Место встречи изменить нельзя (гет)

Ученики едва слышно перешептывались, но не приближались. Поезд тронулся, мокрые от крови волосы Парвати слабо замерцали в свете вновь вспыхнувших ламп.

— Дайте пройти! — услышала Джинни грозный голос Сьюзен Боунс.

С каждым новым всхлипом рыдания Лаванды становились громче, как бы она ни пыталась их сдержать.

— Возьми себя в руки, — строго оборвал её Симус.

— Заткнись, — сквозь зубы посоветовал другу Невилл.

Он опустил здоровую ладонь на плечо Лаванды, и девушка прильнула к его груди.

Джинни обвела взглядом насмерть перепуганных студентов. Безысходность и страх витали в воздухе, отравляя присутствующих своим ядом. Вина комом прилипла к горлу и не позволяла вымолвить и слова. Нужно было успокоить остальных, показать, что ей всё нипочём и нет свинцовой тяжести, поселившейся в груди. Джинни приказала себе не выказывать и толики слабости, хоть сил после стычки с Пожирателями почти не осталось. Она склонилась к Парвати и попыталась повернуть её голову, чтобы рассмотреть рану.

— Не трожь! — резкий оклик Ханны остановил Джинни.

Уизли отдёрнула руку. Аббот рухнула на колени рядом с Парвати и бросила на Джинни виноватый взгляд.

— Я осмотрю её, — примирительно сказала она. Ханна будто всерьёз опасалась, что Джинни оскорбится. — Тут нужно быть аккуратнее.

Трэвор, выглянувший из купе, прыжками приближался к хозяину. Джинни кивнула и выпрямилась.

— Освободите коридор, — властно распорядилась Сьюзен, сурово глядя на толпу. — Только давки нам здесь не хватало.

Ученики подчинились практически беспрекословно. Только оборачивались с любопытством и страхом, пока расходились по своим вагонам и купе.

Лаванда успокоилась и обняла подошедшую Падму, которой не позволяли приблизиться сгрудившиеся студенты. Все обеспокоенно наблюдали, как Ханна накладывает сканирующие чары на Парвати. Пострадавшую озарило мягкое серебристое сияние, и Аббот довольно улыбнулась.

— Всё в порядке, — с облегчением проговорила Ханна. — Небольшая рана, ничего смертельного. Сейчас вылечу.

Ханна осторожно и трепетно повернула голову Парвати. Она провела палочкой над повреждением, бормоча заклинания. Кровь унялась, а рана затянулась, будто её и не было.

— Энервейт!

Длинные ресницы Парвати слабо задрожали и она распахнула глаза. С губ Падмы сорвался вздох.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Ханна, касаясь пальцами испачканной кровью щеки Парвати.

— Как человек, которого ударили по голове, — прошептала Парвати. На её губах появилась тень усмешки. — Всё в порядке?

Ханна замялась, а Лаванда неловко отвела покрасневшие глаза, будто не желая отвечать на этот вопрос.

— Лавгуд забрали, — без обиняков заявил Симус, сжимая кулаки. — Мы ничего не смогли сделать. Нас раскидали, как школьников.

На его лице проступила смесь жестокости и недовольства.

— Это потому что мы и есть школьники, — огрызнулась Лаванда.

Симус открыл рот, чтобы ответить однокурснице, но тут вмешался Невилл:

— Сейчас не время.

Убедившись, что с Парвати всё в порядке, Ханна залечила руку Невилла. Она так проникновенно смотрела в его глаза, что Джинни смутилась, наблюдая за ними.

— Я помогу тебе дойти, — вызвался Симус, обвивая рукой талию Парвати.

Она благодарно улыбнулась ему. Лаванда покосилась на них с неодобрением. Джинни распахнула двери купе, чтобы занять себя хоть чем-то. Чувство вины пожирало её изнутри.

Их личные вещи раскидало по всему пространству. Симус усадил Парвати на сидение, она приникла щекой к велюровой спинке и измученно смежила веки. Падма поднесла к губам сестры бутылку с водой. Джинни взмахнула палочкой, приводя купе в подобие порядка. Лаванда наступила на карту, которая выпала из рук Луны перед нападением, чтобы она не угодила в чей-нибудь чемодан. Она наклонилась, чтобы поднять её и замерла.

Лаванда передала карту Джинни. На карте была запечатлена измученная девушка в кандалах, которая просовывала руки сквозь прутья металлической решетки. Джинни шумно сглотнула. Сердце в груди ускорило ритм. Она вернула карту мертвенно-бледной Лаванде и вытерла вспотевшие ладони о мантию.

В купе стало душно и тесно. Джинни не могла спокойно дышать в жарком и узком помещении. Рука торопливо рванулась к горлу, стремясь ослабить узел галстука, вмиг обратившийся петлей на её шее. Чувствуя поступающую слабость, Джинни выскользнула за дверь и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Темные точки плясали перед глазами, застилая туман, клубившийся за окном.

— Ты в порядке?

Кто-то тормошил её за плечо. Она вздрогнула и усиленно заморгала. Лоб покрылся испариной, кожа горела, и Джинни теснее прильнула к окну, надеясь потушить пожар, полыхающий внутри.

— Джинни!

Щека взорвалась резкой болью. Темнота отступила, и Джинни увидела перед собой встревоженного Невилла.

— Ты дал мне пощёчину, — медленно проговорила она.

— Да, прости. — Его взгляд впился в её лицо. — Ты вдруг затряслась и ни на что не реагировала.

Рука Невилла нежно очертила контур её скул.

— Мы, наверное, пойдем, — резко вмешалась Ханна.

Джинни отпрянула от Невилла, неловко заправляя рыжие пряди за уши. Ладони мелко подрагивали. Она снова почувствовала жар, на этот раз от стыда.

— Мы проводим, — хрипло отозвалась Джинни, виновато смотря на Ханну.

Сьюзен внимательно изучала туман за окном, будто ничего интереснее в жизни не видела.

— Я пас, — откликнулся Симус, выходя из купе. — Присмотрю за Парвати.

Лаванда презрительно скривилась за его спиной и показательно закатила глаза. Джинни подавила странный порыв расхохотаться.

Сьюзен пыталась завязать разговор, но Ханна отвечала односложно, а измученные Невилл и Джинни с трудом поддерживали беседу. Студенты то и дело заинтересованно высовывались из купе, провожая их компанию тихими шепотками. Джинни подумала, что стоило отправить Невилла одного. Возможно, без неё он бы поболтал с Ханной и Сьюзен с большей охотой.

Их встретил Эрни, как всегда важный и раздувшийся, будто индюк. Они сухо распрощались, Джинни и Невилл двинулись обратно.

— Знаешь, Ханна чудесная, — как бы невзначай сказала она.

— Да ну? — Невилл вскинул бровь. — И что это по-твоему должно значить?

Джинни опешила. Она не ожидала, что ненавязчивая попытка похлопотать за счастье друга будет воспринята в штыки.

— Разве это должно что-то значить? Просто как факт, Ханна — чудесная, — робко оправдывалась Джинни.

— Я знаю, — отчеканил Невилл, его глаза странно блестели. — Обычно чудесных людей берегут.

Пришёл черёд Джинни воспринимать всё в штыки.

— И что это по-твоему должно значить? — повторила она его вопрос.

— Просто обмен очевидными фактами, — равнодушно пожал плечами Невилл.

В купе они застали только Симуса. Он с большим интересом рассматривал собственные ногти.

— Зато мы знаем, что у Лавгуд полный комплект украшений, — отстраненно пробубнил Симус глядя куда-то в пространство. Он даже не попытался придать голосу напускного веселья.

Весь оставшийся до вокзала путь Джинни снедало чувство вины. Если бы они не ввязались в авантюру с портативным болотом, поезд бы не задержали. Они бы выехали вовремя и благополучно добрались до Кингс-Кросс вместе с Луной. Ничего бы не произошло, если бы они не старались нарваться на неприятности.

Перед глазами всплыло бледное лицо Малфоя. Его острый взгляд резал, точно нож. Она вновь услышала злобный монотонный голос, неустанно повторяющий: «Время предупреждений прошло. Очень скоро ты будешь бегать вокруг меня, ожидая моей милости». Руки непроизвольно сжались в кулаки. В замершем в оцеплении купе это движение привлекло внимание Симуса и Невилла. Впрочем, они оставили его без комментариев.

Поезд прибыл на Кингс-Кросс. Встревоженные ученики опасливо озирались, сходя на перрон. Хогвартс остался позади, но страх, как и домашнее задание на каникулы, они взяли с собой.

Джинни заметила невысокую фигуру матери и кинулась к ней. Неподалеку отец Луны терпеливо ждал, когда его дочка покинет поезд, не зная, что встретиться им не суждено. Тёплые ладони Молли опустились на спину дочери, и Джинни тяжело задышала в спасительных объятиях. Она должна была сказать всё мистеру Лавгуду, но не могла.

— Милая, ты в порядке? — спросила Молли в тревоге.

Джинни глубже зарылась носом в плечо матери, вдыхая запах выпечки, которые хранили её рыжие локоны.

— Джинни, все хорошо? — осведомился отец.

Дракл! Она его даже не заметила, так торопилась к маме.

Рядом раздалось тихое покашливание Невилла. Джинни глубоко вздохнула, взяла себя в руки и отстранилась от матери.

Лонгботтом шептался с бабушкой. Лисий палантин и чучело грифа покачивались в такт рваных движений Августы.

— Луну сняли с поезда Пожиратели смерти, — сдавленно сообщила Джинни.

Подошёл недовольный Симус вместе со своей матерью, высокой рыжей женщиной с гордой осанкой. На лице миссис Финниган отчетливо считывалось уныние. Глаза её покраснели, будто она ночи напролет плакала, но взгляд оставался твёрдым.

Молли прижала руку ко рту, но не позволила ни одному тревожному возгласу слететь с губ.

— Артур, — обратилась она к мужу, — нужно сказать Ксенофилиусу.

Отец отстранённо кивнул и направился к мистеру Лавгуду. Джинни, Симус и Невилл последовали за ним. Мистер Уизли покачал головой, взглядом требуя не приближаться. Им оставалось наблюдать за происходящим только со стороны.

Сначала на лице мистера Лавгуда отразилось недоверие, потом насмешка. Видимо, он посчитал, что это розыгрыш…

На минуту Джинни отвлеклась, увидев Драко Малфоя. Он смотрел на неё так пристально, будто пытался что-то сказать. Рядом с ним возникла Паркинсон и потащила его прочь, схватив за руку. Невилл презрительно хмыкнул, заметив этот излишне демонстративный жест.

Мистер Лавгуд смертельно побледнел. Его косые глаза наполнились слезами, и он бессознательно рванул свои белые, похожие на сладкую вату, волосы. Подвеска, напоминающая странный треугольный глаз, колыхалась при каждом всхлипе. Джинни, Симус и Невилл отвернулись. Проходящие ученики и их родители бросали на мистера Лавгуда сочувственные взгляды. Мистер Уизли помог ему аппарировать, и только потом вернулся за Джинни и Молли на вокзал. Они дожидались его в компании мрачной матери Симуса и бабушки Невилла, скованные тягучим молчанием.

В Норе Джинни, не раздеваясь, рухнула на кровать. Она не хотела ни есть, ни пить, ни даже шевелиться. Сомкнув глаза всего на секунду, Джинни провалилась в сон. В нём её преследовали Пожиратели смерти в серебряных масках. Она очутилась на мосту, глядя в даль, а деревянный настил рассыпался под её ногами. Половицы срывались а бездонную пропасть, вынуждая отступать всё дальше и дальше. На другом конце Луна тянула к ней руки, но Джинни никак не могла преодолеть огромное расстояние между ними. Руки в чёрных перчатках опустились на её талию. Она обернулась. В прорезях маски сияли серые глаза Драко Малфоя. Джинни почувствовала тяжесть, навалившуюся на грудь, и проснулась.

На ней разлёгся Живоглот и внимательно рассматривал её своими жёлтыми глазами. На миг Джинни показалось, что полгода в Хогвартсе ей просто-напросто приснились. Сейчас она спустится вниз, а в гостиной будут веселиться Гарри, Рон и Гермиона.

Липнущий к окну грязно-серый туман напомнил ей о тщетности этих надежд. Не всегда кошмар заканчивается с пробуждением. Гарри, Рон и Гермиона скрываются от загребущих лап Министерства магии. Джинни почесала Живоглота за ухом, и кот отозвался утробным урчанием. Наверное, он надеялся, что хозяйка вернулась за ним. Джинни перевернулась на бок. Живоглот скатился с её груди с недовольным мяуканьем.

Джинни лежала и смотрела как в окно бьются снежинки, похожие на мелкую бумажную стружку. Время шло. Если сейчас не спуститься к завтраку — мама решит, что ей слишком плохо и поднимется сюда сама. Джинни неохотно вылезла из-под одеяла, быстро приняла душ, чтобы спуститься на кухню.

Ещё на лестнице она услышала грозный голос матери.

— …никуда не годится! Что будет если вас узнают? Луну Лавгуд забрали Пожиратели из-за того, что Ксенофилиус печатал в своей газете! — Раздался громкий стук, будто Молли яростно опустила что-то на стол. — Нет, с вашими проделками на радио необходимо закончить! Не желаю, чтобы моя дочь была следующей.

Джинни вошла на кухню. Под уверенными движениями палочки Молли Уизли картошка сама собой выпрыгивала из кожуры, а несколько ножей нарезали её ровными четвертинками. Фред и Джордж с выражением смертельной скуки на лицах слушали материнские нравоучения.

— Да брось…

— …нас не узнают.

Молли ответила сыновьям суровым взглядом. Джордж немного повернулся и Джинни увидела зияющую дыру на том месте, где раньше находилось ухо. К горлу подступила тошнота. Кажется, она никогда не сможет привыкнуть к этому. Когда в Хогвартсе ей выпадала возможность вспомнить о братьях, Джинни всегда представляла Билла красавцем без шрамов на лице, а Джорджа — с обоими ушами. Её мысли расходились с реальностью.

— Садись, милая, — распорядилась Молли, заметив дочь, застывшую в дверях.

Джинни опустилась на шаткий табурет. По столешнице заскользили тарелка с яичницей и беконом, две баночки джема, маслёнка, блюдо с пышными тыквенными кексами и тостами. От аппетитного запаха воротило, хотя Джинни толком не ела последние дни. Она откусила тост, и на вкус он был, как деревяшка.

Близнецы тут же накинулись на неё с расспросами, но Джинни отвечала односложно. Мысленно она находилась во вчерашнем дне, безуспешно пытаясь отыскать лазейку, чтобы спасти Луну.

Мама и Фред с Джорджем принялись обсуждать какие-то ничего не значащие новости. Джинни ушла в гостиную. Обрывки разговора доносились до неё, но она не прислушивалась. Нет никакого шанса узнать таким образом что-то стоящее. Раньше Нору часто навещали члены Ордена Феникса, и Джинни стремилась урвать хоть какие-то крохи информации. Теперь, когда за их домом следили Пожиратели, обсуждать что-то важное было небезопасно. Они даже не могли наложить заклятие Доверия без того, чтобы всю их семью объявили вне закона. Слишком близки они были к Избранному.

Джинни подошла к широкому стеллажу. Живоглот ластился к её ногам и призывно мяукал. Джинни пробежалась кончиками пальцев по разноцветным корешкам книг. Рука застыла над экземпляром «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора». В школе многие обсуждали эту книгу, но Джинни как могла избегала разговоров о ней. Не хотела, чтобы глупые сплетни, собранные Скитер, марали память об Дамблдоре.

Но ситуация изменилась. Джинни воровато оглянулась и потянула книгу с полки. Для того, что она задумала, ей нужно подтверждение неоднозначности Дамблдора. Ведь у всех есть сомнительные поступки? Прижав книгу к груди, Джинни поднялась в свою комнату.

Она погрузилась в чтение, выпав из реальности на несколько часов. Особое внимание заслужили главы о дружбе между юными Альбусом и Геллертом. И, конечно же, письма. Джинни пристально вглядывалась в каждую букву, будто ожидая, что одна из них оживёт и подтвердит свою подлинность. «А» в имени «Альбус» выглядела необычно и походила на какой-то треугольный глаз. Джинни нахмурилась. У неё появилась смутная уверенность, что она видела этот знак совсем недавно, но никак не могла вспомнить где.

Стук в дверь заставил её вынырнуть из мыслей. Джинни вздрогнула и резко захлопнула книгу.

— Что такое? — неприветливо осведомилась она, увидев за дверью близнецов.

— Нет, ну ты слыхал? — обратился Фред к брату.

— Никакого уважения к старшим, — кивнул Джордж и оскорблённо поморщился.

Джини закатила глаза. Если близнецы решили допекать её — их не остановить.

В руке Фреда будто сама собой появилась взрыв-колода. Джинни скривилась. Карты навевали на неё неприятные воспоминания. Трезво рассудив, что проще перекинуться с близнецами в партейку, чем отвязаться от них, Джинни закрыла дверь и первая спустилась вниз.

Удача была не на её стороне. Она проигрывала, а стоило хорошим картам оказаться в руках, как они тут же взрывались. Джордж наоборот постоянно выигрывал.

— Знаешь, Джинни, иногда, чтобы победить, нужен козырь в рукаве, — сказал он и извлек карту из-за отрезанного уха.

Джинни в ярости уставилась на него. Так магловские фокусники дурили несмышлённую малышню. А теперь на крючок попалась и она. Фред расхохотался, хлопая ладонью по дивану. Мать, вяжущая в кресле-качалке у камина, сурово покосилась на них.

— Ты мухлевал! — сердито воскликнула Джинни, бросая карты на стол.

— Однако я выиграл, — с хитрой усмешкой ответил Джордж.

Кипя от злости, Джинни вскочила на ноги. Она вышла на улицу, на ходу накидывая шарф и мантию. На горизонте виднелись догорающие остатки заката. Снежинки казались бумажными и падали медленно, словно зачарованные заклятием помех. Игра не развеселила, а сделала только хуже. Хогвартский туман настолько пропитал её кожу, что Джинни сама стала его частью. Такой же серой, мрачной и унылой, несущей лишь пустую безнадежность. Поправив поблекший гриффиндорский шарф, Джинни пошла вперёд. Скрип снега под ногами заглушал её сердитый топот.

Близнецы своего добились. Им удалось растормошить младшую сестру. Джинни стряхнула с себя апатию и обдумывала свой план, обходя Нору по периметру. Она провела несколько часов на обжигающем морозе, надеясь, что в её голове отыщется идея получше. В этой игре не потребуешь пересдачи, значит надо разыгрывать те карты, что достались. Или пустить в ход козырь.

Оказавшись в доме, Джинни поднялась в свою комнату. Она сошла с ума, другого объяснения своему поступку у неё нет. Пальцы дрожали, отрывая клок пергамента. Но Джинни торопилась, боясь передумать. Она занесла перо и… остановилась. Что написать ему? Всю почту проверяли. Если заметят что-то подозрительное — всем несдобровать.

Внезапно её озарило. Губы Джинни растянулись в довольной ухмылке. Иногда школьные сплетни опережали события, а иногда дарили удобное оправдание, чтобы завязать переписку. Буквы размашисто ложились на поверхность. Люди, которые знали Джинни, никогда бы не поверили, что эти строки написаны её рукой. Они бы посчитали, что все фразы лишены смысла. Но он там был. И Джинни надеялась, что адресат его разгадает. Шрам на тыльной стороне покалывал, и она почесала его кончиком пера. Закончив письмо, Джинни ещё раз пробежалась по тексту.

«Я так глупо отрицала очевидное. С тех пор, как я вернулась домой, не проходило и минуты, чтобы я не думала о твоих словах. И о тебе… С нетерпением жду встречи,Твоя Джинни».

Она накрасила губы, чтобы оставить отпечаток поцелуя на пергаменте, и подрисовала буквам двойные тени. Так в её представлении выглядело любовное послание. Живоглот неодобрительно смотрел на неё в лучших традициях своей хозяйки. Но Джинни не собиралась отступать. Отдав записку Сычику, она распахнула окно.

— Драко Малфою. Лично в руки.

Сычик ухнул и тут же сорвался с места. Джинни глубоко вздохнула. При самом худшем раскладе все подумают, что она тронулась умом после мучительных будней в Хогвартсе. Может быть, она неправильно считала намёки, но лучше убедиться в этом наверняка.

Нелепый слух об их отношениях, гуляющий по Хогвартсу, пришёлся весьма кстати.

* * *

Наступил сочельник, а Сычик так и не вернулся. Все дни, проведённые в ожидании, Джинни ходила, будто натянутая струна, готовая в любой момент лопнуть. Идея уже не казалась ей настолько хорошей. С какой стороны ни посмотри — всюду виднелись изъяны. Закусив губу от волнения, Джинни продолжила полировать праздничный сервиз.

Мама с самого утра была на взводе. Она бросала тревожные взгляды на часы с девятью стрелками. Ужин должен был пройти тихо. Они ждали только близнецов. Билл и Флер праздновали отдельно, Чарли был в Румынии, Перси до сих пор не общался с семьёй, а Рон… Джинни посмотрела на стрелку, застывшую на отметке «смертельная опасность», и внутри всё похолодело.

Рождественский ужин прошёл в гнетущей атмосфере, которую не смогли разбавить ни песни Селестины Уорлок, ни праздничный салют близнецов, ни нарядная ель. Каждый был погружен в мрачные раздумья.

Джинни поднялась в свою комнату и увалилась на кровать. В дверь постучали.

— Что? — громко спросила она, не отрывая головы от подушки.

— Мы пришли сделать твоё Рождество поистине волшебным!

Джинни обречённо закатила глаза. Видимо, в отсутствии Рона Фред и Джордж решили доставать её. Она поднялась на локтях и, буркнув: «не заперто», уселась поудобнее.

Дверь распахнулась, открывая вид на лестничный проём. Там стояли близнецы с одинаковыми усмешками на лицах. В руках Джорджа была коробка с каким-то странным тряпьём. Джинни с сомнением хмыкнула.

— В школе Хогвартс творятся ужасные злодеяния, — произнёс Фред, зачем-то нагнетая обстановку искусственной таинственностью.

— Мерзкая сальноволосая летучая мышь носится по замку, сея мрак в юных умах и гниль на их причёсках, — торжественно вторил Джордж, тряся коробкой, будто в припадке.

Фред театрально указал пальцем на Джинни.

— Только ты можешь остановить тлетворное влияние, и в этом тебе поможет наше новое изобретение…

Джордж высыпал содержимое коробки на голову Джинни. Материя с шелковым шепотом стекала по ней.

— …мантии-невидимки короткого действия!

Джинни в изумлении пропустила ткань между пальцев. Она выглядела иначе, чем та, из которой была пошита мантия Гарри. И не была невесомой и обволакивающей. Но тем не менее, она выполняла своё предназначение.

Джинни вскочила на ноги.

— И вы собираетесь продавать их?

Она вспомнила, как несладко пришлось ей, Рону и Невиллу, когда Малфой использовал порошок мгновенной тьмы, купленный в магазине близнецов. Воспоминания о той ночи отозвались болью в груди. Джинни кинулась подбирать упавшие мантии под недоуменными взглядами Фреда и Джорджа.

— Уничтожьте их! — в голосе появились истерические интонации.

Она впихнула мантии обратно в коробку и попыталась вырвать её из рук Джорджа.

— Мерлин, кто-то превращается в настоящую зануду! — насмешливо воскликнул Фред.

— Надо узнать: не случилось ли чего с Перси. Кажется его дух нашёл новое пристанище, — съязвил Джордж, поднимая коробку с мантиями над головой.

— Это не смешно, — заявила Джинни, скрещивая руки на груди.

— Ты закончила своё я-думаю-о-последствиях представление или нам подождать второго акта? — в своей издевательской манере уточнил Фред.

— Хорошего же ты о нас мнения, — упрекнул Джордж, пристраивая коробку на письменный стол. — Мы стараемся внести посильный вклад в дело ОД, бьёмся над мантиями несколько месяцев, чтобы у тебя на руках был козырь. Но тебе всё не так!

Джордж сверлил сестру тяжёлым укоризненным взглядом. Чувство вины пригвоздило Джинни к месту.

— Знаешь, я вообще не хотел давать тебе мантии, — неожиданно мягко сказал Фред. — Считал, что это может подтолкнуть тебя к опрометчивым поступкам. Джордж же был уверен, что ты и опрометчивость шагаете рука об руку. А так у тебя хотя бы останется возможность избежать наказания.

— Мантий нет в продаже. И они не появятся в магазине, пока с Сама-Знаешь-Кем не будет покончено, — заверил Джордж. — Магия работает не идеально, но добежать до гостиной времени хватит.

Джинни стало стыдно за свою вспышку. Она не потрудилась выслушать близнецов, и накинулась на них с обвинениями.

— Извините, — протянула Джинни, рассматривая свои цветастые носки. — Я просто…

Она повела плечом, не зная, как объяснить то, что происходит с ней. Джинни никому не хотела показывать бездну страха и отчаяния внутри неё. Даже братьям.

— Всё в порядке. — Джордж похлопал её по плечу. — Береги себя, ладно?

Она кивнула. Близнецы были непривычно серьёзными. Повисла неловкая пауза, а потом Джордж распахнул дверь.

— Спасибо, — прошептала Джинни, виновато понурив голову.

Фред на прощание стиснул её ладонь в своей руке и взял с неё слово, что она не будет рисковать понапрасну. Дверь за ними захлопнулась.

Джинни в изнеможении опустилась на стул, бесцельно глядя в пространство. Она не знала сколько времени так просидела, гоняя в голове одни и те же мысли. Перед глазами, как в калейдоскопе бешено мелькали лица родных и близких.

Резкий стук в окно заставил Джинни вздрогнуть. В стекло скрёбся чёрный филин Драко Малфоя. Раздался щелчок шпингалета. Джинни толкнула створку, впуская птицу и студёный воздух.

Она взяла конверт дрожащими руками. Помедлила. Провела пальцами по своему имени, написанному витиеватыми буквами. А затем резко надорвала бумагу, и развернула письмо.

«После ужина. На нашем месте.Твой Д».

Маленькая чернильная змейка ползала по пергаменту, изгибаясь в форме сердца.