Сердце отваги измеряется численностью. Книга 1 (джен)

Выбравшись из реки, решил немного обсохнуть, прежде чем одеваться, поэтому нашёл достаточно большой нагретый солнцем камень и спокойно улёгся на него. Рядом раздался плеск. Кто-то ещё выбрался на берег.

— Загрейн, — я узнал голос Веты. — Ну давай сплаваем, а?

— И что я дяде с тётей потом скажу? — улыбнулся я, не открывая глаз. Во-первых, потому, что не хотелось, а во-вторых — потому, что моя собеседница была голой. Под водой-то оно не видно, а сейчас… Не хочу. Может, потом. Лет хотя бы через пять. Нет, десять. Во, десять — в самый раз! — Продемонстрирую им кусок ржавого железа?

— Мне папа рассказывал, что во время войн богов здесь, на Миизаре, было потеряно оружие. — Вета уселась рядом, прямо мне под бок. Я ощутил прикосновение холодной после воды кожи. Бр-р, сам-то успел немного нагреться, а она ещё нет!

— Божественное? — открыл я глаза, с любопытством взглянув в голубые, как небо, глаза девочки.

— Конечно, — уверенно кивнула она. — Я даже запомнила название — Меч Рефил. Это оружие бога Шаграса — из саркарнского пантеона.

«А не такая уж она и глупенькая, — мелькнула мысль в голове. — Во всяком случае, хорошая память. Цепкая».

— А что Наршгал?

— Что Наршгал? — Вета улыбнулась. — Он его и сразил!

А-а… ну понятно. То-то имперцы Миизар захватили.

— Почему тогда мы Саркарну проиграли?

— Так войны богов были давно! До нападения империи, — пояснила она. — Сто, нет, тысячу нет назад!

— И ты предлагаешь идти искать этот… — я защёлкал пальцами, — Меч Рефил? На тот берег реки?

— Угу! — Вета схватила меня за руку. — Идём с нами, Заг!

И что выбрать? Нет, не так. Что для меня сейчас в приоритете? Желания знакомой девчонки или отношение опекунов?

— Прости, Вета, — коснулся я её плеча. — Но мне чётко сказали, чтобы сразу после речки все мы шли домой. Нужно помочь дяде с тётей.

— У-у-у! Заг! Ты что как маленький-то! — заканючила она. — За-а-аг!

Не купившись на причитания, я, немного обсохнув под порывами ветра (заболеть не боялся, ведь за весь прошедший год никакие хвори или раны ни разу не касались моего тела — я был уверен, что «ответственность» за подобное несла моя сверхсила), потащил «братьев» обратно в дом. Всё-таки нам недвусмысленно намекнули, что ожидают этого.

Сопротивление Реба, легко пошедшего на поводу остальных и желавшего сплавать на тот берег, попытавшись найти оружие «старой войны», очень быстро оказалось подавлено. Достаточно было лишь сказать:

— Ладно, оставайся тут, я один пойду, — и демонстративно пожать плечами, облачаясь в обсыпанную мукой одежду. Стирать или как-то полоскать её я не стал, просто встряхнул, опасаясь, что при добавлении воды мука обратится в неприятные на вид и ощупь «сопли», избавиться от которых в дальнейшем будет куда труднее.

— Чтобы потом тебя спросили, где мы шляемся? — скривился Ребис. — Идём, Себб. Завтра на тот берег сходим.

— Если завтра хоть что-то там найдёте, — оскалился Кероб. — Мы всё оружие заберём!

— А я найду Меч Рефил! — крикнула недовольная Вета.

— Я что-нибудь вам оставлю, — улыбнулась Зана.

— Я хочу сейчас! — начал капризничать Себб, но утешать или успокаивать мальчишку никто не стал. В этом крылось серьёзное отличие нынешнего мира от моего прошлого. Здесь детство не было возведено в культ. Любое сопротивление давилось на этапе зарождения, а коллективизм и суровые наказания быстро приучали действовать в строгом желании старших.

Всю дорогу обратно «братья» ворчали, но я был глух к их зачастую неприятным словам. Пока, конечно, кто-либо не пересёк бы черту, за которую просто нельзя пускать посторонних. Например, если бы они попытались ляпнуть что-то про погибших родителей Загрейна. Пусть я их не знал (хоть они и регулярно снились мне в кошмарах — до сих пор), но обязан был бы ответить. Потому что в ином случае потерял бы уважение. Как остальных, так и своё. Иногда нужно ставить наглеца на место, каких бы сил подобное ни стоило.

Однако мальчишки черту не переходили, так что я отмалчивался или отшучивался, но тащил их «буксиром».

Вернувшись, сразу были загружены новыми делами. Реба с Себбом направили кормить скотину, а меня — продолжать убирать мельницу. Теперь уже наверху. Садрич закончил с маховиком и возился где-то в подвале, а мне предстояло «смахнуть пыль» в верхних помещениях.

— Аккуратнее там, — Энни мимолётно взлохматила мои волосы. — Ты, конечно, ответственный, но постарайся ничего не сломать.

— Обещать не могу, но стараться буду, — серьёзно кивнул в ответ. — А что, там что-то может сломаться?

Улыбнувшись, женщина несильно шлёпнула меня полотенцем по заднице. Вот и поговорили.

Взяв совок, веник, пару тряпок и ведро воды, направился наверх. Тяжела жизнь деревенского пацана. Восемь лет — а уже уборку целой мельницы на меня взвалили!

Завывающий ветер, казалось, усилился в несколько раз и теперь пытался согнуть лопасти мельницы, но они надёжно стояли на стопоре… Так я думал ровно до момента, пока ветер не победил. С оглушительным треском часть сложного механизма отлетела в сторону, пробив меня насквозь.

Боль!

…оказалась мимолётна. Словно укол.

— Ух, — только и сказал я. — Какого хера, Сад, ты не сложил эти долбаные лопасти? Решил добить последнего Сантароса?

Внутри меня, ровно поперёк груди, расположилась тонкая деревянная балка, а вокруг… мухи. Похоже, при ощущении резкой и острой боли часть тела (пострадавшая) интуитивно обратилась в насекомых, а другая сохраняла человеческие черты. Как же… необычно.

Я даже не успел начать блевать кровью, как показывают в разных фильмах! Ура?..

Без стопора мельница начала раскручиваться, набирая обороты, а я рассматривал себя. Под моим взглядом остаток тела обратился в полчище мух, которые удерживали человеческий силуэт.

Спокойно отойдя в сторону, я оставил на месте попадания балки пару десятков расплющенных насекомых, а потом легко вернул себе прежний облик, потратив самую каплю энергии.

— Загрейн! — на лестнице уже слышался шум. — Что случилось?!

Наверх забирался Садрич. За ним, отстав всего на пару шагов, неслись Энни и «братья».

Подавив желание обложить его матами, я вздохнул и посмотрел на разлитое ведро грязной воды. Я ведь где-то на треть уже закончил…

— Простите, кажется, я всё-таки сломал мельницу, — притворно отвёл я взгляд, почесав затылок.

Разумеется, истинную причину взрослые осознали сразу. Энни устроила мужу скандал, крича, что он должен был сложить лопасти мельницы. Сад отмахивался, что сильного ветра в Ностое уже много месяцев не было и вообще это к дождю, а значит, хорошо.

— А балку я сам заменю, — раскашлялся он. — С… кха-кха… сам!

Я успел увести «братьев» до момента, как женщина получила оплеуху. Вечером, когда механизм был надёжно заблокирован и сложен, Энни могла похвастаться хорошим бланшем под глазом, но при этом не выглядела особо расстроенной. Даже как будто бы чуточку гордилась, что её супруг «не какой-то там олух, а настоящий мужик!»

Местные порядки, плохо понятные мне…

Я же остаток дня был весьма задумчив. Прошёл по грани. Снова. Вот только если ранее я хотя бы получал какие-то травмы, которые потом «аннулировал», обращаясь в рой насекомых, то теперь избежал и этого. Похоже, «левел-ап», так что повреждения тела теперь вообще мне не грозили.

Хорошо. Или плохо? Скоро начнутся занятия по Боевым Искусствам, и мне нужно научиться оставаться, хе-хе, в форме. Причём вне зависимости от обстоятельств! Чтобы, во-первых, не спалиться, а во-вторых — в должной мере тренировать тело. Всё-таки научиться «держать удар», если при каждом сильном тычке я буду «рассыпаться» на рой мух, окажется достаточно трудно.

Скромный ужин — мне кажется или с каждым месяцем нам кладут чуточку меньше, хотя должно быть ровным счётом наоборот? — был сметён в мгновение ока, голодный взгляд обшаривал стол, выискивая даже крошки. Не я один так-то стрелял глазами, но более ничего не имелось.

Сука! Придётся опять пару часов выискивать мошками какие-то сторонние источники пищи. И с каждым днём это становится всё сложнее.

Хах, помню, как радовался, когда убедился, что таки да, я могу насыщаться через своих насекомых на расстоянии. Очередное неведомое чудо-юдо, которое работает — и ладно. Ну, не прям чтобы «ладно», но изучать принцип действия некоей местной магии буду тогда, когда стану больше знать.

В общем, радовался я, посчитав, что теперь вообще могу не заморачиваться о таких мелочах, как еда и вода.

Хер там.

Местные быстро поняли, что «новый вид» летающей гнуси обожает жрать любую еду, которая оставалась открытой. После этого мне стало туго. Всё сготовленное сразу же съедалось, убиралось или прикрывалось. Проникнуть в кастрюлю через плотную крышку я не мог никак.

Спасали фрукты и овощи. К ним я подходил аккуратно, чтобы не сподвигнуть местных на ещё какие-нибудь придумки, а потому стая мошек старалась поглотить то же яблоко целиком и полностью, не оставляя даже огрызка, а не портить весь урожай по чуть-чуть, как в основном поступали «дикие» насекомые. Таким образом я создавал ощущение, что ничего не пропало.

На руку играло и то, что мои главные враги — воробьи — по ночам не активничали, отсыпаясь за трудный день.

— Дождь пошёл, — озвучил очевидное Садрич. На его лице появилась улыбка. — Наконец-то! Я уж думал, не дождёмся.

— В этом году как будто бы позже начался, да? — поддакнула Энни.

Мельник поглядел на неё всё ещё мрачным взглядом, но всё-таки кивнул.

— Больше недели задержка. Нехорошо. Ещё и сборщик налогов скоро приедет, — поморщился он. — Муку́ я подготовил…

Так вот для чего мы её насыпали сегодня!

— …а вот остальные не были столь же успешны.

— Я слышала, шкур и продуктов не хватает, — дёрнулась Энни.

— Недобор сухофруктов, — вздохнул Сад. — Много плодов попортили насекомые.

— Те мелкие, четырёхлапые? — уточнила женщина.

Садрич кивнул, а я выругался. Мысленно, конечно же.

— Ещё из-за засухи зверьё отошло дальше прежнего. Гистомс, — это наш охотник, — говорит, даже гиены ушли за скалы, ближе к Прантоху.

Прантох я знал. Ещё более южное от нас поселение. Примерно такое же, как Ностой, ровным счётом во всём, только стоит у берега моря. Это диктует свои условия: живут там в основном рыбаки.

— Остались только змеи и скорпионы, — добавил Садрич и невесело усмехнулся. — Так чьи шкуры тогда сдавать? Собачьи?

Ребис, заскучав, попытался пнуть меня под столом, но я заранее отвёл ноги, так что он со всего маху треснул пальцами по деревянной ножке моего стула. Крик удержал, но покраснел так, словно сдерживал острый приступ поноса.

— Вияльди тоже упоминала, — кивнула Энни, — что никакой целебной травы поблизости не осталось. А часть сожрали козы.

— Дери их Шаграс в душу, — выругался Садрич.

Про «Шаграса» я знал лишь то, что это какой-то имперский божок, которого принято традиционно выставлять виновным во всех бедах. То есть аналог дьявола, чёрта и подобной херни.

Между прочим, те же черти и дьяволы в обиходе местными тоже поминались. Очень насыщенная религиозная тематика!

Кста-а-ати, только сейчас сообразил, что Шаграса сегодня Вета поминала! Ещё про его оружие, Меч Рефил, говорила. Дескать, где-то на Миизаре он лежит.

Угу. Лежит. Ждёт кого-то из нас. Может, меня?

Отчего-то эта мысль едва не заставила захрюкать от смеха.

— Придётся за всех расплачиваться, — добавил мельник. — Дуфф вчера подходил, говорит, что компенсируют, дескать, в накладе не останемся…

— Так что… — Энни заговорила тихо и потерянно, — они нас хотят?.. С нас всё забрать?

— Не всё, — смутился Сад и закашлялся. — Кхм… просто больше, чем раньше.

— А мы что? — не меняя тона, поинтересовалась женщина.

— Не пропадём. — Мельник достал кувшин самогона и налил себе полкружки.

Увлёкшись подслушиванием, я пропустил новый удар Ребиса, который в этот раз использовал кулак. Тоже под столом, конечно же. Себб визгливо рассмеялся. Я пнул Реба в ответ, отчего тот, осклабившись, мгновенно продолжил игру.

— Дети! — рявкнула Энни. — По комнатам!

— Стойте, — остановил нас Садрич. — Ужин закончился, можно и подурачиться.

«Ага, просто захотел замять неприятную для себя тему», — мысленно прикинул я.

— Давайте посидим в большой комнате вместе, как раньше, — добавил мельник.

— Тогда расскажи историю! — у Себба загорелись глаза.

Оставив Энни прибирать со стола (её даже не думали звать с собой), мы расположились на широкой медвежьей шкуре, брошенной на полу гостиной. За закрытыми ставнями бил ветер. Периодически стучали капли дождя.

— Итак, про что вам рассказать? — улыбнулся Садрич, оглаживая усы.

— Давай про купеческие гильдии Саркарна, — первым попросил я. — Про их флот и нынешнее состояние дел. Ещё, если останется время, про Орден Безмятежности и…

— Нет! — выкрикнул Себб. — Давай про Истинного!

— Истинного! — поддержал его Ребис, но скорее из злости на меня — негласное состязание пинков осталось за мной, — чем из желания снова слушать про этого «короля пиратов».

— Опять про Истинного? — возмутился я. — Про него рассказывали сотню раз! Ты знаешь каждое слово лучше дяди!

Ребис показал мне язык, а Себб снова взвизгнул:

— Про афридов и Истинного, пап! Хочу-хочу!..

— Хорошо, — улыбнулся Садрич и посмотрел в мою сторону. — А про гильдии и Орден, Загрейн, я тебе потом расскажу, ладно?

Конечно «ладно»! Что я, не понимаю, что живу здесь на птичьих правах? Ох, хотя бы мошками попробую что-нибудь сожрать, дабы совсем впустую время не терять… Стоп. Там же грёбаный дождь! Сука! Ветер унесёт всех моих насекомых на сотню километров!

Похоже, выбора нет. Мне придётся слушать. Опять.

Живот свело. Растущий организм в моём лице требовал больше еды. Благо, визги «братьев» заглушили звуки. Я же задумался: может, потребность в повышенном количестве пищи исходит из-за сверхсилы? Давно заметил, что еда обладает свойством восстанавливать энергию с повышенной скоростью.

— Всё началось давно, — начал Садрич. — Тогда «афридами» называли только диких волков с континента Верданс…

— Того, с которого родом имперцы? — перебил его Ребис.

— Верно. И поговаривают, что эти волки, африды, были размером с целую лошадь! Представляете?

«Было бы круче, рассказывай ты это в первый раз, — подумал я. — Сейчас «вау-эффект» теряется. Интересно почему, а?»

— И тогда появился первый человек, взявший своим знаменем именно их. За свободолюбие, силу, грозный вид.

— Грейхорн! — теперь Садрича прервал Себб.

— Да, — улыбнулся мельник. — Грейхорн и его приближённые, его команда, которые тогда звались просто «искателями приключений» или «наёмниками», поместили афридов на собственное знамя. Герб своего отряда.

Знакомая фишка. На земле — имею в виду мой прошлый мир, потому что этот называется Эндория — тоже так почти все делали. Всякие знаки отличия, гербы, флаги и прочее начали использовать, наверное, с самых древних времён. Было племя Мокрых Котов (и кисок) и Бешеных Псов — и каждый, сука, норовил намалевать или нацарапать свою метку!

— И тогда Грейхорн с командой начали называть себя «афридами», что положило начало целому движению, волне, которая захватила весь мир. Но, разумеется, подобное было бы невозможно, если бы сам Грейхорн оказался заурядным человеком…

Рассказывал Садрич, конечно, неплохо. Даже не скажешь, что он неотёсанный черноногий крестьянин. Может, потому, что здесь прививали грамотность? Ха, сам удивился, но местные — пусть даже и не все — умели читать и писать! Кое-как, но умели. За подобное отвечали жрецы. И нас со следующего года наряду с уроками Боевых Искусств также будут обучать грамоте. Но уже не Сатор Отье, отец Кероба, а Милегер Шоркус, жрец Наршгала.

— Имена Грейхорна и его команды увековечены в легендах. Каждый из них величался героем, ведь они не просто бродили по миру, но и совершали самые настоящие подвиги! Так, ими были убиты чудовищная Коралловая Гидра, Демон Сумерек и Ночной Спрут. Они закрывали аномалии, очищали океаны от бед и монстров, уничтожали разбойников, фишисов и пиратов, свергали тиранов. Подумайте — маленькая команда всего из двух десятков человек столь пугала целые страны, что короли добровольно склоняли головы, смиренно предоставляя Грейхорну всё, что он бы ни попросил…