Бессмертный (джен)

Мало кто из высших вампиров не знал о Повелителе. Регис тоже не раз слышал рассказы о существе, неотличимом от обычного человека, но обладающем мощью, сравнимой с могуществом представителей Элементальных Планов. То, что говорили про Повелителя мало укладывалось в воображении. Регис даже слышал слух о том, что это существо было действительно бессмертным, будто какой-то демон. Возможно, именно демоном оно и было.

К счастью многих, знающих о существовании Повелителя, тот был мирным. Он предпочитал спокойное существование, и почти не было свидетельств о его агрессивных поступках. Чем-то это поведение напоминало Регису Скрытых, древних высших вампирах, видевших ещё их родной мир. Впрочем, также поговаривали, что Повелитель тоже помнил свой родной мир и то, как тот разрушился от Сопряжения Сфер.

В любом случае, как бы Регису не было интересно, но даже будучи совсем юным, он не пожелал бы встречи с подобным существом. Как он опасался Скрытых, чья сила была неоспорима, так и Повелитель вызывал в нём чувство подсознательного трепета и опасения. Вот только судьба решила иначе.

Первый раз Регис встретился с Повелителем в те годы, когда кровь целиком и полностью владела им, заставляя желать большего и совершать отвратительные поступки. К своему ужасу, он далеко не сразу понял с кем имеет дело, но слухи о миролюбии Повелителя, к счастью, оказались правдой. Регис остался жив и его ещё несколько десятилетий преследовал громкий смех существа, которое он принял за обычного, человеческого юношу.

Взъерошенные, тёмные волосы и яркие зелёные глаза. Широкая улыбка и невинный взгляд юного аристократа, вырвавшегося из родового гнезда. Если не знать, то можно спокойно пройти мимо и даже не заметить. Мало ли подобных юношей ходит в городе? Вот только, если присмотреться, то можно увидеть в глазах многовековой холод, который исчезает, стоит только моргнуть. Остаётся лишь гадать: показалось или же нет?..

— Регис? Ты чего затих?

Отвернувшись от привлёкшего его внимание юноши, Регис посмотрел на Геральта и улыбнулся одними губами. Он не видел Повелителя несколько сотен лет и тот совсем не изменился. Что он тут делает? Вспомнит ли его? Регис прищурил глаза, давя желание встать и подойти к столь влекущему его существу. В чём-то он сейчас понимал Скрытых, которые превозносили Повелителя. Что-то в нём буквально приманивало высших вампиров, заставляя следовать за собой.

— Мне показалось, что я увидел знакомого, — честно ответил Регис и, слегка наклонив голову, принялся наблюдать за мгновенно напрягшемся ведьмаком, который сразу начал оглядывать присутствующих в таверне посетителей, что подпевали выступающему на сцене Лютику.

Привлекать внимание ведьмака к Повелителю Регис не желал. Каким бы не был тот спокойным, для него ничего не стоило уничтожить тех, кто будет мешать ему. Регис отлично помнил, как при их первой встрече Повелитель разорвал на части саму сущность высшего вампира, который всё же рискнул и повторно напал, уже зная, кто перед ними. Те крики порой слышались ему до сих пор.

— Ну, здравствуй, Эмиель.

Замерев, Регис повернул голову к севшему рядом с ним Повелителю. Молодой, лет восемнадцать на вид, тот выглядел поистине невинным человеком, но высший вампир прекрасно запомнил этот лёгкий аромат кипариса, который исходил от тела существа. Иронично, что этот запах, который, казалось, призван был скрывать дух человеческого тела, на самом деле и был единственным оттенком. Была ещё кровь, но Регис предпочитал не думать об этом. Слишком уж привлекала его сама мысль о том, что это чудесное сочетание окутает его, дразня рецепторы.

— Ты кто? — грубо спросил Геральт, игнорируя еле заметные сигналы Региса.

— Я Гарри, — ответил Повелитель, — старый знакомый Эмиеля.

Регис видел, как нахмурился Белый Волк. Похоже ведьмак уже что-то заподозрил, но пока не мог точно сформулировать свои ощущения. Интуиция, достойная похвалы, вот только сейчас она была опасна.

— Давно не виделись, — произнёс Регис, помимо воли жадно вдыхая аромат Повелителя.

Уголки губ существа слегка дёрнулись и высший вампир понял, что его действия были замечены. Вздохнув, Регис постарался принять невозмутимый вид, будто влекущий запах не вернул его в годы юности.

— И кто ты, Гарри? — спросил Геральт.

— Спроси у своего друга, — кивнул на Региса Повелитель и, широко улыбнувшись, посмотрел на сцену, где продолжал выступать Лютик. — Давно я не слышал такого чистого голоса. Эмиель, может присоединишься и тоже споёшь?

— Прошу, не надо, — поперхнулся воздухом Регис.

— А твоя матушка говорила, что у тебя чудесный голос, — рассмеялся Повелитель.

Геральт впервые в своей жизни видел смутившегося высшего вампира, поэтому часть фразы, сказанной Гарри, не сразу дошла до его сознания. Мать говорила? Это означало, что перед ними был сородич Региса? Ведьмак помимо воли потянулся рукой к оружию, но потом заставил себя немного расслабиться. Он доверял Регису, а тот вёл себя спокойно и, похоже, был даже рад встрече. Это Белый Волк отчётливо видел в глазах высшего вампира.

— Нет, так нет, — с деланой грустью покачал головой Гарри и, увидев кого-то в толпе, вновь весело улыбнулся: — Мне пора, но мы скоро встретимся, Эмиль. Удачи, Геральт из Ривии, она тебе понадобится.

Пока ведьмак пытался понять, откуда знакомый Региса знает его имя, сам высший вампир внимательно провожал взглядом уходящего Повелителя. Тот, замерев около улыбающегося высокого мужчины, лет сорока на вид, что-то сказал, после чего они оба направились к выходу. Когда Повелитель уже скрылся за дверьми, его спутник обернулся и Регис увидел, как на мгновение, не заметное простому, человеческому взору, глаза незнакомца полыхнули жёлтым огнём.

Бессмертие застигло Гарри неожиданно. Да, подобное заявление звучало слишком глупо, произнеси его кто-нибудь вслух, но для Поттера оно стало реальностью, когда очередное убивающее заклятие, выпущенное во время рейда аврориата беглым Пожирателем Смерти, попало ему прямо в грудь. Именно тогда Гарри начал подозревать, что та пресловутая «феноменальная удача», продолжавшая освещать его путь, была чем-то… иным.

Впрочем, уже через несколько столетий эта особенность уже не казалась ему такой уж хорошей. Пережив несколько поколений своих потомков, которые ни разу в своей жизни не видели знаменитого предка, Гарри пробовал найти своё место в жизни. О том, чтобы умереть, он уже даже не мыслил. Все попытки завершились неудачей ещё в те годы, когда он пережил своих детей, и в продолжении Поттер больше не видел смысла.

Наверное, именно поэтому, когда спустя много лет мир буквально раскололся на части, в жизни Гарри появилась новая цель. К этому моменту он уже давно переступил за ту тонкую грань, которая отделяла долгоживущего волшебника от чего-то большего. Поттер не знал точно, как назвать себя, ведь в многочисленных книгах и древних научных трактатах он так и не нашёл ответов на свои вопросы.

Крушение мира началось, предсказуемо, с магглов. Впервые столкнувшись с энергией, позволяющей взаимодействовать с пространством за пределами мира, они принялись экспериментировать, чтобы, в итоге, разрушить ткань реальности.

В тот момент, когда мир начал распадаться на части, в душе Гарри на несколько томительных секунд загорелась надежда. Может быть сейчас он умрёт и воссоединится со своей семьей? Джинни, их дети, родители и Сириус… Все те, кто был ему так дорог, ждут его, и может он, наконец-то встретится с ними? Но нет, эта робкая надежда была разрушена, когда Поттер понял, что сразу несколько миров соединяются в нечто новое, ранее невиданное.

Именно в тот момент, когда невероятная по своей силе мощь обрушилась на реальность, Гарри узнал правду. Причину, по которой он продолжал существовать, и если бы не событие, которое позже назовут Сопряжением Сфер, он бы не смог смириться с тем, что услышал и осознал.

Всё было из-за глупой истории. Древней легенды, которую знал каждый магический ребёнок. Сказка о трёх братьях, повстречавших однажды саму Смерть. И чтобы не утверждали историки, говоря о метафорах и присваивая Певереллам роль гениальных артефакторов, опередивших своё время и стоявших на одном пьедестале с самим Мерлином, на деле всё было иначе.

Встреча со Смертью действительно была. Вот только не с Предвечной, как можно было предположить, а с аватаром Аспекта Смерти. Одним из нескольких и не самым могущественным, но Певереллам хватило и этого. Гарри не знал, кому именно из его дальних предков пришла в голову «гениальная» идея заключить с аватаром сделку, но расплачиваться за всё пришлось ему.

Каково это, спустя почти тысячу лет жизни узнать, что благодаря жадности предков ты стал аватаром Аспекта? Самым слабым, неумелым, без опыта и, честно говоря, не особо то и нужным. Поттеру отчётливо дали понять, что пока в нём не нуждаются. Его воспринимали ребёнком, который ещё ничего не видел и не знает.

Гарри искренне не понимал, как ему стоит отреагировать на подобное заявление, но, в итоге, пришёл к выводу, что так тому и быть. Что означает всего тысяча лет жизни против опыта тех, кто прожил в сотни раз дольше? Пока он был свободен, вот только, как долго продлится это «детство»?

Смотря в ночное небо нового мира, Гарри не видел ни одного знакомого со времён учебы в Хогвартсе созвездия. Неверлэнд так и не смог стать ему родным, как не смог стать таковым для многих высших вампиров, помнивших свой родной мир.

— Это небо до сих пор чуждо мне, — проскрипел сидящий рядом с Поттером высший вампир, один из Скрытых.

Когда-то давно, когда миры сходились, этот разумный был первым, кого встретил Гарри в хаосе. Они вместе с лёгкостью воспринимали угрозу, что таил в себе изменившийся мир. Может именно поэтому к высшим вампирам у Поттера были самые тёплые чувства. Они были живучи и долговечны. Слишком сложно убить и поэтому привязываться к ним было легче. Гарри знал, что они не скоро покинут его, став лишь ещё одним призраком по ту сторону жизни и смерти.

— А какое небо было в твоём мире? — спросил Гарри, вглядываясь в сияние далёких звёзд.

— Завораживающим, — ответил Скрытый. — Оно переливалось сотнями огней, но не ослепляло, как свет солнца.

— Красиво, — согласился Гарри. — Скучаешь?

— Да, — не стал лгать высший вампир, — но я знаю, что однажды портал в наш мир вновь откроется. Мы все сможем вернуться домой.

— Домой… — пробормотал Поттер, задумчиво хмуря брови. — Мой мир разрушили сами люди. Мне, как и им, некуда возвращаться.

Скрытый не мигая посмотрел на сидящего рядом Повелителя. Тот выглядел слегка грустным и немного злым. Высший вампир не мог сказать, что понимает чувства, охватившие Повелителя, но он испытывал иррациональное желание утешить.

— Когда врата откроются, ты можешь уйти с нами, — предложил Скрытый.

— Уйти? — эхом отозвался Повелитель. — Ты приглашаешь меня в ваш мир?

В зелёных глазах высший вампир увидел холодную тьму, но ничего не сказал. Он знал, что некоторым сущностям нужно приглашение, но не испытывал дискомфорт от того, что приглашал подобное Повелителю существо в свой мир. Он чувствовал, что это было верным решением.

Аромат кипариса и крови очаровывал, и Скрытый слегка прищурил полыхнувшие огнём глаза. Рядом с Повелителем он чувствовал, как тоска по родному миру становится тише.

Гарри вновь улёгся на спину, продолжив смотреть в яркое, пока не испорченное людьми, небо. До рассвета было ещё далеко, ведь ночь только началась.

Где-то вдалеке громко взвизгнула вышедшая на охоту брукса, которая настигла свою добычу. Ночи в Туссенте всегда были полны крови, в то время, как днём вино лилось рекой. Прекрасный горный край, полный противоречий, где веселье и скорбь шли рука об руку.

Каждый договор с Господином Зеркало оказывался одновременно: кристально чист и с двойным дном. Это было неизменным правилом, и Стеклянный человек всегда забирал то, что ему причиталось. Гарри каждый раз весело следил за тем, как несчастные, решившиеся на обман, сами оказывались в бережно расставленной ловушке. Поттер признавал, что ему действительно нравилось наблюдать за существом, носящим имя Гюнтер о’Дим и видеть жёлтый огонёк удовольствия в карих глазах человеческого облика.

Демон, как классифицировали его учёные и чародеи Неверлэнда, поражал Гарри своей отдачей любимому делу, напоминая о полузабытой подруге, Гермионе Грейнджер, которая стала лучшим адвокатом сначала в магической Британии, а потом с успехом вела дела, связанные с конфликтами в других странах, где были задействованы английские волшебники. Во взгляде Гюнтера Поттер видел тот же огонёк, что продолжал гореть во взоре уже пожилой Гермионы, чья стальная воля и энтузиазм были всё такими же крепкими, как и в молодости.

В то время, как Гарри проявлял интерес к демону, так и сам Гюнтер не смог пройти мимо волшебника, чья длительность жизни вышла за все рамки приличия. О’Дим приметил Поттера задолго до того, как произошло Сопряжение Сфер, и, стоило признать, именно Поттеру обитатели Неверлэнда были обязаны появлением в их мире Господина Зеркало. Гюнтер последовал за Гарри в другой мир с неизменной, полной острых клыков, улыбкой на лице.

Когда в чужой реальности, где сливались воедино сразу несколько миров, Поттер встретил расу высших вампиров, о’Дим лишь развёл руками и усмехнулся. Ему нравилось то, как представители этой расы влияли на Гарри. Вампиры были приемлемой компанией по мнению древнего существа. Их долговечность играла им на руку. К тому же, Господин Зеркало чувствовал некую схожесть. Души, сама суть пришедших из чужого мира высших вампиров имела схожий привкус с тем ароматом, что демон чувствовал находясь рядом с Гарри.

Но при всём своём интересе, Стеклянный человек никогда не пытался заключить с Поттером сделку. Вместо этого он, будто змея, вился вокруг Гарри, наслаждаясь каждым новым разговором.

— Ты меня знаешь, Гарри, я никогда не обманываю, — весело смеялся о’Дим, когда рассказывал про очередного «счастливчика», решившего обмануть его. — Они сами рады обмануться.

— Иногда им удаётся, — улыбнулся в ответ Поттер, — как тому магу, как его?..

— Не важно, — мгновенно помрачнел Господин Зеркало и, подавшись вперёд, заговорщицким тоном прошептал: — Скоро я получу плату от одного гордеца, и мне определённо станет легче.

То, как вёл себя Стеклянный человек с Поттером, разительно отличалось от того, как тот говорил со своими многочисленными «клиентами». Порой Гарри казалось, что сущность, чьё настоящее имя он оберегал уже очень долгое время, рядом с ним расслаблялась. Подобное вызывало у Поттера лишь улыбку. В конце концов, сам он давно уже не был скован рамками морали, а чувство почтительного трепета и полного опаски восхищения никогда не было ему присуще. Гарри Поттер никогда в своей жизни по настоящему не чувствовал себя польщённым. Это было ему чуждо, как чуждо стало и чувство жалости. Всё же многие сотни лет жизни и близкий круг общения, состоящий из Господина Зеркало, высших вампиров и демонов, сделал своё дело.

— Ты имеешь ввиду того креативного мужчину с каменным сердцем и забавными желаниями?

— Именно о нём я и говорю, — полыхнул жёлтыми глазами Гюнтер. — Мне нужен был посредник и я его нашёл.

Гарри с интересом повернул голову, впервые за весь разговор пошевелившись. Контракт с неким Ольгердом фон Эвереком был некоторое время головной болью Стеклянного человека. О’Дим кружил вокруг наглого человека подобно стервятнику, выжидая, а сам фон Эверек лишь усмехался, считая себя победителем. Наивное предположение, но…

— И кого же ты выбрал?

— О-оо, — прошелестел Господин Зеркало, не сдержав свой голос в обычном, привычном для человеческого слуха, диапазоне, — ты его знаешь, Гарри. Это старый знакомый твоего малыша Эмиеля.

— Геральт из Ривии? — Гарри искренне рассмеялся, щуря засветившиеся холодным пламенем глаза: — Не думаешь, что он может переиграть тебя? Этот человек не раз совершал невозможное. Да и заполучить верность высшего вампира способен далеко не каждый.

— Посмотрим, — оскалился Стеклянный человек.

— Посмотрим, — спокойно согласился Повелитель Смерти.

Тот, кого когда-то звали Гарри Поттером, любил гулять по дорогам от одного человеческого поселения к другому. Иногда, он заходил в грязные таверны и, когда измученные дневным трудом крестьяне приходили, чтобы выпить и отдохнуть, начинал с улыбкой рассказывать истории. Поначалу его лишь иногда слушали, но чаще всего игнорировали, а то и вовсе прогоняли. Не всем нравились старинные легенды о тех временах, когда всё было иным, а люди самостоятельно разрушили родной мир в погоне за своими алчными надеждами.

Всё так же спокойно улыбаясь, существо, названное высшими вампирами Повелителем, уходило в темноту, чтобы после долгих часов прогулки прийти в другое поселение. Если прогнавшие его крестьяне не вели себя чрезмерно агрессивно, то следующим утром их ждало лишь редкостной силы похмелье. В ином случае… тела находили лежащими прямо за столами, а в их мёртвых глазах даже после смерти можно было разглядеть дикий ужас, граничащий с сумасшествием.

О неизвестном чародее, что ходит от деревни к деревне рассказывая древние небылицы, постепенно стали говорить. Шептали, что неизвестный был бессмертным подобно высшим вампирам или демонам, но никакой ведьмак бы не взял заказ на существо, чьи мотивы были туманны, а существование не доказано. Видели следы убийств неведомого рассказчика не так уж и часто, а те, кто знал секрет, молча слушали древние истории, что полностью противоречили людским верованиям.

— Так значит ты, Гарри, и есть тот самый Сказитель?

Поттер широко улыбнулся, смотря на усталого Белого Волка, чьи доспехи всё ещё были местами покрыты кровью бестии, убитой им этим днём. Встреча была случайностью — Гарри никогда заранее не загадывал, куда именно направится, предпочитая положиться на судьбу. С прожитыми годами этот элемент неожиданности позволял разбавить скуку, поэтому увидев знакомое лицо в таверне, Поттер воспринял это, как хороший знак.

— И так меня тоже зовут, — улыбнувшись, он пересел, устроившись напротив Геральта. — Ты один.

Действительно, путешествовал ведьмак в одиночку и, видимо, это вызвало у Гарри сильный интерес. Геральт, пользуясь предоставленной возможностью, принялся внимательно изучать сидящего перед ним знакомого Региса. Не человек, но и не бестия. Потянув носом воздух, Геральт отчётливо ощутил нотки кипариса и свежей крови. Можно было утверждать, что перед ним высший вампир, но это было не так. Кто же ты? Белый Волк не мог отвязаться от этой мысли.

— Хочешь расскажу одну историю? — спросил вдруг Гарри, будто прочитал мысли Геральта.

— Ну, расскажи, — усмехнулся ведьмак и замер, когда его неожиданный собеседник широко улыбнулся.

Это был отличный шанс. Геральт перевёл взгляд, осторожно разглядывая виднеющиеся во рту Гарри зубы. Ровные и белые, они выглядели так, будто их обладатель был завсегдатаем у чародеев. Помимо воли сделав ещё один глубокий вдох, Геральт почувствовал, как его тело начинает расслабляться. Тонкий аромат кипариса невольно успокаивал, отзываясь где-то в глубине желанием прищуриться, словно дворовой кот на солнце.

— Однажды, на самом исходе второго летнего месяца родилось дитя. Его появление ознаменовало спасение для одних и погибель для других, ведь так было предсказано ещё до его рождения, — Гарри спокойно смотрел в глаза Геральта, который пока ещё не мог понять смысл рассказа. — Дитя росло в родительской любви, не ведая горя, пока главарь тех, чьей погибелью оно должно было стать, не пришёл разрушить свою судьбу. Если начинаешь верить в пророчество, то оно обретает силу и использует мир, как сцену для своего спектакля. Главарь был тем, кто привёл пророчество в движение и жернова судьбы оказались запущены… Когда дитя выросло, оно было вынуждено сойтись в битве с главарём и, как то было предсказано, повергло его. Слова, сказанные провидицей стали истиной. Одни были спасены, другие потеряли всё…

— Зачем ты рассказал мне эту историю? — спросил Геральт, мрачным взглядом уставившись на замолчавшего Гарри, на что тот со своей неизменной улыбкой пожал плечами и спокойно ответил:

— Верь в то дитя, которое было тебе предназначено. Она справится, ведь её ведёт сама Судьба.

Гарри потянулся было встать, когда Геральт, дернувшись через весь стол, схватил его за руку, с гневом и волнением вглядываясь в холодные зелёные глаза, чем-то отдалённо напоминавшие глаза его приёмной дочери. Неужели это долгожданная зацепка, которую он искал?

— Что ты знаешь о Цири? — буквально прорычал Белый Волк.

— А что ты о ней знаешь? — спокойно произнёс Гарри. — Я сказал тебе всё, что хотел, ведьмак.

Встав, он с легкостью разжал пальцы Геральта, обхватывающие запястье его руки. Эта сила превосходила хватку многих бестий и, откровенно говоря, абсолютно не вязалась с внешним видом своего обладателя. Геральт молча провожал взглядом идущего к выходу Гарри.

Кем было это существо ведьмак всё ещё не представлял, но одно понимал точно — чародеем или обычной бестией оно не было. Впрочем, ничего нового. Эти варианты Геральт отмёл в сторону сразу, а сейчас лишь получил ещё одно подтверждение своим выводам. Так же ведьмак был уверен, что Гарри не являлся и высшим вампиром. В этом он мог убедиться, наблюдая за широко улыбающимся существом.

Но что-то определённо связывало Гарри с высшими вампирами. Что-то неуловимое, родственное. В памяти Геральта слишком хорошо отпечаталось выражение лица Региса, когда тот увидел Гарри. Взгляд, как у ребёнка при виде родителя.

— Повезло тебе, ведьмак.

Подошедший к столику трактирщик поставил перед Геральтом ещё один стакан хмельного алкоголя и покосился на входную дверь. В голосе старого, но всё ещё крепкого мужчины были отчётливо слышны нотки облегчения, будто у моряка, успешно избежавшего грозной бури.

— Не любит Сказитель, когда его за руки хватают. Серчает больно, — покачал головой трактирщик, — гневается. А истории рассказывает такие, что закачаешься. Слушаешь и поверить не можешь, что правда всё это.

— А ты его что, уже не в первый раз видишь? — спросил Геральт, отхлебнув из кружки дешёвое пойло.

— Дык, сегодня в четвёртый раз как.

— Неужели так часто заглядывает к вам?

— Нет! Чтоб тебя, сплюнь, ведьмак, — трактирщик суеверно крутанулся на месте и сам плюнул через плечо несколько раз. — Это я за всю жизнь встречал его лишь четыре раза. Вряд ли ещё на мой век придётся и пятый. Впервые, так вообще мальцом, когда пешком под стол ходил, видел его. Столько лет уже прошло, а вон, Сказитель всё такой же, будто и на день не постарел…

Покачав головой, трактирщик отошёл от стола, продолжая что-то тихо бормотать себе под нос, а Геральт вновь задумался. Рождённый на исходе второго летнего месяца? Кажется, Гарри всё же частично ответил на невысказанный вопрос, полностью оправдав полученное от крестьян прозвище.

— Сказитель? Вот же холера!

Тихо ругнувшись, Геральт лишь головой покачал, вспомнив одну из старых рукописей, которыми так любила захламлять комнату Трисс. Ожидая её однажды, он из-за скуки наткнулся на свиток, потрёпанный временем и нерадивыми учениками магов. На старом пергаменте кто-то из чародеев пытался слишком уж вычурно-научным языком расписать причины появления слухов о временах до Сопряжения Сфер среди малограмотных слоев населения. Среди простых крестьян, которые многие поколения не видели ничего кроме околиц своих деревень.

Геральт не мог не заметить, насколько могущественным было существо, называющее себя простым торговцем, и как велика была его жажда получить плату за исполненные им желания. Ольгерд был глупцом, раз решил, что может спокойно обмануть Стеклянного человека. С каждым новым выполненным условием ведьмак всё отчётливей видел в глазах атамана огонёк тревоги, готовый разгореться в неугасающее пламя. Да, Ольгерд верил в свои желания. Надеялся на них, словно неизлечимый больной, продолжающий верить в чудо, надеется на исцеление.

Вот только чудес не бывает. Кому, как не Геральту было это знать? За свою жизнь ведьмак видел слишком много примеров, доказывающих эту непреложную истину. И чем ближе подходил срок исполнения договора, тем сильнее Ольгерд прятал за бравадой страх, а вот Гюнтер о’Дим наоборот, становился всё веселей. Стеклянный человек неустанно улыбался в те мимолётные встречи, когда Геральт возился с заданиями, что некогда загадал Ольгерд. Но чем больше ведьмак погружался в происходящее, тем меньше ему оно нравилось.

Да, Ольгерд фон Эверек заслуживал некого уважения. Несмотря на свою славу атамана, ему не было чуждо некое благородство и верность принципов. Вот только для Геральта этого было слишком мало, чтобы рисковать всем ради фон Эверека, добровольно сунувшего собственную голову в петлю договора с силами, что сильнее многих в этом мире. Было в Гюнтере о’Диме нечто, заставлявшее Геральта опасаться. Чем-то торговец походил на Гарри. Он, как и странный знакомый Региса, предпочитал выглядеть безопасно и этим, пожалуй, вызывал гораздо большие опасения.

— Рад, что мы собрались здесь все вместе, — торговец с хитринкой во взгляде посмотрел на Ольгерда: — Ты как, фон Эверек? Стало легче на сердце?

Следя за разговором между ещё не до конца всё осознавшим Ольгердом и довольным Господином Зеркало, Геральт знал, что происходит, но не хотел вмешиваться. Он не мог. На кону стало нечто большее, чем одна жизнь. К тому же, предавать заказчика было бы с его стороны глупостью. Гюнтер о’Дим мог помочь с поисками Цири. Но точно ли Геральт мог допустить гибель человека, что и так был наказан за свои поступки? Разве не было другого выхода?

— Тише, ведьмак, не стоит. Этот человек сам выбрал свою судьбу и посмертие.

Геральт вздрогнул, когда почувствовал на своём плече прохладную руку Гарри. Знакомый аромат кипариса мгновенно заставил потянуть носом воздух, в инстинктивном желании сделать глубокий вдох. В этот раз, как и в предыдущие, ведьмак не смог сдержать себя, послушно сделав несколько шагов назад и сев на камень, на котором и дожидался до этого прихода фон Эверека.

Гарри, будто успокаивая, похлопал Геральта по плечу и сел рядом, забравшись на камень с ногами. Сейчас он напоминал молодого подростка. Вот только ведьмака уже было сложно обмануть таким невинным обликом. Легкая улыбка на губах Гарри стала хищной, когда тот увидел, как Гюнтер о’Дим забирает свою плату. И, когда Стеклянный Человек повернулся к ним, подкидывая в руке череп Ольгерда, внешне молодой юноша лишь коротко хохотнул и протянул руки.

К удивлению Геральта, Гюнтер послушно кинул Гарри череп. Это было в чём-то даже слишком показательно и говорило о многом. Ловко словив череп Ольгерда в полёте, Гарри с какой-то иррациональной нежностью провёл пальцами по белой поверхности кости, обводя края провалов глазниц.

— Тебе нравится? — слегка поддался вперед торговец.

Господин Зеркало с болезненной жадностью следил за действиями Гарри. Будто верный пёс, что принёс хозяину любимую кость, он словно жаждал похвалы. Геральт чувствовал себя лишним, но молча продолжал следить за происходящим. Вот, наигравшись черепом, Гарри встал с камня и, вручив трофей владельцу, отошёл в сторону, тихо произнеся:

— Я подожду, — обернувшись на Геральта, он улыбнулся: — Не прогадай с желанием, ведьмак! Будь настойчивым.

Шаг и Гарри буквально растворяется в воздухе, оставив после себя только аромат кипариса, а к Геральту подходит Гюнтер о’Дим, желая вернуть долг. Уже позже, когда Стеклянный Человек, насвистывая, ушёл, ведьмак остался стоять один, озарённый светом далёкой луны. Ему так и не сказали, где находится Цири, но, помня слова Гарри, Геральт выслушал советы Господина Зеркало и запомнил их. Вот только использовать их он сможет только где-то в будущем, сейчас же…

Ведьмак посмотрел на место, где рассыпался на части Ольгерд фон Эверек. Человек, живущий одним днём. Тот, кто продал душу ради любви, уничтожив всё. И чувства, и возлюбленную, и себя… Геральт всегда был далёк от романтики, но эта печальная история смогла зацепить даже его. Если так подумать, то он был даже готов вмешаться, чтобы спасти фон Эверека! Кто знает, чем мог закончится этот порыв, если бы не Гарри.

Откуда эти двое вообще знали друг друга и почему они казались близкими знакомыми? Вопрос был, конечно, интересным, вот только Геральт прекрасно понимал, что есть вещи, куда лучше не лезть. К тому же, ему за правду вряд ли заплатят. Усмехнувшись, ведьмак медленным шагом направился прочь со святилища Лильвани, даже не зная, что за ним всё это время наблюдали.

Когда площадка опустела, Гарри скинул капюшон мантии-невидимки, позволяя той исчезнуть. Как и другие Дары Смерти, она давно уже стала частью его безвозвратно изменившейся сути. Хмыкнув, Поттер повернул голову, смотря на появившегося рядом Гюнтера.

— Что скажешь? — хитро улыбнувшись, спросил Гарри.

— Признаю, ты был прав, — развёл руками Господин Зеркало. — Геральт действительно мог испортить мой план. Шансы были велики. Но ты его остановил.

— Да, остановил, — согласился Поттер.

— И почему же?

Улыбнувшись, Гарри посмотрел на того, кто был рядом с ним большую часть его долгой даже по меркам высших вампиров жизни и ответил:

— Ты так жаждал эту душу, что я не хотел, чтобы ты расстраивался, если она вдруг ускользнёт от тебя.

— Мне стоит сказать тебе спасибо?

— Было бы неплохо.

На освещённом луной лице сверкнули золотом глаза. Улыбнувшись оскаленной пастью, одно из сильнейших воплощений Зла слегка поддался вперёд, смотря на младшее из немногочисленных аватар Аспекта Смерти. Сейчас они оба не скрывали своей нечеловеческой природы. Сквозь ставшую прозрачной кожу Гарри просвечивал череп, а глаза Поттера, казалось, полыхали мёртвыми болотными огоньками.

— Спасибо.

Уничтожить высшего вампира сложно. Гарри знал это, поэтому со стороны внимательно следил за тем, как медленно, буквально из ничего, восстанавливается чуть было не уничтоженный волшебником Вильгефорцем, бедный Эмиель. Поступок, приведший к этому трагическому событию, был в равной степени героическим и глупым. Вот только Гарри отлично понимал Региса, ведь и сам, когда-то давно, на заре своей жизни, был готов жизнь отдать за близких ему людей.

Высший вампир, помогавший своему собрату исцелиться, был диким. Он чувствовал близость Поттера, но каждый раз тихо рычал, словно маленький хищник, прогоняющий от своего логова зверя гораздо крупнее, чем он сам. Лишь когда Эмиель окреп, Гарри решил подойти вплотную. Именно тогда, той безлунной ночью, Поттер познакомился с ещё одним высшим вампиром поближе. Детлафф казался куда мощнее Эмиеля. Казалось, он был ближе к бруксам в своих звериных инстинктах и простоте. Гарри видел его натуру. Ребёнок. Именно так он воспринимался Поттером. Всего лишь юным дитя. Наивным, неискушённым и не видящим подлости других. Прямолинейность Детлаффа веселила Гарри. Особенно, когда тот, немного привыкнув к новому знакомому, завалил Поттера вопросами. Привязаться к ещё одному разумному существу оказалось даже слишком легко.

Наверное именно поэтому, когда по миру пошла весть о Бестии из Боклера, заказ на которую взял известный повсеместно ведьмак, Гарри почему-то сразу вспомнил о высшем вампире, что спас Эмиеля. Именно образ Детлаффа возник в разуме Поттера, а интуиция, присущая каждому волшебнику родного, для Гарри, мира шептала, что стоило вновь отправится в дорогу.

Так, выйдя ночью за околицу деревни на границе с Туссентом, в таверне которой Поттер занимался одним из своих любимых занятий, он посмотрел в сторону далёкой столицы княжества и принял решение. Гарри уже несколько лет не посещал княжество. Стоило наведаться в эти земли если не ради проверки личности Бестии, то хоть ради того, чтобы навестить Скрытого.

Обдумывая свой маршрут, Поттер так и продолжал стоять около широкого поля, раскинувшегося около деревни и, когда рядом зашипели колосья пшеницы, он даже не удивился. Звон, раздавшийся следом за шелестом посевов над полем, заставил Гарри повернуть голову в сторону источника звука. Девушка с длинными, тёмными волосами скользнула с поля, встав рядом с ним вплотную. Потрёпанное, синее платье ещё сильнее подчёркивало бледность кожи и измождённый вид бедняжки.

Смотря прямо на Гарри своими зашитыми чёрными нитками глазами, она прохрипела:

— Помоги…

Улыбнувшись, Гарри протянул руку, чтобы коснуться кончиками пальцев холодной щеки призрака. Полуночница. Дочь местного охотника, погибшая в результате несчастного случая. Умерла и воспарила уже через несколько ночей. Безответная любовь и трагическая судьба. Улыбка Поттера превратилась в оскал, когда призрака окутало зелёное пламя. Полуночница рассыпалась на части, обретая покой, а Гарри посмотрел на кулон, оставшийся в его руке. Мысль о том, что он только что выполнил работу ведьмака, невольно насмешила его.

— Развлекаешься?

Не смотря на появившегося рядом Гюнтера, Гарри ответил, продолжая рассматривать кулон:

— Она просила помочь ей и я помог.

— Бесплатно, как я понимаю.

Поттер резко сжал ладонь в кулак, пряча украшение полуночницы, не дав когтистым пальцам Господина Зеркало схватить душу, запечатанную в кулон. Повернув голову, Гарри посмотрел в золотые глаза Гюнтера и буквально прошипел:

— Она моя.

— Твоя, — с нескрываемым весельем улыбнулся его вечный спутник, — не спорю. Но мне определённо нравится её сияние. Хочешь обмен?

— Не в этот раз, — уже спокойнее произнёс Поттер и перевёл разговор на другую тему, пряча кулон в карман. — Бестия из Боклера.

— О-оо, — облизал губы Гюнтер. — Вижу, до тебя тоже дошли слухи об этом, несомненно любопытном происшествии. Слышал, туда направился твой милый вампирёныш. Последуешь за ним?

Поморщившись, получив подтверждение своим мыслям, Гарри сложил руки на груди и, смотря на озарённое лунным светом поле пшеницы, ответил:

— Не смогу устоять в стороне. Присоединишься?

— Нет, — ответил Господин Зеркало. — Не хочу иметь дело со Скрытым. Как ты только не высыхаешь со скуки рядом с ним и ему подобными? Никаких амбиций и лишь одно сокровенное желание.

Вместо ответа Гарри лишь головой покачал. Вновь поднимать разговор о его привязанности к расе высших вампиров он не хотел. Да и вряд ли Гюнтер смог бы в полной мере понять то, что так старался однажды донести до него Поттер. О той духовной схожести и тоске по родному дому. О невозможности полностью принять чужое небо и грусти, что охватывает, когда видишь, как все вокруг идут вперёд, а ты остаешься позади, прикованный к прошлому крепкими цепями памяти.

— Я передам ему от тебя привет, — улыбнулся Поттер, смотря в глаза существа, гораздо более древнего, чем все, кого он знал.

— Буду признателен.

Некогда счастливая, любящая и любимая, теперь она молча смотрела на снежные вершины гор, стараясь не показывать свою боль. Сидя на палубе давно погибшего, но ещё не до конца разрушенного корабля, Йеннифер старалась сдержать слёзы, но тщетно. Впервые за долгие годы она чувствовала сожаление из-за своего порыва докопаться до правды и смятение от незнания, куда теперь ей стоит идти.

Да, она хотела найти правду. Понять, каковы были её настоящие чувства и узнать, что на самом деле чувствовал Геральт к ней. Узнала. Да, ведьмак явно намекнул, что хочет остаться с ней в хороших отношениях, но лишь как друг. В его сердце не оказалось того же чувства, что полыхало в её груди. И, когда Геральт ушёл через портал, что она создала для него, на вершине горы стало слишком тихо, а пустота в груди стала куда более отчётливой.

— Всё наладится.

Когда рядом с ней сел незнакомый юноша, Йеннифер отшатнулась назад. Уставшая после битвы с джинном, она всё равно была готова защищаться, используя столь родную ей магию. Незнакомец был опасен. Гораздо опаснее Дикой Охоты или Вильгефорца. Она это знала. Чувствовала.

— Не бойся, — юноша улыбнулся. — Я здесь не для того, чтобы сражаться.

— Кто ты?

— Гарри, — просто ответил незнакомец.

Йеннифер по опыту знала, что порой самые сильные чудовища носили самые безобидные имена. Гарри мило улыбался, но холод в его глазах выдавал жесткую натуру их обладателя. Этот человек, а человек ли, был действительно очень опасен.

— Я сожалею о том, что твои чувства остались без ответа, — продолжил говорить Гарри, — но тебе не стоит волноваться. Ты сильная волшебница, и твоя жизнь будет гораздо длиннее, чем у Геральта. Это счастье, не знать того, как старится и умирает на твоих глазах близкий тебе человек.

— Чего ты от меня хочешь?

— Ничего, — ответил Гарри. — Хотя, признаюсь честно, изначально меня привлёк ритуал, что ты провела недавно. Эманации смерти… Для таких, как я, они подобны маяку в ночи.

— Некромантия, — прошептала Йеннифер, смотря широко распахнутыми глазами на Гарри. — Ты… Смерть?

Впервые с начала разговора холод в глазах юноши сменился теплом. Облокотившись на промёрзшие деревянные доски корабля ладонями, он ответил:

— Ты умна.

— Я всегда думала, что это лишь выдумки, — покачала головой Йеннифер. — Мне казалось, что легенда о Смерти, что пришла в мир с людьми во времена Сопряжения Сфер и теперь бродит по земле, не является чем-то реальным. Лишь осколок древних верований, что принесли люди из своего родного измерения.

— Не верила, но при этом считаешь люди не были здесь изначальными жителями? — Смерть повёл рукой, показывая на пейзаж вокруг.

— Я волшебница, — пожала плечами Йеннифер. — Мне доступны знания, которые мало кто из простых людей может прочесть.

В глазах Смерти загорелись зелёные огоньки и, наклонившись вперёд, он спросил:

— Хочешь узнать что-то о родном мире человечества, чего не знает никто из ныне живущих людей?

— И какова будет плата?

Йеннифер старалась держать себя в руках, пускай в ней, в равных долях, боролись два желания: убежать и согласиться на предложение. Она уже даже не вспоминала о Геральте и той боли, что принесло ей недавнее откровение. Узнать нечто, чего не знал никто или отказаться, отступив? Возможно, Смерть не последует за ней. Он сам сказал ей, что не желает драки.

— Я не Господин Зеркало, чтобы торговаться, — улыбнулся Смерть. — Считай это подарком, чтобы сделать твою душевную боль тише. Что может быть лучше знания о прошлом, которое доступно лишь тебе?

Упоминание Стеклянного Человека стало неожиданностью для Йеннифер, но именно оно убедило её в искренности слов, произнесённых Смертью или, как он себя называл, Гарри. Вздохнув, волшебница спросила:

— Эта информация может мне как-то помочь в будущем?

— Кто знает? — хитро улыбнулся Гарри, пожав плечами.

— Хорошо, — кивнула Йеннифер. — Я согласна.

— Отлично, — Смерть хлопнул в ладоши и, взмахнув рукой, материализовал рядом с ними неглубокую чашу, больше похожую на бокал под какой-нибудь новомодный среди волшебниц напиток, в которой колыхалась бледная, искрящая ярким серебром эссенция. — Это Омут Памяти. Артефакт, позволяющий увидеть воспоминания с полным погружением. Пойдём?

Протянув руку, Гарри пригласил Йеннифер приблизиться. Волшебница послушалась. С интересом осматривая незнакомый ей артефакт, она не могла не заметить то, насколько чуждыми ей казались руны, которыми были исписаны его бока.

— Это…

— Артефакт старого мира, — с какой-то странной интонацией ответил Гарри. — Опусти лицо и не волнуйся, я буду рядом.

Йеннифер поступила так, как сказал ей Смерть. В тот момент, когда она склонилась над чашей, её сознание словно было поглощено и, после головокружительного перемещения, она оказалась в месте, которого никогда не видела. Это был чужой мир. Высокие здания, светящиеся вывески, странно одетые люди и механические устройства передвигающиеся по дорогам. Оглядываясь по сторонам, Йеннифер не сразу заметила, что рядом с ней появился Гарри.

— Это… родной мир человечества? — в восторгом спросила она, на что Смерть кивнул:

— Да, — Гарри перевёл взгляд на небо и добавил: — Его последние мгновения.

— Что? — Йеннифер резко стала серьёзной, а её радость мгновенно утихла: — Последние мгновения?

— Смотри внимательно, волшебница. Всё начнётся там, — Гарри поднял указательный палец вверх, указывая прямо на небо.

Йеннифер послушно запрокинула голову и взглянула туда, охнув, увидев как по небу, разбивая синеву, расползаются трещины. Люди, идущие по своим делам в городе далёкого прошлого тоже заметили странные изменения. Они останавливались и смотрели вверх. Чудные механизмы, кареты без лошадей, замирали и из них тоже вылезали или высовывались люди, чтобы обратить свой взор к небесам.

Внезапно стало тихо. Слишком тихо, но уже в следующее мгновение раздался чудовищный скрежет. С ужасом и невольным трепетом Йеннифер смотрела на то, как расползается сама ткань реальности, обнажая то, что существует за пределами миров. Яркая вспышка и синее небо, покрытое трещинами и пробоинами куда-то вовне, стало огненным, словно солнце, до это сиявшее в нём, резко приблизилось. Йеннифер даже казалось, что она чувствует жар его пламени.

Люди вокруг закричали. Они бестолково метались в тщетных попытках спастись, но ничего не могли поделать. Страшная дрожь сотрясла землю, и высокие дома начали складываться, как карточные домики в игорных домах. Йеннифер вскрикнула, дёрнувшись было назад, и, в следующее мгновение, отпрянула прочь от Омута Памяти.

— Это было Сопряжение Сфер? — спросила она у стоявшего рядом Гарри.

— Именно действия людей привели к той чудовищной катастрофе. Они считали, что нашли новый источник энергии. Сформировали на его основе целую систему, обеспечивая себе комфортную жизнь. Они были слишком жадными, и, в конечном итоге, сами уничтожили свой родной мир, — спокойно, будто говоря о погоде, произнёс Гарри и, посмотрев на Йеннифер, поинтересовался: — Как тебе такое знание?

— Это было… ужасно, — призналась волшебница. — Но как оно мне может помочь в будущем?

— Очень просто. Напиши о том, что увидела до своей смерти. Дай узнать об этом как можно большему количеству лучших умов современного человечества. Люди всегда будут стремиться потреблять и уничтожать, но забывая о прошлом, они повторят свою ошибку. Согласно пророчеству этот мир, как и многие другие, однажды поглотит Белый Хлад. Желательно, чтобы так оно и было.

Гарри улыбнулся, на глазах теряя свой человеческий облик. В чём-то его внешний вид, по мнению Йеннифер, был схож с доспехами Дикой Охоты, вот только холодное, зелёное свечение не давало шанса ошибиться. Смерть щелчком костлявых пальцев заставил Омут Памяти исчезнуть. И только сейчас Йеннифер осознала то, что до этого упускала из виду.

— Чьё это было воспоминание? — тихо спросила она, смотря в мерцающие огоньки на месте глазниц Смерти.

— Моё, — пустым голосом ответил тот. — Это моё последнее воспоминание о родном мире людей.

С тихим хлопком Смерть исчез, оставив Йеннифер одну. Вздохнув, волшебница вновь уставилась на горизонт, вот только теперь в её разуме были совсем иные мысли. Гарри не солгал, размышления о Геральте уже не были столь… болезненными. Она увидела нечто, что зацепило её гораздо сильнее. Эти знания нуждались в изучении, но Йеннифер была уверена, что они являлись истинной. Выполнить просьбу Смерти, сказанную словно мимолётом, было легко и она обещала самой себе, что засядет за рукопись, как только Цири будет в безопасности и они разберутся с Дикой Охотой. Тем более, что это было меньшей платой за ту правду, что она сегодня узнала.

Вздохнув ещё раз, Йеннифер встала и открыла портал. Нужно было возвращаться с докладом к императору и возвращаться к поискам Цири. Времени оставалось всё меньше.

Геральт знал, что разговор со существом, которое родилось под чужим небом и выросло там до того, как миры сотрясло Сопряжение Сфер, будет сложным, вот только он совсем не ожидал увидеть, что рядом со Скрытым, перед которым Регис застыл в раболепном поклоне, будет стоять тот, кого он видел в последний раз всего несколько месяцев назад, ещё во время поисков Цири. Гарри. Тот, про кого во многих деревнях, в грязных тавернах, шёпотом говорили за кружкой пива или горького самогона. Сказитель.

Одного взгляда на Региса ведьмаку хватило, чтобы понять, что встреча не стала для его старого друга неожиданностью. Вампир явно не был удивлён компании Скрытого. Означало ли это то, что Сказитель и древний вампир часто общались? Вздохнув, Геральт взял себя в руки. Сейчас не время удивляться и задаваться вопросами, ведь на кону стояло нечто гораздо большее, нежели удовлетворение своего любопытства. Жизни сотен граждан Боклера были в опасности и Детлаффа было необходимо остановить любой ценой.

К сожалению, вариант с освобождением Сианны был слишком сложен в осуществлении и, ко всему прочему, мог привести в итоге к огромному конфликту с княжеством, вернее сказать, с княгиней. Стоило отметить, что Геральту было бы впервые конфликтовать с правителями, но всё же, раз он хотел обосноваться в Туссенте и прожить в этом чудесном крае остаток своей жизни, стоило постараться обойтись без кровавых ссор.

— Я знаю, зачем вы здесь, — вдруг произнёс Скрытый. — Знаю, что вы хотите спросить. Мой ответ: «нет». Я не стану вам помогать с Детлаффом. Зачем мне это делать?

Древний вампир, выглядел даже не раздражённым. Нет, скорее выражение его лица отображало досаду. Геральт подозревал, что это связанно со Сказителем, который стоял рядом со Скрытым и с тёплой улыбкой родителя смотрел на Региса.

— Рано или поздно Детлафф принесёт к тебе неприятности. В конце концов люди его достанут. Через год, два, десятилетие, может сотню лет, две, но они найдут способ уничтожить его. Затем придут и за остальными вампирами, а потом доберутся и до тебя.

Казалось, на Скрытого слова Геральта не оказали никакого влияния. Он лишь тихо зашипел и, повернувшись спиной к ведьмаку, словно человек прошёл мимо Гарри, встав на границе света факелов и темноты, окутывающей пещеру. Древний вампир что-то тихо пророкотал на незнакомом Геральту языке, который тот, впрочем, иногда слышал из уст Региса.

— Подумай, — снова предпринял попытку ведьмак. — Когда сюда толпами начнут ходить рыцари, твоему покою настанет конец!

— Почему ты так жаждешь остановить именно Детлаффа? — вдруг спросил Гарри и вновь, на этот раз с одобрением, улыбнулся Регису, который резко поднял голову, пристально смотря прямо в глаза. — Разве вы с Эмиелем не обсуждали другой вариант?

— Нам не отдадут Сианну, — покачал головой Геральт. — Она, в конечном счёте, сестра княгини.

— Так всё же, почему именно Детлафф? — проигнорировал ответ ведьмака Сказитель.

— Наверное потому что именно под его руководством низшие вампиры нападают на город?

— Винить орудие, а не руку, что держит его, — в глазах Гарри загорелись тусклым светом болотные огоньки, впервые показывая Геральту насколько Сказитель, на самом деле, был чужд людям и в чём-то больше походил на Гюнтера О’Дима, — так по-человечески.

— Даже если сейчас мы отправимся за Сианной, на то, чтобы привести её в Тесхам Мутна потребуется время, а у города его нет.

Стоило признаться, Геральту и самому не особо нравилась необходимость убийства Детлаффа. Этот высший вампир спас Региса и был не лишён благородства. Казалось, он был одновременно человечен и чужд людям. В нём переплеталось слишком многое, чтобы просто так, глупо погибнуть в схватке, получив кинжал предательства в спину от той, кого любил. Увы, но приняв решение идти к Скрытому, решив, что тот может вызвать Детлаффа для поединка, они с Регисом сделали свой выбор. Пути назад больше не было, а с отказом древнего вампира уже и помощи ждать не стоило. Боклер был обречён.

— Выход есть, — вдруг произнёс Сказитель, смотря Геральту в глаза. Он словно прочитал мысли ведьмака. — Я действительно могу помочь.

— А какова будет плата? — произнёс ведьмак не задумываясь. — Любая помощь имеет цену. Назови свою.

— Не надо! — вдруг воскликнул Регис, впервые за разговор подав голос. Посмотрев на Гарри, он торопливо произнёс: — Повелитель, прошу!

Геральт до этого момента никогда не слышал в голосе Региса подобные нотки. Что уж тут говорить, он впервые видел своего друга таким взволнованным. Да и то, как Регис назвал Гарри тоже вызывало вопросы. Повелитель? Что это всё означало, холера побери? Впрочем, если цена не велика, то Геральт собирался согласиться на предложение.

— Успокойся, Эмиель, — Сказитель негромко рассмеялся. — Он сам пришёл сюда за помощью. Я не возьму больше, чем то, что и так уже принадлежит мне.

Регис тихо зарычал и дёрнулся было вперёд, когда вдруг замер, не в силах пошевелиться. Скрытый, что до этого стоял неподвижно к ним спиной, развернулся и подошёл ближе, остановившись рядом с Гарри. Посмотрев на Региса, он прошипел:

— Будь благодарен, я уберёг тебя от ошибки.

Слегка наклонив голову к плечу, Сказитель вновь сверкнул болотными огоньками в глазах и, переведя взгляд с неподвижного Региса на Геральта, произнёс:

— Когда меня просят о помощи, я помогаю. Я не подобен Господину Зеркало, и лишь глупцы скажут, что мы имеем единую суть. Я тот, кто ждёт в конце пути, и твоей платой станет твой последний час. В следующий раз, день, когда мы встретимся, будет днём твоей смерти. Естественной от старости или нет, как лягут кости твоей судьбы. Просто знай, что я буду рядом с тобой в твои последние мгновения жизни.

— А если я против? — спросил Геральт немного хриплым от эмоций голосом.

На лице Сказителя появилась жуткая улыбка, и ведьмаку даже почудилось, что в пещере резко похолодало. Порыв ветра заставил пламя факелов затрепетать, словно этот огонь принадлежал небольшим свечам. Пожав плечами, Гарри с равнодушием в голосе ответил:

— Ты уже попросил моей помощи. Я лишь отозвался на этот зов.

Вздохнув, Геральт тихо ругнулся:

— Холера! — посмотрев на Гарри, он спросил: — И как же ты собираешься мне помочь?

— Очень просто, — просиял тот, снова походя на того самого юного дворянина, которого ведьмак впервые встретил когда-то давно, — идите в Тесхам Мутна и подайте сигнал. Вскоре вы получите и Детлаффа, и Сианну.

— Что, так просто? — прищурил глаза Геральт.

— Ну да, — с невинным видом развёл руками Гарри, — очень просто. Поторопись, ведьмак, если не хочешь, чтобы погибло ещё больше невинных людей.

Когда рядом дёрнулся Регис, Геральт понял, что Скрытый отпустил того из своей власти. Видимо переговоры подошли к своему финалу. Молча поклонившись древнему вампиру, Регис бросил тоскливый взгляд сначала на Сказителя, потом на Скрытого, после чего посмотрел на ведьмака.

— Идём? — спросил Геральт.

— Да, — тихо отозвался Регис.

— Уничтожь настоящую Бестию из Боклера, ведьмак, — улыбнулся Геральту Сказитель, прерывая диалог между друзьями. — Ты и сам знаешь, кто на самом деле является в этой истории чудовищем.

После того, как ведьмак и высший вампир покинули пещеры, Гарри, тихо фыркнув, посмотрел на Скрытого. Тот даже не скрывал своего недовольства. Видеть гостей, подобных Геральту, ему хотелось меньше всего. Впрочем, решение Поттера ему тоже не особо нравилось.

— Зачем ты решил им помочь? Ты ведь прибыл в эти края именно из-за них.

— Чуждые звёзды подсказали мне, что белый волк пошёл тропою крови, — в духе кентавров родного мира ответил Гарри и, посмотрев на Скрытого, усмехнулся: — Не злись. Я и так собирался тебя навестить.

— И передать привет от демона, — проскрипел с отвращением высший вампир.

— Ты ведь понимаешь, что когда откроется портал в ваш мир, он пойдёт со мной? — спросил серьёзным тоном Гарри. — Пригласив меня, ты открыл путь и для него.

— Смерть и Зло всегда идут рука об руку, — с задумчивостью произнёс Скрытый. — Я был готов к этому.

В наступившей тишине прошло несколько томительных минут, прежде чем Гарри вдруг тихо рассмеялся и произнёс:

— Детлафф… Я хочу увидеть, как он повзрослеет, — Поттер мягко улыбнулся, заставив высшего вампира с интересом посмотреть на столь редкую эмоцию на своём лице. — Его потенциал сравним с твоим, знаешь?

После недолгой паузы Скрытый ответил:

— Всё ещё увлекайся мой народ Империями Крови, и он мог бы занять место Старейшины.

— Вот и я о чём! Милый ребёнок, верно?

Время всегда было жестоко и, одновременно с этим, милосердно. С годами раны затягиваются, а душевные травмы уходят в глубины разума, подавленные новыми воспоминаниями. Пройдут десятилетия и боль притупится. Ты станешь старше. Опытней. Приблизишься к своей естественной смерти почти вплотную. Такова доля не только людей, краснолюдов и тварей. Такова доля всех смертных существ.

Для Гарри этот цикл жизни и смерти уже давно стал привычным. Он научился не привязываться к тем, чья жизнь длилась всего сотню лет, но даже для него смерть Геральта отозвалась в груди чем-то тоскливым. Горьким. Может быть дело было в Эмиеле, чья привязанность к ведьмаку порой граничила с импринтингом у животных? Поттер несколько десятилетий в компании Детлаффа следовал за вампиром, не давая тому погрязнуть в тоске, прежде чем отойти в сторону.

Но шли годы и для них оставалось традицией ежегодная встреча на заднем дворе давно разрушенной крепости на севере Синих гор. Останавливаясь около невысокой часовни, они после захода солнца разжигали костёр и, часто молча, распивали бутылку вина, привозимого Гарри из Туссента с доставшейся от Геральта Цири винодельни. В самом начале, когда эта скорбная традиция только устанавливалась, к ним присоединялись постаревшие друзья ведьмака и его приёмная дочь, но по прошествии сотни лет уже никто из них не приходил и два высших вампира с аватарой Аспекта Смерти втроем усаживались напротив часовни, в которой был погребён прах Геральта, чтобы отдать должное человеку, чья судьба брела поистине извилистой дорогой, косвенно оставив глубокий след в истории мира.

В этот вечер всё начиналось привычно за исключением одного: когда Регис уже сидел на своём обычном месте, он увидел, как следом за Гарри, спокойно идущим по заросшему травой двору, осторожно ступая, крался Детлафф. Было ли дурным знаком подобное поведение бывшей Бестии из Боклера? Определённо. А Гарри…

Регис знал, почему Повелитель выглядел таким. Полным предвкушения, будто пробудившимся ото сна. Эмиель тоже чувствовал это. Оно витало в воздухе. Небо мира уже несколько месяцев наполняло что-то, чему нельзя было дать точное название. Оно шептало, скрежетало, выло. Звало и обещало, требовало, молило. Оно было близко и стоило только немного подождать, чтобы…

Достав из воздуха бутылку вина, Гарри разлил её содержимое по четырём бокалам, раздав по одному каждому из вампиров, и, оставив себе один из двух оставшихся, последний поставил на каменную плиту у часовни. Сев напротив уже зажжённого Регисом костра, он несколько минут молча смотрел на играющие с воздухом языки пламени, после чего, залпом осушив бокал, посмотрел на вечернее небо. Откуда-то с юга шёл грозовой фронт, грозя накрыть Каэр Морхен к середине ночи.

— Я останусь, Повелитель, — вдруг тихо произнёс Регис, нарушив тишину. — Я знаю, что вы оба хотите меня отговорить, но я не пойду с вами. Я останусь в этом мире…

— Почему? — с рычащими нотками в голосе воскликнул Детлафф, рывком приподнявшись со своего места.

— Уверен, Эмиель? — спокойным тоном поинтересовался Гарри. — Потом ты не сможешь отказаться. Даже дозовись ты до Господина Зеркало, чтобы тот донёс до меня весть о твоём желании покинуть это место, ты окажешься не в силах уйти, как бы не хотел.

— Уверен, — Регис с тоской улыбнулся и, посмотрев на часовню, добавил: — Я буду жить здесь и увижу, куда приведёт людей их путь.

— Даже если им суждено вновь разрушить саму реальность? — уточнил Гарри, внимательно следя за спокойно выглядящим Регисом и, словно в противовес, возмущённым Детлаффом.

— Даже если и так.

— Я останусь с тобой! — прорычал Детлафф, и впервые с начала разговора на лице Региса проступили яркие эмоции.

— Нет! — он резко выдохнул. — Тебе не стоит присоединяться ко мне.

— Но ты моя стая! Ты не бросил меня, когда все остальные отвернулись.

— Верность в абсолюте, — с усмешкой произнёс Гарри. — Неужели ты готов утащить за собой и это дитя, Эмиель?

Несколько секунд Регис смотрел в слегка светящиеся глаза Поттера, после чего, прикрыв рукой лицо, горько рассмеялся. Переиграть Повелителя в игре, которую тот завёл? Не стоило и надеяться, если ты только не Гюнтер о’Дим. Регис чувствовал себя опустошённым. Лишённым смысла и цели. Да, за прошедшие десятилетия боль от потери близких ему разумных стала слабее, но она продолжала грызть изнутри, стараясь оставить после себя лишь пустоту.

— Когда всё начнётся? — спросил Регис, жадно смотря на часовню, словно стараясь сохранить её образ в своей памяти ярким на всю оставшуюся жизнь.

— Шесть недель, — ответил Гарри и, наклонив голову к плечу, словно птица, спросил: — Если я отдам тебе его душу, ты уйдешь без сожалений?

— Д… душу? — резко повернул голову Регис, смотря своими тёмными глазами на Поттера. — Что вы имеете ввиду?

Вместо ответа Поттер достал из кармана ведьмачий медальон. Слегка тёплый, он словно дрожал в длинных пальцах, которые окутало холодное зелёное пламя. Протянув медальон Регису, Гарри улыбнулся, уже не впервые показав высшим вампирам часть того, чем являлся на самом деле уже не первое тысячелетие:

— Дверь откроется в Туссенте. Не опоздай, — Поттер не мигая смотрел светящимися глазами на душу в руках Эмиеля. — Можешь отдать его любой молодой женщине, готовящейся к зачатию, или оставить себе.

Отдавать столь красивую и ценную душу было неприятно. В чём-то Гарри отлично понимал Гюнтера, чья коллекция вызывала восхищение. Вот только, в отличии от воплощения Зла, он не был столь жаден. Отдать душу Геральта Эмиелю показалось Поттеру верным решением. В наступившей тишине Гарри встал со своего места у костра и направился прочь, когда его догнал вопрос, заданный, как это уже стало привычным, в спину:

— А вы? Вы уйдёте с нами?

Обернувшись, Гарри широко улыбнулся и ответил:

— Конечно. У меня ведь есть приглашение.

В начале пятнадцатого столетия, на земли Туссента опустилась тьма, погрузив целый край в вечную ночь на долгие три недели. В истории этот случай так и остался непонятым мировым научным сообществом. Ни учёные, ни чародеи так и не смогли объяснить причины произошедшего ни тогда, ни позже. Лишь магический фон, до этого ярко сиявший, словно лишился нескольких оттенков.

Время шло и Неверлэнд стал ещё на шаг ближе к Белому Хладу…