако это не всë, что Люмин хотела им сказать. И ребята словно ждали дальше еë речи, понимая, как нехорошо поступили.

— Но последствия у этого знаете какие бывают? — эта реплика далась девушке особенно тяжело, но она вдохнула в себя побольше воздуха, чтобы собраться. — Многие люди не выдерживают издевательств и кончают со своей жизнью. Я была на грани этого, я резалась, потому что не знала, как дальше существовать. Но знаете, кто меня всегда останавливал? — после этого вопроса Люмин снова посмотрела на Мону. — Меня всегда поддерживала моя кошка, которую ты, Мона, украла, видимо, считая какой-то вещью. Иногда даже животные бывают человечнее людей. А потом, когда тот, кого вы унижали, кончает с собой, одноклассники удивляются, мол, мы просто шутили, не думали, что это было так обидно. Но вы хоть иногда ставьте себя на место других людей и тысячу раз подумайте прежде, чем сделать!

Люмин расслабила лицо, наконец, позволяя слезам выкатиться из глаз. Скарамучча нежно сжал ее ладонь и потянул к лестнице. И им было всë равно, что подумают о них одноклассники. Люмин было всë равно, что еë видели в таком состоянии. Потому что ей нечего было терять — они со Скарамуччей решили, что вместе перейдут в другую школу.