Гномья прелесть (джен)

Академия Кендрик притаилась в пригороде Лондона, в самом сердце графства Суррей.

Кэб в сумерках домчал Сэма и Кетча до железнодорожной станции в городке Гилфорд со скоростью почти семьдесят миль в час. В другое время и при других обстоятельствах Сэм непременно по полной оценил бы этот городок, в котором гармонично соседствовали уют и престиж, но не сейчас. Темно было и не до того.

Когда кэб остановился, Сэм первым выбрался на улицу и огляделся, размышляя, сработает ли их слегка безумный план. Кетч вышел из машины с ленцой и словно прочитал его мысли:

— Всё будет как надо.

— Надеюсь, — пробормотал Сэм.

Они отошли в сторону, чтобы не мешать прохожим, и принялись ждать учеников академии, которые, по словам Кетча, постоянно паслись на вокзале: одни уезжали в Лондон, другие возвращались. Все им были ни к чему — всего двое. «Пропуска в академию», — так, ухмыляясь, назвал их Кетч. Сэм сомневался, получится ли выцепить в толпе тех самых — ведь никто в поездах в форме академии не разъезжал, — но Кетч заверил его, что у него-то глаз намётан, и «своих» он вычислит на раз-два.

Сэм тоже уставился на толпу и попытался приободрить себя. В конце концов, ему такое было не впервой.

Подумаешь, махнуться телами. Что же, поделать, раз других вариантов нет.

Сэм и Кетч были неправильными хранителями знаний. Их, строптивого американца и подлого предателя, даже на порог академии не пустили бы. Поэтому Кетч и предложил обзавестись «пропусками», а Ровена поддержала его и похвасталась, что знает одно простенькое зелье как раз на такой случай. Сэм оказался в меньшинстве и лишь тихо порадовался, что в этот раз его хотя бы поставили в известность о превращении. Не то что в прошлый раз: очнуться в теле очень умного, но безнадёжно тупого подростка — это было просто «превосходно».

Ровена сварила зелье за смешные полчаса, разлила золотистую жидкость по колбам, вручила Сэму и Кетчу, махом зашвырнула их в Лондон и обещала появиться чуть позже. Вообще-то должна была прямо сюда, на пригородную железнодорожную станцию, но немного промахнулась — и им пришлось поймать кэб.

Сейчас обе надёжно закупоренные колбы — а с ними по соседству пара снотворных ведьминых мешочков — ждали своего часа у Сэма в карманах.

Прошло больше часа, галдящего народу меньше не становилось, все куда-то настойчиво тянулись, спешили, и Сэма начала одолевать досада. Неожиданно Кетч оживился, дёрнул его за рукав — и кивнул на парочку юнцов совсем близко. Сэм прислушался. Мальчишка — лет пятнадцати, тощий, черноволосый, взлохмаченный, в ветровке, джинсах и кроссовках — громко и торопливо сказал своей подружке с рыжими кудрями примерно того же возраста и прикида:

— Ну давай живее, Кэлли, а то опоздаем! И Росс нам головы поотрывает!

— Да не драматизируй… — отмахнулась она. — Ещё целый час!

Сэм ничего не понял и уставился на Кетча.

— Росс… — прошипел тот. — Типа смотрителя академии. Вечно недовольный упырь. Не человек. Ему было лет сто, ещё когда я учился. Всё никак не помрёт.

— Ты уверен? — с сомнением пробормотал Сэм.

— Да, — отрезал Кетч.

Его, кажется, ничего не смущало — но не Сэма. Он хмуро проводил парочку взглядом и осторожно спросил:

— Ты предлагаешь… влезть в девчонку?

— Для дела же, — невозмутимо сказал Кетч.

Сэм опешил на пару мгновений, а затем кивнул:

— Ладно. Но пацан — мой.

И прежде чем Кетч опомнился, он сорвался с места. Кетч нагнал его через секунду, и они тенью побрели за парочкой.

То, что Сэм и Кетч собирались сотворить, было неправильно — и, пожалуй, повеселило бы Дина. Но времени на план получше у них не было, поэтому, нагнав мальчика и девочку, они сцапали их, зажали рты, чтобы не орали, и уволокли за угол — в безлюдное местечко.

Мальчик в хватке Сэма неистово дёргался, отчаянно мычал и слюнявил ему руку. Девочка пару раз безуспешно попыталась лягнуть Кетча кроссовком с массивной подошвой, а третьей попытки Кетч не дал — ловко сдавил шею, и через несколько секунд она обмякла. Мальчик, увидев это, зашевелился пуще прежнего. Сэм буквально швырнул его в освободившиеся руки Кетча — и скоро мальчик улёгся рядом с подружкой.

Сэм выдохнул, брезгливо вытер обслюнявленную ладонь об джинсы мальчика и вытащил одну колбу. А Кетч вынул из внутреннего кармана куртки маленький складной нож и протянул:

— Как-то не хочется… быть девчонкой.

— Для дела же, — передразнил его Сэм.

Кетч смерил свой «пропуск» недовольным взглядом и вздохнул. А в следующее мгновение… фщ-щ-щ-с — нож со свистом рассёк указательный палец. Капля крови упала в зелье, а вскоре к ней присоединилась кровь девочки. Сэм проделал то же самое с мальчиком. И оба одновременно, старательно закупорив, встряхнули свои колбы.

Жидкость из золотой стала буроватой.

Ровена обещала, что превращение пройдёт гладко — и не обманула. Сэм, морально готовый хлопнуться в в обморок, почувствовал лишь головокружение, проморгался и… оторопело уставился на своё собственное тело на земле.

— Получилось, — пробормотал он не своим, мальчишеским, ломающимся, голосом.

— Угу, — по-девчачьи пискнул Кетч. — Чувствую себя извращенцем.

Сэм покосился на него — ну девочка девочкой! — и напомнил себе, что это всё временно. Затем прошёлся туда-сюда, чтобы поскорее привыкнуть к новому телу. Оно оказалось неожиданно лёгким — как будто вот-вот упорхнёт, подхваченное ветром. А всё кругом вдруг резко увеличилось и вширь и ввысь.

— А если я навсегда останусь таким… — пробурчал Кетч рядом.

Сэм не сумел сдержать ехидной улыбки. Но тут же опомнился и перешёл к следующему этапу плана: наклонился к своему телу и достал из карманов куртки пару ведьминых мешочков. Прошептал короткое, но заковыристое заклинание, как научила Ровена, и один мешочек вернул туда, откуда взял, а второй — спрятал в кармане Кетча.

Внезапно за спиной послышался шорох, а следом — голос Ровены:

— Ну как вы тут?

Сэм вздрогнул, выпрямился и отчитался:

— Всё в порядке. С тебя — иллюзия, а мы пойдём. Да, Кетч?

— Угу, — буркнул тот.

— Хорошо выглядишь, Артур, но юбка пошла бы тебе больше, — хмыкнула Ровена.

Кетч открыл было девчонкин рот — наверняка чтобы остро отшутится — но Сэм не дал ему сказать ни слова. Просто толкнул в плечо и потянул прочь.

Времени было мало, а дел — много.

* * *

К территории академии Сэм и Кетч прикатили на велосипедах, коих в этом городке оказалось очень много. Кажется, по паре штук на каждого местного жителя. Было уже темным-темно, никакие фонари не спасали. Академия виднелась впереди густо-чёрной высокой и вытянутой глыбой со светящимися оконцами на каждом этаже — с первого по третий. Сэм окинул её тревожным взглядом и почувствовал, как похолодели пальцы. А затем вдруг нахлынуло ощущение, что впереди ждёт что-то плохое.

Но Сэм просто не имел права на ошибку.

И понадеялся, что это всего лишь защитные заклятия, о которых говорил Кетч, на него так премерзко повлияли.

Велосипеды они бросили в кустах на территории академии и, стараясь ничем себя не выдать — подумаешь, двое припозднившихся учеников-раздолбаев — побрели к главному входу, здоровенным деревянным дверям.

Ни на пороге, ни когда дверь с негромким хлопком захлопнулась за спиной Сэм не почувствовал ни капли магии — только тяжесть в животе, которую до одури хотелось вырезать ножом. Он выдохнул и завертел головой, осматриваясь в светлом холле с высокими потолками и большим гербом академии на паркетном полу: со львом, двумя перекрещенными ключами и звездой водолея.

— Не пялься, ты же тут уже лет семь-восемь штаны просиживаешь, помнишь? — шикнул на него Кетч. — Нам на треть… — он осёкся и злым, совсем не девчачьим, а вполне себе своим собственным взглядом вперился в кого-то в сторонке.

Сэм посмотрел туда же и нахмурился.

У дальней стены стояли четверо: трое мальчиков лет двенадцати в чёрных мантиях и лысый, немного сгорбленный старик, тоже в чёрном с головы до ног. Они понуро глядели в пол, а он жёстко, не стесняясь в выражениях и не скупясь на затрещины, отчитывал их за что-то.

— Росс? — догадался Сэм.

— Он самый, — с отвращением выплюнул Кетч и потянул его в длинный коридор с белыми стенами и огромными окнами почти от пола до потолка. — Нам сюда, а потом по лестнице.

— Эм-м, мы не слишком бросаемся в глаза? — тихо спросил Сэм, когда на лестнице чуть не столкнулся со спешащей куда-то девочкой лет десяти в форме академии, такой же чёрной и длинной, как у мальчиков, и гербом на груди слева.

— Нет, — Кетч мотнул головой, и рыжие кудри весело заплясали. — Сейчас… — он цапнул Сэма за тощую руку, на которой болтались умные часы, — почти восемь. Если что, скажем как есть: вернулись из города, идём к себе переодеваться.

— А мы вместе… живём? — растерялся Сэм. — Ну, мальчики и девочки — вместе?

— Ну, как сказать, — пожал плечами Кетч. — Вообще-то необязательно. Но если мальчики и девочки на одном уровне, тогда да.

Сэм не очень-то его понял, но уточнять не стал — по сути, это не имело особого значения. Он просто кивнул, и они преодолели ещё одну лестницу — на третий этаж, на котором была та самая комната, где Кетч когда-то давно видел меч. Он ускорился, и Сэм постарался не отставать, хотя чужое тело было таким лёгким, неловким, непослушным.

Пока им невиданно везло. На первом и втором этажах им попадались лишь ученики: совсем малыши лет семи-восьми, подростки вроде тех, кого отчитывал Росс, юноши и девушки, которые вот-вот выпустятся. И ни одного преподавателя. А на третьем этаже вообще было практически пусто. Кетч объяснил, что спален здесь нет, только учебные классы. А какие занятия вечером? Однако Сэма не отпускало ощущение, что вот-вот из какого-нибудь кабинета выскочит преподаватель — злой и вредный.

Вдруг Кетч замедлился, круто свернул в очередной коридор с белыми стенами — Сэм послушно сделал так же — и скоро остановился у двери, не такой, как другие, светлой, с искусной резьбой и с пафосной табличкой «Gloria victoribus».

Слава победителям.

Сэм закатил глаза. Кетч схватился за ручку, толкнул — и дверь мягко поддалась.

В этот момент у Сэма отлегло от сердца. Ещё в бункере Кетч сказал, что это место по вечерам практически всегда открыто: постоянно находились ученики, которых гнали сюда полночи отрабатывать наказание. Но Сэм всё равно опасался, не ткнутся ли они носами в наглухо запертую дверь и не придётся ли наскоро придумывать, где и как раздобыть чёртов ключ.

Они переступили порог и замерли. В большом, вытянутом и широком помещении, служившем музеем, горел свет. Два окна были задёрнутыми тяжёлыми бархатными шторами. Стены — обиты тканевыми панелями. На полу лежал ковёр с толстым ворсом. Места вроде бы было много — и одновременно мало из-за стеллажей и шкафов, заставленных всякой-всячиной: от книг и кубков до непонятных мелочей вроде медальонов. Пахло пылью, старьём и чем-то химическим.

Где-то в глубине помещения слышалось непонятное копошение.

Наказанные?

Сэм и Кетч переглянулись и осторожно пошли посмотреть. Ковёр заглушал их и без того очень тихие шаги. А забитые книгами стеллажи скрывали от любопытных глаз.

Сэм угадал.

В дальней части музея двое учеников лет десяти-одиннадцати не очень-то усердно вытирали пыль с экспонатов. Оба без мантий, в одних белых рубашках с засученными рукавами и мятых чёрных брюках — они сидели в разных углах, елозили тряпками и не разговаривали, не поглядывали друг на друга, не издавали ни звука. Вообще. Прямо не дети, а роботы. Сэм специально понаблюдал за ними с минуту, несмотря на то, что Кетч отчаянно дёргал его за руку. Мол, вон там дверь в «комнату позора», нам туда.

Не то чтобы Сэм рассчитывал подслушать глупую детскую болтовню, но… это было странно. Он вспомнил себя в их возрасте. Бывало, отец наказывал их с Дином за какую-то провинность или без особой причины, просто потому что день был не из лучших. И они, дуясь друг на друга, мыли машину, прибирались в очередном номере мотеля или делали что-то ещё в том же духе. Сначала — непременно молча, лишь обиженно пыхтя, но скоро — во всю болтая, споря, обливаясь водой, кидаясь тряпками или облаками пены.

Словом, совместный труд всегда мирил Винчестеров и развязывал языки.

А эти двое, судя по уставшему виду и мятой одежде, сидели тут уже давненько — и даже не думали скрасить наказание чем-то вроде приятельской трескотни. Напротив, между ними словно царил неприятный холодок.

Что же они такого натворили?

— Дружба тут не поощряется, да? — прошептал Сэм, когда Кетч наконец добился своего и буквально впихнул его в ту самую «комнату позора» — маленькую, неприметную, притаившуюся у шкафа с книгами. — Каждый сам по себе?

— Типа того, — буркнул тот и, покрутившись в темноте, махнул рукой в непонятном направлении. — Там!

Он двинулся чёрт-те куда, и послышался звук, с каким обычно выдвигаются ящики комода или стола. Сэм не осмелился поискать выключатель, только воспользовался фонариком в смартфоне своего «пропуска» — и чуть не вскрикнул. От удивления, от негодования, от разочарования. От всего разом, когда фонарик слабо осветил пространство, и Кетч ткнул пальцем в выдвинутый глубокий деревянный ящик громоздкого комода.

В ящике на мягкой тёмно-алой ткани лежал… недомеч. Бежевая рукоять, увенчанная парой мелких красных камушков. Золотистый клинок — острый, но короткий, обломанный. Таким разве что вышло бы перерубить дряблую верёвку, да и только.

Хотя…. выбирать не приходилось. И, в конце концов, получилось же однажды чем-то подобным прикончить дракона. Глядишь, и этот на что-нибудь да сгодится.

— Это он? — всё же очень недоверчиво и тихо спросил Сэм, скорее сам себя, чем Кетча. — Как там тот гном сказал?

— Увидите — узнаете. Вроде как-то так, — припомнил Кетч.

Сэм вгляделся в меч так пристально, что заслезились глаза, и не увидел ничего такого. Тогда он нетерпеливо вытащил меч — и тот, странно тяжёлый, необыкновенно покорно лёг в руку, будто только и ждал, когда Сэм за ним явится.

— Вы, блин, чего тут забыли? — пропищал детский голос, и зажёгся свет.

Сэм вздрогнул и машинально сжал рукоять меча покрепче. А Кетч уставился на растрёпанного мальчишку — одного их тех, кого они видели, — в дверях и умудрился кое-как сориентироваться:

— Нам… велели принести это, — надменным голосом сказал он и ткнул пальцем в меч. — Не мешай-ка нам, а? Или хочешь присоединиться?

Сэм с каменным лицом торопливо завернул недомеч в алую ткань и прижал к себе.

Мальчик выпучил глаза и попятился.

М-да, лупят их здесь, что ли, по любому поводу?

Кетч ухмыльнулся — по-своему, не по-девчачьи, и Сэм, опасаясь, как бы он не заигрался, схватил его за рукав и потянул за собой, прочь из этого проклятого музея.

Коридор и лестницу на второй этаж они миновали без приключений. Но вдруг оба услышали приближающиеся шаги. Тяжёлые, шаркающие, мужские. Они переглянулись и рванули вперёд по коридору — в противоположную сторону. Точнее, рванул Кетч и потянул Сэма за собой. А затем — буквально втолкнул его в тесную коморку с вёдрами, швабрами, тряпками и прочим хозяйственным хламом. Сэм, вцепившись в меч, не издал ни звука — только шарахнулся головой обо что-то жёсткое так, что в ушах зазвенело.

У пацана точно шишка будет.

А Кетч осторожно выглянул в коридор, вернулся и пробормотал:

— Росс. Обход перед отбоем. Я совсем забыл.

— Серьёзно?! — со злостью прошипел Сэм.

Кетч виновато пожал худыми плечами и смахнул упавшие на глаза кудри. Сэм подумал, что непременно врежет ему, когда они вернутся в свои тела. А ещё — что надо просто подождать. Ведь этот проклятый Росс не будет бродить поблизости вечно. Рано или поздно уйдёт по своим делам.

Но Кетч, кажется, думал иначе.

Сэм растерянно уставился на него, зачем-то вооружившегося старой деревянной шваброй.

— Кетч? — пробормотал он.

— Тяжёлая, — сказал Кетч, взвесив швабру в руках. — Знаешь, всегда мечтал дать этому ублюдку по башке.

— Что?.. Нет! Мы наделаем шуму! А девчонке, в которую ты залез, тут ещё учиться, помнишь? Представляешь, что с ней сделают за… такое?!

Бледноватое лицо девочки дрогнуло, и Кетч, замерев в нерешительности на несколько секунд, с явной неохотой вернул швабру на место.

— Ладно, — буркнул он.

Сэм выдохнул и прислушался. За дверью было тихо. Они подождали ещё минут пять и наконец — с виду безобидные, нескладные, хрупкие мальчик и девочка со странной ношей — вернулись в опустевший коридор. А оттуда — снова вниз, в холл, и…

Снова уткнулись в дверь. Запертую.

— Уже девять? — удивился Кетч, снова цапнув Сэма за мальчишескую руку и глянув на часы.

— Что… будем делать? — пробормотал Сэм.

— Ну… можно выйти через окно.

— Разбить?

— Да нет, — Кетч мотнул головой. — Открыть и… перелезть на дерево. А потом — аккуратненько спрыгнуть на землю.

Сэм уставился на Кетча в недоумении, мол, как это понимать? А тот повёл его куда-то и стал объяснять на ходу:

— Тут есть один кабинет на втором этаже. Возле окна — здоровенная ветка. По крайней мере, была, когда я был тут последний раз. Сейчас посмотрим.

Они шли долго — сначала петляли по одинаковым коридорам, потом поднимались по лестнице. И Сэм, как ни старался, не запомнил дорогу, потому что был слишком занят: волновался и постоянно оглядывался, не увязался ли за ними — двумя странными подростками — Росс или ещё кто-нибудь. Но никто им не повстречался — Кетч объяснил, что в это время все обычно сидели по своим комнатам или общим гостиным. Разве что один выскочивший из какого-то кабинета высокий старшекурсник с непонятной нашивкой на мантии вяло полюбопытствовал, почему они ещё не переоделись.

— Как раз идём! — отрезал Кетч и ускорился.

Наконец он остановился возле кабинета с цифрой «29» и потянул дверь. Та поддалась, и Кетч буквально впихнул Сэма внутрь.

Это был обычный учебный класс — с партами, досками, обычной и интерактивной, небольшим полупустым шкафом с книгами и какими-то папками.

Окон было два. А по ту сторону мрачным чёрным силуэтом в темноте высилось голое дерево, и действительно толстая ветка чуть-чуть задевала одно из них.

Открыть, залезть, не сорваться, спрыгнуть, рвать когти — и вот она, свобода.

Окно поддалось, открылось — пусть неохотно, с душераздирающим скрипом. Завёрнутый в ткань недомеч бесшумно полетел вниз. Кетч полез первым, и когда он прыгнул, Сэм невольно закрыл глаза. В конце концов, Кетч был не совсем Кетчем и мог не рассчитан девчоночьих сил. Однако — обошлось, ни Кетч, ни ветка не издали ни звука. Сэм выдохнул и невольно кивнул фигурке в оконном свете, неловко оседлавшей ветку. Затем полез сам — и чуть не выпал в окно, потому что колени вдруг предательски задрожали. Сэму понадобилась пара-тройка минут, чтобы вернуть контроль над чужим телом, еле-еле перебраться с узкого подоконника на влажную скользкую ветку и с бешено бьющимся сердцем усесться рядом с Кетчем.

— Я в норме, — пробормотал он. — Это всё тело…

— А я предлагал тебе стать девочкой, — хмыкнул Кетч ему прямо в ухо. — Она гибче.

Сэм вздрогнул и глянул на темноту под собой. Туда, где валялся сброшенный недомеч. Будь он самим собой, прыгнул бы в лёгкую. Но сейчас земля казалась какой-то… неблизкой и жёсткой. Сэм покосился на Кетча и не без удовольствия заметил, что его девичье личико тоже немного перекосилось.

Ни один не решился прыгнуть. Вместо этого они медленно и неуклюже поползли поближе к стволу, а оттуда, в темноте полуслепо цепляясь за ветки и выступы, ободрав руки до крови и обливаясь потом, наконец слезли с дерева.

Сэм кое-как нашёл недомеч и тихо выругался, стараясь не обращать внимания на усталость. Волосы прилипли ко лбу. Колени и ладони саднили. Он даже самую малость посочувствовал мальчишке — он-то совсем скоро станет собой, а этот бедолага наверняка очень удивится с утра. Как и его потрёпанная подружка.

Хотя… да пофиг.

Они переглянулись и помчались со всех ног — надеясь, что никто в академии не заметил в окно две шустро удаляющиеся в ночи фигуры.

Велосипеды нашлись там же, где Сэм и Кетч их оставили, — в мокрых после дождя кустах. Обратный путь до железнодорожной станции пролетел так стремительно, что Сэм толком и не запомнил. Ему всё чудилось, что вот-вот их догонят и схватят то ли люди из академии, то ли гномы, почуяв меч, и всё окажется напрасным. Но погони не было, и никто из случайных прохожих не обращал на них — гнавших куда-то подростков — ни малейшего внимания.

— Скучновато вышло, — хмыкнул Кетч, когда они добрались и бросили велосипеды на парковке.

— Да иди ты! — отмахнулся Сэм, с трудом ворочая языком.

Ровена поджидала их за туалетами — ровно там, где они бросили свои тела и переселились в чужие. Судя по тому, что никто не пытался её — арестовать, а тела — привести в чувство, чары иллюзий действовали как надо. Ни одна душа на станции не заметила, что в двух шагах творилась магия.

— Ну наконец-то! — воскликнула Ровена. — Такая тоска тут!

Сэм закатил глаза и продемонстрировал ей недомеч — мол, зато нам вон как весело было. Ровена, кажется, слегка разочаровалась: нахмурилась, прикусила губу, и Сэм не мог её винить. «Гномья прелесть» в намокшей ткани выглядела сильно так себе.

Но там, в музее, взяв меч, он почувствовал что-то такое… правильное.

— Переселяйтесь, и уходим, — велела Ровена, выдернув Сэма из раздумий.

Она протянула им две закупоренные колбы, на этот раз — с бесцветной, точно вода, жидкостью, и велела выпить залпом, ни о чём не думая, иначе — разорвёт на части. Сэм с Кетчем напряжённо переглянулись, послушно выпили до дна… и повалились на мокрый асфальт как подкошенные.

Последнее, что Сэм услышал перед тем, как отключился, было досадливое:

— Блин, про побочный эффект не сказала…