Альбатрoс (джен)

15 апреля 1912 года

Старый полицейский проследил, чтобы мисс Егер и миссис Бьюкейтер усадили в разные шлюпки. Следить за мисс Егер он приставил Труди, прихватившую бумаги из шкатулки, а вместе со старухой в шлюпку села одна из стюардесс. Роза, давившаяся слезами, оказалась в той же шлюпке, но поодаль от матери — на всякий случай.

Жак точно не знал, что именно произошло, хотя краем уха слышал что-то про айсберг. Ясно было одно: шлюпки — никакая не мера предосторожности "на всякий случай". Слишком уж встревоженно, как роящиеся пчелы, шныряли туда-сюда стюарды, слишком сосредоточены были лица офицеров. Он не какая-то клуша из первого класса, признаки беды подмечать умел. С корабля нужно было уходить, и чем скорее, тем лучше.

Он был рад, что успел увидеть, как в шлюпку усадили Труди, да и Розу тоже. Слегка царапнула тревога за Саймона и за ребят из третьего класса, но Жак успокоил себя: такой скользкий тип, как Саймон, точно вывернется, да и Фабрицио с Томми способны за себя постоять. И они все-таки пассажиры, их должны вывести к шлюпкам, как и остальных. А вот... Будут ли выводить арестованного?

Когда в шлюпку усаживали мисс Егер, она обернулась и крикнула бывшему там же мистеру Эндрюсу:

— Марк Мюир арестован, он внизу, спросите у полицейского!

Жак стоял поодаль и хотя видел, что Эндрюс действительно что-то спросил у полицейского, а потом ушел, не был уверен, что Мюира он станет спасать. Может, тот и не стоил стараний, а тем более риска. Но вряд ли стоил и такой смерти — без возможности даже попытаться спастись. "А ведь выходит, вроде как он погибнет из-за меня". На самом деле нет, конечно, надо было думать, прежде чем связываться со шпионкой. И все же Жак помялся, махнул рукой и отправился искать, как попасть вниз, к каюте, где держат арестантов.

Но едва он отошел от шлюпочной палубы и оказался в коридоре, как сзади его взяли за локоть. Перед глазами возникла лоснящаяся физиономия Саймона.

— Куда же собрался наш маленький французский друг? Может, его требуется проводить?

Если честно, в первую секунду Жак перетрусил. Слишком очевидно все складывалось: прохвосту надоело терпеть требования и, откровенно говоря, шантаж, а на тонущем корабле будет столько смертей, что к какой-то одной — тем более, к смерти ничтожной ищейки — вопросов и вовсе не возникнет. Сейчас бы вырваться и бежать... Но тогда доберется ли он вниз вовремя? Нет, все же еще один раз, последний, Саймон мог ему помочь, и шанс нужно было использовать. А там положиться на свою ловкость, и пусть судьба рассудит, кому из них доведется выбраться из передряги. Если только Саймон рискнет напасть на него при постороннем. Как и Мюир.

— Мне нужно попасть к каюте с мягкими стенами.

...Как перепуган был мальчишка-лифтер, который помог им спуститься вниз! В опустившийся лифт сразу хлынула вода, и едва они с Саймоном выскочили, лифтер сразу стал вновь подниматься. Ну и пускай. Лишние свидетели никому не были нужны.

К удивлению Жака, криков о помощи слышно не было. Впрочем, Саймон не дал ему прислушиваться долго: без церемоний оттащил в сторону и схватил за горло. Жак вмазал ему, Саймон разжал хватку, но тут же вцепился в плечо. Жак сам схватил его за горло и выдержал сильную оплеуху, оставшись на ногах, но когда Саймон вывернул ему кисть, вынужден был тоже отпустить противника — тут же схватив за отворот куртки.

Кто знает, сколько они стояли, удерживая друг друга и яростно дыша, как готовые к схватке звери. Вода леденила ноги, брюки намокали — бежать будет тяжело. Надо покончить с этим сейчас. И все же оба молча переждали, когда мимо прошли двое, громко споря. Почему Саймон не позвал на помощь? Должно быть, потому что узнал голос одного из споривших: это был Мюир.

"Приходится, значит, вместо него подыхать ни за грош..." Злость заставила встряхнуться. Жак знал, что он худее, слабее Саймона, так что не стал пытаться его повалить, толкая, а шагнул назад и дернул на себя. Тот с усилием удержал равновесие и швырнул Жака об пол — в воду.

Соленая вода сомкнулась над головой, ударила в ноздри. Жак хотел выпрямиться, но Саймон, наклонившись, принялся давить ему на лоб и подбородок, прижимая грудь коленом. Жак инстинктивно разинул рот и глотнул соленой воды. Удушье затуманивало сознание.

Тогда, согнув колено, он ударил Саймона в спину, вложив в удар все силы, что еще оставались. Вышло, кажется, чувствительно: зашипев, тот схватился за ушибленное место. Жак сбросил другую его руку и ударил снова, кулаком — вышло удачно, в пах. Саймон, подвывая, соскользнул, и Жак вскочил, откашливаясь, а потом, почти не соображая, что делает, принялся бить Саймона в голову, не давая опомниться, покуда тот не рухнул в воду. По ней поползли алые паутинки.

"Я что... Убил его? Убил?" Что-то обрушилось внутри с невозможным, как ему показалось, грохотом. Или это скрежетал гибнущий корабль? Вдруг стало темно, просто хоть глаз выколи, и Жак не сдержал крик животного ужаса. Свет тут же включился снова, и с ним вернулось хоть какое-то самообладание. Нужно было уходить, нужно было бороться за жизнь. Запретив себе проверять, жив ли Саймон, Жак побежал наверх.

* * *

Труди никак не могла увести Жака с палубы "Карпатии". Ему нужно было обсушиться — спасаясь на связке шезлонгов, а после в полузатопленной парусиновой шлюпке, он изрядно промок — и подкрепиться теплым бульоном или кофе, но вместо этого он только сидел на скамейке, укутавшись в явно уже влажный плед, и смотрел на линию горизонта, точно выслеживая что-то взглядом. Труди не знала, что и думать.

Вряд ли он сожалел о миссис Дьюитт Бьюкейтер или мисс Егер, помещенных под арест в отдельную каюту. Труди, едва поднявшись на борт, объяснила капитану Рострону положение дел и передала бумаги.

Мисс Роза, забившись в угол одной из кают, обхватила себя руками и молчала. Труди понимала: с ней бедняжка точно не захочет говорить. Хокли спасся, но был слишком утомлен, чтобы надоедать невесте.

Труди внимательно наблюдала, как поднимались спасшиеся, поджидала Жака и вглядывалась в каждое лицо, но так и не увидела среди уцелевших ни Саймона, ни Мюира. Жак обронил потом, что Мюира выпустил его начальник, и они погибли вместе: у него на глазах их смыла огромная волна, прокатившаяся по палубе. Но не мог же он винить себя за смерть этих людей?

Нет, наверное, его сильно потрясло случившееся, как и их всех. Но нервы у него и так были напряжены, а эти ужасная ночь, когда столько невинных душ отправились на дно, столько детей осиротели, а женщин остались вдовами... Труди старалась помочь тем из спасшихся, кому было хуже: разносила кофе, растирала затекшие за ночь ноги, причесывала детей, обещала узнать про одного, другого, третьего... Но как могла часто подходила к Жаку, а он только все смотрел за горизонт.

Уже когда садилось солнце, а Труди отчаялась уговорить Жака принять помощь, она просто спросила его:

— Что ты там видишь?

— Альбатрос, — пробормотал Жак. — Ты не замечаешь разве?

Труди покачала головой.

— Их здесь не может быть. Разве чья-то душа следует за нами.

Жак медленно кивнул.

— Да. Душа, которой любовь дала крылья.

Но Труди по-прежнему видела только волны, бившиеся об айсберги.