Caedem (джен)

Облачная башня — мрачное местечко, которое далеко не каждому придется по душе. Острые углы, шипы, высокие шпили, упирающиеся в затянутое грозовыми тучами небо, темные тона, красные витражные стекла, испещренные рисунками — идеальное соответствие образу мрачного замка из фильмов ужасов, освещенного ударами молний. Многих это пугает, потому что ведьмы, несмотря на многочисленные слухи, что бродят вокруг них, не обладают врожденной любовью к похоронным цветам, также, как и феи к моде. Ведьмы — обычные люди, что пожелали овладеть магическими силами, не многие из них также мечтают о том, чтобы жить в замке графа-Дракулы, в котором только гробов для достоверности не хватает.

Многим это место не нравится. Многие, желая обрести хоть какой-то уют, обставляют свои комнаты мягкими игрушками и яркими украшениями, так не вписывающимися в общий интерьер башни. Многие сходят с пути ведьм банально из-за того, что больше не могут находиться в месте, где в коридорах гуляет звенящее эхо и порой слышатся далекие вопли тварей, что водятся в подземельях данной не очень приятной школы.

Монета из числа тех, кому интерьер башни не нравится. Она не понимает стремления ведьм причислить себя к «темным» и «мрачным» силам, которые могут встать наперекор «светлым» и «сверкающим» феям. Для неё это бесполезный фарс, как будто подросток в разгар переходного периода накинул тяжелую кожаную куртку не по размеру, нацепил кучу браслетов и шипов, сделал несуразную стрижку и отправился гулять с видом зомби, желая продемонстрировать миру, какой он мрачный, отстраненный и не такой как все. Это не просто неловко, а даже смешно — наблюдать за тем, как ведьмы красят лица тенями мрачных цветов, выводят размашистыми движениями острые линии на щеках и старательно строят злобные, стервозные лица, в то время как в их комнатах на кроватях лежат большие плюшевые игрушки, а зеркала обклеены фотографиями спецов, по которым они томно вздыхают.

И тем не менее, она также не может отрицать полезность интерьера башни. Большое количество светильников, балок и украшений разной степени бесполезности создают прекрасную паутину теней и невзрачных мест, по которым можно легко перемещаться и подслушивать разные интересные диалоги, звучащие в стенах башни. Что самое странное — по каким-то причинам пока никто кроме Монеты не додумался воспользоваться этой паутиной.

— Вы все не имеете врожденных магических сил, вследствие чего не можете резонировать с Магиксом и действовать по правилам так называемой Гармонии и Размена, — лекция Минли, одной из немногих более или менее приятных преподавательниц башни, звучит в аудитории приятным эхо, под которое можно быстро заснуть. — И, так как вы не можете играть в Размен, вам будет необходимо действовать по совершенно другой системе взаимодействия с миром, чтобы извлечь все необходимые вам силы.

Худая, бледноватая женщина лет сорока легким, элегантным движением смахнула с плеча длинные, платиновые волосы, положила на стол планшет с бумагами, после чего взяла в руки указку и подошла к доске. Монета со вздохом села на балке у самого потолка, где до этого успешно просыпала все свои учебные дни. Слушать очередную, итак известную ей лекцию, желания нет, но лень пока пересиливает это желание.

— Если феи отдают в Размен свои силы, то вам придется отдавать самих себя, — продолжила Минли, начав выводить на доске формулы и правила магии ведьм. — Ваше тело станет проводником для магии, вам придется позволить элементам пройти сквозь вас и завладеть каждой клеточкой вашего организма, чтобы установить идеальный контакт. Фактически, вы станете живым воплощением своих элементов. В последствии это наложит на вас множество ограничений, касательных магии — вы не сможете сменить элемент, потому что для этого вам придется изменить самих себя, что неизбежно приведет к смерти. Вы не сможете сойти с пути ведьм, потому как ваше тело уже будет извращено без возможности на восстановление. Вы можете перестать использовать свои силы, но вы уже никогда не сможете стать обычным человеком.

Первокурсницы понятливо закивали и начали записывать всё, что слышат. Минли, тем временем, достала из ящика учительского стола плакат и повесила на его на доску, после чего отошла, демонстрируя карту человеческого тела. Ну как человеческого. Тела ведьмы.

Органы, кости, ткани и все остальные составляющие организма пронизаны белыми линиями, сердце искривлено, покрыто неизвестным материалом — тем элементом, которым владеет ведьма. Сердце ведьмы никогда не похоже на человеческое — оно искажено собственными силами, что разрывают его на части и деформируют, перестраивая под себя. Монета растянула губы в слабой улыбке, когда подумала о слухах, гласящих, что у ведьм нет сердца. Доля правды в них имеется. Привычного, человеческого сердца действительно нет.

— Процесс изменения вашего тела называется Элементализацией, — пояснила Минли, — её пройдете все вы, этому будет посвящен весь первый семестр. Только по окончанию Элементализации вы сможете впервые применить свои силы. Сразу скажу — процесс неприятный, о нем вас всех предупреждали при поступлении, многие на данном этапе умирают, о чем вас тоже, несомненно, предупреждали и вы по собственной воле подписали согласие о том, что Облачная башня не несет ответственности за последствия первого семестра для вас. Однако это также самый сложный этап вашего пути, и, если вы сможете его пройти — дальнейшее овладение силами ведьм не станет для вас проблемой.

В аудитории поднялась рука, и Минли кивнула, позволяя ученице задать вопрос.

— Какова вероятность смерти? — спросила ведьма с холодным любопытством, лишенным какой-либо нервозности.

— Зависит только от вас, — ответила Минли. — Перед поступлением вы все проходили медкомиссию, где ваши показатели проверялись по установленным нормам. Эти нормы — физический минимум, который необходим телу для того, чтобы пережить Элементализацию, однако это не гарантия выживаемости. Вам необходимо быть сосредоточенными, соблюдать все предписания, не делать лишних движений и не пытаться применять свои силы раньше окончания Элементализации, тогда шансы будут заметно выше. Также, большую роль играет выбранный вами элемент. Чем он опаснее — тем выше вероятность смерти.

Снова рука — Минли снова кивнула, позволяя говорить.

— И какие же элементы самые опасные? — прозвучал вопрос.

— Вам будет предоставлен список, — отозвалась преподавательница. — Должна отметить, что самые опасные элементы зачастую также и самые разрушительные. Например, Элементализация водой пройдет для вас гораздо легче, чем огнем.

— А вы можете сказать, какая ведьма обладала сильнейшим и опаснейшим элементом? И как она смогла пережить Элементализацию?

Этот вопрос заставил Минли задуматься. На несколько долгих секунд она замолкла, приложив длинный палец к острому подбородку, после чего опустила серые глаза на задавшую вопрос ученицу и сказала:

— Нельзя назвать кого-то определенного, многие ведьмы обладали опасными элементами. Для примера, возьмем Трикс — насколько мне известно, из них троих тяжелее всего Элементализацию пережила Сторми из-за опасности молний. Айси тоже было непросто, но она обладала врожденным талантом и лишь немногим отличалась от феи, а потому смогла быстрее всех обрести власть над льдом. Если же говорить о ком-то помимо Трикс…

Уголки губ Минли растянулись в слабой, но очень многозначительной ухмылке.

— Определенно, не могу не отметить Кизар’ари — знаменитую воительницу Истоковой войны. В её власти был элемент, что открывал дорогу ко всем остальным — накал. Способность нагревать материал, плавить его и обращать в податливую глину, из которой в последствии можно слепить что угодно. Эта способность далась ей большой ценой. Как я читала в историческим текстах, в течении всего полугода, что длилась её Элементализация, тело Кизар’ари светилось, словно раскаленный метал и даже так она, превозмогая боль, продолжала обучение. Хотите пример необходимой вам решительности — вот он.

Монета не сдержала пренебрежительного смешка и, окончательно потеряв любой интерес к лекции, встала на ноги, после чего выскользнула из аудитории через проем в потолке, сделанный исключительно из декоративных побуждений.

Облачная башня — мрачное местечко, полное тайн, призраков и теней, но в то же время, не смотря на своё первое впечатление, она очень разговорчива. Тысячи слухов, что тонкими нитями сплетаются в запутанную, длинную паутину, тысячи сплетен и легенд отражаются гулким эхом в высоких коридорах. Стоит прислушаться как следует, и ты можешь узнать множество историй, многие из которых затеряются в бесконечном потоке времени, а некоторые — станут поворотными в судьбах тех или иных людей, а то и целых миров. Главное уметь слушать и пробираться по хрупкой паутине, не обрывая при этом ни единой нити, ведь каждая из них является частью чего-то гораздо большего.

Монета умеет слушать и умеет ходить по паутине, среди всех занятий в Облачной башне это — единственное, которое вызывает у неё хоть какой-то интерес. Мало по малу, собирая кусочки запутанной и бессмысленной мозаики, она хранит в разуме столько информации и слухов, что, знай об этом ведьмы — определенно подсыпали бы ей в еду яд, или зелье, превращающее в лягушку.

Но ведьмы не знают. И в этом их главная ошибка.

— Бал был… неплохим, — сдержанно пробормотала одна из учениц башни, болтающая со своими подругами в коридоре. — Феи, как обычно, состроили из себя крашеных, блестящих куриц, над ними хотя бы посмеяться можно было.

— И не говори, — фыркнула вторая, видимо не замечая, как дрогнул её голос из-за напускного пренебрежения, — все до одной высокомерные сучки, строящие глазки спецам. Как будто они не понимают, что парни будут больше заинтересованы нормальными, сильными девушками, а не цветочными дурами, нацепившими на себя бальные платья.

— Ну, честно говоря, мне понравилось, как оделась одна из них, — робко пробормотала третья, — у неё было такое пышное золотое платье…

В коридоре воцарилась гробовая тишина, пока ведьмы смотрели на свою подругу пристальными взглядами, в которых нет ни одного намека на одобрение, или хотя бы внимание. Третья бедняга, быстро уловив намек, нарочито громко рассмеялась, хотя и не смогла скрыть нервозность за злобным весельем.

— Я имею в виду, ей с этим платьем самое место в цирке, среди клоунов и шутов, вот все зрители посмеются! — выдавила ведьма и её подруги тут же начали поддакивать, быстро погрузившись в привычную для Облачной башни рутину под названием: «кто польет фей большим количеством помоев — тот победил».

Монета закатила глаза и продолжила путь по башне, пробираясь к верхним этажам. Все самые интересные разговоры обычно ведутся там, где меньше учениц и больше преподавательского состава, а таже выпускниц, которые уже сумели понять уклад жизни ведьм.

Поднявшись по нескольким лестничным пролетам — слишком длинным, на взгляд Монеты, как будто Облачная башня пытается натренировать своих учениц путем десятиминутного подъема по ступеням без перил — проскользив мимо десятков высоких, налитых насыщенным алым цветом, окон, ведьма оказалась у верхушки замка, где царит привычная для этих этажей тишина.

В этих коридорах паутина слухов приобретает совершенной другой характер. Она едва заметная, хрупка, и сплетена из очень малого количества нитей, каждую из которых крайне сложно отыскать, или заметить, но стоит только их найти — и можно узнать что-то гораздо более интересное, чем скрываемая симпатия одной из ведьм к феям.

И Монета точно знает, где искать одну из таких нитей — там, где стоят ожившие каменные химеры, высматривающие любого нарушителя, которого они, при получении соответствующего приказа, вполне готовы съесть. Там, где гостя окружают десятки заклинаний, нацеленных на то, чтобы запугать, вызвать панику и, в некоторых случаях, убить. Там, где не бывает ни одна ведьма, только если она не подписала себе приговор. Кабинет директрисы.

Быстро проскочив мимо химер, лениво отдыхающих у входа в кабинет, и взобравшись на потолочные балки, в обход некоторых заклинаний, Монета притаилась в тени, лениво играя с замком совей куртки. Она редко проявляет интерес к делам Вигримы — в основном потому, что все они так или иначе связаны либо с управлением Облачной башней, либо с разведкой в Алфее — но в свете последних событий появилось больше поводов для любопытства.

И, как оказалось, в этом вопросе ведьма не прогадала.

— Старшая, мне нужна конкретика, — голос старухи кажется на редкость раздраженным. — Что ты увидела?

Монета невольно вскинула бровь и с любопытством посмотрела на Вигриму, меряющую шагами свой кабинет там, где находится панорамное окно, открывающее прекрасный вид на затянутое тучами небо. Напротив её, у стола, в коляске сидит Оракул, сложив руки на своей нелепой цветастой шали — на этот раз с разноцветными бабочками и узорами на ярком голубом фоне — и, нахмурив редкие брови, потирает висок двумя костлявыми пальцами, как всегда делает при головной боли. А болит у Старшей голова только в двух случаях: когда погода, впервые за несколько лет, меняется на солнечную и старческое тело не очень хорошо воспринимает перепад давления, или когда её взору предстает видение будущего. Судя по поведению Вигримы, которая крайне редко позволяет себе проявлять раздражение, или волнение, сейчас работает второй вариант.

Оракул, тем временем, глубоко вдохнула, а затем выдохнула до хрипа в легких, таким образом собираясь с мыслями, после чего начала говорить:

— Лес. Деревня пикси разрушена. Феи и ведьмы сражаются… больше ничего не могу сказать.

Вигрима резко остановилась и развернулась на каблуках, впившись в Оракула пристальным взглядом широко распахнутых глаз. Монета хотела бы посмеяться с её выражения лица, но, вероятно, и сама сейчас выглядит не сильно лучше.

— Как сражаются? — резко спросила директриса. — Погибшие будут? Мы победим?

Монета едва удержалась от того, чтобы насмешливо фыркнуть. Оракул, судя по её усталому взгляду, направленному на Вигриму, мысленно сделала примерно то же самое.

— Погибших не будет, — хрипло произнесла Старшая. — Это… не самая серьёзная драка, в которой поучаствуют ведьмы. Но она будет, и обе стороны используют силы. Победители…

Оракул замолкла и кинула косой, быстрый взгляд точно в ту сторону, где на балках прячется ведьма. Монета могла бы проигнорировать это и принять за причуды столетней старухи, но она слишком хорошо знает эту старуху, а также то, что она предпочитает не делать лишних движений без причины.

— …не могу сказать на счет победителей, — спустя долгие несколько секунд молчания, закончила Старшая. — Я не знаю, чем закончится драка. Видение оборвалось задолго до того, как конфликт подошел к концу.

— γαμώτο⁽¹⁾, — процедила Вигрима, отвернувшись обратно к окну. — Не нравится мне, куда это всё идет. Сначала феи начинают копить силы, а теперь нас ждет настоящая драка.

Оракул испустила ещё один долгий, шипящий вздох, и откинулась на спинку коляски, которая жалобно скрипнула под весом костлявого тела.

— Когда ведьмы и феи вступят в драку, это будет означать, что мир между Алфеей и Облачной башней начинает терять смысл, — тихо сказала она усталым, скрипучим голосом в котором, кажется, на мгновение проскочили нотки отчаянного изнеможения. — За одной дракой потянутся другие. Мы не можем просто сидеть и ждать неизбежного.

Почему-то, Монету на мгновение посетило ощущение, что Старшая говорит эти слова не столько Вигриме, сколько кому-то другому. Ну надо же.

— Нужно готовиться, — решительно сказала директриса. — Неважно, чем закончится битва, я не позволю Алфее давить на нас.

Вигрима подошла к столу и стукнула длинными ногтями по хрустальному шару — тот мгновенно вспыхнул и на сверкающей поверхности появились тысячи искр, медленно складывающихся в человеческую голову и шею.

— Директриса, — донесся из шара приглушенный, мужской голос, отдавшийся эхом от стен кабинета. Командир Стервятников.

— Соберите все разведданные по Алфее и отошлите их мне, составьте полную сводку со всеми мельчайшими деталями, — сразу же отдала приказ Вигрима. — И…

Она замолкла, как будто испытывает сомнения. Директриса никогда не испытывает сомнения. Она всегда до тупого уверена в себе и своих действиях, никогда не позволяет сомнениям проявиться в её голосе или решениях. Монета нахмурилась.

— И отправьте письма всем выпускницам за последние сотню лет, — мрачно закончила Вигрима. — Мне необходимо чтобы они были готовы в любой момент вернуться в Облачную башню.

Монета тихо, едва слышно выдохнула и опустила голову на подставленные руки.

— Замечательно, — прошептала она, — просто, блять, замечательно.

Не став дальше слушать разговор двух старух, она соскользнула с балки и быстро выбралась из кабинета, даже не обратив внимания на химер, настороженных новых шумом. Недолго думая, ведьма уверенно направилась по коридорам башни к выходу, уже зная, куда ей нужно идти и кого о чем спрашивать.

Возникло чувство, что начало этого учебного года стало отправной точкой в наступлении конца света, иначе непонятно, как можно объяснить такое большое количество странных событий произошедших всего за несколько недель. Сначала новость о том, что Алфея оставляет выпускниц с неизвестными целями — про это Монета ещё не знает, что думать и вряд ли она будет делать какие-то выводы, не имея на руках точных данных.

Затем просьба Вигримы побывать на балу фей — Монета так и не поняла, чего директриса хотела этим добиться. «Я лишь хочу, чтобы ты сама увидела, что происходит в Алфее и тогда… может быть, ты наконец поймешь, о чем я тебе всё это время пыталась сказать.» — прозвучал в голове фантомный голос директрисы. Что ж. Ведьма не поняла. Может быть, это такая очередная попытка заставить Монету участвовать в планах Вигримы касательно Алфеи. Может быть, попытка каким-то образом очернить Алфею, хотя каким вообще образом её может очернить банальный бал, ничем не отличающийся от остальных таких же, проводимых во дворце фей? Может быть… может быть Вигриме просто стало скучно, Монета понятия не имеет, что творится в голове этой старухи, так и не пережившей окончание Истоковой войны.

В конечном итоге, побывав на балу фей, ведьма так и не смогла сделать никаких других выводов кроме одного: «скучно и глупо».

И тем не менее, сейчас весь этот замечательный ряд событий завершается настоящей дракой между ученицами Алфеи и Облачной башни, в результате которой ещё и будет разрушена деревня пикси, что, на самом деле, совершенно не весело. Уж к каким представителям волшебного мира Монета и может испытывать симпатию — так это к маленьким, забавным феям, которые мотают себе на головы цветочные лепестки и самовольно решили уйти в леса, подальше от дрязг фей и ведьм. Будет невесело, если одну из их деревень уничтожат.

Не прошло много времени, прежде чем Монета выбралась из Облачной башни и оказалась в Сумрачном лесу, уверенно шагая по знакомой ей тропе. Это место ведьме нравится больше — спокойное, лишенное суеты и по-настоящему тихое, в нем не гуляют эхо заговоров и сплетен, лишь приятный шелест листвы, да кустарников, в которой прячется дичь. В отличие от разговорчивой башни, Сумрачный лес — тот, кто действительно умеет хранить секреты и прятать в тени то, о чем человек даже не подумает, начиная от троллей или других опасных представителей местной фауны, и заканчивая гораздо более занимательными вещами. Одна из таких Монете, конечно же, известна.

Ведьма остановилась на развилке в глубине леса. Одна из троп идет в направлении Алфеи, а другая — в направлении Красного фонтана. Между тропами стоит достаточно крупное дерево, которое, впрочем, не сильно выбивается из общей картины — если не обращать внимания, то и не заметишь. Монета, спрятав руки в карманы, скучающе протянула:

— Тук-тук.

Ответом ей послужила тишина и равнодушный шелест деревьев. Ведьма не смутилась и продолжила терпеливо ожидать, не намеренная уходить. Прошло какое-то время, может минута, может две, а может и больше, Монета не считала, потому что это в любом случае не имеет значения. В конце концов, по прошествию данного количества времени, дерево между тропами зашелестело и с зеленых листьев посыпались маленькие, едва заметные искорки, предшествующие снятию заклинания. Мгновение — и дерево вспыхивает разноцветными огнями, после которых на его месте осталась лишь сияющая пыль, лениво плывущая в воздухе.

Взору предстала третья, центральная тропа, ведущая вглубь леса. А на ней пикси.

— Dius Harmonia, ну вот и что с тобой делать? — Пакфи сложила ручки на груди и окинула Монету критическим взглядом. — Говорила же, не ходить к нам часто.

— Возник один момент, который хочу с вами обсудить, — пожала плечами ведьма. — Можно?

Несмотря на своё напускное недовольство и, может быть, даже раздражение, пикси не стала упираться — картинно закатила глаза, громко цокнула, но отлетела в сторону, открывая ведьме путь по тропе в глубь леса.

— Однажды у нас из-за тебя будут проблемы, — заявила Пакфи. — Мы играем друзей Алфеи, и Алфее определенно не понравится, если они узнают о связи с ведьмами.

— Конечно, Алфея ведь постоянно приходит к вам с проверками, чтобы узнать, была ли в деревне ведьма, — скучающе протянула Монета, шагая по тропе. — Честно говоря, я не уверена, что хоть кто-то из преподов фей вообще знает об этом месте.

— Очевидно не знает, мы же не дураки им рассказывать, — хмыкнула старейшина. — Кажется, Видельстон со своими ручными троллями слишком занята Облачной башней, чтобы обращать на нас внимания.

Монета растянула губы в слабой ухмылке, почувствовав укол веселья от говора пикси. Иногда ей кажется, что одна только Пакфи может заменить половину преподавательского состава Облачной башни и при этом повысить качество обучения раза в два.

— Ладно, — махнула, тем временем, маленькой ручкой старейшина, — о чем ты хотела поговорить?

Ведьма неопределенно пожала плечами, подбирая в голове слова, для начала нужной ей беседы.

— С феями в последнее время ничего странного не было? — в конце концов спросила она. — Агрессии там излишней, или что-то в этом роде.

Конечно же, такой вопрос не мог не насторожить Пакфи — та сразу же перевела внимательный взгляд на Монету, определенно почувствовав какой-то подвох.

— Нет, — с некоторым промедлением ответила пикси. — Ничего такого не заметила. А есть причины для беспокойства?

— Оракул увидела будущее, — коротко ответила ведьма, — и оно не радостное.

— Насколько?

— Достаточно, чтобы начать волноваться.

Пакфи издала понятливое мычание, не спеша впадать в панику и нервно расспрашивать гостью — знает, что бесполезно. Монета, может, и не питает особой верности к Облачной башне, но она не любит болтать попусту и сразу раскрывать все карты, что есть у неё на руках.

К этому моменту они наконец дошли до одного из поселений пикси — деревня Белолиста. Если не присматриваться, то можно и не понять, что тут вообще есть какие-то строения, потому что маленькие феи не особо жалуют гостей, а также не любят лишний раз попадаться на глаза местным обитателям, которые не прочь рассмотреть их кандидатуру в качестве ужина.

На крупных ветвях деревьев, укрытые пышной листвой, на сплетенных из травы и стеблей веревках, подвешены маленькие корзинки, состоящие из коры, укрепленные маленькими камушками, или косточками от плодов и украшенные цветами, упавшими листьями, а также прочей лесной растительностью — это места отдыха, где сейчас лениво качается где-то с десяток пикси, дремлющих в тени дерева. Здесь же они проводят большую часть дня либо отдыхая, либо изучая знания Древа жизни. Живут же маленькие феи ниже — под корнями деревьев, где виднеется свободное пространство, укрытое листвой. Монета не знает, как у них там всё устроено кроме того, что пространства под деревьями на самом деле гораздо больше, чем кажется на первый взгляд — вероятно, там обустроен большой муравейник с тысячами туннелей и комнат, среди которых легко заблудиться. В доказательство этой теории служит то, что из-под, казалось бы, не самого крупного дерева неподалеку, вылетела вереница пикси с горстями древесной коры в руках — их аналога бумаги, на которой высекаются знания и письмена.

— Ну, ты расскажешь подробнее, или мне нужно догадаться? — требовательный голос Пакфи вывел Монету из раздумий.

Ведьма посмотрела на старейшину, после чего села на траву, подогнув под себя ноги, потому что разговор предстоит, наверное, не самый короткий. К ней постепенно стали подлетать другие пикси, потому что чужака в деревне встретить трудно, а знакомого — ещё труднее. Пара фей смело приземлились ей на бедра и сели, подперев подбородки ручками словно малые дети в ожидании рассказа. Монета тихо вздохнула и сказала:

— В ближайшее время вам нужно быть осторожнее. Феи и ведьмы собираются подраться, а вы можете стать сопутствующим ущербом в этом деле. Понятия не имею, как они смогут разрушить ваш муравейник, но не стоит недооценивать идиотизм волшебных существ.

Конечно же, это не вызвало положительной реакции. Со стороны пикси тут же послышались шокированные вздохи и поднялся беспокойный ропот тонких голосков, обсуждающих услышанное. Пакфи, тем временем, сильно нахмурилась и приложила палец к подбородку, напряженно закусив губу.

— Оракул увидела, что одна из деревень пикси будет разрушена в ходе драки фей и ведьм? — уточнила она.

Монета не ответила, лишь пожала плечами. Старейшина, кажется, напряглась ещё сильнее и резко спросила:

— Она увидела драку фей и ведьм? Настоящую драку? С магией?

— Судя по всему да, — кивнула Монета и, понимая, о чем думает пикси, добавила:

— Похоже, наше маленькое перемирие подходит к концу.

Пакфи закрыла глаза и издала несколько ругательств сквозь крепко сжатые зубы. Никого не обрадует новость о том, что вражда фей и ведьм скоро, похоже, вновь перейдет в стадию физических столкновений. Нет ничего более разрушительного, чем вражда тех, кто находится на вершине волшебного мира.

— Всё это с самого начала не сулило ничего хорошего, — пробормотала старейшина. — С тех пор как Мавинокли⁽²⁾ упала в кому, обстановка стала только накаляться.

Монета мрачно хмыкнула в знак своего согласия. Алфея и Облачная башня смогли просуществовать в мире целых сто лет не в последнюю очередь благодаря директрисе Алфеи, которая делала всё возможное, чтобы примирить издревле враждующие стороны. Очень редко можно встретить человека, готового встать наперекор двум конфликтующим фракциям, и такие люди, обычно, заканчивают плохо. Мавинокли исключением не стала.

В один момент здоровая и крепкая, несмотря на уже преклонный возраст, фея, внезапно ложится в беспробудную кому, которую не может исправить ни один целитель, и даже пикси понятия не имеют, что послужило причиной такого происшествия. А если пикси не знают решения проблемы — значит его не знает никто. Вот такой вот интересный поворот событий.

— Не удивлена, что всё пришло к драке, — произнесла Монета, задумчиво играя с лесной травой. — Видельстон это всё равно что Вигрима, только со стороны фей. Такая же непробиваемая, параноидальная старуха.

— В этом и проблема, — кивнула Пакфи. — Она явно ничему не научилась у Мавинокли.

Старейшина покачала головой, после чего приземлилась на колено Монеты рядом с другими пикси и села, подогнув ножки под себя.

— Оракул говорила именно про нашу деревню? — уточнила она.

— Нет, — ответила ведьма. — Была просто «деревня пикси».

— В таком случае есть вероятность, что речь не о нас. В Сумрачном лесу не одна деревня пикси, так что нельзя говорить точно, на какую придется удар.

Монета кивнула, мысленно отмечая обречённость в голосе Пакфи. Бедные, маленькие феи — заложники своей природы и тех существ, с которыми они связаны. Если их старшие сестры решат воевать с ведьмами, значит пикси так или иначе будут втянуты и они ничего не смогут в этим сделать. Так было во времена Истоковой войны. Так будет и сейчас.

— Полагаю, в ближайшее время придется потаскаться с ведьмами на практики, — вздохнула Монета. — Постараюсь проследить за этим и помочь, но никаких обещаний. От скуки могу и уснуть.

Пакфи растянула губы в слабой улыбке и положила ладошку на джинсы Монеты, чтобы погладить её по колену.

— Спасибо, — с искренней благодарностью в голосе, сказала старейшина. — Уже в который раз.

Ведьма лишь махнула рукой в знак того, что благодарности излишни.

— Это меньшее, что я могу сделать после произошедшего, — произнесла она, — лучше расскажи мне о феях. Всё, что считаешь интересным.

Пакфи долго думать над ответом не стала — пару секунд помолчала, подняв глаза к голубому небу, после чего вновь посмотрела на Монету.

— Ничего нового, — пожала плечами она, — всё те же лица, всё то же поведение. Интересное… наверное, только иная с первого курса, уверена, ты уже знаешь о ней, учитывая то, как часто ты в Алфею наведываешься.

Ведьма вскинула бровь, быстро поняв о ком речь, потому что иная на первом курсе Алфеи только одна.

— Знакома с ней, — не стала отрицать Монета. — Что она такого сделала, чтобы привлечь твоё внимание?

— Оглушила тролля и оставила его без слуха на всю оставшуюся жизнь, — раздался новый голос сбоку и к ним подлетело двое пикси, похожих, как две капли воды. Нилу и Нил, вроде.

Монета склонила голову на бок, не скрывая искры удивления, вспыхнувшей в её груди.

— Они правду говорят, — кивнула Пакфи. — Девочка не новичок, а мастер своего дела, такими как она даже на пятом курсе не становится. Это опыт… серьёзный опыт.

— Раз даже ты так высоко о ней отзываешься.., — пробормотала ведьма.

— Это не хорошая новость, — сказал Нил. — Учитывая то, что ты сказала — это просто ужасная новость.

С каждой минутой этот разговор становится всё мрачнее. Монета не знает, кто такая Войси — что за дурацкое имя она себе выбрала — и чем отличается от фей помимо того, что красиво поет, а также явно имеет больше двух извилин в мозгу. Их знакомство было обрывочным, коротким и закончилось на не самой позитивной ноте благодаря её подругам, так что ведьма не знает, что эта иная из себя представляет, да и не сильно интересовалась, по крайней мере до этого момента.

Что такого есть в Войси, что даже пикси посчитали её интересной?

— Певчие Хаэроса это отдельный вид волшебных существ, — предугадав недоумение Монеты, начала объяснять Пакфи. — Мы подробнее изучили их силы и, помимо всех тех невероятных вещей, на которые способен Глас, есть у них в распоряжении одна вещица… зовется Песнью.

— Песнь — это пик мастерства владения Гласом, — подхватила Нилу. — Знаешь… что-то вроде ультимативной способности, которая формируется с течением времени. У каждого она индивидуальная, но в основе своей это невероятно сильное заклинание, которое может длиться до бесконечности — пока поет заклинатель. Мы нашли в Древе следы певчего, который Песнью смог расколоть остров Хаэроса на несколько частей.

— А другой мог брать под контроль разум людей, — дополнил Нил. — Как только он начинал петь — все вокруг тут же замирали.

Монета размеренно кивнула, принимая новую информацию. Надо же, похоже в Магиксе водятся волшебные твари поинтереснее фей и ведьм.

— В общем, сильное заклинание, способное на сильные действия, — подытожила Пакфи. — И я не сомневаюсь, что Войси этим заклинанием владеет. Она участвовала в битвах, при чем, вероятно, в масштабных, потому что Хаэрос — это буквально синоним слову «война». Она знает, как сражаться, имеет в распоряжении далеко не самые слабые способности и достаточно закалена, чтобы вести бой. А теперь представь, что будет, если Алфея, или Облачная башня, приберут к себе такого солдата?

Пикси замолкла и уперлась в ведьму испытывающим взглядом. Та испустила едва слышный вздох, наконец поняв, о чем ей пытаются сказать. Τριάδα, а Войси таит в себе не меньше секретов, чем сама Монета.

— Они не упустят такой возможности, — озвучила очевидный факт ведьма. — Как только поймут, кто она такая — вцепятся. И тогда, если начнется конфликт, то он затянется надолго.

— Именно, — кивнула Нилу. — И сама Войси этого не хочет, просто, ну, видимо она не знает, что делать. Всю жизнь провела в Хаэросе, изолированная от остального измерения, а теперь, похоже, просто не понимает, что делать.

— А когда поймет — будет слишком поздно, — заключил Нил. — Ей нельзя оставаться в Алфее. Тем более сейчас, когда феи и ведьмы готовы драться.

Монета откинулась назад, уперевшись руками в траву и устремив взгляд на небо, голубые куски которого пробиваются сквозь листву деревьев. Ну надо же. Казалось бы, ситуация не может стать печальнее.

Их знакомство с Войси было коротким, но его хватило, чтобы понять — певчая не горит желанием участвовать в каких-либо конфликтах. Учитывая всю новую информацию, полученную из разговора с пикси, она, похоже, уже достаточно навоевалась, чтобы полностью потерять любое желание драться с кем-либо.

Очевидно, Алфее будет насрать на её желание.

Феи способны на многое, в их силах буквально слиться со своими стихиями и стать всё равно что божествами, но Видельстон будет полной дурой, если упустит хорошего воина, способного на такие трюки как Песнь. А если Песнь Войси полезна в сражениях… что ж, о её судьбе долго думать не приходится. Маленькая певчая птичка, похоже, сама запорхнула в клетку и терпеливо ждет, когда её закроют.

— Девочку нужно спасать, — с несвойственной ей мягкостью, сказала Пакфи. — Войны Хаэроса жестоки, но войны на подобии Истоковой… она не должна участвовать в этом. Это не её битва.

Монета повела плечами, не давая четкого ответа.

— Наша последняя встреча закончилась истерикой посреди бального зала, — оповестила ведьма. — Теперь общаться с ней будет трудно, если вообще возможно. Не знаю, чем смогу помочь.

— Знанием о том, во что она ввязывается, и что её ждет, — предложил Нил. — Хотя бы так.

Монета промычала в знак согласия, после чего упала телом на траву, всё не сводя взгляда с неба и листвы.

Похоже, не получится просто забыть об этом маленьком инциденте, как будто его не было. Милая, наивная Войси, по настоянию своей подруги, ввязалась в такое дерьмо, из которого уже не сможет выпутаться, если подождет ещё немного. И Монета, на самом деле, достаточно эгоистичный человек — она этого не отрицает, но и не может себя винить, потому что прожила уже слишком долго, чтобы продолжать печься о жизнях окружающих её людей. Она ленива, апатична и, наблюдая за страданиями других, предпочтет просто закрыть глаза и вздремнуть, чтобы не взваливать себе на плечи лишние заботы.

Но певчая, только выбравшаяся из одного болота и сразу же угодившая в другое, гораздо более глубокое, вязкое и вонючее… такая удача — а точнее её отсутствие — это какой-то новый уровень. Возможно, Монете не стоит лезть, возможно, ей стоит вновь закрыть глаза и не волноваться лишний раз, но, наверное, раз в сто лет можно и отличиться.

В любом случае такие воины как певчие не должны попасть в руки к Алфее, или Облачной башне, это только усложнит и без того сложный конфликт.

Похоже, Монете в ближайшее время предстоит нанести очередной визит к феям.

1) Греч. γαμώτο (gamṓto) — блять, пиздец.

Вернуться к тексту

2) Мавинокли — директриса Алфеи.

Вернуться к тексту