Когда исцеляют сердца (гет)

Отряд следопытов появился на рассвете — бесшумные тени в зелёных плащах. Впереди ехали двое. Уланд выглядел необычно для целителя: высокий, с серебристо-седыми волосами, заплетёнными в традиционные эльфийские косы, но черты лица выдавали и человеческую кровь. Его походная мантия, расшитая символами исцеления, была не белой, как у целителей Замка, а светло-зелёной, украшенной листьями и травами. На поясе вместо меча — древний посох с кристаллом, мерцающим мягким светом.

Рядом с ним ехала Мефала — статная женщина-следопыт с волосами, собранными в тугой узел. Её доспехи казались лёгкими, но Рион чувствовал исходящую от них магию — каждая пластина была украшена защитными рунами. За спиной виднелись два изящных клинка, а на предплечье сидел ястреб — верный спутник следопытов Оплота.

— Уланд и Мефала из Оплота, — представил их Кристиан. — Лучшие из своего ордена.

Рион заметил, как Тирис внимательно изучает новоприбывших. Особенно Уланда — его репутация целителя была известна даже в Замке.

— Значит, это ты ученик Инхама, — Уланд подошёл к Риону. — Слышал, ты нашёл способ противостоять ранам нежити.

— Пытаюсь, — скромно ответил Рион. — Но старые методы работают всё хуже.

— Потому что ты смотришь не туда, — Мефала сняла перчатку, показывая старый шрам. — Нежить бьёт не по телу — по самой жизни. Верно, Уланд?

Целитель кивнул:

— Пойдём. Нам многое нужно обсудить.

Следующие дни слились для Риона в водоворот новых знаний. Уланд учил его древним эльфийским техникам, забытым людьми. Мефала показывала, как защитные чары могут усилить целительство.

— Смотри, — Уланд положил на стол пучок незнакомых трав. — Эльфы называют её «слезами жизни». Она растёт только там, где природа сильнее смерти.

Краем глаза Рион заметил, как Тирис проходит мимо их палатки. В последние дни они виделись всё реже — она проводила время с Мефалой, изучая новые тактики.

Вечером он нашёл её у костра.

— Как успехи? — спросила она, не поднимая глаз.

— Уланд... он знает невероятные вещи. Техники, о которых мы и не слышали.

— Да, Мефала тоже впечатляет, — в её голосе промелькнуло что-то похожее на ревность. — Говорит, в Оплоте давно готовились к возвращению тёмных сил.

— Тирис... — он осторожно коснулся её руки. — Я учусь у них, чтобы лучше защищать наших людей. Чтобы защищать тебя.

Она наконец подняла взгляд:

— Знаю. Просто... всё меняется так быстро. Иногда я скучаю по тем дням, когда мы только встретились.

— Не всё меняется, — тихо ответил он.

В этот момент их прервал голос Мефалы:

— Тирис! Иди сюда. Хочу показать тебе кое-что о построении обороны.

Уходя, Тирис на мгновение сжала его руку. Этот жест сказал больше любых слов.

— Она сильная, — заметил подошедший Уланд. — И переживает за тебя больше, чем показывает.

— Откуда...

— Я целитель, Рион. Я вижу раны не только телесные, — он улыбнулся. — И ты так сможешь. А теперь вернёмся к урокам. Тебе ещё многому нужно научиться, чтобы защитить тех, кого любишь.

В темнеющем небе сверкнула молния. Где-то вдалеке собиралась буря, но здесь, в лагере, рождался новый союз — между людьми и эльфами, между жизнью и надеждой.