Бессмертный (джен)

Время всегда было жестоко и, одновременно с этим, милосердно. С годами раны затягиваются, а душевные травмы уходят в глубины разума, подавленные новыми воспоминаниями. Пройдут десятилетия и боль притупится. Ты станешь старше. Опытней. Приблизишься к своей естественной смерти почти вплотную. Такова доля не только людей, краснолюдов и тварей. Такова доля всех смертных существ.

Для Гарри этот цикл жизни и смерти уже давно стал привычным. Он научился не привязываться к тем, чья жизнь длилась всего сотню лет, но даже для него смерть Геральта отозвалась в груди чем-то тоскливым. Горьким. Может быть дело было в Эмиеле, чья привязанность к ведьмаку порой граничила с импринтингом у животных? Поттер несколько десятилетий в компании Детлаффа следовал за вампиром, не давая тому погрязнуть в тоске, прежде чем отойти в сторону.

Но шли годы и для них оставалось традицией ежегодная встреча на заднем дворе давно разрушенной крепости на севере Синих гор. Останавливаясь около невысокой часовни, они после захода солнца разжигали костёр и, часто молча, распивали бутылку вина, привозимого Гарри из Туссента с доставшейся от Геральта Цири винодельни. В самом начале, когда эта скорбная традиция только устанавливалась, к ним присоединялись постаревшие друзья ведьмака и его приёмная дочь, но по прошествии сотни лет уже никто из них не приходил и два высших вампира с аватарой Аспекта Смерти втроем усаживались напротив часовни, в которой был погребён прах Геральта, чтобы отдать должное человеку, чья судьба брела поистине извилистой дорогой, косвенно оставив глубокий след в истории мира.

В этот вечер всё начиналось привычно за исключением одного: когда Регис уже сидел на своём обычном месте, он увидел, как следом за Гарри, спокойно идущим по заросшему травой двору, осторожно ступая, крался Детлафф. Было ли дурным знаком подобное поведение бывшей Бестии из Боклера? Определённо. А Гарри…

Регис знал, почему Повелитель выглядел таким. Полным предвкушения, будто пробудившимся ото сна. Эмиель тоже чувствовал это. Оно витало в воздухе. Небо мира уже несколько месяцев наполняло что-то, чему нельзя было дать точное название. Оно шептало, скрежетало, выло. Звало и обещало, требовало, молило. Оно было близко и стоило только немного подождать, чтобы…

Достав из воздуха бутылку вина, Гарри разлил её содержимое по четырём бокалам, раздав по одному каждому из вампиров, и, оставив себе один из двух оставшихся, последний поставил на каменную плиту у часовни. Сев напротив уже зажжённого Регисом костра, он несколько минут молча смотрел на играющие с воздухом языки пламени, после чего, залпом осушив бокал, посмотрел на вечернее небо. Откуда-то с юга шёл грозовой фронт, грозя накрыть Каэр Морхен к середине ночи.

— Я останусь, Повелитель, — вдруг тихо произнёс Регис, нарушив тишину. — Я знаю, что вы оба хотите меня отговорить, но я не пойду с вами. Я останусь в этом мире…

— Почему? — с рычащими нотками в голосе воскликнул Детлафф, рывком приподнявшись со своего места.

— Уверен, Эмиель? — спокойным тоном поинтересовался Гарри. — Потом ты не сможешь отказаться. Даже дозовись ты до Господина Зеркало, чтобы тот донёс до меня весть о твоём желании покинуть это место, ты окажешься не в силах уйти, как бы не хотел.

— Уверен, — Регис с тоской улыбнулся и, посмотрев на часовню, добавил: — Я буду жить здесь и увижу, куда приведёт людей их путь.

— Даже если им суждено вновь разрушить саму реальность? — уточнил Гарри, внимательно следя за спокойно выглядящим Регисом и, словно в противовес, возмущённым Детлаффом.

— Даже если и так.

— Я останусь с тобой! — прорычал Детлафф, и впервые с начала разговора на лице Региса проступили яркие эмоции.

— Нет! — он резко выдохнул. — Тебе не стоит присоединяться ко мне.

— Но ты моя стая! Ты не бросил меня, когда все остальные отвернулись.

— Верность в абсолюте, — с усмешкой произнёс Гарри. — Неужели ты готов утащить за собой и это дитя, Эмиель?

Несколько секунд Регис смотрел в слегка светящиеся глаза Поттера, после чего, прикрыв рукой лицо, горько рассмеялся. Переиграть Повелителя в игре, которую тот завёл? Не стоило и надеяться, если ты только не Гюнтер о’Дим. Регис чувствовал себя опустошённым. Лишённым смысла и цели. Да, за прошедшие десятилетия боль от потери близких ему разумных стала слабее, но она продолжала грызть изнутри, стараясь оставить после себя лишь пустоту.

— Когда всё начнётся? — спросил Регис, жадно смотря на часовню, словно стараясь сохранить её образ в своей памяти ярким на всю оставшуюся жизнь.

— Шесть недель, — ответил Гарри и, наклонив голову к плечу, словно птица, спросил: — Если я отдам тебе его душу, ты уйдешь без сожалений?

— Д… душу? — резко повернул голову Регис, смотря своими тёмными глазами на Поттера. — Что вы имеете ввиду?

Вместо ответа Поттер достал из кармана ведьмачий медальон. Слегка тёплый, он словно дрожал в длинных пальцах, которые окутало холодное зелёное пламя. Протянув медальон Регису, Гарри улыбнулся, уже не впервые показав высшим вампирам часть того, чем являлся на самом деле уже не первое тысячелетие:

— Дверь откроется в Туссенте. Не опоздай, — Поттер не мигая смотрел светящимися глазами на душу в руках Эмиеля. — Можешь отдать его любой молодой женщине, готовящейся к зачатию, или оставить себе.

Отдавать столь красивую и ценную душу было неприятно. В чём-то Гарри отлично понимал Гюнтера, чья коллекция вызывала восхищение. Вот только, в отличии от воплощения Зла, он не был столь жаден. Отдать душу Геральта Эмиелю показалось Поттеру верным решением. В наступившей тишине Гарри встал со своего места у костра и направился прочь, когда его догнал вопрос, заданный, как это уже стало привычным, в спину:

— А вы? Вы уйдёте с нами?

Обернувшись, Гарри широко улыбнулся и ответил:

— Конечно. У меня ведь есть приглашение.

В начале пятнадцатого столетия, на земли Туссента опустилась тьма, погрузив целый край в вечную ночь на долгие три недели. В истории этот случай так и остался непонятым мировым научным сообществом. Ни учёные, ни чародеи так и не смогли объяснить причины произошедшего ни тогда, ни позже. Лишь магический фон, до этого ярко сиявший, словно лишился нескольких оттенков.

Время шло и Неверлэнд стал ещё на шаг ближе к Белому Хладу…