Заплутавшие странники. Книга I. Возгорание. (джен)

На следующий день Джостар отправился в Запределье, на осколки бывшего Дренора. Чувство вины так и не ослабевало. Сейчас, когда он не знал ни где бывший спутник, ни что с ним, беспокойство не отпускало его. Проходя перевал мёртвенного ветра, мимо Каражана, солдат вспомнил старца, коего он встретил в Награнде. Такой сильный колдун мог стать отличным подспорьем в бою, кроме того, какими бы ни были его мотивы, он, вероятно, заинтересован в успехе операции, иначе не стал бы инициировать их встречу. "Уж он-то должен знать, где сейчас Огнебрад" — думал вояка. Пройдя через болота и попав в выжженные земли, солдат решил первым делом наведаться в крепость Стражей Пустоты, обосновавшиеся там бойцы уже давно сидят без дела, изредка отбивая нападения Орков и истребляя остатки Легиона. По пришествии Джостар направился в южную ставку командования, здесь просиживали штаны за столом переговоров нижестоящие офицеры, все важные операции планировали в северном штабе потому скука была написана на лице каждого. Когда Джостар предложил им присоединиться к авантюре, они долго сомневались, ведь предательство и дезертирство могли стоить им жизни, но после все согласились, одни от скуки, другие из личной неприязни к армии, третьи за компанию. После переговоров один из офицеров напомнил, что в пещере под крепостью живёт маг крови Касым Шарим и проводит там свои исследования в области тёмной магии. Покинув крепость, Джостар решил наведаться к чародею и пройдя к подножию горы, как его про проинструктировали, нашёл вход в пещеру, а рядом с ним — пульсирующий алым светом кристалл. Как только боец до него дотронулся, то в ту же минуту очутился внутри пещеры, где под навесом посапывал бородатый гном. Разбуженный карлик был зол от такого внезапного появления нежданного гостя, но вскоре смягчился и выслушал предложение солдата. Убедить его не составило большого труда, колдун и сам был рад в кой-то веке на практике испытать свою силу, а интересы Альянса его и раньше не особо волновали.

Покинув пещеру, вояка пошёл к Тёмному порталу. Там среди обсидиановых осколков и обугленных скал всё ещё скрывались недобитые остатки былого величия демонов, но Джостару было всё равно, попав по ту сторону портала, проходя по безжизненным пустошам Дренора он не вступал в бой без необходимости. Грусть сдавливала сердце матёрого бойца, на открытых просторах полуострова адского пламени, одиночество угнетало его, здесь на милю вокруг не было никого, кто мог бы скрасить долгую дорогу.

В Оплоте Чести он заметил одиноко стоящего человека напротив каменного надгробия. Там был похоронен его сын, сражавшийся за честь и славу Альянса с Пылающим Легионом, но потерпел поражение при штурме Тёмной Цитадели. Он был единственным напоминанием отцу о покойной жене, ставшей жертвой чумы во время эпидемии в Лордероне, теперь несчастный потерял свой жизненный ориентир, в нём не осталось ни ненависти, ни скорби. Каждый день этот человек приходил к могиле и в молчании смотрел на грубо выдолбленные роковые слова, представляя, как будет смотреться на могильном камне его имя. На предложение Джостара он ответил равнодушным согласием, но в серьёзности слов мужчины сомневаться не приходилось. Солдат продолжил свой путь, а опечаленный отец так и остался стоять напротив безжизненного камня. Проходя по красной иссохшей равнине Джостар не переставал думать о том человеке. Он вспоминал свой жизненный путь и боль утраты близких людей. "Всё таки, почему же я тогда не умер". — размышлял он, смотря на землю под своими ногами. Всю дорогу до Шаттрата и после его не покидала эта мысль, она зудила в мозгу и эхом в голове раздавалась из раза в раз: "Почему не умер". Лишь вид Награнда смог на время отогнать эти мысли.

Гул водопада заглушил все прочие шумы, а пейзаж с мрачных зарослей леса Террокар сменился на осенённые светом солнца цветущие луга, парящие в воздухе островки наполняли атмосферой лёгкости и безмятежности, не удивительно что это место покорило сердце самого опытного охотника во всём Азероте. К концу дня вояка дошёл до лагеря Эрнестуэя. Три палатки стояли полукругом возле небольшого костра, недавно служившим очагом для аппетитных стейков из талбука. Один из охотников, патрулировавших окрестности сообщил Хемингу о приближении чужака, но завидев старого брата по оружию старик знатно повеселел.

-Слышал, один старый дворф решил устроить пикник на дикой природе. — сухо, но дружелюбно сказал Джостар встретившему его дворфу.

-Я бы не удивился, если бы такой безнадёжный пьянчуга нашёл наш лагерь по запаху. Я прикажу подготовить для тебя бочку лучшего эля! Рад тебя видеть, старый друг.

-Рад видеть тебя, старина, пришёл я к тебе далеко не за тем, что б опустошить твои запасы.

-Вот так новости. Стало быть, что-то серьёзное?

-Это дело касается нас обоих. Сейчас я пришёл к тебе, не как к воину Альянса, но как к другу. Последнему, что воевал со мной под корнями мирового древа.

-Эта война стала трагедией для каждого, кто в ней участвовал. Сколько лет прошло, а мир до сих пор не оправился после всех этих бед.

-Всё гораздо хуже. Война продолжается. Победив одного врага мы обрели новых. Орда сейчас на пике своего могущества из-за союза с расами Калимдора. Но главный враг всегда рядом. В любой войне нет противника страшнее, чем неверный союзник...

-Я не стану помогать тебе в войне против ночных эльфов.

Джо порядком смутился от такой резкости, но достаточно быстро вернул самообладание и попытался разрядить обстановку.

-А ты, как всегда прямолинеен. Хотя, краткость свойственна всем дворфам. — уколол вояка с ироничным тоном своего низкорослого товарища.

-Избавь меня от идиотских шуток. — дворф был необычайно серьёзен, попытка Джостара свести спор к шутке ни к чему не привела, — Я же знаю, что ты задумал, и понимаю почему. Война всё ещё будоражит мой дух, но за годы странствий я открыл для себя её иную суть. Ты ищешь врагов в себе подобных, но настоящий враг — не тот, которого способен победить простой смертный.

-И с каким же врагом борешься ты?

-Весь этот мир — вот настоящий враг! — с блеском в глазах ответил охотник. Казалось, в этот момент старый дворф помолодел лет на сорок, оживив в воспоминании юношеский задор, каким обладал когда-то каждый, — Ты только представь: такой огромный, безжалостный и бессмертный. С самого начала мы варимся в этом огромном котле, пытаясь выбить себе место, решая кому жить, а кому умереть, но мы не хотим остаться в нём одни, единоличными правителями. Нет. Всё чего мы хотим — это освободиться от него. Почувствовать силу диктовать миру свои условия и на равных с миром определять свою судьбу. Наша роль в масштабах всего сущего ничтожна, пройдёт наш век, а мир может нас даже не заметить. Именно поэтому каждый день мы должны бросать вызов этому могучему врагу, и бороться, открывая в себе непознанные силы для новых сражений и каждый раз, с каждой новой покорённой вершиной расширять свой кругозор, возвышаясь над этим миром, приближаясь к его пониманию. Это и есть суть войны. Найти себя в мире и в сражении с ним найти мир в себе.

Слова Хеминга разочаровали Джостара. Такое нелепое сравнение с войной оскорбляло воинскую гордость, и более того оскорбляло память бесчисленных павших солдат на полях третьей войны.

-Похоже, ты забыл реки крови, наполнившие воды Калимдора. Пестрящий гул воронья на полях Лордерона. Ты забыл, что настоящая война — это жертвы и потери. В твоей войне нет никакого смысла...

-Только такая война имеет смысл. Этим мы и отличаемся, старый друг... — с грустью ответил Хеминг, окинув взглядом необъятный простор Награнда. Красоту, какой Джостару никогда не понять, — Ответь на один вопрос. За что ты сейчас сражаешься?

-Ответ был очевиден, однако, каждый раз этот вопрос ставил Джостара в ступор. В конечном итоге, каждый раз, отбросив сомнения, солдат должен прежде всего исполнять свой долг.

-Каждый день и до самой смерти... За Альянс.

-Альяна, который ты знал, больше нет.

-Я был частью этого Альянса, и он жив, пока я его защищаю.

-И как далеко ты готов зайти, зная правду, что из всего мира в этом Альянсе нуждаешься только ты?

-Я зашёл слишком далеко, чтобы повернуть назад. Остался один шаг. Я спрошу ещё раз. Ты поможешь мне расторгнуть союз с эльфами и вернуть тот Альянс, за который погибали наши товарищи?

-Людей, погибших в той войне ничто уже не вернёт. Когда ты уже признаешь, что эта война — не более, чем попытка посчитаться за старые обиды?

Ком желчи перекрыл горло. Гнев готов был порохом взорваться от одной искры, но Джостар проявил сдержанность и сглотнув сказал:

-Ты не ответил на вопрос.

-Я не верю в твой Альянс.

-Не сомневался. — на удивление холодно ответил Джо. Злость уступила разочарованию, — Ты ведь уже давно не солдат. Просто трус.

Вояка развернулся и собирался было уйти, но тут дворф остановил его.

-Вечереет. Ночью в степях опасно. Можешь заночевать в моей палатке. Сегодня я в дозоре.

-Спасибо.

-Не держи на меня зла. Всей душой я желаю, чтобы твою жизнь наполнило счастье, как хотели бы и наши товарищи. За это они заплатили жизнью. Пора уже двигаться дальше, к своей вершине.

-Они сделали свою ставку на победу, но этого не хватило. Враг всё ещё не повержен. Если ставку не перебью я — всё было напрасно.

Джостар направился к палатке, но мысли его не покидали слова охотника, о той бессмысленной войне, которой он посвятил свою жизнь, и тогда перед тем, как зайти в палатку Джо ещё раз окликнул старого боевого товарища: «Хеминг. Поднимаясь выше в гору — всё дальше уходишь от земли». Разместившись на походном лежаке в углу палатки, Джостар обнаружил потрёпанную книгу. Это оказался походный дневник Эрнестуэя за время охоты в Тернистой долине. Там описывались события, как он впервые встретился с белым тигром и то, как он вместе с отрядом попал в западню ящеров, чудом выжившие, все они были спасены, когда король джунглей отогнал рептилий от своей добычи. Откровением старого дворфа стали последние строки, где он пишет о незначительности роли человека в огромном мире и рассуждает о его беспомощности в руках судьбы. Отложив книгу на прежнее место Джо лёг на спину, закрыл глаза и в памяти его непременно всплывали лица его бывших соратников. "Не может быть, что ваша смерть была прихотью судьбы. Это и есть сакральная сущность вашей жизни? Жить и умереть так, как предписано свыше. Неужели жизнь настолько никчёмна, что вы готовы это признать". — прорывались мысли в голове солдата, но вот он вспомнил силуэт одинокого мужчины напротив каменного надгробья и вмиг мысли улетучились, оставляя место немой скорби. Медленно погружаясь в сон он всё ещё видел лицо того человека, безжизненное, как и монолит, на который он смотрит день ото дня в бесконечном отчаянии и тогда боец спросил у себя: "Если в их жизни не было смысла, то в чём же..."