В странном человечьем мире (джен)

Дрожа от страха, Лука сидел в гостиничном номере, пока снаружи всë окончательно не стихло. Покинутый «Бриллиант» был мрачен, полон жуткой, давящей тишины, только опрокинутые стулья с тарелками и дыры от пуль в стенах напоминали о том, что происходило тут полчаса назад. Едва держась на ногах от пережитого ужаса и разрывающей сердце печали, Лука выбрался на улицу. Куда он шёл — ему было всë равно, ведь теперь к дому Джулии он даже подойти боялся. Он выдал себя из-за собственной несдержанности и неосторожности, и этим не только усилил опасность для своей жизни, но и разбил свою дружбу!

Бедный мальчик не знал, куда податься. Он был совершенно незнаком с законами и устоями этого странного человечьего мира, и даже думал вернуться к родителям и броситься им на шеи со слезами раскаяния. Может, они действительно были правы: с людьми не стоило даже и сталкиваться. А он, морской оборотень, бросил вызов старым мудрым порядкам своего рода, вступил в общество людей, и даже открылся им — тем самым и обрëк себя. Вдруг из закоулка показался Фабрицио, несущий какие-то чертежи. Увидев Луку, он удивился не столько его стильному наряду, сколько страшной печали на его лице.

— Добрый вечер, Лука, а точнее, ночь. Судя по твоему виду, вечеринка не пошла тебе на пользу?

— Ни вечер, ни ночь у меня не добрые! — жалостливо воскликнул мальчик, стараясь, чтобы слëзы не смочили его лицо и не выдали его снова. — А с вечеринкой уж куда всë плохо! Этот Эрколе... чуть не застрелил меня!

Фабрицио ахнул, а затем сдвинул брови и погрозил в сторону кулаком:

— Мерзкий преступник! Постигнет его однажды возмездие... Ну, а тебе нечего одному в полночь по улицам бродить, ступай домой, друзья, наверное, тебя ждут.

Такой совет поразил Луку в самое сердце.

— Не ждут они меня, всех я в этой кутерьме потерял! — вскричал в отчаянии мальчик. — И дорогу домой тоже.

Слëзы всë-таки выкатились из глаз Луки, и, чтобы спрятать выступившую чешую, он закрыл лицо ладонями. Фабрицио, думая, что мальчик горюет о своих друзьях, погладил его по голове и ласково сказал:

— Пойдём ко мне. Мой особняк здесь недалеко.

Такого предложения Лука не ожидал, но последовал за юношей безо всяких сомнений, ибо больше доверять было некому.

— И это — весь твой дом? — удивился Лука, когда Фабрицио подвëл его к прекрасному, огороженному решëтчатым забором, двухэтажному особняку.

— Да, ведь наша семья богата, — улыбнулся парень, но совершенно безо всякой гордости, в отличии от Эрколе. И всë-таки Лука никогда не видел такого великолепия домашней обстановки. На полу расстилались сшитые вручную персидские ковры, стены венчали большие зеркала и картины известных живописцев, а мебель кругом была нарядная и позолоченная. Посреди роскошной гостиной показалась женщина и всплеснула руками:

— Фабрицино, ну разве можно являться так поздно!

— Чертежи должны были быть законченными, мама, — серьёзно сказал он и указал на Луку. — А мой друг Лука заблудился, и я привëл его к нам на ночёвку.

— Ах, бедный! — покачала головой мать, ласково взяла Луку за плечо и отвела в уютную комнату, где в углу красовался какой-то странный, большой и блестящий стол, а на полках стояли игрушки, плюшевые и пластмассовые. Всë это богатство удивляло и интересовало юного оборотня. Его даже в жар бросало тронуть здесь что-нибудь без разрешения этих загадочных, но добрых и прекрасных хозяев.

— Можно... я лягу здесь? — спросил Лука, показав на диван красивой зелëной обивки. А на лице хозяйки всë та же ласковая улыбка:

— Конечно, Лука, можно.

Мальчик осторожно лëг на диван и положил под голову диванную подушку. А когда хозяйка ещё и одеяло принесла, стало совсем удобно и хорошо. Так хорошо, как не было, наверно, с тёплой и ясной ночи, когда он ночевал с отцом на лугу. Только теперь он полностью и по-настоящему осознал, как добры люди. Этот мир не так уж и жесток, как ему казалось час назад, — нет, он ещё продолжит его исследование! И даже образы Альберто и Джулии, изредка мелькающие в воображении Луки, волновали уже не так остро. «Завтра... Завтра всë обдумаю...» — мысленно пробормотал мальчик, прежде чем провалиться в сон.

Утро началось суетно и подхватило Луку, понесло его куда-то вперёд, навстречу новым знаниям и впечатлениям. Сбежав вниз по устланной красным ковром лестнице, он окликнул какую-то особу, несущую на серебряном подносе блюда:

— Синьора хозяйка!

— Что ты, — засмеялась она, — я всего лишь кухарка.

— Кухарка? — удивился Лука и задумался: — Значит, на кухне служите... Где у вас кухня?

— А тебе зачем?

— Ну, есть же нужно где-то...

— Нет, едим мы в столовой, там, наверху.

«Такие богатые, что и едят в особой комнате!» — не переставал удивляться мальчик, входя в столовую, выполненную в кремовых тонах. Да и приборы на столе были не такие, как в квартире Джулии — серебряные, блестящие затейливыми узорами. Рассматривая их, Лука вдруг заметил неизвестно откуда взявшихся детей, глядящих на него из дверного проëма. Это были светловолосая девочка лет шестнадцати и мальчик помладше Луки, с каштановыми волосами и любопытными глазëнками. Но вот девочка выступила вперëд и спросила:

— Это значит, тебя приютил Фабрицио?

— Да, меня, — застенчиво ответил Лука. — А вас я вчера здесь не видел. Вы что, тоже живëте в этом доме?

Девочка и мальчик засмеялись, а вошедший Фабрицио пояснил:

— Это Беатриче и Паоло, мои сестра и братик.

— Очень приятно... — переступил с ноги на ногу Лука, изумляясь и стесняясь непонятно отчего. Паоло, которому надоело стоять просто так, усадил Луку на стул и пододвинул к столу.

— Ну приступай уже к завтраку! — нетерпеливо сказал он и уселся сам. — У нас сегодня фриттата.

Действительно, рядом с Лукой дымилось в глубокой тарелке нечто аппетитное, с ароматом яиц и овощей. Лука, никогда не видевший этого блюда, от восхищения даже не взглянул, как начали его есть, и полез в тарелку руками.

— А вилка тебе для чего? — удивился Фабрицио и указал на лежащий рядом с Лукой прибор. Только теперь юный оборотень посмотрел на то, как ест Беатриче, и взял с неё пример. В эту минуту в столовую вошла хозяйка, а за ней мужчина с густыми усами и в сером, как у Фабрицио, костюме. «Наверное, хозяин...» — подумал Лука, и не ошибся.

— Так вот он, твой друг... — поглядел он сквозь очки на Луку.

— Да, папа, — кивнул Фабрицио. — Он прибыл издалека, и ещё мало знает о нашем городе и вообще о людях.

Лука слушал, а сам уплетал фритатту, что оказалась по вкусу не хуже пасты. Такой вкусной, что он начал с удовольствием облизывать пальцы.

— Вытираться нужно салфетками, — посоветовала Беатриче и протянула мальчику платок из странной мягкой бумаги.

— Просто я этого не знал, — смущëнно улыбнулся Лука, оборачивая ладони тем, что называлось салфеткой.

— Этот малыш, вероятно, живëт в очень бедной семье, — заметил папа. — Но вы ведь ознакомите его с основными знаниями для жизни в культурном обществе?

— Постараемся сделать это, — пообещал Фабрицио.

— Конечно! — улыбнулась Беатриче, а Паоло допил свой кофе и тут же потянул Луку за собой:

— Пойдём в мои игрушки играть!

Залпом выпив оставшийся в чашке вкуснейший капучино, мальчик поспешил за своим новым знакомым в ту самую комнату, где ночевал. По словам Беатриче, она была общей и предназначалась для игр и вообще совместного времяпрепровождения. Лука удивлялся совершенно всему. И разнообразию игрушек, и завлекающему содержанию книжек, но больше всего поразил его рояль, который он вчера принял за необычный стол.

— Он такой красивый и большой! — восхищался мальчик.

— А как звучит! — сказала Беатриче села за рояль и заскользила пальцами по его клавишам. И комната наполнилась столь приятной мелодией, что у Луки замерло сердце.

— Это красиво, как и сам рояль! — прошептал он. А Беатриче играла то воздушный вальс, то энергичный джаз, то отрывки из степенных симфоний... Потом она и вовсе понеслась в лихом танце под названием «тарантелла». Паоло старательно тëр смычком по скрипичным струнам, пока не уронил его — тогда сестра, смеясь, прекратила танец.

— Я пока не музыкант, я только учусь, — спрятал братик скрипку за спину. Но Лука всë равно хлопал неистово и восторженно. А когда Фабрицио ему ещё и свои картины показал, морской оборотень окончательно решил стать неотъемлемой частью мира людей. И для этого он начал активно бороздить просторы несметных знаний о людях и всëм, что их окружает. И узнал он очень много.

Узнал, что музыка и картины, которые он видел, ещё не самые великие произведения, узнал, что к хозяину этого дома нужно обращаться уважительно, «синьор Модильяни», как и ко всякому взрослому. Узнал, что есть люди бедные, как Джулия Марковальдо, которые живут торговлей или ремеслом и одеты как попало. Узнал, что есть и богатые, как семья Модильяни, которые всегда элегантно одеты, и держат свой дом так же в красоте и удобстве. В каждой комнате всë со вкусом, всë для чего-то нужно, не то, что у мафиози, которые тащат к себе всë, что блестит или имеет цену. Узнал также, что вся земля — это огромный шар в так называемом космосе, за которым ещё множество всяких галактик.

— А за этими галактиками что таится? — заходясь от переполняющих его чувств, воскликнул Лука.

— Вселенная бесконечна! — убеждённо произнёс Фабрицио и с какой-то тихой гордостью и скорбью взглянул в небо. — Так говорил один великий учёный...

Мальчик и юноша сидели на балконе, а перед ними сияли такие плеяды звëзд, что одним взглядом не окинешь. И чем больше Лука для себя открывал, тем яснее понимал, как много ещё не знал. Он был счастлив, что столько всего интересного и полезного в один день явилось ему. Глаза его жадно обозревали всë городское пространство, но вдруг остановились на одном маленьком, но заметном домике. Дом, где жили его друзья. Окошко его светилось едва уловимым светом — значит, они не спят... Лука обернулся к другу и очень вежливо попросил:

— Фабрицио, я очень благодарен тебе... Именно ты вывел меня из тени отшельничества на дорогу познания... Но меня уже второй день ждут мои друзья, Альберто и Джулия, в команде с которыми я обещал выиграть гонку.

— Ну, раз уж обещал, то обещание сдержать надо. Ты поступаешь мудро, что уважаешь мнение своих друзей. Но ты вновь можешь заняться развитием своего ума, когда захочешь.

— Когда появится время — обязательно займусь! — заверил Лука. — А сейчас — до свидания, я должен выиграть с друзьями гонку.

— Удачи тебе! — пожелал ему вслед Фабрицио. Не теряя ни минуты, мальчик оставил позади богатый особняк Модильяни, и устремился на самые тесные улочки, к его самым первым и бесценным друзьям. Они волновались о нём, он знал это безоговорочно, но Джулии о своём прибытии лучше не возвещать — он помнил её реакцию на его чешую и жабры. Пусть его увидит только Альберто, ведь выигранная «Веспа» — их общая мечта...