Часть твоей души (гет)

— То есть, на территории Хогвартса нельзя создавать порталы? — переспросила Джинни.

Они с Гермионой прогуливались вдоль озера, наслаждаясь солнечным майским днем.

— Нельзя, — кивнула Гермиона. — Только представь, какой бы тут начался переполох, будь это возможно! Все ученики бы сбегали домой при каждом удобном случае.

— А ведь было бы удобно, — вздохнула Джинни, представив, как вместо нудной домашней работы залезает в комнату Перси за его старыми свитками. — Как думаешь, это правило можно обойти?

— Вряд ли, — с сомнением ответила Гермиона. — Хотя во время обучения аппарации в замке снимаются некоторые ограничения, так что наверняка способ есть, но он доступен только Дамблдору. А почему ты спрашиваешь?

— Да так, — Джинни пожала плечами, — готовила эссе на тему защитных чар.

— Даже не расспросишь ее про Кубок Турнира? — с нескрываемой иронией поинтересовался Том.

— И не собираюсь, — раздраженно отмахнулась Джинни. — Гермиона точно свяжет Кубок с порталом, и тогда она несомненно что-то предпримет, спутав нам все карты. Или у нее появятся неудобные вопросы…

— Снова боишься потерять контроль над ситуацией? — усмехнулся Том. — Впрочем, я не возражаю. Мне даже начинает нравиться твой новый принцип.

— И какой же?

— Полагаться только на себя.

Впереди показалась толпа из Дурмстранга, и Гермиона спешно убежала в замок, сославшись на домашнее задание. Джинни покачала головой, глядя ей вслед. Как бы подруга ни старалась держаться, ей тяжело давалась жизнь под пристальным вниманием всех трех школ. А студенты Дурмстранга относились к Гермионе особенно подозрительно.

Джинни побрела вдоль воды одна. Точнее, почти одна.

— Значит, сделать Кубок порталом не получится, — заключила она, глядя на верхушки деревьев вдали, — но тогда я ничего не понимаю! В чем смысл участия Гарри в Турнире?

Она почувствовала, как Том глубоко погружается в свои мысли. Его разум все еще был для Джинни бесконечно далекой закрытой книгой, но с каждым днем она подбиралась к нему все ближе. Это дарило некоторое воодушевление, но куда сильнее пугало.

— Ты уверена, что нашла про Турнир все, что можно? — уточнил Том.

Джинни тихо фыркнула. Она сидела в библиотеке дни напролет с того момента, когда Том сделал предположение о портале, но не нашла ни одного подтверждения его догадке. Даже самый последний Турнир проходил так давно, что о нем почти не осталось записей.

— Если мы и дальше будем рыться в книгах, то ничего не добьемся, — подумала она, со злостью пнув попавшийся под ноги камушек.

— И какие же у тебя будут предложения? — насмешливо протянул Том.

Впервые за долгое время Джинни охватило радостное предвкушение приключений.

— Надо найти Кубок Турнира и изучить его. Если и есть лазейка, позволяющая сделать из него портал, то ты это поймешь.

— Ты рехнулась, — заявил Том. — Тебя в два счета поймают, и тогда нам обоим несдобровать. Как ты объяснишь, зачем тебе понадобился Кубок?

— Что-нибудь придумаю. У нас все равно нет других вариантов.

Том тяжело вздохнул.

— И что, ты даже отдашь мне контроль, чтобы я применил к нему диагностические чары?

Немного поколебавшись, Джинни едва заметно кивнула.

— Что же, — заключил Том, — в конце концов, ты гриффиндорка, так что подобная глупость не должна вызвать ни у кого из учителей серьезных подозрений…

* * *

Найти сам Кубок оказалось не так уж сложно: он стоял в Зале трофеев за толстым стеклом. Но быстрая проверка показала, что помимо стекла его оберегали еще и охранные заклинания. Джинни едва унесла ноги, когда сработали Воющие чары.

— Это было опрометчиво, — раздраженно сказал Том, когда Джинни скрылась в башне Гриффиндора. — Теперь вся школа в курсе, что кто-то пытался добраться до Кубка.

На следующий день в Зале трофеев сидел злой как мантикора Филч, и Джинни пришлось делать вид, что она срезала путь к теплицам.

— Ну ничего, — подумала она, — не будет же Филч сторожить Кубок всю ночь!

— В последнее время ты меня пугаешь, — заметил Том, и Джинни ухмыльнулась.

— Подумать только, я пугаю самого лорда Волдемо…

— Я не лорд Волдеморт!

От злого окрика в голове Джинни замерла. Порой она забывала, насколько устрашающим умел быть Том. В такие минуты он ничем не отличался от своей будущей версии, как бы он ни старался от него откреститься.

— Почему ты не хочешь, чтобы он возродился? — спросила она ночью, лежа в кровати. До вылазки к Кубку оставалось время, и проще всего было убить его за болтовней.

— Это создаст слишком много проблем, — ответил Том.

— Проблемы других волшебников тебя точно не волнуют, — хмыкнула Джинни. — Тогда что же будет значить его возрождение для тебя?

— Может, поговорим о том, что оно будет значить для тебя, Джинни? — перевел тему Том. — Я лишь бесплотный дух, чья душа связана с твоей. А вот ты — вполне реальная и материальная мишень, и если вдруг ему станет известно о моем существовании, то пострадаешь в первую очередь ты.

— Беспокоишься за меня? — ехидно подумала Джинни.

Том помедлил, прежде чем ответить.

— Просто поверь, это закончится плохо для нас обоих, — сказал он наконец.

Игнорировать ее вопросы было вполне в духе Тома, но тот факт, что он оставил без ответа именно этот, наводил на определенные мысли.

— Пора, — скомандовал вдруг Том, точно пытаясь отвлечь Джинни.

Она тихо отодвинула полог и выскользнула из комнаты. Гостиная пустовала, и даже портреты на стенах мирно спали в своих рамах. Джинни вышла из башни и осторожно пошла по коридору.

До Зала трофеев она дошла без препятствий, лишь пару раз изменив маршрут, чтобы не встретить привидений. Как она и ожидала, Филча уже не было на его посту, и даже Миссис Норрис не караулила Кубок. Вскинув палочку, Джинни шагнула ближе.

— Для начала разберись с Воющими чарами, — приказал Том.

Под его руководством Джинни снимала одно охранное заклинание за другим. Вскоре единственной преградой осталось стекло, которое легко устранилось с помощью Эванеско. Кубок предстал перед Джинни, и она затаила дыхание.

— А теперь медленно передавай мне полный контроль, — начал он. — Это будет сложнее, чем на балу, так что держи концентрацию и не отвлекайся. У нас всего одна попытка.

Не отвлекаться было практически невозможно: в тишине коридоров то и дело мерещилось бряцание цепей Кровавого Барона или гнусный смех Пивза. Полное очищение сознания помогло выровнять дыхание, и вскоре Джинни почувствовала, как ее глаза открываются сами по себе. Она завороженно наблюдала за тем, как ее рука поднимается, и кончик палочки тянется к Кубку. Том использовал невербальные заклинания, и она лишь чувствовала, как сквозь ее тело проходит энергия.

— И что вы здесь забыли, Уизли?

Джинни вздрогнула и опустила палочку. Контроль над телом вернулся мгновенно, и она слегка пошатнулась, оборачиваясь на голос. Снейп сверлил ее тяжелым взглядом, скрестив руки на груди. Ничего хорошего его появление определенно не предвещало.

Стоило им встретиться взглядами, как Джинни невольно попятилась назад. Она узнала это чувство — вторжение в ее разум. Слабое, поверхностное, но все же вторжение.

— Не используй окклюменцию прямо, — резко предупредил Том. — Обмани его. Придумай убедительную причину, почему ты здесь.

Стоило больших усилий обуздать эмоции и отодвинуть все свои настоящие мысли на задний план. Джинни судорожно попыталась перенаправить страх быть раскрытой так, будто она проиграла спор. Она в красках представила, как братья смеются над ней за провал.

— Молчите? — зло усмехнулся Снейп. — Следуйте за мной.

Он привел ее к кабинету МакГонагалл и тихо постучал. Джинни сверлила его затылок взглядом и лихорадочно продумывала детали несуществующего спора.

Вскоре декан Гриффиндора вышла из своей спальни, на ходу завязывая халат. Ее брови взметнулись вверх, стоило ей увидеть Джинни.

— Я был прав, Минерва, — бросил Снейп, и уголки его губ приподнялись в самодовольной усмешке, — за вчерашним инцидентом с Кубком стояли ученики вашего факультета.

Ученики? Джинни едва сдержала вздох облегчения. Снейп поверил в состряпанную ей ложь.

— Рано радуешься, — поспешил огорчить ее Том. — Тебя все равно ждет наказание.

— Сейчас это не важно, — отмахнулась Джинни. — Ты что-нибудь узнал?

— Не смей думать об этом, пока здесь зельевар! — прошипел Том, и она благоразумно сосредоточилась на насущных проблемах.

МакГонагалл сделала вид, что поверила в рассказ о том, что она хотела всего лишь устроить невинный розыгрыш. Джинни прекрасно понимала: если она хочет убедить своего декана в том, что состоялся какой-то спор, ей надо старательно выгораживать всех причастных.

— Я была о вас лучшего мнения, мисс Уизли, — заключила наконец МакГонагалл. — Мне казалось, что вы скорее напоминаете Перси, чем…

Она устало покачала головой.

— Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора. Возвращайтесь в спальню, отработку для вас я назначу утром.

Обратиться к Тому Джинни решилась лишь вновь оказавшись в своей кровати.

— Рассказывай, — потребовала она.

Том хмыкнул.

— Если ты вежливо попросишь…

— Хочешь, чтобы я снова применила легилименцию?

— С каждым днем ты становишься все больше похожей на меня. Даже не знаю, хорошо это или плохо, — Том тянул, точно упиваясь нетерпением Джинни. — Кубок уже является порталом.

— Что?!

— Эти чары заложены в сам Кубок, — объяснил Том. — Скорее всего, они просто перенесут победителя на старт полосы препятствий, чтобы избежать споров о том, кто первым его коснулся. Но если кто-то вмешается в действие этих чар…

— А кто-то определенно вмешается, — мрачно заключила Джинни, притягивая колени к подбородку.

Как и в начале Турнира, она оказалась в безвыходном положении. Она знала, кто за всем стоит, и даже знала, что именно произойдет, но не могла никого предупредить. Ей бы просто никто не поверил. Ее единственным союзником оставался лишь Том.

На следующее утро весь Хогвартс знал о приключениях Джинни в Зале трофеев. Однокурсники смотрели на нее со смесью восхищения и недоумения, а слизеринцы во всю голосили о том, что Гарри намеревался сжульничать на Турнире с помощью Уизли.

Как ни странно, обмануть близнецов оказалось сложнее, чем профессоров. Они не купились на рассказ о легендарном розыгрыше, который должен был удивить даже их, но Джинни однозначно выросла в глазах братьев еще сильнее. Рон лишь проворчал, что Фред и Джордж плохо влияют на сестру.

— Аккуратнее, Ронни, — угрожающе ухмыльнулся Фред, — будешь занудствовать — старостой назначат.

— Джинни могли исключить из школы, придурки! — огрызнулся Рон в ответ. Гермиона посмотрела на него с нескрываемым уважением.

Впрочем, обретенная на день слава не спасла Джинни от отработки. После уроков она поплелась в подземелье: ей предстояло чистить котлы в компании Снейпа.

Профессор не удостоил ее вниманием. Он сидел над горой свитков и быстро водил глазами по строчкам чьего-то эссе, и Джинни обреченно принялась за первый котел. Время потянулось непростительно медленно.

— И все же, — подумала Джинни, отбрасывая назад взмокшие волосы, — кто именно заколдует Кубок?

— Поверь, меня мучает тот же вопрос, — тихо ответил Том. — Я как раз вспоминал тот первый сон…

Его прервал внезапный шелест посыпавшихся со стола свитков. Джинни испуганно подняла глаза и увидела, как Снейп болезненно сжимает свое предплечье.

“Неужели у него там… метка?” — подумала она, ошарашенная собственной догадкой.

Снейп встретился с ней взглядом. Она не успела ничего предпринять: он понял ход ее мыслей.

— Вон, — процедил профессор сквозь зубы, и Джинни не нужно было уговаривать. Бросив котел, она побежала прочь из его кабинета.

— Это Снейп! — яростно думала она, спешно выбираясь из подземелий. — Снейп — слуга Волдеморта! Это он подстроил участие Гарри! Это он заколдует Кубок!

— И ты не узнала его в том сне? — скептически уточнил Том.

— Нет, но… — картинка складывалась столь стройно, что Джинни не желала отказываться от этой версии, — но что, если он был под Оборотным зельем?

Том рассмеялся, и Джинни невольно отметила, что его смех стал куда человечнее, чем прежде.

— Ох, Джинни, — сказал он, закончив смеяться. — Я ведь тоже подумал про Оборотное, но… в другом ключе.

— Что ты имеешь в виду?

— Тот человек, который общался с Волдемортом во сне, и впрямь в Хогвартсе. Но мы не можем узнать его, ведь он принял облик кого-то из профессоров или учеников.

Джинни скрипнула зубами. Версия Тома казалась куда убедительнее, чем ее собственная.

— Тогда это точно не Снейп, — с грустной усмешкой подумала она, — невозможно столь талантливо изображать этого козла!

После этого открытия Джинни стало откровенно не по себе. Каждый урок она сверлила глазами преподавателей, силясь понять, может ли кто-то из них быть самозванцем. А к концу мая она с ужасом убедилась в правоте всех их догадок: Гермиона рассказала, что последним испытанием Турнира станет лабиринт с чудовищами.

“Доверять никому нельзя, — думала Джинни, зачаровывая перо, — но предупредить Гарри я обязана!”

Гарри спас ей жизнь, она ни на секунду не забывала об этом. Было просто неправильно сидеть сложа руки, когда теперь опасность угрожала ему. Неровным и незнакомым почерком перо вывело на клочке пергамента: “Ни в коем случае не прикасайся к Кубку”. Эту записку Джинни подбросила в сумку Гарри, улучив момент на перемене.

Он нашел ее во время обеда, нахмуренно прочитал послание и показал записку Рону. После короткого и тихого совещания Гарри сжег кусок пергамента прямо на своей тарелке. Джинни с трудом сдержала разочарованный стон: ну почему рядом с ними не оказалось Гермионы?

— Кажется, у нас остался только один выход, — сказала она Тому.

— Мне уже не нравится то, что ты задумала, — вздохнул он. — Продолжай.

— Нам нужно пробраться в лабиринт и дойти до Кубка раньше чемпионов.

— Исключено, — безапелляционно возразил Том. — Если тебя не разорвут твари, которые будут охранять лабиринт, то тебя вышвырнут из Хогвартса за попытку саботировать результаты Турнира.

— Не ты ли говорил, что возрождение Волдеморта создаст слишком много проблем?

— Черт возьми, Джинни! — голос Тома дрожал от злости. — Ты создаешь еще больше проблем, чем Волдеморт!

Вечером того же дня Джинни вновь заперлась в заброшенном классе с учебником по Чарам, который она одолжила у Джорджа. Ей предстояло освоить чары хамелеона, и лишь пробежавшись глазами по главе учебника она поняла, насколько это была непосильная задача. Дезиллюминационное заклинание было невербальным.

С полчаса она тыкала палочкой в яблоко, вновь и вновь повторяя заклинание про себя, но яблоко даже не побледнело. Том наблюдал за ее попытками молча, и Джинни чувствовала, как он веселится.

— Помог бы хоть, — проворчала она. Том хмыкнул.

— Я не хочу, чтобы ты лезла в лабиринт, — повторил он.

— Но я же все равно полезу, — упрямо возразила Джинни. — Если понадобится, я попрошу помощи у близнецов. Или у Гермионы. Или…

— Я понял, можешь не продолжать, — оборвал ее Том.

Кажется, он осознал, что спорить бесполезно. А может, он просто не верил, что даже с его подсказками у Джинни что-то получится.

— Ты думаешь о заклинании так, словно намереваешься его произнести, — начал Том, — но ты должна забыть о том, что заклинания можно произносить вслух. Невербальная магия — это магия мысли. Ты должна верить, что твоя мысль материальна. Чувствовать, что мысль несет твою волю ничуть не хуже, чем слово. Вспомни об окклюменции: тебе нужно точно так же очистить разум, чтобы осталось лишь заклинание. Чтобы оно стало столь же реальным, как мой голос.

Его объяснения всегда были размеренными и успокаивающими. Паника перед неизведанным отступала, и Джинни ясно понимала, что нужно делать. Она не знала, открывает ли Том сознание, чтобы у нее была возможность беспрепятственно черпать его знания, или же он просто прирожденный учитель. Но теперь Джинни четко осознавала, как заставить магию подчиниться.

Она попробовала еще раз, и черенок яблока исчез. Проведя по нему рукой, Джинни убедилась, что он не был уничтожен, а всего лишь скрылся с ее глаз.

В порыве радости она вскинула голову, и ее взгляд остановился на покрытом пылью зеркале в углу. На секунду ей показалось, что за спиной маячит чья-то тень, и Джинни испуганно обернулась. Но она по-прежнему оставалась в классе совершенно одна.

За три недели Джинни весьма преуспела в чарах хамелеона. Наложить их на саму себя пока не получалось, но у нее вышла вполне сносная мантия-невидимка из старой школьной мантии. И пусть чары на ней держались от силы час, этого должно было хватить для осуществления ее плана.

“Сразу перед третьим туром обновлю чары на мантии, — думала Джинни, спускаясь в Большой зал с экзамена по Трансфигурации, — и тогда я смогу проскочить в лабиринт незамеченной”.

Ее сердце рухнуло в пятки, стоило ей увидеть за столом Гриффиндора родителей и Билла. А когда они объяснили, что приехали болеть за Гарри, весь боевой дух Джинни сошел на нет. Она не могла идти на свой безумный план в их присутствии!

— Не верю, что говорю это, но… — Том выразительно замолчал. — Твоя привязанность к своей семейке в кои-то веки оказалась полезной.

Слова Тома неожиданно подстегнули ее решимость.

— Нет уж, — возразила Джинни, накладывая в свою тарелку сосиски. — На кону стоит возрождение Волдеморта. Я должна рискнуть.

Ответной эмоцией стала не злость, не раздражение, и даже не веселье. Джинни как никогда остро ощущала беспокойство Тома.

* * *

Как только зрители собрались на трибунах, Джинни улизнула под предлогом забытого в комнате омнинокля. Скрывшись за трибунами, она вытащила из сумки мантию и повторно зачаровала ее. Рука исчезала за мантией полностью, а это означало, что она справилась. Оставалось лишь попасть в лабиринт.

Чемпионы уже стояли у входа, а Бэгмен начал приветственную речь, и это был лучший момент, чтобы проскочить, не привлекая внимания. Джинни обошла их на цыпочках, не дыша, и шагнула в лабиринт. До последнего она боялась, что ее отбросит каким-нибудь защитным заклинанием, но темные заросли встретили ее с распростертыми объятиями. Все звуки извне притихли, и Джинни побежала вперед. Но не успела она добраться до первого поворота, как почувствовала на себе чей-то прожигающий взгляд.

— Здесь кто-то есть, — предупредил Том. — Не монстр. Человек.

— Наверное, кто-то из участников зашел, — неуверенно подумала Джинни. Она обернулась, но не увидела никого из чемпионов.

Слева послышались торопливые шаги. Эту походку она узнала бы из тысячи: даже на мягкой земле деревянная нога издавала характерный стук.

Джинни замерла, ругая себя за оплошность. Ну конечно же лабиринт патрулировали профессора! А Грюм, от волшебного глаза которого не ускользали передаваемые под партами записки, без труда видел ее сквозь кустарную мантию-невидимку.

“Прятаться бессмысленно, — обреченно подумала Джинни, — но если я скажу ему правду, он точно сможет обезвредить Кубок…”

— Джинни, нет! Беги прочь, пока не поздно!

Вдалеке показалась палочка, вынырнувшая из рукава мантии-невидимки. Сначала Джинни ощутила ледяной ужас Тома, и лишь мгновение спустя поняла свою ошибку, но было поздно. Невербальное заклинание больно ударило в грудь, и Джинни отлетела в тупик. Колючие кусты впились в спину, и сознание начало уплывать.

“Я должна… предупредить…” — успела подумать она, прежде чем мир погрузился в темноту.

* * *

Джинни открыла глаза и увидела потолок больничного крыла. У нее не сразу получилось вспомнить, что произошло перед этим, но как только память вернулась…

— Это Грюм! — закричала она на все больничное крыло.

— Тише ты! — шикнул на нее Том. Его страх заставил Джинни вжаться в спинку кровати.

Она медленно повернула голову и увидела профессора защиты от Темных искусств на соседней кровати, и тут же потянулась за палочкой. Но не успела она схватить ее, как к ней подбежала мадам Помфри.

— Успокойтесь, мисс Уизли! Человек, который напал на вас в лабиринте, не был Аластором Грюмом, — поспешно сообщила она. — К самозванцу уже применили поцелуй дементора, вам ничего не угрожает.

— Значит, его раскрыли? — с надеждой спросила Джинни. Ее риск был оправдан. Она смогла предотвратить…

— Увы, мисс Уизли, мы раскрыли его слишком поздно, — раздался в дверях больничного крыла голос директора.

Джинни вздрогнула. Она не разговаривала с Дамблдором с того самого момента, как они с Гарри и Роном выбрались из Тайной комнаты. Директор жестом попросил мадам Помфри уйти и опустился на стул рядом с кроватью Джинни.

— Что произошло, сэр? — спросила она, пытаясь подавить подступающую панику.

Страх, что о Томе узнают, никогда не был столь сильным. Или это просто был один страх на двоих?

— К сожалению, Турнир оказался ловушкой, — ответил Дамблдор. — Волдеморт вернул себе силу. Погиб Седрик Диггори.

— Седрик? — глаза Джинни округлились. Гарри все-таки не трогал Кубок?

— Да, — печально кивнул директор. — Об этом нам рассказал Гарри. Они вместе взялись за Кубок, который заколдовал лже-Грюм, и оказались в руках Волдеморта.

Джинни почувствовала, как пересохло горло.

— А Гарри…

Боковым зрением она заметила, что кровать справа отгорожена ширмой.

— Он сумел спастись и забрать с собой тело Седрика, — успокоил ее Дамблдор.

Он внимательно посмотрел на Джинни, и она отвела глаза.

— Я должна была сказать, — прошептала она. — Я должна была…

— О чем ты должна была сказать, Джинни? — мягко переспросил директор. — Что привело тебя сегодня в лабиринт?

Она должна была сказать о Томе. Об их связи с Волдемортом. О том, что знала еще в октябре, чем все закончится. О том, что этого всего можно было избежать, если бы только…

Джинни опустила голову. Она должна была, но не могла.

— На Прорицаниях у меня было видение, — солгала она, представляя дурманящую духоту кабинета Трелони и боль, которую испытала при взгляде на Гарри во время бала. — Я видела Кубок… что-то с ним было не так. Я знала, что нельзя его трогать. Я знала…

Она подняла глаза на профессора. Образы в ее сознании должны были убедить его. Дамблдор кивнул, слегка нахмурив брови.

— У тебя раньше случались видения? — спросил он. Джинни покачала головой.

— Нет, сэр. Поэтому я и боялась, что мне никто не поверит.

Директор уставился на носки своих причудливых туфель, обдумывая что-то. Затем он вновь посмотрел на Джинни.

— Порой жизнь преподносит нам весьма занимательные уроки, и чем дольше я живу, тем сильнее поражаюсь ее злому чувству юмора, — сказал Дамблдор, пропустив через пальцы кончик своей бороды. — Иногда лучше показаться дураком, чем остаться в дураках.

— Но я…

— Я ни в чем не виню тебя, — поспешил успокоить Джинни директор. — Любой на твоем месте сомневался бы — впрочем, как и любой на месте того, кому бы ты решилась рассказать о своем видении. Пророчества туманны, и в этом их сила и слабость.

Поверил? Неужели он действительно ей поверил?

— Но я не буду докучать тебе разговорами, — Дамблдор поднялся со стула. — Ты и без того пережила слишком многое за этот вечер. К тому же, если я сейчас же не уйду, то рискую получить как минимум семь проклятий от членов твоей семьи, которые ждут под дверью.

Как только директор скрылся, Джинни обессиленно упала на подушку.

— Вряд ли он поверил, — заметил Том, чье присутствие практически исчезло на время беседы с Дамблдором, — но и поводов обвинить тебя во лжи у него нет. Ты хорошо перенаправила все свои настоящие эмоции, и тебе удалось как минимум его запутать.

— Неужели я слышу в твоем голосе одобрение? — нервно усмехнулась Джинни.

Ответить Том не успел: в больничное крыло ворвалось все ее семейство. Джинни еще никогда не была так счастлива увидеть их.

* * *

Хогвартс-экспресс на полной скорости мчался в Лондон. Джинни смотрела в окно, краем уха слушая планы близнецов на лето.

— Все стало слишком серьезно, Том, — подумала она. — Ты обязан сказать мне, как вы с Волдемортом связаны, если хочешь, чтобы я не лезла, куда не следует.

— Это шантаж? — иронично спросил он.

— Это мера предосторожности, — закатила глаза Джинни. — Чем больше я знаю, тем лучше я понимаю, чего мне делать не следует.

— Хорошо, я расскажу, — неожиданно согласился Том. — Все дело в том, почему он не смог умереть. Он создал крестражи.

— Крестражи?

— Результат темного ритуала, о котором я предпочту не рассказывать — тебе и от ритуала возрождения стало дурно. Предметы, в которые помещается часть души.

Осознание пришло мгновенно.

— Такие, как дневник? — осторожно уточнила Джинни.

— Отрадно видеть, как ты умнеешь.

Том в ее голове был не просто слепком души — он был ее частью. И он был неразрывно связан с Волдемортом, который вновь обрел свое могущество.

— По крайней мере, мама больше не сможет грозиться, что отнимет наши палочки, — довольно протянул Фред, откидываясь на спинку сидения, — так что для нас все только начинается.

“Да, — мрачно подумала Джинни, — все только начинается”.