Я, снова я и Грейнджер (гет)

«Все идет по плану», — улыбнулась Гермиона, услышав из конца коридора оглушительно громкое и грубое «Поганая грязнокровка, я знаю, где ты прячешься!». А значит, по ее приблизительным расчетам, до начала задуманного представления оставалось всего двадцать секунд. Поэтому она поудобнее устроилась на подоконнике, положив на колени книгу по любимым рунам.

Десять.

Крики приближались, становясь все громче и громче. Кажется, в потоке крайне невежливой ругани прозвучало совсем уж отчаявшееся: «Подлая дрянь! Даже не думай, что тебе удастся избежать моего гнева!»

Пять.

Она раскрыла книгу на заданном параграфе, замечая, что коридор за столь короткий срок успел опустеть в преддверии надвигающегося смерча.

Еще три секунды. Две. И…

Гермиона мысленно щелкнула пальцами. И почти сразу же наступила гробовая тишина, а страницу накрыла мрачная, устрашающая тень, грозно прошипевшая сквозь стиснутые зубы:

— Ты воспользовалась моим телом!

— Потише, Малфой, — незаинтересованно шикнула Гермиона, переворачивая страницу. — Тебя могут неверно истолковать.

— Мне не до шуток! — он с остервенением выхватил книгу из ее рук, затем швырнул на пол. Истеричный вандал. — Из-за тебя весь замок считает меня ненормальным прожигателем жизни и обвиняет в любви к вечеринкам!

— Ну и что? — она нехотя приподняла взгляд навстречу к Малфою. Взъерошенный, злой, с раздутыми ноздрями и сбившемся дыханием, он неотрывно смотрел в ее лицо, очевидно, слишком шокированный для вменяемого ответа.

— Даже не пытаешься отрицать?

— С чего бы? — пожала она плечами. — Ты ведь сам отказался выполнять условия ранее заключенной сделки, когда напал на меня и заявил, цитирую: «Я не заключаю сделок с паршивыми грязнокровками, а тебя и вовсе вышвырну из Хогвартса, как мусор». Припоминаешь, Малфой? — она выдержала короткую паузу, остужая полыхающее внутри пламя мстительного гнева. — А я предупреждала о послед…

— Ты разрушаешь мою жизнь! — заорал он на весь замок и окрестные земли. — Если это месть за пару часов в пыльной кладовке, то ты слишком далеко зашла!

Гермиона хмыкнула. Разумеется, она не ждала сожалений или хоть крохотной толики раскаяния от кровожадного чудовища, коим Малфой всегда был и будет. И все-таки… Ее неустанно поражала его наглость; то, с каким презрением и превосходством он продолжал смотреть ей в глаза, несмотря на плачевность своего положения. Как ни странно, сейчас это сыграло лишь на руку, лишив Гермиону последних капель сомнения.

— Ошибаешься, Малфой, — улыбнулась она. — Я только начала. — И предвидя новый поток брани и пустых угроз, перешла в наступление: — Позволь угадаю, ты хочешь сказать, что я об этом пожалею, потому что ты самолично изгонишь меня из магического мира, где мне нет места, и бла-бла-бла… — кружась неспешными шагами вокруг его застывшей фигуры, она закатила глаза, цокнув сквозь злорадный смешок. — Но так уж вышло, что на этот раз у меня в рукаве сокрыто достаточно информации, чтобы ты провел остаток своих жалких дней в чертогах Святого Мунго. И, клянусь, Малфой, я сделаю все, чтобы ты на собственной шкуре прочувствовал, каково это — быть беспомощным, униженным и лишенным всякой надежды.

Его лицо вытянулось в потрясении, как в тот счастливый день, когда Гермиона ударила его кулаком в нос; в глазах застыло нечто, напоминавшее то ли страх, то ли отчаяние. И тогда, почувствовав, как внутренности заполняются незнакомым, приятным теплом темного удовлетворения, Грейнджер хладнокровно подняла книгу и направилась в сторону лестницы.

— Куда это ты собралась? — раздалось ей вслед.

— В класс Чар, разумеется, — не оборачиваясь, бросила она.

За спиной послышались звуки торопливых шагов и озлобленный голос:

— Мы не закончили!

— Если тебя что-то не устраивает, можешь обсудить это со своим альтер-эго.

Она ускорилась, почти добралась до лестницы, однако Малфою, перешедшему на бег, удалось ее обогнать и преградить путь рукой.

— Я не буду психом вечно! — пообещал он запыхавшимся голосом.

— Жаль тебя расстраивать, но профессор Орштейн Уолфрик, высококвалифицированный специалист по данной теме, считает иначе. По его профессиональному мнению, диссоциативное расстройство идентичности возникает отнюдь не случайно, — она выставила в воздухе указательный палец. — Так что, если тебе не удастся разгадать природу воздействия сгустка магической энергии на свой пошатнувшийся разум, о спокойной жизни можно только мечтать.

— Сгусток магической энергии? — Малфой выглядел настолько шокированным, что Гермиона бы не удивилась, случись у него нервный припадок. — Откуда тебе все это известно, грязнокровка?

Она осуждающе покачала головой, не собираясь удостаивать свихнувшегося грубияна ответом, и уже собралась оставить его наедине с леденящим ужасом, когда с конца коридора разнесся радостный оклик:

— Эй, Гермиона, подожди! — быстрыми шагами Рон добрался до них и добродушно улыбнулся прямо в лицо их заклятого врага. — Привет, Драко!

Что?! Не мерзкий хорек? Не этот скользкий ублюдок? Дра-ако?!

Гермиона едва не задохнулась от изумления. И не она одна.

— Уизел, — Малфой скривился, будто съел конфету со вкусом дождевого червя. — Давно не получал выговоров за наглость?

Рон лишь легкомысленно махнул рукой и с беспричинной беззаботностью рассмеялся:

— Опять твои старые шуточки? — затем, к ужасу Гермионы, хлопнул Малфоя по плечу, отчего тот побледнел и стал еще сильнее похож на сморщенную поганку, которую, казалось, вот-вот стошнит.

Но Рон этого упрямо не видел, и Гермиона решила вмешаться:

— Нам пора. — Она смерила Малфоя мрачным взглядом, вынув из кармана заранее сложенную страницу. — Профессор Флитвик не терпит опозданий.

Подхватив Рона за локоть, она зашагала вперед, будто нечаянно обронив клочок, зажатый в руке.

— Пока, Драко! — помахал напоследок ее наивный друг.

— Да чтоб вы провалились! — зашипел им вслед змей.

Обернувшись, Гермиона успела заметить, что случайно выпавший листок был замечен и поднят с земли, а сам Малфой углубился в чтение. Что ж, пока все складывается идеально. Точно так, как и предсказывал Дориан.

— Бедняга, совсем не умеет пить, — заметил тем временем Рон.

— Не хочу показаться злопамятной, но ты не слишком оттаял к этому, условно говоря, человеку? — поинтересовалась Гермиона. Несмотря на очевидный успех, ее неприятно взволновало столь быстро сменившееся отношение к их общему врагу. Да, возможно, Дориан имел особый, природный дар очаровывать все живое одной только дьявольски-милой улыбкой, но… Драко?! Серьезно?!

— Складывается ощущение, что ты утрируешь.

— Вовсе нет, — твердо заверила она, качнув головой. — Это ты минимизируешь явные факты. И, между прочим, не далее как вчера он явился со своими дружками, чтобы нас арестовать.

— Но не арестовал же, да и Амридж ни о чем не узнала.

— Это даже не его заслуга! — не имея возможности рассказать обо всем прямо, она попыталась пойти иным путем. — Подобная кратковременная любезность может быть частью какого-то коварного плана. Не смотри на меня так, он же типичный слизеринец!

— Брось, Гермиона, ты слишком умна, чтобы верить в подобные стереотипы, — самоуверенно заговорил Рон. Точно обладал какими-то доказательствами, с которыми сама Гермиона ознакомиться еще не успела. — Далеко не все слизеринцы развлекаются, отрывая крылья бабочкам. Вот взять, хотя бы Паркинсон… Да, часто она бывает до токсичности резка, злопамятна и не совсем деликатна, но…

— При чем здесь Паркинсон? — нахмурилась Гермиона.

Они почти достигли нужной двери, поэтому пришлось сбавить шаг, хоть внутренности и горели от переполняющего недовольства.

— Не при чем. Я просто привел пример…

Кажется, Рон смутился. Очевидно, понял, какой ужасный пример привел для сравнения. В конце концов, Паркинсон была не многим лучше главной темы их необоснованно-затянувшегося спора.

— Слушай, Гермиона, — вздохнул Рон после недолгого раздумья. — Я понимаю, что у тебя есть причины для сомнений, но…

— Причины для сомнений? — прыснула она. — Знаешь, по-моему, ты хотел сказать: «подкрепленные многолетними наблюдениями доказательства относительно того, что Малфой — истинное воплощение зла»!

— Называй, как угодно, — он нетерпеливо махнул рукой, будто именно она, а не он, безосновательно пренебрегала правдой в угоду мимолетной иллюзии. — Но ты не думала, что многолетние доказательства могут измениться точно так же, как и человек? И прежде, чем ответишь, позволь также отметить, что во время вечеринки мне довелось узнать Драко ближе, чем за все предыдущих годы учебы. И, хоть в это, признаюсь, сложно поверить, он оказался довольно приятным и веселым собеседником. Мы долго обсуждали квиддич и…

— Не могу поверить, что ты это всерьез, — почти взвыла Гермиона. Окончательно сбитая с толку, она отпустила локоть Рона, закружившись вокруг него в полном недоумении. — Только вчера твой приятный собеседник назвал тебя «деревенским пастушком» и оштрафовал за ужасную прическу! А сразу после этого — изъявил желание выгнать всю твою семью на театральные помосты! И ты готов об этом забыть из-за разговора о квиддиче?!

— Ох, Мерлин, дело не в киддиче! — Рон раздраженно топнул ногой, теряя остатки терпение.

— В чем же еще? Ох, позволь угадать, у вас сошлись мнения относительно прошедшего чемпионата!

— Если бы ты дослушала до конца, а не перебивала на каждом слове, я, вероятно, успел бы ответить, — зашипел Рон крайне неодобрительным тоном. И пусть ничто бы не заставило Гермиону изменить свое мнение, она все-таки прикусила язык, позволив обманутому другу успокоиться и продолжить: — Между прочем, Драко передо мной извинился.

— Что, прости? — она едва не подавилась собственным вопросом. — Извинился?

— Вот именно, тебе не послышалось. Сказал, что вел себя, как злобный придурок из-за давления со стороны отца. А еще пообещал исправить ситуацию с Амбридж и пересмотреть свод ее нелепых правил.

Ужу непостижимо…

Подобного в тщательно составленном сценарии Дориана не было, потому совершенно непонятно, на кой черт он это сделал. Ясно другое — если Малфой об этом узнает, у него наверняка случится нервный припадок. «А он обязательно об этом узнает, уж я об этом позабочусь» — твердо решила про себя Гермиона. А вслух сказала:

— Такие как Малфой никогда не меняются, — и она искренне верила в каждое слово.

— Уверен, если бы ты дала ему шанс… — вздохнул Рон.

— Никогда!

Никогда.Никогда.Никогда.

* * *

Драко приподнял до дотошности аккуратно сложенный листок, оброненный грязнокровкой. И сразу же замер на месте, приглядевшись к титульным буквам: «Диссоциативное расстройство идентичности». Именно так поганая ведьма как-то назвала измучившую его болезнь, Драко точно помнил. Но сам едва не вызвал дождь, пытаясь прочесть замысловатое заглавие вслух, поэтому впредь решил именовать обрушившееся на голову несчастье не иначе, как ДРИ.

И вернулся к листку:

«Это психическое расстройство из группы диссоциативных расстройств, при котором идентичность человека не является целой и складывается впечатление, что в теле одного существует несколько разных личностей (или, в другой терминологии, эго-состояний или альтеров). Идентичность может быть разделена на две и более части. При этом в определенные моменты в человеке происходит «переключение» — одна часть идентичности сменяет другую…». Подобные «переключения» могут происходить, как с некоторой закономерностью, так и совершенно неожиданно, из-за чего жизнь больного данным расстройствам сопряжена с многочисленными рисками.

Известная среди магглов, данная напасть крайне редко поражает волшебников. Однако для последних заболевание опаснее: неконтролируемая идентичность рискует быть разоблаченной в НЕ магическом мире, что может поставить под удар не только Статус о секретности, но и безопасность, как окружающих, так и самого больного. Поэтому, если вы заметили первые признаки у себя или вашего знакомого, советуется незамедлительно обратиться за помощью специалиста.

«Обязательно, — мрачно хмыкнул Драко. — Ведь быть оффициально зарегистрированным психом — предел всяких желаний. Уверен, чертова Грейнджер была бы только рада…».

Доподлинно неизвестно, что именно служит причиной возникновения этой болезни. Благоприятной почвой могут послужить: тяжелые эмоциональные травмы в раннем детстве; повторяющееся физическое, сексуальное или эмоциональное насилие; особенности личности (например, мания преследования, чрезмерный нарциссизм, ликантропия); унаследованные факторы, не выявленные ранее; кроме прочего — внешние факторы (воздействие магического сгустка энергии при определенных обстоятельствах и пр.)…

В IV томе «Блуждая по тропам рассудка и проблемы расщепленных личностей» мы разберем примеры пациентов больницы Им. Святого Мунго, страдающих диссоциативным расстройством идентичности. Проведем наблюдения и серию экспериментов для выявления причинно-следственных связей возникновения данного расстройства, а также — поисков путей его излечения.

Профф. О. Уолфрик Серый 15 октября 1905 г».

Дочитав, Драко обессиленно опустил руки вместе с проклятой страницей. Сердце его захватил неведомый ужас; в висках застучала кровь; стало так тяжко дышать, что пришлось присесть на подоконник. Но хуже всего — неожиданная догадка, мелькнувшая во мраке его плачевного положения подобно ослепительно-яркой вспышке молнии.

Если тебе не удастся разгадать природу воздействия сгустка магической энергии на свой пошатнувшийся разум, о спокойной жизни можно только мечтать…

Вот, значит, откуда Грейнджер выведала столько подробностей о его недуге! Вот, откуда взялась ее возмутительная самонадеянность? И как он сразу не раскусил ее бессовестные интриги?

Вне всяких сомнений, страница была вырвана из той самой книги, ради которой он, глава инспекционной дружины, пренебрег одним из строжайших школьных правил, проникнув в запретную секцию посреди глубокой ночи. Единственной книги, дающей шанс на спасение; книги, столь стремительно выскользнувшей из его рук, и на поиски которой он потратил больше недели. Книги, все это время находившейся у поганой грязнокровки!

Да как она посмела?! Не помня себя от ярости и предвкушения скорой расправы, Малфой бросился к кабинету Чар и без стука вломился внутрь, потребовав грозным голосом:

— Мне нужна Грейнджер!

Взгляды присутствующих вмиг обратились на него в немом потрясении, но Драко ничуть не смутился. Все, что волновало его на данный момент — подлая ведьма, невозмутимо восседавшая за передней партой.

— Мистер Малфой, у нас сейчас контрольная, — оповестил писклявый голос профессора Флитвика. — Что бы вам не понадобилось от моей ученицы, это наверняка может подождать до…

— Это дело чрезвычайной важности! — рыкнул Драко. — Буквально — жизни и смерти!

Профессор приподнял бровь в недоверчивом упреке, затем упрямо вздернул подбородок и заявил:

— Мисс Грейнджер останется в моем классе.

— Тогда я сам зайду. — И прежде, чем кто-либо додумался его остановить, Драко пересек кабинет в два решительных шага, добрался до нужного стола под предупреждающие возгласы профессора: «Имейте в виду, я обязательно сообщу о учиненном вами бесчинстве Северусу!». Вид же у Грейнджер оставался невообразимо бесстрастным, будто ее ничуть не удивляло ни его вторжение, ни поведение в целом. Словно расчетливая сучка его ждала. — Верни книгу, грязная воровка!

— Не смей называть ее грязнокровкой, гнусный хорек! — голос ожидаемо принадлежал вскочившему с соседней парты Поттеру.

— Ты не только слепой, но еще и глухой, — жалостливо покосился на него Драко.

— По-моему, он сказал — грязная воровка, — нерешительно засвидетельствовал Лонгботтом. — А не…

— Но я тоже расслышал: «грязнокровка», — возразил кто-то с задней парты.

— Может, он имел в виду: «грустная морковка»? — предположил Уизли.

— Верно! Точно!

— Малфой сказал — «грязная воровка»!

— Это ничем не лучше «грязнокровки»! Разве нет?

— Почему ты назвал Гермиону «морковкой», Драко?

— Я точно слышал неполиткорректрное слово на «Г»!

Кабинет заполнил гул голосов, быстро переросший в неразборчивое жужжание из догадок, оскорблений и криков. Где-то на фоне, впрочем, не громче других, разнесся возглас Флитвика:

— Прекратите сейчас же! У нас контрольная, а не демонстрация против повышения налогов! Поттер сядьте!

— Но он назвал ее…

— Нет! — взвизгнул профессор. — Достаточно!

— Верно, Потти, хватит уже выставлять себя на посмешище, — подхватил Малфой. Тогда внимание Флитвика сразу же сосредоточилось на нем, в глазах, из-под толстых очков, сверкнул фитилек грядущего взрыва. Доводить его до края Драко не собирался, поэтому попробовал менее враждебным тоном: — Я просто хочу поговорить с Грейнджер.

— Только после моего урока, — ответил он безапелляционным тоном. — А теперь, мистер Малфой, немедленно покиньте мой кабинет пока я не начал снимать баллы со Слизерина за каждую секунду вашего вторжения.

Фыркнув, Драко провел по нему мрачным, оценивающим взглядом, но так и не успел дотронуться до значка Инспекционной дружины и произнести спасительное имя Амбридж. Пошатнувшись на ровном месте, чувствуя, как картина перед глазами сливается в сплошную расплывчатую массу цветов и шумов, Малфой оперся руками об парту Грейнджер. До ушей долетали перешептывания, насмешки; кажется, кто-то рыжий обеспокоенно хлопнул его по плечу, заставив привалиться к единственной опоре всем телом.

Он всеми силами пытался противиться, но сознание покидало его вместе с контролем. А последним, что Драко успел заметить — беззвучные слова, слетевшие с губ хладнокровно усмехающейся Грейнджер: «Ну и кто теперь жалок, Малфой?».

* * *

Первое, что он почувствовал, придя в сознание, то, как горела ладонь. Будто он прикоснулся к раскаленному камину без защитных перчаток, или вовсе — оказался в пасти огнедышащего дракона. Вскрикнув от нарастающей боли, он резко одернул руку и сразу же поморщился от громкого вопля прямо под ухом:

— Черт, Драко! Это же моя любимая юбка!

Нехотя раскрыв глаза навстречу к ослепляющему свету, Драко обнаружил себя в гостиной Слизерина. Его окружали верные соратники, распивающие ароматный чай, уют и относительно-мирная тишина, столь необходимая при резкой головной боли и эмоциональном истощении. Однако стоило быстро оглядеться по сторонам, как сердце омрачилось ужасным пониманием: его тело вновь было украдено злым самозванцем.

— Ты вообще меня слышишь? — щелкнула перед его лицом Паркинсон, вырвав из тяжких раздумий. — Знаешь, мог хотя бы извиниться за то, что пролил на меня горячий чай!

— Наверняка, опять грезит наяву, — сочувственно хмыкнул Забини, восседающий в кресле напротив.

— Вовсе нет, — запротестовал Малфой. — С чего бы?

Он изо всех сил пытался выглядеть нормально, но не имел при этом ни малейшего представления, о чем шла речь и как собрать по кусочкам порванную нить разговора. Как долго он вообще находился в отключке? Много ли успел натворить? Последнее, что он помнил — унизительная сцена в кабинете Чар. Страшно представить, чем все закончилось…

— С того, что всего час назад ты сорвал контрольную Флитвика из-за дурного сна, — объяснил Гойл.

— А еще назвал Грейнджер «грустной морковкой», — добавил Крэбб, заталкивая в рот булочку с корицей.

— Подлая клевета! — оскорбленно вскочив на ноги, воскликнул Драко. — Я назвал ее «грязной воровкой»!

— Говорят, выглядел ты при этом, точно чокнутая мандрагора, — пожала плечами Пэнси, наливая себе еще одну чашку ароматного напитка из фарфорового чайника, стоящего на стеклянном столике.

— Кто именно осмелился распространить столь гнусную ложь? — яростно заморгал Малфой.

— Об этом уже вся школа судачит, — уклончиво ответила Паркинсон. — И, если честно, мы крайне обеспокоены твоим состоянием.

— Да, приятель, — поддержал ее Блейз. — В последнее время ты ведешь себя, как псих.

— Вот значит, как вы обо мне думаете, — обиженно хмыкнул Драко. От одной только мысли, что о его проблеме могли догадаться, внутренности покрывались колючим мхом липкого страха. Забирать слов назад тем временем никто не спешил, поэтому пришлось самому продолжить: — Я столько сил вложил в наше общее дело, чтобы мы, наконец, зажили, как того заслуживают истинные представители чистокровных магических семей. И вот она — моя благодарность? Ничем не подкрепленные обвинения в безумии и предательское сомнение в моих словах? — он разочарованно покачал головой, с облегчением обнаруживая первые признаки пробуждающегося раскаяния.

— Мы вовсе не… — виновато начал Крэбб, отложив в сторону недоеденный, но аппетитный пирожок в форме символа их факультета.

— Вы хоть представляете, как меня ранит ваше неверие?

— Послушай, Драко, мы вовсе не пытаемся тебя обидеть, — заверила Пэнси, смущенно покручивая на пальце пряди черных волос. — Но, согласись, твое поведение в последнее время действительно выглядит… — она замялась.

— Странно, — подсказал Гойл.

— Вернее уж — безумно, — кивнул Забини.

Малфой цокнул, вознес взгляд к потолку, но, так и не сумев выразить весь поток обуревающего его возмущения, беспокойно заметался по комнате. Ему нужно было придумать выход из сложившейся ситуации. Срочно. Но проблема, мучившая его сильнее прочих, так и осталась нерешенной, а презренная грязнокровка тем временем продолжала безнаказанно расхаживать по замку, точно имела на это хоть какое-то право. Именно последний факт терзал его до глубин души; именно из-за этого так хотелось накричать на собравшихся глупцов, не видящих дальше своего носа.

Однако сдаваться Драко не собирался.

— Против меня строят козни, — выдавил он печальным тоном, остановившись у окна, откуда простиралась мрачная глубь Черного озера. Такого же темного и всепоглощающего, как его ненависть к Грейнджер. — Я пытался справиться со всем в одиночку, чтобы вам не приходилось волноваться по мелочам, но завистников, обозлившихся на мой успех оказалось слишком много.

Он смахнул с лица волосы, озвучил длинный вздох, тяжестью в полтонны.

— О чем это ты? — обеспокоенно поинтересовались зашептавшиеся соратники.

— О грязнокровной мерзавке, разумеется, — не оборачиваясь, ответил Малфой.

— Но минутами ранее ты сам подтвердил, что все озвученные тобой обвинения были не более чем чудовищным недоразумением, — послышался недоверчивый голос Паркинсон.

— А еще пламенно убеждал нас, что слово «грязнокровка» — неполиткорректно и должно быть изъято из нашего повседневного лексикона, — добавил Забини.

— Это было лишь проверкой, — уверенно возразил Драко, затем, разочарованно покачав головой и развернувшись, добавил: — И вы с треском провалились. — Он скользнул осуждающим взглядом по каждому, позволяя осознать всю тяжесть их вины. Пэнси отвела взгляд к камину, тогда как Крэбб окончательно отдалился от любимой выпечки; Гойл едва не расплакался, и один лишь Блейз лениво откинулся на спинку кресла, очевидно, решив абстрагироваться от реальности. И только после Малфой смилостивился: — Сейчас нам как никогда нужно держаться вместе, проявить сплоченность против общего врага, чья маниакальная одержимость книгами перешла всякие границы.

— Мы опять вернулись к теме о Грейнджер? — устало вздохнула Паркинсон.

— Да будет тебе известно, что она действительно украла у меня книгу!

— Не понимаю, что тебя так удивляет, — Забини выдавил горький смешок исполненный сарказмом. — Она же женщина, а им нельзя доверять. Сегодня она украла у тебя книгу, а завтра выйдет за тебя замуж и заберет жизнь в придачу с фамильным поместьем.

В комнате установилось неловкое молчание. Ни для кого не секрет, что Блейз ненавидит весь женский род больше, чем Амбридж детишек. И все-таки… Порой он явно преувеличивал. Отчего в голове сразу же возникли слова недоумка Уизли. Что-то про преодоление пагубных наклонностей и детских травм…

— Может, это всего лишь недоразумение? — нарушил тишину Крэбб.

— Что если попросить ее вернуть книгу без всяких ссор? — подхватил Гойл.

— Наивные болваны! — не стерпел Драко. — Предлагаете мне входить в унизительные переговоры с какой-то там грязнокровкой?!

— Я просто подумал…

— О, наверняка это было для тебя тяжелым испытанием, — Драко сочувственно склонил голову набок.

— Даже если Грейнджер и украла у тебя книгу, — начала Паркинсон, тщательно подбирая каждое слово, — у тебя нет доказательств. Нельзя же просто так вломиться к ней в комнату и…

— Точно! Именно так я и поступлю! — щелкнул пальцами Малфой — Нужно обыскать ее комнату.

— Мерлин, я не это имела ввиду…

— А раз это твоя идея, пойдешь со мной, — не стал он слушать жалкие возражения. — И ты, Блейз — как моя правая рука.

— Тебе не кажется, что это слишком? — недоверчиво приподнял бровь тот. — К тому же у меня и без того имелись некоторые планы на…

— Нельзя поощрять воровство! — отрезал Малфой и сообщил, качая головой: — Отец был прав. Благодаря сомнительной политики свихнувшегося старика эта школа окончательно прогнила. Подумать мерзко… Замок буквально кишит всякими грязнокровками, рыжими недоумками, а теперь и преступностью! Но мы — члены Инспекционной дружины, положим конец преступности и произволу! Или у вас есть какие-то возражения?

Не встретив ни одного, Малфой победно фыркнул. Как бы его злостный двойник не торопился вцепиться когтями в самых верных соратников, у него ничего не получится. Драко никогда не позволит подобному случится; даже если придется без устали приглядывать за каждым из слизеринцев день и ночь, напоминая о древних, истинно-чистых ценностях и священных традициях избранного факультета.

Но для начала он разберется с Грейнджер.