В странном человечьем мире (джен)

Дрожа от страха, Лука сидел в гостиничном номере, пока снаружи всë окончательно не стихло. Покинутый «Бриллиант» был мрачен, полон жуткой, давящей тишины, только опрокинутые стулья с тарелками и дыры от пуль в стенах напоминали о том, что происходило тут полчаса назад. Едва держась на ногах от пережитого ужаса и разрывающей сердце печали, Лука выбрался на улицу. Куда он шёл — ему было всë равно, ведь теперь к дому Джулии он даже подойти боялся. Он выдал себя из-за собственной несдержанности и неосторожности, и этим не только усилил опасность для своей жизни, но и разбил свою дружбу!

Бедный мальчик не знал, куда податься. Он был совершенно незнаком с законами и устоями этого странного человечьего мира, и даже думал вернуться к родителям и броситься им на шеи со слезами раскаяния. Может, они действительно были правы: с людьми не стоило даже и сталкиваться. А он, морской оборотень, бросил вызов старым мудрым порядкам своего рода, вступил в общество людей, и даже открылся им — тем самым и обрëк себя. Вдруг из закоулка показался Фабрицио, несущий какие-то чертежи. Увидев Луку, он удивился не столько его стильному наряду, сколько страшной печали на его лице.

— Добрый вечер, Лука, а точнее, ночь. Судя по твоему виду, вечеринка не пошла тебе на пользу?

— Ни вечер, ни ночь у меня не добрые! — жалостливо воскликнул мальчик, стараясь, чтобы слëзы не смочили его лицо и не выдали его снова. — А с вечеринкой уж куда всë плохо! Этот Эрколе... чуть не застрелил меня!

Фабрицио ахнул, а затем сдвинул брови и погрозил в сторону кулаком:

— Мерзкий преступник! Постигнет его однажды возмездие... Ну, а тебе нечего одному в полночь по улицам бродить, ступай домой, друзья, наверное, тебя ждут.

Такой совет поразил Луку в самое сердце.

— Не ждут они меня, всех я в этой кутерьме потерял! — вскричал в отчаянии мальчик. — И дорогу домой тоже.

Слëзы всë-таки выкатились из глаз Луки, и, чтобы спрятать выступившую чешую, он закрыл лицо ладонями. Фабрицио, думая, что мальчик горюет о своих друзьях, погладил его по голове и ласково сказал:

— Пойдём ко мне. Мой особняк здесь недалеко.

Такого предложения Лука не ожидал, но последовал за юношей безо всяких сомнений, ибо больше доверять было некому.

— И это — весь твой дом? — удивился Лука, когда Фабрицио подвëл его к прекрасному, огороженному решëтчатым забором, двухэтажному особняку.

— Да, ведь наша семья богата, — улыбнулся парень, но совершенно безо всякой гордости, в отличии от Эрколе. И всë-таки Лука никогда не видел такого великолепия домашней обстановки. На полу расстилались сшитые вручную персидские ковры, стены венчали большие зеркала и картины известных живописцев, а мебель кругом была нарядная и позолоченная. Посреди роскошной гостиной показалась женщина и всплеснула руками:

— Фабрицино, ну разве можно являться так поздно!

— Чертежи должны были быть законченными, мама, — серьёзно сказал он и указал на Луку. — А мой друг Лука заблудился, и я привëл его к нам на ночёвку.

— Ах, бедный! — покачала головой мать, ласково взяла Луку за плечо и отвела в уютную комнату, где в углу красовался какой-то странный, большой и блестящий стол, а на полках стояли игрушки, плюшевые и пластмассовые. Всë это богатство удивляло и интересовало юного оборотня. Его даже в жар бросало тронуть здесь что-нибудь без разрешения этих загадочных, но добрых и прекрасных хозяев.

— Можно... я лягу здесь? — спросил Лука, показав на диван красивой зелëной обивки. А на лице хозяйки всë та же ласковая улыбка:

— Конечно, Лука, можно.

Мальчик осторожно лëг на диван и положил под голову диванную подушку. А когда хозяйка ещё и одеяло принесла, стало совсем удобно и хорошо. Так хорошо, как не было, наверно, с тёплой и ясной ночи, когда он ночевал с отцом на лугу. Только теперь он полностью и по-настоящему осознал, как добры люди. Этот мир не так уж и жесток, как ему казалось час назад, — нет, он ещё продолжит его исследование! И даже образы Альберто и Джулии, изредка мелькающие в воображении Луки, волновали уже не так остро. «Завтра... Завтра всë обдумаю...» — мысленно пробормотал мальчик, прежде чем провалиться в сон.

Утро началось суетно и подхватило Луку, понесло его куда-то вперёд, навстречу новым знаниям и впечатлениям. Сбежав вниз по устланной красным ковром лестнице, он окликнул какую-то особу, несущую на серебряном подносе блюда:

— Синьора хозяйка!

— Что ты, — засмеялась она, — я всего лишь кухарка.

— Кухарка? — удивился Лука и задумался: — Значит, на кухне служите... Где у вас кухня?

— А тебе зачем?

— Ну, есть же нужно где-то...

— Нет, едим мы в столовой, там, наверху.

«Такие богатые, что и едят в особой комнате!» — не переставал удивляться мальчик, входя в столовую, выполненную в кремовых тонах. Да и приборы на столе были не такие, как в квартире Джулии — серебряные, блестящие затейливыми узорами. Рассматривая их, Лука вдруг заметил неизвестно откуда взявшихся детей, глядящих на него из дверного проëма. Это были светловолосая девочка лет шестнадцати и мальчик помладше Луки, с каштановыми волосами и любопытными глазëнками. Но вот девочка выступила вперëд и спросила:

— Это значит, тебя приютил Фабрицио?

— Да, меня, — застенчиво ответил Лука. — А вас я вчера здесь не видел. Вы что, тоже живëте в этом доме?

Девочка и мальчик засмеялись, а вошедший Фабрицио пояснил:

— Это Беатриче и Паоло, мои сестра и братик.

— Очень приятно... — переступил с ноги на ногу Лука, изумляясь и стесняясь непонятно отчего. Паоло, которому надоело стоять просто так, усадил Луку на стул и пододвинул к столу.

— Ну приступай уже к завтраку! — нетерпеливо сказал он и уселся сам. — У нас сегодня фриттата.

Действительно, рядом с Лукой дымилось в глубокой тарелке нечто аппетитное, с ароматом яиц и овощей. Лука, никогда не видевший этого блюда, от восхищения даже не взглянул, как начали его есть, и полез в тарелку руками.

— А вилка тебе для чего? — удивился Фабрицио и указал на лежащий рядом с Лукой прибор. Только теперь юный оборотень посмотрел на то, как ест Беатриче, и взял с неё пример. В эту минуту в столовую вошла хозяйка, а за ней мужчина с густыми усами и в сером, как у Фабрицио, костюме. «Наверное, хозяин...» — подумал Лука, и не ошибся.

— Так вот он, твой друг... — поглядел он сквозь очки на Луку.

— Да, папа, — кивнул Фабрицио. — Он прибыл издалека, и ещё мало знает о нашем городе и вообще о людях.

Лука слушал, а сам уплетал фритатту, что оказалась по вкусу не хуже пасты. Такой вкусной, что он начал с удовольствием облизывать пальцы.

— Вытираться нужно салфетками, — посоветовала Беатриче и протянула мальчику платок из странной мягкой бумаги.

— Просто я этого не знал, — смущëнно улыбнулся Лука, оборачивая ладони тем, что называлось салфеткой.

— Этот малыш, вероятно, живëт в очень бедной семье, — заметил папа. — Но вы ведь ознакомите его с основными знаниями для жизни в культурном обществе?

— Постараемся сделать это, — пообещал Фабрицио.

— Конечно! — улыбнулась Беатриче, а Паоло допил свой кофе и тут же потянул Луку за собой:

— Пойдём в мои игрушки играть!

Залпом выпив оставшийся в чашке вкуснейший капучино, мальчик поспешил за своим новым знакомым в ту самую комнату, где ночевал. По словам Беатриче, она была общей и предназначалась для игр и вообще совместного времяпрепровождения. Лука удивлялся совершенно всему. И разнообразию игрушек, и завлекающему содержанию книжек, но больше всего поразил его рояль, который он вчера принял за необычный стол.

— Он такой красивый и большой! — восхищался мальчик.

— А как звучит! — сказала Беатриче села за рояль и заскользила пальцами по его клавишам. И комната наполнилась столь приятной мелодией, что у Луки замерло сердце.

— Это красиво, как и сам рояль! — прошептал он. А Беатриче играла то воздушный вальс, то энергичный джаз, то отрывки из степенных симфоний... Потом она и вовсе понеслась в лихом танце под названием «тарантелла». Паоло старательно тëр смычком по скрипичным струнам, пока не уронил его — тогда сестра, смеясь, прекратила танец.

— Я пока не музыкант, я только учусь, — спрятал братик скрипку за спину. Но Лука всë равно хлопал неистово и восторженно. А когда Фабрицио ему ещё и свои картины показал, морской оборотень окончательно решил стать неотъемлемой частью мира людей. И для этого он начал активно бороздить просторы несметных знаний о людях и всëм, что их окружает. И узнал он очень много.

Узнал, что музыка и картины, которые он видел, ещё не самые великие произведения, узнал, что к хозяину этого дома нужно обращаться уважительно, «синьор Модильяни», как и ко всякому взрослому. Узнал, что есть люди бедные, как Джулия Марковальдо, которые живут торговлей или ремеслом и одеты как попало. Узнал, что есть и богатые, как семья Модильяни, которые всегда элегантно одеты, и держат свой дом так же в красоте и удобстве. В каждой комнате всë со вкусом, всë для чего-то нужно, не то, что у мафиози, которые тащат к себе всë, что блестит или имеет цену. Узнал также, что вся земля — это огромный шар в так называемом космосе, за которым ещё множество всяких галактик.

— А за этими галактиками что таится? — заходясь от переполняющих его чувств, воскликнул Лука.

— Вселенная бесконечна! — убеждённо произнёс Фабрицио и с какой-то тихой гордостью и скорбью взглянул в небо. — Так говорил один великий учёный...

Мальчик и юноша сидели на балконе, а перед ними сияли такие плеяды звëзд, что одним взглядом не окинешь. И чем больше Лука для себя открывал, тем яснее понимал, как много ещё не знал. Он был счастлив, что столько всего интересного и полезного в один день явилось ему. Глаза его жадно обозревали всë городское пространство, и вдруг остановились на одном маленьком, но заметном домике. Дом, где жили его друзья. Окошко его светилось едва уловимым светом — значит, они не спят... Лука обернулся к другу и очень вежливо попросил:

— Фабрицио, я очень благодарен тебе... Именно ты вывел меня из тени отшельничества на дорогу познания... Но меня уже второй день ждут мои друзья, Альберто и Джулия, в команде с которыми я обещал выиграть гонку.

— Ну, раз уж обещал, то обещание сдержать надо. Ты поступаешь мудро, что уважаешь мнение своих друзей. Но ты вновь можешь заняться развитием своего ума, когда захочешь.

— Когда появится время — обязательно займусь! — заверил Лука. — А сейчас — до свидания, я должен выиграть с друзьями гонку.

— Удачи тебе! — пожелал ему вслед Фабрицио. Не теряя ни минуты, мальчик оставил позади богатый особняк Модильяни, и устремился на самые тесные улочки, к его самым первым и бесценным друзьям. Они волновались о нём, он знал это безоговорочно, но Джулии о своём прибытии лучше не возвещать — он помнил её реакцию на его чешую и жабры. Пусть его увидит только Альберто, ведь выигранная «Веспа» — их общая мечта...