Когда мы снова станем детьми... (гет)

Горестный стон потревожил дремотную тишину Красного леса. Каждый из тех, кто смотрел сейчас на усадьбу Вистана Гилмора, ощущал разочарование и обессиливающее отчаяние. Чем можно передать навалившееся страшной каменной тяжестью изнеможение и едкое, терпкое чувство безнадёжности?

Беглецы рассчитывали найти в этой глуши пусть не гостиницу для терпящих бедствие волшебников, но хотя бы номинальный комфорт. Хотя бы четыре крепкие стены и надёжную крышу, способные укрыть их на какое-то время. И что же? От внушительного когда-то поместья не осталось почти ничего. Бури вырвали с корнем вековые деревья, которые, падая, пробили крышу и разрушили стены. Стволы прошили два этажа до самого основания, сделав дом полностью непригодным даже для ночлега. Довершили разорение кусты и деревья, выросшие прямо посреди паркета большого холла, и на лестнице, и в спальнях, и в гостиной. В стоящий в стороне деревянный флигель, по-видимому, попала молния, и он сгорел дотла, угрюмо и одичало чернея остовом.

По какой-то непонятной причине в относительно сносном состоянии остался то ли сарайчик, то ли летний домик, ютившийся в глубине овальной поляны, на которой расположилось имение. Замо́к был сбит, ржавая перекладина валялась на земле, и дверной проем темным провалом смотрел на разоренные владения Гилмора.

Зато было и кое-что, внушавшее разом и опасение, и надежду. Из длинной металлической, порыжевшей от ржавчины и осадков трубы шёл дымок. Кто хозяйничает там? И кем станет через минуту — другом или врагом?

Путники не успели додумать свои мысли. Внутри домика раздался шум, и на поляну с радостным воплем выскочила домовиха Винни. Ширан, слетев с плеча мужа, тут же вернулась в человеческий облик и бросилась навстречу, не переставая требовать ответа, где ребёнок и что с ним.

Да, это была чудесная новость — Винни всё-таки добралась до места, в целости и сохранности. А что ещё ожидать от домового эльфа? Кого он любит, за того жизнь отдаст. Сириус мысленно скривился — их семейный домовик Кикимер был точно такой, вот только любил он мамашу, и папашу, и даже младшего братца Регулуса, и кузину Белатриссу, и кузину Нарциссу, и (в былые дни) кузину Андромеду, а самого Сириуса ни в грош не ставил и даже дерзил исподтишка. Сириусу было плевать на его симпатии-антипатии, но особенное раболепство Кикимера перед Вальбургой порой приводило его в бешенство.

Внутри сарайчика всё оказалось не так уж плохо: земляной пол выметен начисто, весь дрязг Винни успела выбросить за порог и даже соорудила из каких-то досок, более или менее чистых и сухих, подобие кроватки для младенца. В горне был разведен огонь, и дым уходил в аккурат в чудом не повреждённую трубу. На каком-то ржавом и погнутом металлическом пруте висел котелок с водой, языки пламени лизали его закопчёные бока. В остальном же тут было шаром покати.

— Хотя бы крыша над головой, — выдохнула Ширан и, отвернувшись то всех, занялась кормлением дочки, требовательным криком заявлявшей о голоде, и девочка тотчас замолчала. Винни помогала.

Ударил дождь. Но, похоже, удача не оставила отряд беглецов: крыша ни в одном месте не протекала. Впрочем, в таком случае они бы поставили палатку прямо тут, внутри.

В углу были свалены какие-то доски, и, выбрав самые приемлемые, они собрали нечто вроде деревянного настила. Одеял и матрасов не было, зато нагретый воздух не давал замёрзнуть.

— Бри, у тебя нет ещё какой-нибудь еды? — спросил Колин.

— Увы, — покачала головой Бриана. — А вода откуда?

— Тут рядом большое озеро! — радостно отозвалась Виннифред. Домовиха была счастлива, что сумела подготовить сухой теплый ночлег своим хозяевам и их гостям. Она ужасно тосковала про погибшим братьям, особенно по хозяину Маттиасу, но это нисколько не снимало с нее обязанности заботиться об оставшихся.

У кого-то желудок громко заявил о своей пустоте. Горячий чай, хоть и придал немного сил, но насытить не мог. И все понимали, что без еды делать тут нечего, а так на какое-то время это место можно было бы использовать как убежище.

Ник, Шейн и Сириус, не сговариваясь отправились на охоту. Дождь не так удручал, как чай в качестве единственного блюда на ужин. Упругие струи холодного осеннего дождя хлестали как бич. Медведь, рысь и пёс разошлись в разные стороны, надеясь поймать неосторожную зверушку, пригодную для того, чтобы сварить ее в котле. Лес был тих, только дождь нарушал вечернюю тишину. Анимаги неслышно ступали на мягких лапах. Но то ли живность этого края была чрезмерно бдительна, то ли ее и вовсе не было тут. Казалось, здесь нет даже мышей.

— Скверно, — обронил Ник. — В этом месте нет никого живого. Похоже, мы останемся без ужина. И, я так понимаю, без завтрака.

— Не останемся, — возразила Бриана. — Придумаем что-нибудь.

Шейн обвел хмурым взглядом присутствующих.

— В дневниках Вистана есть записи о том, что эти места богатейшие: много грибов, ягод, лечебных растений, птиц и животных. Но мы не встретили ни души. Что могло приключиться?

— Кто-то их съел, — буркнул брюзга Саймон.

Каким бы неприятным ни было поведение этого мальчишки, его предположение казалось вполне логичным. Никто ему не возразил. Молча улеглись на импровизированную кровать. У Брианы в рюкзаке нашлось около десятка свечей — так, на всякий случай. В сарайчике было тепло и светло. Но есть хотелось ужасно. Тем не менее, сон сморил всех сразу же: уж больно утомительным выдался день.

В полудрёме Сириус всё думал, думал, думал, как попало имя крестника в Кубок Огня? Не могло в нём появиться то, чего никогда туда не попадало. Кто-то постарался, это очевидно. Кто-то, кто настолько ненавидит Гарри, что не гнушается любыми мерами, только бы сжить его со свету. Вообще тонкий ход. Гарри в западне, и выбраться оттуда нет возможности, даже Дамблдору его из этой беды не вызволить. Остаётся только пройти эти испытания и остаться в живых, а это само по себе испытание.

Кто постарался? Кто? Нельзя же подозревать всех. А почему нет? Вполне мог кто-нибудь из министерства магии. Фадж напыщенный дурак. Барти Крауч занят восстановлением своей репутации. Людо Бэгмен — любимец публики, душа любой компании, очаровательный и ненадежный. Опытный, конечно, волшебник, но "непростительные" заклятия и не таких ломают.

Жаль, что рядом с Гарри нет опытного советчика. Советчиков-то, должно быть, хоть отбавляй. А вот таких-то, как надо, нет. Лили и Джеймс мертвы. Он, Сириус, в бегах. Римус мог бы, да тоже неизвестно где. Надо написать мальчику — подсказать, предостеречь, посоветовать...

Римус... Как он там? Принял ли лекарство, сохраняющее ему разум в ночи полнолуния? Заботится ли о нём кто-нибудь, хоть одна живая душа? И, уж конечно, не стоило сердиться, что Люпин пригласил Бриану на выпускной бал. С кем ещё в таком случае они могли прийти, как не друг с другом?

В какой-то момент сквозь дрёму он понял, что Брианы рядом нет, что он обнимает воздух. Эта мысль встревожила Сириуса: что за нелёгкая понесла её наружу? А вдруг там небезопасно? Домовихи тоже нет — не иначе ушли куда-то вместе. Куда? Не могла же она одолеть сильную умелую волшебницу? Нет, не могла. А вот заманить в ловушку — вполне. Хотя куда тут заманивать — они и так в ловушке, все до единого. В ловушке, где никакая магия не работает.

Стараясь не шуметь, он поднялся на ноги, отворил дверь и шагнул через порог. И оказался посреди хрустальной тишины ночного леса. Воздух был неподвижен. В густо-чёрном небе мерцали крупные звёзды, их переливы — зелёные, красные, голубые — были чисты не по-земному. Как суетны люди под этим пологом вечного покоя!

Сириус сам не знал, какое чувство повело его к реке. Наверное, пресловутая интуиция. В самом деле, куда могла отправиться русалка, нуждающаяся в хотя бы кратковременном общении с водой? Он шагал между древесных стволов, и странное ощущение наполнило душу: может, здесь конец пути? Может, остаться тут? Кто додумается искать их в таком месте? И без магии как-то живут люди. Скучно, неинтересно, но живут... А впрочем, лучше тысячу раз умереть волшебником, чем бесконечно жить магглом.

Гладь реки безмолвно искрилась в сиянии полной луны. Чёрное небо, берега, поросшие осокой и жухлым камышом, деревья, остановившиеся неподалеку, свежий воздух приволья — всё это составляло истинное волшебство, никому не подвластное, суровое, изначальное, чистое. То, что нельзя исказить и переиначить. То, что в клетках каждого.

Внимая красоте, настолько полной, что она даже не смогла бы уместиться в душе́, Сириус замер, словно бы растворяясь в лесном безмолвии и речных извивах. И внезапно из воды вырвалось, вознеслась и упало с плеском обратно нечто... Мелькнул огромный рыбий хвост, осияв берега и ночную мглу голубым серебром чешуи. Сине-голубая лента волос заблистала в лунном свете и исчезла, растворившись в поднявшихся волнах. И снова всё стихло, и воды успокоились. Только на песке затрепетала большая рыбина, и Винни, неподвижно стоявшая среди кустов, подхватила её, и на носатом личике домовихи появился восторг. Через пару минут к её ногам шлёпнулась ещё одна рыбина, ещё больше прежней. Винни счастливо засмеялась, и Сириус понял, отчего: теперь будет из чего приготовить ужин, а горячая еда со многим примиряет. Винни потащила добычу в сторону сарая, а он остался на своём месте, никем не замеченный. А потом, через несколько минут, гладь воды снова разбилась и вздыбилась, и из неё показались голова и плечи. Волосы покрывалом укутывали их. Русалка смотрела на луну, улыбаясь от некоего облегчения. Вода поддерживала и укачивала её, будто ласковые материнские объятия. Плавая на поверхности, она шлёпала хвостом, поднимая брызги. Холодно было так, что дыхание превращалось в пар, а ей, судя по всему, было тепло, будто в ванне.

Впервые в жизни Сириус видел Бриану такой, как есть. Собой. И прямо сейчас, в эти минуты, ему не было места в её жизни. Наверное, подумал он, в воде она счастлива, радостна и беззаботна. Должно быть, поэтому русалы стремятся уйти в глубины морей или рек. Жизнь среди людей слишком сложна, огорчительна и опасна.

Наплававшись вдоволь, Бриана выбралась на берег. Хвост исчез, и на глазах волосы укорачивались до своей обычной длины. Она наклонилась к оставленной на сухом месте одежде и тогда только заметила наблюдателя.

Что можно сделать в таком случае? Залиться краской стыдливости и убежать. Заорать в ярости и кинуться в бой. Пожать плечами и одеться. Она выбрала последнее.

— Надеюсь, ты удовлетворил своё любопытство, — ровным голосом произнесла она. И этот голос был не теплее воздуха, однако же без какой-либо враждебности. И когда она оделась, волосы и кожа её были сухи, словно вода вообще не коснулась их.

— Смотри не простудись! — усмехнулся Сириус, даже не подумав извиниться за вторжение. Тем не менее, глаза всё-таки отвел.

Бриана рассмеялась. Её смех напоминал лунные блики на речной глади — холодный, завораживающий, отключающий разум и влекущий на дно, в странный таинственный мир. Опасный смех. Он вздрогнул.

— Мы не мёрзнем. Вода для нас тепла и приятна. Разве Хагрид не говорил тебе об этом?

Хагрид... Сириус усмехнулся: нет, Хагрид ничего не говорил о физиологии русалов. Дорогой друг Хагрид всегда был больше очарован зубастыми, шипастыми, брызжущими огнем, шевелящими крыльями или множеством ног тварями. Едва ли русалы казались ему столь же интересны, несмотря на то что в своей родной стихии бывают смертельно опасны — при определенных условиях. Однако чтобы Рубеус о них ничего не знал — кто поверит? А вот что сам не удосужился порасспросить у любителя жутковатых тварей о подводных жителях — вполне.

Пока он пристыженно молчал, Бриана успела одеться.

— Уха — это хорошо. Но маловато, — заметила она как будто про себя. — Надо поискать ещё пропитание.

— Какое? — встрепенулся Сириус, с готовностью меняя не совсем удобную тему.

Бриана обвела взглядом окрестности.

— По берегам рек, почти в самой воде, растет стрелец и бурый речной лук.

— Стрелец? — Сириус мысленно попенял себе, что недостаточно настойчиво корпел над травологией в годы учебы. Эх, вернуть бы те золотые годы...

Бриана кивнула.

— Такой водяной картофель.

Она пошла по берегу, вдоль кромки воды. Под её сапогами хлюпала вода и громко чавкала грязь. Неподалеку закричала какая-то птица. Над самой рекой появился туман, который лунный свет подсвечивал и наполнял сиянием. Стало совсем холодно: дыхание сразу превращалось в пар.

— Гляди!

Практически из воды вверх тянулись, как руки, бледно-зеленые стебли, на конце которых обнаружились стрелки, коричневые и мохнатые, будто камышины. Бриана нашла ветку и, сломав её, принялась ковырять толстой частью в воде. Через минуту с торжествующим видом она извлекла пяток небольших клубней и один за другим бросила на траву. "Винни!" — позвала она, и домовиха тотчас явилась.

Винни ходила за ними и подбирала найденные клубеньки стрельца. А потом они отыскали и несколько луковиц бурого лука. Шелуха у него и впрямь была цвета обжаренного кофе. Как радовалась Винни! Она радостно выкрикивала, подскакивая к очередной находке, и укладывала их на большой кусок бересты, которым разжилась где-то.

— Я почистила рыбу и поставила варить в котелке, мисс Бри, — похвалилась она с милой застенчивой улыбкой. — Сейчас добавлю всё это, соль, перчик, немножко пряных травок — и уха будет чудесная!

Сириус не жаловал домовых эльфов. Совсем. Не терпел их раболепия и лизоблюдства. Однако Винни своим наивным добрым бесхитростным видом и неподдельной любовью к хозяевам вызывала у него вполне искреннюю улыбку. Она не просто служила, но старалась порадовать их.

Когда они вернулись в сарайчик, его страшно голодные обитатели пробудились все как один и с жадным любопытством наблюдали за процессом приготовления ухи. Никто не произнес ни слова: оно и понятно — было бы что положить в пустой живот. Даже брюзга Саймон молча разглядывал загадочные клубни и луковицы. Вероятно, догадывался, что единственное замечание перевести чашу всеобщего терпения.

Волшебники несколько расслабились: теперь стало ясно, что и завтрак будет. Рыбы в реке полно, да и съедобных растений предостаточно. Крыша прочная, дров довольно. Здесь вполне можно провести некоторое время. Но что дальше? Добровольно отрезать себя от цивилизации? Обратиться в отшельничество, как хозяин "Сухого пня"? Жить, как магглы, отказавшись от магии и своих сил, и постепенно деградировать? Забыть всё, что лежит за пределами Красного леса?

— Отсюда надо уходить, — твёрдо заявил Ник, нарушив тишину первым.

— Куда? — спросил Шейн. — Алиссия нас везде найдёт.

— Что ж теперь, скрываться в щелях, как крысы? — воскликнул Колин.

— А не лучше ли найти их и дать им бой? — предложила Ширан. — Дать то, чего Алиссия так жаждет!

— Да? И сколько ещё погибнет при этом? — не удержал языка за зубами Саймон, упустив хорошую возможность промолчать. — Двоих тебе было мало?!!

— Трусишь?! — Колин вскочил на ноги. — Отсидеться хочешь?!!

— Да! И не я один! — Саймон тоже встал.

Эвива испугалась:

— Мальчики, что вы?..

Саймон, по всей видимости, решил высказаться до конца:

— Всё из-за тебя! — бросил он в лицо Бриане. — Маттиас и Сэм погибли из-за тебя! Потому что ты прячешься за чужими спинами и боишься встретиться с ней один на один. Захотелось покрасоваться русальими чарами, а расхлёбывать за тебя должны другие?!!

Бриана побледнела. Краска так резко отхлынула от её лица, что Сириус испугался, что она попросту упадёт в обморок.

— Нельзя сказать, чтобы я не думала обо всём этом... — тихо ответила она, опустив голову.

Ободряюще обняв её за плечи, Сириус посмотрел на Саймона долгим тяжёлым взглядом.

— Эй, малец! — окликнул он подростка, и голос прозвучал хрипло, глухо и угрожающе, будто рычание приготовившейся кинуться в бой собаки. — До сих пор я неплохо относился к тебе и терпел твоё нытьё. Но если продолжишь в том же духе, получишь по шее, обещаю.

— Да и ты нам без надобности! — выплюнул Саймон. — Из-за тебя мы все загремим в Азкабан как укрыватели!

— Давай-ка поговорим по-мужски! — Сириус тоже встал, не замечая, как Бриана схватила его за край пальто. — Или ты только при женщинах храбришься?

— А пойдём! — поддержал Ник. — Придётся объяснить ребёнку, что к чему.

Саймон, крепко схваченный за воротник, был вытолкнут наружу, из-за затворяемой двери ещё был слышен его возмущённый вопль по поводу "ребёнка", а потом всё стихло и наступило полное безмолвие.

Бриана уткнулась лицом в колени. Мир окончательно рушился. Вдребезги. Но слёз не было. Саймон прав: они все рискуют жизнью из-за неё. И братья погибли, потому что спасали её и остальных. А не пришлось бы, если бы...

— Саймон неправ, — Ширан бесшумно подсела и обняла подругу, а Винни, положив девочку на собственную шаль, подсела с другой стороны и, сочувственно глядя, принялась гладить Бриану по голове. — Это наше общее решение. Никто из нас не бросит друга в беде. Саймон бы бросил... Но он несовершеннолетний, и мы несём за него ответственность, только поэтому он ещё с нами. И мы не крысы, это неправда. Просто пока мы не готовы к атаке. Но только пока. Поверь, Маттиас первый сказал бы тебе это.

— Алиссия не успокоится, — вздохнула Бриана. — Быть со мной опасно. Я сейчас как чума — приношу смерть тем, кто рядом.

— Ты ошибаешься, — спокойно отозвалась Ширан. — Ты наш друг и член семьи. Мы приняли тебя в семью, понятно? И не смей расклеиваться от слов какого-то малодушного сопляка!

— Мисс Бри, — проговорила Винни. — В таких-то испытаниях и узнаётся, кто друг, кто враг, а кто лучше бы держался подальше.

Ширан поднялась и чуть приоткрыла дверь.

— ...а если хочешь, можешь валить на все четыре стороны... — донёсся суровый голос Ника. — Как старший в семье я тебе разрешаю.

— Ну, и свалю, — буркнул уже не так самоуверенно Саймон. — Как только выберемся отсюда...

— Нет уж, — усмехнулся Колин. — Мы все тебе не нравимся. Ты никому из нас не друг. Хуже змеи. Вот и иди один. Хоть в Пожиратели смерти иди. Я тебе больше слова не скажу, руки не подам и на улице не узна́ю. Проваливай.

— Справедливо, — согласился Шейн. И мужчины, как один, подвернувшись спиной к смутьяну, зашагали в сарай.

Уха наконец сварилась. В молчании беглецы расселись вокруг котла и так же молча ныряли ложками в горячую гущу, иногда только похваливая повара и добытчика. Уха была огненной, отменно хорошей, и её хватило всем. И после ужина на душе у них стало полегче. Во всяком случае, несколько дней здесь можно было продержаться, покамест не будет выработан план защиты там, вне Красного леса.

Осадок после выходки Саймона остался у всех. Конечно, на словах братья были резки, но у каждого щемило сердце от мысли о том, что мальчишка сейчас, возможно, бредёт наугад по полному опасностей лесу. А ну как поймают? Алиссия и её братец вполне могут попрактиковать "круциатус" на этом паршивце. Настоящей-то боли он и не нюхал... Впрочем, опасения оказались излишни: через полчаса тихонько скрипнула дверь, и собственной персоной нон-грата в проём шмыгнул Саймон.

— Смотрите-ка, — усмехнулся Ник, у которого, признаться, отлегло от сердца, — кто вернулся.

— Что я, дурак, ночью по лесу бродить? — огрызнулся тот. — До утра поте́рпите моё присутствие, не помрёте.

Утро третьего ноября выдалось хмурым и дождливым. Мелкий частый дождь не давал выйти из сарая, но к обеду небо разъяснилось. Заняться тут толком было нечем, и Сириус пошёл пройтись. Не всё в жизни решается волшебством, иногда многое зависит от простого везения. Он решил, что, возможно, в руинах усадьбы найдётся, чем поживиться.

Сириус вошёл через пролом в стене и повернул налево. Вдоль по коридору, минуя какие-то двери. Должен же быть какой-то ориентир, точка отсчёта. Такой точкой, по идее, должен быть холл, и холл отыскался. Как ни странно, входная дверь была всё ещё заперта изнутри. Сам не зная, для чего, Сириус отодвинул засов и толкнул её. С сиротливым и, пожалуй, слишком громким скрипом дверь отворилась. Смысла в этом не было никакого, и он снова закрыл её, как прежде.

Назначения некоторых помещений угадать было нельзя, другие давали некоторое представление о себе. Например, комната, которую Сириус счёл гардеробной. Там была большая напольная ваза с тростями и зонтами, от которых остались одни остовы. Одежда отсырела и превратилась за годы в гниющее тряпьё. В столовой на столе ещё стояли тарелки и бокал. На кухне, вероятно, можно было раздобыть посуду: целый шкаф никому не нужного столового серебра и фарфора. Какая расточительность со стороны хозяев... Однако умелые волшебники вполне могут всё это себе наколдовать.

Мебель под воздействием влаги покоробилась, местами дерево вздулось, а местами было изъедено жуком древоточцем. Замечательная викторианская обстановка обрела плачевный вид. Сквозь лишившиеся стёкол окна задувал ветер.

Сириус осторожно пробирался к лестнице, стараясь не нарушать мертвый покой разрушенного поместья. Интересно, где же хозяин? Неужто Вистан Гилмор так и сгинул невесть где? Где-то же должна быть его могила. Должно быть, останки несчастного сквиба покоятся теперь на лондонском кладбище...

Он прошел было мимо кладовой, однако не удержался и заглянул внутрь. Прежде там, должно быть, было много всего. Судя по всему, Гилмор жил на широкую ногу, тем не менее, в полном одиночестве. Смог бы он, Сириус, однажды принять такой решение? Скорее всего, нет.

Из кладовой некая с трудом открывшаяся дверь вела в черноту провала. Похоже , это был винный погреб, и, перекинулись в пса, Блэк обозрел ряды бутылок, стоявших на полках. Они были покрыты пылью и паутиной и, совершенно очевидно, никем не тронуты. Он спустился вниз по шаткой деревянной, чудом уцелевшей, лесенке и расслышал приятно тяжёлые и булькающие бутылки по карманам. А потом, выбравшись опять наверх, поднялся по каменной лестнице. Шиповник, росший посреди коридора и корнями разломавший паркет, задел его руку шипами, и кожа заалела алыми полосами.

Во втором этаже обнаружились спальни, где посреди постелей росли кусты. А кроме того, имелся большой и почти пустой зал с огромными, почти во всю высоту стены, окнами, в которых почти полностью было видно послеполуденное небо.

В углу стоял рояль. Без сомнения, это был чрезвычайно дорогостоящий инструмент. В былое время дерево было окрашено в белый цвет. Теперь же лак полностью облез, краска шелушилась, клавиши под воздействием стихий частью размокли, частью ссохлись, а натяжение струн ослабло.

Сириус провёл пальцами по клавишам. Звуки, которые он сумел извлечь, напоминали шёпот больного, потерявшего голос. Нотные листы, лежавшие на стуле около рояля, пожелтели и скукожились. Он бережно опустил крышку, чтобы хоть так сберечь клавиатуру от ещё больших и неминуемых повреждений, а потом спустился вниз и вышел через разлом в стене.

Бриана ждала его внизу, сидя на поваленном дереве. Она не нарушила его уединения, и за это Сириус был ей благодарен. Остальные бродили, кто где, стараясь держаться в пределах видимости друг друга. Винни развела на поляне костер, из досок соорудила кухонный стол и жарила пойманную рыбу и найденные клубни стрельца, росшего по берегу в изобилии.

Вино, которое Сириус добыл в погребе, оказалось очень, очень старым и вызвало живой интерес.

— Ого, я и не знала, что Вистан Гилмор занимался тут виноделием, — усмехнулась Ширан.

— Должно быть, вино ему привозил Лестрейндж, — возразил Шейн.

— Что ж, спасибо ему за это! — открыв бутылку, Ник принюхался к содержимому и удовлетворённо хмыкнул. — Такое вино стоит теперь не одну сотню фунтов. Но я предлагаю распить его совершенно бесплатно.

Эвива засмеялась:

— У нас же нет бокалов!

— Придётся пустить бутылку по кругу. Бродяги не капризничают.

— Такое чувство, что мы что-то празднуем, — Колин свалил охапку валежника неподалёку от костра, чтобы Винни смогла продолжить готовку.

— А почему бы и нет? — задумался Шейн. — Как насчёт того чтобы отпраздновать такой факт: мы живы-здоровы и даже обитаем в относительно комфортабельных условиях?

— Неплохо!

Бриана сунула руку в карман, вытащила какую-то вещицу и протянула её Сириусу. Золотой кулон на тонкой длинной цепочке, изображающий герб Гриффиндора. На красной эмали был изображён золотой лев, вставший на задние лапы. А внизу выгравирована надпись: "Доблесть, отвага и честь. Храбрые сердцем бессмертны!"

— С Днём Рождения, Сириус.