Девять жизней Северуса Снейпа (джен)

Флаффи лениво щурился, растянувшись на своём привычном месте — мягком кресле у камина. Жизнь подходила к концу, но он был не из тех, кто страдал из-за неизбежного.

Он пережил многое. Слишком многое.

И теперь мог спокойно вспоминать вторую жизнь, в которой снова оказался обречён на компанию Поттера.

Когда этот маленький сопляк, Альбус, впервые назвал его «Флаффи», он испытал некую степень ужаса.

«Флаффи?»

Он едва не задохнулся от унижения.

«Какого, к дьяволу, хрена?!»

Но у него не было выбора. Его новый «хозяин» (а точнее, не самый отвратительный Поттер из всех возможных Поттеров) притащил его в дом, не ведая, что принёс в свою жизнь сущий ад. А потом было первое осознание.

Он услышал, как Гарри назвал мальчишку полным именем.

«Альбус. Северус. Поттер.»

Снейп остолбенел. Потом возмутился. Потом возжелал сдохнуть. Или, что более вероятно, придушить Поттера во сне.

«Назвать в честь меня?! После всего?! Да за какие грехи, мать его!»

Но тогда он ещё не знал, что впереди его ждёт нечто похуже.

Первый раз, когда он увидел Драко Малфоя в доме Поттеров, он думал, что от ярости у него выпадет шерсть.

Малфой, разумеется, ничего не понял.

— Поттер, какого черта этот урод меня так сверлит?!

— Да он всех ненавидит, Драко, не принимай на свой счёт.

Кот яростно шипел, но, конечно, его никто не понимал.

Но самой высшей степенью унижения стал момент, когда Альбус притащил его в гостиную Слизерина. Потому что он поступил туда. И в этот момент Снейп понял две вещи.

Во-первых, возможно, не всё в этом мальчике было окончательно потеряно. Во-вторых, ему снова придётся провести годы среди этой отвратительной змеиной стаи.

Кот глухо заурчал, вспоминая это.

Эта жизнь была кошмаром. Но, в какой-то мере, это был его кошмар.

Гарри сидел в кресле, глядя на старого, потрёпанного жизнью кота, который растянулся на кресле. Джинни дремала рядом, свернувшись клубком, как будто предчувствовала, что этот вечер должен остаться между ними.

Флаффи уже давно почти не шалил, не ломал вещи, не терроризировал гостей. Только ворчливо следил за домочадцами, иногда лениво царапая Гарри, когда тот делал что-то идиотское (то есть слишком часто).

Но вот что-то в нём… что-то в нём всегда было неправильное, не кошачье. Гарри видел это в его взгляде, в повадках, в проклятой осуждающей морде, которая презрительно смотрела на него, когда он не мог найти свои очки.

Он всегда шутил, что этот кот — Снейп. Но сегодня…

Сегодня он уверен.

— Снейп… это ты? — тихо спросил он.

Кот не дёрнулся. Не замурлыкал. Не отвернулся равнодушно, как обычно.

Он просто медленно… уверенно… кивнул.

Гарри замер.

Мозг попытался сопротивляться очевидному. Но все пазлы вдруг сошлись. Всё.

Все странности, все издевательства, все кошачьи проделки, этот смертельный взгляд, которым его сверлили, когда он только завёл этого чертова зверя.

Гарри медленно провёл рукой по лицу, закрывая глаза.

— Мерлин, спаси меня… — Гарри медленно убрал руку с лица и посмотрел на кота. — Ты серьёзно? — его голос звучал глухо, будто он не мог поверить собственным ушам. — Всё это время?..

Флаффи просто моргнул, ни на секунду не отводя взгляда.

Гарри судорожно выдохнул и откинулся на спинку кресла.

— Я должен был понять это раньше, — пробормотал он, уставившись в потолок.

Он закрыл глаза и позволил воспоминаниям обрушиться на него всей тяжестью.

— Ты ненавидел меня с первой секунды, — Гарри прищурился. — Я думал, что просто взял капризного уличного кота, но нет… Ты презирал меня, как никто другой.

Флаффи пошевелил ухом, но не стал возражать.

— Ты отказывался есть, если я насыпал тебе корм. Только если кто-то другой. Лили? Джеймс? Джинни? Альбус? Пожалуйста. Но если это был я — ты смотрел на меня так, будто я плюнул тебе в миску. Ты вёл себя как профессор! — Гарри вцепился пальцами в волосы. — Патрулировал дом, следил за детьми, появлялся в самый неподходящий момент, когда я с Джинни пытался… — Он замолчал и глухо простонал, закрывая лицо руками. — О, Мерлин, ты изгнал мою жену из супружеской спальни. Ты реально выбросил её оттуда!

Флаффи бесшумно зевнул, будто говорил:

«И что ты мне сделаешь?»

Гарри горько рассмеялся.

— Ты отказался от кастрации. — Он наклонился вперёд, упёршись локтями в колени, и пристально посмотрел на него. — Ты не просто отказался, ты устроил там чёртову войну. Я видел войну, но то, что ты сотворил в ветеринарной клинике… — Он покачал головой. — Я должен был догадаться ещё тогда. Кто-то другой смирился бы. Но не ты.

Флаффи довольно поджал лапки, а Гарри продолжил:

— Ты терроризировал дом. Ты гадил мне в обувь, потому что злился. Я думал, что ты просто мстительный маленький ублюдок. Но нет… ты был взрослым мужиком, который мстил мне за кастрацию! — Он закрыл лицо руками. — Ты ненавидел мои носки, — простонал он. — Каждый раз, когда я их надевал, ты вонзал когти мне в ногу, как будто у тебя лично были с ними счёты. Ты ходил по дому, как будто он принадлежит тебе! Даже Лили не могла тебя удержать, а уж если она пыталась одеть тебя в платье… — Гарри вздрогнул. — Ты устраивал саботаж званых ужинов, ломал мебель, портил стены, как будто проверял дом на прочность!

Флаффи прищурился, а потом медленно моргнул.

— Ты был слишком умён. Слишком избирателен в своём презрении. Слишком… ты. — Гарри закрыл глаза и выдохнул. — И ты, сука, самодовольный до жути. — Он открыл глаза и снова посмотрел на кота. — Признайся, ты ржал надо мной все эти годы?

Флаффи медленно вытянул лапу, зевнул…

И удовлетворённо кивнул.

Гарри глубоко вдохнул, медленно выдохнул…

И выдал единственное, что сейчас было уместно:

— Ну ты и мразь, Снейп.

Гарри молчал. Долго.

Флаффи — а теперь уже без сомнений Северус Снейп — лежал перед ним, лениво скрестив лапы и изучая его своим привычным надменным взглядом.

— Ты ржал надо мной, да? — пробормотал Гарри, не отводя взгляда.

Кот не ответил. Просто прикрыл глаза, но не так, как расслабленный кот. Скорее, как человек, который жалеет, что его раскрыли, но не собирается извиняться.

Гарри неожиданно усмехнулся.

— Ну и сука ты, Северус.

Он перевёл взгляд на его шерсть. Когда-то гладкая и блестящая, теперь она выглядела чуть тусклой, потускневшей от лет. Мускулы под шкурой уже не были такими крепкими, как в молодости, и даже хвост двигался медленнее.

Этот старый, ехидный ублюдок… Этот старый, ехидный знакомый ублюдок.

Гарри медленно протянул руку. Флаффи напрягся.

Гарри едва заметил, как лапа дёрнулась, будто Северус на мгновение подумывал вцепиться когтями в его кожу, но потом замер. Гарри осторожно коснулся его головы.

И…

И ничего не произошло.

Кот не фыркнул, не укусил, даже не зашипел. Он только жестко прищурился, но не сдвинулся с места. Гарри медленно провёл рукой по мягкой шерсти.

Тепло.

Так тепло, как будто этот чёртов гад всегда был рядом. И тут, совсем неожиданно, в памяти всплыло другое.

Как впервые взял его на руки. Как тот зарычал, но не вырвался. Как Альбус Северус впервые уснул рядом с Флаффи, и кот не сбежал, а остался, свернувшись у него под боком. Как Снейп—Флаффи однажды запрыгнул ему на колени, притворившись, что просто не нашёл другого места, но так и не ушёл, пока Гарри читал книгу. Как этот чёртов гад вставал между ним и чужими людьми, будто охранял не только дом, но и его самого. Как однажды, когда Гарри поздно вернулся домой вымотанный до чёртиков, Флаффи запрыгнул к нему в постель и просто остался там. Как следил за детьми. Как молчаливо присутствовал. Как был там, всегда, в любое время суток.

Как просто был.

Гарри глубоко вдохнул.

— Ты всегда был тут, да?

Северус-Снейп-Флаффи не ответил.

Но Гарри знал, что ответ очевиден. Он снова погладил его.

— Ну и идиот ты, Северус, — тихо сказал он.

Флаффи лениво моргнул. И впервые не стал возражать.

Северус снова закрыл глаза. В голове проносились воспоминания. Он помнил, как впервые увидел Лили.

Тринадцатилетняя девчонка с вьющимися рыжеватыми волосами и вечной кляксой от чернил на руке. Она обожала рисовать пером на полях учебников, а ещё — пытаться причесать его.

— Флаффи, ты слишком пушистый! Давай я тебе бантик повяжу?

«Попробуй, и я сгрызу тебе пальцы», — думал он, но стоило ей обнять его, как он почему-то не вырывался.

С возрастом Лили поняла, что бантики — это глупость, но не перестала тыкаться в него носом.

— Ты же особенный, правда?

И смотрела на него как-то уж слишком проницательно. Будто чувствовала.

Северус не знал, видит ли она в нём нечто большее, чем обычного кота. Но точно знал, что эта девчонка унаследовала острый ум своей бабки.

Он помнил Джеймса.

Когда Флаффи впервые появился в доме, Джеймсу было семнадцать. Гарри называл его «почти копией Сириуса» — такой же самоуверенный, харизматичный, громкий. Но в отличие от Блэка, этот не пытался мучить кота.

Наоборот. Он как-то молча подошёл и просто протянул ему руку.

— Ты странный кот, Флаффи.

«Ты странный мальчишка», — мысленно отвечал Снейп.

Джеймс, в отличие от сестры, не был подозрительным. Он просто относился к нему как к равному. Не тискал, не сюсюкал, не пытался гладить, если тот не хотел. Но в те моменты, когда Северус разрешал себя трогать, Джеймс делал это уверенно и спокойно.

— Ты самый упрямый в этом доме, — как-то раз сказал он.

Флаффи тогда только фыркнул.

— Ну давай, давай. Всё равно знаю, что ты меня уважаешь.

И Северус, чёрт возьми, уважал. Он не мог признать это вслух, но Джеймс Поттер-младший оказался гораздо менее раздражающим, чем его отец когда-то.

Наверное, если бы всё было иначе… Если бы Северус родился в этом времени, в этой семье…

Но нет. Это была его вторая жизнь.

И, несмотря на все унижения, насмешки, каскад идиотских моментов, он, чёрт подери, был частью этой семьи. И осознание этого почему-то не бесило.

Снейп снова прикрыл глаза.

Пятнадцать лет. Он прожил пятнадцать грёбаных лет в этом доме.

Пятнадцать лет, в течение которых он смотрел, как растут эти дети. Как Лили училась варить зелья, свирепо грозя отрубить руки братьям, если они сунутся в её лабораторию. Как Джеймс получал первые пробы с Авроратом, приходя домой с разбитым лицом и довольной ухмылкой. Как Альбус Северус ворчал и оправдывался что не определился, а потом всё-таки тискал его, несмотря на все шипения и рычания.

Пятнадцать лет.

И вот дом опустел. Дети выросли. Разъехались. Теперь приезжали раз в несколько месяцев, привозя с собой новые маленькие создания, которые почему-то тоже лезли его гладить.

И Снейп, чёрт побери, не всегда их отгонял.

Он уже не был котёнком. Тело было тяжелее, шерсть уже не такая густая, а когти затупились. И всё же…

Когда Лили падала в кресло, жалуясь на студентов, Снейп сидел рядом. Когда Джеймс хвалился очередным расследованием, он тихо урчал. Когда Альбус Северус брал его на руки, Северус делал вид, что не особо против. Этот дом…

Этот проклятый дом, в котором он оказался против воли… Он больше не был тюрьмой. Это было место, куда возвращались дети.

Его дети.

Проклятье. Северус вздохнул, прикрыв глаза.

«Хотя, может, всё было не так уж и плохо…»

Он услышал, как тихо потрескивает камин. Как Гарри что-то шепчет. Как на улице воет ветер. И уснул.

* * *

Где-то в Хогвартсе, в старой пыльной коморке, за сотнями других картин стоял одинокий портрет. На нём был мужчина в тёмных одеждах, с проницательным взглядом и вечно поджатыми губами. Но сейчас губы были чуть тронуты улыбкой. Едва заметной, но совсем не саркастичной.