Опасный дар для гадкого утёнка (гет)

— Семнадцатая? — пригляделся к её жетону Гарик. — Это, должно быть, на самом верху. Но я всего пару раз бывал в башне вед.

— Какой башне? — переспросила Саня.

— Веды, — подмигнул Гарик. — По-научному — ведуньи, но сейчас так не говорят почти. По-простому — ведьмы, но преподы баллы снимают, если услышат такое. Так что привыкай, ты — веда. Я — оборотень или перевёртыш. Иногда услышишь “двуликий”, но это в старинных текстах встречается. Есть ещё орки — не вздумай называть их троллями или ещё как, обидятся. А враги из орков тебе точно не нужны.

— И как выглядят орки?

— Ну как сказать, крепкие такие ребята… и девчонки. Хотя девочек-орчанок я раньше не встречал, в академию уже несколько лет не поступала ни одна из них. В общем, потом увидишь, как выглядят каменюки.

— Ладно, потом — так потом. Куда нам?

— Направо и до самого конца, — ответил Гарик, подумав пару секунд. — Запоминай дорогу, первым делом надо выучить, как добраться до столовой.

В этот момент из бокового коридора в небольшой холл перед столовой выскочили три парня.

— Пять минут осталось, — воскликнул один, вскинув руки с часами. — Успели!

А вот белобрысый крепкий паренёк при виде Саньки и Гарика затормозил и резко направился к ним. Рваная чёлка падала ему на лоб отдельными выбеленными прядями, что в сочетании с красновато-смуглой кожей создавало интересный эффект.

— Это то, что я думаю, Зотов? — уставился смуглый блондин на Саньку, преграждая им путь.

Гарик показательно вздохнул.

— Знакомься, Сань! Это — мой друг Тимур Бекетов, братец Светы, с которой ты наверняка встречалась на базе. А это, Тим, Саня Рязанцева, веда-первокурсница. И декан вызвал меня с занятия, чтобы назначить её куратором.

— Та самая Саня? — округлил глаза Бекетов и нагло принюхался, после чего расплылся в улыбке. — Очень приятно! Я Тимур! А вы куда сейчас? Можно с вами?

— Ты вроде есть хотел, — прищурился Гарик. — И вообще, найди себе свою подопечную уже. Ты же говорил, что кого-то присмотрел.

— А ты говорил, что возьмёшь себе Глеба!

— Потому что думал, что Арсен так назначит, — и Гарик ласково улыбнулся Саньке, закончив удовлетворённо: — Но что вышло, то вышло. Так что там с той девчонкой, Тим?

— Психованная, как и все веды, — передёрнул плечами Тимур. — Сказала, что сама по себе и куратор ей не нужен, прикинь! Сань, а у тебя нет хорошенькой подруги-первокурсницы?

— Никакой пока нет, — усмехнулась Саня. — Ребят, давайте уже найдём мою комнату. Номер семнадцатый в башне вед.

Парни вняли её просьбе и повели по длинному коридору к узкой лестнице с множеством пролётов. На каждом этаже вбок отходили коридорчики, начинающиеся с узорчатой арки. В верхней части арки светились номера комнат: «1-3» — на втором этаже, «4-6» — на третьем и так далее. Семнадцатая комната нашлась на седьмом этаже, дальше лестница шла на чердак, как пояснил Гарик. В верхней части арки светилось «16-17».

Коридор был небольшим и почти квадратным, заканчивался он стрельчатым окном, через которое был виден внутренний двор академии. Это Саня выяснила первым делом. Парни же сунули носы во все четыре двери — по две с каждой стороны коридора. Слева оказалась душевая с двумя кабинками и предбанником и запертая дверь с номером «16». Справа: уборная с раковинами в предбаннике и вполне современными унитазами в количестве трёх штук, разделённых каменными перегородками. Ну и Санькина комната тоже была справа. Правда дощечка с номером «17» нашлась на полу, словно сорванная чьей-то рукой. А может, тут мебель таскали и сшибли случайно.

Жетон она приложила к металлическому диску, впаянному в дверь, и та бесшумно распахнулась. Сказать, что Саня была разочарована — это ничего не сказать. Кучи мусора громоздились на полу в одной единственной, хоть и очень большой комнате. Из мебели имелась лишь кровать со сломанной ножкой, отчего она стояла перекошенная, упираясь одним углом в пол.

Получалось, прежде всего Саньке требовалось сделать уборку, раздобыть мебель, матрас и постельное бельё, как минимум, а потом уже обживаться. И за это она обещала работать целую неделю по два часа на коменданта?

— Я сейчас! — выпалила Саня, строго глянув на скептически оглядывающихся парней, и сбросила рюкзак у двери. — Охраняйте!

И, горя праведным гневом, полетела вниз по лестнице. Комнату коменданта она нашла на удивление быстро. Видимо, что-то из маршрута с опекунами в памяти отложилось.

Комендант по-прежнему разгадывал кроссворд и перед ним стояла очередная чашечка кофе.

Претензии Саньки он выслушал со скучающим лицом, и только когда она замолчала, степенно заговорил.

— Во-первых, вы знаете сколько вед учится на четырёх курсах? Нет? А я скажу: двадцать три, если включить вас. Поступление закончено, так что пополнения, надо полагать, не будет в этом году. — Комендант спокойно отхлебнул глоточек кофе. — Уже подсчитали, сколько девушек приходится на каждую комнату? Ещё учтите, что пять из них — общие учебные комнаты по одной на этаж. Не мучайтесь, подскажу. Две, а то и три веды в каждой из жилых комнат. Далее: ваша комната больше, чем остальные — почти тридцать квадратных метров. Да, ремонт только закончился, да, не убрали мусор. Но! — комендант поднял палец вверх. — Вы стены трогали? — бархатные светло-зеленые обои, настраивают на умиротворённый лад! Пол! Лакированный паркет из морёного дуба! Каждый метр обошёлся в кругленькую сумму. Да ещё зачарован рунологом, и пол всегда тёплый! Потолок! Белоснежный, покрытый чарами от загрязнения, с двумя простыми, но хорошо освещающими комнату люстрами. А балкон? Для вас одной трехметровый балкон, где можно на рассвете выпить кофе и полюбоваться на далёкие горы. И вы ещё жалуетесь? Или уборка для вас непосильная вещь?

Саня слушала его, и понимала, что реально не права. Что, не сможет убраться? Да запросто! Зато одна будет жить, а не ютится вчетвером с разными девицами. Но извиняться не спешила.

— Кровать там сломана, — сказала уже более миролюбиво. — Нет ни матраца, ни одеяла, ни подушки, ни постельного белья. И дайте, что ли, мешки для мусора и швабру. И ещё вы про ковры говорили, но там их точно нет.

— Другой разговор! — дружелюбно покивал Фарид. — Айн момент!

И он уплёлся вглубь своих владений. Скоро он вернулся, держа в каждой руке свёртки и рулоны. И принялся выкладывать на прилавок добытые вещи.

— Матрац! Не смотри, что тонкий свёрток. Развернёшь — будет тебе шестнадцать сантиметров счастья. Лучшее даю по доброте душевной! Подушка — под вакуумом, то же самое, разверни — и будешь спать на ней, аки младенец. Одеяло — та же песня. Оно большое, два раза завернёшься. Постельное бельё, пока осталось только чёрное, но на той неделе обещали ещё доставить. Так что бери, что есть. Покрывало! Цени, никому не хотел отдавать — чистая шерсть долшанских лам, мягкое, как пух. От сердца отрываю. Вот мешок, можешь сложить всё туда. А это веник, швабры нет. Ковры, видимо, спёрли, так что забудь! И ещё: когда пользуетесь прачечной внизу, в полуподвале, не забудьте встать за защитный экран после включения машины. Устал уже каждые три дня в начале года вызывать ремонтников.

Саня сгребла все богатства в большой холщовый мешок, сердечно поблагодарила и побежала обратно, почти не чувствуя веса своих богатств.

Правда к седьмому этажу из сил она выбилась. И в свою открытую комнату с трудом заползла.

Оказалось, мальчики без дела не сидели. Мусора стало гораздо меньше, кровать стояла на четырёх ножках, а рядом с ней табурет — на трёх.

Куратор Гарик и Тимур крутили в руках шарики из нефрита.

— Смотри, Сань, что нашли в этих залежах! — позвал Гарик. — Держи, твоё теперь. Что сказал Фарид?

— Сказал, что дура я набитая и неблагодарная, — жизнерадостно улыбнулась Саня, забирая у них три шарика, совсем не таких, какие были на экзамене. Эти были крупнее, но не такие красивые и с трещинками. Мешок она оставила у входа. — Комната, мол, шикарная. А как вы кровать починили? И куда девался мусор?

Гарик указал на место у стены, где ровными рядами были сложены серые плотные брикеты размером с кирпич.

— У Тима магия земли есть, ну то есть все вещи, что есть в земле и на земле его слушаются с переменным успехом. Он полукровка, как и Светлана. А батя их в строительном бизнесе. Так Тим ещё дома натренировался мусор прессовать, подглядел за рабочими магами.

— И не только мусор, — пояснил Тимур, движением руки сгребая мусор на полу в небольшую кучку. Гарик пошевелил эту кучку тонким прутом и кивнул другу. — Главное, с весом не ошибиться, чтобы все кирпичи одинаковые были. Гарик, швырни туда ещё вон ту тряпку.

Саня завороженно смотрела, как кучка мусора с добавочной тряпкой подпрыгнула над полом под руководством рук Тимура, схлопнулась и на пол свалился сероватый брикет, идеально ровный и гладкий. Тим взмахом руки отправил его в полёт к остальным брикетам.

— Всё, хоть как-то ценное — там, — кивнул в другой угол Гарик.

Саня пошла смотреть это «ценное», а парни продолжили собирать мусор в брикеты. Среди нежданных сокровищ обнаружился большой дырявый таз, в котором лежали: две деревянных ложки, железная вилка, нож с обломанным остриём, молоток, несколько ржавых гвоздей, моток толстой верёвки, стопка разномастных дощечек и щётка с длинной ручкой. Саня опустила в таз найденные шарики, пока всё равно складывать вещи было некуда.

Понятно стало, чем смогли починить кровать. Саня проверила её на прочность, попрыгав на ней. И заинтересовалась действиями мальчиков. Те раскладывали на полу, где не осталось даже пыли, сотворённые Тимом брикеты, плотно подгоняя друг к другу.

Саня не стала им мешать, подтянула добытые у Фарида богатства к кровати, распаковала и убедилась, что комендант не соврал. Матрас, одеяло и подушка сразу расправились, приобретя пышность и привычную форму. Чёрное постельное бельё идеально подошло и на подушку, и на действительно огромное одеяло. Смотрелось готичненько, но Саня не стала привередничать. Накрыла постель мягким пушистым пледом дымчато-серой расцветки. Удовлетворённо оглядела всё и вернулась к ребятам.

Те уже закончили выкладывать большой прямоугольник из мусорных кирпичей, и теперь Тим сосредоточенно хмурился, снова колдуя. Послышался хлопок, по поверхности прямоугольника расстелился серый дымок, а когда рассеялся, плита из кирпичей стала цельной.

— Столешница из мусора! — восхитилась Саня. — Гениально!

Парни радостно переглянулись.

— Ножки приделать, и будет стол, — озвучил их идею Гарик. — Но Тим хочет притащить сюда пару тумбочек, они у нас без дела стоят в гостиной. Так у тебя получится стол с ящиками. Потрогай, какая гладкая поверхность.

Саня потрогала, поверхность была не только гладкой, но и тёплой. О чем она и сообщила ребятам.

— А, — махнул рукой Гарик. — Батя его дома строит с тёплыми стенами, так эти кирпичи сразу с чарами тепла лепят. Тимур только это заклинание и запомнил из подобных. Досадно было, когда хотели холодильник таким макаром устроить, но тепло стенок ничем перебить не смогли.

За тумбочками ребята сбегали быстро, опять всё скрепляли Тимуровыми заклинаниями, так что через некоторое время Саня стала обладательницей шикарного большого стола, за которым хоть кроить платье можно, хоть уроки делать, хоть гостей принимать. Поставили его к стене между двух окон.

— Только шкафа не хватает, — счастливо вздохнула Саня, рассматривая вместе с мальчиками эту красоту.

Оба перевертыша поглядели на неё удивлённо.

— А встроенных тебе мало?

Оказалось, что справа и слева от входной двери не просто так имелись серые панели. Открываешь, а там глубокие полки, а в другом шкафу крюки и распялки.

— У нас такие же, — пояснил Гарик. — Знаешь, а ведь эту комнату готовили для куратора универсалов из вед. Раньше тут какой-то склад был. А в этом году решили его разобрать или она сама потребовала. Как её? Веда Алисия, вроде.

— Веда Алисия Вард, — поправил его Тимур.

— Ну да, — кивнул Гарик. — Так кто-то рассказывал, что она посмотрела комнату, сказала, что слишком высоко карабкаться, и осталась в старой северной башне в своих покоях.

— А эта башня какая? — заинтересовалась Саня.

— Восточная, — ответил Гарик и кивнул на дальние окна. — Будешь встречать рассвет.

— Эй, ребят, — окликнул их Тимур. — Вы как хотите, а я не могу пропустить ещё и ужин. Осталось сорок минут.

* * *

Саньку вызвали на ковёр к ректору прямо с утра. Она и проснуться толком не успела, когда услышала стук в дверь.

Вчера она аккуратно разложила по полочкам все свои скромные пожитки. Повседневную одежду от опекунов и форму от коменданта Фарида. Спасибо опекунам, не поскупились. И у неё образовалось несколько комплектов одежды.

А так называемая форма в основном состояла из разного рода камуфляжной одежды с бледно-зелёными узкими нашивками на левом рукаве выше локтя. Преимущественно это были штаны, футболки и куртки. Единственное платьице, входящее в комплект, и то было цвета хаки.

Саня против подобного не возражала, одежда была удобной, приятной на ощупь и не маркой. Но пока учёба не началась, решила ходить в цивильном — в том, чем побаловали опекуны.

И сейчас, она поспешила вылезти из уютной постели, накинула приготовленный с вечера синий махровый халат и доплелась до двери, гадая, кому неймётся в такую рань.

Оказалось, что неймётся той самой девице с кучей цветных косичек.

— Тебя к ректору вызывают, ага? — лениво произнесла Васька и заглянула в Санькину комнату. — Как у тебя тут просторно!

— Привет, — зевнула Саня, завидуя Васькиной бодрости. — Что, прямо сейчас вызывают?

— Типа да, сейчас, — Васька с любопытством оглядела Санькин халат. — Одевайся и пойдём, покажу куда. Я кстати, напротив тебя живу. В шестнадцатом. Постучи, когда будешь готова.

Саня захватила полотенце и остальные мыльно-рыльные принадлежности, как говорили на её прошлой работе, и поспешила в душевую. Через пятнадцать минут она была готова, ради ректора нарядившись в новенькие камуфляжные брюки, ботинки-берцы и чёрную футболку с длинным рукавом и с неизменной бледно-зелёной нашивкой выше локтя.

Соседка Васька её удивила тем, что вниз они не пошли, а наоборот — поднялись на чердак. Оказалось, там имелась дверь, ведущая в тоннель-переход между башнями.

— Ты ведь тоже веда? — спросила её Саня. — Работаешь секретарём?

— Подрабатываю, — поправила Васька. — Пока секретарь ректора прохлаждается на базе. Веда, да. Спасибо тётке, протолкнула меня в Академию, мать не отпускала. Но тётка тоже, протолкнуть — протолкнула, а дальше крутись как хочешь. У меня опекунов богатых нет, карманных денег никто не даст, наоборот, матери помогать надо. У нас ещё четыре мальца — их поднимать надо. Вот, попросилась на подработки, не отказали. Потом учёба пойдёт, сложнее станет, но что-нибудь придумаю. Есть у меня кое-какие мысли. Ну вот, пришли. Сейчас узнаю, можно ли зайти.

Саня огляделась. Судя по всему — приёмная перед кабинетом ректора. Всё строго и лаконично. Стол секретаря, фикус в горшке, пара кресел и диванчик для посетителей. Вот и вся обстановка.

— Заходи! — выскользнула из-за массивной двери Васька. — Ждут.

Саня, ощутив трепет в груди, выдохнула и решительно зашла внутрь. За столом, лицом к ней сидел стройный мужчина с острым взглядом тёмных глаз, модной короткой стрижкой черных с проседью волос и весьма приятным смуглым лицом. От мужчины веяло уверенностью в себе и добродушием.

— Аксана Рязанцева? — уточнил он. — Я ректор академии Демид Воронцов. Присаживайтесь.

— Спасибо, — Саня кивнула и заняла стул с высокой спинкой. — Очень приятно, господин ректор.

— Аксана, скажите мне, — ректор сплёл пальцы и упёрся локтями о стол, задумчиво её рассматривая. — Как вам удалось продержаться целых две минуты и двадцать девять секунд на испытании силы? И главное, как вы смогли деактивировать систему проверки. А вы смогли — на последних секундах.

— Я не знаю, — растерялась Саня. — Андрей с Романом тоже удивились, но я не знала, что надо убрать руку самой.

— Не знали! — ректор сменил позу и забарабанил пальцами по столешнице, при этом не сводя с неё глаз. — Вы просто не знали! Гениально, веда Аксана.

— Но это не было мне приятно, — сочла своим долгом внести ясность Саня. — Я больше скажу, если позволите.

— Говорите, веда Аксана, — добродушно кивнул ректор.

— Я врагу не пожелаю проходить этот тест! Должен быть другой способ измерения силы.

Ректор некоторое время молчал, задумчиво на неё глядя, а потом кивнул.

— Разумеется способ есть. Мне интересно только, сможете ли вы его найти. Примете это как собственное исследование? Только с условием, что вы никого не будете посвящать ни в процесс поиска другого способа, ни даже в то, что ищете такой способ. Ни тем более в то, что такой способ есть. А я почему-то верю, что эта задача вам как раз по зубам. Так что — договорились? Только представьте, сколько будущих курсантов будут вам благодарны.

— Я попробую, — решилась Саня. — Я могу пользоваться библиотекой?

— Разумеется, — кивнул ректор.

— Но почему… — Саня запнулась.

— Почему — что?

— Почему вы, зная другой способ, не отмените это варварство?

— Вы первая, кто пострадал так сильно на испытании, — охотно пояснил ректор. — Испытание закончено на этот год, так что спешки в переменах нет. У вас будет почти год, чтобы самой попытаться найти этот способ.

— И даже не дадите подсказки? — пошла на хитрость Саня.

— Ни одной, — лукаво улыбнулся ректор, кого-то ей этим напомнив. — Иначе ваше исследование не будет чистым и достаточно убедительным.

Саня задумалась, зачем ему это нужно, чтобы она искала то, что он уже знает. Но решила всё же принять вызов. Раз силу можно измерить через боль — дикость и жуть — то должно, должно быть что-то ещё.

— Веда Аксана! — кажется, ректор пытался привлечь её внимание уже несколько раз.

— Простите, задумалась, — поглядела она на него.

— Ещё один вопрос, несколько личный. Вы позволите?

— Спрашивайте, — улыбнулась Саня. Личного у неё с некоторых пор ничего не осталось. Потеряв всё, она лишь недавно обрела твёрдую почву под ногами и хоть какое-то подобие нормальной жизни.

— Вам хорошо знаком Чернов Арсений Маркович?

Сердце Саньки пропустило удар. Она вспомнила, что предшествовало «отключению системы». Образ Арсена, спасающий её раз за разом. И сейчас она словно воочию видела его на той предрассветной дороге: широко расставив ноги, стоит с упрямо вскинутым подбородком, сжимает в кулаке её косу, свисающую до земли. И взгляд — тот самый, наверное, проникающий в душу.

— Что? — очнулась от своей грёзы наяву. — Знаю ли я Арсена? Я пробыла на базе всего три дня в третьем отряде, но он там первый человек. Как я могу его не знать?

— Спасибо, веда Аксана, — ректор посмотрел как-то печально. — Я вас услышал. Возможно мы ещё побеседуем, но позже. Сейчас вы можете идти.

«Якорь, — подумала Саня, но вслух говорить не стала. — Якорь делает меня сильнее. Мой персональный якорь — Арсен».

Она вышла из кабинета ректора и медленно побрела по туннелю-проходу в свою башню. И удивилась как дошла по чердачному проходу, не спутав направление. Время на часах подсказало, что она всё ещё успевает на бесплатный завтрак.

«Я найду способ измерения магической силы!» — пообещала она себе. Но сначала требовалось изучить всё, что есть о сути магии, какие уровни существуют и всё в таком роде. А это, вероятно, тонны материала перечитать придётся.

Следующие дни прошли под грифом поиска информации. Утром Саня сортировала диковинки в логове коменданта, а потом зарывалась в библиотечные книги, которые оказались совершенно удивительными. Она глотала томик за томиком, свиток за свитком, изучая всё, что хоть косвенно могло относится к ведам или ведьмам. А ещё к магии — какой бывает, как проявляется и всё в таком духе.

Хорошо ещё, что у неё появился очень ответственный куратор, который вытаскивал её по крайней мере на обед или ужин, умудрился между делом провести экскурсию по академии, лично нашёл ей по своим каналам несколько книг о ведьмах, которых не было в библиотеке.

А ещё Гаррик помог оформить заказ на “Хрестоматию ведьмы”, которая была у каждой веды своя личная и хранилась всю жизнь. Правда доставку можно было ожидать чуть ли не через месяц, зато платить не пришлось ничего — для вед, учениц академии, “хрестоматия” высылалась совершенно бесплатно.

Пока приходилось обходиться лишь библиотечными книгами. Но в большинстве источников реально нужной Саньке информации были крохи и ошмётки.

Зато Саня, кое-как объединив разрозненные факты, смогла для себя уяснить много нового о том, кто она такая теперь есть. И составить собственное представление о ведьмах в виде списка.

Итак, ведьмы оказались долгожителями, и триста лет для них не предел. А вот с рождаемостью у вед — второе их официальное название — было совсем плохо. Мало у кого рождалось больше трёх детей. Чаще всего один за все триста лет, редко — два. Правда детородный возраст растягивался аж до ста восьмидесяти лет, а пик приходился как раз на сотню, в отличие от обычных людей. Это ещё раз убеждало её в том, что мать её не могла быть ведьмой, потому что веды своё дитё любили беззаветно, и в роддоме точно бы не оставили. Оставалось надеяться, что когда-нибудь найдётся её отец.

Ведьмы почти не болели! Единственное, что их могло подкосить — серьёзная потеря сил или лишение на долгое время связи с Матушкой землёй. Потому в академии так много растений в горшках во всех кабинетах, где занимаются ведьмы. А также имеются огромные теплицы на пятом этаже между северной и западной башнями. Эдакий зимний сад. Саня и сама установила на подоконниках своей комнаты четыре горшка с цветами — два кактуса, алоэ и фиалка — Васька поделилась, у той был целый угол уставлен горшкам с цветами. Теперь стало ясно — зачем.

Все ведьмы были красивы! Даже те, кто до инициации казался дурнушками. Для ведьм очень часто определение «гадкий утёнок» — не сказка, а реальность. Вот и Саня из дурнушки превратилась в красавицу, так что этой информации она поверила сразу.

Ведьмы не просто привлекательны, они сексуально привлекательны прежде всего для мужской половины, являясь для них чем-то вроде наркотика. Чем сильнее ведьма, тем сильнее её влияние на противоположный пол. Простой человек без дара, отведав «ведьминской любви», становился зависим, ни с кем не находя больше наслаждения подобной силы. Поэтому обществом предписан строжайший запрет ведьмам соблазнять простых людей. Кроме того, люди без дара могли не выдержать выброса насыщенной магии во время полового акта, особенно, если у ведьмы это первый опыт или инициация «диким» способом.

Без всяких отрицательных последствий для мужчин, ведьма могла заниматься любовью с магами, ведьмаками, оборотнями и теми загадочными орками, которых Саня ещё не встречала, а представления из книжек и фильмов были самыми противоречивыми. А также никаких последствий не несла связь ведьмы с некоторыми представителями условно разумных рас, вроде русалов, леших и домовых, что даже не считалось особым извращением. Саньку от этих сведений передёрнуло. Про пристрастие ведьмочек к оборотням, о чём ей сообщил Арсен, ничего сказано не было ни в одном из источников.

Правда говорилось о невольном влечении веды к самому сильному самцу в окружении. А ещё уточнялось, что сами собой мужчины вокруг вед штабелями не укладывались. Необходимое условие — очень близкий контакт, но отнюдь не мимолётный. Один из простых способов завоевать сильное влечение самца — Саньку покоробило от такого эпитета — это заняться с ним сексом, причём желательно длительным, а не на пять минут.

Саня невольно вспомнила, что спала в электричке часа полтора на плече Арсена, а он, по словам Глеба, её обнимал. Контакт весьма тесный, так не в нём ли причина увлечённости ею главным оборотнем магического мира?

В брак ведьмы вступали крайне редко, предпочитая «свободную» любовь с разными партнёрами. По крайней мере до ста, ста двадцати лет. После, видимо, уже нагулявшись, веды более охотно вступают в брак, так что замужних вед тоже хватало.

Кстати, про любвеобильность ведьм Арсен не соврал, хотя лично Саньке никакой свободной любви не хотелось. По большому счёту она всегда мечтала о том, единственном, которого полюбит и который полюбит её. Но она теперь понимала Арсена, который в любовь не верил — просто он забыл добавить, что не верит в любовь ведьмы, что больше походило бы на правду. И это был огромный повод для грусти. Может он прав, и Саня ещё просто «не развернулась». Но она всё равно не хотела верить в такое. Ей куча поклонников и любовников точно ни к чему. Может, прав Арсен, и она очень неправильная ведьма?

Инициация заслуживала отдельного упоминания. Дело в том, что, как уже говорилось, рождение детей у ведьм — весьма редкое событие. То есть девочки-веды охранялись и оберегались матерями, как самое ценное сокровище в их жизни. Чаще всего рождались именно девочки, но случалось и мальчика родить, который получал дар одной из стихий, становясь стихийным магом, либо дар, чем-то сопоставимый с даром вед, и тогда назывался ведьмаком. До определённого возраста дар «дремал» у девочек будущих вед, так же как у ведьмаков. Но после истинного совершеннолетия расцветал всем на зависть. Этот момент и назывался инициацией.

Искусственно вызвать инициацию у совершеннолетних вед, то есть после семнадцати лет, тоже было возможно. Это мог быть секс с мужчиной, сжигание на костре — не горели ведьмы в обычном понимании — могли обуглиться до черноты, перестать дышать и существовать, но возрождались через некоторое время в том же виде. Именно это случилось с рукой Саньки на экзамене. Это не отменяло болевые ощущения, пусть и заметно уменьшенные, по сравнению с чувствами обычного человека. Кроме того, инициации способствовали удушение веды, попытки утопить веду — ни то, ни другое не причиняло ведьмам сильных страданий и не убивало.

Возможно, этими уникальными качествами природа компенсировала малочисленность вед, даруя им почти полную неуязвимость и возможность, гораздо большую, чем у тех же оборотней, восстанавливаться и залечивать любые повреждения. Короче говоря — любое действие, причиняющее веде боль (потеря девственности входило в их число) запускало инициацию после семнадцати, редко — после двадцати двух лет, сопровождаясь очень яркими выбросами чистой магии на протяжении месяца или редко — двух.

«Чистая магия» доставляла неосознанное удовольствие окружающим — окружающие веду люди больше улыбались, например, проходила депрессия, появлялась уверенность в своих силах, застарелая болезнь могла внезапно начать путь к выздоровлению, а легкая простуда полностью излечивалась.

Но имелись и отрицательные стороны у выбросов: — переставали работать некоторые приборы, в последних изданиях приводили в пример сотовые телефоны, смартфоны и даже компьютеры — эти гаджеты вели себя странно, просто возвращались к заводским настройкам, при этом удалялись все файлы, контакты и программы безвозвратно. Более того, номер телефона инициированной ведьмы, счета в банках и любая другая информация о ведьме исчезала из всех гаджетов, компьютеров и даже бумаг. Записать имя ведьмы после инициации было легко лишь на специальных материалах вроде несгораемого пластика, высечь на камне, написать на некоторых породах дерева, пергаменте или, как ни банально — на бумаге с водяными знаками.

Саня эту информацию не могла опровергнуть, помнила, что паспорт был уничтожен, а корочки медсестры просто пропали. Так что доказательств не осталось. Новый ведьминский паспорт совершенно не отличался от обычного паспорта из прошлой жизни, всё та же книжечка с бордовой коркой и всеми положенными данными внутри. Кроме того, Саня не помнила, чтобы её инициации предшествовала какая-либо боль. Да и со смартфона информация исчезла не сразу.

На работу таких простых вещей, как бытовая техника, вроде пылесосов, стиральных и швейных машин или электрических чайников, магия ведьм никак не влияла. А вот конкретно кофе-машины почему-то выходили из строя, даже самые простые модели.

Так же не было выявлено влияния недавно инициированных ведьм на работу автомобилей и другого транспорта. Не выходили из строя спутниковые телефоны, не страдали радиоуправляемые машинки или те же коптеры. Ведьмам разрешалось даже летать на современных самолётах, напичканных новейшей электроникой, но лишь в крайних случаях и со строгим указанием не приближаться к кабине пилотов.

Ситуация с рождаемостью вед у обычных людей в России внезапно улучшилась после трагедии в Чернобыле. Тут и там у совершенно простых людей могла родиться маленькая ведьмочка. Называли таких ведьмочек дикими, потому что воспитывались они среди обычных людей и инстинктивно выбирали «дикий» способ инициации. В магическом сообществе имелись специальные службы поиска «диких» ведьм, которых обнаружить было непросто — Саня не нашла ни в одном источнике примет «диких» ведьмочек, только в паре мест упоминалось, что данные засекречены.

Но вот сразу после инициации и в течении ещё от пятнадцати до тридцати дней отследить таких вед было в разы легче, даже созданы были специальные приборы, которые могли засечь веду в радиусе одного, редко — двух километров.

Саня помнила, что и тут она выбивалась из общей картины — ведь Степан, тот охотник на ведьм, уверял, что засёк её таким прибором аж за двадцать километров. Видимо, приспособление показывало ещё и расстояние до ведьмы и было чем-то похоже на навигатор.

Охотники на ведьм появились ещё в средневековье, и в настоящее время продолжали существовать, сделавшись более организованными и скрытными. В основном это были простые, но обученные люди, не только не владеющие магией, но и понятия не имеющие о существовании магического мира. Как-то к ним попал прибор, созданный магами ещё в начале прошлого века, отслеживающий инициированных ведьм, что сделало охотников гораздо опасней для ведьм и менее опасными для простых девиц, которых раньше принимали за ведьм единственно из-за слишком красивой внешности.

О том, что охотники делали с ведьмами, Саня тоже нашла весьма скудную информацию. Ведьмы не были бессмертными, убить их можно было, отрубив голову или вырезав сердце. В остальных случаях ведьма могла восстановиться. В некоторых источниках упоминались пытки и полное уничтожение ведьм. Кто-то еще предполагал, что из ведьм выкачивали магию, но остальные авторы брали под сомнение подобное, так как не представляли, как это возможно осуществить технически. Разве что запереть в свинцовый ящик на долгое время, отрезав саму возможность подпитываться от земли. Или создать вокруг веды вакуум тоже на длительное время.

Кровь ведьм, взятая насильно, не обладала никакими магическими свойствами; отдельные части тела — тем более, но простые люди могли этого не знать. А вот добровольно отданная кровь ведьмы кое-на-что годилась, но опять же, на что именно — упоминаний Саня не нашла.

Про естественную инициацию, которая случалась в основном после 19 лет, ходили слухи один страшнее другого — и самовозгорание, и жестокие судороги с раздроблением всех костей, и временное превращение в жуткого монстра. Но определённых фактов с конкретными примерами Саня так и не нашла. И тем более озадачилась, потому что у неё ничего подобного не случилось, а инициацию она точно прошла естественным путём. Правда, каким именно, сама не могла понять, как ни анализировала своё превращение.

В любом случае, естественную инициацию старались не допустить, оберегая веду от лишнего стресса. Да и сами будущие веды, даже «дикие», искали искусственные пути инстинктивно. В настоящее время самыми гуманными методами инициации считалась искусственная дефлорация в целительском кабинете, либо мощный электрошок там же.

Имелись разнообразные амулеты, которые запирали не саму магию, а волны её, препятствуя их свободному течению, а также не позволяли приборам отследить инициированную ведьму. Видимо, именно такой амулет ей давал оборотень-медведь Фёдор.

Кроме того, окружающие люди могли спокойно пользоваться телефонами и прочими гаджетами рядом с ведой, носящей такой амулет. Способность пользоваться телефонами, смартфонами и компьютерами так и не возвращалась к ведьме до конца жизни. И это очень расстроило Саньку. Она много книг читала в электронном виде. Приобрести же спутниковый телефон было слишком дорогим удовольствием, да и сомневалась она, что в таком телефоне есть приложения для чтения книг.

Ещё насчет обучения — колдовали ведьмы интуитивно, так что по большому счёту им не обязательно было учиться. Разве что «диким», которые вовсе ничего не знали, вроде Саньки. Но обучение делало ведьму настоящим профессионалом с пониманием своей магии и возможностей, а также более сильной магически — благодаря систематическому подходу к разного рода медитациям и другим методикам «прокачивания» ведьминской силы.

И тут вплотную стояла проблема измерения магической силы. Болевая шкала, используемая Академией и школами магов, представлялась для каждого чем-то своим, но суть оставалась одна и некоторые моменты были для всех неизменны — как появление определённого количества предметов и удержания их. Самый низкий уровень — один предмет, самый высокий из достигнутых за много веков — одиннадцать предметов, но это абсолютный рекорд, ни разу не повторённый. Так что по сути — десять предметов считалось потолком для взрослых, состоявшихся магов, но достигали его единицы.

Санькины семь каменных шаров — тоже были рекордом для первокурсников — за всю историю академии такой результат показали не более двадцати магов. Да и то это были самые сильные веды, маги, оборотни или орки после четырёх лет обучения в академии. Понятно стало, почему так волновались члены приёмной комиссии и опекуны.

В основном первокурсники получали от одного до трёх предметов, редко — четыре, что было прямым указанием идти в универсалы, перед которыми после обучения были открыты любые дороги.

— Завтра возвращаются курсанты с базы, — как-то вечером сообщил Саньке Гарик Зотов. — Тиму подберут подопечного, и он перестанет ныть.

Её куратор с другом Тимуром уже привычно расположились в её комнате за столом, нагло нарушая режим вечерним чаепитием. Благодаря их визитам, Саня обзавелась ещё двумя табуретками, самонагревающимся чайником, тремя чашками и большим пакетом заварки. Плюшки и другие лакомства мальчики приносили с собой, несмотря на запрет выноса еды за пределы столовой.

— Как завтра? — изумилась она. Ведь было почти десять дней до их возвращения совсем недавно. Она потеряла счёт времени? — А какое завтра число?

— Шестнадцатое, — любезно подсказал Тимур. — Послезавтра уже общий сбор, и вы, первачки, тоже познаете муки учебного процесса.

Саньку же больше волновало, куда вернутся курсанты из тренировочного лагеря. Увидит ли она девочек и кое-кого из наставников?

— В гостевое крыло, конечно, — ответил ей куратор на осторожный вопрос. — Многие потом останутся учиться на подготовительных курсах в отдельных аудиториях. А наставники… Тесса Холиндер, например, секретарь ректора. Лина Кожемяко — наставница девочек-оборотней, а Ольга Воронова — препод астрономии.

— А Арсений Маркович? — не удержалась Саня от вопроса, краснея под понимающими улыбками парней. — Он ничего не преподает в Академии?

— Делать ему больше нечего, — хмыкнул Тимур. — Он ведь вожак, дел по горло.

— А ещё он главный спонсор и попечитель Академии, — укоризненно посмотрел на друга Зотов. — Так что завтра обязательно появится здесь. И на общем сборе точно будет. Соскучилась?

Саня скорчила рожицу на любопытные взгляды друзей и предпочла промолчать. Но сердце в груди учащенно забилось от мысли, что вот уже завтра она его увидит снова. Она так и не поняла, что за отношения у неё с Арсеном. И может, в Академии всё изменится. Это на базе они могли спокойно видеться, а здесь всё уже будет иначе. А Саня ещё в себе не разобралась. Вроде простила ему метку и всё прочее, а всё равно какая-то обида осталась. И что с этим делать, она так и не решила. И если совсем честно, предстоящая встреча пугала.

— Что-то мне подсказывает, — пробурчал Тим, старательно отводя взгляд от Саньки, — что в этом году наш альфа станет частым гостем в Академии.

— И что тут плохого? — удивился Гарик. — Я вообще надеюсь, что он будет вести факультатив по боевым искусствам, как на нашем первом курсе.

— С чего бы? Жорик ведёт этот факультет.

— Я не говорю, что Жорик — это плохо, — примирительно сказал Гарик. — Но Арсен всяко круче.

— Ладно, вам, — Саня одним глотком допила остывший чай и встала из-за стола. — Поздно уже, давайте расходиться.

Все те десять дней, что она провела в Академии, Саня спала без задних ног, хотя часто засыпала только под утро, и просыпалась где-то к завтраку. После завтрака она навещала коменданта Фарида и наряду с ещё одним парнем разбирала его завалы отобранных у студентов артефактов и прочего хлама.

Потом Фарид поил их чаем, рассказывая забавные истории, словоохотливый оказался комендант. Даже подкинул ей пару занимательных книг, до которых у Саньки пока не добрались руки.

После Фарида она мчалась в библиотеку, откуда Гарик извлекал её, чтобы отвести на обед, а потом и на ужин. После ужина удирала к себе, читая взятые в библиотеки книги, пока мальчишки готовили чай, да и после их ухода снова возвращалась к чтению.

Теперь надо было срочно входить в нормальный режим, а сна не было ни в одном глазу. Попыталась читать, но бросила это занятие, когда десятый раз прочитала страницу, не понимая смысла.

А всему виной был конкретный оборотень, который никак не пытался связаться с ней за десять дней. И она совершенно не могла себе представить эту встречу. Так и уснула, не придя ни к какому решению относительно Чернова Арсения Марковича, вожака и альфы оборотней и её личного наваждения.