Невеста (гет)

В воскресенье Гермиона будто испарилась. Гарри не смог отказать себе в соблазне и отследил её по карте Мародёров. Большую часть дня она провела в библиотеке, а потом уединилась в своей спальне. Он не хотел давить на неё или напрягать своим присутствием, но, если подруга продолжит избегать и прятаться от него, Гарри решил с ней переговорить и прояснить ситуацию. Он не собирался что-то от неё требовать, да и сам толком не понимал, что же хочет, но не хотел неловкости между ними. Гарри нуждался в ней. И не готов был лишиться этого сейчас.

Его чувства к ней определённо изменились. С того дня, как он застал Гермиону рыдающей на Астрономической башне, она маленькими шажками пробралась в его сердце и заняла там отдельный уголок, который никогда не будет принадлежать никому другому. Гарри всегда относился к подруге с особой теплотой, ценил её за острый ум, желание придти на помощь в любой момент и за фантастическую верность. Ведь даже с Роном за время дружбы у них бывали ссоры и недопонимания. С Гермионой же — никогда! Единственный случай разногласий из-за метлы на третьем курсе можно было не брать в расчёт, потому что он был ещё ребёнком и повёлся на вопли Рона. Теперь ему было стыдно за тот поступок. Очень стыдно. Гермиона ведь, как обычно, переживала за его жизнь, а он надулся на неё, как полный придурок, и прекратил общение.

Но сейчас Гарри смотрел на неё по-другому. Когда она плакала на его плече, вцепившись в него мёртвой хваткой, он ещё не знал причину этих слёз, но впервые в жизни почувствовал себя кому-то нужным. Нужным по-настоящему, не как герой или «Избранный», а как обычный человек. Он увидел, что Гермиона тоже иногда бывает слабой и нуждается в поддержке — в его поддержке. И оказывается, это не так сложно, просто обнять её и провести с ней время. Она ничего не говорила, но ему казалось, что за эти два месяца он узнал её лучше и глубже, чем за предыдущие пять с половиной лет.

Размышляя обо всём этом, Гарри вдруг захотелось быть просто обычным подростком, а не каким-то там «Избранным». Веселиться, не думать о войне, приглашать на свидание в Хогсмид понравившуюся девушку и посвящать ей свои победы в квиддич, как делают влюблённые мальчишки. Он пообещал себе, что если ему удастся выжить при извлечении из него осколка души Волан-де-Морта, то он непременно пригласит Гермиону на свидание. Тогда он будет иметь на это хоть какое-то право, а не сейчас, когда он является ходячим смертником.

* * *

К счастью, к понедельнику всё утряслось, Гермиона появилась во время завтрака в Большом зале и как ни в чём не бывало расположилась рядом с ним. Она вела себя так, будто ничего не произошло. Улыбалась, делала замечания Рону и закатывала глаза, когда тот миловался со своей Лав-Лав.

— Гарри, нам надо проникнуть в Тайную комнату и достать шкуру василиска — это последний ингредиент. После чего мне понадобится пару недель на подготовку эликсира, и можно будет проводить ритуал, — прошептала она. — Дамблдор, похоже, ещё не вернулся, давай попробуем сегодня после уроков?

— Хорошо, — улыбнулся Гарри, — главное, чтобы Миртл не развопилась, а то на неё иногда находит.

И тут его взгляд упал на Малфоя за слизеринским столом. Тот выглядел ужасно: бледнее обычного, худой с красными глазами, будто рыдал всю ночь. Кстати, последние дни Драко не пропадал с карты, а торчал в Подземельях. То ли его дела в Выручай-комнате закончились, то ли он всё благополучно провалил, на что где-то в глубине души Гарри и надеялся.

* * *

Последним уроком было Зельеварение, на котором Гарри снова блеснул знаниями, благодаря учебнику Принца и получил кучу комплиментов от профессора Слизнорта. Гермиона, хоть уже и не закатывала глаза и не ворчала по этому поводу, всё ещё отказывалась использовать рекомендации непонятного автора и усердно выполняла задания по традиционному изданию.

Потом они перекусили в Большом Зале и направились в женский туалет, прихватив с собой Луну. Рон с Лавандой снова где-то уединились, так что искать его по всему замку Гермионе не хотелось, а Луна могла хотя бы постоять у входа на всякий случай. Гарри захватил метлу, с помощью которой собирался спускаться туда и выбираться обратно.

Женский туалет на первом этаже был снова затоплен Плаксой Миртл, что оказалось друзьям на руку. Вряд ли кто сюда сунется. Они уже собирались проскользнуть внутрь, как из соседнего мужского туалета вышагнул МакЛагген, таща за шкирку Драко Малфоя, который истошно орал и болтал ногами в воздухе.

— О, привет! — расплылся в улыбке Кормак. — А я тут вот этого нытика поймал в туалете. Рыдал как девчонка, а меня увидел, так драться кинулся. Оглушить хотел. Меня! Представляете?

— Отпусти ты его! — рявкнула Гермиона, боясь, что вопли Драко привлекут к ним внимание Филча.

— Ну ладно, — пожал плечами гриффиндорец, — и даже аккуратно поставил пленника на землю. — Беги, Хорёк. И больше на глаза мне не попадайся!

Малфой не заставил себя просить дважды и драпанул со всех ног только его и видели. Впервые в жизни Гарри проникся к МакЛаггену какой-никакой симпатией.

— А что это вы тут делаете, втроём? Луна, я тебя искал же… Мы же хотели полетать! Или можем снова заняться искусством, — Кормак встал в позу античной статуи, вызывая у Гермионы желание заколдовать его.

— Ой! — пискнула Луна. — Я и забыла. Просто нам надо спуститься к василиску за шкуркой, а потом я с радостью полетаю с тобой…

— Луна! — выкрикнула Гермиона, но было поздно, так как Кормак уже всё услышал и явно заинтересовался предстоящим приключением.

— О, я с вами!

— Нет! — резко вырвалось у Гарри, и Гермиона в знак согласия взяла его за руку.

Но Кормак и Луна не обращали на них никакого внимания, будто и не слышали вовсе.

— Ты правда хочешь участвовать в нашей своеобразной экспедиции? Это очень опасно.

— Детка, не бойся, я каждый день душу змея повнушительнее. Подумаешь, какой-то там василиск…

— Пф, пошляк, — фыркнула Гермиона, а Гарри просто выпучил глаза, ничего не понимая.

В коридоре раздалось эхо и чьи-то шаркающие шаги.

— Похоже, это Филч, — зашипела Гермиона. — Прячемся!

Они вчетвером нырнули за дверь туалета и на всякий случай наложили запирающие чары. Тот протопал мимо, бурча ругательства себе под нос и жалуясь миссис Норрис на нерадивых учеников, которых теперь нельзя воспитывать пытками.

— Старый кошкоёб, — не удержался Кормак.

Гарри понял, что так просто от этого верзилы им не отделаться.

— Ладно! — скомандовал он. — Давайте сделаем так. Я открою комнату, и мы с Гермионой спустимся вниз на метле, а вы караулите вход и никого сюда не пускаете. Хорошо?

— А ты точно справишься без меня со страшным змеем, Поттер? — удивился МакЛагген.

— Да справлялся уже как-то, — буркнул Гарри, не желая вступать с ним в дальнейший спор. — Твоя задача защитить Луну, если что.

— Конечно! — тут МакЛагген неожиданно просиял. — Ежели кто её тронет, пожалеет, что на свет родился.

— Хорошо, — вмешалась Гермиона. — Давай, Гарри, открывай.

Гарри кивнул и подошёл к знакомому умывальнику. Из его уст вырвалось странное шипение, кран вспыхнул опаловым светом и начал вращаться. Еще мгновение — умывальник подался вниз, погрузился куда-то и пропал из глаз, открыв разверстый зев широкой трубы, приглашавший начать спуск.

— Садись, — Гарри кивнул Гермионе, располагаясь на метле. Скользить по покрытым слизью трубам им не хотелось.

Гермиона вздохнула, забралась сзади на метлу и обняла друга. И они на небольшой скорости двинулись по трубчатому туннелю в подземелье.

Они достаточно быстро преодолели путь и оказались на пороге просторной, тускло освещенной комнаты. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями, они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные черные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. На полу лежала нетронутая туша мёртвого василиска.

Сердце Гермионы неистово застучало.

— Он… он такой огромный, Гарри… Ты же тогда был ребёнком, как тебе удалось победить его?

Гарри лишь пожал плечами и достал волшебную палочку, чтобы режущим заклинанием отсечь кусок шкуры василиска.

Подруга на всякий случай нацепила защитные перчатки, которые захватила с собой и достала мешочек, в который намеревалась сложить добытое сокровище. Когда дело было сделано и ингредиенты добыты с большим запасом, друзья решили не медлить, а убраться из обители страшного змея. Всё-таки это место даже спустя годы наводило на Гарри ужас. В его мозгу всколыхнулись картинки воспоминаний со второго курса: полуживая Джинни, призрак Реддла из дневника и бой с этим чудищем, способным превращать людей в камень одним взглядом. Гарри и сам не знал, как ему удалось тогда выжить.

Обратно они летели значительно быстрее. Поток холодного воздуха трепал волосы Гарри, и он обрадовался, когда спереди по глазам резанул свет. Спустя минуту они уже оказались в знакомом женском туалете и просто лишились дара речи, так как застали там жадно целующихся Кормака и Луну.

Взгляд Гарри метнулся к подруге, на что она лишь закатила глаза и прошептала:

— Не спрашивай…

«Сладкая парочка», услышав за спиной шум, наконец-то, отлипли друг от друга и с интересом уставились на прибывших.

— Вы уже всё? — удивлённо вскинул брови МакЛагген, не выпуская Луну из объятий.

— Да, пора убираться отсюда, пока нас Филч не застукал. А то скажет, что мы затопили туалет и назначит отработки, — проворчала Гермиона и, не медля ни секунды, направилась к двери.

Они проводили Луну до гостиной Когтеврана и теперь втроём поднимались на седьмой этаж, каждый думая о своём.

— МакЛагген, — не выдержал Гарри, — если ты кому-нибудь растреплешь о нашей вылазке, клянусь Мерлином, я выкину тебя из команды, даже из запасного состава!

— Да угомонись, Поттер! Я нем, как скала. Луна просила держать это в тайне. Да и незачем мне болтать о вас.

— Ленточный червь, — произнесла пароль Гермиона, и портрет Полной Дамы отъехал в сторону, пропуская их в башню Гриффиндора.

Ей не терпелось вернуться к своим записям и ещё раз перепроверить списки ингредиентов. Не верилось, что они достали почти всё. Дело оставалось за малым, дождаться посылки из лавки, где сделал заказ Гарри. И чем ближе она подбиралась к цели, тем сильнее дрожали колени. Ведь это было непредсказуемо и очень рискованно, а на кону стояла жизнь лучшего друга.

Гермиона попрощалась с Гарри и поднялась к себе, где залезла на кровать, задёрнула полог, чтобы её не отвлекали болтливые соседки по комнате, и взялась за дело. Дневник прабабушки Луны был прочитан уже тысячу раз, но её глаза снова внимательно заскользили по строчкам.

* * *

Всю неделю Гермиона продолжала вести себя так, будто поцелуя между ними и не было вовсе. Гарри выбрал выжидательную позицию, хотя, честно сказать, был немного разочарован. Чёрт! Он даже не мог предположить, что ему так понравиться целовать лучшую подругу. У Гарри не было большого опыта в поцелуях. Чжоу можно было не брать в расчёт. С Гермионой всё было по-другому. Тревожные мысли вмиг покинули голову, а внутри будто взорвался источник небывалого удовольствия, которое проникло в каждую клетку тела. К ней было невероятно приятно прикасаться, она чудесно пахла и ещё Гарри доверял ей больше всех на свете, что придавало особую пикантность его чувствам. Он не боялся сделать что-то не так, не боялся оказаться хуже, чем от него ожидают. Он просто был собой и провалился в ощущения. А её ответ просто свёл его с ума. Это было лучшее, что испытывал Гарри за всю жизнь, и его мысли периодически возвращались к этому поцелую.

К счастью, Рон не затрагивал данную тему и не бередил его рану. Видимо, не рисковал при Лаванде упоминать имя Гермионы, дабы не вызывать лишнюю ревность со стороны своей девушки. Браун очень нервно относилась к их дружбе, последнее время не отлипала от Рональда, и Гарри подумал, что их трио постепенно превращается в дуэт. Он и Гермиона. К собственному стыду, Гарри это даже нравилось. Нравилось их сближение, общие тайны и небывалый уровень откровенности.

К среде в школу вернулся Дамблдор, что заставило Гермиону заметно занервничать. Она не хотела отпускать с ним Гарри ни в какое путешествие за крестражами и поэтому в один из вечеров, окончательно вымотанная, позволила себе расплакаться у него на плече. Было поздно, в камине потрескивал огонь, отбрасывая причудливые тени на стены гостиной. Студенты разбрелись по спальням, и лишь они вдвоём сидели на мягком бархатном диванчике и молчали. Каждый о своём. И Гермиона не выдержала. Нервное напряжение последних месяцев ежедневно грызло её изнутри. Порой ей удавалось обуздать свой страх и просто безэмоционально погружаться в работу. Но сегодня, увидев в обед за преподавательским столом директора, её сердце вздрогнуло, а позвоночник пронзило страхом.

Гарри просто гладил её по волосам, ни о чём не спрашивая. Он знал, что она в очередной раз плачет из-за него. Он ненавидел себя за это. Ненавидел за то, что не знает, что сказать и как её успокоить. Ненавидел за мысли, некстати поселившиеся где-то внутри черепной коробки, уводившие его в сторону. Ему безумно хотелось сжать её лицо в ладонях и зацеловать до исступления. Но он не решался, боясь окончательно всё испортить.

* * *

На следующий вечер, когда Гермиона ушла в библиотеку, Гарри сидел у окна гостиной, предположительно дописы­вая домашнюю работу по травологии, а на самом деле больше занимался созерцанием темнеющего неба.

Рон, в кои-то веки отделавшийся от Лаванды вертелся рядом, задавая дурацкие вопросы о занятиях с Дамблдором. И словно по заказу в гостиную вошёл Джимми Пикс и протянул Гарри пер­гаментный свиток.

— Спасибо, Джимми. Ух ты, да это от Дамблдора! — взволнованно сообщил Гарри, разворачивая пергамент и просматривая его. — Хочет, чтобы я как можно скорее явился к нему в кабинет.

Они с Роном уставились друг на друга.

— Ничего себе, — прошептал Рон. — Ты не дума­ешь… Может, он нашел…

Гарри ничего не оставалось, как отправиться к директору. Он уже не бежал туда сломя голову, а шёл медленно, стараясь привести мысли в порядок, чтобы ничем себя не выдать. Ему бы не хотелось, чтобы Дамблдор залез к нему в голову и прознал о том, что известно им с Гермионой.

Уж чего Гарри точно не ожидал, что чуть не запнётся о распростертую на полу про­фессора Трелони — голову её накрывали бесчислен­ные шали, рядом валялись бутылки с кулинарным хе­ресом, одна из которых разбилась. Та была изрядно пьяна и пока Гарри помогал ей встать на ноги, несла какую-то чушь. Но потом вдруг её понесло в разговор о том самом пророчестве, и Гарри замер, открыв рот. Она рассказывала, как встретилась с Дамблдором в «Ка­баньей голове», как её пронзило видение…

— …потом нас самым невоспитанным образом прервал Северус Снейп.

— Что?

— Да-да, за дверью поднялся какой-то шум, она распахнулась, и перед нами предстал тамошний не­отесанный бармен, а с ним и Снейп. Снейп что-то мям­лил, дескать, ошибся лестницей, хотя мне, должна вам сказать, сразу стало ясно, что его поймали, когда он подслушивал нашу беседу с Дамблдором. Видите ли, он сам желал в то время получить это место и, не­сомненно, надеялся таким способом раздобыть по­лезные сведения! После этого Дамблдор проникся куда большим желанием взять меня на службу. Смею думать, Гарри, что объясняется это поразившим его контрастом между моими непритязательными ма­нерами, моими неброскими дарованиями и бесце­ремонностью молодого человека, который всюду сует свой нос и готов даже подслушивать у замоч­ной скважины… Гарри, дорогой!

Это Снейп подслушал пророчество! Снейп сооб­щил о нём Волан-де-Морту! Снейп и Питер Петтигрю натравили Волан-де-Морта на Лили, Джеймса и их сына! И ничто иное для Гарри сейчас не имело никакого значения.

Гарри не слушал продолжение её пьяного монолога, он со всех ног бросился к кабинету директора, влетел по ступеням в башню и прямо с порога закричал:

— И ВЫ ПОЗВОЛИЛИ ЕМУ ПРЕПОДАВАТЬ В ШКОЛЕ?! ЧЕЛО­ВЕКУ, КОТОРЫЙ НАТРАВИЛ ВОЛАН-ДЕ-МОРТА НА МАМУ И ПАПУ?!

Тяжело дыша, точно в самый разгар драки, Гар­ри отвернулся от так и не шевельнувшего ни од­ним мускулом Дамблдора и принялся расхаживать по кабинету, потирая одной ладонью костяшки дру­гой и прилагая все силы, какие у него остались, что­бы удержаться и не посбивать на пол то, что попа­далось ему на глаза. Гарри хотелось бушевать, орать на Дамблдора. Он забыл, что должен вести себя осторожно. Ненависть к Снейпу затмила здравый смысл.

— Гарри, — негромко произнёс директор, — по­жалуйста, выслушай меня.

Заставить себя прекратить метания по кабинету было так же трудно, как и удержаться от крика. Гарри застыл на месте, прикусил губу и взглянул в мор­щинистое лицо Дамблдора.

— Профессор Снейп совершил ужасную…

— Не говорите мне, что он совершил ошибку, сэр! Он подслушивал под дверью!

— Дай мне, пожалуйста, закончить. — Дамблдор дождался короткого кивка Гарри и продолжил: — Профессор Снейп совершил ужасную ошибку. В ночь, когда он услышал первую половину пророчества профессора Трелони, он еще состоял на службе у Волан-де-Морта. Естественно, он поспешил уведо­мить об услышанном своего хозяина, к которому оно имело самое непосредственное отношение. Но Северус не знал, да и не мог знать, на какого именно мальчика начнёт охотиться Волан-де-Морт, как не знал и того, что родители этого мальчика, кото­рых хозяин убьет во время своих губительных по­исков, люди, ему хорошо знакомые, что это твои отец и мать…

Гарри издал невеселый смешок.

— Он ненавидел отца, как ненавидел и Сириу­са! Вы не заметили, профессор, что люди, которых Снейп ненавидит, рано или поздно погибают? Или вам всё равно, да? Вам плевать на их жизни?

— Довольно, — сказал Дамблдор. Сказал совер­шенно спокойно, однако Гарри мгновенно умолк — понял, что перешел некую незримую черту. — Если ты по-прежнему хочешь отправиться со мной, то слушай внимательно. Я беру тебя с со­бой на одном условии: ты будешь мгновенно, не за­давая вопросов, выполнять любой мой приказ.

Гарри постепенно приходил в себя, понимая, что натворил своей вспыльчивостью. Он чуть не выдал Дамблдору главную тайну. Какая теперь разница, какие игры они ведут вместе со Снейпом. Раз директору плевать на его жизнь, с чего бы ему были важны жизни его родителей?

Гарри сжал руки в кулаки и произнёс сквозь зубы:

— Нет, сэр. Меня не устраивает ваше условие!

На лице Дамблдора промелькнула озабоченность. Он внимательно взирал на Гарри из-за половинок своих очков.

— В таком случае, я вынужден буду отправиться без тебя, Гарри.

— Как вам будет угодно, сэр! — выплюнул Гарри и вылетел прочь, громко хлопнув дверью.

Единственным плюсом этого разговора было то, что, кажется, ему удалось избежать путешествия с Дамблдором, которого так боялась Гермиона, и даже не вызвать подозрений. Ведь его истерика имела под собой серьёзное основание и была вполне убедительна.

Странно… Бредя по каменным коридорам замка к башне Гриффиндора, Гарри чувствовал себя невероятно потерянным и с трудом сдерживал слёзы. Его родители были такими же наивными дурачками, как и он. И погибли. Есть ли у него самого хоть один шанс выбраться живым из творящегося вокруг безумия?

Чуть больше недели назад он мечтал отправиться с Дамблдором, боготворил его и беспрекословно подчинился бы любому его приказу. А сейчас… Сейчас он не знал, кому доверять и чему верить. Всё перемешалось, перевернулось с ног на голову. Стало мерзким, непонятным, дурно пахнущим…

Он с трудом вспомнил пароль и шагнул в гостиную, где его чуть не сбила с ног, налетевшая на него Гермиона. Конечно же, Рон сообщил ей, что он направился к Дамблдору, и она, наверняка, сходила с ума от беспокойства.

— Гарри, с тобой всё в порядке? — дрожащим голосом поинтересовалась подруга, изо всех сил пряча страх, что ей не очень-то удавалось.

Гарри не мог сейчас говорить. Он просто притянул её к себе и заплакал, почувствовав облегчение. Всё-таки у него был человек, которому он мог довериться. И она никогда его не оставит.