Парадокс вращающейся монеты (гет)

Джинкс ведет себя примерно: она ответственно выполняет все запросы Севики на оружие, в рекордные сроки и максимально качественно. Джинкс даже приветлива, (ну, насколько ей это удается).

Однако, по закону подлости, среди наёмников её поведение наоборот, вызывает напряжение, и они стараются избегать Джинкс, и стараются — очень сильно.

Возможно, дело в нападении на двух могильщиков. А может, в том, что Джинкс недавно выкинула в окно их босса. Девушка даже не пытается остановиться ни на одном из вариантов, поскольку некий неизвестный в довесок умудрился запустить слух, что она сломала пальцы какому-то парню, и после этого тот — по неясным причинам оказался в Ямах.

Джинкс, кстати, этого не делала. Но припомнила событие, которое можно было считать первопричиной разговорчиков: в один из вечеров в баре какой-то молодчик решил, что он может себе позволить шлепнуть её по заднице. Что, собственно, он и сделал (прежде, чем приятели уведомили его, что к «этой» лучше не лезть, выйдет себе дороже).

В тот вечер Джинкс, встретившись с мрачным взглядом Севики — сдержалась. И спешно (а главное, молча) свалила куда подальше, чтобы не сорваться.

Лишь на следующий день услышав про себя эту любопытную членовредительскую историю от бармена, Джинкс решила — поначалу — что Севика, этот невольный свидетель случившегося, взялась наводить дисциплинарные взыскания путем силового внушения. Однако, теория не выдержала критики, потому что в тот вечер, после побега Джинкс из бара, женщина и сама сразу же ушла в кабинет к Силко…

Так или иначе, с Джинкс теперь пытались лишний раз не пересекаться, а загадка неудачливого нахала была занятной, но вряд ли очень важной. Намного больше опасений у Джинкс вызывало упрямое пристальное внимание Севики к своей персоне и навязчивые мысли, что о её причастности к резне на Линии Финна кто-нибудь всё же догадается.

Тогда она вкладывала в содеянное всё своё чувство вины за то, что перепутала тайминги. В каждый надрез и укол она вымещала ярость — на саму себя. Ей казалось, что это ничего не исправит, но... Силко — почти — не кашлял. Яд по словам Дока, не успел впитаться в кровь и деформировать легкие, инъекций не понадобилось.

Возможно, действительно стоило выдохнуть и забыть, раз отомстить — получилось. Да и Финн наконец-то вел себя на общем собрании прилично. Силко был доволен и, в отличии от Севики, вовсе не порицал Джинкс. Впрочем, она знала, что так будет — в его глазах цель всегда оправдывала средства. Так что теперь по-настоящему не давало Джинкс жизни совсем другое...

Иша.

Джинкс всю неделю снится Иша. Та Иша, которая поднимает пистолет, целясь в Вандера. Та Иша, чье лицо обожжено, а тело — зашито в мешок.

Ещё не до конца проснувшись, Джинкс лихорадочно рисует на стене круги аномалии.

Вернуть Ишу.

Затем появляется новая надпись — ЭККО. Джинкс добавляет рядом знак вопроса. Джинкс сомневается, что сможет всё исправить без него… Даже не так — без него она точно не справится.

Я не могу. Не одна.

Но, с другой стороны, если она привлечет внимание парня к аномалиям, если тот запустит цепочку обратной реакции в её отсутствие — всё может рухнуть.

Иша, Иша, Иша, Иша...

И этим именем, вычерченным черными мелками, пестрят стены.

Рука Джинкс, измазанная в угле, замирает. Горячка сна отступает окончательно, а мелок…отправляется обратно в ящик.

Иша — её напоминание. Теперь — только напоминание.

Джинкс засыпает снова, а утром — медленно стирает все свои рисунки и записи. Голыми руками, ломая ногти и стирая ладони в кровь. Отчеркивая, снова прощаясь, формируя очередную невозвратную могилу за плечами в уплату стабильности текущей реальности.

Имя Иши на стене с рассветом превращается в серое нечитаемое пятно, расцвеченное кровавыми каплями.

Навсегда.

Джинкс не знает, что ночью в её комнате кто-то был.

Кто-то, кто откликнулся на её крики во сне.

* * *

Джинкс часто пробирается в кабинет через крышу, минуя чердачное помещение. Но в этот раз она не переползает на потолочные балки, не спрыгивает вниз, как привыкла, а — наоборот, вжимается в узкое пространство за пыльными коробками, которые натаскала за несколько лет на верхние антресоли.

Причина незаметности Джинкс не в том, что владелец «Капли» ведет серьезные переговоры, а в том, что обсуждают её. И теперь она надеется, что всегда угрожающе потрескивающий под её весом настил — сегодня смолчит и не выдаст её присутствия.

— И что говорят?

Севика усмехается, бросая взгляд на собеседника:

— То же самое, что и три, и пять лет назад. Никто до сих пор не понимает, почему, если ты воспитывал девчонку под себя, она такая неуправляемая.

Силко пожимает плечами:

— Ты не можешь спорить, что в роли воспитателей присутствующие здесь — некомпетентны.

Джинкс (опять) вспоминает Ишу. Джинкс — полностью согласна. А ещё — в который раз испытывает легкую потребность прострелить свой пустой череп.

Севика тем временем широко усмехается:

— А я и не претендовала. Иначе сидела бы сейчас на гнилой кухне, кишащей насекомыми, в окружении десятка детишек.

— Я тоже. — Пожимает плечами Силко так, будто это само собой разумеется.

Севика корчит гримасу, и наступает короткая пауза. Мужчина смотрит в окно, избегая взгляда женщины.

«— Пусть он и бортанул твоё признание и перекинул чувства через колено, скажем спасибо, что хотя бы не набивается в отцы. Иначе можно было бы смело сходить с ума от стыда. А знаешь, почему? Потому что эта твоя любовь стала бы ещё более противоестественной, чем есть.

— Я уже сошла. И перестань делать вид, будто ты голос Клаггора, а не мой собственный.

— Так нам менее одиноко. Разве нет?..»

— А что думаешь ты?

Теперь настает черед Севики отводить глаза:

— Не важно.

— Тем не менее. Мне необходимо знать твоё мнение. — Силко настойчив. Но Севика тоже упряма, а потому лишь закуривает молча, неопределенно ведя плечом. — Чтобы ты ни сказала, последствий — не будет.

Сердито фыркнув, женщина наклоняется вперед. И, ударив себя по колену, всё таки выплевывает:

— Ну слушай, раз так необходимо. Вот моё предложение: давай ты женишься на ней, эта неуемная жопа наконец прижмется, и мы уже нормально будем заниматься делами. А пока ты думаешь — я пойду и начну работать, договорились?

Джинкс на время отвлекается, пытаясь вспомнить, есть ли у неё в гардеробе приличные черные вещи для траура по Севике.

А сама Севика тем временем… уходит. Уходит живой, с целыми руками-ногами-зарплатой и нервной системой. В общем, Силко реагирует на её слова — ровно никак. Больше того, ни удивления, ни даже малейшего недовольства его лицо не отражает.

А вот Джинкс — не просто в замешательстве, а даже шокирована. И, скорее, не самой идеей — хорошее предложение — а тем, как буднично Силко воспринял столь до нелепого смелые слова.

Девушка начинает подозревать, что Севика высказывается подобным образом за спиной Джинкс не впервые.

Что же…

В таком случае ситуация Джинкс плачевна вдвойне: Силко не просто не воспринимает её чувства за великой занятостью, а точно намеренно и не единожды игнорирует такой прекрасный план действий.

В кабинете Последней Капли некоторое время царит тишина. И только когда его владелец резко встает и начинает ходить из угла в угол, Джинкс ощущает напряжение, повисшее в воздухе.

Мужчина тем временем замирает перед граммофоном: позолота, подернутая патиной, причудливо и жутко искажает его, и без того хмурое, отражение.

Вдруг граммофон летит с тумбы. Сбрасывает его Силко с неожиданной яростью: металл звенит, а затем — с глухим ударом разлетается по полу на детальки. Пыльный аромат пропитанного никотином дерева смешивается с запахом старой латуни.

Джинкс громко хлопает по чердачному окошку. Звякает стекло, скрипят доски. И, уже не скрываясь, девушка перемещается на балки, притворяясь, что явилась лишь сейчас.

Она не понимала, почему Силко озлобился на неподвижную вещь, но не могла удержаться от вопроса, стараясь звучать как можно непринужденней:

— Эй, что стряслось? Почему ты так взъелся на бедную железку?

— Блик попал в глаз. — Тяжело вздохнув, мужчина поднял голову. Злости, мгновением ранее уничтожившей граммофон, Джинкс в нем не заметила. Как, впрочем, и правдивого объяснения.

«— Он опять тебе врет, Пау-Пау.

— Отвянь. Мы ещё не знаем, что происходит.

— Всё равно. Он обещал. И не держит слово.

— Его проблемы».

— Не вопрос. — Джинкс спрыгнула вниз, деловито принявшись собирать и чинить поломанное, не сходя с места.

— Джинкс, не нужно…

— Я делаю свою работу. — Угрожающе взмахнув держателем со стилусом, девушка пресекла дальнейшие возражения и требовательно спросила — В конце концов, я у тебя кто?

— Механик. — Покорно согласился мужчина, с очередным вздохом рухнув в кресло и прикуривая сигару.

— То-то же.

Некоторое время молчание нарушалось лишь щелчками и тихим скрежетом. До тех самых пор, пока девушка не вернула пострадавший граммофон на законное место и бегло не протестила его на первой попавшейся пластинке, попутно регулируя звучание.

Однако, на этом Джинкс не успокоилась: убедившись, что проигрыватель исправен, девушка залезла обратно наверх, некоторое время покопалась в пыльных коробках с самым разнообразным хламом и, отыскав необходимое, приступила к реализации своей идеи модернизации.

Может, она и не понимала, в чем проблема. Но для того, чтобы проблему ликвидировать, понимания Джинкс не требовалось.

Черная краска ложилась ровным слоем. На недоумение Силко художница при этом старалась внимания не обращать:

— Вот, теперь никаких бликов! Только больше не дерись с ним, а то не починю даже я.

От прежней позолоты не осталось и следа: теперь устройство было покрыто черной матовой краской, не способной отражать даже смутные контуры. А значит, Джинкс в очередной раз могла гордиться своей способностью принимать моментальные неординарные решения.

Однако…

Силко — ничего не сказал, продолжив бездумно созерцать огонек сигары. Джинкс тут же начала подозревать, что корни его недовольства уходят значительно глубже, чем ей казалось. А раз так — как ни печально, но пока он не озвучит, что его не устраивает, сделать девушка с этим ничего не может.

— Прекрасно. — Спохватившись, среагировал мужчина.

Джинкс могла бы показательно надуть губы и начать игру в сотню и один вопрос, до тех самых пор, пока Силко — не сдастся. Но… возможно, это не её дело.

Возможно даже, что она не хочет знать.

Растянув губы в притворной, неестественно-широкой улыбке, Джинкс достала из сумки рулон бумаги:

— А теперь давай-ка обсудим кое-что реально важное, как и собирались.

* * *

— Таким образом…

— Признайся честно: это ты такой сильно серьезный из-за того, что Поджигатели твою попытку их обставить провернули на…

Зажав ей рот ладонью, Силко, ни на секунду не отвлекшись от свежего чертежа, как ни в чем ни бывало продолжил говорить. Джинкс закатила глаза и осталась стоять у него под боком, как есть, лишенная возможности отпускать комментарии и даже не пытаясь освободиться.

Временны́е отрезки, отчеркнутые, датированные, с вариативными пометками и ответвлениями…

Мужчина указал концом сигары на одну из пометок:

— Мы эскалируем конфликт между Ноксусом и Пилтовером почти сразу же по прибытии ноксианцев в следующем году. И Заун — поддержит Пилтовер. Ты же в состоянии сделать так, чтобы украденный хекстек нашли на корабле Медарды?

— Я-то да. И украду, и подложу. Ты только проследи, чтобы обыск замутили в нужном месте. — Обретя свободу, Джинкс уныло пожала плечами и уселась на стол, разворачиваясь к собеседнику. — И даже поддержу Пилтовер, хер с ним, как скажешь. А вот химбароны — не поддержат.

— Поддержат. — Глаза Силко опасно блеснули, а губы изогнулись в ехидной кривой усмешке, затрагивающей лишь здоровую половину лица. — Если люди в форме Ноксуса одновременно устроят диверсии на их заводах. Или какой-то один человек… Но очень, очень быстрый.

Проигнорировав возмущенный стон Джинкс, Око Зауна продолжил:

— И этим мы также удовлетворим требования Совета Пилтовера по снижению производства шиммера, не вызвав у наших категоричных друзей по бизнесу желания отстранить меня от руководства.

—Ты как-то сильно на меня рассчитываешь, тебе не кажется? — Джинкс нервно скрестила руки на груди и попыталась вразумить Силко — У меня в твоих планах дохера работы. А значит, это так себе планы.

— Ты вернулась, чтобы всё исправить. А значит, этим займешься именно ты.

«Это худшая идея! Скажи ему!»

Уверенный тон мужчины не оставлял сомнений в том, что он, мать его, действительно верит в то, что говорит, и эта фраза — не шутка и не попытка проучить Джинкс за какое бы то ни было своеволие.

Страх заскребся в груди, раздирая плоть изнутри.

— Ты делаешь на меня многовато ставок. Силко, это правда перебор. — Хмуро сообщила она, из последних сил стараясь сохранять голос спокойным.

— Ошибаешься. Я ставлю на тебя всё. — Джинкс отпрянула, когда он резко наклонился вперед, опираясь руками на стол. — И, когда у тебя получится, ты наконец убедишься, что твоё участие может значительно изменить ситуацию к лучшему. А пока — я больше не желаю слышать ни слова про то, что ты всё портишь!

Джинкс, открыв было рот, чтобы возразить, тут же его закрыла, поёжившись. Ей показалось, что своё мнение Силко решил вколотить ей прямо в мозг.

— А тому изобретателю, которого ты считаешь таким опасным, кто-то перережет горло ноксианским кинжалом при ограблении. Оружия не найдут. Да и если нашли бы… Это будет казаться слишком очевидным для того, чтобы не стать подозрительным. Однако, раны от него достаточно узнаваемы и без наличия клинка. Таким образом, Пилтоверу придется ответить на агрессию. Но даже имея в разработке технологию хекстека, против подготовленной армии ноксианцев выступать без союзников — опасно. Разумеется, Совет может предложить союз Ионии, или кому-то ещё, но условия будут не столь выгодны, как в случае с Зауном, уже имеющим благодаря взрывам на своих заводах зуб на Ноксус и требующем взамен лишь независимость. Конечно же, Совету в случае положительного решения также придется вооружить наших людей хекстек-оружием. Но мы ведь можем, в свою очередь, предложить миротворцам помощь техника-оружейника, не так ли?.. Ты поняла?

— Я поняла, что нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени. — Понуро буркнула Джинкс в ответ, изучая взглядом собственные колени.

— Джинкс… мы сами строим себе тюрьмы, и стены в них созданы из неуверенности в себе и ограничений. Мы живём в этих клетках и называем их «Мы». Но это «Мы» — лишь обман нашего восприятия, иллюзия, подвластная изменению.

Я могу доверить то, о чём мы сейчас говорим, только тебе. И я знаю, что ты справишься.

— Ты уже это говорил. — Покачала головой девушка, ни капли не убежденная.

— Не припоминаю.

— Не важно. — Скривилась она, по-прежнему не поднимая головы. — А если я не смогу? Что тогда будешь делать?

— Ты сможешь. — Джинкс вновь закатила глаза, но в этот раз — уже раздраженно, отрицая убедительность его голоса.

— А если — нет? Силко, ты охерительно меня переоцениваешь. Даже не представляешь, насколько.

— Значит, мы с тобой придумаем что-то ещё. — Он спокойно пожал плечами.

Мы. Мы. Мы.

Джинкс прищурилась, глядя в пустоту куда-то поверх его плеча. Но уже через секунду, очнувшись, решительно оскалила зубы:

— Допустим, ты умеешь мотивировать.

— Сработало?

Поскольку Джинкс, в отличии от мужчины, было ни капельки не весело, она сердито припечатала:

— Мы только что договорились, что когда все твои планы покатятся в Бездну, ты сам в этом будешь виноват, поскольку привлек к исполнению не того человека. Я предупреждала, что меня лучше просто выслушать и после этого оставить там, где я есть. Если ты не последовал этой невероятно разумной стратегии, я тут не при чём.

— Не бойся.

Джинкс, честное слово, не собиралась краснеть. Но его слова оказались неожиданно мягкими. Он произнес это так, будто действительно понимал.

— Я и не боюсь, пф-ф. — Неубедительно фыркнула она, отворачиваясь и пряча щеки от пристального взора. — Я последний раз чего-то боялась... Даже не помню, когда.

Они оба знали, что она кривит душой: боялась она буквально на днях, и не просто боялась, а почти билась в истерике — до тех самых пор, пока не превратила наёмных убийц в сборный конструктор.

Хотя… Джинкс имела ввиду совсем другое.

— Просто верь мне. Мы договорились? — Он наклоняется вперед и сжимает её ладонь.

— Да. — Покорно кивает Джинкс, смиряясь с его беспочвенной верой.

— Замечательно. — Добившись нужной реакции, Силко бодро сворачивает изобличающие бумаги в рулон, одним движением поджигая край. — Тем не менее, проблемы желательно решать поочередно, а не все скопом. Ты согласна?

— Угу. — Машинально подтверждает Джинкс, наблюдая за огоньками пламени, подбирающимися к его пальцам.

Это зрелище тревожное и завораживающее одновременно. Настолько, что Джинкс почти пропускает мимо ушей следующую фразу Силко:

— Поэтому я думаю, что твоей сестре пора выйти из тюрьмы.