Вариант 513. (гет)

9. Бук.

«Буков верхушки,

Что слабы,

совсем недавно иссохли,

Снова пускают побеги в изменчивом обновленье,

Тайным связям и заклинаньям вторят

И вовлекают верхушки дубов,

Всем деревьям давая надежду.»

(Битва деревьев. Талиесин)

Вечер дня, после нападения на книжную лавку Азирафеля и до сих пор.

Ветер дул, как в предпоследнем акте «Короля Лира». Мокрый туман клочьями носился во всех направлениях. По темному небу стремительно летели рваные тучи, похожие на сердитых заблудившихся уток, и из этих туч щедро сыпалась на землю ледяная разнокалиберная влага. Откуда-то снизу из скал доносились мерные удары обезумевших волн штормившего моря. Как раз перед ними высились помпезные развалины в стиле стивенсоновского замка Шос: обломки стен скалились зубчато и хищно, проемы пустых окон пялились на пришельцев, как новые ворота на барана. Вероятно, в этих проемах в тихую погоду красиво и романтично вырисовывались созвездия, но все дело было в погоде: тихой она тут не бывала никогда, ни в какое из времен года. Снизу к солидной старинной двери вели выщербленные ступени с пропущенными кое-где полками, а над дверью на двух четырехгранных кованых гвоздях из восемнадцатого века поскрипывая под ударами ветра качалась вывеска с надписью кириллицей: «Альфа Центавра». Двое остановились у самой двери. Пришелец повыше ростом, широкоплечий и представительный, одетый в серый костюм, произнес: «На «Альфа-Центавре» погода особенно хороша в это время года?» Пришелец пониже ростом ехидно тихонько усмехнулся, довольная улыбка осветила премилое женское личико: «Сдается мне, дорогой, что погода тут в любое время года так же прекрасна!» — и, поглядев на открытый в мобильнике навигатор, добавила, — «Мы в Шотландии, Эдинбург где-то в той стороне, но совсем недалеко. Так что сможем заглянуть при случае в паб «Воскреситель» и послушать нашу любимую песню. И ты еще не пробовал чипсы со вкусом креветок!».

— Конечно, но я думаю, что стоит зайти. Кажется, это наш новый дом. В конце концов каждая погода для чего-то и хороша. Такая, например, очень подходит для того, чтобы посидеть у огня и выпить горячего шоколада, — отозвался Гавриил, а его спутница продолжила: «Или доброго шотландского грога! Что ни говори, но Кроули все-таки непревзойденный знаток стиля!»

Конечно, они вошли, а в последующие два месяца наслаждались обществом друг друга, погодой, грогом и шоколадом, превосходно обставленными спальнями с подходящим гардеробом в стиле кэжуал для Вельзевул в черно-алой гамме и шотландской классикой для Гавриила, в сине-сиреневых цветах с небольшой долей серого, неиссякаемым холодильником, замаскированным под дубовый шкаф в несколько винтажной кухне, телевизором и небольшой, но с умом подобранной библиотекой. Вайфай тоже работал безотказно. Правда где-то с третьей недели начались некоторые трения. Вельзевул раздражало, что Гавриил слишком подолгу торчал перед венецианским зеркалом в полный рост в раме из дубовых листьев и пухлых херувимчиков, и она начала язвить: «Или тебя опять к архангельскому прошлому потянуло и ты тут по утрам совещания с деревянными херувимами проводишь, или безмерно влюблен в божественный сосуд своего тела?!» Гавриил начинал дуться, но после чашки шоколада обычно отходил и в свою очередь подшучивал над тем, что в замке не осталось ни одной мухи, которые, не оценив прекрасной шотландской погоды, то ли отбыли на юг, то ли попрятались в щелях. После этого дулась уже Вельзевул. Но потом, Гавриил все же дочитал книгу, начинавшуюся с фразы: «Все знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену», понял, что это означает, и расценивал короткие размолвки, как несущественное, но обязательное времяпровождение с близким человеком.

Время катилось неспешно. Наконец, о смене лета на осень им сообщило вековое буковое дерево в центре двора, когда в вихре ледяного ветра закружились его пожелтевшие листья. Стройный и гладкий зеленоватый ствол его уходил ветвями до самых дальних зубцов полуразрушенных стен, а корни выступали из земли, словно гребни драконьей спины. Удивительно было его присутствие здесь, в замке, ведь окрестные холмы и скалы никаких лесов не предвещали, их украшали только заросли утесника и бесконечные поляны вереска.

— Мне здесь нравится, можно и надолго задержаться, — заявила однажды утром Вельзевул, отслеживая бесконечный полет охряно-желтых буковых листьев, — Если твои бывшие дружки не применят к нам последние санкции, то все будет в порядке.

— Последние санкции? Что ты имеешь в виду?

— Книгу жизни, конечно.

— Ах, это! Ерунда. Нашим это не интересно. Михаил, несомненно, занят вопросом власти, им не до предателей теперь, а Книга жизни… Книга жизни… Ее ведь нет уже много веков. Да и была ли? Все только на словах.

— Быть того не может.

— Утеряна. И некоторые считают, что утеряна еще до первой великой войны на Небесах.

— А что же ты нес Азирафелю? Все решили, что Книгу.

— Нес? Книгу, конечно, я брал у него почитать. Мы еще заходили вместе с Сандальфоном. Порнография. Индийская порнография. Подсунул его рыжий дружок. Ну, тогда я не думал, что он дружок. Думал, что это помощник в магазине. «Камасутра». Это название такое. Занимательная книженция. Оказывается, процесс появления первой женщины из ребра был единственным и неповторимым. А у людей все иначе. Все гораздо интереснее, и, как утверждают, приятнее. Несмотря на все эти: «Рожать будешь в муках!» Но на Небесах держать нельзя такое. Неправильно поймут. Вот я и решил было вначале вернуть книгу в его лавочку. Но потом… Ведь они все будут искать эту Книгу жизни, которую никто не видел. А Метатрон хоть слышал звон, да не знает о чем звенело. И планы его идиотские о Пришествии мне давно известны и неинтересны. Вот я и решил пошутить. Спрятал в одном месте. В Эдинбурге. Почему там? А я ведь шел к тебе, но забыл. Не мог тебя вспомнить…Муха… Но Азирафеля помнил, и понимал, что он-то сможет, и меня не выдаст. Он не из тех, кто перед Небесами станет выслуживаться. Да и все остальное, несмотря ни на что… Надеюсь, шутка удалась. Но нас это уже не касается.

— Надеюсь. Это будет забавно. Не думала, что у тебя такое интересное чувство юмора. Ведь кто бы не нашел, все равно забавно. И да, я знаю, что такое «Камасутра», дорогой мой. В Преисподней превосходная библиотека.

— Откуда?

— Да все оттуда. От людей. Сколько превосходных книг сожжено в свое время за небожественность и еретизм содержания. Все у нас. Вековой опыт человечества, не умещающийся в Небесной библиотеке и в ангельских умах. Более того, как известно, рукописи не горят. Поэтому там у нас вместе с литературой из сгоревшей Александрии есть даже ненапечатанное авторами и уничтоженное или ими самими, или вместе с ними самими. Даже «Мертвые души» Николая Васильевича, второй том. Вот уж занимательная книженция о человеческом роде, скажу я тебе. Покруче Камасутры. Потому, как речь идет о тонком, о душах. И как они умирают в процессе жизни.

— Ну, а адские твари нас не ищут, думаешь?

— Нет. Это исключено. Та же история, полная бюрократической глупости: Дагон займет мое место, назначит виноватых и покарает нужным образом, Шакс останется с носом в стильной змиевой квартире, а Кроули из-за этого придется болтаться в его винтажной машине до конца времен. Но нам до этого нет никакого дела! Сами разберутся.

Примечания к главе девятой.

Замок Шос - из "Похищенного" Р.Л.Стивенсона. Конечно, таких отсылок у меня много, это же рассказ о Книге на основе многих книг. Если чего-то еще не читали (и тут я вам завидую))), обращаться в Азирафелю. Он не продаст, но почитать одолжит. Особенно удачно попасть в магазин, когда его нет, а Мюриэль на месте.