Неправильно... или? Путь артефактора (Цикл «Преемница», часть 5) (джен)

Сон на жестких нарах в походном спальнике оказался неожиданно… приятным. Даже кошмары не снились. Непонятно, то ли я так сильно устал, что заснул мертвым сном, то ли Ахеза телепатически что-то сделала с кошмарами… Хотя последнее маловероятно. Я уже заметил, что она не вмешивается в сны и мысли. Разговором воздействовать — да, может. И не сказать, чтобы прямо лезет мозги исправлять, но что-то после общения с ней меняется. Может быть, тоже телепатическое влияние? Хотя нет — скажи мне что-то такое же, как и она, другой человек, я бы отреагировал так же. Потому что девчушка говорит, в общем-то, правильные вещи.

Выбираюсь из спальника и осторожно потягиваюсь. Привычка за прошедшие дни выработалась, чтобы не тревожить спину. Сейчас, наверное, в ней уже смысла нет. Потому что все, что было порвано-разрезано, в моем теле уже срослось. Периодически ныло еще, конечно, но это не было какой-то проблемой.

— Ну что, выдвигаемся? — спрашивает Хез, не отвлекаясь от щелканья кнопок на пип-бое.

— Если в твои планы не входит сон — пошли. Если входит — ложись, я подежурю, — предлагаю я. Потому что заранее мы график дежурств не оговаривали и было непонятно, будем мы спать ночь через ночь, или же каким-то образом делить ночь пополам. Впрочем, если девчонке был нужен второй вариант, она меня разбудить могла.

— Не входит, погнали. Как раз к вечеру дойдем к Лексингтону. Ну, это если по пути ни во что не ввяжемся, — поправляется она.

— Что маловероятно, — дополняю я. И уже привычно залезаю в силовую броню. Из которой меня выдергивает словно за шиворот рукой неизвестная сила. — Что?

— Проверка. Ты забыл проверить состояние своего транспорта. Забыл проверить, не фонит ли ядерный блок. Про сканирование на предмет взрывных устройств промолчим — просто предположим, что я ни на что не отвлекалась, пока ты спал и сюда действительно никто не мог подойти.

— А ты отвлекалась и сюда кто-то мог подойти?

— А ты настолько доверяешь, что и предположить не можешь банального распиздяйства? Наивный ты человек, Гарви, — издевательски фыркает девушка и завязывает на лице бандану.

— Я не пользовался силовой броней, — сконфуженно признаюсь я. — Верней пользовался, но это было достаточно редко.

Если говорить совсем честно — мне как-то довелось пару часов погулять в трофейной броне, которую захватил во время набега на рейдеров один из старших офицеров в бытность мою зеленым юнцом на побегушках. С того времени осталась только память о том, как в броню залезать, и о том, что особых навыков для обращения с ней ни мне, ни кому-либо другому не требовалось — система все делала за нас.

— Дело не в том, пользовался ты чем-либо, или нет, а в том, что проверку в таких случаях нужно так же довести до автоматизма. Как проверяешь, застегнул ли ты штаны после туалета и в порядке ли твое оружие. Ты же не ждешь, что тебе кто-то другой скажет, что надо поесть, застегнуть штаны, проверить оружие. Почему в других вопросах, которые являются не менее важными, ты предпочитаешь полагаться на меня или кого-то еще из окружающих?

— Я не…

— Напоминания о лекарствах, сейчас — проверка брони. В первом случае Стурджес, во-втором — я. Хочешь, чтобы что-то было сделано на совесть — делай это сам. Особенно когда от этого зависит твоя жизнь.

Я лишь скрипнул зубами. Можно было, конечно, и вызвериться на девчонку за ее поучения и нравоучения. Но мешали этому две причины. Первая — она права. Вторая — я знал, что так будет. По ее поведению можно было понять, что тыкать людей носом в их ошибки, как описавшихся щенков, было у Ахезы чем-то вроде хобби. А верить, что здоровая деваха вдруг возьмет — и изменится в угоду кому бы то ни было… Слабо очень мне в это верилось. Верней сказать — не верилось вовсе.

Поэтому возникать с претензиями я не стал, вместо этого проверив-таки состояние силовой брони с помощью пип-боя. Ядерный блок не фонил. Одежда Ахезы — тоже. Ее я проверил машинально и нет… Не в пику ей даже. Просто когда-то давно нас учили, что надо смотреть не только за собой, но и за напарниками. Ноль радов… Стоп… Она же в этой же одежде была вчера в воде на том карьере, разве нет? Впрочем, я уже мог бы и не удивляться.

Громыхая железным костюмом, иду по заданному курсу. Стоит выйти из негустого леса — видны трубы, уходящие ввысь. Стало быть, вот она, «Корвега». И Лексингтон, верней — то, что от него осталось за двести лет с момента великой войны

— Мы побывали здесь до того, как направились в Конкорд. Все заполонили гули. На окраинах, ближе к Корвеге, рейдеры их выбивают, но в остальном городе настоящий ад.

— Но на Корвеге, получается, ни гулей, ни радиации, так? — хмыкает Хез, бодро перебирая ногами рядом со мной. Инстинктивно стараюсь первое время идти медленней, но уже полчаса спустя доходит, что этого не нужно.

— Наверное. Я не уверен. Знаешь, рейдерам чаще всего наплевать на радиацию. Да и счетчики есть разве что у главарей. В самом Лексингтоне фон явно шкалит, потому что кругом гули и эти светящиеся грибы.

— Да и у тебя рад-отравление было неслабое, ну это так, к слову.

— Я догадываюсь, — пожимаю плечами. — Знаешь, и счетчика не нужно, чтобы знать: в города лучше по-возможности не заглядывать. Конечно, мелкие населенные пункты во время той войны не бомбили, но даже тех бомб, что в море падали, хватило, чтобы и через двести лет на развалинах можно было найти дозу за пару часов. Молчу уже о том, что здесь и военные хранилища, и заброшенные химические склады — приключений немерено на головы тех, кто их ищет.

— А искать приключения со счетчиком гейгера наперевес никто не додумался, да? Как и в банальном респираторе? Рейдеры вот, кстати, умные ребята — видела у некоторых и самоделки типа мешка с трубками, и старые противогазы.

— Сейчас я бы додумался, но у меня тут в машине такой респиратор, что никаких тряпок и резины не надо. А вот когда мы бежали через все Содружество после Квинси — как-то не было времени, знаешь, хоть с трупа противогаз стянуть, хоть что-то самим сделать. Платки завязывали от пыли, ну и все на том.

— Ну хоть до платков додумались. Так, и что у нас тут… — Девушка цепким взглядом окидывает окна ближайших домов.

— Можно обойти по подлеску, — предлагаю я. Конечно, редкие деревья не давали защиты от чужого взгляда, но вот попасть по нам будет трудней. А если идти сейчас по прямой — даже снайпер-недоучка любого снимет с первого раза.

— Так и сделаем. Хотя я бы вообще предпочла переждать и зайти в город, когда стемнеет. Днем отсидеться в развалинах каких-то, а уже ночью тащиться на завод по прямой.

— Но, — произношу я.

— Что?

— За твоей фразой должно следовать «но мы так не сделаем по такой вот причине».

— Мы этого не сделаем по той причине, что можем нарваться на неизвестно что. И не факт, что это неизвестно что нас не загонит в зону повышенной радиационной опасности. А в зону повышенной радиационной опасности нам лучше не засовывать тебя даже в силовой броне, потому что за очередную дозу антирадина тебе организм «спасибо» не скажет, а ты и так еле оклемался. Поэтому заходим сейчас на окраину и залезаем вон в тот дом, который ближе всех к нам стоит. А ночью в обход идем к «Корвеге», благо что ни нормального освещения, ни особо внимательных часовых я на горизонте не наблюдаю.

— Все местные знают, что Лексингтон — территория рейдеров и гулей. Это мы вляпаться умудрились на незнакомой местности, а большинство людей эти края стороной обходит.

— Хочешь сказать, у нас тут практически неразграбленные развалины?

— Как и большинство развалин в пустошах. Людей осталось слишком мало, знаешь ли. А в больших городах можно выжить только слаженной группой. В Бостоне есть две таких — Даймонд-Сити и Добрососедство. Второе не группа даже скорей, а группировка, но… Там много людей. Там есть нормальные лидеры. Все остальные поселения и группировки — они намного мельче. И по развалинам их обитатели не шастают. Заходят на окраины городов, но к центральным улицам и площадям не суются никогда. Потому что радиация, гули, супермутанты… Даже рейдеры большую часть таких мест стороной обходят. Эти на «Корвеге» закрепились вообще непонятно каким образом. И непонятно, какой ценой, — последнее произношу совсем тихо. На Ахезу снижение тона впечатления не производит.

— Только не говори, что ты еще и рейдеров жалеть взялся.

— Не жалеть. Просто многие считают, что если и бандиты не смогли где-либо выжить, то и простые люди не сумеют. У этих хотя бы оружие есть и навыки какие-никакие.

— Ясно, — произносит Ахеза, после чего первой двигается в сторону намеченного дома. — Давай за мной, пока чисто.

Киваю и устремляюсь следом за девчонкой, честно стараясь не шуметь. Хотя силовая броня сама по себе не особо-то и подходит для бесшумного перемещения по улицам мертвого города.

Гулей не было. Рейдеров — тоже. Можно сказать, что это был почти курорт, если бы не понимание, что это место я уже где-то видел. Точно. Парковка, что видна через обрушенную стену. Супермаркет, где мы потеряли Эмму и Джоша и… И многих других. Их тела, наверное, все еще там. То, что от них осталось, если гули… Черт. Дерьмо.

Больше всего я хочу сейчас вернуться туда. В супермаркет. К их телам. Они заслужили нормальных похорон. Молчу уже о том, что гули заслужили как минимум по одной пуле в лоб каждый. И рейдеры. Но я права не имею. Мы пообещали живым спасти их. И что-то обсуждать можно будет уже после выполнения этой работы. После возвращения на базу.

— Твои мысли идут в правильном направлении, рада это слышать, — практически мурлыкает Ахеза. — Приятно знать, что ты способен на логическое мышление и понимание очевидных вещей.

— Замолчи, — совсем тихо произношу я. Сейчас совсем тошно от этого места. И от разговоров девчонки становится еще более тошно. Она хвалит меня, да. За то, что собираюсь не рвануть в супермаркет прямо сейчас, а включаю рациональную часть разума. Знаю, что поступаю правильно, как командир. Но в то же время...

— Ты сам хотел бы, чтобы после твоей смерти кто-то так рвался вытащить из руин твое тело, что рисковал бы своей жизнью и, возможно даже — просрал ее за этим занятием?

— Замолчи, — это получается даже без агрессии в голосе. Потому что злости нет. И ничего нет. Потому что в этот раз Ахеза говорит то, что мне нужно услышать. Да, я бы не хотел, чтобы мой труп вытаскивали, рискуя при этом своей жизнью. Уж предпочел бы дальше в руинах гнить, как, кстати, многие другие куда более достойные люди, чьих тел так и не было обнаружено.

— Знаешь, здесь проблема не в мертвых, а в живых. Мы чувствуем себя виноватыми перед ними и накладываем свои заморочки на предположения о том, что там, после смерти, что-нибудь да будет.

— А ты считаешь, что там ничего нет? — сам я никогда не задумывался над этим вопросом. А сейчас просто задал его для того, чтобы что-нибудь сказать.

— Пока что, как видишь, я вполне себе живая, значит теорию о существовании жизни после смерти на практике не проверяла. А о вещах, которые не видела сама лично, лучше не рассказывать. А то придумают еще какой-нибудь очередной психанутый культ, как будто нам остатков религий старого мира мало. Кстати, как с этим-то тут дела обстоят?

— С чем именно? Со старыми религиями, или с новыми культами? — уцепился за новую тему я. Лишь бы увести разговор и собственные мысли с произошедшего в Лексингтоне, а за этим разговором — скоротать время до темноты.

— Давай и о старом, и о новом. Как говорится, врага надо знать в лицо.

— Почему сразу врага? Некоторые вполне безобидны. Например, в Даймонд-Сити есть церковь всех богов. Вполне нормальное место. Без фанатизма и мракобесия. Хотя, если говорить о «детях Атома» — тут твоя фраза о врагах вполне оправдывает себя.

— А еще?

— А нет «еще». В Добрососедстве ребятам не до религии, да и не те там люди собрались, чтобы во что-то верить.

— А ты сам?

— Я? Не знаю, Хез. Ты задаешь слишком сложные вопросы, — странно, раньше меня не пробивало на подобную откровенность. Но эта странная девочка чем-то располагала к себе. Не знаю даже, чем именно. Вроде как ее поведение сильно отличается от того, что может мне понравится. И в то же время — почему-то именно ей я решил, что называется, открыть душу. Может быть, дело в том, что все, что я скажу ей сейчас, для нее секретом уже не будет. — Мне кажется, что людям просто нужно верить во что-то. Во что-то хорошее. Что где-то есть некая высшая сила, которая в самый трудный момент придет на помощь. Проблема в том, что мы не знаем… алгоритмов, которыми такие силы руководствуются. И если начать копать — то придем к тому, что все произошедшее и со мной, и с другими людьми — цепь случайностей. Вот взять тот случай десять лет назад. Почему именно тот день? Почему именно эти люди? Что это был за человек, который провел меня сквозь руины? Или взять Конкорд. Если предположить, что тебя послали какие-то высшие силы, то… Почему только тогда? Среди нас еще со времен Квинси умерло много людей, которые были достойны спасения.

— И спаслись те, которых ты бы предпочел заменить на своих погибших товарищей.

— Я стараюсь не зацикливаться на этих мыслях. Знаю, что те, кто погибли, такого обмена бы не допустили. И меня бы за него возненавидели.

— Свобода воли, свобода выбора, — со смешком произнесла Хез. — Так ты в это веришь в итоге?

— Наверное, — пожимаю плечами. — Слушай, я вообще ни с кем раньше не разговаривал о таких вещах. Тебя вот постоянно на какую-то философию пробивает, вопросы задаешь, а я следом начинаю над ними думать и ответов не получаю. Не по мне это, понимаешь? Да и не по кому-то еще. Люди здесь привыкли жить, не задумываясь о всяких высших материях. Не до этого нам.

— Ну сейчас вот, время свободное есть. Можно и подумать.

— А ты?

— Что я?

— Во что ты веришь?

— Не «в кого», а «во что»… Занятная формулировка, Гарви. В себя. Чуть меньше — в Кодсворта и тебя. Больше мне верить не в кого, сам понимаешь: что Блейк с его компанией, что твои Лоны при первой же опасности либо сдриснут, либо сдохнут. И на какую-либо помощь с их стороны и в первом и во втором случае можно не рассчитывать.

Даже не удивляет меня этот ответ. Потому что он легко просматривался и в поведении Ахезы, и в ее отношении к другим людям.

— То есть, если вера не дает реальных гарантий, то и смысла в ней ты не видишь.

— Все верно, — девушка потянулась и, запрокинув руки за голову, завалилась на старые доски. — А смысл верить, если из этого нельзя извлечь выгоду?

— Людям нужно во что-то верить. К тому же, нельзя все происходящее рассматривать с точки зрения выгоды.

— Это почему же? Мы так или иначе все рассматриваем с точки зрения выгоды, — фыркает девчонка.

— А люди, которые спасают других людей? Просто так, не требуя ничего взамен и не рассчитывая на какие-либо привилегии?

— Ты хочешь сказать — люди, которые нуждаются в неком предназначении с целью оправдать в своих глазах сам факт собственного существования?

— Что…

— То. Тебе ведь НУЖНО кого-то защищать, Гарви. Нужно быть частью чего-то великого, светлого и всего в таком духе, не так ли?

— В точку. В мире должно быть что-то хорошее, Хез, понимаешь? Кто-то, к кому можно обратиться за помощью и получить ее тогда, когда самому с проблемами не справиться.

Разговор увял сам собой. Мы сидели и ждали, пока на «Корвеге» загорятся прожектора, ощупывающие пространство вокруг завода. Сидели и ждали, пока силуэты полуразрушенных домов окончательно скроет темнота. Незамеченными мы выбрались из дома и двинулись к заводу. Когда до него оставался один переулок, девушка повернулась ко мне и предложила хоть и рисковую, но в наших реалиях вполне осуществимую идею.

— Только имей в виду — башка после этого будет болеть просто зверски.

— Как с похмелья, когда пьешь сомнительного качества бухло? Или как с того похмелья, когда этим самым бухлом запиваешь таблетки от радиации, потому что воды нет совсем, а запить чем-то надо? — со смешком уточнил я. Девчонка пожала плечами, а потом… Потом я пошел к парадному входу на завод один. Откуда-то из темноты за моей спиной раздалось несколько выстрелов, за считанные секунды выведших из строя все прожекторы по эту сторону улицы. Свет полностью погас. А я отчетливо увидел все, что находилось передо мной в абсолютной темноте. Растерявшихся рейдеров, которые палили в направлении «примерно туда», надеясь зацепить меня. Хаотичное мерцание фонарей, чьей мощности не хватало выхватить из мрака впереди даже мою довольно массивную фигуру. Сбивавшие с толку выстрелы тут и там, которые не могли принадлежать рейдерам, судя по их локализации, но были произведены из рейдерского оружия. Ахеза действовала по своей привычной методике. Убивая из тени, сбивая противников с толку, прячась в тенях и не показываясь на глаза до тех пор, пока не станет слишком поздно. Я же… Что же, если говорить совсем честно, то я стал приманкой, которая призвана была отвлечь внимание от девчонки и дать ей пробраться на завод. Она сказала, что достаточно будет семи минут, но мне стоит убраться уже через полторы. Убираться предполагалось в сточные воды, которых хватит, чтобы скрыть броню и меня в ней подальше от людских глаз. Хез сказала, что кислорода мне хватит на десять минут с лихвой. А этого времени будет достаточно, чтобы пройти к канализационному люку, ведущему на «Корвегу» снизу. Вот так с двух сторон и начался самый странный штурм в моей жизни.

Странный, потому что сорок минут спустя мы сидели вдвоем в ответвелении канализационной системы и, молча переглядываясь, дожидались момента, когда рейдеры в очередной раз разделятся, чтобы прочесать район. Дальше следовало перестрелять их из оружия с глушителями и, бросив хотя бы один труп на видном месте, бежать и прятаться в следующий цех или офис. На подонков падали прицепленные под потолком машины и запчасти, рядом с ними взрывались огнетушители, то и дело они наворачивались с нереально скользких лестниц (на которые просто одна девчушка разлила «самую капельку» машинного масла). Я все это время помогал, чем мог, в основном — провоцировал рейдеров бежать в нужную нам сторону, изредка им показываясь. Ну и выполняя тяжелую работу, с которой нельзя было разобраться при помощи того же телекинеза. Должен сказать…

— Это было сложно, — когда мы покидали «Корвегу», над руинами Содружества вставало мутно-красное солнце. Меня ощутимо потряхивало, к спине, казалось, лип не только плащ, но и корпус силовой брони, а голова… Голова начала болеть как с жесточайшего похмелья. Солнечный свет только усилил реакцию. Больше всего хотелось отдохнуть прямо там, на заводе, но этого явно делать не стоило. Ведь вполне возможно, что мы добили не всю банду и даже двое-трое уцелевших рейдеров могут доставить проблем. Я уже молчу о том, что сточные тоннели, по которым мы в итоге и пробрались на завод, известны не только нам, но и рейдерам, засевшим где-то в Лексингтоне. А еще — диким гулям, которых наверняка привлечет аромат свеженькой мертвечины с завода.

— Это не могло быть просто. Нас двое, их — пятьдесят семь живых и восемь железных. Ты же не думал, что штурм будет действительно штурмом? При лобовой атаке мы оба прожили бы… Ну, минуты три, учитывая, что до тебя надо было бы через броню добираться, а по мне еще поди попади.

— Что верно, то верно. Просто, знаешь… Это было непривычно. И, думаю, ты уже заметила, что я под такой вид боя не особо подхожу.

— Зато ты очень хорошо подходишь под дуболома в силовой броне, который одновременно туп и самоуверен и поэтому рискнул сунуться на завод, полный рейдеров. Более того — ребятки, которых мы сейчас перестреляли, явно рассчитывали именно на такого противника, а не на маленькую девочку с глушителем и ножом, которая будет знать план их базы и всех укреплений, а поэтому — легко перережет всех со спины по одному, пока они отвлекутся на тебя.

— Ты могла бы просто пробраться на завод одна с тем же успехом.

— Не с тем же. Они ждали нападения. Эта группа знает, что случилось с другой бандой на «Оливии». И также они знают, что все, кто отправился в Конкорд следом за вами, мертвы. Поэтому в массе своей ребята были на измене и ждали кого-то серьезного, сильного и до зубов вооруженного, кто явится по их жопы с минуты на минуту. Я им такого человека дала. А за тобой они меня не заметили. Когда прямо перед тобой огромное тело в силовухе, как-то не будешь оглядываться по сторонам в поисках кого помельче с пистолетом. Это еще не самая сложная тактика боя из тех, что я знаю.

— Ничего не помнишь, но все знаешь, — я криво усмехнулся и шмыгнул носом. Кровь пошла, или показалось? Не показалось, судя по металлическому запаху, который заполнил все пространство внутри шлема брони. Снять бы ее… — Нам долго еще идти?

— Вижу впереди старый склад. Судя по всему, там был или какой-то магазин, или заправка с забегаловкой…

— Неважно, — наверное, если бы не броня, я бы уже упал и отключился. Но пока какую-то часть нагрузки с тела берет на себя этот каркас, я еще могу двигаться. — Что это было? Зрение в темноте, я имею в виду.

— Грубо говоря — я передала тебе часть своих способностей. С механиком я уже однажды так сделала, когда мы тебя вытаскивали в Конкорде.

— А почему нельзя было сделать так, чтобы я смог бегать по стенам и читать мысли других людей, как ты? — со смешком уточнил я. Ответ ее был абсолютно серьезным.

— Потому что если я это сделаю, то несколько секунд спустя ты умрешь. Не спрашивай, откуда я это знаю — все равно не помню. Могу наглядно потом как-нибудь продемонстрировать на рейдерах.

— Спасибо, обойдусь, — я передернулся.

Дверь на склад Ахеза взломала шпильками. Уже заходя внутрь я заметил, что перевалило за полдень. Это что получается, мы от Лексингтона сюда пять-шесть часов шли? Что стало с моей скоростью…

— Нервное истощение, впрочем — легко устранимое, — хмыкнул над моей головой голос Хез. Стыдно признаться, но выбирался из брони и добирался до продавленного дивана я тоже с ее помощью. А после — провалился в сон даже не успев предложить хоть какое-то время отдохнуть ей. А вообще-то она, получается, уже третьи сутки на ногах. И какой бы сверхсильной не была…

Додумать мысль я не успел, провалившись в черноту. Странно, но кошмары мне не снились и в этот раз. Хотя возможностей для их появления было предостаточно учитывая, что пребывание в Лексингтоне заставило снова в деталях вспомнить все события и все потери, которые обрушились тогда на наши головы. Сначала — супермаркет, куда мы забрели по дурости. Потом — отрезанные от нас Эмма и Джош. Потом… Потом нас заметили рейдеры с «Корвеги» и отправили следом своих громил. И нас загнали в угол в Конкорде. Если бы не Ахеза и Кодсворт… Со всеми ее способностями…

— Даже со всеми своими способностями я — всего лишь один человек. Нет, Престон, даже со мной в компании вы бы не спасли Квинси. И не смогли бы спасти всех на пути в Сэнкчуари.

— И нас бы все равно уничтожили, — хмыкаю я, не открывая глаз. Пробуждение произошло незаметно. Вот только я спал — и уже лежу, кручу в голове нерадостные мысли.

— Кого «вас»?

— Минитменов, — хмыкаю я. Очевидно же, особенно для телепата.

— А разве их уничтожили? Уничтожили Эмму, Джоша, всех тех ребят, которых вы потеряли в Квинси. Но вот уже ты в Сэнкчуари с остатками выживших строишь идеи о возрождении организации и хоть и откровенно сырые и недальновидные, но все же планы. Скажи, а что, если бы не было тебя? Ты ПРАВДА считаешь, что никому в голову пусть и некоторое время спустя не пришла бы идея, что надо создать некую организацию, которая будет кошмарить рейдеров, супермутантов и прочую хрень, защищая от них мирных жителей? Ты ПРАВДА забыл о том, что все начиналось с идеи, которая попала в руки талантливому руководителю?

— Проблема в том, что после эту идею пустили под откос те же люди, которые… — я осекся. Пусть и не сразу, но до меня дошел смысл сказанного девчонкой.

— Ага. Пустили под откос. А потом будут снова и снова пускать под откос. Вот только идея никуда не денется. Добровольцы для ее осуществления никуда не денутся. Ты вот думаешь о том, что рейдеры постоянно словно регенерируются после зачисток, так они — это ведь тоже не люди, а прежде всего идея. Идея о том, что в уничтоженном апокалипсисом мире можно делать все, что захочется, отбирать у других что-либо по праву сильного, убивать ради развлечения и все в таком духе.

— А ты?

— В смысле?

— Ты — это тоже идея? Эдакий сверхчеловек, который может что-то, что другим неподвластно, и который свои умения пускает на службу добру или злу в зависимости от собственных предпочтений?

— В принципе, да. Только давай не будем сейчас про детсадовские понятия «добро» и «зло» распространяться. И если ты закончил спать — пиздуй нахер с дивана и дай покемарить мне хотя бы пару часов.

— Да, конечно, прости… — каюсь, я вскочил слишком резко. И сразу же схватился за спинку дивана, стараясь устоять на ногах. Голова неприятно ныла, напоминая о ночных приключениях, да еще и эта дезориентация… Черт.

— Ладно, можешь сидеть на краю. Ну а я займу твои колени, — фыркнула девчонка.

Каюсь, я тут же почему-то представил ее лежащей головой у меня на коленях и, кажется, покраснел. Правда, произошло это в тот момент, когда девчонка уже растянулась на диване, забросив мне на колени свои ноги в пыльных ботинках. Ну вот так всегда — только решишь удариться мыслями в романтику, как жизнь подсовывает тебе облом.

— Хоть бы обувь сняла, — укоризненно произнес я.

— Гарви, я в одних портянках третий день. Заставлять меня снимать ботинки — очень, очень плохая идея, потому что эти самые портянки сейчас наверняка превратились в химическое оружие массового поражения.

— Ага, то есть на «Корвеге» мы могли просто разуться — и дело было бы сделано? — в тон ее шутке ответил я. Судя по тихому смешку — ответ мой она оценила. А потом заснула окончательно, оставив меня сторожить ее сон, а заодно — изумляться тому факту, что ее ступня оказалась по размеру меньше моей руки. Впрочем, учитывая ее рост и комплекцию — это было неудивительно. Странно другое — как она при таком телосложении может обладать силой, явно превышающей мою в несколько раз при условии, что я человек тренированный и неслабый? Впрочем… Может быть это тоже часть комплекта тех странных способностей. После телепатии и телекинеза уже можно и не удивляться… Другой вопрос возникает, правда, нерадостный. Кто-то умудрился дать этому созданию по голове и лишить ее памяти. И если этот «кто-то» находится в Содружестве… Нет, пожалуй постараюсь я об этом лучше не думать. Займемся первоочередными делами — дать отдохнуть Ахезе и либо выдвинуться обратно к поселенцам сообщить о том, что рейдеры их больше не побеспокоят, либо… Либо же все-таки остановиться более подробно на изучении Лексингтона. Но это если Ахеза все-таки согласится исследовать город со всеми его опасностями.