Сердце отваги измеряется численностью. Книга 1 (джен)

Слабость может стать силой, если её будет множество. Дрожащие сердца обретут мужество, коль их будет легион. Ничтожнейшие из тварей могут побороть гиганта, если соберутся целой армией. Руины могут стать королевством для одной души, ставшей многими. Стань лучшей версией себя — всех частей себя.

* * *

1129 год от сотворения мира, остров Миизар

— Не трогайте!.. — бесполезно, я знал это. Мощный удар по лицу сбил молодую женщину с ног и бросил её на грубые доски пола.

«Моя мать».

Неизвестный мне широкоплечий мужчина безэмоционально стряхнул кровь с кулака. Второй, излишне худощавый и горбоносый, уже находился внутри главной комнаты, совмещённой с кухней. Там лежало тело отца, чьи застывшие глаза смотрели, но не видели, как искали его дочь, перевернув кухонный стол, а потом пинками расшвыряв грубо сколоченные табуретки.

— Спальню проверь, — единственная фраза, брошенная крепышом ему в спину, заставила худощавого коротко обернуться, а потом молча отдёрнуть шторку, разделяющую помещения. Я тут же услышал девичий визг.

— П-п-п… — Мать попыталась подняться на подрагивающей руке, но сильный пинок, прилетевший в лицо, вбил её голову в пол, раскрасив неструганые доски алым. Череп треснул со звучным хрустом, словно брошенный на асфальт арбуз, после чего незнакомец брезгливо обтёр подошву о маленький коврик.

«Его стирали только вчера».

Второй мужчина вышел из крохотной спальни, удерживая за руку сопротивляющуюся девочку. Она звонко шлёпала ладонью по бедру удерживающего её ублюдка, но тот обращал на неё внимания меньше, чем на докучливую муху.

— Мы закончили! — крикнул широкоплечий, заметив напарника, а потом сделал ему непонятный мне жест. Тот кивнул и поднял девочку на руки, после чего аккуратно зафиксировал её и прижал лицом к своей груди. Не сильно, но так, чтобы ограничить движения и не позволить увидеть картину произошедшего.

«Сестра. Дэля».

— Пусти-и-и! — вовсю ревела она. На лице худощавого отразилось явственно видимое отвращение, но он продолжал делать свою работу.

Сверху, на чердаке, послышались шаги, после чего вниз спустился третий мужчина — с небольшой клиновидной бородой и короткими усами. У него, как и у двух других, была точно такая же форма: однотипный строгий военный китель.

Спустившийся быстро оглядел картину произошедшего, но на его лице не дрогнул ни единый мускул.

— Где пацан? — секунду спустя поинтересовался он.

— Там, — убийца матери кивнул в тёмный угол, где у самой стены скорчилось маленькое тело. Голова кровоточила. Толчок и последовавший за ним удар оказались фатальными.

Задумчиво пожевав губы, бородач пожал плечами.

— Наверное, так даже лучше, — наконец сказал он. — Господин Керемнас приказал привести лишь девчонку.

— Лишь бы проблем потом не было, — тихо проворчал его широкоплечий собеседник. — Золотой Легион сейчас в Рапшазме, а новый наместник Миизара даже свой хер защитить не сможет, не то что оказать помощь грандам.

— Не каркай, идём. — Бородач, очевидно, был лидером, а потому первым вышел из маленького дома. За ним потянулись остальные.

Опять этот сон. Я видел его уже… в десятый? Пусть будет в десятый раз. Всё время с разных сторон, будто бы смотрел запись, снятую несколькими операторами.

Однако странным казалось то, что я… ощущал необычайное родство с погибшими людьми. Особенно остро это ощущалось при первом просмотре. Чувства кричали, сердце бешено билось, зубы сжимались, а сам я чуть ли не исходил криком. Но почему?! С чего в голове появлялись бредовые мысли типа, что убитая женщина — моя мать? А мужчина — отец?! Откуда я знал имя девочки и почему считал откинувшегося мелкого шкета собой?!

К счастью, последующие просмотры — а «запись» повторялась по кругу — сбили накал эмоций до тупого гнева, который варился где-то в глубине нутра, словно горшочек каши. Варился, грозя вот-вот перелиться за край…

За несколько повторов я успел осмотреть, наверное, всё. Откровенно устаревшую «деревенскую» обстановку дома, крестьянскую одежду его жильцов и потёртую сугубо деревянную мебель — где привычный пластик?! Разумеется, пристального внимания удостоились и все участники сего «представления».

Несмотря на то, что мысли почему-то ворочались с огромным трудом, как выброшенные на берег киты, и едва-едва сформировывались во что-то более-менее адекватное, я, кажется, запомнил каждого человека до мельчайшей морщинки и последнего волоска на лице.

Но вот картины сна начали затухать и темнеть. Сейчас всё снова погрузится во тьму… Надолго ли? Сколько ещё повторов мне предстоит увидеть? И когда уже пойдёт на спад удушающая ненависть?!

Провалившись в забытье, я плавал в нём, не ощущая времени. Периодически перед глазами появлялись странные образы, нечёткие и неясные, но моментально исчезали, не давая себя разглядеть. Сердце то снова принималось стучать как ненормальное, то успокаивалось до едва слышного мерного ритма.

Я не чувствовал боли, не чувствовал голода или скуки. Не ощущал решительно ничего. Лишь некоторую заторможенность, будто после наркоза или хотя бы целой бутылки водки, выпитой натощак и в одно рыло. Наверное, так выглядит смерть. Покой…

В себя меня заставил прийти голос.

— …так-то Сантаросы тоже люди пришлые, — голос был старческим, скрипучим. — Помню, как впервые возле нашей деревни появились да сразу решили осесть. Странные. Грамотные. Руки нежные, что попка младенца, для работы неприспособленные. Помнишь, сколько времени изучали наш быт? До сих пор вспоминаю, как Гил подходил ко мне да спрашивал, в какой день и что сажать, когда корову с быком сводить, сколько кур на одного петуха держать. — Старик рассмеялся. — Вот кто они после этого? Так и не сказали ведь ничего. Хорошо, что померли.

— Тьфу ты! Твои соседи ведь, Дариус! Тебе ведь, дураку, неоднократно помогали! — ответил ему грубый и жёсткий голос с нотками властности. — Как можно теперь про них гадости плести? Самому не стыдно? Или думаешь, раз в войну жену и детей схоронил, так теперь можно невозбранно говном других поливать? Вот узнают остальные про твои слова, так быстро тумаков получишь, не посмотрят на возраст!

— Ну… кхм… да… нехорошо, конечно… — замялся Дариус.

— Ежели у нас, в Ностое, проживали, ежели с нами хлеб и пищу делили, то наши это, — продолжил грубый голос. — Такие же деревенские, как я или ты. А потому и хоронить будем по старому обряду, как всемогущий Наршгал повелел.

Короткая пауза, которой хватило, чтобы с запозданием — моя заторможенность никуда не делась — сообразить: разговор ведётся прямо над моим телом. И тут в диалог вступил новый голос. Сухой и уверенный.

— Кто будет покрывать тела виррами? — спросил он.

— Сам всё сделаю, — ответил грубый. — Я ведь в деревне единственный жрец.

— Справишься, Милегер? — засомневался сухой голос. — Всё-таки два тела, не одно. А ты ведь уже немолод. Непростая задача — успеть обрядить мертвецов в монеты, пока вонять не начали, а у тебя ни послушников, ни учеников нет.

— Справлюсь, — спокойно постановил жрец. — Не буду спать, не буду есть, только работать во славу нашего истинного бога Наршгала, а не иноземного пантеона захватчиков.

На какое-то время наступила тишина. И только я уже подумал, что вновь провалился в непонятную тьму с бесконечным повтором чёртова сна, как сухой голос продолжил прерванную беседу.

— Дело твоё, Милегер. За язык никто не тянул, Дариус свидетель.

— Да, Дуфф, — согласился старик, — я всё слы…

— Но как староста, — продолжил он, прерывая старика, — я назначаю дату похорон на завтрашний вечер. Дольше тянуть не сможем. Слишком уж душно, гниение пойдёт быстро, а ледника у нас уже три года как нет. Если успеешь, жрец, — будет церемония Наршгала, по нашим старым обычаям. Не успеешь — похороним по-имперски.

Милегер заскрипел зубами, что я явственно разобрал даже без возможности видеть происходящее своими глазами.

— И при посторонних про «имперцев-захватчиков» не трепись, — продолжил староста Дуфф. — Везде люди наместника и Орден Безмятежности. Почём нам знать, кто им информацию продаёт?

— Кто в город ездит, тот и продаёт, — буркнул жрец.

— А ну повтори эти слова! — сердито воскликнул Дуфф. Похоже, в город ездит именно он.

— А вот и повторю! — в таком же тоне ответил Милегер.

Всё затихло так резко, что я вздрогнул, а потом будто бы куда-то провалился, и меня вновь окутало забытье. Сколько оно продлится в этот раз? Неведомо.

Тьма… Боже, что вообще происходит?! Я ведь в больнице должен быть, откуда эти долбаные «мультики»? Чем меня обкололи там?

Вопросы не находили ответа, меня просто растворяло в этом «нигде».

— Загрейн! — женский смешливый голос заставил резко открыть глаза. Я задремал на лавочке, в тени яблони. — Вот ты где.

Всё вокруг размывалось, но я чётко различил наклонившийся гигантский силуэт. Нет, это я был маленький!

— Мама, — широко улыбнулся я.

Ошибка. Не я. Это снова сон. Я всё ещё непонятно где, вынужден смотреть цветные картинки. И не имел никакой возможности ими управлять. Наверное, оно и хорошо… Признаться, когда я впервые столкнулся с тем сном про убийство, то… меня колотило. Натурально так колотило! Причём непонятно, то ли от злобы, то ли от страха. Слишком реалистично! Это уже позже, когда сон прокрутили пару раз, чувства окончательно закрепились на ненависти, а ранее… Бр-р, не знаю, что бы я сделал, если бы внезапно получил «доступ» к… К чему? И вообще, что происходит? Почему я…

— Караван приехал, — сбили мои мысли. — Ты просил сразу тебе сказать. — Молодая женщина взъерошила мне волосы, вызвав порцию смеха.

— Караван! И лошади, да? Там были лошади, мама?! — тут же подскочил «я».

— Сходи и посмотри сам, — она выпрямилась, сложив руки на белом переднике. — И от Дэли не отходи!

— Ну-у!.. — надулся «я», но мимолётное раздражение улетело быстрее, чем настоящий-я успел его осознать.

Через миг «я» уже бежал по какой-то солнечной деревеньке. Сознание пыталось поймать хоть какие-то образы и знакомые картины. Где машины? Где антенны? Магазины, фонари, мусорки, автобусные остановки… Пивные, сука, банки хотя бы!

Ничего. Девственная природа, стога сена, повозки, заборы и деревянные дома, окна которых представляли собой прорубленные дыры без стёкол, только со ставнями. Вокруг ходили мужчины и женщины в холщовых рубахах и пыльных башмаках, мычала и шумела скотина в широких загонах, вдали, видны пшеничные поля… Деревня! Одновременно похожая и непохожая на те, которые я видел.

— Загрейн! Стой! Вот негодник! — меня догнала запыхавшаяся девочка, тут же схватившая за плечи и грозно встряхнувшая. — Мама же сказала — не отходить от меня! — её голос звучал немного пискляво, но с попыткой в строгость, которая меня лишь умилила.

— Я тебя искал, — соврал «я», а потом ловко вывернулся из её хватки.

«Дэля старше меня на два года», — возникла непрошеная и будто чужая мысль. Такие же изредка посещали меня, когда я смотрел тот кошмар с бойней.

— Побежали уже! — Энергия распирала «меня», заставив высоко подпрыгнуть. — Ну? Ну!

Сон ускорился. Мы в мгновение ока добрались до каравана. Стайка других детей — пятеро — уже отиралась вокруг, с весёлым хохотом наворачивая круги.

— Лошади! — настоящий-я ощутил, как улыбка расползлась по губам тела, от лица которого я видел сон. Небось ещё и глаза натурально загорелись. — Смотри-смотри! Дэля! Ты видишь?! Дэля!

Мы присоединились к другим детям, чьи имена пытались всплыть в памяти, но настоящий-я отгонял их. Не хочу знать. Не сейчас.

И всё же невольно разглядывал всё вокруг, пока «я» лазал везде где только можно. Периодически на нас покрикивали разные торгаши или их суровая охрана, однако никто особо не мешал и не бил. Так, могли угрожающе поднять руку, но стоило лишь нам дёрнуться назад, как моментально теряли интерес.

Я заметил деревенских, которые что-то обсуждали с купцами. Видел, как они изучали привезённые товары и расплачивались монетами, но мальчик, от лица которого я наблюдал за происходящим, не испытывал к подобному ни малейшего интереса. Вместо этого он указал пальцем на богатую карету, вокруг которой…

Сердце бешено застучало. Моё сердце, не его. Как?! Я ведь… дух? Призрак? Просто наблюдатель?

…вокруг которой ходили люди в знакомых по кошмару кителях.

— Не суйтесь туда, — строго сказал подошедший к нам конюший из слуг торговцев. Нутром «я» ощутил толику благоговения к его росту и возрасту, но настоящий-я понимал, что этому сопляку не больше шестнадцати. Прекрасно, ещё и противоречие чувств и разума… — Это семья имперских грандов.

— Грандов? — спросил кто-то за моей спиной. — Кто это?

— Высшая знать из империи Саркарн, — пояснил он, вызвав ещё больше вопросов.

Но предупреждение всё-таки оказалось своевременным. Никто из ватаги не приблизился к карете и её пассажирам. А вот в наших рядах, незаметно от меня, появился «диверсант» — незнакомый мальчишка чуть старше нас, примерно как Дэля — около девяти лет. Его одежда была красивой и новой, обувь — не какие-то говнодавы, а изящные кожаные туфли, волосы аккуратно причёсаны, а кожа казалась белой и лишённой малейшего загара или обветренности.

Каким-то образом он вошёл в нашу компанию малышни без каких-либо трудностей. Просто стали бегать чуть большей стайкой. Не зря говорят, что дети — ежели речь совсем о маленьких — не замечают разницы положений. Однако я сразу подметил изменение отношения окружающих. Если раньше купцы и их служки то и дело бранились в нашу сторону, махали руками или палками, коими побивали упрямых мулов и лошадей, то сейчас предпочитали делать вид, что нас вообще нет.

«Из-за новенького», — осознал я.

А сон снова закрутился.

— Пап! — уверенно заявил перемазанный пылью «новичок», глядя на важного дяденьку, вылезшего из кареты и в окружении охраны смотрящего в горизонт. По его лицу я не мог прочитать ровным счётом ничего. Он смотрел на природу, на дома, на местных крестьян, но с таким же видом он мог смотреть на корешки книг, на строящийся дом, на огонь или на собственный ужин. Ничего не выражающий взгляд человека, который или прекрасно держал все эмоции в узде, или не испытывал вообще ничего. И я затруднялся сказать, какой вариант более реален. — Мы здесь останемся? Хотя бы на денёк, а? Тут здорово!

— Нет, Лотандер, — даже голос у него был тихий и безразличный. — Отправляемся с караваном через час.

— Ну па-а-ап, — заканючил он. — Па-а-а!..

— Кулана, — мужчина дёрнул плечом, отчего рядом появилась элегантно одетая женщина. Похоже, его жена и мать паренька.

— Успеешь ещё наиграться, — более тепло и сердечно произнесла та. — Идём лучше в карету. Тебя надо умыть и переодеть. Выглядишь как уличный попрошайка.

— А можно… а можно мне взять их с собой? — мальчишка ткнул пальцем в нашу стайку, стоящую поодаль. — Можно?

— М-м… — Кулана оглядела нас скептичным взглядом, а потом посмотрела на мужа. — Акселл?

— Одного, не больше, — пару секунд спустя, не меняя тембра, сказал он.

— Спасибо, папа! — подпрыгнул пацан, тут же натянув на лицо широкую улыбку. — Вон её! Она старше других, как я. Она весёлая, пап. А ещё быстро бегает, как наша собака! Я хочу взять её!

Сон резко оборвался — меня бросило во тьму.

Очнулся я ночью, потому что через окно, расположенное рядом и неплотно закрытое ставнями, светила луна. Очнулся сам, без всякой посторонней помощи, ибо чувствовал своё тело, чувствовал, как дыхание хрипло вырывалось изо рта, а маленькие чужие ручки — мои ручки! — ощупывали всё вокруг именно по СОБСТВЕННОМУ желанию.

— Где я? — едва слышно прошептал я и поразился собственному голосу. — Что происходит?

Голова отказывалась соображать, а где-то в груди формировалась странная, непохожая на моё обычное поведение истерика. Она грозила вырваться наружу, поэтому я силой воли закрыл глаза и откинулся на жёсткую лежанку. Затылок ужалило болью, но, стиснув зубы, я сдержал стон. Ладонь невольно ощупала голову, обнаружив на ней тугую повязку, чудом не закрывающую глаза, влажную на обратной стороне.

Плевать. Держись, Юрка, не зря ведь тебя в честь величайшего космонавта назвали? Ему небось ещё страшнее было, ещё непонятнее, но продержался и обратно вернулся. Из космоса! А ты уже готов в штаны наделать, да?!

Толика злости вымыла из груди истерику, а потом я силой заставил себя расслабиться и отрешиться от боли в голове. С трудом, но это получилось.

Так… соображай, башка, она у тебя светлая, хоть и тормозит чего-то. Фух… главное — успокоиться. Всё-таки последняя вахта была лишней. Надо было в клинику лечь, хотя бы бесплатную. Авось не прогнали бы ссаными тряпками, хотя бы осмотрели да укол сделали, таблеток прописали. Но нет… Наплевал на всех, посчитал, что само пройдёт. А ведь Димка, сосед мой, врач на пенсии, похожую историю в том году рассказывал! Надорвался там один малохольный да слёг с концами. И вот теперь я на его месте. Шикарно. А ещё ведь с друзьями в баре нажрался как свинья, чем небось усугубил состояние. Как? Хер знает, но плохо мне стало, именно когда выбрался возле дома из клятого такси.

Ох, нужно было остепениться. Прогнуться, притерпеться, найти какую-то бабёнку, жить-поживать, работу полегче найти, лямку тянуть да до пенсии продержаться. Но нет, мне ведь больше всех надо, да? Я ведь гордый! Кого попало к себе в дом тащить не хочу. Под чужие хотелки подстраиваться не буду!

Тьфу, довыпендривался!

Воспоминания той поездки снова промелькнули перед глазами. Херово мне стало ещё на выходе из бара, потом в тачке лишь усугубилось, а дальше… Всё. Резко приблизившаяся земля отвесила смачную оплеуху, после чего в голове появились странные заторможенные сны. Будто бы я мальчик, который получил удар от какого-то урода и теперь смотрел, как убивали всю его семью. Кроме сестры. Её просто забрали. Ещё и как-то странно смотрел — с разных мест, будто бы весь дом был напичкан камерами, а я стоял возле телевизора, переключаясь с одной на другую.

Бред какой-то. Горячечный бред. Очевидно, что меня положили в больницу и вкололи какой-то дряни. Чёртова химия, никогда её не любил — и не зря, видать. Лежу теперь, смотрю «мультики». Когда очнусь, все охренеют от такого прихода. Хм… хорошее слово — когда. Лучше, чем если.

Сам не заметив как, я снова вырубился.

— Как там мальчишка Сантаросов? — спросил какой-то мужчина с сединой в волосах, стоящий на улице возле смутно знакомого мне дома. Почему-то я опять видел происходящее с нескольких направлений, но теперь они не переключались сами по себе — я мог управлять «сменой кадра»! Уже прогресс! Значит ли это, что «сон» прогрессирует? Или это я деградирую?..

Ещё и дом этот… Я ведь точно никогда его не видел! А подсознание отчего-то уверено в обратном. Сраное дежавю, никогда его не любил. Возникает ощущение, что начал забывать свою жизнь. Интересно, это так себя ощущают старики с Альцгеймером? Бр-р, один из самых больших моих страхов как одинокого и уже немолодого человека.

— Жив ещё, — пожал плечами кривоногий собеседник седовласого, удерживающий на плече несколько длинных досок. — Травница Вияльди микстуры свои давала, а целитель Локус голову ему перевязал. Говорит, всё, что мог, сделал. Теперь токмо на него самого надежда. Ну и на Наршгала, конечно же.

Я пожелал приблизить «камеру», и у меня неожиданно это получилось.

— Лучше бы Милегер пришёл да молитву прочёл, — сплюнул седой. — Всяко проку было бы больше, чем от какой-то травки.

Мужчина махнул рукой, отгоняя «камеру». Как в замедленной съёмке я видел приближение его руки, увеличивающейся с каждым мигом, словно старик превратился в гиганта. Оторопь, однако, не дала мне застыть, а, напротив, позволила резко сдать назад, совершая настоящий пируэт.

Воу, а я хорош! Словно профессиональный лётчик-ас. А ведь всё ещё ощущаю странную заторможенность сознания. Поменьше, чем в прошлый раз, но всё равно чувствуется.

Седой глухо выругался на «вездесущих мух», а ко мне — вновь с опозданием — пришло удивление.

Стоп! Это что вообще, сука, было?!

Переключив «камеру» на другую, я заметил, как от болтуна отлетела маленькая тёмная точка.

— Сам знаешь, жрец проводит обряд, — кривоногий осенил себя каким-то незнакомым знаком. — Должен до вечера успеть. Староста Дуфф больше времени не даст, а там хоронить будем.

Следующая «камера», послушная моей воле — хоть чем-то могу управлять! — подобралась ближе, но застыла над головой говорящего, вне пределов его поля зрения.

— Зараза, — вздохнул седой. — Сантаросам надо было самим девку отдать. Не кому-то ведь, а грандам. Небось не обидели бы, ещё и денег дали.

— Думай что говоришь! Родную кровь?!

— Что там эта кровь, — отмахнулся его собеседник. — Когда выбора нет, то можно или хоть что-то урвать, или без всего остаться. Даже без жизни, как в итоге и получилось. Вот и посуди.

Наступило молчание. Мужчины мрачно стояли, не глядя друг на друга.

— И с мальцом нехорошо… — продолжил седой. — Страдает ведь. Всё равно к родителям на тот свет отправится. Я сам видел, сколь сильно ему затылок раскроило! Добить его надо, говорю тебе. Добить, чтоб не мучился, да рядом с предками в яму опустить.

Злость волной поднялась в душе. Добить меня?! Ах ты вонючий старпёр! Ещё и Дэлю продать предлагал!

«Камера» рванулась вперёд, желая протаранить ему голову, но резкий взмах старческой ладони сбил мне прицел. Увернуться получилось — но в этот раз куда как сложнее. Сердце аж заходило ходуном, будто каждый миг был последним.

— Клятая мошкара, лезет и лезет! — возмущённо выкрикнул седой, начиная изображать пропеллер.

— Мухи на говно летят, — рассмеялся его собеседник.

Удар ладонью. Попал. Потеря связи, резкое переключение, снова удар — по ушам резануло, но я тут же «щёлкнул» вновь, вынужденный бороться за… что-то. За возможность наблюдать.

Однако из-за происходящего вспышка злости успешно пропала. Я снова контролировал себя.

«Мошкара и мухи, — возникла короткая мысль, — так мои «камеры» называли эти двое. Что, если… они правы? Я начал поворачивать «объектив», желая обнаружить неведомого оператора, который управлял бы им. Вскоре мне удалось настроить видимость — довольно посредственную, кстати говоря, — и «столкнуть» две «камеры» друг с другом.

И правда… какие-то мошки. Боже, что это? Почему я вообще вижу чужими глазами? Это что, продолжение галлюцинаций?!

Спасительная тьма прекратила эти мысли, однако очнулся я слишком быстро, дабы их забыть. Благо, картинка сменилась, позволив мне наблюдать за новым процессом. Немолодой мужчина в необычной для местных хламиде, чем-то напоминающей рясу священников (только не чёрную, а серую — хотя ранее, судя по виду, была полноценно белой), в полумраке стоял рядом с двумя мёртвыми телами, которые покоились на каменных подставках, смутно напоминающих алтарь. Женщина уже была покрыта серебристыми кругляшами («виррами», — подсказала память) до такой степени, что голой кожи практически не было заметно. Лишь местами, особенно возле головы, выступила кровь, от которой жрец периодически отгонял мух. Монеты покрывали её лицо, включая глаза, руки, ноги, грудь и живот. Плотно прилегая к телу, кругляши напоминали серебряные доспехи, а сама женщина — павшую воительницу.

«Может, так оно и должно быть, по местной вере?» — возникла непроизвольная мысль, отчего я даже растерялся, не сумев определить, моя она была или нет.

Мёртвый мужчина — мой отец? — в отличие от женщины, всё ещё находился в процессе «облачения». В миг моего наблюдения священник как раз кряхтел, силясь перевернуть его на живот, что по итогу всё-таки сделал, начав покрывать монетами его бледную спину.

Каждый кругляш Милегер — я ведь правильно запомнил имя жреца? — клещами доставал из раскалённого горшка, стоящего на жаровне, а потом прикладывал к мёртвой плоти, позволяя монете приплавиться к ней. Одну за другой, раз за разом…

Пот лился с его лица. Освещённое лишь несколькими свечами и той самой жаровней помещение было наполнено смесью неприятных запахов и духоты. Кружащие мухи и их мерное тяжёлое жужжание оттеняли картину страдания. Но чьего? Мёртвых или ещё живых?

Дверь резко открылась, запуская поток свежего воздуха и света. На пороге возник хмурый мужчина с резкими чертами лица.

— Долго ещё, Милегер? Яму вырыли час назад, — сухой голос новоприбывшего показался мне знакомым. Ну точно, это же староста! Как там его, Дуфф?

— Почти закончил, — буркнул жрец. — Можешь звать людей забрать Иветту.

«Мать, — подсказала чужая память, после чего я уверенно уставился на женщину. — Она не отдала свою дочь, — подумалось мне. — Пыталась защитить её… до последнего».

Староста кивнул, потом огляделся, уставившись в мою сторону.

— Уже мухи начали слетаться, — недовольно пробормотал он. — Поспеши, Милегер.

— Сделаю, «ваше превосходительство» Дуфф, — саркастично ответил жрец и махнул рукой, показывая, что более не намерен участвовать в диалоге. Хмурый староста пару ударов сердца пялился на него, а потом молчаливо покинул помещение.

Милегер остался один, если не считать меня, незримо присутствующего рядом. Кто я? Дух? Очередная мошка, летающая возле места подготовки тел? Или нечто большее, просто не осознающее это до конца?

— Прими их, Наршгал, прими этих саркарнцев, как одних из нас. — Необычным жестом жрец сложил руки у себя на груди. Какая-то форма молитвы? — Гилберт и Иветта жили здесь, в Ностое. Делили кров и пищу, помогали, веселились и плакали. Они стали плотью от плоти деревни, плотью от плоти Ностоя. И сына их, Загрейна, не забудь. Даруй мальчишке стойкости и исцеления, и он ещё сыграет свою роль в этой жизни.

«Он говорит обо мне, — осознал я, хоть собственные мысли до сих пор казались излишне неповоротливыми и тяжеловесными, словно бы замёрзшими и ещё не оттаявшими. — Сыграю свою роль? Возможно…»

Постояв несколько секунд, Милегер чему-то кивнул и продолжил работу. А я остался наедине с самим собой, и думы мои были словно труп этого мужчины — моего… «отца», как навязчиво гласила память, — такие же бездыханные и непозволительно неподвижные.

Моргнув, я оборвал сон-видение-галлюцинацию и оказался во тьме. Вопреки ожидаемой порции забытья, сознание не спешило гаснуть, отчего в голову тут же полезли отгоняемые ранее мысли, касающиеся самого себя. ЧТО ПРОИСХОДИТ?! Один единственный вопрос, но какой же, сука, хороший!

У меня была ровна одна теория, которая уже начинала трещать по швам, но я цеплялся за неё как утопающий за спасательный круг. Больница. Я нахожусь под препаратами или наркозом. Забавно, ведь когда — непременно «когда»! — я очнусь, то, скорее всего, забуду про всё, что тут происходило. Верно… всего лишь бредни подсознания…

Может, я умираю? Предсмертные видения… Как-то смотрел о них передачу, где рассказывалось, что подобное может длиться часами, прежде чем усталый мозг наконец просто не «отключится», уходя на своеобразную перезагрузку. Что, если со мной то же самое?

Следующие картинки появились, как всегда, внезапно. Четверо мужчин, натужно пыхтя, закатывали на небольшой курган внушительного размера камень. На его поверхности было выбито несколько загогулин, а стоящий рядом староста Дуфф, направляющий работников, всё время ругался, что «ставят криво». В конце концов, устав от их жалоб, он сам направился к камню и…

Поднял его. Поднял каменюгу, которая, судя по виду, весила никак не меньше трёх сотен килограмм!

Ноги Дуффа не меньше чем на сантиметр ушли в мягкую землю, а вокруг будто бы образовался едва уловимый фон… Что это? Кожа старосты начала источать лёгкое свечение или я чего-то не догоняю?

Пока я размышлял, мужчина с натугой подошёл к кургану вместе с глыбой и установил камень — могильную плиту — так, как хотел.

— Силён, Дуфф, — отряхнув руки, с завистью проговорил один из квартета. — Не зря Ауру развивал.

«Ауру? — зацепился я за это слово. — Неужто то самое свечение? Или всё-таки просто заходящее солнце неудачно отразилось?»

— И до сих пор её развиваю, — мрачно зыркнул на него староста. — А вы бы хоть на тренировки к Сатору Отье ходили!

— Дык это, он же их для ополчения только и проводит, — замялся его собеседник. — А я… короче… работать надо. Некогда с копьём прыгать и всякие там боевые приёмы изучать.

— Всем некогда, — Дуфф потерял к нему интерес. — Но одни всё равно находят время, а другие предпочитают пить медовуху и самогон.

— Детей своих учи, — негромко, отведя взгляд, проговорил мужчина, а потом торопливо направился в сторону деревни, которая была смутно отсюда видна. Не из-за большого расстояния, а по причине херового зрения моей «камеры».

— А я их и учу, — сам себе усмехнулся староста. — Грешно это, когда в деревне ветераны войны живут, детей не учить Ауру открывать. Оно ведь по-любому пригодится… — и протяжно вздохнул.

Задумавшись, я невольно пожелал осмотреть всю обстановку вокруг — хотя бы кое-как, и точка обзора сместилась выше, дав мне возможность оглядеть окрестности.

Каменистая равнина с курганами и валунами на них. Очевидно, местное кладбище. В отдалении рос жидкий подлесок, который постепенно густел, обращаясь в лес. С другой стороны, ближе к домам, располагались поля. Ещё с горем пополам удалось рассмотреть силуэты скотины, которую пастухи гнали в загоны на ночёвку.

М-да… у меня, старика, зрение и то лучше. Вблизи ещё нормально, но вдаль «камеры» смотрели, мягко говоря, слабовато. «Фокус» не настроен.

Последняя мысль привела к лёгкому смешку.

А потом я переключился, будто бы сменил канал. Новая «камера» находилась на том самом камне, с которым работали мужики и староста. Дуфф всё ещё стоял рядом и смотрел на курган, под которым, очевидно, покоились Гилберт и Иветта. Остальные люди успели разойтись, а староста раскуривал трубку и мрачно смотрел на булыжник, создавая ощущение, что пялится прямо на меня.

— Хорошие люди, — наконец сказал он, пуская дымные клубы. — Получше многих. Плевать, что саркарнцы. Надеюсь, Загрейн выкарабкается и окажется таким же честным и работящим. Дай Наршгал ему силы забыть про произошедшее, а ещё позаботься о Дэле. Дай ей… — Дуфф остановился и утёр глаза. — Прокля́тый дым, — буркнул он, после чего развернулся и направился к деревне.

«Ещё, — мысленно попросил я. — Покажи мне другие картины».

Миг — и послушные «камеры» сменили обзор, однако я не сразу понял, где оказался. Несколько секунд ушло у меня на понимание, что маленькие тёмные лапки, на которые направлен взгляд, принадлежали мошке, а место, где она сидела, было огромным яблочным пирогом.

Фух, — непроизвольно выдохнул я. — Надо уточнять запрос, а то ведь мухи слетаются не только на кондитерку, но и на совершенно иные… э-э… субстанции.

И всё же происходящее больше напоминало какое-то развлечение, так что я попытался осознать пределы моего… «управления», почти сразу поняв, что могу двигаться путём банального желания и даже мыслей. Интуитивное управление, так сказать. И мошка подчинялась, послушно направляясь в указанную сторону.

Наверное, не будь моя голова такой тяжёлой, то сообразил бы раньше, но что есть — то есть.

Сосредоточившись, направил мошку ползти вдоль пирога, почти сразу наткнувшись на её товарок. Точно такие же маленькие создания, размером едва ли в пару миллиметров (сравнивал с лежащими рядом столовыми приборами) и почему-то всего с четырьмя лапками, а не шестью, активно подъедали пирог, поглощая микроскопические крошки своими микроскопическими челюстями.

«А у мух вообще есть челюсти?» — задумался я. Признаться, не энтомолог и никогда подобным не интересовался. Но у этих они имелись.

Мысленное усилие — и я переключился на другое насекомое. Потом на следующее и следующее.

«Оу! Интересно…» — задумался я, рассматривая страстно совокупляющуюся парочку. Довольно молодая девка скакала на пареньке, отчего её грудь подпрыгивала вверх-вниз, вверх-вниз… Это заставило меня зависнуть на несколько секунд… минут…

Ощущение, словно клацал пульт — и наткнулся на порнуху, которую вроде и переключить, по-хорошему, надо, но палец медлил, а желание посмотреть ещё чуть-чуть ни хрена не исчезало!

Вот так… где-то умирает жизнь, а где-то рождается.

Фыркнув, усилием воли отстранился от вида прелестницы, вздохнул, что старый хрыч теперь только и может, что наблюдать за развлечением молодости, да «щёлкнул» снова, переключаясь на новую картину деревенских будней.

Это увлекло меня ровно до момента, когда попытался заставить мошку взлететь. Каким-то образом «интуитивное» управление, будто бы посчитав меня продвинутым пользователем, предложило взять прямой контроль, отчего «мушиный истребитель» моментально потерпел авиакатастрофу. Собака!

Ощутив возникший азарт, мысленно сжал зубы и заполучил контроль над второй летающей единицей, вновь угробив весь «экипаж». Сука! Ползать же получалось!

Хех, почему-то управление полётом оказалось куда сложнее… А ещё странно, что не выходило снова перевести процесс на интуитивный. Как-то ведь я летал ранее?

Стоп, а чего я вообще только на этих мухах сосредоточился? Нужно взять под контроль что-то более мощное, чем эти маленькие ничтожнейшие создания. Однако встреченный на зелёном побеге муравей проигнорировал попытку взглянуть на мир его глазами. Аналогично и пролетевший мимо жук.

Ограничения? Печально. Похоже, я ещё не дошёл до более высокого уровня.

И всё же чем-то процесс меня захватил. Я «игрался» практически до самого захода солнца, вначале с интересом перещёлкиваясь с одной мошки на другую и изучая микромир (иногда невольно подслушивая или подсматривая за другими людьми, но столь же горячей сцены более не встретилось). Во всяком случае, я так думал до того, как не наткнулся на тренировку местных ополченцев, которых упоминал староста. Вот тут я завис, даже не думая о возможном вуайеризме или нарушении чужого личного пространства.

Я наблюдал за тренировкой местных ополченцев и тихо охреневал.

Удар, подсечка, разворот вокруг себя, использование древка копья будто шеста, блок, уворот, ещё удар. Я что, попал в старый китайский боевик?!

Ну да… вначале порно посмотрел, теперь можно и немного боёвки. Чего бы и нет?

— Стили боя, — вскоре разразился тирадой сухопарый мужчина, исполняющий роль инструктора, начав важно вышагивать перед пятёркой своих учеников, закончивших спарринги, — это не просто какие-то слова, обозначающие приёмы раскрытой Ауры, это нечто большее! Что было бы, полезь вы в драку с охраной грандов, когда те совершали своё мерзкое преступление?

— Что, что — в землю бы нас сегодня закопали, вместе с Сантаросами, — проворчал первый ученик, довольно молодой, с пушком над верхней губой.

— В охрану грандов кого попало не берут, — дополнил второй, который никак не мог отдышаться. — Они явно не простые вояки. Может, даже с силой Запретного Плода…

— Я не просил вообразить, что нам встретились замаскированные Драконы Саркарна или их Клинки! — рявкнул инструктор. — Я просил представить встречу с пользователем Ауры уровня телохранителя гранда!

— Ну дык, ежели дядька Дуфф кулаком может дерево повалить, то что тогда может элитный солдат Саркарна, чьей силы хватило выбиться в охрану грандов? — разумно спросил третий. — Вестимо, прибил бы, даже не заметив.

— А что было бы, — удовлетворённо кивнул инструктор, — владей вы стилем Солнца и Луны?

— То же самое, — хмыкнул четвёртый, отчего вся пятёрка учеников (которыми, так-то, были уже взрослые люди) зашлась негромким гоготом.

«Очевидно, — подумал я, — это были не те слова, которые инструктор ожидал услышать», — что он и подтвердил, разразившись порцией злобной брани.

— Отточив стиль до совершенства, вы сможете выступить против любого солдата Саркарна и не сдохнуть в первую же секунду! — заорал он под конец матерной тирады. — Даже встретив матёрого и опытного ублюдка, в должной мере раскрывшего свою Ауру, вы сможете как минимум отступить! Потому что стиль Солнца и Луны универсален! Даже Драконы и Безграничные владеют им!

— Тебе-то почём знать, Отье? — спросил первый ученик. — Не думаю, что Безграничные отчитываются перед Миизаром и тем более нашей деревней.

— Во-во, — закивал второй. — Ты, конечно, мужик опытный; может, даже Мос-Лира в бою победишь, даром что он калека, но про Безграничных и Драконов зря языком не трепи.

— Ещё бы Истинного упомянул, — закатил глаза третий.

— Пошли прочь! — зло рявкнул инструктор. — Ваши дубовые головы слишком тверды даже для основ! Даже для начальных приёмов стиля!

— Идём, парни, — впервые заговорил пятый ученик, — Отье надо остыть. Мы придём послезавтра, по расписанию, учитель.

— Идите к чёрту, клятые бездельники! Записывайтесь к наместнику в его войска! Таких кретинов ждут только там! Станете смазкой для мечей вонючих фишисов и афридов!

«Набор непонятных слов, — мысленно нахмурился я. — Нет, общий смысл понятен, но детали ускользают. Печально. Вдруг я упускаю что-то важное?»

В должной мере прокричавшись, инструктор пнул ногой землю, сплюнул да направился к себе. Я же, осознав, что более не увижу здесь ничего интересного, переключился на другую мошку-шпиона. Удалось подслушать разговор двух женщин, поначалу показавшийся совершенно пустым, но когда они упомянули имя «Загрейн»… Это, как я уже успел осознать, мелкий мальчишка, от лица которого я наблюдал сии сцены.

Из болтовни, полной незнакомых имён и названий, удалось понять, что меня, «раненого, но живого», вроде как забрал к себе сосед-мельник, у которого два своих пацана, и мне, дескать, будет с кем поиграть и забыть про случившееся.

Как ни странно, в словах женщин не было особого страха оттого, что в их деревне только что произошло жестокое двойное убийство и похищение. О нём говорили как о неприятном факте, типа сокращения на работе или поломки машины: «Плохо, конечно, неприятно. Но что на этом — жизнь кончается?»

Не забыли они пройтись и по уровню интеллекта жертв, заявив, что Сантаросы вроде как сами виноваты. Нужно было просто отдать девочку, раз уж «уважаемые господа так её захотели». Да твою же, сука, мать! Снова! Снова та самая реакция, которую я не понимал и отказывался даже воспринимать!

Не, точно какие-то грёбаные глюки! Не бывает такого в реальном мире… не бывает…

— Дуфф жалобу обещал направить, как только в город поедет, — добавила первая дамочка. — Но пока её передадут дальше — если вообще передадут, пока наместник её получит, пока рассмотрит… Ох, долго это. Да и толку? Сантаросов всё равно не местные убили, а гранды из Саркарна.

— Какая разница? — возразила вторая, на миг вернув мне веру в человечество. Вот именно! Какая, блядь, разница?! Кто бы ни совершил преступление, он должен быть наказан! — Думаешь, если бы местная знать так поступила, то наместник Вермитракс что-то бы предпринял? — Своими новыми словами вновь вогнала в прежнее охреневание.

— Может, и предпринял бы, — пожала её подружка плечами. — Но гранды — это высшая имперская власть. Не кайзер, но близко. Так, во всяком случае, Мос-Лир говорит. А он не какой-то свинопас, как твой муж, всё-таки военный ветеран. Ещё против Саркарна сражался, десять лет назад.

— Где ногу и потерял. А был бы, как мой муж, свинопасом, так с полным комплектом конечностей бы ходил!

— Хм… Неважно. Про что я там?.. Гранды, точно. В общем, раз они так высоко сидят, то что наместник Вермитракс сделает? Один щелчок пальцев — и его самого головы лишат!

— Значит, пропала Дэлька. Жаль, пробивная девчонка была. Ох, помоги Наршгал…

— В такой ситуации разве что Истинный бы помог. Но где он? Пропал с концами, и нет более никого, кто бы простой люд защитил. Не на афридов же полагаться? Они и сами теперь от разбойников неотличимы.

— Тьфу на этих пиратов. Иной раз я даже рада, что нас Саркарн десять лет назад завоевал. Знаешь, хоть и говорят, что хуже стало, дескать, новая вера, новые деньги, новые правила, а я вот не против. Зато кроме имперской власти другой на острове уже нет. А раньше как было?

— Как?

— Кто угодно мог сюда приехать, хоть с заморских Рапшазма или Верданса, да делать что хочешь. Никто бы им ничем не помешал, потому что все войска Миизара на восточной части острова торчат, подле столицы. А у нас, на западной, никого, кроме калек, как Мос-Лир, и не найти. Сейчас хотя бы Саркарн нас с моря прикрывает и не даёт всякой шелупони разгуляться. Только их люди, значится, здесь и бродят.

— Дура. Думаешь, африды под чёрным флагом поплывут? Купеческий поднимут да спокойно прошмыгнут мимо всех охранных кораблей Саркарна. Кто потом этим отребьям помешает высадиться у побережья да прогуляться к нам?

— В Империи авось не глупее тебя сидят. Как-то должны нас защищать, так я тебе скажу.

— Должны… А людишек, как видишь, открыто убивают. Защити нас Наршгал… Ещё и подати подняли.

— А кто бы их не поднял? Думаешь, прошлый король, исконно наш, как там его, забыла уже, так не поступил бы?

— Может, и не поступил бы…

Разговор перешёл на старые порядки, а я и новых-то не знал, а потому переключился на другую мошку, возвращаясь к прежней игре, позволившей отвлечься и попросту не думать о происходящем. До тех пор, пока пролетающий воробей — во всяком случае, птица напоминала его внешне — не попытался меня сожрать. Пернатая тварь!

Клятый летун был намного быстрее и манёвреннее, но мне верилось, что человеческий ум — мой — даже под химией (иначе откуда глюки?) сумеет перехитрить птицу. Хотя… ежели это мои же глюки, то как подобное осуществить?..

Не ломая голову, я направил мошку к земле, желая спрятаться в зелёной траве, растущей у дома. Воробей, однако, не захотел отставать и полетел следом. Его туша казалась огромной и жуткой, словно какой-нибудь циклоп из древнегреческих мифов, который заглатывал людей целиком. И пасть этого драного воробья виделась порталом в бездну.

Срочно в траву!

Новый уворот, и мои четыре неустойчивые лапки — почему не шесть, как у нормальных мух?! — с трудом закрепились на обратной стороне травинки, начав быстро переползать вниз. Там, конечно, опасностей не меньше, но мне бы хоть пять минут покоя…

Воробей опустился на землю с ощутимым для меня грохотом. Жирная падаль… На хрена тебе вообще маленькая мошка? Ищи грёбаных жуков, червей и прочую живность, а я — так, на половинку укуса.

И… удача повернулась ко мне лицом. Воробей с оглушительным чириканьем подцепил что-то с земли и стремительно взлетел в воздух, да так, что меня обдало потоком ветра. Ух… реально: быть настолько маленьким — чертовски опасно. Любая мелочь может погубить.

Успешное спасение погрузило сознание в эйфорию. Счастье и радость, пусть даже по такой ерунде, буквально вымыли из головы весь накопившийся негатив. Кажется, даже думать проще стало.

Новое переключение — и новая везуха. Каким-то образом я попал на старое место — подоконник с яблочным пирогом, про который, судя по всему, успешно забыли, и по нему вовсю ползали мои мошки. Единственное, что странно… как так получилось, что они сожрали от него едва ли не половину?! Маленькие двухмиллиметровые создания в количестве всего пары десятков смогли оприходовать треть здоровенного яблочного пирога! Как?!

«Может, они сменяли друг друга? — задумался я. — Потому что в ином случае это какая-то долбаная магия! Куда уходит вся пища?!»

Приземлившись рядом, я попробовал переключиться на «пожирателей», что с успехом осуществил, а далее — оценить «наполненность» их желудков или что там у насекомых? В общем, если переключаться я уже вполне научился, то вот с «самоизучением» пошла беда. Хер там, как говорится, плавал. Зато удалось попробовать пирог самому. Не знаю, как подобная концепция сочетается со сном или глюками, но это точно самая вкусная штука, которую я когда-либо ел!

Наступление вечера, а потом и ночи окончательно погрузило деревню во мрак. Ни малейшего огонька, свечки или лампы. Абсолютная тьма. Моё зрение (или зрение мошек?), даже такое хреновое, перестало быть актуальным, что я осознал, когда снова сумел взлететь, но врезался в стену дома, а потом свалился куда-то вниз. Переключение после этого последовало автоматически. Это… смерть, что ли, была? Мошка померла?!

Ни хрена не понятно. И вообще, разве у мух не фасеточное зрение?

Боже, как же мои мозги туго соображают… Лишь сейчас до этого допёр.

Попытавшись отстраниться от всего, я успешно провалился в самый настоящий сон без каких-либо видений.

* * *

Шорох и бубнёж. Проклятье, кто там ещё?! Опять соседи ругаются так, что через стенку слышно? Или молодёжь под окнами спозаранку орать начала? Предчувствую, сейчас ещё какая-то тачка начнёт сигналить, а может, кто-то на всю громкость включит новомодного исполнителя с переносной колонки.

— И ведь ментам вообще на такое насрать, — раздражённо пробурчал я. — Даже не приедут…

Беззвучно выругавшись, я откинул одеяло и попытался подняться, одновременно открывая глаза, но столкнулся с проблемами.

— Ах ты ж… — яркое солнце резануло по глазам куда сильнее обычного. Словно бы я совершенно отвык от света, просидев в темноте несколько дней подряд. Второй сложностью стала тупая головная боль, возникшая в области затылка. — Ух…

С трудом приняв сидячее положение, с горем пополам, смаргивая слёзы, разглядел незнакомую обстановку. Секунду недоумённо пялился на неё, потом посмотрел на свои детские ладошки с грязью под обгрызенными ногтями.

— Твою мать, да не может быть…

Слишком натурально для глюков. И если «приключения» в теле насекомого, которое наблюдало за тем, как обычный на вид мужик поднимает над головой трёхсоткилограммовые каменные глыбы или как пятеро других вертятся в каратэ-стойках аки мельница, ещё походили на бредни, вызванные лекарствами, то вот это…

— Сомнительно, — протянул я.

Бубнёж усилился, как и шорох. Кто-то поднимался ко мне со стороны единственной двери. Незнамо зачем, я быстро упал на кровать, накинув тонкое колючее одеяло, и закрыл глаза. Через пару секунд в помещение вошли два человека.

Я ощутил, как надо мной кто-то склонился. Сразу запахло куревом и землёй. Моей шеи аккуратно коснулись, нащупывая пульс. Потом приоткрыли рот, а следом и веко. Я не дёрнулся, хоть и успел мельком заметить морщинистое бородатое лицо.

Следом осмотрели мою перебинтованную голову и чему-то радостно цокнули, размотав рану.

— Ты смотри-ка: заживает. Ещё как заживает!

— А мошкары сколько летает! — возмущённо воскликнул второй, а потом, судя по звукам, открыл окно. — Во, теперь-то получше. Кыш, гнусь! Кыш!

— Небось на кровь прилетели, — неуверенно предположил первый и вернулся к моему осмотру. На некоторое время в помещении воцарилась тишина.

— А ты переживал, что дурачком останется, — хмыкнул спутник бородача. Хотя у него тоже могла быть борода, я не успел глянуть.

«Может, к мошкам «подключиться?» — мелькнула короткая мысль, но как мелькнула, так и пропала. Не знаю я, как это сделать, и раз уж принялся изображать бессознательное тело, то так и нужно продолжать, дабы не спалиться. Хотя в чём смысл — непонятно. Мужики явно не хотели мне ничего плохого, а ровным счётом наоборот.

— Это ещё проверить надо, как очнётся, — проворчал первый.

— Может, на молитву по усопшим успеет? Родители всё-таки, — предположил второй.

— Могилу навестит. А похороны всё равно вчера прошли. Милегер хорошо постарался. Оба тела виррами так покрыл, что и кожи не видать.

— И правильно. Зрелище, как я слышал, пренеприятное. Иве голову всмятку раздавили, а потроха Гила до сих пор украшают стену дома, — голос второго дрогнул. В нём явственно ощущалось напряжение.

— Чего хочешь от тех, кто Ауру использует? — проворчал бородач. — Скажи спасибо, что Загрейн выжил.

— Дык я не против, что он жив! Просто… несправедливо как-то.

— Смотри-ка, слово какое вспомнил! — руки мужчины окончательно пропали с моего лица, зато откинули одеяло, пройдясь по рёбрам, а потом и ногам. Верхней одежды на мне не было, только нечто наподобие шорт, играющих, судя по всему, здесь роль нижнего белья. Как там их в старину называли? Рейтузы? Подштанники, если по-простому…

— Нормальное слово, — фыркнул его собеседник. — Те же вирры взять. Ныне они только на похороны и годятся. А ведь ранее вся островная экономика на них держалась! Тьфу. Все, сука, накопления сгорели…

— Только не начинай снова ныть на эту тему. Сейчас у нас империалы, так что радуйся хотя бы этому. — С телом местный целитель (а кто это ещё бы был?) закончил ещё быстрее, чем с головой, накинув одеяло обратно.

— Я рад. Не видишь, что ли? Хоть сейчас в пляс, — голос был преисполнен злой иронией.

— Ну вот и отлично. А с пацаном всё хорошо будет, это я тебе гарантирую.

— Ты лекарь, тебе виднее.

— Я вообще на все руки мастер. И лекарь, и столяр, и травник…

— Не ворчи. Раз здесь всё нормально, давай к Садричу заглянем ещё. Может, булку даст? — ехидство сменилось надеждой.

— Раз мельник, то должен булки в карманах носить? — снова фыркнул лекарь.

— Чего бы и нет? Не спросишь — не узнаешь.

— Добро. Ну давай на мельницу заглянем, раз к нему домой всё равно пришли…

«Ах да, — припомнил я ранее слышанные разговоры. — Я ведь вроде как, у соседа-мельника… Мельника! Скажи кто такое раньше… Дерьмо… Реально, что ли, в прошлое провалился? Знать бы, насколько глубокое и в какие дебри меня занесло?

Причём провалился основательно… Язык местный понимаю. Почему? Слияние… э-э… душ? Как убого звучит. И невозможно, потому что я не ощущаю себя кем-то иным. Хотя… сны и эмоции ведь откуда-то взялись? Ещё и редкие воспоминания прорываются то тут, то там».

Чужие шаги быстро затихли, как и негромкие разговоры. Я снова погрузился в тишину… Почти полную, если не считать далёкого мычания скотины за открытым окном, пения сверчков и так называемых «звуков природы». Тех самых, которых я не слышал уже много лет, ведь проживание в городе накладывает свой отпечаток и создаёт особый фон, где мычание превращается в звуки гудков и сигналок машин, сверчков заменяют мелодии телефонов, а запах свежескошенной травы — «аромат» выхлопных газов.

Снова открыв глаза, я куда медленнее поднялся на лежанке и принял сидячее положение. Уже новым взглядом осмотрел узкое пыльное помещение, в котором находился, а потом и самого себя.

— Вы серьёзно, что ли? — едва слышно проговорил я, изучая маленькие ладони. — Зеркало… — и поморщился. — Судя по окружению, ничего подобного мне не видать ещё лет двести.

Хмыкнув, попытался подняться на ноги, что получилось со скрипом. Конечности дрожали, как у новорождённого оленёнка. Благо, стенка была рядом, отчего получилось на неё опереться и медленно занять относительно устойчивое положение.

Шаг. Второй. Третий. Схватиться руками за подоконник и глянуть наружу. Похоже, я находился где-то на чердаке, ибо окно располагалось высоко и я смотрел на местность сверху вниз.

— Матерь божья… — удивлённо выдал я. Последние сомнения касательно ситуации развеялись как дым. Это однозначно не мой мир. Это не «пранк», не предсмертные глюки, не сон и, пожалуй, даже не кома. Потому что всё слишком уж чёткое. А ещё мой мозг с каждой минутой всё больше разгонялся, начиная куда адекватнее воспринимать новую реальность.

Я — мелкий пацан, чью семью, похоже, убили какие-то аристократы. Если «сны» реальны — а это ещё нужно проверить, то сделали это мимоходом, просто пожелав забрать Дэлю.

Тяжёлый удушающий гнев, волной поднявшийся в груди, удалось подавить далеко не сразу. Я негромко зарычал, согнулся на не удержавших равновесие ногах, чудом не выпав из окна. Не думай, Юрка! Не думай об этом! Дай себе время… Потом… потом всё прикинем и со всем разберёмся. Слышишь?.. Эй, малец? Загрейн, или как там тебя. Ты ещё тут? Ты в моей голове?

Ответа, конечно же, не последовало.

— Я обещаю, что со всем разберусь, — тихо произнёс я. — Честно. Но не сейчас. Мне надо… прийти в себя. Выздороветь.

То ли обещание сработало, то ли я сумел переключить фокус внимания, но стало полегче, и тяжёлая непомерная злоба утихла. Не пропала, но обратилась тлеющим угольком, способным воспламениться от любого случайного дуновения ветерка.

— О «семье» лучше не думать, — пробормотал я. — Хотя бы какое-то время…

Вместо этого я задумался о другом, не менее — даже более! — важном для себя аспекте. Факте перерождения в ином, мать его, мире!

— Что это? — снова посмотрел я на деревню и окружающий меня летний пейзаж. — Земля? Прошлое? Какой век? — Почесав затылок, глухо ойкнул. Повязка, которую налепили обратно (окровавленная, кстати — это же антисанитария!), прикрывала не пустое место, а… — А что?

Хмыкнув, поддался искушению и попытался использовать свою… некую уникальную сверхспособность. Наблюдение глазами мошек. И это получилось сразу и легко, стоило только закрыть глаза и пожелать.

Я увидел себя со стороны стоящим подле окна. Немного размыто, конечно — по сравнению с глазами молодого юного тела! — но всё равно наглядно. Теперь надо как-то взлететь… Давай, вертолёт, пора в путь.

Не с первого раза, но вспомнить вчерашние опыты удалось достаточно легко. И чего я раньше мучился? Наверное, башка совсем не соображала.

Мошка оказалась в воздухе и начала кружить вокруг меня. Порывы ветра из окна серьёзно влияли на курс, но отвлекаться, чтобы закрыть его, а потом начинать заново, мне не хотелось. К тому же окно — единственный источник света в помещении. И стекла у него не имелось. Просто дыра в стене, которую закрывали ставни.

Первым делом я оглядел свою новую внешность. Тёмные густые волосы со стрижкой «под горшок», аккуратный ровный нос, тонкие брови, бледноватая — видать, после случившегося — кожа, которая туго обтягивала скулы и выпирающие рёбра.

Тонкие, как палочки, руки и ноги. Каких-то шрамов на теле не заметно, только грязь, так что не помешало бы помыться. Возраста своего я не знал… В голове смутно мелькала цифра «семь», однако гарантий не было. Предпочту не гадать. Из-за этого было непонятно, нормально ли я развит или отставал, однако в целом и на первый взгляд… Вроде неплохо? Угу, чисто визуально я выглядел вполне обыденно, только излишне худощавым. Не кормили, что ли? Или просто не жрал ни хрена, зато постоянно носился на улице?

Лицо мне тоже понравилось. Не было на нём ни жирного блеска, ни прыщей, ни каких-то бородавок или явных дефектов. Обычное? В принципе, да. Я не был излишне смазлив или брутален (в таком-то возрасте!), а потому меня всё устраивало.

Наконец сумел перейти к главному и осмотрел свой затылок, для чего пришлось отключиться от мошки, размотать бинты (точнее, не бинты, а тряпки, которые порвали на лоскуты; грязные тряпки, вся зараза с которых наверняка попала в рану!), снова подключиться и взглянуть получше.

Сильное рассечение и засохшая кровь. Довольно много. М-м… на мой непрофессиональный взгляд — неприятно, но вроде как не смертельно. Надеюсь, не смертельно.

— Чёртовы бездари, а ещё лекарями себя называют, — раздражённо буркнул я, услышав эти слова сразу своими и мушиными ушами. А у мух вообще есть уши?.. Неважно, у этих есть!

Однако мысль сосредоточилась на ином. Раз я слышал свои слова сразу с двух направлений, то и от тела своего я не отключался, а просто… разделился? Непонятно, но пусть будет так. Следовательно, могу попробовать управлять собой, не отключаясь при этом от мошки. Зачем управлять собой? Надо приподнять копну волос и вглядеться поближе. Вдруг не просто рассечение, а треснувшая кость? По ощущениям вроде не так больно, но… Чёрт бы его знал.

К тому же я хоть и не врач, но кое-что знаю. Может, даже получше местных лекарей. Наверняка лучше!

Сказано — сделано… Ага, хер там. Я, наверное, полчаса так простоял, у окошка, пока наконец методом проб и ошибок, неоднократных падений — мошки, не себя — и героических взлётов всё-таки не разобрался, как оно делается.

— А ведь можно было просто отключиться, поднять волосы и подключиться снова, — вздохнул я. — Но мы не ищем лёгких путей, верно, Юр… кхм… верно, Загрейн?

Раз уж я оказался в чужом теле и другом мире, то надо хотя бы поначалу изображать того самого пацана. А то мало ли? Вдруг у них тут инквизиция людей сжигает за любое… э-э… неверное слово? Пока не разберусь, что к чему, надо изображать прежнего мальчишку, это факт. Конечно, однозначно вжиться в роль столь мелкого пацана не получится, но отмазки у меня железные: травма и смер… кхм, не думай о семье, Ю… Загрейн. Не думай!

Усмехнувшись, я осознал, что умудрился увлечься изучением самого себя и происходящего вокруг, отчего совершенно забыл про прошлый мир. Наверное, оно даже хорошо. Ну его… в баню.

И вообще, возвращаясь к предыдущим вопросам и опасениям: раз уж я неким мистическим образом научился управлять насекомыми, надо повелевать ими очень аккуратно. Не держать мух поблизости от себя, не подставлять под взгляд местных и вообще… я не я и корова не моя. Ибо… а вдруг? Постепенно, Загрейн, помаленечку, но со всем разберёмся. Это я как инженер тебе гарантирую. Всё у нас будет. Всё сделаем. Но не сразу. Вначале — чертёж… кхм… Не в тему, но да плевать, суть ясна.

Раздвинув волосы — по-прежнему не открывая своих глаз, — я заставил мошку подлететь ближе (практически впритык) и зависнуть в воздухе по мере возможностей.

— Твою же мать, трещина… Нет, это волос. Фух… аж полегчало. Но всё равно — травма выглядит не так хорошо, как казалось на первый взгляд. Чудо, что сраный череп не треснул как яичная скорлупа… — зло проворчал я.

«А если повреждение мозга? — возникла полная страха мысль. — Кровоизлияние? Инсульт? Постоянные головные боли?»

В сознании начали появляться целые сонмы различных болячек, которые более чем реально могли возникнуть при травме головы — даже без треснувшего черепа. Тысячи их! Грёбаных болячек!

Стало страшно. Я в каком-то клятом средневековье! Из медицины здесь есть лишь подорожник — и то, если мне, сука, повезёт! Как лечить травму головы?! Как?! А если ещё что-то найдётся? Я же, блядь, худой, как узник концлагеря! Вдруг у меня паразиты? Тьфу-тьфу через левое плечо, надеюсь, что нет. Не представляю, как местные подобное лечат.

Стоп. Не о том думаю. Хотя как не о том?.. О том, просто с другого угла. Мать вашу, я же ещё и сирота! Причём крестьянин. Это что значит? Это значит, что придётся работать от рассвета до заката, и не дай бог пропустить хоть день! Загнусь же к тридцати, если не раньше. Сука-сука-сука-сука!

— Не хочу… — дрогнул я от навалившихся перспектив. — Нет-нет-нет, лучше уж в прошлом мире стариком жить. Хоть с болячками, хоть с барахлящим сердцем, но…

Объективно говоря, я не знал, почему меня так сильно пробило на эмоции. Только что всё казалось относительно безоблачным, как вдруг пара негативных мыслей — и вот те на. Уже чуть ли не истерика на ровном месте. Однако, если бы не это, я бы наверное ещё очень долго не догадывался об одной из самых, пожалуй, уникальных возможностей своего нового тела. Возможностей, за которые многие люди из моего прошлого мира без всякого спора отдали бы все свои конечности, да ещё и доплатили бы.

В пиковый момент нежелания существовать в этом мире и теле я… рассыпался.

Пуф! — и во все стороны полетела огромная стая мошкары, в то время как мальчик, которого звали Загрейн, попросту… испарился?

Тысячи насекомых хаотично разлетелись по комнатке. Некоторые осели на стены, пол и потолок. Какие-то вылетели в окно, иные разместились на помятой пованивающей лежанке. Моё сознание находилось в той мухе, что оказалась на подоконнике. Я одновременно смотрел и в комнату, и на улицу. И если последняя успокаивала меня, демонстрируя ту реальность, к которой я был готов и с чем более-менее успел ознакомиться, то вот комната…

Происходящее не умещалось в моей голове. Пожалуй, это самое мягкое, что я мог бы сказать, ежели имел бы такую возможность. Однако я не имел, так что оставалось только сидеть да пялиться на деревню, рассматривая деловито шагающих людей, которые то перетаскивали какие-то доски, то инструменты, то вёдра или мешки. Работали одинаково все: что мужчины, что женщины. Последние как бы не больше первых. И… наблюдение успокаивало.

Пастухи, которые гнали стадо где-то вдалеке — зрения мошки не хватало, я видел лишь отдельные фрагменты, — несколько стирающих в корытах женщин, которые попеременно обсуждали то вчерашнюю тренировку ополченцев и поднятый Сатором Отье скандал, то произошедшее с Сантаросами. Я даже не стал возмущаться, что два этих события поставили рядом.

Внимание привлекли важно шествующие по улице гуси, за которыми, с лёгкой опаской, брели две девочки, лет семи на вид.

«Вета и Зана», — подсказала память.

Ах да, мои «подружки», если так можно выразиться. Одни из тех, кого вместо Дэли мог выбрать сын того гранда, Лотандер. И тогда вся моя жизнь, возможно, прошла бы иначе.

Но он выбрал Дэлю, поэтому девочки остались в Ностое. Как и я.

Силой воли заставил себя переключиться, продолжая рассматривать улицу. Это лучше и как-то… безопаснее? Да, точно. Вот несколько лениво гавкивающих собак. Там, вдали, громкий спор семейной пары. А ещё кошка, пробежавшая по крыше и поймавшая зазевавшегося воробья… Надеюсь, того самого, который вчера чуть меня не прикончил!

Так спокойно и естественно. Умиротворяюще.

«Ладно, — мысленно сказал я самому себе. — Ещё одна суперспособность, почему бы и нет? Я ведь мог… м-м… перемещать сознание в одну из этих мелких тварей? Мог. И смирился с этим. Даже нашёл преимущество в виде халявной замены зеркала. Так почему обращение в рой мошкары так тебя напугало, а, Юр?»

Даже поправляться на «Загрейн» не стал. Не до этого было.

Убедив себя, что где одно чудо, там и остальные — как минимум сам факт моего здесь… э-э… перерождения уже многого стóит, — я сумел принять случившееся, после чего уже гораздо более осмысленно перевёл взгляд на чердачную комнату. Копошившиеся в ней насекомые, казалось, тонким ковром покрывали всё видимое пространство. Воздух едва слышно гудел от тысяч маленьких крыльев.

Закрыв глаза — скорее фигурально, ведь у мошки не было век, — я мысленно вздохнул и полетел вперёд.

Ха, смешно! Раньше картина подобного числа пусть мелких и сравнительно безопасных насекомых повергла бы меня в панику и шок. Но сейчас… почему-то я не мог их… э-э… ненавидеть или бояться. Не мог испытывать отвращение. Они казались мне естественными, как листья на деревьях. Можно ли ненавидеть зелёные листочки, которые растут на ветках? Наверное, можно, но подобное даже вообразить получается с трудом. Вот и я не мог ощутить отвращение к этим тварям.

Мысленное усилие — и в центре живого покрова мне освободили место для посадки. Подобное ещё больше меня успокоило. Значит, я имел над мухами контроль, даже не вселяясь в каждую. Хо-ро-шо… выходит, собрать из них своё тело обратно можно будет без серьёзных усилий. Ведь так? Ведь правда? Это же возможно, да?!

Давай! У меня не так уж много времени! Что, если сюда придёт мельник, к которому меня вроде как подселили? Или вернутся те два увальня? Да мало ли что!

Приказ, чётко прозвучавший в моей голове, к приятному удивлению, заставил рой тяжело подняться в воздух и начать возвращаться «на базу». Мушиное войско формировалось в некое подобие шара, однако почти сразу я ощутил, что насекомые, оказавшиеся внутри… умирали. Их давили своей массой остальные. Сука! Да что опять не так?! Возвращение прежней формы — живо!

И это сработало. Эмоциональный крик человека, не знающего, как работает инструмент, но изо всей силы дубасящего им по земле, сумел привести тот в надлежащее состояние.

Миг, и я начал смотреть другими — скорее, прежними — глазами, куда более зоркими, чем у насекомых и чем были в моей прошлой жизни. И первое, что я увидел, была собственная рука, состоящая из плотно подогнанных мух, которые ползли друг по другу, но уже не давили и не убивали сами себя. Нет, теперь их что-то сдерживало… Некие границы, коими являлось моё собственное тело.

…или моя воля.

Рой вернулся и собрался воедино. Несколько секунд он сохранял нечеловеческий вид некоего чудовища, состоящего из жужжащей массы, непонятно как удерживаемой в форме человека, но потом начала проявляться кожа и всё остальное, что представляло собой маленького мальчика, коим я ныне и являлся.

— Чудеса… — вздохнул я, глядя на совершенно обычную человеческую руку.

Живот забурлил. По инерции я положил на него ладонь, ощущая резкий и весьма сильный голод. Подсознание, как само собой очевидное, подкинуло информацию: часть мошек улетела на улицу через окно, ещё часть погибла, когда пыталась собраться в единое целое. Оставшихся не хватало для возвращения формы, поэтому пришлось задействовать некую внутреннюю энергию, которая ушла на создание новых насекомых. Поэтому, здорово потратившись, теперь я хотел есть. Нет, жрать!

— В логичности умозаключения не откажешь, — хмыкнул я, вновь повернувшись к окну. Что-то зудело на краю сознания, но я никак не мог сообразить. Что? Нет, случившихся со мной событий хватило бы, дабы любой ещё пару часов простоял в ступоре с открытым ртом, но сейчас речь шла о чём-то ином.

Почесав затылок, я с шоком осознал: ничего не болит. Чего уж, рана на голове пропала!

Я снова начал ощупывать ныне не существующую «пробоину в черепе», а потом рассматривать пальцы, выискивая на них кровь, но не обнаружил даже погрызенных ногтей!

— И грязь куда-то исчезла…

Закрыв глаза, «щёлкнул переключателем» и выцепил одно из собственных созданий на улице. Мошка сидела неподалёку, на нагретом солнцем заборе, мирно удерживая равновесие на четырёх маленьких лапках. Но вот мысленное усилие, и она полетела в сторону открытого окна второго этажа деревянного дома, примыкающего к невысокой мельнице, лопасти которой стремительно крутились, создавая дополнительные потоки ветра. Будто мне без них сложностей было мало!

Дождавшись, пока насекомое влетит в окно, заставил его рассмотреть свой затылок, ещё раз убеждаясь, что не ошибся. Неприятная на вид рана, натуральное рассечение, которое, по-хорошему, надо было зашивать, попросту отсутствовало.

КАК?! ПОЧЕМУ?!

Открыв глаза, я получил кристально чёткое осознание, словно некто невидимый нашептал мне его прямо в ухо.

Я человек, тело которого состоит из насекомых. Я мог ими управлять или создавать новых, покуда имел некий внутренний лимит, энергию, которую тратил на подобные фокусы. Кста-а-ати, что будет, если она закончится? Хах, не думай об этом. Пока не думай.

В общем, раз я состоял из мошек, число которых зависело лишь от энергии, то любая рана и травма при желании могла быть «сброшена», словно змеиная кожа. Я мог вернуться в форму, в которой всё моё тело представляло собой скопление иных организмов, после чего заменить любые повреждённые или погибшие создания на новые.

То есть моя травма головы, когда я сменил форму на рой — пока назовём это так — перенеслась на насекомых. Несколько из них погибли, ведь повреждения будто бы перешли на них. А я, сам того не замечая, когда сформировал своё новое тело, просто использовал новых, создав их за счёт внутренней энергии, вот и всё. Теперь я полностью здоров.

Боже… Я ведь… мог избавиться от любой раны, покуда хватало энергии создать новую порцию мух!

— Что получается, — сам себе то ли сказал, то ли спросил я, — если я отрублю себе руку, то…

Ну да. Только что твоё тело ПОНОСТЬЮ распылилось на тысячи отдельных мошек, а ты что-то говоришь про руку?! Присоединилась бы как миленькая! Или новая «отросла» бы, знай только энергию подавай, словно поленья в печку.

Моргнув, я вновь ощутил «рычание» в желудке. Уже более сильное.

Подобрав с пола грязные окровавленные бинты, я намотал их себе на голову (ради маскировки), а потом обнаружил в углу свою одежду: серые штаны из овечьей шерсти и льняную рубаху с коротким рукавом. Там же лежала и обувь — стоптанные старые башмаки, которые уже были малы, а потому зачастую «я» предпочитал не надевать их вовсе.

«Достались от Дэли, — мелькнула короткая, будто бы чужая мысль. — Местные дети бегали без обуви. Во всяком случае, в пределах деревни».

Мотнув совершенно переставшей болеть головой, я проигнорировал обувь, решив не выделяться сильнее прочего, так что ограничился одеждой и направился вниз.

Пора знакомиться с мельником и думать, что делать дальше.

Прошло три дня с момента начала моей жизни в деревне Ностой, что расположена на западной стороне огромного острова Миизар, не так давно — всего десять лет как — захваченного империей Саркарн. Эта информация, кстати, дала понять, что мир определённо не мой. Земную историю я знал не идеально, но ничего подобного в ней не помнил. Есть, конечно, мизерный шанс, что я ошибаюсь, но что-то мне не верится.

На чужбине я. Как-то даже грустно, хоть умом и понимаю, что разница невелика.

Приютил меня, как и ожидалось, сосед-мельник, Садрич Эланд, со своей семьёй: женой и двумя детьми (один даже мой ровесник — семилеткой я оказался). Сделал он это, правда, скорее спонтанно, чем осознанно…

— Помрёт, думал, — подслушали мои мошки его вчерашний разговор с супругой, Энни, после «ритуальной» кружки горячительного. Любил Сад это дело. Выпивку то бишь. — Ничего ведь не ел, не пил, два дня в горячке пролежал. А я только хотел, чтобы мальчишка последние дни хотя бы как человек провёл, а тут вот оно что…

«Как человек — это на жёсткой вонючей лежанке с колонией клопов, где-то повыше, на пыльном чердаке, дабы никому не мешал?» — мелькнула у меня полная раздражения мысль.

Кроме этой оговорки зацепился я и ещё за одну странность: «Два дня ничего не ел». Но ведь когда я очнулся, то до момента обращения в рой не ощущал никакого голода или жажды! Почему? Не из-за того ли, что мои насекомые ели яблочный пирог и хрен бы кто знал что ещё?

Теория, которую я как-нибудь проверю. Точно не сегодня…

И всё же я был благодарен семейству Эландов. Потому что каких-либо родственников в деревне у меня не оказалось. Сказал бы — странно, но староста Дуфф обмолвился (моим мошкам), что родители мои были саркарнцами. То есть иноземцами. Что их сюда привело — мне неведомо, но лучше бы, сука, у себя на родине жили. Авось пацан — Загрейн — не помер бы, и я бы в его шкуру не попал.

А Эланды… что Эланды? Предоставили крышу над головой и какой-никакой стол. В это время подобное — роскошь. Я ведь никак не могу отплатить! Во всяком случае, пока. В будущем непременно пристроят меня на какую-нибудь работёнку, это как пить дать, но до будущего этого ещё дожить нужно.

Все эти дни я почти не разговаривал, скорее смотрел, слушал и думал. Чрезмерно рот открывать опасался. Память тела что-то не спешила перепадать в полном объёме, лишь какие-то жалкие крупицы, вот и не хотел создавать себе проблем длинным языком. Вообще поначалу немым хотел притвориться. Дескать, шок и всё такое, но потом подумал: я же в грёбаной деревне! А если херня какая случится? Позвать никого даже не смогу. Или выругаюсь случайно, сугубо по инерции. И всё. Конец маскировке. Тогда лучше вообще этот цирк не начинать.

Так что просто ограничивался банальным «да, нет», кивками и пожатием плеч. Пока канало. Эланды списывали это на шок, не давая детям — наиболее непосредственным представителям любого сообщества — как-либо меня тормошить. Я же, в свою очередь, кроме приёмов пищи и ответов на символические вопросы старших попросту осваивался со всем, что на меня внезапно свалилось.

А вопросов была уйма! Ответы нашлись лишь на часть из них, в большинстве случайно, нежели осознанно. Я до сих пор не до конца понимал, откуда знаю местный язык, если память Загрейна перепала только самую малость? И почему в голове иногда возникали некоторые факты, которые я не мог знать даже в теории, но упорно не появлялись другие?

Может ли быть так, что из-за пропущенного удара Загрейну встряхнуло мозги, вызвав амнезию? Ха, а ведь вполне возможно! Тогда вообще «красота»: я получил воспоминания человека, которому отбило память. Шикарно, просто шикарно!

Что же, пусть будет так. Примем, раз нет более адекватных теорий. Минус один из тысячи вопросов, крутящихся в моей многострадальной голове.

К счастью, хотя бы по поводу травмы затылка никто не переживал. Пару дней я держал на голове тот самый «бинт» — не снимал, даже когда ополаскивался из колодца по утрам, — а потом выкинул. Для маскировки, спустившись на первый этаж в пустую кухню (действовал днём, пока все были где-то чем-то заняты), раздобыл нож, которым порезал палец, и накапал немного крови на голову, размазывая её по волосам и коже. Сущая ерунда, которая не обманет ровным счётом ни один взгляд, кроме самого поверхностного, благо особого интереса ко мне никто и не проявлял. Все будто бы делали вид, что меня не существовало, что на данный момент казалось идеалом.

Хотя… произошедшие убийства для местных, похоже, уже не столь актуальная и горячая тема. Менталитет? Традиции? Или слишком привычная ситуация? А может, моих родителей просто очень уж не любили? Узнаю… со временем.

Рану на пальце, кстати, «залечил» тем же способом, что и другие. Просто обратил руку в рой насекомых, а когда она собралась обратно, то никакого пореза уже не было. Только капелька энергии ушла, из которой создал новых мошек.

— В прошлой жизни такой трюк бы не повредил, — пробормотал я в тот момент покинул кухню.

Просиживая штаны наверху, я не только свыкался со своим новым телом и положением, сколько собирал информацию по всему Ностою. Мошки разлетелись по деревне, позволяя мне «переключать» себя, смотреть и подслушивать. По большей части разговоры были бытовыми, но нет-нет да проскакивали интересные подробности и имена. Я старался запоминать, как кого зовут и где что находится, чтобы совсем уж сильно не выделяться, потому что понимал: мой срок вот-вот настанет. Не сегодня, так завтра «отпуск» будет решительно прерван и меня отправят «на социализацию» — к остальным детям. И если я окажусь совсем уж «деревянным», то даже эта мелочь сообразит: что-то не так. И сообщит старшим. Оно мне надо?

Ха-а… понятно, что я в любом случае не сыграю того самого Загрейна, но одно дело — изменение характера, а другое — полнейшее непонимание всего происходящего вокруг. Что, если тут, не знаю, уже бывали такие случаи? Ну, когда чья-то личность попадала в тело местного? Ох… боюсь, в таком случае меня не ждёт ничего хорошего, и хвалёная сверхсила может не помочь.

Как минимум один существенный минус у неё я уже обнаружил: зависимость от энергии. И если эта самая энергия кончится… то хер бы его знал, что случится. Может, сразу помру. Узнавать это, как уже понятно, я не стремился.

Кстати, о сверхсилах. По первости, на второй день, признаться, едва не начал задирать нос, считая, что стал эдаким «суперменом» местного разлива. Неуязвимым человеком, который мог не опасаться практически ничего. Но вот по мере разведки…

Речь о некоей «Ауре», которую частенько упоминали местные. Тот же староста, Дуфф Бурс, который, по словам деревенских, применяя её, мог творить фантастические вещи: ударом кулака ломать брёвна и разбивать на части камни, поднимать вес, в несколько раз превышающий свой, или ускоряться, перебегая из одного конца деревни до другого за считаные секунды.

И ведь не один он такой уникум был!

Конечно, сельские байки надо делать на два, а то и три, но чувство собственной важности всё равно стремительно рухнуло вниз, не успев даже толком зародиться.

Раз уж даже деревенский староста отмачивал такие приколы, то что могли остальные? Та же стража грандов, убившая «моих» родителей?

Неприятно… А значит — никакой «игры» от силы, только от дипломатии и незаметности. Буду, хе-хе, мимикрировать, изображая Загрейна, до тех пор, пока сам в него не превращусь. Угу, не зря говорят, что притворство опасно тем, что даже не заметишь, как маска прирастёт к лицу. А мне сейчас именно это и нужно. Почему нет? К прошлой жизни меня особо не тянуло, с женой давно совместно не жили, сын взрослый, отношения у нас с ним натянутые, а прочие родственники и друзья… тьфу на них. Переживут, пиявки поганые.

В общем, что бы я там ранее ни думал, но, обладая сверхспособностями, которые могли меня исцелять — интересно, а с болезнями тоже так сработает? — я уже не рассматривал этот мир как медленную гангренозную смерть в антисанитарии, с гнилыми зубами, невылеченными переломами, извечными клопами, вшами да прочей гнусностью. О нет. Теперь этот мир заиграл новыми красками. Я готов попробовать. И, кажется, я достаточно узнал, чтобы наконец «выйти в люди».

— Сегодня, — улыбнулся я, выглянув из окна. — Сегодня начнётся мой здесь путь.

На ужине Ребис — старший сын Садрича и Энни, а также мой ровесник, коему, как и мне, было семь лет — привычно начал приставать с вопросами и болтовнёй. И если ранее я ограничивался односложными ответами или движениями головы, то сейчас специально выжидал. Более того, даже пару раз сам пристально смотрел на мальца, чуть ли не подталкивая его открыть рот.

И да, в семье Эландов допускалось говорить за столом. А это, так-то, не везде принято. Помню, некоторые старые традиции с моей прошлой родины прямо запрещали подобное.

В общем, я собирался полноценно социализироваться и стать «своим». Зачем? Похоже, я здесь надолго. А раз так — хочешь не хочешь, но придётся взаимодействовать с местными, общаться, находить общий язык и как-то налаживать контакт. Если даже не здесь — а почему не здесь? — то где-то ещё. Однозначно придётся! Следовательно, хватит морозиться, изображая хер пойми кого. Для местных жителей смерть родителей, похоже, не прям чтобы особая причина для грусти.

И вообще, я взрослый мужчина, хоть и в теле мальчишки! Судьба, мир, бог или некая иная неведомая сущность подарила мне ещё один шанс на жизнь, так почему бы его не использовать? В конце концов, у меня есть непонятная, но достаточно занимательная сверхспособность, которой я уже немного научился управлять. Что ещё надо?

На самом деле, если разобраться, то это и правда здорово. Начать жить с чистого листа… но иметь все знания и опыт взрослого человека. Причём человека другой эпохи. Мои знания — хоть в чём-то — по-любому окажутся выше, нежели у местных. Я могу как подарить им веху прогресса, так и использовать их сугубо на своё собственное благо. Всё в моих руках.

Единственное, что все эти три дня меня откровенно вымораживало, так это кошмары. Не очередные «видения», где я изучал местность глазами мошек, а реальные кошмары. Об убийстве Сантаросов — семьи Загрейна, то есть уже моей. Решительно каждую ночь я просыпался с колотящимся сердцем, утирая со лба холодный пот. Дважды за эти три дня на крики ко мне прибегал взволнованный Садрич, спрашивая, что случилось.

Похоже, произошедшее явно оставило мне — точнее Загрейну, чьё тело я занял, — серьёзную психологическую травму, с которой теперь предстоит бороться самому. Психологов-то сюда, пожалуй, не завезли… Но взрослый разум, по идее, должен подобное пережить. Кроваво, конечно, всё было. Несправедливо. Но я видел вещи и похуже. И я не про фильмы, а про вполне реальные события. Видел я смерти, видел. И кровь. И жесть. Как сам, так и в новостях. В кадрах войны.

Лично, к счастью или худу, в горячих точках не бывал, но вот узнал о них много. Очень много. А ужасов вполне нахватался по сети. Было время, когда я с интересом изучал разных маньяков, криминальные хроники или места катастроф. Думаю, у каждого человека такое случается. Нас тянет смотреть на разное дерьмо, а потому чернушные новости так популярны. Наверни побольше кровищи, расскажи о сотнях жертв — и просмотры попрут! Кхм… в общем, я к тому, что вид парочки убитых людей не мог меня зацепить. Но то меня, старика, жившего седьмой десяток. А что до молодого пацана? Его, как уже понятно, зацепило по полной. Теперь в его теле находился я, так что и дерьмо разгребать тоже мне. «Спасибо», Загрейн!

Впрочем, должна же быть какая-то компенсация за все те плюшки, которые мне выпали?

— Хорошо, Реб, — сократил я имя мальчика, как делала остальная ребятня из деревни, и улыбнулся, — давай попробуем завтра, ладно?

— Так ты пойдёшь с нами? — загорелись его глаза. — Со всеми?! С Ветой, Заной, Керобом…

— Загрейн, ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Энни, оборвав сына.

Энни была молодой женщиной, которой я не дал бы больше двадцати лет. И, по моим меркам из прошлого мира, девушка была достаточно «горячей». Портили впечатление лишь кожа на руках и ногти, которые больше подходили трактористу. Но что поделать, я привык к ухоженным ручкам дам из прошлого мира, которые поголовно могли похвастаться маникюром.

— Уже лучше, — по-прежнему немногословно ответил я. Впрочем, даже так это был прогресс, ведь предыдущие дни я обходился ещё меньшим набором слов.

— Хочешь навестить кладбище? — задал вопрос Садрич. Вон это был по-настоящему типичный представитель крестьянства. Невысокий, небольшая борода и усы (видать, чтобы в лопасти мельницы не попала), сильные руки с заметными мышцами от постоянной тяжёлой работы. Суровый, крепкий и, не знаю, надёжный, что ли? Он казался уверенным и способным справиться с любой проблемой, даже когда напивался какого-то местного самогона. А за три дня, что я провёл в их семействе, мельник делал это трижды…

Вот и сейчас Садрич отставил пустую миску, завладев привычной ёмкостью с какой-то спиртосодержащей настойкой, от души хлебнул и утёр усы тыльной стороной лопатообразной мозолистой ладони.

— Не знаю, — откровенно признался я. — Наверное, нет. Не сейчас. Может, позже…

Он кивнул. И я был уверен, что мельник меня понял.

— Тогда идите в комнату, — постановил мужчина. — Можете немного поиграть втроём, но потом спать. Завтра рано вставать.

Куда именно вставать — непонятно, но говорил он так постоянно.

— Давай, Заг, мне дядька Перрель зуб гиены подарил! Ты же его ещё не видел, идём покажу! — Ребис столь крепко схватил меня за руку и потащил за собой, что я испугался непроизвольного обращения в рой насекомых.

К счастью, отработав спецприём несколько раз, более-менее научился себя контролировать, так что обошлось.

— Подождите меня! — взвизгнул Себб, младший сын семейства Эландов, бросившись нас догонять.

Его речь была не очень чёткой, малец проглатывал буквы и не слишком умело произносил некоторые звуки, что для его возраста, пожалуй, нормально.

— А кашу кто доедать будет?! — строгий окрик Энни заставил младшего, пятилетку, поддать скорости, отчего он почти сразу поравнялся с нами.

— Давайте быстрее, — взволнованно пропищал Себб. — Мама ругается!

Будто она в комнате нас не достанет! — хотел было сказать я, но не стал этого делать. Дети… что с них взять?

— Хорошо, что он пришёл в себя, — через оставленную мошку услышал я слова Садрича. — Ещё бы пара дней — и я бы точно отдал мальчишку Милегеру.

— На обряд или навсегда? — поинтересовалась Энни.

— Как Наршгал бы решил, — серьёзно ответил мельник, потом глухо закашлялся.

— Пропусти завтра день, — негромко сказала женщина. — Мучная пыль тебя доконает.

— Потому и пью, — буркнул он. — Алкоголь сводит эффект на нет.

— С каждым разом всё хуже.

Садрич промолчал.

* * *

— Пурум-пум-пу… — бросил я камешек в реку, пронаблюдав, как «блинчик» отскочил два раза. Херовый результат. — Да, — криво хмыкнул я. — Херово получилось.

Эту ночь я почти не спал. Не из-за кошмаров, а из-за мыслей. О своём перерождении, оставленной «дома» жене и сыне… Боже, почему я вообще про них вспоминаю?! Мы почти не общались, ведь разошлись порядка… дай бог памяти, лет двадцати назад, но всё равно периодически поддерживали связь.

Ха, забавная история была! Она ушла, я в сердцах плюнул и продолжил жить. Алкоголь, работа, новые отношения, карьера, смена работы, друзья, новые друзья, новые женщины… Периодически звонил, исправно подкидывал денег, общался с сыном.

Бывшая жена тоже меняла партнёров, но, как и, я не смогла найти себе кого-то на долгий срок.

Одно время даже думали обратно съехаться, но как-то не срослось.

— Херово получилось, — повторил я.

Раннее утро четвёртого дня пребывания в новом для себя амплуа. Не дожидаясь, пока поднимутся мои новоявленные опекуны, встал пораньше и припёрся сюда. Живописное местечко!

И первая моя осознанная прогулка по улице. Заодно окончательно убедился, что всё вокруг — не сон и не глюки. Даже не матрица. Я переродился. Сирота в маленькой деревушке, а вокруг — огромный и незнакомый мир. Какие-то страны, империи, войны… Я ничего не знаю и не понимаю. Благо, «мне» всего семь лет, а потому подобное простительно. Нагоню. Хочу ли — уже другой вопрос.

Не знаю… Говорят, что к старости человек начинает меньше желать и ставит перед собой менее серьёзные цели. Это одновременно и так, и нет. Я, по-моему, вообще никогда не ставил перед собой масштабных задач. Всё как-то… на дне скрёбся. И считал себя реалистом. О, какое поганое и мерзкое словечко. «Реалист»! Это пессимист, но с ноткой печали и самобичевания. Пессимист, который постоянно ноет, как же всё дерьмово, и никогда не ждёт ничего. Ни от жизни, ни от самого себя. «Сдерживает аппетиты». Зачем мечтать о несбыточном? О богатстве, славе, личном счастье? Урежь осетра, подумай о чём-то более реальном. Например, о зарплате. Или о том, как придёшь домой и всосёшь жбан пива, залипая в телек. А лучше о выходных через три дня. О, какие прекрасные, полностью реальные мечты!

Сейчас даже немного мерзко. Не хочу быть реалистом. Лучше уж оптимизм. Причём такой… нездоровый. Он хотя бы помогает не падать духом.

— Во-во, — пробурчал я самому себе. — Так что, Загрейн, смотри в будущее в розовых очках. Сирота? Меньше надзора. Ничего не знаешь о мире? Радость первооткрывателя! Войны, ауры и какие-то боевые стили? У тебя, сука, сверхсила в кармане! Местные «джеки чаны» смогут лишь грустно смотреть на тебя с земли. А потом мошка, которую я предварительно прополощу в самом жёстком яде, во сне залетит им в рот.

Эти мысли позволили вернуть на лицо улыбку. И правда. Будущее — это здорово. Так или иначе.

Шум шагов заставил обернуться. В мою сторону целеустремлённо шагала высокая черноволосая девочка. Возраст плюс-минус тот же, что у меня. Я её знал. Вета Бурс, дочь старосты, моя ровесница. Правда, «знал» — это лишь имя и внешность. Должно быть что-то ещё, но Загрейн не захотел делиться сокровенным. Влюбился в неё, что ли?

Мысленно хмыкнув, я сосредоточился на Вете. Чего она хочет?

Неважно, буду импровизировать, потому что она явно идёт ко мне, а не к реке. В крайнем случае, конечно, признаюсь, что «кое-что подзабыл», но слишком уж налегать на потерю памяти не хочется. Обзовут ещё дураком, вовек не отмоюсь.

— Загрейн, я всё знаю, — серьёзно заявила она, смотря на меня чистыми как небо и таким же голубыми глазами. — У тебя умерли родители, а Дэлю забрали в тот караван, который к нам неделю назад приходил.

Моргнув, я ощутил, как у меня заскрипели мозги. Стоп, да она же ребёнок, вот и изъясняется в таком стиле!

— Да, — коротко ответил я.

— Папа говорит, что всё будет хорошо, — уверенно продолжила девочка. — Мы тебя в обиду не дадим и вырастим, как полноценного жителя. Вот.

— Спасибо, — постарался я добавить в слово немного эмоций. Позитивных, конечно же. А ещё улыбнулся. Ну… как улыбнулся? Скорее кривовато приподнял уголки губ. Тем не менее вроде прокатило, потому что Вета улыбнулась в ответ.

— Это… выходи играть уже, не сиди дома! — закончила она, потом шагнула ближе и крепко меня обняла.

Выше ростом на полголовы! — осознал я, аналогично обнимая её. — Что поделать, до определённого момента девочки растут быстрее.

Нос ощутил запах дыма. Похоже, она сидела возле открытого огня или хотя бы печки.

— Как раз сегодня собрался, — заверил я её. — Думал, Реб и Себб с самого утра побегут всем рассказывать.

— Я ещё не видела их. С братом за овцами ходила и тебя заметила. Он и сказал подойти, — по-детски наивно закончила Вета.

Эй, память, может дашь немного нормальных знаний, а?.. Или только кошмары подкидывать? Сучка.

Объятия разомкнулись. Девочка улыбнулась, махнула рукой и побежала в сторону худого паренька лет пятнадцати, стоящего метрах в сорока. Овцы, наверное, тоже где-то поблизости торчали, но я стоял у берега реки, а он — берег — уходил к воде под наклоном.

Почесав затылок и словно бы решившись, сбросил одежду, придавил её камнем да нырнул в воду. Немного безответственно, ведь мало ли? Вдруг тут обитают щуки размером с акулу, обожающие заглатывать людей целиком? А может, встречаются спонтанные водовороты, засасывающие маленьких детишек?

Но я ведь теперь оптимист, а потому наплевал на последствия. К тому же меня бы небось предупредили о таком, а?

Вода была тёплой, так что нырнул с головой. Ух, Юрка, прорвёмся. Обязательно прорвёмся!

«Ожидание стои́т в одиночестве — заполняя собой обширную пустоту палаты запертого ларца. Его фальшивое дно — иллюзорный Пьедестал, а на нём, на четырёх резных ножках, изображающих носильщиков паланкина, восседает Трон — свидетель грядущей славы Того Дня. Времени, когда охотники-африды вернутся из полумрака тёмных вод в отчаянной погоне за призраками властителей и соискателей. Однако Он непоколебим и полон важного безразличия, которое есть всего лишь бесплодное терпение. Ожидание всегда стои́т в одиночестве перед этим вечно пустым — о, столь вечно пустым! — Троном».

Харриман Эдлус, «Обитель Пяти Богов».

* * *

1130 год от сотворения мира, остров Миизар

— Аура, Вета, это то, что превращает человека в элиту, — объяснял староста Дуфф своей дочери. Кто-то сказал бы: «Восьмилетка, что с неё взять? Тем более девчонка. Пусть в куклы играет!», но в это время возраст уже считался пусть и недостаточным для тяжёлой работы, но и не тем, когда детям полагалось лишь развлекаться и бегать по улице. О нет, в них закладывались основы. И, в зависимости от качества этих основ, менялось и отношение. Как к самому человеку, так и его — к окружающим.

А уж возможное замечание по поводу пола… Как я успел осознать, в этом мире он играл до смешного мало роли в плане сравнения силы.

К счастью, никто из семейства Бурсов даже не думал обращать внимание на нескольких мух, сидевших на стенах и потолке, позволяя мне спокойно наблюдать за происходящим.

— Сумел бы я стать главой деревни, не владей Аурой? — усмехнулся Дуфф. — Нет, радость моя. Не сумел бы. Мало иметь мозги, мало знать, что делать, нужно ещё обладать силой, способной эти знания подкрепить.

— Но ведь нас защищает наместник? — наивно спросила Вета.

Это она встретилась мне у реки. Черноволосая и голубоглазая. Довольно милая для своего возраста.

— Наместник Вермитракс, конечно, формально несёт ответственность за доверенные ему земли…

— Отец, — прервал его Дервис Бурс, его старший и по местным меркам давно взрослый сын. — Будь проще.

Небесно-голубые глаза Веты успели потерянно остекленеть по мере звучания голоса Дуффа.

— Кхм, — староста покосился на сына, потом на дочь. — Наместник не станет нас защищать, Вета.

— А? — удивилась она.

— Он в столице, городе Палид, на другом конце Миизара. А мы здесь, в Ностое. И единственное, что позволяет нам с надеждой смотреть в будущее…

— Соседи разграбят, — коротко пояснил Дервис, обрывая отца. — Или бандиты.

— Нельзя! — воскликнула Вета.

— Поэтому надо пробудить Ауру, — продолжил парень. — Аура добавляет много сил.

— И скорости, — Дуфф поднял руку, отчего его сын сразу замолк. Хм, дрессированный. Знает, когда может перечить, а когда нет. — Если упростить, Аура позволит три вещи: сильнее и быстрее бить, обрести прочность камня и видеть всё вокруг, даже предугадывая чужие атаки.

— Вот почему ты всегда знаешь, в какой руке вирра!

Дуфф и Дервис одновременно усмехнулись, сделавшись до отвращения похожими. Словно наблюдаешь за одним человеком, только разного возраста.

— Это называется Аура Наблюдения. Сильные воины поголовно владеют ей в той или иной степени. Они видят всё вокруг себя. Если, конечно, сосредоточатся и захотят это увидеть… И я хочу, чтобы ты, Вета, тоже владела всеми тремя Аурами. Конечно, скоро вас начнут этому тренировать. Сатор Отье — неплохой воин, хорошо знакомый и с Боевыми Искусствами, и с Аурой, но я желаю, чтобы ты начала раньше.

— Зачем? — девочка заморгала.

— Нам нужна помощь, — снова вмешался её брат. — Сейчас у отца есть лишь я. Этого мало.

— Ула, моя жена и твоя мать, не владеет Аурой, — с толикой недовольства проговорил Дуфф, ссутулив плечи. — Это не сильно мешает ей в повседневных делах, но я не хочу, чтобы ты была такой же. Мне будет спокойнее, если ты сумеешь за себя постоять.

— О… — Вета словно бы что-то поняла. Дай мне возможность угадать — предположил бы, что представила, как будет обыгрывать всех остальных в ножички и догонялки. А ещё как следует отдубасит Кероба. Этот придурок постоянно задирал местных девчат. Не старших, конечно, ведь те могли и сами как следует прописать. Да и не только их. Стоит лишь вспомнить наше первое знакомство… Хм, неприятная сцена. — Я согласна!

— Тогда начнём обучение с завтрашнего утра, — улыбнулся староста. — Дервис мне поможет, не так ли? — сурово посмотрел он на сына, который тут же сменил вальяжную позу, со сложенными на груди руками, на вытянутую в струнку, а потом торопливо закивал.

— Это всё? Я могу бежать? — Вета подпрыгнула, лучась энергией.

— Только запомни, дочка, — Дуфф нахмурился, отчего его лицо сморщилось, визуально постарев не меньше чем на десять лет. — Твоё раннее обучение — это тайна. Сама по себе Аура и её трюки знакомы многим. Шила в мешке не утаишь. Все выдающиеся воины владеют ею. Многие солдаты в Золотом или Серебряном Легионе Саркарна не исключение. Даже африды — и то с первого на второй. Однако… — здесь он удержал паузу, потом подался вперёд, упираясь локтями в колени, — большинство держит свои тренировки в секрете. И ты тоже не должна никому о них рассказывать. Поняла?

— Поняла, — Вета важно кивнула, но потом широко осклабилась. — А почему?

— Потому что ты — моя дочь, — мужчина погладил её по голове. — Именно тебе я доверю наши семейные тайны. Тебе и твоему брату.

Дервис тоже кивнул и улыбнулся. Улыбка изменила его лицо, придав ему схожести с сестрой.

— Пообещай мне, Вета, — добавил Дуфф.

— Обещаю!

А я понаблюдаю, хе-хе, со стороны! Аура, судя по всему, весьма ценная и полезная штука, пробудить которую нужно как можно раньше. Надеюсь, все хитрости будут заключаться в соответствующих тренировках, а не… не знаю… каких-то тайных алхимических препаратах? Или «вливании» в тело некой «мистической энергии». Ну мало ли?

Ещё немного поболтав ни о чём, Вета радостно убежала. А вот Дуфф с Дервисом остались.

— Ты уверен в этом решении, отец? — поинтересовался парень. — Рано или поздно нам придётся отдать её в чужую семью, где Вета наверняка поделится тайной — если не с мужем, то со своими детьми.

— Я уже продумал этот момент, — отмахнулся он. — Лучше всего будет не отдавать её куда-то, а взять сюда кого-то.

— К нам? — удивился Дервис. — Это… хм…

Староста молча хлопнул его по плечу.

— Разумеется, для вида я изображу, что подыскиваю потенциальных партнёров — куда без этого? Но в планах или найти подходящего человека в Ностое, или заманить к нам кого-то извне.

Парень кивнул:

— Варианты и правда есть. Особенно с новой политикой деревни, принятой год назад: обучать Боевым Искусствам и Ауре не только ополчение, но и детей.

— Саркарн обучает своих солдат массово, не делая из этого секрета, поэтому они захватывают мир. Не удивлюсь, если через полсотни лет вся Эндория станет частью Империи. Стоит взять с них пример. Тем более что у нас осело несколько ветеранов войны. Я не хочу, чтобы их опыт ушёл к Наршгалу вместе с ними… — он не договорил, лишь лукаво подмигнул Дервису.

— Неплохо придумано.

— Учись, пока я жив. Иначе главой селения ты будешь никудышным.

— Ты ещё не стар, отец, — криво улыбнулся парень. — Пыльца мудрости успеет осесть на…

— И ты ещё обвинял меня в велеречивости! — воскликнул Дуфф и рассмеялся. — Оставь. Я понимаю.

— Как и ты, я организую вокруг себя группу головастых единомышленников, отчего решения будут приниматься совместно…

— Думать надо совместно, — поднял мужчина палец. — А решение принимать лишь тебе. Запомни это, сын. Совет никогда не лезет вперёд лидера — что у нас, в деревне, что во дворце кайзера или наместника.

Дервис молча склонил голову.

— Главное — развивай Ауру, — лицо Дуффа ожесточилось. — Ты недостаточно тренируешься. Сила в голову ударила? Решил, что круче тебя только горы и Драконы Саркарна? Или вообразил себя равным Безграничным? А может, вторым Истинным?

А вот это мне уже знакомо! Драконы Саркарна — это сильнейшие люди Империи, управляющие Золотыми Легионами. Всего их трое. Имена, к сожалению, пока мне неизвестны, но о них ходили настоящие легенды.

Безграничные — это могущественнейшие из афридов. Людей, предпочитающих свободу всему остальному. Путешественники, герои и негодяи. Говорят, в силе Безграничные не уступает Драконам, вот только сами по себе они никому не служат и ни перед кем не встают на колени. Напротив, некоторые даже «охраняют» какую-то область или страну, которая считается их негласной базой. Ещё зачастую окружают себя не менее опасной свитой или командой, разделяющей взгляды своего лидера…

Истинный же… Истинный — это сильнейший человек мира, который одним лишь словом останавливал войны, отменял законы и свергал королей. Его мощь была так велика, что он мог менять своими атаками ландшафт, а голосом уничтожать армии или корабли. Во всяком случае, так говорят. Но потом Истинный, который в одиночку поддерживал мировую справедливость, просто исчез.

Уверен, дошедшая до меня легенда пестрит дырами, как плащ нищего, а потому я не верил ей ни на грамм, но… как сказочка сойдёт. В конце концов, истории про богатырей ходили и в моём прежнем мире, почему бы им не ходить тут? Будем, как говорится, знать. Быть может, когда-нибудь про меня тоже расскажут нечто подобное? Только без трагичного конца!

С другой стороны, может, мужик просто задолбался и решил пожить обычной жизнью? Собственный остров, пляж, полуголые девочки, которые таскали бы напитки… От такого и я бы не отказался! Лет через десять уж точно.

Мысленно усмехнувшись, погнал мошек по другим местам. Смотреть, как Дуфф распекал своего сына, я не желал. Ничего интересного в этой сцене нет.

О, а вот Зана. Моя ровесница и одна из тех, с кем я почти ежедневно гулял и бегал по улице. Благо, пока ещё нас не слишком активно привлекали к работе, хоть понемногу, с каждым днём, это становилось всё заметнее. Если знать, куда смотреть.

И я знал… смотрел… Иногда смотрел не туда, куда надо, и сглатывал слюну.

— Мам! — крикнула девочка. — Ты скоро?

— Почти! — ответила ей переодевающаяся женщина, за чьими формами я сейчас наблюдал. Большие, налитые груди, стройная талия, лёгкая россыпь веснушек на загорелой коже.

Очень захотелось коснуться, провести рукой, ощутить гладкость и упругость…

Мотнув головой, развеял наваждение. Сердце учащённо билось, на лбу возникли капельки пота. Эй! Мне ещё рано!

— Но почему тогда такая реакция? — хмыкнул я, подозревая, что лицо полностью красное. — И как я теперь ей в глаза смотреть буду? — припомнил я знойную красотку Циму, мать Заны.

Срочно сосредоточиться на чём-то другом!

Закрыв глаза, продолжил изучать деревню.

Вскоре привычный ритуал изучения Ностоя посредством жужжащей авиации завершился. Я открыл глаза и сладко потянулся. В данный момент сидел на вершине холма, осматривая окрестности деревни. Вот уже год прошёл, как я здесь живу. Можно сказать, пообвыкся. Нашёл свои плюсы и минусы.

— Хотя, если бы не мухи, смотреть отсюда было бы особо не на что, — проворчал я.

Местность тут была бедной. Много песка, мало чернозёма. Почва каменистая, так что скотину особо кормить нечем, отчего много разводить не получалось. Рыбы или дичи — ещё меньше.

Единственный плюс — лето круглый год. Палящее солнце прерывалось лишь редкими дождями в соответствующий сезон, а потому почти все деревенские могли похвастаться загаром. Но оно и неудивительно, когда целый день ишачишь в поле.

Воды, кстати, тоже не всегда хватало. Несколько неглубоких колодцев в деревне и река Беруга поблизости. Вот только в периоды засухи она жёстко так пересыхала. За прошедший год подобное случилось один раз (всего или целых — я пока не ведал), и я не поленился уточнить подробности, которые меня совершенно не порадовали.

Твою же мать, моя жизнь зависит от капризов природы! Великолепно!

Кроме какого-то особого сорта пшеницы, способного расти в подобной обстановке, здесь выращивали лишь самые неприхотливые овощи, некоторые сорта фруктов и ягод. Ради этого приходилось натурально рвать жопу — альтернатив нет. На ближайшую сотню километров лучшей земли не имелось, а что там дальше — только боги знают.

Говорят, конечно, на той стороне нашего «П»-образного острова — то есть на востоке — настоящее изобилие. Хорошая плодородная почва, множество никогда не пересыхающих рек и озёр, а растительности… натуральные джунгли. И ежели оно так, то получается несправедливо. Какого хера мы проживаем тут, а не там?

Здесь, на западной части, всё довольно плохо. Я бы назвал эти земли смесью прерии и пустыни. С добавлением камней. О, гор, камней и холмов тут было даже слишком много!

За прошедшее время мне удалось немного исследовать местность вокруг, так что я знал, о чём говорил: там, где есть вода, обязательно найдутся камни, ставящие крест на земледелии; там, где нет камней, тянется пустыня и нет воды; там, где есть всё, найдутся дикие звери, которые кормятся с этого места. И эти дикие звери — не чета земным!

Фух… даже странно, что я не приметил подобного поначалу. Впрочем, тогда у меня все мысли вертелись только вокруг себя. Это сейчас я мог позволить себе осмотреться.

Наиболее удивительным для меня, однако, стало то, что люди не жаловались. В отличие от меня, который видел другую жизнь, эти не видели ничего, так что считали происходящее нормой. А вот я с огромным трудом ко всему привыкал. Туалет на улице и купание в речке — сущие мелочи по сравнению, например, с отсутствием медицины, убогостью досуга или невозможности побыть одному.

Ха-а… да уж… Нет, в деревушке есть сразу два человека, к которым можно обратиться, если требуется медицинская помощь. Причём без разницы с чем — с отрубленным пальцем, сломанной ногой, поносом или рóдами: пожилой Гербер Локус — это тот мужик «на все руки мастер», который меня осматривал, и куда более молодая девушка Вияльди Ниил — травница, специализирующаяся на разных снадобьях.

В каком-то роде они поделили проблемы местных жителей. Локус больше специализировался на внешних травмах, то есть переломах, порезах и прочем. А Вияльди — на внутренних: разных болезнях и хворях.

Однако, как я уже понял, они оба в должной мере разбирались в смежных областях, так что ежели кого-то не было на месте, то немедленно бежали ко второму.

Но разве наличие двух человек, которые с горем пополам могли зафиксировать перелом или сварить микстуру от лихорадки, могло заменить полноценную клинику? Хер там. Антисанитария здесь царила жуткая, отчего выживали, как в древней Спарте, только сильнейшие. Генетически приспособленные к жёстким условиям жизни. Такие, которые не болели лишний раз. Такие, которые не страдали зубной болью. Такие, у которых не случались приступы мигрени. У которых не было врождённо-плохого зрения или какой-то инвалидности. Потому что иначе твои шансы на банальное выживание сильно понижались. Естественный отбор в действии.

Здесь мне сильно повезло. Я был уникален. Мои способности позволяли игнорировать любые травмы и болячки до тех пор, пока имелась чудесная энергия, позволяющая обращать тело в рой насекомых.

Жаль, что даже это не спасало от скуки. Как же иной раз хотелось завалиться на диван с пачкой чипсов и баночкой пива да включить телек! Что угодно! Хоть чёртовы новости, хоть очередное сраное ток-шоу. Или тупой сериал. Или даже рекламу. Но где бы?.. Ни книжек, ни интернета — ни-че-го. Из развлечений у ребят моего возраста были только бесконечные игры на улице, болтовня, драки и приставание к взрослым с целью что-то узнать или чем-то помочь.

Вздохнув, я вспомнил свой первый выход на улицу, когда только-только «пришёл в себя после смерти родителей». Тогда Ребис сразу потащил меня к остальным ребятам и, конечно же, я встрял. Оказывается, даже спокойное и доброжелательное отношение может раздражать. В общем, сам не понял, как дошло до того, что мелкий, казалось бы, мальчишка — такой же семилетка, как я, — со всей своей силы врезал мне в скулу.

— Давай, Кероб! — Рядом мистическим образом появилась группа поддержки, ратующая за моего обидчика. — У тебя ведь отец воевал, ополчение теперь обучает — значит, и ты должен быть сильным!

Драка семилеток может быть смешной, только если наблюдаешь за ней со стороны. Когда сам являешься этим вот семилеткой, особенно когда против тебя натуральный «уличный крысёныш», то становится не до смеха.

Драка… Я что, боец? Эй, я не давал разрешения!

Проклятье, как же сильно меня поглотил современный мир, который возвёл вульгарное махание кулаками в негласное табу. Попробуй только кому по морде треснуть — месяцами, если не годами будешь по судам таскаться, где по итогу выплатишь десять МРОТ компенсации, если не больше…

Но сейчас я не там, как бы оно ни звучало, а значит, нужно постараться.

Напротив меня стоял пацан моего же возраста и на вид ни капли не превосходил по силе.

Для своего возраста Кероб неплохо двигался и уже умел правильным образом выбрасывать в мою сторону кулак. Причём метил, гад, ровно по лицу.

Самым трудным было не обратиться в рой. Я ощущал, что любое случайное действие, мимолётная мысль и… Дальше не знаю, но итог мне не понравится — факт.

— Заг, покажи ему! — за меня тоже болели. Вета и Ребис довольно прыгали, наблюдая за потасовкой. Вот дерьмо, могли бы и помочь. Эй, я вообще ни в чём не виноват! Вы не забыли, что у меня недавно предки откинулись и сеструху похитили?! Э-эй! Суки!

К счастью, отсутствие стратегической и тактической мысли у моего невольного оппонента сыграло мне на руку. Подманив его к деревянной стене чьего-то дома, увернулся от серии неуклюжих, но болезненных тычков, после чего шмыгнул Керобу за спину и толкнул его плечом. Ударившись о стенку, он уже не смог от неё отойти, ведь я смачно ударил его коленом по пояснице, прижимая к неструганым брёвнам, а потом крепко ухватил за холку, словно нашкодившего кота.

— Ой-ёй! — взвизгнул он, когда я сильно сжал пальцы, не скупясь использовать ногти.

Его руки задёргались, пытаясь хоть как-то меня оттолкнуть, но я занял устойчивую позицию, с которой не планировал уходить.

— Признаёшь, что проиграл? — пытаясь отдышаться, спросил я. Пара синяков на плечах и груди болезненно ныли. И это я ещё молчу про скулу!

— Д-да! Отпусти!

Я разжал хватку и отошёл, позволив пацану осесть на землю. Вета заулюлюкала, Ребис захлопал. Однако они были не единственными зрителями.

— Тухло как-то, — сплюнул высокий шкет лет тринадцати-четырнадцати. Сейчас я уже знал, что его зовут Кольто Шебор, надменный засранец, но тогда был не в курсе. — Не считается.

— Во-во, — поддакнул его дружок Жаруб Вурус, по прозвищу «Жар». — Вы хоть видели, как настоящие мужики дерутся? Ополчение? Они ногами машут быстрее, чем жернова сраной мельницы Эландов!

— Эй! — возмутился Ребис. — Это моя мельница!

Без лишних слов Кольто толкнул его, заставив упасть.

— Дядька Садрич не изучает Боевые Искусства и Ауры у него нет, — гаденько хихикнул парень. — А значит, будет делать всё, что ему скажут. И мельница у него сраная. Так-то!

Жаруб снова закивал.

— А что вы нам сделаете, мелочь? — упёр он руки в бока. — Сраная мельница! Аха-ха-ха!

К слову, эта парочка тоже никаких Боевых Искусств не изучала, но опять-таки узнал я это значительно позже.

— А ничего, что вы едите хлеб, который делают из муки с этой мельницы? — приподнял я бровь. — Выходит, «сраный хлеб»? Значит, и вы, парни, тоже «сраные»?

Вета засмеялась, Ребис, миг назад готовый разреветься, хрюкнул в кулак. Даже Кероб, потиравший шею, одобрительно хмыкнул.

Парочка «старшаков» переглянулась, но прежде чем хоть кто-то успел сказать слова, определившие бы их дальнейшую судьбу — почему-то мне казалось, что в мою сторону (а может, и в сторону покойных родителей) прилетит дюжина крепких матюков, — подошёл ещё один человек.

Дервис Бурс, спортсмен, комсомолец, просто хороший парень! Кхм… точнее, сын старосты, пользователь Ауры, знаток Боевых Искусств и разных стилей, а также потенциальный новый глава Ностоя.

— И что тут происходит? — мягко спросил он, скрестив руки на груди.

Тогда я подумал, что это карма сработала. Сейчас понимаю, что так называемая Аура Наблюдения дала ему понять о возникших проблемах. Хотя если бы не Вета (его сестра), не факт, что Дервис бы вообще подошёл.

Вряд ли, конечно, нам сделали бы что-то существенное — максимум поколотили. Всё-таки здесь деревенька на полторы сотни человек — каждый старается действовать на благо остальных. Собственные отцы устроили бы Кольто и Жарубу весёлую жизнь, посмей те отлупить нас за просто так. Однако разум приходит в голову лишь со временем. Обычно годам к тридцати…

И вообще, всегда был риск, что я не сдержу сверхсилу, а это не привело бы ни к чему хорошему! Всё-таки она у меня довольно… стрёмная, если так можно сказать. Вот превращайся я в какого-нибудь ангела с крыльями и нимбом — другое дело! А рой насекомых звучит слишком крипово даже по абсолютно толерантным современным меркам, что говорить про задрипанную деревушку в средневековом мире? Меня же, сука, на костёр поведут! Сжигать! Во слову грёбаного Наршгала!

Хмыкнув, вновь вернулся к настоящему. Пусть прошлое остаётся прошлым.

Сделал я это вовремя. Ко мне как раз направлялся брат Ребис. На самом деле он, конечно, не брат мне. Ни мне-мне, ни мне-Загрейну, но с учётом проживания в доме семейства Эландов я посчитал, что говорить «брат» будет правильно. Хотя Садрича и Энни продолжал звать дядей и тётей соответственно. Как Гарри Поттер, мать его в задницу.

Пацан, такой же восьмилетка, как и я, мчался в сторону холма, где я устроился, чтобы немного побыть в одиночестве. Потому что ЗАДАЛБЫВАЕТ! Задалбывает постоянное общество! Сука, я интроверт и ненавижу людей! Меня мутит, когда я постоянно нахожусь в какой-то компании! И даже скука не могла изменить моё мнение!

Да-да, мне может быть до умопомрачения скучно, но я предпочту тусить сам с собой, чем отправиться в общество. Зачем?! Дайте мне интернет и идите в жопу!

Ха-а… но сейчас такое время, когда нахождение вне общества даже представить сложно. Потому что одиночки не выживают. Если, конечно, ты не Истинный, не Дракон или не Безграничный. Эти монстры, наверное, и на Луне выживут. Ежели, конечно, хотя бы десятая часть того, что о них говорят, соответствует истине.

— Интересно, он споткнётся или нет? — сам у себя спросил я, наблюдая, как Реб ловко перепрыгивает маленькие овраги и крупные камни. На камни, впрочем, что большие, что маленькие, вообще лучше не наступать, ведь бегали мы без обуви. Кожа ступней соответственно давно превратилась в каменную корку, но и она не спасала от всего.

Причём я ощущал, что при нужде мог бы исправить ситуацию с ногами, вновь вернув им чувствительность — при помощи сверхсилы. Интуиция подсказывала, что способности могли манипулировать формой моего тела в весьма широком диапазоне, но… пока я не видел в этом смысла. Сразу по нескольким причинам. Первая — это осложнит мне хождение по улице. Жёсткая кожа на ступнях позволяла игнорировать весьма многое, пусть и не всё. Вторая — это демаскировка. Не хочу привлекать к себе внимание, ведь и так имею репутацию не по-детски умного типа. Третья — не рискую влезать в свои способности настолько глубоко. Рано.

Ох, сверхсилы… они-то и являлись тем, что позволило мне не подохнуть со скуки, проводя время в одиночестве.

— Заг! — крикнул Ребис. За ним — только сейчас заметил — хвостиком мчался Себб. Он всегда таскался за старшим, вне зависимости от ситуации. Поначалу это даже казалось мне странным, ведь дети по-любому должны были периодически ссориться и ругаться. Ещё и братья ведь! А как же извечные детские претензии друг к другу, вроде ревности к взрослым, кому больше достаётся внимания и всё прочее?

Однако Эланды отнеслись к подобному с умом. Ну… как умом? Универсальной деревенской логикой. Старший всегда и во всём прав. Точка. Однако если младший огребал из-за старшего, то наказывали обоих. Ибо не уследил. А должен был.

Как я понимаю, из Себба растили помощника Ребиса, который даже не должен думать о том, чтобы попытаться перетянуть одеяло на себя. Ради наследства, например.

Только подобная тактика может легко и просто аукнуться. Что, если старший погибнет? Или, ладно, без такого экстрима — что, если старший окажется конченым дегенератом?

— Реб, — махнул ему рукой. И второму: — Себб!

— Идём отцу помогать! — Пытаясь отдышаться, Ребис выпятил грудь, прогибаясь в спине, потом начал переминаться с ноги на ногу.

— Идём. — Я даже не думал спорить, сразу направившись следом. Потому что здесь иначе никак. Кто не работает, тот не ест. И нас постепенно начинали приучать к работе.

По дороге Ребис, естественно, принялся активно полоскать мне мозги своей детской болтовнёй. Су-у-ука-а-а! Как же задолбало, что уже целый, мать его, год приходится общаться практически только с детьми! Я — взрослый, почти пенсионер — оказался будто в тюрьме!

И нет, я нормально отношусь к детям, но не тогда, когда приходится разговаривать только и исключительно с ними, вникая в бесконечные мелкие и смешные для меня проблемы. Я варился в обществе пятерых одногодок, потому что деревенька была весьма маленькой: порядка ста пятидесяти жителей.

В общем, подобное здорово ломало мозги. Словно постоянное общество умственно-неполноценных коллег-идиотов, с которыми попал на годовую вахту. И ладно ещё вахту, ведь через тот же самый год с неё можно уйти. А здесь — хер! Тюрьма. Самая натуральная.

Я, впрочем, не сдавался. Хоть и страдал.

— Я вчера ту палку, помнишь, оставил? — молол языком Ребис. — Сегодня, по пути сюда, проверил — нет её! Это Кероб взял, зуб даю!

Кероб Отье всё ещё выступал нашим негласным «непримиримым» врагом. Разумеется, «вражда» не мешала вместе бродить по улице, заниматься какими-то делами и играть. Ну и драться, конечно. Хотя я сейчас научился заканчивать любые драки парой ударов. Подобное для меня жизненно важно. Мы становимся старше и сильнее, следовательно, увеличивался риск получить оплеуху достаточной силы, дабы невольно обратиться роем.

— Зачем это Керобу? Всё равно ведь все сразу поймут, что палка твоя, — возразил я.

— И что? Скажет, что не отдаст. — «Брат» буквально кипел злобой, аж подпрыгивая на каждом шагу. Себб не отставал.

— Врежь ему! — завопил младший.

Вот, кстати, ещё один «минус» — крики. Спокойно не умел общаться решительно никто. А если такое состояние и наступало, то кончалось быстрее, чем сигарета у врача-хирурга, в одно рыло провёдшего шестнадцатичасовую операцию.

— Как?! — возмутился Реб, посмотрев на мелкого. — У него моя палка!

— Найди ещё, — пожал я плечами, в упор не видя «проблемы», которая так сильно беспокоила Ребиса.

— Где? — сплюнул он. — Моя лучшая! Идеал!

— Можно у дяди Сада взять ручку от лопаты.

«Дядя Сад» — сокращение от Садрича. Тётю Энни сокращать — благо — не пришлось. Я вообще с трудом сумел привыкнуть к такому обращению. Эти люди были куда младше реального меня! А Энни ещё и периодически будоражила фантазию. Даже сейчас, в восемь. Как ни странно, прибор уже подавал признаки жизни, хоть пока и больше спонтанные, что не мешало мне наслаждаться видом женской фигуры и открыто пялиться. Через мошек, естественно. Чёрт бы побрал моё любопытство… Уверен, через несколько лет при помощи насекомых начну активно подглядывать за всеми симпатичными бабами посёлка.

— Он мне потом этой ручкой по жопе и надаёт… — пробурчал Ребис.

Я хмыкнул. Пацан был совершенно прав. Эх, всё-таки в это время и правда взрослели быстрее. Вспоминаю прошлое и как люди даже к двадцати и старше продолжали оставаться инфантилами. Ходили в универ или шарагу, потом работали — будто бы по инерции, потерянные и не понимающие, что вообще происходит.

Здесь подобное невозможно. Слишком рано нужно стать самостоятельным. Не успеешь — умрёшь. Вот так всё просто. И убьют тебя не разозлённые деревенские, кричащие, что ты не соответствуешь гордому званию жителя их поселения, не-е, тебя сломает быт. Жёсткий он здесь.

По сути, парня уже в четырнадцать-пятнадцать — бывает раньше или позже, но это исключение — «выставляли на мороз». Смешно, учитывая, что морозов на Миизаре нет и не было. Кхм, так вот, в этом возрасте у парня появлялся весьма простой, казалось бы, выбор: оставаться в доме родителей на вечном подхвате — так делали, если у семьи имелось большое хозяйство, — или начинать новую жизнь.

И если в первом варианте ещё всё относительно понятно, то вот во втором… Во втором помогал коллективизм. В это время не было разобщённости и приоритета личности перед массой. Каждый понимал, что деревня могла существовать, лишь объединившись. Людей мало, работы много, дикая природа под боком. Случайная ошибка одного могла отразиться на всех, так что каждый видел своим долгом помочь. По возможности, но всё же.

За всеми процессами следил староста. Это ответственная должность, на которую НЕ МОГ попасть кто попало. Это непременно был один из самых авторитетных жителей деревни, который мог подкрепить своё слово силой — личной или верных людей.

В основном в деревнях существовал порядок обеспечения подрастающего поколения. Иначе они просто не могли бы выжить. Мужики регулярно собирались и строили новые дома — на расширение (за тем, нужно оно, это расширение, или нет, следил староста). Отслеживали места, где нужны свободные руки, заранее направляя туда совсем ещё детей, дабы «нюхнули пороху», то есть с юности приучались, например, пасти скотину. Или работать в поле. Или ходить в лес, стирать, строить, рубить, выращивать… Списки были длинными, и рук не хватало везде. Задача старосты была в том, чтобы отслеживать приоритетные направления, «затыкая дыры». Следить, чтобы в деревне была тишь да гладь. Чтобы все были сыты и с крышей над головой.

Таким образом получалось, что уже в десять лет, если не раньше, каждый деревенский паренёк или девчонка имели какой-то опыт работы.

Семья, если она адекватная, заранее подбирала будущую супругу или супруга, договаривалась со второй семьёй, потом со старостой — по поводу дома. Если же с семьёй не задалось, то ответственность, конечно же, ложилась на коллектив. Тогда «свободного человека» пристраивали сами. И обычно это было место, куда не стремились поставить собственного ребёнка.

Всё как всегда и как у всех.

Так или иначе, взрослели здесь рано. Выбора не оставалось. Вдобавок сильно влияло общество. «С кем поведёшься — от того и наберёшься» — это не пустые слова. Поэтому я не удивился, что в свои восемь лет Ребис здраво рассуждал. Садрич и правда взгрел бы его, испорти пацан инструмент.

— Ты и без метёлки Кероба победишь! — взвизгнул Себб, вновь создав «звуковую волну», резанувшую мне по ушам. Но я удержал лицо и даже не поморщился. Привык. Плевать, что подобное по-прежнему сильно раздражало, я приучил себя не реагировать на громкие звуки.

— Может, вдвоём попробуем? — предложил я Ребу. Тот задумался.

— Ты ведь уже бил Керобу морду, — припомнил «брат».

— Угу, трижды за последний год, — прикинул я.

— В последний раз он тебя даже не коснулся! — предъявил мне Себб. Причём это была не похвала, а именно что претензия.

Мелкий ублюдок.

— Спасибо, — улыбнулся я. Себб хмуро отвернулся. Типичная «зависть». Но не к моим навыкам, а к тому, что его кровный брат, Ребис, предпочитал проводить время со мной, а не с ним. С Себбом же мне контакт наладить не то чтобы НЕ удалось, просто… ему шесть. Он совсем ещё мелкий.

Но кое в чём малец прав. Да, я предпочитал завершать драки как можно быстрее, ведь ещё не до конца контролировал своё тело и мог непроизвольно обратиться роем насекомых. Даже не представляю, сколько воплей от такого поднимется. Не, я не враг себе.

Разумеется, я старался решить эту проблему! Почти каждый день — и ночь — тренировался, пытаясь открыть новые грани своей сверхсилы. Помаленьку накапливался эдакий базис уверенности в себе. Думаю, ещё полгода-год — и сумею полноценно удерживать форму человека в любой — почти — ситуации. А до этого момента лучше избегать драк. Те, которых избежать не выйдет, — заканчивать одним-двумя ударами.

— И вообще, Себб, разве плохо, что все мои бои завершаются за пару секунд? — притворно удивился я, уже зная его следующие слова.

— Раз нормально не дерёшься — значит, слабак, — рассмеялся он.

— Заткнись, Себб! — прикрикнул на него Ребис. — Заг же побеждает, как он может быть слабаком?!

«Заг» — дерьмовое сокращение. «Загрейн» ещё звучит вполне себе неплохо, а вот «Заг» — словно я оказался в херовом американском фильме.

— Скоро начнутся уроки Боевых Искусств, — напомнил я. — Там все мы будем учиться драке. Причём профессионально, а не как сейчас.

— Во-во, — поддакнул Реб и закинул руки за голову. — Эх, быстрее бы год прошёл! Так хочется научиться бить! — он изобразил нечто напоминающее боксёрскую стойку, потом нанёс несколько ударов в воздух. — Тогда Керобу точно несдобровать.

— Ты же покажешь мне все приёмы? Ты обещал! — Себб тут же схватил его за старую безрукавку, играющую роль одежды. У меня, к слову, было то же самое. Лёгкая холщовая жилетка без пуговиц, только со шнурками, которые постоянно отрывались и развязывались.

Что поделать, качество оставляло желать лучшего. К тому же всё рукодельное, ведь ткацкой фабрики за угол не завезли. Как и поминаемой ранее клиники. И даже вышки сотовой связи. Деревня-с.

— Покажу, — важно кивнул Ребис.

— Е-е-е! — Себб начал отплясывать бешеный дикарский танец.

— Некоторые, наверное, уже Ауру научатся открывать к этому времени, — нейтрально заметил я, желая узнать, нормально ли то, что я подслушал относительно Веты.

— Не, я специально спрашивал дядьку Сатора, — торопливо возразил Реб. — Тот сказал, что будет учить Кероба, только когда тому девять стукнет, как и нам. Вроде раньше нельзя и всё такое.

И почему я не удивлён, что он посчитал мои слова намёком именно на Кероба? Сатор Отье — это его отец. Тот самый мужчина, который занимается тренировкой деревенского ополчения из пяти человек.

Со стороны, наверное, подобное кажется смешным: «ополчение из пяти человек»! Но все эти люди были из тех, кто открыл Ауру, а также активно занимался Боевыми Искусствами. И выглядело это весьма внушительно. До сих пор помню, как увидел их тренировку в первый раз. Ещё тогда подумал, что они крутятся словно шаолиньские монахи — а за прошедшее время окончательно в этом убедился. Почему? Так не пропускал ни одной тренировки ополчения, подсматривая за ними при помощи мошек! Даже хотел было начать отрабатывать всякие трюки (частично от скуки, частично из желания обрести силу, ведь в этом мире люди владели уникальными возможностями, недоступными мне в прошлой жизни; а любое недоступное вызывает колоссальный интерес), но вовремя себя остановил. Потому что не желал нагружать юное тело, ведь не был дураком и прекрасно знал, чем подобное чревато. Чего далеко ходить: например, занятия с утяжелителями могут поставить крест на нормальном росте, а излишние нагрузки — деформировать недостаточно окрепшие кости.

И ходить мне тогда скособоченным уродом. Зато мускулистым!

Не, ложка хороша к обеду, так что поберегу себя. Не факт, что обращение в рой насекомых сумеет спасти меня от медленной деформации. Это ведь не травма! Нет, должно — по идее, но то по идее, а как будет по факту? Вопрос! Так что я решил ограничиться тем, что в должной мере мог применить здесь и сейчас — лёгкой атлетикой. Правда, из неё в приоритете был сугубо бег. Впрочем, им я занимался практически целый день — с утра и до вечера, потому что только этим и оставалось заниматься в нашей зачуханной деревеньке: бегать с компанией остальных детей.

— А если дядька Сатор всё-таки начнёт учить Кероба раньше девяти лет? — послушно переключился я на единственную цель, которую сейчас видел перед собой Ребис.

— Он же сказал, что не начнёт! — моментально влез Себб.

— Дядя Сад говорил, что не будет давать тебе булку чаще раза в неделю, но на прошлой дал две. Почему? — посмотрел я на крикливого мелкого засранца.

— Так я же болел! — вытаращился он.

— Траханый осёл! А ведь и правда! — Реб даже остановился и крепко ударил кулаком себе по ладони.

— Тише ты, — огляделся я. — Дядя — да и тётя — снова ругаться будут, если услышат, как ты бранишься.

— Хер с ним, — отмахнулся «брат». — Я же только с вами!

— Да! — закивал Себб. — Если кто им и скажет, так это ты!

— Может, кто-то просто услышит? — закатил я глаза. — Думаешь, голос не узнают? К тому же окна у всех открыты.

— О-о… точно! Тц… — Ребис закрыл ладонями лицо, но почти сразу отдёрнул их. — Ну и ладно. Значит, по жопе прилетит. Не привыкать.

— Никто не услышал, — передёрнулся Себб, наконец-то снизив громкость своего визга до вполне приемлемого.

— Значит, Кероб начнёт учиться раньше, — вернулся Реб к прежней теме. — Нет, уже начал! Уверен, дядька Сатор вовсю учит его. Ещё и палку мою забрал.

Кто о чём, а вшивый всё о бане. Ха-а… и моментально вбил себе в голову, что обучение таки идёт, а ведь я всего лишь предположил подобное и попросил его об этом подумать!

— Возможно, это не он украл твою палку? — терпеливо уточнил я.

— А кто ещё? — удивился Себб.

— Собаки, — пожал я плечами. Собак в Ностое было немало.

— Собаки любят палки, — согласился Ребис.

— Глупости, — фыркнул Себб. — Это точно Кероб.

— Если он изучает Боевые Искусства да ещё и ходит теперь с моей палкой, то мне его точно не победить, — огорчённо заметил Реб.

— Давай поговорим с остальными, — предложил я. — Если мы все вместе скажем Керобу, что не будем с ним играть, пока он не вернёт тебе палку, то у него не останется выбора.

Терпению, которое я обрёл за год, мог позавидовать даже боженька. Эй, сраный Наршгал, у тебя есть терпение? Спорю, что нет, иначе твой народ не драли бы в жопу без всякой смазки.

— Ну-у… — задумался «брат».

— Чего этих девок спрашивать?! — возмутился Себб.

— Тебе ведь нравится вшестером играть, — выгнул я бровь.

— Папа говорил, что девки странные, — сказал малец.

Надо же, хоть что-то умное. Случайно, конечно, ляпнул. Недаром говорят, что раз в год даже палка стреляет!

— Как-то же они с тётей живут тогда? — хмыкнул я.

— То мама! — с железной уверенностью заметил Себб.

Скалистые холмы сменились относительно ровной местностью, немногие деревья окончательно пропали, оставив взамен лишь куцые кусты, но вскоре исчезли и они. Окрестности Ностоя не могли похвастаться излишками растительности — всё немногое съели козы, а относительно свободные от камней площади дрянной земли максимально экономно и аккуратно засеяли пшеницей.

Удивительно, что она растёт в таком климате… Но растёт — и хер с ней. Я не был знатоком агрономии в прошлом мире, не стал им и здесь. Во всяком случае, за прошедший год. Может, когда-нибудь…

Деревня не имела каких-то чётких границ. Ни забора, ни стен. Просто начинались дома. Какие-то уже были старыми, местами требующими ремонта, другие могли похвастаться свежестью и размером.

У Эландов дом был не новым, но большим и крепким. При этом он был грамотно соединён с мельницей, позволяя вполне достойно управляться с работой даже одному человеку.

Впрочем, последние три месяца Садрич начал всё чаше привлекать меня с Ребисом к помощи. Незначительной и мелкой, само собой, но факт оставался фактом. Нас начинали приучать к работе. А где Реб, там и Себб, от которого пока что больше вреда, чем пользы, но на ус мальчишка знания мотал. Думаю, через год-другой и сам будет пытаться что-то сделать.

Хех, в такие моменты не нарадуюсь на своё молодое и здоровое тело!

Кашляющий Садрич дал задание собрать горы просыпанной на пол муки, а потом организовать расфасовку. Точнее, последнего слова местные не знали, но мельнику по факту нужно было именно это. Превратить много здоровенных мешков в ещё большее количество маленьких.

Увы, устройство мельницы было устаревшим и не слишком удобным. В частности достаточно дурацкий канал сбора муки, рассыпающий почти половину. К этому прибавлялась невозможность регулировать скорость помола. Таким образом мешки зачастую слишком быстро наполнялись. Пока заменишь один на другой, какая-то часть просыпалась на пол. Ещё и сами мешки почти всегда оказывались переполнены.

— Где лопаты и веники — сами знаете, — Сад махнул нам рукой. — Мешки мать должна была просушить и положить в шкаф. Если их там нет, найдите её в огороде или ткацкой да сами спросите. Я наверх: надо остановить маховик и проверить механизм. Надеюсь, чёртовы птицы ничего не сломали, как в прошлый раз.

Ворча и кашляя от мучной пыли, мужик направился наверх, а я с толикой вины почесал затылок. Птицы пробрались на мельницу в погоне за моими жирными мухами. Не уследил, получается. И клятые пернатые бестии исклевали и попортили часть механизмов. Ещё и нагадили да перьев понакидали. Твари, что с них взять?

Вообще мои мошки успели немного… м-м… развиться? Не очень точное слово, которое откровенно мне не нравилось, но обозначить как-то иначе тоже не получалось.

Весь этот год я активно применял свою сверхсилу. Поначалу лишь по ночам. Тратил час-два-три — когда из интереса, а когда и из принципа, чтобы в должной мере исследовать место, где я оказался, а заодно попросту развеяться и отвлечься. Это… напоминало мне какую-то виртуальную игру. Или научную передачу про животный мир. Здорово ведь!

Вскоре я научился управлять роями насекомых, а потом и смотреть одновременно несколькими глазами. А дальше перешёл на новый уровень: научился управлять мошками и заниматься чем-то сам. И это было ни хера не просто! Несколько дней ходил, зависая над каждым углом, падал и тупил. Но потом как-то адаптировался, и процесс пошёл. Я стал постоянно использовать мошек для разных повседневных дел. Например, чтобы не встречаться с неприятным для себя собеседником — тем же Кольто Шебором, когда шёл по улице. Или найти малышню, с кем играл в прятки. Или подслушать какой-то разговор, стоя в другом конце деревни.

И всё это одновременно со своими делами, а не зависая, как отключенный робот!

Ох, как же подобное облегчило мне жизнь!

Вскоре, правда, столкнулся с раздражающим фактором: ограничение зрения. Ужасно бесило! Я уже давно заметил, что у моих насекомых почему-то были самые обычные глаза. Не фасетчатые. Но при этом они ещё и обладали зрением в районе «минус пять» или близко к этому. Не кротовье, но приятного мало.

Несколько раз из-за этого приходилось подводить мошку поближе к цели. Например, когда я подсматривал за тренировками и обучением ополчения, которое проходило два-три раза в неделю. И моих мух частенько убивали прямо на лету! Суки!

В последний раз от подобного у меня натурально сгорела жопа и… пропала энергия. Столь много, столь резко и столь внезапно, что я сел на задницу и несколько секунд шокированно пялился в землю. А ещё мне стало плохо. Не так, чтобы выворачивало, а будто при повышении температуры.

К счастью, до дома дотащили быстро. Там я отмазался, что словил солнечный удар, так что упал на свою лежанку на чердаке и… едва не впал в истерику. Было ощущение, что я потерял все сверхсилы. Ложное, к счастью, ощущение. Уже к вечеру я сумел снова ощутить в себе знакомую энергию и управлять маленькими созданиями. Прикол крылся в том, что у них улучшилось зрение.

Боже, как же я тогда охренел! Нет, оно не стало орлиным, но с «минус пяти» добралось где-то до «минус три». Всё ещё дерьмово, но уже получше. Значительно лучше!

Тогда-то я и осознал, что способность может развиваться не только количественно, но и качественно. Однако со столь резкими «детскими» желаниями нужно быть аккуратнее. Сейчас, например, я активно постоянно тратил какую-то часть своей энергии на улучшение мошек. Продолжал развивать им зрение, которое вот-вот перейдёт границу «минус два». А там, ха-ха, будет видно! Но вообще в планах начать выращивать им третью пару лапок, а то уж больно неустойчивы…

Не забывал я и о более простых способах тренировки — например, обращаться в рой насекомых и летать по деревне, уворачиваясь от вездесущих воробьёв, активно начавших плодиться вокруг. Твари неплохо отжирались на мне! Ну ничего, скоро я придумаю, что с ними сделать… Может, подбить ребятню закидывать их камнями?

В общем, я тренировал то, что мог тренировать: управление роем, переключение на одну и даже несколько мух одновременно, скорость обращения в насекомых и соединение обратно… Ну и чувствовал, как постепенно растёт внутренний резерв сил.

Кстати, по случайности и собственной неосторожности выяснил, что же случится, если не хватит энергии вернуться в человеческую форму. Ничего. Я просто не сумею в неё собраться.

Конечно же, в тот момент подобное сильно напугало меня. Тогда грёбаные птицы напали на мой рой сразу целой стаей, сожрав солидное число мошек и распугав остальных. Осознав, что несу катастрофические потери, я решил вернуть человеческий облик и… не смог! Энергии на воссоздание нужной для человека массы попросту не хватило.

Пришлось экстренно лететь обратно на свой чердак и прятаться там. К счастью, ставни были закрыты, а щели, достаточные, чтобы пролезли мелкие насекомые, не пропустили долбаных воробьёв. Там-то я и просидел несколько часов, ощущая, как энергия, покуда я находился в состоянии покоя, медленно восстанавливалась.

Ещё помогли те мухи, которые летали по окрестностям и… ели. О, приём пищи через насекомых не только насыщал меня, но ещё и восстанавливал силы!

Когда вернул человеческую форму то всеми богами клялся, что больше никогда не стану так рисковать! И, конечно же, рискнул уже через несколько дней. Да, стал осторожнее, но силы не отпускали меня, требуя действий. Единственное — начал оставлять страховку в виде небольшого числа мошек, которые прятались под досками пола и стен моей чердачной комнаты. И пусть местечко оказалось обжитым, отчего пришлось побегать от муравьёв, жуков и термитов, но это всё равно выглядело лучше, чем отправлять весь рой наружу. Улица для столь слабых, медленных и «мягких» мошек была куда опаснее.

Но когда-нибудь я это изменю!

Пока же я, негромко пыхтя, лопатой кидал муку в мешок, который подставлял Ребис.

— Вон ещё, — ткнул он пальцем в сторону пропущенной кучки. Раздражённо на него покосившись, поддел лопатой и отправил муку в мешок. И ещё. И ещё…

Потом проводили фасовку, в ходе которой рассыпали половину. Когда Себб подметал мелкую пыль — умудрился запнуться о свои же ноги и расквасить нос. Часть муки приобрела благородный красный цвет. В пироги пойдёт.

Провозились почти два часа. Никто — принципиально, как я считаю, — так и не пришёл к нам, чтобы проконтролировать или помочь. Но не страшно. Справились сами.

Ощущая дрожь в руках — перенапрягся, всё-таки тело совсем уж мелкое и слабое, — вылез из подвала, весь обсыпанный белым, словно извалялся в снегу. «Помощники» не отставали. Разве что Себб продолжал хлюпать разбитым носом. К счастью, не сломал и тот уже даже не кровоточил. Просто детское тело не могло не ныть в ответ на любой раздражитель. И «крутой» мир, в котором люди были способны дорасти до уровня уничтожения острова ударом кулака, не делал исключений.

Что же, хоть что-то привычное…

Увидевшая нас Энни стоически промолчала, лишь всплеснула руками, осенила себя знаком местного запрещённого божка — некоего Наршгала (имперцы требовали поклонения своему пантеону) — да погнала на реку Беругу. Чиститься и приводить себя в порядок.

— Как закончите, сразу возвращайтесь, — строго добавила она. — Ещё полно работы.

Ребис и Себб застонали, а я лишь усмехнулся. Похоже, за нас решили взяться всерьёз. Ну, так даже лучше. Раньше начнём — раньше закончим.

На реке, однако, встретили остальных: Кероба, Вету и Зану. На единственного из этой троицы мальчишку тут же бросился Реб, крича, чтобы тот отдал палку. В драке активно участвовал Себб, пытаясь, словно собака, ухватить более рослого Кероба со спины. Но очередной удар отправил его полежать. От такого у Реба окончательно упало забрало и открылось второе дыхание, которого, правда, оказалось недостаточно. Кероб довольно уверенно побеждал. Наверное, причиной тому наша усталость. Уверен, не у меня одного дрожали руки.

Эх… неспортивно будет, но…

В глаз Кероба залетела мошка, отчего он вскрикнул и пропустил удар кулаком от Реба.

Восьмилетка, конечно, сильно врезать не смог, но и того, что прилетело, вполне хватило. Кероб распластался по земле и захныкал, потирая скулу.

— Мальчишки, — проворчала Вета. Зана, на чью мать я облизывался этим утром, активно закивала.

Отвернувшись, я спустился вниз по крутому берегу и быстро избавился от одежды. Чужое внимание было мимолётным. Куда интереснее всем было наблюдать за продолжением битвы. Впрочем, какого-либо стеснения в подобном возрасте вообще мало кто испытывал.

Налетевший сильный ветер заставил вздрогнуть и быстрее нырнуть в тёплую речную воду. Мука, собака такая, противно обращалась тестом, но, ныряя до самого дна — Беруга была совсем неглубокой рекой, — я быстро избавился от всего лишнего. Почти сразу компанию составили остальные. Даже «похититель палок» Кероб.

От одежды избавились ровным счётом все, но подобное никак не интересовало и не будоражило меня. Слишком уж наши девчонки были юными и неразвитыми. Тьфу, да они были копией пацанов, только с чуть более мягкими чертами лица!

Вот окажись тут Энни или мамочка Заны… М-м… хех, а что «м-м»? Не дорос я ещё до чего-то серьёзного, так что лишь эстетическое наслаждение, не больше!

Немного побесившись — и откуда только силы взялись? — и ответив на десяток разных вопросов, касающихся того, почему мы так поздно выбрались на улицу, я направился на берег.

— Загрейн! — крикнула Вета. — Стой! Давай на тот берег, а?

— Что ты там забыла? — хмыкнул я. — Там, кроме змей, ничего интересного сроду не водилось.

— Брат говорил, во время вторжения Саркарна там бой был, — добавила она. — Может, найдём мечи или доспехи?

— Или кости! — загорелся идеей Кероб. — Черепа саркарнцев!

«Скорее уж миизарцев», — мысленно вздохнул я, но не стал ничего озвучивать.

— Давай позже, Вета, — махнул я ей рукой. — Сегодня нас решили посвятить в домашние дела. К тому же погода уж больно плохая. Может, дождь пойдёт?

— Хорошо бы, — проворчала Зана. — Сезон дождей ещё неделю назад должен был начаться, но всё запаздывает. Отец теперь постоянно Наршгалу молится.

— И не он один, — кивнул я.

Семья Заны — Бокусы — были соседями Сантаросов. Её отец, Есар, работал на поле. Немудрено, что он натурально молился на выпадение осадков.

Выбравшись из реки, решил немного обсохнуть, прежде чем одеваться, поэтому нашёл достаточно большой нагретый солнцем камень и спокойно улёгся на него. Рядом раздался плеск. Кто-то ещё выбрался на берег.

— Загрейн, — я узнал голос Веты. — Ну давай сплаваем, а?

— И что я дяде с тётей потом скажу? — улыбнулся я, не открывая глаз. Во-первых, потому, что не хотелось, а во-вторых — потому, что моя собеседница была голой. Под водой-то оно не видно, а сейчас… Не хочу. Может, потом. Лет хотя бы через пять. Нет, десять. Во, десять — в самый раз! — Продемонстрирую им кусок ржавого железа?

— Мне папа рассказывал, что во время войн богов здесь, на Миизаре, было потеряно оружие. — Вета уселась рядом, прямо мне под бок. Я ощутил прикосновение холодной после воды кожи. Бр-р, сам-то успел немного нагреться, а она ещё нет!

— Божественное? — открыл я глаза, с любопытством взглянув в голубые, как небо, глаза девочки.

— Конечно, — уверенно кивнула она. — Я даже запомнила название — Меч Рефил. Это оружие бога Шаграса — из саркарнского пантеона.

«А не такая уж она и глупенькая, — мелькнула мысль в голове. — Во всяком случае, хорошая память. Цепкая».

— А что Наршгал?

— Что Наршгал? — Вета улыбнулась. — Он его и сразил!

А-а… ну понятно. То-то имперцы Миизар захватили.

— Почему тогда мы Саркарну проиграли?

— Так войны богов были давно! До нападения империи, — пояснила она. — Сто, нет, тысячу нет назад!

— И ты предлагаешь идти искать этот… — я защёлкал пальцами, — Меч Рефил? На тот берег реки?

— Угу! — Вета схватила меня за руку. — Идём с нами, Заг!

И что выбрать? Нет, не так. Что для меня сейчас в приоритете? Желания знакомой девчонки или отношение опекунов?

— Прости, Вета, — коснулся я её плеча. — Но мне чётко сказали, чтобы сразу после речки все мы шли домой. Нужно помочь дяде с тётей.

— У-у-у! Заг! Ты что как маленький-то! — заканючила она. — За-а-аг!

Не купившись на причитания, я, немного обсохнув под порывами ветра (заболеть не боялся, ведь за весь прошедший год никакие хвори или раны ни разу не касались моего тела — я был уверен, что «ответственность» за подобное несла моя сверхсила), потащил «братьев» обратно в дом. Всё-таки нам недвусмысленно намекнули, что ожидают этого.

Сопротивление Реба, легко пошедшего на поводу остальных и желавшего сплавать на тот берег, попытавшись найти оружие «старой войны», было очень быстро подавлено. Достаточно было лишь сказать:

— Ладно, оставайся тут, я один пойду, — и демонстративно пожать плечами, облачаясь в обсыпанную мукой одежду. Стирать или как-то полоскать её я не стал, просто встряхнул, опасаясь, что при добавлении воды мука обратится в неприятные на вид и ощупь «сопли», избавиться от которых в дальнейшем будет куда труднее.

— Чтобы потом тебя спросили, где мы шляемся? — скривился Ребис. — Идём, Себб. Завтра на тот берег сходим.

— Если завтра хоть что-то там найдёте, — оскалился Кероб. — Мы всё оружие заберём!

— А я найду Меч Рефил! — крикнула недовольная Вета.

— Я что-нибудь вам оставлю, — улыбнулась Зана.

— Я хочу сейчас! — начал капризничать Себб, но утешать или успокаивать мальчишку никто не стал. В этом крылось серьёзное отличие нынешнего мира от моего прошлого. Здесь детство не было возведено в культ. Любое сопротивление давилось на этапе зарождения, а коллективизм и суровые наказания быстро приучали действовать в строгом желании старших.

Всю дорогу обратно «братья» ворчали, но я был глух к их зачастую неприятным словам. Пока, конечно, кто-либо не пересёк бы черту, за которую просто нельзя пускать посторонних. Например, если бы они попытались ляпнуть что-то про погибших родителей Загрейна. Пусть я их не знал (хоть они и регулярно снились мне в кошмарах — до сих пор), но обязан был бы ответить. Потому что в ином случае потерял бы уважение. Как остальных, так и своё. Иногда нужно ставить наглеца на место, каких бы сил подобное ни стоило.

Однако мальчишки черту не переходили, так что я отмалчивался или отшучивался, но тащил их «буксиром».

Вернувшись, сразу были загружены новыми делами. Реба с Себбом направили кормить скотину, а меня — продолжать убирать мельницу. Теперь уже наверху. Садрич закончил с маховиком и возился где-то в подвале, а мне предстояло «смахнуть пыль» в верхних помещениях.

— Аккуратнее там, — Энни мимолётно взлохматила мои волосы. — Ты, конечно, ответственный, но постарайся ничего не сломать.

— Обещать не могу, но стараться буду, — серьёзно кивнул в ответ. — А что, там что-то может сломаться?

Улыбнувшись, женщина несильно шлёпнула меня полотенцем по заднице. Вот и поговорили.

Взяв совок, веник, пару тряпок и ведро воды, направился наверх. Тяжела жизнь деревенского пацана. Восемь лет — а уже уборку целой мельницы на меня взвалили!

Завывающий ветер, казалось, усилился в несколько раз и теперь пытался согнуть лопасти мельницы, но они надёжно стояли на стопоре… Так я думал ровно до момента, пока ветер не победил. С оглушительным треском часть сложного механизма отлетела в сторону, пробив меня насквозь.

Боль!

…оказалась мимолётна. Словно укол.

— Ух, — только и сказал я. — Какого хера, Сад, ты не сложил эти долбаные лопасти? Решил добить последнего Сантароса?

Внутри меня, ровно поперёк груди, расположилась тонкая деревянная балка, а вокруг… мухи. Похоже, при ощущении резкой и острой боли часть тела (пострадавшая) интуитивно обратилась в насекомых, а другая сохраняла человеческие черты. Как же… необычно.

Я даже не успел начать блевать кровью, как показывают в разных фильмах! Ура?..

Без стопора мельница начала раскручиваться, набирая обороты, а я рассматривал себя. Под моим взглядом остаток тела обратился в полчище мух, которые удерживали человеческий силуэт.

Спокойно отойдя в сторону, я оставил на месте попадания балки пару десятков расплющенных насекомых, а потом легко вернул себе прежний облик, потратив самую каплю энергии.

— Загрейн! — на лестнице уже слышался шум. — Что случилось?!

Наверх забирался Садрич. За ним, отстав всего на пару шагов, неслись Энни и «братья».

Подавив желание обложить его матами, я вздохнул и посмотрел на разлитое ведро грязной воды. Я ведь где-то на треть уже закончил…

— Простите, кажется, я всё-таки сломал мельницу, — притворно отвёл я взгляд, почесав затылок.

Разумеется, истинную причину взрослые осознали сразу. Энни устроила мужу скандал, крича, что он должен был сложить лопасти мельницы. Сад отмахивался, что сильного ветра в Ностое уже много месяцев не было и вообще это к дождю, а значит, хорошо.

— А балку я сам заменю, — раскашлялся он. — С… кха-кха… сам!

Я успел увести «братьев» до момента, как женщина получила оплеуху. Вечером, когда механизм был надёжно заблокирован и сложен, Энни могла похвастаться хорошим бланшем под глазом, но при этом не выглядела особо расстроенной. Даже как будто бы чуточку гордилась, что её супруг «не какой-то там олух, а настоящий мужик!»

Местные порядки, плохо понятные мне…

Я же остаток дня был весьма задумчив. Прошёл по грани. Снова. Вот только если ранее я хотя бы получал какие-то травмы, которые потом «аннулировал», обращаясь в рой насекомых, то теперь избежал и этого. Похоже, «левел-ап», так что повреждения тела теперь вообще мне не грозили.

Хорошо. Или плохо? Скоро начнутся занятия по Боевым Искусствам, и мне нужно научиться оставаться, хе-хе, в форме. Причём вне зависимости от обстоятельств! Чтобы, во-первых, не спалиться, а во-вторых — в должной мере тренировать тело. Всё-таки научиться «держать удар», если при каждом сильном тычке я буду «рассыпаться» на рой мух, окажется достаточно трудно.

Скромный ужин — мне кажется или с каждым месяцем нам кладут чуточку меньше, хотя должно быть ровным счётом наоборот? — был сметён в мгновение ока, голодный взгляд обшаривал стол, выискивая даже крошки. Не я один так-то стрелял глазами, но более ничего не имелось.

Сука! Придётся опять пару часов выискивать мошками какие-то сторонние источники пищи. И с каждым днём это становится всё сложнее.

Хах, помню, как радовался, когда убедился, что таки да, я могу насыщаться через своих насекомых на расстоянии. Очередное неведомое чудо-юдо, которое работает — и ладно. Ну, не прям чтобы «ладно», но изучать принцип действия некоей местной магии буду тогда, когда стану больше знать.

В общем, радовался я, посчитав, что теперь вообще могу не заморачиваться о таких мелочах, как еда и вода.

Хер там.

Местные быстро поняли, что «новый вид» летающей гнуси обожает жрать любую еду, которая оставалась открытой. После этого мне стало туго. Всё сготовленное сразу же съедалось, убиралось или прикрывалось. Проникнуть в кастрюлю через плотную крышку я не мог никак.

Спасали фрукты и овощи. К ним я подходил аккуратно, чтобы не сподвигнуть местных на ещё какие-нибудь придумки, а потому стая мошек старалась поглотить то же яблоко целиком и полностью, не оставляя даже огрызка, а не портить весь урожай по чуть-чуть, как в основном поступали «дикие» насекомые. Таким образом я создавал ощущение, что ничего не пропало.

На руку играло и то, что мои главные враги — воробьи — по ночам не активничали, отсыпаясь за трудный день.

— Дождь пошёл, — озвучил очевидное Садрич. На его лице появилась улыбка. — Наконец-то! Я уж думал, не дождёмся.

— В этом году как будто бы позже начался, да? — поддакнула Энни.

Мельник поглядел на неё всё ещё мрачным взглядом, но всё-таки кивнул.

— Больше недели задержка. Нехорошо. Ещё и сборщик налогов скоро приедет, — поморщился он. — Муку́ я подготовил…

Так вот для чего мы её насыпали сегодня!

— …а вот остальные не были столь же успешны.

— Я слышала, шкур и продуктов не хватает, — дёрнулась Энни.

— Недобор сухофруктов, — вздохнул Сад. — Много плодов попортили насекомые.

— Те мелкие, четырёхлапые? — уточнила женщина.

Садрич кивнул, а я выругался. Мысленно, конечно же.

— Ещё из-за засухи зверьё отошло дальше прежнего. Гистомс — это наш охотник — говорит, даже гиены ушли за скалы, ближе к Прантоху.

Прантох я знал. Ещё более южное от нас поселение. Примерно такое же, как Ностой, ровным счётом во всём, только стоит у берега моря. Это диктует свои условия: живут там в основном рыбаки.

— Остались только змеи и скорпионы, — добавил Садрич и невесело усмехнулся. — Так чьи шкуры тогда сдавать? Собачьи?

Ребис, заскучав, попытался пнуть меня под столом, но я заранее отвёл ноги, так что он со всего маху треснул пальцами по деревянной ножке моего стула. Крик удержал, но покраснел так, словно сдерживал острый приступ поноса.

— Вияльди тоже упоминала, — кивнула Энни, — что никакой целебной травы поблизости не осталось. А часть сожрали козы.

— Дери их Шаграс в душу, — выругался Садрич.

Про «Шаграса» я знал лишь то, что это какой-то имперский божок, которого принято традиционно выставлять виновным во всех бедах. То есть аналог дьявола, чёрта и подобной херни.

Между прочим, те же черти и дьяволы в обиходе местными тоже поминались. Очень насыщенная религиозная тематика!

Кста-а-ати, только сейчас сообразил, что Шаграса сегодня Вета поминала! Ещё про его оружие, Меч Рефил, говорила. Дескать, где-то на Миизаре он лежит.

Угу. Лежит. Ждёт кого-то из нас. Может, меня?

Отчего-то эта мысль едва не заставила захрюкать от смеха.

— Придётся за всех расплачиваться, — добавил мельник. — Дуфф вчера подходил, говорит, что компенсируют, дескать, в накладе не останемся…

— Так что… — Энни заговорила тихо и потерянно, — они нас хотят?.. С нас всё забрать?

— Не всё, — смутился Сад и закашлялся. — Кхм… просто больше, чем раньше.

— А мы что? — не меняя тона, поинтересовалась женщина.

— Не пропадём. — Мельник достал кувшин самогона и налил себе полкружки.

Увлёкшись подслушиванием, я пропустил новый удар Ребиса, который в этот раз использовал кулак. Тоже под столом, конечно же. Себб визгливо рассмеялся. Я пнул Реба в ответ, отчего тот, осклабившись, мгновенно продолжил игру.

— Дети! — рявкнула Энни. — По комнатам!

— Стойте, — остановил нас Садрич. — Ужин закончился, можно и подурачиться.

«Ага, просто захотел замять неприятную для себя тему», — мысленно прикинул я.

— Давайте посидим в большой комнате вместе, как раньше, — добавил мельник.

— Тогда расскажи историю! — у Себба загорелись глаза.

Оставив Энни прибирать со стола (её даже не думали звать с собой), мы расположились на широкой медвежьей шкуре, брошенной на полу гостиной. За закрытыми ставнями бил ветер. Периодически стучали капли дождя.

— Итак, про что вам рассказать? — улыбнулся Садрич, оглаживая усы.

— Давай про купеческие гильдии Саркарна, — первым попросил я. — Про их флот и нынешнее состояние дел. Ещё, если останется время, про Орден Безмятежности и…

— Нет! — выкрикнул Себб. — Давай про Истинного!

— Истинного! — поддержал его Ребис, но скорее из злости на меня — негласное состязание пинков осталось за мной, — чем из желания снова слушать про этого «короля пиратов».

— Опять про Истинного? — возмутился я. — Про него рассказывали сотню раз! Ты знаешь каждое слово лучше дяди!

Ребис показал мне язык, а Себб снова взвизгнул:

— Про афридов и Истинного, пап! Хочу-хочу!..

— Хорошо, — улыбнулся Садрич и посмотрел в мою сторону. — А про гильдии и Орден, Загрейн, я тебе потом расскажу, ладно?

Конечно «ладно»! Что я, не понимаю, что живу здесь на птичьих правах? Ох, хотя бы мошками попробую что-нибудь сожрать, дабы совсем впустую время не терять… Стоп. Там же грёбаный дождь! Сука! Ветер унесёт всех моих насекомых на сотню километров!

Похоже, выбора нет. Мне придётся слушать. Опять.

Живот свело. Растущий организм в моём лице требовал больше еды. Благо, визги «братьев» заглушили звуки. Я же задумался: может, потребность в повышенном количестве пищи исходит из-за сверхсилы? Давно заметил, что еда обладает свойством восстанавливать энергию с повышенной скоростью.

— Всё началось давно, — начал Садрич. — Тогда «афридами» называли только диких волков с континента Верданс…

— Того, с которого родом имперцы? — перебил его Ребис.

— Верно. И поговаривают, что эти волки, африды, были размером с целую лошадь! Представляете?

«Было бы круче, рассказывай ты это в первый раз, — подумал я. — Сейчас «вау-эффект» теряется. Интересно почему, а?»

— И тогда появился первый человек, взявший своим знаменем именно их. За свободолюбие, силу, грозный вид.

— Грейхорн! — теперь Садрича прервал Себб.

— Да, — улыбнулся мельник. — Грейхорн и его приближённые, его команда, которые тогда звались просто «искателями приключений» или «наёмниками», поместили афридов на собственное знамя. Герб своего отряда.

Знакомая фишка. На земле — имею в виду мой прошлый мир, потому что этот называется Эндория — тоже так почти все делали. Всякие знаки отличия, гербы, флаги и прочее начали использовать, наверное, с самых древних времён. Было племя Мокрых Котов (и кисок) и Бешеных Псов — и каждый, сука, норовил намалевать или нацарапать свою метку!

— И тогда Грейхорн с командой начали называть себя «афридами», что положило начало целому движению, волне, которая захватила весь мир. Но, разумеется, подобное было бы невозможно, если бы сам Грейхорн оказался заурядным человеком…

Рассказывал Садрич, конечно, неплохо. Даже не скажешь, что он неотёсанный черноногий крестьянин. Может, потому, что здесь прививали грамотность? Ха, сам удивился, но местные — пусть даже и не все — умели читать и писать! Кое-как, но умели. За подобное отвечали жрецы. И нас со следующего года наряду с уроками Боевых Искусств также будут обучать грамоте. Но уже не Сатор Отье, отец Кероба, а Милегер Шоркус, жрец Наршгала.

— Имена Грейхорна и его команды увековечены в легендах. Каждый из них величался героем, ведь они не просто бродили по миру, но и совершали самые настоящие подвиги! Так, ими были убиты чудовищная Коралловая Гидра, Демон Сумерек и Ночной Спрут. Они закрывали аномалии, очищали океаны от бед и монстров, уничтожали разбойников, фишисов и пиратов, свергали тиранов. Подумайте — маленькая команда всего из двух десятков человек столь пугала целые страны, что короли добровольно склоняли головы, смиренно предоставляя Грейхорну всё, что он бы ни попросил…

Грейхорн… Интересно, сколько правды в этих старых легендах? Действительно ли он был так силён и опасен?

— Я хочу так же, — шепнул Ребис. И тут я даже склонен был с ним согласиться. Ежели старые истории хотя бы на одну десятую правдивы…

— Другие люди добровольно собирали похожие отряды — «семьи», как они называли их по аналогии с «Афридами» Грейхорна — и именовались «Последователями Афридов». Они считали себя личной армией Грейхорна, который получил прозвище «Истинный».

Садрич слабо улыбнулся и прикрыл глаза, будто бы окунаясь уже в своё детство, когда точно так же сидел перед своим отцом и с открытым ртом слушал рассказы про Грейхорна и его команду.

— В каком-то смысле можно сказать, что они стали негласными правителями мира. Тогда Истинный написал свой свод законов, исполнения которых потребовал от каждого короля, императора или любого другого правителя. Законы быстро разошлись по всей Эндории, а «Последователи Афридов» тщательно следили за их исполнением. Известны случаи, когда притеснение самого последнего нищего крестьянина вызывало визит Грейхорна с командой. У него имелись люди, которые могли разобраться в клубке лжи и пустых слов, — его шпионы. Потом они сформировали из себя так называемый Орден Безмятежности — людей, которые ведали всё и обо всём, — тут Садрич подмигнул мне. — Поэтому Истинный всегда знал, врут ему или нет. И карал тех, кто не оправдывал его ожиданий…

Наглядный пример того, каким бы стал Супермен, живи он в реальном мире.

— Разумеется, не все поддерживали Грейхорна. Были люди, которые в силе могли соперничать с ним. Таких называли Безграничными. Поговаривают, что это из-за их битв когда-то единая суша раскололась на континенты, но другие опровергают подобное, называя истинными виновниками Войны Богов…

Садрич закашлялся, и из кухни вышла Энни, вытирая руки. Она с волнением посмотрела на мужа, но тот мотнул головой, показав, что у него всё хорошо.

— Выпить принеси, — буркнул он в сторону супруги, явно подразумевая не чашку чая. Энни сноровисто метнулась на кухню.

— А потом его предали, да? — влез Ребис. — Какой-то гад!

— Не выражайся, пока по губам не получил, — хмуро ответил Садрич. — Это одна из версий. Какие-то легенды утверждают, что в рядах Афридов — команды Истинного — назрел бунт. Всё-таки люди там собрались очень сильные. Каждый мог стать новым Безграничным, а то и больше. И, конечно же, не все они соглашались с политикой Грейхорна. Некоторые хотели не формальной власти, а полноценной. Объединить мир под своим началом. Собрать всех Последователей в единую армию. Уничтожить недовольных…

«И что потом? — прикинул я, наблюдая, как вышла Энни. Она принесла поднос с кувшином и чашкой, которую быстро наполнила для мужа. Садрич резко схватил её и начал шумно пить. Кадык резво ходил туда-сюда. — Они и так были сильнейшими, а значит… О, понял. Комфорт. Всё упиралось в комфорт. Небось задолбались по миру мотыляться. Ни семьи толком, ни дома. Всё на корабле, на лошади или что-то типа того. Тогда, может быть, я бы мог их понять. Но зачем убивать своего сильнейшего? Это ведь… похерило бы все начинания. Мир бы уже не упал им под ноги».

— И тогда Грейхорн пропал, — добавил Себб.

Садрич отставил чашку в сторону и вытер рот тыльной стороной руки. Лицо его раскраснелось.

— Вместе со своим первым помощником, Нортесом, — кивнул он. — Просто пропали. Никто не смог найти их, как ни старался.

Повисло короткое молчание. Каждый оказался погружён в свои собственные думы.

— Конечно, всё могло быть иначе, — добавил Садрич, подлив себе ещё выпивки. — Некоторые говорят, что причиной пропажи Грейхорна и Нортеса была аномалия, которую они не сумели закрыть. Другие — что их тайно отравили и сбросили в море, а потом сказали, что те, дескать, пропали. Чтобы против них не восстали все страны и Последователи Афридов. Чтобы избежать мести.

Тоже хорошая теория. Как по мне — наиболее реалистичная.

— Африды с того времени разбежались и рассорились друг с другом. Каждый из команды Истинного пошёл своим путём. Кто-то основал новую «семью», взяв другое название. Кто-то захватил власть в какой-то отдельной стране. Кто-то начал путешествовать по миру или жить отшельником. Кто-то занялся торговлей и основал свою гильдию… С того времени прошло сто двадцать лет, но люди до сих пор вспоминают Истинного.

— Потому что без него все законы пустили в бездну, — негромко добавила Энни. — А потом зародилась империя Саркарн.

Но Садрич сделал вид, что не услышал её.

— «Последователи Афридов» понемногу сократились просто до «афридов», и теперь этим словом стал называться самый разный сброд: морские разбойники, пираты, браконьеры, вольные торговцы, наёмники, всяческие объединения… Не поймёшь, кто хороший, а кто плохой. Сохранилось лишь одно — это независимые и крайне свободолюбивые люди. Именно из них выросли нынешние Безграничные. Четыре чудовища, которых ещё как-то удерживает наш бренный мир.

«Развезло», — осознал я, когда Садрич начал запинаться и проглатывать звуки.

Вскоре после этого нас разогнали по комнатам, а Энни, словно кошка, начала ластиться к своему супругу. Видать, после фингала под глазом проснулось влечение. Твою же мать, почему баб вечно тянет на разных уродов?.. Хотя говорить так про Садрича будет неверно. Мужик он нормальный, просто время сейчас такое, что в заключение любого даже не конфликта, а его подобия полагалось врезать женщине по лицу. Ну, типа, чтобы место своё знала.

И это даже оправданно. С точки зрения окружающей действительности. Потому что мужик в одиночку сумеет выжить, а женщина — нет. Сил не хватит. Чисто физически. Исключение — если Ауру откроешь. Тогда конечно — иди куда хочешь и занимайся чем пожелаешь, а ежели нет, то… увы, полнейшая зависимость от других. Без мужика, который станет впахивать что ломовая лошадь, не будет крепкого хозяйства, так как женщина физически не сможет сделать то, что делает мужик. Это в современном мире ценность грубой силы упала до нуля. Зачем? Для защиты? Так есть полиция! Для ремонта? Так есть наёмные бригады строителей-ремонтников! Стирает машинка, моет посудомойка, робот-пылесос деловито наводит чистоту… А женщине для заработка достаточно найти работу, так как платят там вне зависимости от пола. Вот и итог: нужда в силе постепенно сошла на нет.

Сейчас всё иначе. И я до сих пор не могу к этому привыкнуть.

Забравшись на чердак, улёгся на свою лежанку. Да-да, по-прежнему не имею кровати, и как-то плевать. Освоился. А сейчас, с учётом моей сверхсилы, это даже в теории не было проблемой.

Закрыв глаза, я не спешил погружаться в сон. Нет, настала пора тренировок.

Я взял под контроль мошек и отправил их в разные стороны. Часть привычно попряталась в стены дома. Я уже полгода вёл борьбу с муравьями, термитами и крупными жуками, которые обитали в деревянном каркасе. Клопов — благо — уже уничтожил. Эти суки по первости доставили мне немало проблем! Постоянно просыпался от их укусов, считая, что это комары. Нет, хуже. Хотя… на самом деле не сильно отличались. Клопы не жужжали, так как без крыльев, но кусали в целом больнее. И следы от них оставались более чешущиеся. Как мне кажется. Но когда я более-менее разобрался в своей сверхсиле, начал вести агрессивную борьбу с вредителями.

Сотни подконтрольных мошек буквально заполнили мою «постель», забираясь в дыры потёртой старой ткани, набитой сухой соломой, пухом и негодной шерстью. Там — ожидаемо — нашлась целая, мать её, колония. Я как впервые увидел, чуть не метнулся за ручным огнемётом. К сожалению, он остался где-то в прошлом мире, так что пришлось приступить к самостоятельному искоренению паразитов.

Одиночная мошка была куда менее прочной и сильной, но я управлял сотнями, заставляя их безжалостно отлавливать врага по одному и разгрызать его слабые места. Крепкий хитин? А что лапки? Глаза? Морда? Усики? О, слабое место? Получай!

Я убивал тварей быстрее, чем они плодились. Мои мошки, конечно, тоже массово гибли, но я воссоздавал их из собственной энергии, так что слишком большой проблемы не видел. И ночь за ночью лишал врага членов их тайной кровососущей общины.

К тому же теперь я не давал клопам добираться до своего тела, ловя каждого «охотника» ещё на подходе. Не прошло и месяца, как сучата были побеждены. Конкретно на чердаке, поскольку в доме их оставалось ещё выше крыши.

Эта маленькая победоносная война очень сильно повысила мои навыки управления насекомыми, а также дала понять, в чём у меня слабости. Сильно хотелось повысить мобильность — отрастить ещё одну пару лапок, усилить челюсти и добавить хитин. Ну и размер увеличить! Пара миллиметров — это даже не курам на смех, а нечто куда более позорное.

Однако начал я всё равно со зрения. Потому что силой мои создания станут ещё не скоро, а шпионами уже являются. И весьма неплохими. Так что на сегодня все усилия по-прежнему идут именно в улучшение сенсорики!

После того как обезопасил свою постель, решил продолжить нести благое дело дальше. И понеслось… Пока что муравьи и остальные гады выигрывали, ведь внутри стен… темно. Угу. Совсем ни хера не видно, отчего приходилось действовать едва ли не на ощупь. Преимущества в такой ситуации, как уже понятно, достичь весьма трудно. Но я не сдавался.

Вот и сейчас привычно направил полторы сотни мошек «на войну». Ещё пару десятков — попытаться пролететь сквозь ливень. Остальных в подвал — искать, чего бы сожрать, а то живот к позвоночнику прилип!

— Главное — избежать комнаты, где мои приёмные родители предаются плотским утехам, — с толикой смутно уловимой зависти пробормотал я. — Ничего-ничего, будет и на моей улице праздник.

Уснул я лишь через два часа. Полный нереализованных сожалений о проигрыше в войне, невозможности пролететь сквозь ветер и дождь и слабой радости от проникновения в погреб, где удалось обнаружить небольшой запас овощей.

— В очередной раз хочется порадоваться тому, что могу «включать» и «отключать» возможность передачи вкуса, когда питаюсь через мошек. А ещё тому, что мне передаётся лишь энергия, а не «питательная ценность» данного продукта. Иначе гнилые помидоры и лук я бы жрать точно не стал, — пробормотал я и повернулся на правый бок. На нём мне засыпалось куда лучше.

Утром всё ещё лил дождь. Сезон дождей официально начался. Деревенские не могли нарадоваться. Садрич направился к Фусто Алеасу, довольно молодому кузнецу, договариваться насчёт замены сломанной ветром детали мельницы. Энни, довольно напевая себе под нос — скула и глаз опухли, но женщине было плевать, — принялась за стирку нашей одежды, вымазанной в муке и грязи, а я, улизнув от «братьев» и пользуясь тем, что появилось «окно» в расписании дел, побежал к Леви Мос-Лиру. Немолодому одноногому солдату-ветерану, успевшему обойти весь этот немалый остров, размер которого по старым картам, виденным мною через насекомых, соответствовал Австралии.

Да уж, Миизар был весьма большим. Я бы даже назвал его континентом, но местным виднее. Наверное, потому, что другие «настоящие континенты» ещё крупнее.

Говорят, что Мос-Лир потерял конечность в войне против Саркарна, но я никогда не спрашивал об этом. Лишь однажды, когда зашла речь про наше ополчение и его успехи в обучении, Леви обмолвился, что оборона Миизара длилась «целых» два месяца. Захват проходил силами Второго Золотого Легиона и Дракона Саркарна — Радамадана Биссинга, по прозвищу «Тигр Осени». Тему, однако, ветеран продолжать не стал. Я узнал лишь, что Миизар оказался «побочной целью», так как Легион направлялся на северо-западный континент Рапшазм. Вроде как до сих пор там воюет, подчиняя одну страну за другой.

Империя и её расширение… К чему это приведёт?

— Всё-таки пришёл, — хмыкнул Мос-Лир. После потери ноги он освоил ремесло кожевника: размягчал, выделывал, шил и всё прочее. Работал как со шкурами диких зверей, так и домашних животных. — Так не терпится попробовать свои силы?

Леви был моим «запасным аэродромом». О нём попросту забыли! Потому что кто у нас в Ностое известен силушкой и навыками? Сатор Отье и… староста Дуфф Бурс. Есть, конечно, ещё люди, тоже сумевшие раскрыть Ауру и обладающие хорошими познаниями Боевых Искусств — те же ополченцы, например, но их мало, и они не на слуху. К тому же, как и все навыки, если их активно не применять, они понемногу сдают, забываются и слабеют. Дуфф и Сатор тренировались каждый день. Члены деревенского ополчения тоже регулярно тренировались. Однако были ли они готовы тратить ЕЩЁ БОЛЬШЕ времени, чтобы заниматься обучением других?

Кто-то — может быть, но далеко не все. Каждый из тех, кто открыл Ауру, имел основную работу. Потому что никто не желал впахивать за тебя на поле, пока ты типа тренируешься. Миизар ведь ни с кем не воюет! Он «надёжно» лежит под пятóй империи, а значит, всё нормально. Вроде как.

Следовательно, солдаты нам не нужны, а тренировки и прочее — запоздалая подготовка местных к очередному возможному противостоянию. Не зря говорят, что лучше всего генералы готовы к уже закончившейся, прошедшей войне. Так было и здесь.

Я успел подслушать разговор старосты, который общался по поводу нашего поколения — меня и остальных ребят того же возраста — с советом деревни. Присутствовали и родители каждого из нашей шестёрки. Кроме моих, само собой.

Далеко не все жители были довольны планом Дуффа начать наше обучение Боевым Искусствам и открыть Ауру. Потому что… зачем?

Чтобы дать отпор диким зверям или разбойникам — хватит и ополчения. Пять бойцов с Аурой и должными умениями — за глаза. Хватит, чтобы одолеть даже два или три десятка не обладающих столь полезными способностями бандитов. Если, конечно, у тех не будет арбалетов или удачи, позволившей сделать «золотой» выстрел.

И всё же люди согласились, когда староста надавил. Как уже стало ясно, моё поколение пройдёт по пути некоего эксперимента, долженствующего продемонстрировать успешность жизни человека, пробудившего Ауру.

Резон в словах Дуффа, как по мне, имелся. Но и деревенских можно было понять. Наше обучение — это регулярные тяжёлые тренировки минимум три раза в неделю, а по-хорошему — ежедневно. То есть если совсем уж округлить, то человек выпадал из половины всех дневных дел. Кто будет работать за него? Кто обеспечит его едой и жильём?

Вопрос хороший… Что же, мне на собственной шкуре предстоит выяснить на него ответ.

Кхм, так вот, я решил не ждать этот год до начала официальных занятий, а заранее принялся подбивать клинья к Мос-Лиру. Да, он уже не тренируется сам и не тренирует других, но это ОПЫТНЫЙ ветеран, который, пожалуй, одним из немногих в деревне участвовал в настоящей войне. Его готовили ещё при миизарской королевской власти, он был свидетелем боёв и навыков сильнейших воинов, таких как Тигр Осени.

Так почему бы ему не поделиться? Я ведь попрошу вежливо!

— Ну хорошо, — Леви не стал слишком уж сопротивляться. Похоже, не особо-то и хотел. Видать, не часто к нему напрашивались в ученики и вообще общались не по делу. — Я помогу тебе освоить Ауру, но, конечно же, не сейчас. Ещё слишком рано.

— А я слышал, что староста начал обучать Вету, — провокационно заметил я, изображая невинный голосок.

— Это, наверное, только по теории, — почесал он жёсткую щетину.

— Так и ты начни с неё, — без приглашения уселся я на ближайший стул. В доме кожевника не слишком приятно пахло, особенно сейчас, когда все окна были плотно закрыты ставнями — всё-таки снаружи дождь и ветер.

— Пожалуй, так и поступлю, — согласился он и сверкнул хитрым взглядом. Похоже, сразу всё понял. — Но обучение начнём не раньше следующего года…

— Подготовка-то какая-то будет нужна? — возразил я. — Правильно бегать, правильно падать, правильно бить?

— Экий ты торопыга, — вздохнул Мос-Лир. — Положим, такое организовать можно.

— Но вначале теория, — улыбнулся я.

— Теория, — кивнул ветеран.

В принципе, многое из того, что Леви Мос-Лир мне поведал, я знал и раньше. Аура — это усиление тела, некая внутренняя энергия — не путать с той, которая позволяет мне управлять насекомыми! — которая тратится во время использования. Есть три основных вида Ауры: Защиты (позволяющей укреплять кожу, мышцы и кости до уровня стали и выше), Атаки (сильнейшие удары, которыми крушат скалы, растут именно отсюда) и Наблюдения (а вот это меня заинтересовало: возможность видеть всё происходящее вокруг себя — причём без участия глаз! — и предугадывание действий противника; вообще чего угодно, если наловчиться).

Аналогичным образом можно растягивать Ауру на оружие, если воин использует его в бою. Например, меч, лук или нечто иное, более экзотическое.

Также у Ауры имелось четыре общеизвестных стиля. Первый из них, Джейку, позволял формировать под ногами некую «воздушную подушку», от которой можно отталкиваться и… ходить по небу. Или бегать (по словам Мос-Лира, со стороны это смотрится как полёт), если ты достаточно продвинут и обладаешь должным запасом сил. Разумеется, Джейку очень напрягает ноги и мышцы, а потому даже сильные бойцы не способны долго прыгать по воздуху.

Второй, Ирштен, позволял создавать воздушные лезвия ударами рук и ног (или клинков). Ими можно было работать как вблизи, так и издали, отчего по-настоящему опасные воины редко пользовались дальнобойным оружием. В нём попросту не было смысла. И кулак, и меч могли создать воздушное лезвие, направив его вперёд.

Третий стиль, Блаш, позволял ускоряться. Вот так всё просто. Тупо скорость, за которой нельзя уследить даже глазом. Новички могли использовать Блаш лишь рывками и строго вперёд, опытные пользователи Ауры умели ускоряться без торможения, а настоящие мастера ускоряли всего себя прямо в бою.

Четвёртый стиль, Риосар, был направлен на нанесение вреда внутренним органам. Это была разновидность ударной техники, которая, в противовес Ирштену, не резала, а разбивала или плющила. Чудовищные удары могли обратить в щепу целый корабль или одним касанием пальца перемолоть все кости и внутренние органы незадачливого противника.

И это только общеизвестные стили применения Ауры! Даже не Боевые Искусства, которые позволяли соединять всё это для уничтожения ближнего и дальнего своего!

Больше всего меня заинтересовал Блаш. Сверхскорость… это то, что наиболее практично в бою. Убежать от сильного, догнать слабого. Остальное, безусловно, тоже очень полезно, но прыгать по воздуху круто лишь тогда, когда сам не умеешь летать. А мои насекомые отлично с этим справлялись (что не означало, будто бы я не стану этому обучаться — конечно же, стану!). Резать и сокрушать движением руки тоже очень не помешало бы, но найти способ убить врага я всегда сумею. Дайте лучше способ сохранить жизнь!

Хех, моя сверхсила — не панацея. Один удар с применением Риосара — и я превращусь в лепёшку вместе со всеми своими мухами. Кроме того, меня немного смущал акцент Леви на Ауре Атаки, которая позволяла наносить урон ВСЕМУ, чему только можно. Что, если… что, если и мне? Даже в виде роя? Тц… неприятная мысль. А раз она неприятная, то, сука, наверняка всё так и есть.

— Даже на обучение одной технике могут уйти годы, — философски заявил Мос-Лир. По мере разговора он занялся делами, начав скоблить шкуру. — Это ещё при условии, что ты сумеешь раскрыть Ауру.

— Что нужно, чтобы её раскрыть? — подался я вперёд. За время рассказа ветерана успел пообвыкнуться с неприятным запахом.

— Жёсткие тренировки, — хмыкнул мужчина. — Чтобы обрести Защиту — нужно принимать чужие удары, чтобы научиться Атаке — нужно бить самому. А Наблюдению…

— Уворачиваться от ударов, — перебил я его.

— Почти, — кивнул он. — Только предварительно тебе завяжут глаза.

Я сглотнул. Похоже, придётся ОЧЕНЬ постараться с контролем насекомых, чтобы случайно не перейти в состояние роя. А ещё будет больно. Это тоже неприятно, но как-то не особо меня пугало. Не знаю почему. Просто ощущение, что боль — это правильно.

Наверное, причиной было то, что я мог «стряхнуть» любую травму, какой бы тяжёлой она ни была. Да, это добавляло смелости.

А может, так на меня повлияли сны? Почти каждую ночь я вижу, как убивают родителей Загрейна. Моих родителей. За это время я успел возненавидеть и убийц, и родичей, и самого паренька, который никак это не отпустит.

Но хоть орать перестал…

Иногда сны менялись, показывая мне аристократов, которые забрали Дэлю. Иной раз сны перемешивались и получался какой-то сюрреализм. Пару раз я и вовсе… видел что-то новое. Как Загрейн жил со своей семьёй, как он бегал с сестрой и радовался жизни. Лампово. Жаль, что сюжет быстро менялся на привычный — с кровью и мозгами, разбрызганными на грубых досках пола.

Дом, кстати, до сих пор стоял пустым. Его пару раз в месяц убирали, а мужики даже ремонтировали что-то. Готовили к тому, что рано или поздно у него появятся новые хозяева. Даже у меня спрашивали, не против ли. А я что? Не против. Пусть себе… живут. Если хотят. Для меня одного такого дома точно будет много. Нет, он не слишком просторный, даже скорее маленький, особенно для семьи из четырёх человек, но… Боязно немного. Психологически. Даже когда я подрасту, то не хочу там жить. Потому что опасаюсь, как бы моя крыша окончательно не съехала.

Может, и правда постараться найти хорошего психолога? Ха-ха-ха! Он тут есть, я точно это знаю!

* * *

«…не успел ещё труп жены остыть, как Аврил Вермитракс, наместник Миизара, уже появился в Карматоре, желая найти новую супругу! Напомним нашим читателям, что Диона Вермитракс совершила самоубийство всего три месяца назад. Причины подозрительно неизвестны. После себя Диона оставила дочь Изизу, восьми лет от роду.

Получается, что Аврил, с учётом времени на дорогу, направился в столицу Саркарна практически сразу, как его жена совершила самоубийство. Что это? Тонкий расчёт? Заранее спланированная акция? Или чрезмерная практичность? Мы будем держать вас в курсе! Обязательно покупайте наши новые выпуски!»

Газета «Стыдная правда», выпуск №216, 1130 год.

* * *

1130 год от сотворения мира, остров Миизар

— М-да-а-а, — протянул Леви Мос-Лир. Я таки уломал его провести тренировку. Нет, не по развитию Ауры, а просто. Из категории начально-подготовительных. Думал, чего бы и нет? Я восьмилетка, да, но ведь целый день — натурально целый! — торчу на улице. Бегаю, прыгаю, что-то таскаю, играю с остальными или помогаю дяде и тёте. В общем, физической формой по-любому не обделён.

Оказалось — херня. Хотя вроде бы более-менее стандартный комплекс упражнений, пусть и с некоторыми дополнениями, которые его усложняли. Но я сдох! Даже не на половине пути, судя по ранее сказанным словам моего «тренера».

— Даже скидку на возраст сделать не могу, — покачал он головой. — Дети знати, которые стремятся пойти по пути воина, уже умеют…

— Ага! — воскликнул я, с трудом подняв руку и указав на него пальцем. — Значит, можно тренироваться!

— С алхимией! — возмущённо кудахнул Леви. — Понимаешь это?!

Алхимия тут была чудо как развита. В этом мире, имею в виду. Слышал я мало, но из того, что узнал, это казалось очевидным. Странно, необычно, но факт есть факт. Умелые алхимики могли вытащить человека с того света. Правда, нуждались в соответствующих ингредиентах и дорогостоящей лаборатории. Желательно не переносной, а самой что ни на есть стационарной.

Эх… в Ностое имелась лишь одна травница, чьи умения были далеки даже от начального понимания истинной алхимии. Я знал это, ведь неоднократно пересекался с Вияльди. Более того, мы часто общались, что началось как обычное сюсюканье с ребёнком, но быстро переросло в почти нормальный разговор. Не знаю почему, но с ней как-то не получалось притворяться. И она не пугалась этого. Лишь однажды упомянула, про «влияние Аномалии». Ха! Я — Аномалия?!

— С алхимией кто угодно справится, — отмахнулся я. — Но в целом… Ты дашь мне методику? Хотя бы что-то достижимое в плане тренировки?

Одноногий ветеран вздохнул и размял плечи. На какое-то время его взгляд остекленел, уставившись в одну точку.

— Юн ты ещё… — завёл мужчина прежнюю шарманку, но сразу выставил руку ладонью вперёд, стоило мне только приоткрыть рот. — Тело не сформировано. Нормальные тренировки тебе пока противопоказаны. Но кое-что можно.

Мос-Лир поднялся на ногу. Давно привыкший удерживать равновесие, он даже не пошатнулся.

Вообще у него имелся деревянный костыль, на котором он вполне бодро передвигался, а какое-то время даже самолично разрабатывал для себя протез. Вроде он до сих пор изредка возвращался к теме и начинал его «допиливать». Иногда в прямом смысле этого слова.

— Смотри за руками, — Леви немного согнулся, наклоняясь вперёд и изображая нечто вроде широкой боксёрской стойки. — Это начальная стойка стиля Солнца и Луны. Наиболее популярного среди имперцев. Ему, наверное, их с рождения обучают. Не видел ещё ни одного, который не знал бы хотя бы основы. Вот это — Стойка Силы.

В следующий миг я что-то ощутил. Будто бы молниеносная дрожь прошла по всему моему телу. И нача́ло своё она вела отнюдь не от меня. От ветерана.

Мос-Лир изменился. Ворчливый кожевник исчез, а на его месте появился матёрый старый солдат. Воин до мозга костей. Человек, который убивал. Его кулаки… они казались орудием смерти.

Воздух взорвался сотней резких ударов, бьющих с такой силой, что меня даже шатнуло поднятым ветром!

Отступив на шаг назад, с широко открытым ртом я смотрел перед собой и видел чудовищную мощь, сокрытую в покалеченном теле. Да-а… этот человек умел сражаться. И теперь даже как-то верится, что он действительно считал мою форму ни на что не годной.

— Удары стиля, — ничуть не запыхавшись, начал говорить Леви, — из этой стойки наносить куда проще, нежели просто так. И таких стоек множество лишь в нём одном. Мастера же могут совмещать их, действуя так, как им будет проще и удобнее всего, понимаешь?

— Теория, — улыбнулся я. — Ты обучишь меня ей. И что мешает начать тренировать стойки и какие-то движения без этого вот, — покрутил я ладонью, — града ударов?

— Град ударов, — с ухмылкой повторил он. — Действительно. Казалось бы, сила? — мужчина пожал плечами. — По факту же — нет. Но для местных забияк, излишне наглых придурков и залётных афридов — самое то.

Ах да, всей мощи Миизара не хватило, чтобы победить даже один легион Саркарна.

— Так что? — не дал я ему увести разговор в сторону.

Мос-Лир покосился на меня с толикой удивления. Видать, непривычно ему сталкиваться с такой целеустремлённостью у, по сути, ребёнка.

— Имперская кровь, — едва слышно пробурчал он и мотнул головой. — Будь по-твоему. Я могу уделять тебе какое-то время в перерыве между работой, хоть и не вижу особого смысла. Через год вас начнут обучать Боевым Искусствам и грамоте. На меня лишнего времени не будет. Да и тебя родичи станут заваливать работой.

«Имперская кровь, — мысленно повторил я. — Очередной намёк, что мои родители — не те, за кого себя выдавали. Правда или нет?»

— Я ведь всё равно не планирую посвящать тренировкам целый день... — пожал я плечами. — К тому же пока остальные будут тащиться где-то далеко позади, я уже стану их обгонять.

— Так в тебе говорит банальное желание выделиться?

— Не буду отрицать, что оно тоже есть, — откровенно задумался я. Может быть, Леви посчитает меня чрезмерно странным, непохожим на простых детей, но я уже успел заполучить такую репутацию. К тому же здесь на руку играла смерть родителей. Психическая травма, то-сё… — Но в первую очередь мне хотелось научиться тому, на что не способен обычный человек.

Я, конечно, уже кое-что умел. Например, превращаться в рой мух. Но ведь хочется большего! Я, чёрт подери, в мире людей с суперспособностями! Как тут можно НЕ ЗАХОТЕТЬ овладеть ими?

— Даже не стать вторым Истинным? — рассмеялся ветеран. — Сама скромность!

— Расскажи лучше, для каких целей вообще обучаются Боевым Искусствам, если есть Аура? — перевёл я тему. — Как бы сильно ты ни бил, это не сработает, особенно если враг владеет техниками типа сверхскорости или хотя бы Аурой Защиты.

Мос-Лир задумался. Я понял, что он пытается подобрать наиболее подходящие слова для, казалось бы, очевидного — для него — примера.

— В каком-то роде Аура есть у всех, — спустя, наверное, минуту, заговорил он. — Мы говорим «пробудить Ауру», но тут будет правильнее сказать: «научиться управлять Аурой». Видишь ли, известны случаи, когда воины совершали чудеса во время битвы, но при этом не умели использовать свои возможности осознанно. Раньше такое встречалось повсеместно. Какие-нибудь неграмотные африды, завербованные на корабли, сталкивались с чудовищами Аномалий, пиратами или фишисами…

Фишисами называли полулюдей-полурыб. Судя по описаниям, некие сраные мутанты, чуть более физически развитые, чем обычные люди. Обладают разумом, схожим с человеческим, но не имеют развитой культуры. То есть, по сути, это дикари. Варвары, проживающие в морях и океанах, хоть могут жить и на земле. Если упростить — другой разумный вид. При этом отдельные представители или даже команды фишисов вполне сотрудничали с людьми. А некоторые — нет. И тогда они нападали на корабли или прибрежные деревни.

— …и внезапно оказываются победителями. Как? Почему? Случайное применение Ауры. Против сильных воинов, конечно, не поможет, но одолеть какой-то сброд — проще простого. Всё-таки, — Леви провёл пальцами по своему носу, — Ауру так и развивали изначально. Имею в виду далёкое прошлое. Тогда люди не знали про Ауру практически ничего, но осознали другое: во время боя можно стать сильнее. Именно от этого берут начало Боевые Искусства. Более того, до сих пор они служат этой же цели: помочь в должной мере освоить Ауру. Причём не только в бою, но и в процессе освоения самих Боевых Искусств. Монотонные повторения ударов, отработка стоек, тысяча тренировок — всё это работает по примеру активной медитации…

О как. А я думал, он скажет нечто очевидное, вроде кто сильнее — мастер Боевых Искусств с Аурой или просто мужик с Аурой? Тут же целая, мать её, философия!

Леви спохватился.

— Оу, ты, наверное, не понял меня? Медитация…

— Я понял. Мне Вияльди Ниил объясняла про медитацию, — улыбнулся я.

И это правда было так. Со знахаркой мы обсуждали самые разные темы. Женщина на удивление много знала про этот мир, являясь для меня, по сути, учителем.

— Эта женщина… — со странной интонацией пробормотал Мос-Лир.

— Нормальная женщина, — хмыкнул я. — Сам бы её в жёны взял, будь постарше.

Вияльди было около двадцати пяти. Симпатичная, не спорю. Разбиралась в медицине, травах и основах алхимии. А ещё одинока. Причин не знаю, но уверен, что они есть. Я несколько раз подсматривал за ней мошками. Не самая красивая из деревни, но… аппетитная, скажем так. Будь возможность, я бы не упустил случая «познакомиться» с ней поближе!

Хм… вот что делает перерождение в молодое и здоровое тело. Плевать, что очень юное. Зато излишне горячее. А что будет, когда стукнет пубертат? Ладони до мозолей ведь сотру!

Не-не, нормально. Буду сублимировать, а там… что-нибудь да подвернётся.

Леви оглушительно расхохотался.

— Что смешного? — наклонил я голову. — Скажешь, Вияльди не красивая?

— Красивая, — важно кивнул ветеран.

— Так чего ждёшь? — хитро отозвался я.

Он тяжело скрестил руки на груди и буркнул:

— Не смешно. Я инвалид…

— И что? — подался я вперёд. — Ты крепкий мужик с Аурой и прямыми руками. Лучший кожевник деревни. А она — одинокая и молодая.

— Куда уж молодая…

— Двадцать пять лет! — вытянул я палец. — Тебе самому уже за сорок. Вот и сравни.

— Много ты понимаешь, — глухо отозвался Мос-Лир.

— Говорят, детский взгляд самый искренний, — указал я на себя рукой. — Может, я не мудрец и не обладаю жизненным опытом старосты Дуффа или жреца Милегера, но могу сказать, что думаю: ты тупишь. Бери ногу в руки и к ней. Подари новую кожаную сумку для трав. У Вияльди старая совсем прохудилась. Она её зашивает сама, но надолго ли её хватит?

Я рисковал. Чем? Своими тренировками, на которые вроде как уже договорился! Но почему-то мне казалось, что я на верном пути. Прям ровненько же идёт, ну!

— Хм…

— Вот и «хм». Тебе ведь ногу отрубили, а не то, что между ними.

— Ах ты мелкий гад! — крикнул Мос-Лир скорее смущённо и с улыбкой, нежели гневом.

— Ха-ха, да, я такой. Ну, бывай, — махнул я рукой. — Завтра приду на тренировки. Подготовь программу и какой-нибудь план, чтобы я мог соответствовать детям знати хотя бы наполовину.

Уже у самой двери я обернулся и показал язык.

— Я — к Вияльде. Будешь тормозить, через несколько лет сам её уведу!

Увернувшись от брошенного куска шкуры, выбежал на улицу.

Шёл дождь. Сезон, мать его…

Заболеть я не боялся, всё-таки организм у меня необычный. Да и вообще… фух… Свежо-то как! В доме кожевника очень специфичные запахи. Хотя у травницы тоже. Но у последней скорее приятные, здесь же… м-да…

Шлёпая босыми ногами по лужам — пока маленьким, ибо сухая земля жадно поглощала всю возможную воду, — неспешно брёл к домику Вияльди, расположенному, как вóдится, на окраине. Странно, конечно, вроде не ведьма какая, а всё едино. Нет, с какой-то стороны, оно и удобно — до леса идти ближе, но… По местным меркам, такое не слишком почётно. Опять же, она одинока. Но Мос-Лир ничего не сказал по поводу её якобы статуса. Напротив, на себя наговаривал. Типа недостоин. Пф-ф! Может, и недостоин. Тут не мне решать. Но учить себя я его точно заставлю. Год — слишком долго, чтобы дожидаться начала занятий. Особенно если Боевые Искусства помогут освоить Ауру.

— А она мне ещё пригодится, — закинул я руки за голову.

Леви ведь не соврал мне? Люди могут летать, отталкиваясь от воздуха! Перемещаться на огромные расстояния посредством некоего «рывка». Боже, это же… магия. Натуральная магия!

— Погодите-ка, — я даже остановился и пощупал свои глаза и лоб. — Семья погибла, живу у дяди с тётей, в мире имеется некая магия. Не смешно. Вот ни хера не смешно!

Но глаза по-прежнему отлично видели, а на лбу так и не появилось никакого шрама. Похоже, ложная тревога. Во всяком случае, пока.

— Это мы ещё посмотрим, — бурчал я по дороге, пока путь не привёл к краю деревни и соответственно домику Вияльди. В том, что она там, я даже не сомневался. В такую погоду на улицу выбирались исключительно по большой нужде — как в прямом, так и переносном смысле.

Хех, не страшно. Ещё научим местных жителей в унитазы срать, а не только в канаву. Хотя даже в моём прошлом мире в деревнях всё так было. Значит, и тут, что бы я ни делал, останется без изменений.

Отчего-то в голову пришла дурацкая идея о мировой туалетной революции, когда людей принуждали рыть канализацию.

— Почему бы и нет? — спросил я сам себя. — В Древнем Риме ведь была канализация. Почему тут не может?

На стук в дверь никто не ответил, но это была практически норма. К тому же дождь так барабанил по крыше, что немудрено ничего не услышать.

Дёрнув ручку, понял, что не заперто. Удачно.

— Вияльди! — крикнул я вглубь небольшого домика. — Это я, Загрейн!

Шаг внутрь, и… меня накрыло.

Резко поднявшиеся воспоминания моего тела показали картины того, как прошлый-я кричал и звал родителей, с ужасом рассматривая вторгшихся чужаков. И он… широкоплечий крепыш, который словно бы мимоходом махнул рукой, отбросив меня к стене.

Это ведь Аура была. Иначе… иначе…

Чуть не упав на колени, оказался подхвачен заботливыми сильными руками, пахнущими горьковатыми полевыми цветами.

— Мальчишка! — возмущённо крикнула женщина. — Ишь чего удумал, в такую погоду бегать! Тебя же колотит от холода! На ногах не стои́шь!

«Повезло, что она посчитала моё состояние последствием дождя, — подумалось мне. А потом тут же: — А какая разница?! Даже наоборот… Чёртово тело, чёртова память! Что это за внезапный ментальный удар? С какого хрена?..»

Спустя несколько минут я уже сидел под толстым пуховым одеялом с кружкой горячего травяного чая в руках. С вареньем!

Конечно же, я пришёл сюда не просто так. Вияльди ещё много должна мне рассказать. Очень много!

И разговор постепенно перетёк от моего «безрассудного поведения» к более интересным темам.

— То есть, — потёр я руки. Чай к этому моменту был выпит, а варенье съедено до самого дна немаленькой деревянной плошки. Я бы её, наверное, вылизал, но что-то стеснение накатило. Неудобно как-то при даме. И плевать, что у нас разница в возрасте почти в полтора десятка лет. — «Благословение Илмизы» — это одна из тех Аномалий, которую поставили на службу народу?

— Обожаю тебя слушать, — лукаво улыбнулась она. — «Поставили на службу народу»! Надо же было так сказать. Величественно, гордо и абсолютно неверно.

— Мне можно, я ещё маленький, — хихикнул в ответ.

— Да… — с толикой лёгкого недоумения посмотрела на меня травница. — Но темы поднимаешь совершенно взрослые.

— Я всё ещё жду.

— Саркарн не просто так построил свою столицу, Карматор, именно рядом с этой Аномалией. Более того, она фактически расположена на заднем дворе кайзеровского дворца, Йертрасс-Холла.

— Чтобы исцеление всегда было под рукой, — кивнул я.

— Именно. Столь выдающихся в своей уникальной пользе Аномалий очень мало. В основном они куда менее приятны. Например, Аномалия застывшего времени. Говорят, в такой до сих пор заключены древние чудовища и могучие воины.

Аномалии — бич этого мира. Про них мало что известно. Говорят, это места проявления божественных сил. В основном гнева. Редкие исключения приносят пользу — такие, например, как «Благословение Илмизы», способное исцелить самые тяжёлые раны. Ещё, как я слышал, почтовые голуби — особый вид местных «почтальонов» — тоже результат воздействия какой-то Аномалии. Она сумела изменить обычных голубей, сделав их гораздо умнее и сильнее. Вроде как эти птицы даже научились пробуждать Ауру, а потом начали служить людям, доставляя почту и посылки взамен на еду, уход и жильё.

В общем, есть и полезные Аномалии. Но большинство только вредит. Летающие острова, колоссальные водовороты, ледяные бураны или адская жара. Также Аномалии обвиняют в появлении гигантских морских монстров размером в сотни метров. И, конечно, зоны застывшего времени.

— Уж не в такой ли застыли Грейхорн с Нортесом? — поинтересовался я.

— Одна из тысяч теорий, — знахарка пожала плечами. — Учитывая же, что большинство Аномалий нестабильны и имеют свойство появляться и исчезать, то может статься, что рано или поздно Истинный вернётся к нам и наведёт порядок на этой бренной земле.

— Лучше надеяться на себя, — нейтрально заметил я.

— Точно так же говорил Гилберт, — улыбнулась женщина, вспомнив моего отца. — Он всегда предпочитал самолично принимать любые решения. Мог просить совета, но никогда — помощи. Может показаться самонадеянным, но я считаю это показателем самостоятельности. Ты его маленькая копия. Только глаза мамины.

Хорош, Вияльди. А то я ведь реально поверю, что оказался в сказке про «мальчика, который выжил».

— Ты обещала рассказать про Запретный Плод, — не стал я развивать тему.

— Обещала, — вздохнула травница. — История немного сложная, и Милегер Шоркус предпочитает объяснять её детям сам…

— Мне больше хочется услышать твою интерпретацию, — прищурился я. — Потому что жрец, хоть я и безмерно уважаю его, непременно приплетёт много религии.

— Ты говоришь как зрелый муж, а не дитя, — протянула Вияльди. — Впрочем, так и есть. Хотя без религии тут никуда.

— Иначе не было бы такого названия, — усмехнулся я.

И она рассказала. Как она и предупреждала, тут затесался пантеон богов Саркарна, который, в отличие от миизарского, где бог Наршгал един и всемогущ, довольно разветвлённый.

Суть, впрочем, показалась мне простой и даже несколько примитивной. В Шорен-Таре — мире богов — Абос (бог Солнца) вырастил цветущий сад, но одно дерево оказалось лучше прочих. По легенде, Абос вложил в него часть своих сил. Илмиза (супруга Абоса, богиня Луны) ухаживала за ним и тоже поделилась могуществом. Дерево дало плоды, но те получились слишком сильными, поэтому Немос (брат Абоса, бог морей) и Квестри (супруга Немоса, богиня звёзд) оградили древо. Тогда коварный Шаграс (бог смерти, бед и катастроф) украл его плоды, желая стать сильнее, отчего Абос и Немос на всей скорости, не жалея себя, отправились за ним в погоню. Квестри изменила звёздное небо, и Шаграс заплутал, сбившись с пути, и позволил двум братьям себя нагнать. Через Луну Илмиза восстановила Абосу и Немосу силы, позволив им вступить с негодяем в бой.

В конечном итоге Шаграс оказался повержен священным трезубцем «Хриосар», которым владел Немос. Оружие раскололось от удара на тысячу частей, но дело своё сделало и поразило Шаграса. В гневе своём бог смерти, бед и катастроф прóклял украденные плоды, извратив и испортив их суть. С горечью Абос вынужден был избавиться от всех, но сделать это оказалось не так-то просто. Тогда боги спрятали их в мире смертных. Прóклятые Запретные Плоды несли в себе отпечаток Шаграса, поэтому любой попробовавший их уже никогда не найдёт дороги на небо, вынужденный призраком скитаться по земле.

— И каждый съевший такой плод обретал какую-то уникальную силу? — хмуро спросил я.

— Да, — подтвердила Вияльди. — Люди начинали повелевать стихиями, обращаться в диковинных могучих зверей, меняли форму и размер, получали возможность влиять на мир. — Женщина хмыкнула. — Разумеется, плоды отличались своими возможностями. Одни могли дать больше, другие меньше. Однако всё зависит ещё и от их применения. Иные придурки умели лишь в лоб атаковать новоприобретённой силой, другие же столь глубоко раскрывали её, что становились практически всемогущими.

— Безграничные, — кивнул я.

— Насколько я могу судить — да, — знахарка вздохнула. — Про них я почти ничего не знаю, так что не стану морочить тебе голову. К тому же к сути Запретного Плода подобное не относится.

— Как их вообще… ну… — покрутил я рукой, — получают? Где находят?

— Опасаешься, как бы не стать Прóклятым? — фыркнула она. — Запретный Плод может появиться в любой точке мира. Он поистине божественен.

— Он?

— Они, — поправилась Вияльди. — В мире не существует одинаковых плодов, они все дают разные силы, и точное их число неизвестно. Факт в том, что когда умирает Прóклятый, то сила, дарованная Запретным Плодом, покидает его тело и вселяется в какой-нибудь случайный фрукт. Во всём мире! Это может быть банан, лежащий в соседней корзине, или персик, растущий на летающем острове на другом конце Эндории. Известно лишь то, что проклятие изменяет внешний вид такого фрукта, делая его ярким и привлекающим внимание. Тот, кто съест подобное, обретёт силу, коей ранее владел погибший Прóклятый.

— И заранее определить, какой способностью овладеешь, съев Запретный Плод, невозможно?

— Именно.

— Можно ведь просто есть их все подряд.

— Нельзя, — усмехнулась женщина. — Тот, кто попытается втиснуть в себя ещё один плод, попросту умирает. Тело не выдерживает мощи двух сверхсил.

— Выходит, что таким образом можно убить любого Прóклятого! — поднял я палец.

— О да, — рассмеялась она. — Элегантно, легко и просто.

Я хмыкнул, оценив иронию.

— Единственное, чего боятся Прóклятые, — это Хриóсы, — дополнила Вияльди.

— Это же… — я щёлкнул пальцем, — что-то знакомое…

— От слова «Хриосар», — пояснила знахарка. — Трезубец Немоса, коим он сразил Шаграса и который раскололся на тысячи частей.

— Точно!

— Конечно же, это легенда, но… — женщина пожала плечами, — выглядит весьма ладно, не так ли? Хриóсы — это нечто вроде морского минерала… Мистические камни, которые могут заблокировать силу Запретного Плода и временно превратить Прóклятого в обычного человека.

— И этих Хриóсов, конечно же, очень мало, — предположил я.

— Конечно, — Вияльди покрутила ладошкой. — Они встречаются редко, а стóят дороже золота. К тому же не существует никаких шахт или чего-то подобного, где можно их добывать. Нет, просто случайно находят в море или на берегу, выброшенными после шторма. Говорят, Хриосами торгуют некоторые фишисы, но я не знаю подробностей. Звучит вроде бы логично, так что — почему нет?

Воцарилось молчание. Не знаю, о чём думала моя собеседница — может, про то, что я случайно попал в какую-то Аномалию и стал «умным»? — но я размышлял о своей сверхсиле обращения в насекомых и управления ими же.

Значит, Запретный Плод. Но когда? Неужто в детстве Загрейна, чья память мне всё ещё не открылась, имелся такой случай? Чёрт, как же жаль, что память, видимо, уже никогда не откроется… Тц!

И что теперь? Я проклят? Насколько можно верить жреческим байкам? И сколь сильно я сумею развить свою силу? Потенциально я бессмертен и неуязвим, ведь мошки появляются из моей силы, а я состою из них. Следовательно, я вечен, ведь если умрёт одна — останутся жить другие!

С другой стороны — я расту, то есть изменяюсь. Возможно ли подобное для того, кто не подвержен изменениям из-за силы Запретного Плода? Непохоже… Опять-таки во время убийства родителей меня сильно ударили, и я не обратился в рой. Почему? Сила не пробудилась? Но ведь должна была! Потому что я точно не ел никаких подозрительных фруктов, пока лежал без сознания! Разве что кто-то накормил меня им без моего ведома. Причём сразу, как я отрубился.

Нет… Тоже не сходится. Потому что я видел происходящее в доме СО СТОРОНЫ! От мошек, которые там кружили! А значит, сила УЖЕ была у меня на тот момент.

Разве что она ещё не была столь… м-м… развита? Вияльди сказала, что некоторые Прóклятые — название мне не нравится! — углубляют знания о своей способности и раскрывают её, покуда другие используют словно кувалду. Может ли быть так, что я случайно её… развил?

Вроде и нет, а вроде и да… Мутно. Непонятно.

Вздохнув, посмотрел на запертые ставни. Из-за них в доме было довольно темно, но зажжённая лучина давала немного света, создавая атмосферу полумрака, тепла, уюта и рассказанных историй. Нечто домашнее, мирное, спокойное и умиротворяющее.

Зевнув, я осоловело покосился на знахарку, которая понимающе улыбнулась.

— Останешься на ночь, Загрейн. В такую погоду я тебя отсюда не выпущу.

Был бы я лет на десять старше, однозначно воспользовался бы предложением по полной! А так… ну-у… тоже нормально.

Я не переживал, что меня потеряют. Тут нет столь трепетного отношения к детям. По многим причинам. К ним относится и высокая детская смертность, и раннее взросление, и куча очень тяжёлых дел, и многое другое. Хотя если Садрич или Энни планировали нагрузить нас какой-то работой, а я типа сбежал… Хех, ничего страшного, обойдутся!

Долго не мог уснуть. В голове крутились сотни разных мыслей, касающихся всего понемножку. Вновь гадал, каким образом я сумел сожрать Запретный Плод, кто на самом деле мои родители и что с сестрой.

А что с сестрой? Очевидно — стала рабыней. Дэле сейчас десять, забрали её для того мелкого выродка — «развлекать» в дороге. Скорее всего, имперские гранды уже вернулись домой. Лучший вариант — если Дэля сумела притвориться, что смирилась, и начала играть с тем пацаном. Быть может, она до сих пор имеет статус «шута», веселя придурка. Тогда её хотя бы не выгнали на мороз. Менее приятный вариант — дома гранды отправили Дэлю к остальным слугам, так что моя маленькая старшая сестрёнка сейчас вкалывает, намывая полы, стирая шторы, готовя и хрен знает что ещё. Худший — если от неё избавились. И повезёт, если ножом по горлу и в канаву. А что, если продали куда-то в бордель? Тьфу, даже думать об этом мерзко! Может, конечно, продали кому-то адекватному, но… Опять же, мне остаётся лишь гадать.

«И где же мне тебя искать, сестрёнка?» — мысли роились в голове, не давая заснуть.

Ха-а… проклятье, обладай я силой уровня Истинного!.. Или хотя бы Безграничного…

Мечтать не вредно. Вот только я не обладаю. Всё, что я могу, — создавать безобидных мошек, которые не способны победить даже кучку муравьёв. Любой кретин с Аурой раздавит меня пальцем. Даже обращение в рой не помеха. Найдёт каждую муху и показательно разотрёт между ладоней. И я умру. Точно знаю — умру.

Надо тренироваться. Набирать силы. Я должен быть сильным! Я… спасу её?

Замерев на своей лежанке, несколько секунд смотрел в тёмный потолок широко открытыми глазами, потом перевернулся на другой бок.

— Почему бы и нет? — столь тихо, что не услышал даже сам, прошептал я. — Чем не цель на ближайшие годы?

Стать сильным и покинуть Ностой. Деревня бесполезна для меня. Максимум, что я могу здесь взять, так это некий начальный базис. Открыть Ауру, например; освоить начальные техники Боевых Искусств; может, «прокачать» свою мошкару, дав им не только зрение и лапки, но и более мощные челюсти. А потом — валить отсюда на хер.

Куда? И зачем? Разве плоха мирная, хоть и тяжёлая жизнь? Или что, ты думаешь отправиться в столицу Саркарна, Карматор, и убить грандов, чьих имён даже не знаешь?

Сжав зубы, едва слышно пропустил сквозь них воздух.

А почему нет?! Муха пролетит в окно и капнет спящему ублюдку ядом в рот. Повторить несколько раз. Лучше всего за одну ночь. Итог — твари сдохли.

Ха-ха! Столь легко и просто, что хоть сейчас езжай мстить!

Но сейчас я и правда не могу. Слишком слаб. Мне надо уметь постоять за себя, чтобы хотя бы уличным гопникам пизды мог дать. То есть надо бы пройти «программу обучения», которую тут буквально готовы в рот положить. Это и правда звучит как что-то стóящее.

Хм, а ведь всё так и есть. Леви Мос-Лир, староста Дуфф и иные жители Ностоя отзывались об афридах как об отбросах. Почему? Потому что деревня имеет защитников, раскрывших Ауру. Без них местные представляли бы собой совершенно обычных людей — таких, как в моём прошлом мире. Что из этого следует? В Ностое, в отличие от мира снаружи, есть обучение. Благослови Наршгал Дуффа, который продавил идею обучить Ауре «новое поколение»! Этим однозначно нужно воспользоваться!

Хорошо, не поспоришь. Так и сделаю. Пройду тренировки, возьму максимум, который смогу, а потом сваливаю в одиночное плавание.

А… куда? Точно не в легионы Саркарна. Сомнительно, что срок воинской службы здесь составляет год-другой, скорее как в средние века моего прошлого мира — двадцать-тридцать лет, а то и пожизненно. Да и зачем мне туда? Даже если саркарнская столица Карматор является закрытой зоной, я могу пробраться туда своей мошкарой — тупо перелететь.

Не, в легионеры не пойду. Но, по-хорошему, мне бы пригодились спутники. В одиночку много не навоюешь. Даже у Истинного была команда. Тогда остаётся один путь — к афридам. В чью-то адекватную группу или организовать свою. На первых порах заняться торговлей, плавая по морю. Помогать здесь будут мои мошки, которых я стану оставлять во всех портах. Они будут следить за ситуацией и изучать цены, позволяя мне закупать товар по минималке и продавать по максималке.

Попутно постараюсь узнать что-то про грандов, кайзера и столицу Саркарна. Скорее всего, эти личности на слуху, так что сумею понять, что к чему. А дальше… если сильно повезёт, найду следы Дэли.

Звучит как план. Очень сырой — скорее основа плана, его фундамент. Но ничего. Со временем всё будет. Вряд ли, конечно, мой путь пройдёт легко и просто — может, даже сильно изменится в процессе, но… достигнуть поставленной цели я, наверное, всё-таки смогу. Нет, без «наверное» — точно смогу!

Выходит, в идеале за следующие несколько лет надо придумать, как заработать на корабль и наём достаточного числа умелых матросов, включая штурмана, боцмана, плотника и доктора. Это, как по мне, самый-самый минимум корабельных офицеров, без которого в плавание даже выходить нет смысла.

М-м… денег будет нужно до хера и больше. Если добуду, то попробую стать капитаном и действовать по плану, если нет — переходим к предыдущему пункту: поиск кого-то из адекватных афридов и наём к ним. Придётся, конечно, продемонстрировать силу Запретного Плода, но не думаю, что среди «по-настоящему свободных людей» есть какое-то предубеждение к таким, как я. Напротив, африды должны двумя руками цепляться за сильных людей в команде.

Хотя если освою Ауру, то можно будет скрыть сверхсилу. Меня и без Запретного Плода с радостью возьмут. Хотя особого смысла скрывать способности не вижу. Что это мне даст, кроме лишних заморочек?

Хех, подумаю ещё. Времени полно.

Верно. Времени полно. Нужно набрать силы, выбраться из деревни, пробиться на корабль, узнать про грандов, найти нужную цель — и в Карматор. Держись, Дэля! Может, сейчас это и звучит смешно, нелепо и глупо, но я обязательно тебя спасу и отомщу за родителей!

* * *

Сезон дождей длился без малого почти две недели. И это ещё немного — местные возмущались: дескать, положено дольше, а сейчас сезон начался куда позже и продлился меньше. Обрезанный какой-то. И это очень плохо. Земля не успела напитаться влагой, реки и озёра — восстановить потерянные объёмы.

Что поделать: «глобальное потепление», ха-ха!

Если серьёзно, то я просто не знал, что думать. Для меня это второй сезон дождей за сознательную жизнь. И он показался мне очень долгим.

Конечно же, всё это время я не сидел без дела. Всё равно бегал, всё равно выбирались с ребятнёй на улицу, всё равно работал по хозяйству. Больше, правда, по дому.

Садрич задумал ремонт, отчего правил стены, полы и мебель. Не прям капитально, но достаточно уверенно. Впрочем, действовал не в одиночку. Мужиков шесть-восемь ежедневно приходило. Женщин, к Энни, тоже немало. Что-то шили, убирали, мыли, чистили… Ну и мы, ребятня, на подхвате.

Я даже дал бой внутристенным паразитам! Их остаткам, если точнее, потому что мельник и другие мужики как следует налили туда какой-то отравы, взятой у Вияльди. Там бóльшая часть насекомых попередохла — лопатами выгребали. Жесть просто, если задуматься. Но для местных казалось абсолютной нормой.

Конечно, единицы оставались, но тут уже подключился я, напуская свой рой и добивая всю полудохлую гадость, что ещё была жива. Неплохо получилось.

Аналогично, кстати, действовали и другие жители. Собирали народ и совместно занимались общими делами. В основном ремонтом внутри помещений. Какая-то система взаимовыручки у людей была. Староста Дуфф небось постарался. Три дня у одного, три у другого…

В редкие моменты, выходя на улицу в основном ради тренировок с Мос-Лиром, который-таки взялся меня учить, и посещений Вияльди, я оставлял мошек подле домов интересовавших меня лиц. В дождь-то не полетаешь, приходилось подкидывать «шпионов» по старинке — будто втихую устанавливал скрытую камеру.

Прям особой нужды в этом не было, тем не менее наполняло мою жизнь интересом, создавая ощущение тайного агента в тылу врага. Плюс давало какое-никакое развлечение.

С одной стороны, конечно, возникал вопрос: на хера мне знать разные слухи, измены, бытовые ссоры, пьянки и прочую чушь? Но, во-первых, это было для меня полноценной заменой телевизора, позволяя морально отдыхать (словно ток-шоу смотришь!), а во-вторых — нет-нет да попадались интересные новости. Или порнуха. Как бы не подсесть… Чёрт, я реально знаю всех красивых баб Ностоя. И размер их сисек. И как они колышутся, когда их мнут.

Я извращенец? Нет, просто… любознательный. Да. Так и есть.

Узнал, что, оказывается, в деревне — вот так поворот! — есть расслоение. Некоторые живут лучше, а некоторые — вообще хорошо. И я даже не про старосту. Те же ополченцы, пробудившие Ауру, как-то плевать хотели, что они, дескать, «не успевают» обрабатывать поля, заниматься скотиной и остальной деревенской деятельностью, тратя время на тренировки.

К «помощи» принуждались другие, и вполне себе спокойно. Вначале было нечто вроде «помоги сосед, себе обработал, так захвати кусок моего поля!» А потом оно переросло в то, что работу ополчения просто делали другие, заодно обеспечивая воину достойный стол.

Всё это, конечно же, с негласного одобрения старосты. Нет, я не был свидетелем того, как Дуфф собирал людей и приказывал им так поступать. Он… просто не реагировал так, как должен был. То есть не пресекал, когда некоторые представители ополчения откровенно давили на своих соседей, не просто прося, а натурально принуждая тех к помощи.

И после этого деревенские ещё говорят, дескать, Боевые Искусства обычному человеку не нужны! Чего же тогда они так стелются перед теми, кто просто-напросто физически сильнее их? Не спорю — ЗНАЧИТЕЛЬНО сильнее, однако же всё равно вопрос разумный.

Ответ на поверхности. Ни одному обществу не нужно много воинов. Если ВСЕ начнут заниматься Аурой и боёвкой, кто будет работать? Воинами не могут стать все, ведь тогда некому будет выращивать пищу. Не просто так ведь у каждого государства есть армия, которую обеспечивают продовольствием те самые крестьяне. Вот и здесь нечто аналогичное, хоть и в гораздо меньшем масштабе.

Подобное наблюдение лишь укрепило моё желание в самосовершенствовании.

Полностью, конечно, тренировкам я не отдавался. Даже в период сезона дождей старался находить время и возможность разгрузить как мозги, так и тело. Вот, например, сделал себе удочку. Угу, нашёл на это время. Как ни работай по дому, как ни тренируйся, но когда на улицу толком не выйти, то всё оно как-то не то и не так. Да и расслабляться нужно! В общем, удочка. На будущее. Корявенькая, но какую сумел: длинная палка, тонкая бычья жила вместо лески, крючок, вырезанный из тонкой кости. Трижды сам себе палец порезал, пока изготовил. К счастью, все раны, оставленные лезвием, уходили в мух. Это было бы даже забавно, если бы не мой план с тренировкой по удерживанию физического тела.

Дилемма, опять же. С одной стороны — смысл получать раны? Больно, неприятно… С другой — без этого хрен научишься удары принимать. Хорошо ещё, что Леви ограничивался пока лишь сугубо теорией, разминочными комплексами и растяжкой. Сука! Вот уж не думал не гадал, что это ТАК неприятно! Ощущение, что вот-вот на шпагат сяду, а этот ублюдок лишь смеётся и называет это БАЗОЙ. Дескать, подобное для грамотного воина даже не фундамент, а прям само собой разумеющееся.

И верно вроде всё, но менее дерьмово от этого не становится. Сам себя убеждаю, что связки не порву, что действую под присмотром опытного ветерана, да и мухи опять-таки «примут удар на себя». Даже если реально покалечусь, то всегда могу «стряхнуть» рану.

Ага. И всё равно херово. Ещё нужно как-то научиться тумаки чужие принимать… А как? Хотел было подойти к Ребису — попросить его побить меня, типа для тренировки, а я в блоке постою, но… если не сдержусь?

Нет, других привлекать нужно лишь тогда, когда более-менее в себе самом уверен буду. А я пока не уверен. К тому же Реб, в отличие от меня, умудрился заболеть. Вместе под дождём бегали — вот и результат. Лежит теперь с температурой, пыхтит.

Мазохизмом, что ли, заняться? Порезать себя, палкой побить. Звучит как-то по-извращенски, но что поделать, если для дела надо?!

Ага, утешай себя. Божечки, вот так и появляются всякие сексуальные девиации! Стоит только вспомнить разные передачи про маньяков, где каждый из них в детстве сталкивался с похожей хернёй. И я таким буду? Потом стану рассказывать, что уже в восемь лет вовсю подсматривал за бабами да резал самого себя.

Тьфу, блядь, аж самому стрёмно.

Забавно, но по итогу я всё-таки занялся этим. Помогая с ремонтом, утащил немного строительного мусора: пару острых проржавевших штырей, обломки крепких палок, несколько хороших камней… И пошло-поехало.

На рыбалке этим и занялся.

— С-с-с! — шипел я как сраная змея, по-дурацки, со всего маха, треснув себе палкой по руке. — Твою, сука, мать…

Отличный тамада — и конкурсы интересные!

Когда получалось удержать форму человека, когда нет. По-разному. Но главное — фишка работала. Имею в виду, что это было возможно — оставаться в человеческой форме, получая урон. Потом я уже решал, оставлять травму и «привыкать» к боли или сразу же обратить её в дохлых мошек, падающих на сырую от дождя землю.

Наживку, между прочим, просрал. Так увлёкся самоистязанием, что забыл про основное. Пришлось прерваться, а то не дело домой без улова возвращаться. Засмеют же. А я — натура обидчивая. Потом придётся ночью отправлять насекомых, чтобы юмористу в нос и уши заползли, организовав «приятное» пробуждение.

По истечении двух часов поймал четыре рыбины. С этим и вернулся. Энни даже похвалила, сразу завладев уловом и направившись его чистить для последующей жарки.

А я — довольный добытчик — пошёл к себе. Себб у Реба, Реб болеет, Садрич работает, я — тренируюсь. Где там моя палка для продолжения сеанса мазохизма?..

— Я ведь так всю комнату насекомыми завалю, — ворчал я, сгребая дохлых мошек в совок и выбрасывая на улицу. — Может, мои ещё живые мухи будут жрать дохлых? Мне ведь не обязательно наблюдать за этим процессом от первого лица, так? И вкус я себе уже давно вырубил…

Замечательно, одним словом, проводил время.

Ещё на кладбище сходил. В первый раз за все прошедшие месяцы. Навестил камень, под которым лежали тела родителей Загрейна. Вроде как мои. Умом понимаю, что это не так, а тело и эмоции давят. Слезу пустил. Ещё и Вета опять прицепилась!

— Заг! А хочешь… хочешь… мы потом ко мне зайдём? Мама калачей испекла!

— Спасибо, Вета. Я, наверное, сразу к себе.

— Вот, шапку мою возьми. Вымок же весь!

— Заболеешь ведь, дура, — дёрнулся я, не давая ей снять нечто вроде непромокаемого кожаного клобука. — Это ко мне никакая зараза не липнет, а ты за последний год трижды дома отлёживалась!

— Откуда знаешь? — удивилась девочка.

— Ты ведь на улицу не выходила, — хмыкнул я. — Чего тут не знать? Все знают.

— Но не все помнят.

— Эка невидаль. Память хорошую нужно иметь, — хлопнул я её по плечу. — Идём обратно. Нечего живым среди мёртвых время терять.

— Папа тоже так говорит… — пробормотала она. — А ты… э-э… ну-у… навещал, да?

Глупый вопрос, простительный только детям.

— Угу, — закинул я руки за голову, ощущая мокрые волосы, с которых аж лилась вода. Вся одежда тоже была неприятно влажной и липла к телу, словно в ней нырнул в Беругу. У Веты с этим дела обстояли получше. Почти всё, что на ней надето, было кожаным. Ну что тут сказать? Местная элита! Уж кто, как не староста, мог организовать подобное для своей дочери? — Сезон дождей — отличное время, чтобы навещать могилы.

— Почему? — спросила Вета. Вопрос остался без ответа.

Потому что слёз не видно, вот почему.

Всё когда-то заканчивается, так прошёл и короткий, по местным меркам, сезон дождей, даровав земле какую-то влагу и насытив реку с ближайшими водоёмами. Треклятый водопад с неба наконец-то пропал, чему я искренне радовался. Правда, уже предвидел будущую жару и засуху. Вот почему нельзя иметь более нормальный климат?!

Буквально сразу же побежал на речку — испытывать удочку уже не в дождь. Чего уж, я хотел не только расслабиться, но и сытно поужинать. Энни в прошлый раз очень хорошо приготовила рыбу, мне понравилось.

Жаль, что в обычное время рыбы в Беруге немного. Однако во время сезона дождей шла на ура. Сейчас, спустя пару дней, ведь ещё что-то должно было остаться? Должно ведь, да?!

В этот раз использовал прикормку, в качестве которой шли мои мошки. Они у меня вообще целой стайкой начали над водой летать и периодически косплеить камикадзе, ныряя внутрь.

И это принесло свои плоды! Трёх рыбин поймал! Меньше, чем в прошлый раз, зато здоровенных!

Единственный минус — костлявые больно, но всё равно вечером слопал свою порцию с большущим удовольствием. Ха, не зря удочку делал! Рыбак! Добытчик!

Этой же ночью, после сеанса очередного мазохизма (что, если я на это подсяду? Бр-р, даже думать о таком не хочу!), решил попробовать посетить ближайший к деревне лес, куда ранее практически не совался. Не то чтобы он прям очень уж опасный, но и приятного тоже мало. Имелись хищники и крайне негостеприимный ландшафт. Однако я же в виде роя насекомых пойду, что мне может грозить?

Наверное, если бы не успешная рыбалка, я бы даже не думал тащиться в лес. То есть… зачем? Чего мне там, сука, делать?!

Но волну позитива не смыли даже самоистязания, а потому захотелось попробовать полазить там. В конце концов, что мне могло грозить?

Лес находился не очень далеко — в пределах прямой видимости — и был довольно «жидким», однако внутрь мало кто ходил. Миизар обладал весьма опасной фауной, среди которых были довольно крупные хищники.

Но мне ли бояться?..

С наступлением темноты обратился в огромную стаю мошкары, начав понемногу вылетать наружу через щели в ставнях. Действовал тонкой струёй, ещё и в темноте, так что быть замеченным не опасался.

Даже воробьи, хе-хе, по ночам не летают! Идеал!

Конечно, могут обнаружить моё отсутствие, что уже происходило пару раз. То Ребис ко мне залезал — одно время мы часто зависали ночью, просто общаясь, то дядя с тётей что-то хотели. И когда меня не обнаруживали, то утром непременно песочили и ругались. К счастью, до тумаков не доходило, потому что, во-первых, я всегда возвращался, так что работу не прогуливал, а во-вторых — отношение к детям здесь было иным. Более спокойным. Раз сам ушёл ночью — значит, было нужно. Если вернулся без каких-либо травм да в деревне всё спокойно — значит, занимался своими делами.

Так оно и было. Я даже пару раз рассказывал, что гулял и тренировался, ещё говорил, что ходил смотреть на луну и звёзды. Не знаю, поверили или нет, но как-то всё равно. Особо близких отношений у меня ни с Садричем, ни с Энни не было. Думаю, будь я лет на шесть-семь старше, точно подумали бы, что по девкам хожу, а так — непонятно.

Ребис пока точно верил. Даже напрашивался со мной, одновременно интересуясь, как я умудряюсь выбираться из дома через чердачное окно? Ещё и таким образом, что ставни изнутри закрытыми остаются!

Здесь помогали важно надутые щёки и отговорка про ловкие пальцы, которые могли сделать крайне и крайне много.

Пока проканывало.

Может, если бы так поступал их сын, то кололи бы до последнего, а я… с боку припёка. Тем более что Ребиса я, несмотря на все его просьбы, с собой не брал. Логично, конечно же. На хера? Когда парень вконец меня достал, честно признался, что хожу ночью, потому что желаю побыть немного один. Как ни странно, это сработало, и более он про ночные прогулки речи не заводил. Пока что.

Поэтому я не беспокоился об обнаружении моей отлучки и сейчас, хоть задумал куда более длинное путешествие. Скорость полёта у моих мошек, конечно, так себе, где-то на уровне быстрого человеческого шага, но пока руки не дошли дорабатывать их в этом направлении. Всё ещё занимаюсь зрением. До тех пор, пока оно у этих тварюшек не станет как у меня, к другим доработкам даже приступать не стану!

К счастью, я всё ещё мог тратить на «апгрейд» излишки своего запаса энергии, отчего эффект пусть и медленно, но проявлял себя.

Добрался я до леса спустя час и смело полетел вперёд. Заблудиться не опасался, ведь специально оставил несколько насекомых в деревне, ощущая их неким внутренним чутьём, как маяк в ночи.

Лес-лес-лес… сука, да это больше подлесок, чем лес. Вот стоило самому в него выбраться, чтобы это понять… Логично, мать его, откуда здесь полноценные деревья, при такой жаре? Река, конечно, рядом, но это ведь не оазис, а что-то совершенно иное. Не биолог я, не географ, не… кто там ещё есть, кто изучает всю подобную муть? Ну не разбираюсь я в ней!

Куцый лес я пролетел насквозь ещё за пару часов. Похоже, он рос полосой — длинной, но узкой. А пройдя дальше, наткнулся на нечто вроде прерии. Пустынной, с редкими кустами и травой, сухой даже после сезона дождей. И что-то мне подсказывает, что там, дальше, она постепенно переходит в полноценную пустыню. Хотя вроде как должны начаться горы. Ну, как говорят…

Жаль, что пока мне доступны лишь слухи! Пф-ф, бред какой-то: я видел карты Эндории, но не видел карт Миизара. Только очень общие, где подметил форму «острова»: подкова. А ведь детальные карты наверняка есть… Может, у Дуффа?

Прикинув по времени, ощутил, что ещё через час надо возвращаться. Пока доберусь, уже утро наступит. И так решил пожертвовать ночью ради приключения. А спать, сука, кто будет?!

Хорошо ещё, я не уставал в виде мух — они тратили мою энергию, запас которой был достаточен для подобного трюка.

В принципе… разведка — тоже дело полезное. Надо бы, наверное, начать подбивать ребятню, чтобы уходить подальше от деревни и изучать окрестности. Только для начала расспросить об этих самых окрестностях, чтобы по глупости не прийти в охотничьи земли местных хищников. Это будет потеха. Для них.

Уже собравшись возвращаться, заметил двух серых ящериц. Пустынные холоднокровные сидели в норе, и, наверное, я бы спокойно пролетел мимо, но когда «сочная муха» мелькнула прямо перед носом одной из них, ящерица не удержалась и молниеносным движением длинного языка поймала её на лету.

Тут-то меня и зацепило. Это обычная стая мух не заметила бы подобного трюка, но я — единая сущность! Каждая из этих мелких тварей — часть меня. Разумеется, я не мог не заметить смерти части себя.

Холоднокровные мелкие ящерицы, заторможенные ночью и активные днём… Почему нет? Сейчас ещё ночь!

Поддавшись желанию «нанести справедливость», я начал полномасштабную атаку.

Неудачная. Шкура ящериц оказалась слишком толстой, чтобы мои мошки могли её прокусить. А челюсти гадин щёлкали что молнии — клац-клац-клац! В какой-то момент я направил всё своё воинство им в морды — в глаза и пасть, набиваясь туда чудовищным потоком.

Это сработало. Мухи получили возможность атаковать изнутри. Своими тушками…

Собственно, спустя полчаса я имел двух мёртвых ящериц, набитых моими созданиями настолько, что они напоминали шары. Обожравшиеся ублюдки натурально сдохли от переедания, в какой-то момент не сумев захлопнуть пасть, ибо в неё набилось столько насекомых, что не позволяли провернуть подобный трюк.

Сбежать же ящерицы то ли не догадались, то ли помешала ночная заторможенность, которая сильно ограничивала холоднокровных рептилий.

Первая победа! Ценой всего-то трёх четвертей моего роя! И две ящерицы, чей вес не превышал пары килограмм. Начальный вес, смею заметить. Сейчас он солидно увеличился. Ох…

Остатки роя бросились поедать мясо. Похоже, для дяди и тёти вновь придётся разыграть сценарий «ночной прогулки». Интересно, как скоро они догадаются, что тут что-то нечисто? Или просто повесят на ставни замки́?

* * *

1132 год от сотворения мира, остров Миизар

Руки в блок, удар Кероба довольно хлёстко обжёг запястья, но сдерживать облик я умел уже давно, так что лишь сжал зубы, не позволяя крику вырваться изо рта. Десять лет всё-таки, не маленький, полученная тычка не повод размазывать сопли.

Попытавшись достать его коленом, едва не упал от встречного удара. К сожалению, моя позиция была менее устойчивой, отчего пошатнулся, но не дал сопернику сблизиться, несколько неуклюже махнув локтем.

Кероб отскочил, спасая нос. Его он берёг, ибо уже не раз был бит именно по этой части тела.

Я же, выиграв мгновение, моментально перетёк в Низкую Стойку Солнца и Луны. Больше защитную, чем атакующую, но положение требовало.

Хмыкнув, Кероб расправил плечи, неспешно переходя в Стойку Силы. Теперь главное — не упустить момент.

Вот пацан выставил ногу вперёд, и… удар сердца спустя я совершил перекат, не дожидаясь, пока в меня полетит чужая тычка. Оказавшись сбоку, по левую сторону от него, толкнул плечом, сбивая оппоненту равновесие. А теперь добивающий!..

Удар кулака, метящий в горло, перехватил Сатор Отье, отец Кероба.

— Бой окончен, — с не слишком довольной миной проговорил он. — Победил Загрейн!

Кероб молча поднялся, отряхнул пыль и мрачно зыркнул на меня. Я лишь кивнул наставнику Боевых Искусств. Небось сам Сатор уже прикидывал, то ли я гений, то ли у него сын неудачник. Он ведь обучал его на целый год дольше!

— Леви Мос-Лир хорошо постарался, — бросил мне Сатор.

А, нет. Я ошибся. Здесь же деревня, где все про всех знают. Конечно же, он в курсе, что я прохожу обучение у одноногого ветерана.

— Угу, — коротко согласился я.

Вообще в такие моменты я старался не отсвечивать. Потому что каждое лишнее слово, как в дешёвом американском боевике, могло быть использовано против меня. Всё-таки сила здесь значит не просто много — она, пожалуй, стои́т во главе угла. И когда ты превосходишь других, то можешь задрать нос, загордиться своей уникальностью. Зря. Подобное поведение могут и не простить. Почему? Так у меня, в отличие от остальных, нет прикрытия в лице родителей и родичей! Я один! Только дядя и тётя, которые далеко не факт что решат вытащить меня из возможных неприятностей. Потенциальных, конечно же.

Хех, немного забавно, что подобная система — касательно личной силы — сложилась лишь после того, как Саркарн захватил Миизар. Я не знаю, как принималось решение, но подозреваю, что люди внезапно осознали: их страна слаба, их смели и даже не заметили. Комплексы начали преодолевать через нас, своих дертей. Ветераны поплевали на кулаки, староста посчитал, что деревня справится с обучением нового поколения, и… нас полноценно впрягли.

Интересно, они правда верят, что таким образом — через нас — исправят собственные ошибки? Как-то… наивно. От кого теперь защищаться-то собрались? Может, думают, что мы решим отвоевать независимость?

Глупо. К нам пришёл Саркарн — сила, куда более весомая, нежели Миизар мог сдержать. Лично судить не могу, но рассказы… Хотя рассказы ещё надвое делить надо… Тьфу, сам узнаю. Со временем. Но думать и гадать мне это не мешает. И в думах моих наш остров проигрывает что так, что эдак.

Не уверен, что даже если бы все жители всех миизарских деревень поголовно пробудили Ауру, это бы помогло. Дракон Саркарна, если верить редким газетам, которые до нас доходили, это уже не человек, а чёртов монстр. Одолеть его мог бы только другой монстр.

Хм… а может, деревенские надеются, что среди детей появится такой? И тут появился я, аха-ха-ха!

Ладно, шутки в сторону. Пока выведу себя за скобки. Попробую взглянуть на ситуацию со стороны власть имущих. Есть ли смысл учить детей Боевым Искусствам и пытаться открыть им Ауру без чётко видимого врага?

С одной стороны — да. Сила никогда не бывает лишней. С другой стороны — с силой, как говорил Бен Паркер (дядя Человека-паука), приходит большая ответственность. Для примера забавная статистика: вооружённый человек с гораздо большей вероятностью попадёт в передрягу, чем невооружённый. А у нас речь не просто о ноже в кармане или пушке за поясом, речь об Ауре, которая может позволить одним пальцем пробить кожу, мясо и кость насквозь. Которая позволяет обгонять автомобили и даже летать — при определённом навыке.

Так нужно ли давать такую силу всем подряд? Не правильнее ли ограничить её?

Не знаю. На месте правителя я бы очень хорошо об этом подумал. Нужно ли позволять своим подданным превращаться в лайт-версии суперменов? Вроде и опора трона, но и слово им теперь сказать страшно.

Однако пока я не правитель, так что раз мне дают такую возможность, я обязательно ею воспользуюсь! Буду обучаться, чего бы мне это ни стоило. Сила подобного уровня — это почти как магия. Упускать такое — надо быть конченым идиотом.

Но так думал лишь я, человек, прибывший из мира, где ничего такого нет. Среди местных, похоже, в ту же сторону думают немногие. Почему? Можно сказать, что они зашорены, но так ли это? О чём думает тот же староста Дуфф? Мужик точно не глупее меня. И он захотел обучить новое поколение Боевым Искусствам и Ауре. Не просто для защиты деревни, это факт… Так зачем? Виновата ли в этом гордость, задетая поражением Саркарну? А может, какой-то эффект сыграла культура завоевателей? Как я успел узнать, Саркарн крайне милитаризирован. Почти все его жители обучались хотя бы основам Боевых Искусств и стилей. Ауру, конечно, осваивали не часто — в основном лишь те, кто планировал военную карьеру. Но и их было с головой. Вот колонии и заразились желанием усиленно развиваться.

Может быть. А может, и нет. Может, это вообще только в Ностое так обстоятельства сложились?

Неважно. Для меня обучение играет большу́ю роль, а значит, буду считать, что хоть где-то повезло.

— Ты, Загрейн, — посмотрел на меня Сатор Отье, — физически более крепок и быстр, без вариантов. Однако техника страдает. В этом твой минус. Часто смазываешь удары, отступаешь не в ту сторону, блокируешь атаки недостаточно эффективно. Но молодец в том, что под конец сумел подловить Кероба. Быстрый кувырок, мгновенный толчок — хороший результат.

— Мне нужно больше тренироваться, — согласился я, когда наставник сделал короткую паузу.

— Именно, — улыбнулся он. — Тогда ты станешь действительно качественной заготовкой под воина Миизара.

«Воин Миизара». Звучит-то как! Нечто вроде «Тренируйся по десять часов в день, ходи в тир, получи права с открытыми категориями по всем видам транспорта, обучись обезвреживать бомбы, устанавливать прослушку, вести переговоры с террористами — и тогда ты действительно сумеешь соответствовать должности охранника в Макдональдсе!»

— Кероб, — Сатор сурово посмотрел на сына, — ты не старался.

Показательно. Нет, серьёзно. Меня разобрал чуть ли не по молекулам, а своему сыну бросил лишь обвинение в лени и несостоятельности. Типичная ошибка излишне строгого родителя.

— Прости, — пацан уставился на свои ноги, но Сатор проигнорировал его.

— Следующий поединок: Ребис против Веты, — Отье кивком направил меня с Керобом в общий строй, вызвав в центр новую пару.

Спрятав руки за спину, я поморщился. В чём-то наставник был прав. Отделали меня достойно! Тело было покрыто синяками и гематомами. Кероб оказался весьма неприятным спарринг-партнёром!

Конечно, я мог смело сказать, что получаю какие-то лёгкие травмы на каждой тренировке: отбитые кулаки, кажется, сами собой не заживали вообще никогда. Ещё предплечья, которыми отбиваю чужие удары во время отработки блока. Голени и бёдра — по ним приходятся наиболее частые пинки. Нередко отхватывают пресс и плечи. Лицо — не исключение.

Любую травму я могу «исцелить» в мгновение ока при помощи своей сверхсилы. Синяк — это либо травмированная, либо убитая мошка. Травмированная лечится вливанием минимума энергии, убитая — путём создания нового насекомого. Чуть более затратно, но не критично.

Однако так я поступаю достаточно редко — впрочем, всё равно уже заполучил репутацию человека, у которого травмы «как на собаке заживают». Угу, спалился, и теперь не хочу ещё больше усугублять положение. К тому же мне кажется, что в принимаемых на тело тумаках крылся смысл пробуждения Ауры. Как Защиты, так и Наблюдения. Да и Атаки, наверное, тоже. Как можно научиться защищаться, если не получать тумаки?

А желание у меня огромно. И Леви, и Сатор показывали применение Ауры. «Наблюдение» позволяло видеть и предсказывать всё. Когда Отье отворачивался, мы кидали в него камни. Он увернулся ото всех, не глядя на нас. «Атака» — удар кулака разбил каменный блок. «Защита» — острая кромка лопаты отскочила от поверхности тела, словно наткнулась на сталь.

Характерно было то, что Ауру Атаки и Защиты можно было растягивать ограниченно. Не на всё тело, а лишь на какую-то его часть, чтобы нивелировать урон или усилить блок. Ведь в бою мастеров далеко не всегда побеждает самый могучий, зачастую на первый план выходит техничный, который играет на мелочах: тут потратил немного меньше энергии на блок, здесь больнее ударил, сконцентрировав Ауру только на кулаке, там сэкономил на прыжке, задействовав усиление только конкретных групп мышц…

Потому что Аура сильно напрягает организм, «съедает» его резервы. Даже опытный боец не может постоянно усиливать всего себя! Вдобавок в серьёзной схватке приходится комбинировать Ауры: например, сильно ударив при помощи Ауры Атаки, но не используя одновременно Ауру Защиты, велик риск сломать самому себе руку. Или меч, если сражаешься оружием. Без Наблюдения же не сумеешь подстроиться под ритм врага, который, обладая способностью предсказывать будущее, нарубит тебя на ломтики.

Итог? Максимальное развитие всего и сразу, изучение приёмов, комбинаций и боевых стилей. Наработка опыта спарринга с разными врагами и разным оружием.

В Ауре скрывается колоссальный потенциал. В отличие от мышц, она может развиваться бесконечно. Именно это и позволяет Эндории порождать таких монстров, как Истинный, Безграничные и Драконы. И я очень хочу когда-нибудь встать в их ряды!

Приятные мечты о силе! Надеюсь, способность моего Запретного Плода тоже можно прокачивать вплоть до бесконечности? Было бы здорово. Так и представляю себе не просто мух, а настоящие боевые истребители, послушные моей воле.

Но жестокая реальность диктует свои правила. Пока остаётся лишь махать кулаками против других таких же детей. Ауру хотя бы пробудить!

Эх, быстрее бы! Пока я освоил лишь подготовку к её открытию: самые-самые азы наиболее простого стиля — Солнца и Луны. Но то ли ещё будет?

— Я? В бой против девчонки? — хмыкнул «брат», покосился на Вету и скрестил руки на груди. — Может, позвать кого-то из ополчения?

— Очень смешно, — фыркнул Сатор Отье. — В круг!

В центр нашего места тренировок выступили Ребис Эланд и Вета Бурс. Парень выглядел надменно и пафосно, рассматривая противницу, будто на её месте была одна из моих мошек. Но я знал, что Реб лишь хорохорится. Вета, которую обучали староста Дуфф и её старший брат Дервис, была весьма опасным противником. На уровне Кероба, если не сильнее. Я вот не уверен, что смог бы её победить, хотя сам ежедневно тренировался и каждые два-три дня бегал к Леви и Вияльди. Удобно, ведь теперь они жили вместе, а знахарка и вовсе была на втором месяце беременности.

Хм, это что получается: среди нас пятерых, находящихся в одном возрасте, трое обучались у разных наставников? Только Ребис и Зана тренировались в стандартном режиме. И, признаться честно, особым энтузиазмом они не пылали.

— Бой! — крикнул Сатор.

Кто такие десятилетки? Четвероклашки. Бой в их исполнении мог показаться откровенно смешным. И он таким действительно был. Однако всё портило восприятие. С моей стороны этот спарринг выглядел на редкость зрелищным и серьёзным.

Отношение не менялось даже от факта моего регулярного наблюдения за тренировками ополченцев — людей, полноценно раскрывших Ауру. Почему-то они казались мне чем-то иным. Людьми, выходящими из круга моего восприятия. Это как страдать от нападок школьного хулигана, при этом обожая смотреть состязания каких-нибудь бойцов ММА. Те монстры могли бы порвать десяток таких хулиганов, но тебе от этого как-то ни жарко ни холодно.

Так и сейчас. Ополченцы выходили за мои нынешние рамки, а вот сверстники находились ровно в них. И теперь я наблюдал за их поединком, оценивая движения со стороны и сравнивая с собой.

Реб действовал весьма напористо и прямо. Вета старалась хитрить. Пару раз девочка пробовала применить какой-то уникальный приём, но сильно сказывался недостаток опыта. У неё не получалось. Зато «брат» пользовался моментом и отвешивал ей плюх.

Я подавил вздох. Не очень приятное зрелище.

Но, в очередной раз попытавшись ударить свою противницу, Ребис излишне широко шагнул вперёд. Вета, действуя из низкой стойки, перехватила его за плечо и, помогая второй рукой, опрокинула на спину, звучно хлопнув по земле.

— Ух! — Реб выпучил глаза. Из него натурально вышибло дух.

— Стоп! — громко хлопнул Сатор. Вета дисциплинированно сдала назад.

Наставник шагнул ближе и склонился над «братом». По губам его скользнула улыбка.

— Жив, боец? — насмешливо поинтересовался он. — Боюсь, до ополчения ещё далековато.

Послышались смешки.

То, что Ребис проиграл, было весьма ожидаемо. Мошками я наблюдал за обучением Веты, которое проводил Дуфф, так что знал, на что девчонка способна. Более того, некоторые наработки старательно перенимал, изо всех сил стараясь хотя бы не отставать. Соперничество! Пусть и негласное. Но кто не желает быть первым?

Прошло два года с момента, как я начал тренироваться у Мос-Лира, и год, как всех девятилеток начали обучать Боевым Искусствам. Сегодня было что-то типа экзамена. Спарринги, где мы, пока ещё не очень того осознавая, выстраивали будущую иерархию. И, кажется, я удерживаюсь на её вершине, даже играя честно, без своих насекомых. Хорошо ли это? Да — однозначно хорошо. Но гордиться особо нечем. Тоже мне дело — победить десятилетку! И плевать, что я и сам десятилетка.

— Я бы победил её, но рука соскользнула в последний момент, — ворчал Реб, когда мы всей компанией уходили с тренировки.

Времени заниматься собственным развитием было не так чтобы много. В отличие от ополчения, мы не могли спихнуть свои обязанности на других, потому что находились лишь в процессе пробуждения Ауры. И не факт, что удача вообще улыбнётся. Хоть тренировки и являлись ключевым фактором, свою роль играл ещё и настрой, собственное отношение к процессу, предрасположенность и многое другое.

Помню, как спрашивал об этом у Леви. Его слова одновременно воодушевили и здорово напугали меня.

Мос-Лир молчал какое-то время, позволяя вопросу повиснуть в воздухе, а потом медленно наклонился, стоя на одной своей ноге, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

— Скажи мне, Загрейн, — наставник положил тяжёлую руку мне на плечо, — если бросить в землю тысячу семян, вырастут ли из них все до одного?

Я замер, размышляя над ответом.

— Не все, — спустя три удара сердца ответил я. — Только те, что крепкие… или те, которым повезло упасть в хорошую почву.

— Вот именно, — ветеран кивнул, явно довольный моим пониманием. — Аура — это не просто плод тренировок. Это нечто глубже. Можно день за днём поливать сухую землю, но без семян там ничего не взойдёт. И даже если семечко есть, его нужно пробудить.

Это был не первый разговор, но я всё равно периодически к нему возвращался. Просто потому, что опасался оказаться бездарностью, отчего подсознательно искал утешения и поддержки.

— Разве… — стиснув зубы, я бросил на него взгляд исподлобья, — трудолюбие не сможет преодолеть эти ограничения?

Леви улыбнулся уголком рта, но в его взгляде мелькнула тень.

— Трудолюбие — это земля, в которой семечко может пустить корни. Но если его нет, то сколько бы ты ни старался, ничего не прорастёт. Аура — это не просто сила, это искра. Её нужно не просто найти… её нужно зажечь.

— Ты не делаешь ситуацию лучше, старик, — буркнул я. — В моменты сомнений ученика надо поддерживать.

— Зачем? — он разогнулся, снова возвышаясь надо мной. Его тень легла на меня, будто гора закрыла солнце. — Если такая мелочь может сломить тебя, то лучше бы тебе вообще не касаться Боевых Искусств и Ауры. Ты можешь пробудить её, а можешь и не пробудить. Всё зависит от того, что у тебя внутри. Настоящая сила не в тренировках, мальчик. Настоящая сила — в тебе самом.

И тогда я ощутил его. Огонь решимости, который с новой силой разгорелся в груди. Мос-Лир, очевидно, тоже понял это. Он ухмыльнулся и указал на импровизированный полигон.

— Тогда повтори подход ещё раз. Нет, пять раз.

Воспоминания пронеслись за мгновение, стоило лишь моргнуть. Я даже не выпал из разговора.

— О чём ты, дурачок? — усмехнулась Вета, посмотрев на надувшегося от проигрыша Ребиса. — Я опрокинула тебя броском, а потом добила.

— Сама дура, — обиженно бросил «брат». — Я про момент, который был раньше. Уже ударил тебя в лицо, но кулак прошёл вскользь! — он замахал руками, изображая, как оно было. В его воображении, само собой. — Если бы попал, это ты бы лежала там на земле, глотая пыль.

— Так, может, у тебя руки в масле? — притворно серьёзно спросила девочка.

— Сама ты в масле! — возмущённо крикнул Реб.

— Загрейн, как ты стал таким быстрым? — тем временем спросил Кероб.

Я приучил ребят называть себя полным именем. «Заг» был мне неприятен. Вызывал какое-то внутреннее отторжение.

Вопрос пацана поставил меня в тупик. То есть… Сатор ведь сам всё объяснил! Я дополнительно тренируюсь и… А, понял. Кероб ведь тоже тренируется, но, по словам отца, гораздо менее быстрый и сильный, хоть и более техничный.

Ха-а… Честно сказать, я думаю, тут несколько причин, которые удачно наложились друг на друга. В первую очередь свою роль играли некоторые грани моей сверхсилы.

Обращение в рой… Если обладать должной фантазией и не лениться экспериментировать, то это неимоверно могучая способность! Особенно мне нравилась возможность усиливать создаваемые существа, постепенно улучшая их собственной незримой энергией.

За прошедшие годы зрение насекомых достигло ста процентов, не отличаясь от моего собственного. Также я успешно вырастил им третью пару лапок, солидно упростив удержание равновесия. Теперь работал над челюстями. Ах да, ещё мухи немного подросли. Ранее были где-то в три миллиметра, а теперь стали достигать половины сантиметра. Всё ещё ни о чём, но усиление максимально радует меня. Таким темпом можно достичь очень и очень многого!

Как представляю это: застилающая солнце туча смертоносных ядовитых созданий, каждое из которых «обтянуто» Аурой Защиты!

Касательно же вопроса Кероба — ответ, как по мне, крылся во второй особенности моей сверхсилы. Я восстанавливал свои силы в зависимости от того, что ели мои насекомые. Это реально могло заменить мне приёмы пищи!

Между мной и моими созданиями имелась какая-то незримая связь. Я мог наполнять их энергией, и они, в свою очередь, тоже могли передавать мне собранные ими излишки. Чем-то отдалённо они напоминали мне пчёл. Те собирали мёд, а мошки, когда я отправлял их в «свободный полёт», начинали жрать.

Таким образом я решил вопрос своего постоянного голода. Растущему организму требовалось мясо! А скот здесь забивали редко, в основном на продажу или праздники. Охота приносила очень мало, и в основном дичь шла «сверху вниз», попадая на столы более важным, нежели я, представителям деревни. Рыба же более-менее приплывала лишь в сезон дождей.

Получалось, что мои создания восстанавливали мне запасы сил и насыщали. Я в ответ делился энергией и постепенно прокачивал их. Все в плюсе! Кроме деревенских, которые гоняли «расплодившуюся гнусь» всеми силами.

Кхм… в общем, какой итог? Получая постоянное питание, я выглядел немного старше своих лет, более плотным и мускулистым. Соответственно был чуть сильнее и быстрее сверстников. На это накладывались регулярные тренировки, ведь я искренне желал стать сильнее.

— Всё просто, Кероб, — я очень хотел победить, — ухмыльнулся я.

Ответ его удивил. Мальчик широко распахнул глаза.

— Э-э… Почему? — дурацки спросил он.

— Скажи, зачем мы обучаемся Боевым Искусствам? — издали начал я.

— Чтобы стать сильными.

— А зачем нам быть сильными?

— Ну-у… защитить себя?

— Ага, — стукнул я кулаком по открытой ладони. — Ты бил меня, Кероб, я очень хотел защититься!

Прислушивающиеся к разговору разразились хохотом.

— Иди ты! — воскликнул Кероб.

Я присоединился к смеху.

— Серьёзно, Загрейн, — через пару минут слово взяла Вета, уже закончившая с Ребисом, — ты правда скользил как ласка!

— Сомнительный комплимент, но я приму его, — покрутил я ладонью.

— Это Леви тебя так натренировал? — не отступала она.

— «Натренировал»? — фыркнул я. — Он просто гоняет меня туда-сюда, заставляя бегать, отчего я потом едва доползаю до дома!

Так я тебе и расскажу, что мы там делаем.

— Что-то я не видел, чтобы дома ты выглядел особо усталым, — проворчал Реб.

— Это говорит о твоей невнимательности, брат, — улыбнулся я.

— Аргх! — замахал он руками. — Достали уже смеяться надо мной!

— Никто над тобой не смеётся… — начала Зана.

— Ты просто тупица, — добавил Кероб.

Ребис толкнул его, Кероб зашипел, держась за плечо, на котором завтра должен будет расцвести шикарный синяк. В спарринге я тоже не стоял без дела, успев пару раз хорошо его приложить.

— А ты, Зана, вообще молчи, — палец Реба упёрся в девочку. — Единственная ни с кем не дралась!

— Наставник сказал, что я буду драться завтра, потому что сегодня уже бились все, — пожала она плечами. — Значит, кому-то придётся драться повторно. А сегодня оно неп… непора…

— Непродуктивно, — поспешил я на помощь.

— Да! — закивала она, послав мне широкую улыбку. — Вот будет потеха, если меня завтра поставят против тебя, Реб, и ты снова проиграешь.

— Кому-то сегодня нужно будет помыться, чтобы кулаки не соскальзывали, — хихикнула Вета.

— Давайте, смейтесь над случайностью! — скривился «брат». — Посмотрим, кто будет смеяться последним.

Болтая и веселясь, мы добрались до маленького храма Наршгала. То есть это мы знали, что данное местечко является храмом, но вообще дощатое сооружение представлялось приезжим караванам, немногим гостям или сборщикам налогов как обычный склад, совмещённый с сараем. Никаких идолов, никаких намёков на запрещённую на острове веру.

Немного жалко… Я, конечно, вообще не имею понятия об этом Наршгале, но ломать людей никогда не было тем, что я бы принимал с должным пониманием. А здесь было нечто схожее. Многие жители Миизара искренне молились своему божку, зачем силой тянуть их в другую веру?

Хотя… говорят, что местные боги реальны. И если так, тогда никаких вопросов.

Милегер Шоркус, деревенский жрец, представлял из себя одинокого фанатичного мужчину среднего возраста. Резкого в суждениях, едкого в замечаниях, властного и нетерпимого. Типичный жрец, как я бы его назвал. На самом деле, если особо с ним не препираться (а лучше вообще пореже встречаться), то очень легко получить одобрение: не перечить, уважительно обращаться, не забывать здороваться первым и оказывать знаки внимания его божеству. Всё!

А я ещё и учился хорошо. Потому что был не обычным пацаном, а перерожденцем, понимающим, как сильно грамотность пригодится мне по жизни.

Года хватило, чтобы худо-бедно разобраться с алфавитом и грамматикой (по счастью, язык у Саркарна и Миизара был единым), но пока ещё писал и читал достаточно плохо. Сказывалось отсутствие практики. И книг. Впрочем, подкупленный моей прилежностью Милегер обещал предоставить кое-что из своей личной коллекции. При условии, конечно, что я клятвенно пообещаю бережно и аккуратно обращаться с книгой. Разумеется, я пообещал! И сегодня мне должны дать доступ к святая святых, чем бы оно ни было.

Внутри храма — здесь, кстати, ещё и трупы к погребению готовили — мы привычно расселись за одним широким столом. Свет через открытую дверь и окно ярко освещал помещение. Несмотря на это, местечко отчего-то казалось мне мрачным. Может, из-за совмещения с моргом? Я как-то спросил Милегера по поводу процедуры покрытия тел монетами: откуда они их берут? Жрец рассказал, что после смены власти, когда вирры перестали котироваться, от них начали избавляться. Саркарну оказались не нужны оловянные металлические кругляши. Теперь актуальной валютой стали саркарнские империалы. Ещё покупательную силу имели республиканские стандарты (валюта республики Эвердар, второй по размеру и военной силе после Саркарна).

Вирры же стали исполнять лишь одну функцию: применяться в ритуалах Наршгала. Монетами покрывали тела, тем самым подготавливая их к погребению, чего требовала местная, ещё не до конца искоренённая вера.

Вот жрецы и получили от нескольких знатных семей здоровенные сундуки переставших быть нужными вирр. Тайно, конечно же, потому что на официальном уровне никакой веры в Наршгала уже нет. Как и самих вирр.

Тогда я задал ещё один вопрос: что будет, когда монеты закончатся? Милегер ухмыльнулся, мне показалось, что в этот момент он выглядел довольно зловеще. Потом ответил: «Кладбищенская земля исторгает из себя вирры, которыми я покрываю мертвецов, Загрейн. Каждый год я выгребаю оттуда несколько горстей».

Вот оно как. Очередной секрет раскрыт.

Мотнув головой, я сосредоточился на реальности. Каких-то тетрадей, свитков, перьев и чернил у нас не имелось. Лишь шлифованная каменная стена, на которой жрец писал и рисовал мелом. Когда писать нужно было нам — выходили наружу, брали палки, и земля нам в помощь.

— …пасёте стадо из сорока трёх голов, — Милегер сложил руки за спиной и шагами мерил пространство перед нами. — Шесть коров отбились от стада, и их надо найти. Вопрос: сколько коров осталось в стаде?

Примитив? Да. Но если вспомнить, что нам десять лет и проживаем в условно-средневековом мире, в далёкой деревне, то всё встаёт на свои места.

— Нет, Загрейн, даже не тяни руку. Вета, отвечай ты.

— Я бы попыталась найти шестерых…

— Их съели волки. Из-за твоей же невнимательности! — прикрикнул жрец. — Сколько коров ты приведёшь обратно?

Я прикрыл рот рукой и едва слышно прошептал:

— Тридцать семь, — и сразу закашлялся, типа поэтому и прикрыл рот.

Ага, продуман на сто шагов вперёд. Куда там Оушену с его одиннадцатью друзьями?

— Тридцать семь, — повторила Вета.

Жрец бесстрастно кивнул. Я так и не понял, догадался он, что я подсказал, или нет.

— Прибыл караван, — продолжил Милегер. — Вам нужно купить рулон ткани за две серебряные монеты, — повернувшись к доске, мужчина написал на ней цифры, — топор для рубки леса за четыре серебряных и седло для лошади за шесть серебряных. Денег у вас нет, зато имеется двенадцать мешков муки, каждый стоимостью в пятьдесят медных монет, и пять бычьих шкур, каждая стоимостью в серебряную. Сможете ли вы купить желаемое, если продадите весь свой товар?

Ага, усложняем. Похоже, задача из категории «до конца урока». Интересно, местным доступно умножение, деление и прочие изыски категории «высшей», хе-хе, математики? Наверное, да, всё-таки цивилизация тут развитая. Верно, не стоит смеяться раньше времени: может, местные ещё и меня будут учить?

С новой задачей возились почти час. И решили её благодаря тому, что в критические моменты Милегер давал мне ответить. Ощущать себя самым умным среди десятилеток было донельзя приятно. Сарказм.

После решения, судя по виду, у моих товарищей закипел мозг. Поэтому мы перешли на улицу и стали учиться писать. Тут дело пошло проще, ибо нужно было только повторять буквы.

В принципе, как учитель жрец меня устраивал. Конечно, можно было начать ныть, что цифры и счёт не актуальны для моего уровня знаний. Да, так и есть. Но выделяться я не хотел. Откуда сироте знать подобное? Или меня обучали родители до того, как погибли? В семь лет? Сомнительно. Тогда и Дэлю бы обучали, но ни она, ни я, ни сами родители ни разу подобное не упоминали. Потому что как бы они упоминали, если ничего этого в реальности не было?

Короче, не надо выделяться. Меня устраивает текущее образование. А если будет нужно, сам что-то выучу. Ту же алхимию, например. Хотя… мне от неё разве что основы взять, а в остальным особого смысла не вижу. Лучше уж географию и мореплавание. Жаль, что с ними не всё так гладко — среди местных просто не было подходящих наставников.

Кхм, к чему я? Ах да, обучение. Мне оно нравилось — с одним единственным исключением. Разговоры о боге! Но разве можно было представить обучение у жреца без упоминания главного столпа всей религии? Приходилось терпеть.

— Наршгал — вот истинный повелитель всего! — Как только на Милегера находило и он ловил религиозный экстаз, то начинал аж завывать в нетерпении. — Вера Саркарна — тьфу! Помойная гадость. Ересь завоевателей, считающих, что раз они поработили наши тела, то точно так же поработили и души!..

Главное в такие моменты — удерживать на лице почтительность и благоговение. А вот сарказм и насмешку лучше придерживать! Фух… как же это трудно! Как минимум потому, что если этот Наршгал такой крутой, то что же не вписался за паству? Одно из двух: либо всё это сказки и выдумки, либо бедолагу Наршгала давно поставили в позу пьющего оленя.

Закончили «уроки» мы в районе обеда, после чего оказались свободны и предоставлены самим себе. Правда, на выходе нас уже поджидал Себб.

— Ребис, твоя собачка прибежала, — ехидно произнёс Кероб.

— Закрой поганый рот! — мгновенно ощерился Реб.

— А то что, побьёшь меня? — пацан демонстративно размял кулаки.

— Я побью, — пришёл я на помощь «брату». Не то чтобы сильно хотел, но мы проживали вместе, под одной крышей. Было бы правильно вписаться.

— Снова защищаешь любимчика, — поморщился Кероб, сразу потерявший интерес.

— Он мой брат, — пожал я плечами.

— Мама звала, — непривычно тихо обратился Себб ко мне и Ребису. — Отцу опять плохо стало.

— Вот дерьмо, — в сердцах бросил я. Реб выдал куда более бранную фразу, но никто не стал его поправлять. Вся наша компания была осведомлена о проблемах Садрича, здоровье которого ухудшалось с каждым годом.

Успев лишь махнуть на прощание рукой, мы побежали.

— Я вечером зайду, Заг! — удалось расслышать слова Веты, которой сразу что-то сказала Зана. Но что именно, я уже не услышал. Даже мошек-шпионов поблизости не имелось.

Мысли же крутились вокруг другого. Как я и Энни подозревали, проблемы Садрича были вызваны мучной пылью, которая постоянно оседала в его лёгких, вызывая кашель. Ещё в прошлом мире я слышал, что подобное возможно и встречается на предприятиях. Сам не проверял, но знаю, что при постоянном контакте с различными «воздушными примесями» работники носили респираторы. А здесь… здесь — это не там.

По идее, подобного на мельницах не должно происходить — во всяком случае, я так думал, но здесь была откровенно конченая конструкция, которая здорово осложняла работникам жизнь. Что поделать? Или терпеть, или не работать, а Садрич «не работать» не желал. И менять сферу деятельности тоже. Потому что мельник в Ностое — это высокий уровень, один из элиты. После такого опускаться до пастуха или землепашца не слишком приятно.

М-да, с какой-то стороны, я понимал его, но с другой…

Прибежав домой, мы увидели знакомую картину. Садрич полулежал на кровати, захлёбываясь кашлем. Уже вусмерть пьяный. Энни безмолвно кротко сидела рядом. Её заплаканное лицо носило следы свежих побоев. И чувствуется мне, гордости за них она не испытывала уже очень и очень давно.

— А-а… кха-кха, пришли наконец, — зло уставились на нас прищуренные, слезящиеся глазки мужчины. — Опять весь день хуйнёй занимались, пока я работ… кха-кха!.. — Новый приступ был столь силён, что его едва не вырвало.

— Пап… — Ребис неуверенно шагнул вперёд. — Что случилось?

Подавив вздох, я мысленно потянулся к мошкам. Не знаю, насколько затянется эта пьяная истерика, но интуиция подсказывала, что надолго. А значит, придётся распределять сознание.

С каждым годом это получалось всё проще и проще, вот и сейчас я занялся своими привычными делами: «пробежался» по деревне, изучая окрестности, включая лесок и поля. Периодически мои насекомые «теряли сигнал», становясь жертвами погоды, птиц или более крупных жуков, но обновлять их мне не стоило почти никаких усилий. Более того, я полноценно научился создавать мошек друг из друга, передавая им энергию на расстоянии, а потом заставляя «делиться», словно бактерии.

В общем, если жизненно нужный мне «разведчик» пропадал по независящим от него причинам, то ближайшие к нему создания просто «клонировались», порождая собратьев «из воздуха».

Находиться сразу в двух местах — пока на большее я был не способен — по-прежнему казалось мне весьма трудным, но я тешил себя мыслью, что привыкаю и адаптируюсь. Это и правда было так, стоило лишь вспомнить самого себя год или два назад.

Позорная пьяная истерика Садрича закончилась рыданиями. Кашляя и стеная, он всё повторял, что скоро умрёт, страдая ради всех нас. Иисус, мать его в сраку! Тумаки своим детям он всё-таки отвесил, я же не захотел становиться очередной грушей для отработки ударов, так что шагнул в сторону. Пьяное тело растянулось на полу, даже не в силах встать. На меня с испугом, шоком и потрясением посмотрели все домочадцы. НЕМЫСЛИМО! Оказать пусть и формальное, но сопротивление главе дома!

Однако если подобное и могло остановить меня раньше, когда я ничего не понимающе смотрел на окружающий мир, то не сейчас. У меня имелось понимание происходящего, с голоду я бы не помер при любом раскладе — спасибо собственным насекомым — крыша над головой мне тоже нужна постольку-поскольку… Впрочем, мой дом всё ещё стоял пустым, хотя на него наметилась первая пара желающих — недавно заключившие брак «под взором Наршгала». Парень и девушка, пятнадцати и тринадцати лет от роду. Нормальная, по местным меркам, семья, самостоятельная.

Не удивлюсь, если через год уже и ребёнок появится…

Кхм, в общем, мне было куда уйти, если возникнет подобное желание, хоть я и не верил, что местное управление в лице старосты Дуффа такое допустит. Точно перенаправит меня к кому-то ещё. Или попытается «повлиять» на Садрича, дабы тот продолжил меня обеспечивать. Ха! Посмотрел бы я на это!

Так или иначе, я не собирался терпеть пьяные припадки дяди, превратившегося в натуральное скулящее животное. Чего уж, он не мог даже подняться с пола!

О, начал кашлять. И всё-таки проблевался. Боже, какая мерзость.

— Тётя, что-то нужно сделать по дому? Может, дядя что-то сломал или не доделал? — спокойно спросил я причитающую женщину. Она на миг встала в ступор, ведь я казался единственным островком спокойствия в этом сумасшествии.

— Д-да, — не сразу нашлась с ответом Энни, её взгляд метался, словно она не могла определиться, как ко мне теперь относиться: отчитать за непослушание или, напротив, поблагодарить за поддержку. — Ты… ты же знаешь, как работает мельница? Сад тебе показывал.

Я молча кивнул.

— Дневная норма не выполнена. Я думала… думала сама пойти, когда он уснёт. — Посмотрев на мужчину, Энни не сдержала вздоха. — Но если ты…

— Справлюсь. И, — покачал головой, — не допускайте Реба и Себба. Чтобы с детства не приучались к мучной пыли.

Женщина испуганно дёрнула головой, но я увидел это только через мошек, на которых периодически переключался, контролируя обстановку вокруг. Мало ли?

— Загрейн, — дёрнулся Реб, — я… это…

— Всё нормально, брат, — мягко улыбнулся я ему. — Оставайся здесь.

Ребис ошеломлённо уставился на меня, сумев лишь кивнуть в ответ.

Добравшись до пристройки, а потом и мельницы, я поднялся наверх. Каждый шаг по молочно-белому ковру осевшей, словно пыль, муки порождал поднятие «снега» в воздух. Старая мельница, дрянная технология. В современном мире такое и представить нельзя, здесь же…

В идеале — тут нужен респиратор. Или хотя бы мокрая ткань. Я уже думал об этом, но… стоп. А почему, собственно, нет? Идея кажется неплохой! Учитывая проблемы с вентиляцией, это может быть выходом.

Осталось, хех, уговорить на это Садрича.

Вздохнув и осмотревшись, я осознал, что придётся всё-таки «исцелить» своё тело, заодно устраняя последствия экзамена Отье. Плевать. Снова «быстро восстановился», подумаешь.

— Главное — не делать так слишком часто. Тогда всё будет хорошо, — хмыкнул я и принялся за работу. Её было до хрена и больше. Как и всегда.

Вечером приходила Вета, но Энни отослала её, сказав, что я занят. На краткое мгновение кольнуло недовольство: дескать, какого хера я тут вкалываю, причём даже не на своё благо, но я быстро заткнул эти глупые мысли. Как минимум я должен быть благодарен дяде и тёте, что они приютили меня после той истории с сучьими грандами.

Поэтому извини, Вета, но мне нужно правильно раставлять приоритеты. В какой уже раз…

Уже ночью сходил к реке Беруге, где ополоснулся от пыли. Можно было обратиться мошками, ведь каким-то чудесным образом вместе с ними пропадала и моя одежда. Возвращаясь же в прежнюю форму, восстанавливалось исключительно тело и одежда. Грязь и разная гадость (причём с одежды ТОЖЕ) пропадала, словно её и не было. Очень, надо сказать, удобно. Но я маскировался, а потому потопал к реке. Было бы странно, проигнорируй я подобную процедуру после окончания работы. Я вообще отличался среди местных «неподобающей» любовью к чистоте. Ну, тут хотя бы особых вопросов не было. Я просто говорил, что не желаю ощущать на себе грязь и пот после завершения дня. Этого было достаточно.

Садрич уже спал беспокойным сном. Храпел и вонял, как грязная свинья. Периодически кашлял во сне, скулил и что-то бормотал.

Интересно, как будут дальше развиваться события? По нарастающей? Или всё-таки мужик возьмётся за ум? Надежды на это мало, но, может, староста Дуфф или жрец Милегер повлияют? Шанс был. Однозначно был. Но ежели придурок продолжит поднимать руку на жену и детей, придётся с ним хорошо поговорить. Чисто при помощи своих новых навыков Боевых Искусств. Может, не прямо сейчас, но через год, когда мне будет одиннадцать… Думаю, при внезапном и быстром ударе у меня вполне появится шанс. А уж если освою Ауру, тут и вопросов никаких не будет. Просто поставлю его перед фактом.

В крайнем случае придётся организовать несчастный случай с помощью сверхсил. Пока без понятия, какой именно, но придумаю.

А пока… буду поменьше пересекаться с Садричем, когда он в состоянии пьяного животного. Хотя, чувствуется мне, в таком состоянии он скоро будет двадцать четыре на семь. Не захочет ли отомстить за то, что я «позорю» его? Тем, ха-ха, что не даю себя бить?!

Наверное, будь я обычным мальчишкой-сиротой, подобное очень пугало бы меня. Но сейчас вызывает лишь ухмылку. Даже не будь у меня сверхсилы, я бы не боялся этого придурка. В крайнем случае стал бы носить с собой нож. Два ножа. Излишне заиграется — получит под рёбра.

Но то, ежели бы не имел Запретного Плода. С ним ситуация менялась кардинально. Чего уж, я даже могу продемонстрировать ему эту силу. Никто не поверит пьянице.

— Опять обмелела? — с толикой грусти посмотрел я на Беругу. — Вот же ходили, уровень воды выше был… — Я посмотрел на длинный корень, который ранее едва-едва выступал над поверхностью реки. Ныне же от него до воды было не менее десяти сантиметров. Кошмар! Это всего за пару дней?!

Сезоны дождей становились всё короче, а налоги — больше. Жизнь, кажется, с самого детства стала готовить меня к тому, что счастье в этом мире придётся выгрызать зубами. Неприятная, но очень знакомая истина.

* * *

«В тени пустого трона стои́т Предатель — из-за него пустует трон».

Харриман Эдлус, «Обитель Пяти Богов».

* * *

1133 год от сотворения мира, остров Миизар

— Плохая мысль, — проворчал я, неспешно шагая по лесу. Мошки изучали окрестности. Скорости им, конечно, не хватало, но жаловаться на плохое зрение и неустойчивость я уже не мог. Прогресс, хе-хе, не стои́т на месте! Скорость тоже будет, но попозже. Вначале добавим хоть чуть-чуть «зубастости». — Твоё положение…

— Я справлюсь, — прервала меня Вияльди Ниил. Точнее, правильнее будет уже Вияльди Мос-Лир.

Вместе с женщиной мы собирали травы. Засуха ударила и по ним тоже, так что с каждым разом приходилось забираться всё дальше и глубже, выискивая подходящие места с остатками влаги. Сейчас в планах пройти лес, попутно изучая его на предмет полезного, потом срезать по прерии и добраться до южных Мёртвых гор. Особо серьёзно по ним таскаться не станем, лишь по ближайшим пещерам, где должны расти чигассы — подземные грибы, способные «прочистить» организм, полностью уничтожая всех возможных паразитов.

В условиях средневековья трудно не оценить столь замечательное свойство. Минус же заключался лишь в сложном поиске: чигассы росли только в тёмных, прохладных и влажных местах. В нашем климате и местности это означает одно — поиск в пещерах.

И пройти по ним не составило бы особого труда, если бы не пара-тройка разных «но».

— Угу. Заметно, — покосился я на её живот. Четвёртый месяц — это не шестой или девятый, но уже хорошо заметен. Ходить с ним в поход — не слишком здравая затея. Кроме того, нельзя забывать про совершенно естественные опасности: дикие звери и разбойники.

Признаться, что те, что другие — не слишком частое в наших краях явление, однако надеяться на авось — плохая привычка. Собственно, поэтому я и пустил вокруг нас разведку.

— С годами ты становишься не таким милым, — пробормотала Вияльди.

Женщина шла без особого труда, но я знал, что это временно. В прошлый наш поход, две недели назад, куда меньший по времени, она запыхалась примерно через полтора часа. Сейчас, уверен, хватит часа.

— Уж прости, что не хочу, дабы ты убилась по своей же глупости.

— Постоянные подколки и взгляды на мой живот… Загрейн, это что, ревность? — притворно округлила она рот.

— Оу, меня раскололи, — вскинул я руки.

— Забыл, что я вижу тебя насквозь? — За улыбкой знахарки я видел толику облегчения от того, что разговор ушёл с неприятной ей темы.

Ох, всё понимаю, но ведь… Но ведь!..

— Знаешь, Ностой проживёт несколько месяцев без твоих снадобий. Вряд ли кто-то умрёт, — всё-таки вернулся я к прежнему.

— А если? — Вияльди тоже стала серьёзнее.

— Что за пессимизм? — с толикой раздражения взмахнул я руками. — Сама ведь всё прекрасно понимаешь!

— Наличие лекарств в доме — это пессимизм? — прищурилась женщина.

— Поход за целебными растениями, будучи беременной, — это какое-то сумасшествие! Что может пойти не так? — ядовито фыркнул я.

— Поэтому я и взяла тебя, — со вздохом ответила Вияльди.

С какой-то стороны, я её понимал. Не одноногого же Леви брать? Я обучался у неё уже пару лет, полноценно разбираясь в травах и разной растительности. Не мастер, даже не близко, но зверобой, мяту, ромашку, солодку и прочее отыщу легко. Чего уж, различаю и чисто местные варианты, включая экзотические: иссоп, чёрная плесень, багровый порошок, оседающий на дне некоторых горных водоёмов. Знаю, когда нужно брать листья, когда корни или какие-то другие части. Способен нацедить сок, набрать коры и даже редких гусениц, которые в сушёном и измельчённом виде неплохо справлялись с температурой и простудой.

Да, с какой-то стороны, я понимал Вильяди, но…

— Мне одиннадцать лет. Увидев опасность, я смогу лишь заорать, — резонно возразил я.

День рождения в Ностое традиционно не отмечали. Поздравляли чисто символически. Хотя раз на раз не приходится. Иногда люди — из категории зажиточных — устраивали праздник.

Редкость, на самом деле.

— Ты — лучший в Боевых Искусствах.

— Среди других одиннадцатилеток, — напомнил я. — Наверное, это очень поможет, если мы встретим стаю гиен или пятнистую кошку. — Последние охотились поодиночке, но это не являлось особым утешением для жертвы. Бесконечность или две бесконечности — что больше?..

— Как всегда практичен… О, вот оно, Люмбела Орони, срывай! — Она указала на несколько светлых побегов, растущих из колючего куста.

Подойдя ближе, я незаметно направил в него несколько мошек. Был, надо сказать, неприятный опыт, когда в одном из таких кустов обнаружилось семейство ядовитых пауков. Меня, конечно, подобное не убило, всё-таки я уже не могу считать себя обычным человеком, так что просто восстановился обратно, но вот кого-то другого…

Куст был пуст. Точнее — в нём не было опасных насекомых, так как обычные, на мой взгляд, имелись абсолютно везде. Под каждой травинкой можно обнаружить разную мелкую пакость. Чего уж, насекомые есть даже в пустыне! Прячутся в песке. И я не только про скорпионов.

— Я-то сорву. Смущает, что ты не можешь… — пробурчал я, аккуратно срезая нужные побеги.

— Ворчишь, словно старый дед. Ничего не хочешь мне рассказать, Загрейн? — упёрла она руки в бока.

Отчего-то по спине скатилась капелька холодного пота. Вияльди что-то знает?!

— Хм, да вроде всё как всегда?.. — двигаясь чисто механически, ответил я, ощущая, что даже голос мой немного изменился.

Очень уж не хотелось, чтобы моя тайна стала известна посторонним. Не любили здесь Прóклятых. Точнее — Наршгал не любил. Если верить жрецу Милегеру Шоркусу. Не верить же смысла я не видел. Набожность всегда была присуща маленьким слаборазвитым общинам. Ещё и время такое…

— Как всегда, говоришь? А я вот слышала, что Садрич совсем сдал, — хмуро сказала Вияльди.

Фух… речь всего лишь об этом.

Так-то да, время не прошло бесследно. Алкогольные трипы становились всё жёстче, сильнее и опаснее. Случались конфликты, крики и ор, дикие выходки, отчаянные попытки Ребиса и Себба успокоить отца.

Я старался смотреть за всем со стороны. Не всегда помогало. Как не помог и мой совет насчёт мокрой тряпки. В ответ получил лишь насмешки и кашель.

— Ерунда, — тем не менее улыбнулся я. — Он и раньше не слишком любезным был.

Собрав добычу, я выпрямился и поправил сумку. Дело сделано, можно идти дальше.

Вияльди молчаливо кивнула и потом повела. Шаг был неспешным, я видел, что она уже устала, но пока не планировала останавливаться.

— Он бьёт тебя? — спустя почти десять минут поинтересовалась она.

— Я сам его побью, если попытается, — спокойно ответил я.

— Хороший настрой, — усмехнулась женщина. — Но всё же?

Облизнув губы, перешагнул раскидистую корягу. Подсознание умудрялось обрабатывать «сигналы» собственной стаи насекомых, которые неплотным рассеянным кольцом перемещались вместе с нами. Я ограничился радиусом в сотню метров. Не сплошным, конечно же. Большинство мух летало сами по себе — им я, словно умной собаке, объяснил, чего хочу, но к некоторым подключался лично. Сугубо на всякий случай, ведь какой бы собака умной ни была, она оставалась животным.

Ха-а… на самом деле, как мне кажется, всё зависело от развития. Речь не о собаке, само собой, а о сверхсиле. Я ХОТЕЛ, чтобы мошки отслеживали угрозы, и… они отслеживали.

Моргнув, осознал, что слишком долго молчу. Это может привести Вияльди к ненужным мыслям.

— Я не попадаюсь ему на глаза, покуда он пьян, — абсолютно правдиво ответил ей.

Вот только это была не вся правда. Не то чтобы Садрич меня пугал — отнюдь. Хоть его пьянство и развилось до полноценной зависимости, но мужчина при всём желании не мог как-то на меня повлиять. Я был взрослым в теле ребёнка, а потому отлично знал, как вести себя с алкашнёй. Даже без сверхсил он бы ничего не смог мне сделать или как-либо запугать. А сейчас… я бы посмотрел на это!

— Могу чем-то помочь? — серьёзно спросила знахарка.

Я знал, что если скажу «да», то она в лепёшку расшибётся, дойдёт хоть до старосты, хоть до жреца, хоть всю деревню поднимет, но точно решит проблему.

— С твоим животом? — ехидно поднял я бровь.

— Хватит уже про него! — возмутилась Вияльди.

— Ну-ну… — отмахнулся я, продолжая осматриваться. В лесу, в тени, жара ощущалась куда менее остро, но из-за этого повышался риск наткнуться на нежелательную компанию. — Ты же не растолстела, а просто залетела.

— Наршгал всемогущий, ребёнок, когда же ты уймёшься? — задрала она голову, обращаясь к небу.

— Это твоя плата за то, что не доверила мне всю работу целиком, — важно поднял я палец.

— Ты ещё недостаточно подкован в сборе трав! — попеняла женщина.

— Для этого не нужно быть великим алхимиком.

— Может, и не нужно, но что мне делать с полным мешком сена, который ты притащишь вместо правильно собранных трав?

— Прости, конечно, но я немного разочарую тебя прагматизмом, — покосился я на неё. — Мы не в сказке, где листочек, срезанный НЕ серебряным лезвием и НЕ ровно в полночь, перестаёт работать. Как бы дерьмово я ни собрал нужную траву — а я не столь плох, ты и сама знаешь, — она всё равно будет иметь нужные свойства. Всё-таки понесу я их тебе сразу же, а не спустя неделю. Максимум — немного подвянут, но именно для этого у меня есть специальная кожаная сумка. На несколько дней её точно хватит, а там уже сама будешь спасать ингредиенты.

— Невыносимый ребёнок.

— В чём я не прав, ну вот скажи? — Добравшись до оврага, мы направились вдоль него. Даже отсюда было видно, что он сглаживался через полсотни метров. — А, стоп, ты просто хочешь сама походить, да? — сообразил я.

— Не то чтобы… — задумчиво проговорила Вияльди.

— Но я на верном пути? — улыбнулся в ответ.

— Загрейн, я не могу дать тебе задание направиться в лес и в горы самому, — серьёзно и правдиво начала она. — Да, ты уже не маленький несмышлёныш, но здесь опасные места. Я гораздо более опытна и знаю, куда можно пойти, а куда нет.

— Ну наконец-то. Похоже, чтобы вывести тебя на откровенность, нужно спорить всего пару часов. Надо бы запомнить.

— Не думаю, что Энни меня похвалит, если ты просто исчезнешь, — не купилась она.

— Не знаю, не знаю… — притворно задумался я. — Нет, не пойми неправильно, тётя — мировая женщина, но у неё сейчас своих дел по горло. Дядя, как ты верно заметила, сдаёт всё сильнее, Себб из-за этого вечно на взводе. Подобное приводит к дракам, и за последнюю неделю ему трижды пересчитали рёбра. Ребис лезет его защищать, поэтому поссорился с половиной ребят, а я, так получилось, стал проводить среди остальных меньше времени…

— И не можешь своевременно всех мирить?

— Я называю это «сглаживать острые углы», — развёл руками. — Но ты права. Приходится помогать дяде на мельнице, больше тренироваться, а ещё искать травы…

— Намекаешь, что хочешь прекратить?

Дурацки выразился.

— Ни в коем случае! — искренне возмутился я. — Что мне толку от бессмысленной беготни по улицам деревни? Это мне ничего не даст. Лучше ещё раз потренироваться. Касательно же трав — это и правда важно. Во-первых, я здорово изучил местность. Пока не идеально и только ближайшую, но всё же. Во-вторых, этот навык всегда будет полезен. В какой бы ситуации я ни оказался. Я хочу уметь находить полезные растения и изготавливать препараты, способные помочь как мне, так и кому-то ещё. В-третьих, делаю полезное дело, как и, собственно, помощь дяде.

Вияльди молча кивнула в сторону маленьких чёрных ягод, растущих у чащи. Хугерия. Ядовитые в больших дозах, способны понизить давление в малых. Очень полезная штука, если использовать с умом. Я немедленно принялся аккуратно собирать их и складировать в сумку.

— У тебя довольно специфичные желания. Собираешься уходить? — поинтересовалась знахарка, сложив руки на заметном, но ещё не огромном животе.

Я поморщился. Молодец, Загрейн, хотел ведь сохранить это в тайне!

— Так заметно? — обернулся я.

— Да, — коротко признала она.

Вздохнув, почесал затылок.

— Собираюсь, — не стал врать я.

— Когда?

— Пока не знаю. Не сейчас, слишком мелкий. Может, в пятнадцать или шестнадцать. Хочу открыть Ауру и взять максимум, который Ностой может дать. После… — пожал плечами, — меня тут ничего не держит.

Грубо, но правдиво. Я знал, что могу так сказать ей, и она правильно меня поймёт.

— А потом? В африды? — её тон казался ровным, но я не обманывался.

Африды… может, когда-то они и были неким аналогом честности и порядочности — некоей личной гвардией Истинного и его команды, но ныне… Все, кто останавливался у нас — как редкие путешественники, так и караваны — говорили одно: этим людям не стоит доверять. Газеты, время от времени попадающие в руки, утверждали то же самое, да и староста Дуфф, который вместе с некоторым числом деревенских изредка выбирался в ближайший к нам город Худрос — через Элканские горы (восточный горный перевал), — крайне нелестно отзывались об этой общественной прослойке.

Африды получили репутацию весьма неоднозначных личностей, которые легко могли как помочь, так и убить. Перекати-поле, пользующиеся свободой, полученной ещё при Истинном, они занимались, чем могли и хотели, являясь наёмниками, вольными торговцами, охотниками за головами или разбойниками. Некоторые путешествовали, изучая мир и выискивая место под солнцем, иные казались честными, но не брезговали ограбить какое купеческое судно или караван, встретившийся по пути.

Признавали африды только свою «семью». Термин, пришедший ещё со времён Грейхорна, которым обозначали команду. Хотя некоторые называли «семьёй» лишь самых близких друзей среди таковой. Ежели команда была большой, конечно же.

Тех, кто предавал команду не жаловали даже среди афридов, традиционно считающихся людьми крайне широких взглядов.

И… как ни странно, я и правда думал стать одним из них. Не потому, что желал мнимой свободы, не потому, что хотел побольше денег, не потому, что жаждал брать от жизни всё. О нет. Это просто инструмент. Наиболее удобный для достижения моих целей. Хочу же я немногого. Спасти сестру, отомстить гадам, убившим родителей, и стать сильнее. Развиваться, дойти до уровня, когда сверхспособности станут неотличимы от магии. Почему-то мне верилось, что всё дело лишь в способе подхода. Если люди сумели придумать, как с помощью Ауры ходить по небу, то почему нельзя придумать что-то ещё?

В общем, мои цели, с одной стороны, просты, с другой же — чудовищно сложны. И я отнюдь не про сестрёнку…

По мере их выполнения и убийства похитивших Дэлю грандов можно перебить остальную высшую знать Саркарна и, быть может, их кайзера. Не нравится он мне. Потому что допустил среди своих приближённых такое дерьмо, как откровенное похищение ребёнка. Что это, мать вашу, за херня?!

Скромные мечты скромного сироты, которому не реже — а то и чаще — раза в неделю снится, как стража грандов убивает его семью. Так себе зрелище. Никак не могу привыкнуть.

Ха-а… вот и что мне теперь ответить? «Да, тётя Ви, я хочу стать одним из отморозков, чей капитан запросто может напасть на какую деревеньку, если будет знать, что сумеет провернуть всё скрытно и избежать ответственности». Пф-ф, а некоторые и избегать не станут. Изредка приносимые голубиной почтой газеты пестрят упоминаниями афридов, за чью голову назначена серьёзная награда. И что-то народ не спешит выискивать их! Потому что люди эти, сплошь Прóклятые, обладающие чудовищными силами, либо из тех, кто раскрыл Ауру и овладел приёмами, способные пальцем пробивать стальные пятисантиметровые пластины. Как-то не хочется с такими сталкиваться.

— Точно не в стражу наместника, — нейтрально ответил я, но, ожидаемо, это не сработало.

— Загрейн, — строго сказала она.

— Ты слишком серьёзно относишься к этому, Вияльди. Может, и в африды. Они ведь разные есть, не только отбросы и пираты. В идеале мне бы самому корабль заполучить.

Без корабля надеяться на что-то не стоит. Конечно, Эндория не состоит сплошь из воды и островов, здесь имеются огромные континенты, например центральный, Верданс, с которого и берёт своё начало Саркарн, но я не хочу быть ограничен только и исключительно сушей!

— Корабль? — глаза знахарки на миг округлились, но она быстро кивнула чему-то своему. — Тогда тебе нужно обучаться совершенно другому.

— Ну да, навигация, всё такое, но что-то не вижу под рукой опытных моряков, — хмыкнул я, заканчивая с ягодой и надёжно упаковывая её.

Мошки продемонстрировали пробежавшего на самом краю их поля зрения барсука. Поначалу я было напрягся, посчитав, что за ним гонится какой-то хищник, но нет. Барсук просто решил размять лапы. Хах, может, он сам за кем-то гнался? Поди разбери!

— Тебе надо в прибрежные Худрос или Тирайду, — женщина махнула рукой, и мы продолжили путь. Вскоре доберёмся до края леса и окажемся в прерии. Что поделать, лесной массив и правда довольно узкий.

Худрос и Тирайда были наиболее крупными прибрежными поселениями на западной части нашего П-образного острова, которые к тому же достаточно удобно располагались. Вот только особой нужды плыть к ним у торговцев не было. Зачем? Напротив, через Чаячий залив, на восточной части, располагалась столица Миизара, Палид. Тоже прибрежная и куда более богатая. Вот куда все стремились доставлять свои товары. К нам же, на сухую, обожжённую солнцем западную сторону, заходил один из ста кораблей, зачастую желающий нажиться на стеснённом положении местных жителей.

Впрочем, часть горожан регулярно плавала на ту сторону Миизара, занимаясь перевозками товаров. Подробностей я не знал, но чувствовал, что те, кто начал подобную деятельность, не забывал про себя, оттого мог считаться крайне обеспеченным по местным меркам человеком. Хотя небось какая-то гильдия давно отжала столь прибыльный бизнес себе, выбив монополию.

— По-хорошему, матросом бы походить, — согласился я. — Но знаешь, Вияльди, я серьёзно думал об этом и пришёл к потрясающему выводу: уметь драться куда предпочтительнее, чем разбираться в корабельном деле. Последнему никогда не поздно научиться, а сейчас, покуда я мелкий, телу намного сподручнее освоить боевые навыки.

И это в самом деле так. Чего стоила лишь растяжка, которой Леви попрекал меня из раза в раз! Я уже однажды связки порвал — так старался, отчего тут же обратился стаей мошкары; благо, дело проходило, когда занимался один, — и всё тут же восстановил. Кроме получения лёгкой фобии, ибо больно было так, что, наверное, едва сознание не потерял.

Сука… а всё от привычки «принимать» повреждения на себя. Зато это работает! Отлично научился держать удар: чувствовал отдачу от каждой плюхи и, не знаю, как-то проще стал к этому относиться? Не припомню, чтобы в прошлой жизни ощущал приятное предвкушение перед ожидаемым «плотным спаррингом». А сейчас — милое дело!

Обычные синяки всегда оставлял. Если же дело доходило до сломанных зубов, носа, выбитых пальцев и прочего дерьма — исцелял частичной сменой формы. Пока вопросов никто не задавал.

— Удивительная разумность, — похвалила меня знахарка. — Кто ты такой, Загрейн?

— Ты ведь знаешь, Вияльди, я — Аномалия, — улыбнулся я.

Вскоре мы прошли лес и оказались в прерии. Здесь, на краю, устроили привал, перекусив и отдохнув. Опять же, отдых был нужен именно женщине. Я даже не поленился — сбегал к небольшому ручью за свежей водой. Вияльди, конечно, удивлялась, как я столь хорошо ориентируюсь на местности, но тут отговорился тем, что мы и правда весьма часто ходим по этому маршруту. Хотя в реальности подсобили именно мошки.

Полчаса спустя отправились по едва заметной тропинке на юг, через отдалённый перевал в сторону Мёртвых гор. Название неслучайное — местечко откровенно херовое. Слишком отвесные и опасные скалы, частые оползни и обвалы. Полное отсутствие растительности. За исключением, конечно же, пещер. Но их ещё знать надо…

В общем, Мёртвыми горами практически не ходили даже дикие звери. Разве что свернуть немного восточнее, тогда можно было пройти горы насквозь и дня через три выйти к Прантоху. Это наиболее южная прибрежная деревушка, не имеющая даже своего порта. Так, маленький причал для рыбацких лодок. Жило там плюс-минус столько же, сколько в Ностое, человек сто пятьдесят, край — двести.

Больше, как я подозревал, физически невозможно. Местность не позволяла: еды не хватит.

Забавно… в этом мире люди могли практически всё: уничтожать горы и острова, обращать огнём целые континенты и даже летать по воздуху, но не могли созидать.

Очередное подтверждение, что мы не боги.

До конца дня останавливались ещё дважды, по итогу всё-таки успели добраться до подножия гор до наступления темноты. Никакой опасной живности ожидаемо не встретили, я за этим следил. Была даже возможность поймать зайца, но такие навыки — с учётом того, что я не владел Аурой Наблюдения, — демонстрировать не хотелось.

Зато набили разным полезным и не очень целый мешок. Долго не желал отдавать его Вияльди, но она всё-таки забрала поклажу. На все претензии отвечала, что с медицинской точки зрения ей, знахарке, куда лучше знать особенности женского организма и тем более своего собственного здоровья. Это у нас вылилось в довольно долгий диспут, благо без всяких обид, как можно было бы подумать. Наверное, уже привыкли друг к другу за прошедшие пару лет.

Палатку с собой не взяли, лишь две потёртые циновки. Нужды в остальном не было, всё-таки путь должен был пройти быстро, земля была тёплой, прокалённой солнцем, а до сезона дождей ещё далеко. Ночи, конечно, могли быть прохладными, но ни я, ни Вияльди не жаловались, ибо спали мы практически вплотную.

Поворчать об отсутствии одеяла мне, впрочем, это не помешало. Проблема была в том, что не хотелось излишне нагружать себя поклажей. И так пришлось взять запас еды и воды на три дня.

Прижимаясь к мягкому боку женщины — симпатичной и молодой, к слову, — я быстро уснул, перестав контролировать свои создания. Пожелал только, чтобы немедленно разбудили меня, если появится опасность. Интуитивно я знал, что этого хватит и сверхсилы не подведут.

Сны этой ночью были несколько… необычными. Давно я уже не видел во сне голых баб, которые тёрлись бы о меня своими телами. Проснулся с ощущением лёгкого «дискомфорта» в штанах. М-да… взрослеем, товарищ Загрейн? Или это влияние женского тела, которое прижималось ко мне столь же плотно, как и я к нему?

Ночь и правда оказалась прохладной…

Не желая неловкости, аккуратно вылез из объятий Вияльди и направился по малой нужде, заодно проверяя мошек. Никакой опасности вокруг, всё стабильно и приятно.

Эрекция быстро пропала и вроде более не появлялась. Однако же… показатель. Она появлялась у меня и раньше, но скорее тут играли роль гормоны взрослеющего организма. А сейчас я ощущал чёткое желание. М-м… вскоре, как я и предполагал, буду провожать местных девчонок, из тех, кто постарше, совершенно иным взглядом.

Ха! Я ведь завязал с подсматриванием за женщинами в деревне! Просто в какой-то момент понял, что меня это… душит. То есть возбуждение приходило, но отклик в сторону члена шёл довольно слабый, отчего я путался. Потом сообразил: увиденное будоражило сознание взрослого мужика, а тело ещё не готово. И решил прекратить, дабы что-нибудь в самом себе не сломать. Больше года старался игнорировать любые эротические сцены, которые, сука, в Ностое, казалось, попадались сплошь и рядом! Летел мой рой сугубо по своим, совершенно иным, очень важным делам, а тут — бац! — девка голая с чердака выглядывает. Или в баньке парится. Или на мужике скачет. Или… стоп. Фух. Короче, сдерживаться было сложно, но я старался.

И вот настал момент, когда всё заработало самым естественным образом!

Вроде и хорошо, а вроде и не очень. Не хотелось, если честно, уделять внимание ещё и этому аспекту своей нелёгкой жизни. Это ведь что значит? Наступил переходный возраст, всплеск гормонов, спонтанные желания, повышенная агрессивность и прочее-прочее. Ещё и прыщи на морде вылезут. Интересно, мошки от них помогут? Всё-таки «травма тела» в каком-то роде.

Задумчиво хмыкнул. От простуды моя сверхсила спасала точно. С учётом же того, что обращение в рой насекомых позволяло «стряхивать» с себя грязь, включая даже запах, пот, кровь и разную другую ерунду (я мог не умываться и не чистить зубы, обращение в рой «отскабливало» до идеала), означает ли это, что подобным образом я устранял у себя всевозможные вирусы?

Но как оно, мать его, работает?! Почему игнорируется, например, еда? Из желудка не вываливалась непереваренная пища! А ещё вместе с моим телом в насекомых обращалась одежда! Как?.. Как это вообще происходит?!

Единственное, что приходило в голову, — сила была частью меня и откликалась на невысказанные желания и некие «подсознательные просьбы», как те, которые я применял в нашем путешествии. Например, пожелание «дать мне знать», если мошки столкнутся с опасностью. Я ведь не объяснял, что именно считать опасностью! Но был в полной уверенности, что всё сработает как надо. Потому что всё и так сработало бы как надо. Следовательно, сверхсила действовала, контактируя с моим подсознанием. Типа… я ведь не приказываю своей руке подняться вверх, а ноге — сделать шаг? Так и тут! Я просто обращался в мошек самым идеальным из возможных образов. И аналогично я «уговорил» сверхсилы не обращаться в рой при получении урона.

«Уговорил» — какое дурацкое слово… В данном контексте, само собой. Нет, никаких уговоров, это подсознательные желания, которые я закрепил в себе тренировками. Не зря занимался мазохизмом, лупцуя самого себя.

Размышляя на подобные темы, позавтракал с зевающей Вияльди — поднялись мы рано даже по деревенским меркам, — да направились в горы.

По дороге женщина жаловалась на жёсткую землю, но хватило лишь пары-тройки вопросов на тему «чего ты ожидала?» и «про своё положение вспомни!», как тут же сменила пластинку, переключившись уже на меня.

— А какие тебе девочки нравятся, Загрейн? — Ехидство можно было черпать через край! Я даже испугался было, что она видела мой стояк или ощущала его во сне. Но тогда ведь сказала бы, верно?

— Умные, Вияльди, — в таком же тоне ответил я. — Ум, несомненно, первое условие для счастья.

— Так и что? Приметил себе кого-то? — не хотела отступать она.

— Желаешь услышать список? — приподнял я бровь. — С какой целью? Выступить свахой?

— Почему бы и нет? Ты бы знал, как я умею своевременно вставить слово!

— Что-то ранее не замечал.

— В твоём возрасте это нормально.

— Да, наверное, так и есть, — согласился я столь резко, что знахарка опешила и несколько секунд не знала, как ответить.

На том и стои́м, Вияльди, на том и стои́м…

За болтовнёй и шутливыми перебранками мы начали подниматься на плато. Ничего, как говорится, не предвещало беды…

— Стой, — серьёзно произнёс я, резко остановился и схватил знахарку за руку. — Возвращаемся. Немедленно. Но тихо.

— Что случилось? — нахмурилась она, послушно отступая. Этим Вияльди мне нравилась. Умела оценить обстановку.

— Горный лев, — ответил я. — Спустился с кряжа, чтобы сожрать сорвавшуюся козу, но она уже подгнила и не очень ему нравится. Уверен, зверь предпочтёт что-то более свежее и достойное.

— Они здесь не водятся… — прошептала женщина. — Это же Мёртвые горы. Львы обитают гораздо дальше, в Элканских…

— Видать, засуха бьёт не только по Ностою, — я тоже снизил громкость, хоть и понимал, что это не особо поможет. — Судя по всему, какие-то козы мигрировали, пытаясь найти новое пастбище. Львы направились следом, — я оглянулся. — Уходим.

И мы повернули. Я продолжал наблюдать за трапезой хищника, но, не услышав нас, он так и не прервался. А потом и вовсе уснул рядом с полуобглоданной тушей, словно большая кошка.

Заговорила Вияльди, лишь когда мы вернулись к месту нашей ночёвки.

— Загрейн, я верю тебе полностью, можешь не сомневаться, — начала она, чем с ходу вызвала скепсис. Невольно поджав губы, я продолжал слушать. — Ты не станешь шутить такими вещами, да и вообще шутишь не так чтобы часто.

— Но? — не выдержал я, когда женщина замолчала.

— А сам как думаешь? — прищурилась она. — Откуда ты узнал про льва? Пробудил Ауру Наблюдения?

В последнее знахарка не верила, я знал это, и она знала это. Потому что глупо подобное скрывать. Я не выиграл бы этим ровным счётом ничего. Однако же… Вияльди решила дать мне способ «уйти». Отмазаться, чтобы не отвечать на её вопрос.

Тц… ненавижу подобное.

Вздохнув, я поднял ладонь, куда уселась мошка.

— Всё просто, Вияльди. Я — Прóклятый.

* * *

— Хороший вопрос, чертовски хороший вопрос, почему я сам об этом не подумал? — почесав затылок, я прикрыл глаза, сосредоточившись на своих созданиях.

— Ну? — требовательно спросила Вияльди, сидя предо мной.

— Не нукай, — покрутил я рукой, не открывая глаз. — Это тебе что, мгновенное исполнение? Я уже начал.

Мы сидели у неё дома. Вообще у Вияльди с Леви теперь было два дома, но в основном каждый предпочитал проводить время у себя, периодически «навещая» друг друга по вечерам и оставаясь на ночь то тут, то там. Причина проста: рабочая зона. У каждого она была своя. Вияльди нужно было сушить травы и заниматься алхимией, а Леви — выделывать кожу.

С момента моего признания прошло три недели. И, надо сказать, знахарка удивила меня, восприняв случившееся куда легче и проще, чем я мог ожидать. Более того, она ещё и решила мне помочь! Вот именно последним мы сейчас и занимались.

Я проверял, какое расстояние может пролететь одиночная мошка. Может ли она устать или моя энергия решает абсолютно все вопросы? Мы уже провели замеры максимальной скорости (ориентировочно — пять километров в час) и расстояния, на которое они могут от меня отделиться (на любое — или я просто не нашёл лимита), так что проверки шли дальше, ведь список был длинным…

Вияльди принялась за свою работу, периодически на меня ворча. Я же продолжал заниматься своей. Почти час удерживал полёт мошки, пока, наконец, не плюнул. Фигурально, конечно же.

— То же самое, что и с жарой, — пояснил я. — У насекомого, судя по всему, есть некий собственный лимит сил или энергии, который они используют в первую очередь. Потом начинают тянуть из меня.

— Тогда надо определиться с тем, какой именно это лимит, — разумно заявила женщина. — Странно, что ты сам всё это не изучил, за такое-то время!

— Сам удивляюсь, — согласился я с ней. — Но куда больше удивляет твоё к этому отношение. Наршгал…

— Идёт лесом, — отмахнулась она. — Я ведь не дура с промытыми мозгами. Алхимия заставляет куда шире смотреть на мир. Можно молиться, а можно изготовить эликсир, который исцелит все раны. Вот тут-то алхимики и начинают игру в бога. Чего уж, я слышала, что некоторые столь продвинулись в своём мастерстве, что сумели создать зелья молодости. Так называемый Философский Камень…

Ой, да идите вы в жопу со своим «Гарри Поттером»!

— …поэтому, — продолжала Вияльди, — твои уникальные возможности не пугают меня. Да и «Прóклятый» — всего лишь ваше общепринятое обозначение, которое, кстати, далеко не всеми принимается. Так что не обращай внимания. Религия далеко не всегда должна играть значимую роль в обществе.

— Слова разумного человека! — довольно кивнул я.

— Кстати, — переключилась она, — ты можешь расширить запас энергии, которым обладает каждая твоя мошка? И одинаковый ли он у всех? Будет ли развиваться от тренировок или един у всего роя? Усиливаются ли насекомые сами по себе или только по твоему запросу? Стóит ли…

— Стой-стой, прошу! — уткнулся я лицом в столешницу. — Слишком много вопросов, на которые у меня нет ответов.

— Именно поэтому я их и задаю, — серьёзно погрозила мне знахарка пальцем. — Ох, нахваливала его, нахваливала, а на деле — совершенно обычный мальчишка, совсем без мозгов. Получил «игрушку» — и за несколько лет только и научился, что играть ей.

— Поспорил бы, да не стану, — проворчал я. — Просто… у тебя своеобразный взгляд на мир. Взгляд учёного. А я… ну-у… немного иначе ко всему отношусь. Теперь понимаю, что был не прав.

— Ещё бы, — хмыкнула она, закончив распределять высушенную траву. — Подай миску и колотушку.

Протянув нужное, я закрыл глаза и «отпустил» мошку в свободное плаванье. Можно было бы её уничтожить — этот трюк я разработал недавно, тоже при помощи Вияльди, но я решил дать насекомому «развеяться», а именно — пожрать. Если сумеет. А нет — так само станет кормом кого-то более сильного или вернётся обратно, ко мне.

Потому что уничтожить — это самое простое, но одновременно малоперспективное. Конечно, в таком случае я перестану тратить свою энергию, поддерживая мошку, но если она отдохнёт, то восстановит собственный лимит сил, вновь становясь полностью автономной. Зато потенциальная польза…

Как мы с Вияльди уже выяснили, питаться эти создания могут почти чем угодно: растения, деревья, другие насекомые, любая органика, включая отходы, гниль, перегной и прочую мерзость. Боже, как я благодарен, что могу отключать «чувство вкуса» от съеденной мошками пищи!

В общем, мы проверили многое, и почти всё мой рой мог переработать. Даже чернила, бумагу и землю с песком. Правда, чем пища экзотичнее, тем больше мне приходится тратить энергии, дабы насекомые не сдыхали в процессе подобного питания. Получается что? Мошки могли, грубо говоря, пожрать песка, но тогда на его «переработку» приходилось тратить энергию — вначале из их лимита, а потом и моего, а могли поесть нормальной пищи, таким образом насыщая меня и предоставляя новый приток энергии вместо трат. Новую энергию я мог потратить на создание новых насекомых или их улучшение.

Вопрос «на хера мне жрать песок» не стоял. Я мог, и это главное. Вдруг понадобится? Ну, в теории. Когда-нибудь. Мало ли? А вот с обычной едой открывались перспективы. В теории я мог сражаться своим роем с сильным врагом, одновременно восстанавливая силы другим, маленьким роем, который усиленно жрал бы в это время.

Ха-ха, новый трюк в возможном бою, способный выцарапать победу!

Ещё, по наводке Вияльди, я проверил влияние на мошек жары (при повышении температуры до запредельных значений они начинали поглощать мою энергию для выживания), влаги (тут проще, так как дышать, оказывается, им не нужно, но плавать практически не умели), хотели и холода, но на Миизаре с ним проблемы. Хотя почти уверен, что там будет то же самое, что и с жарой.

Наверное, я сумею постепенно закрыть слабости своих созданий, проводя их адаптацию ко всему чему можно, однако ключевое здесь — постепенно. Точно так же, как с выращиванием третьей пары лапок и мощными жвалами.

— Что же, закрыт ещё один вопрос, на который нашёлся ответ, — проговорил я. — Что там у нас далее по списку? Размножение естественным путём и способы призыва?

— Добавь к ним то, что я только что сказала, — дополнила Вияльди. — Про лимиты энергии.

— Угу, — вздохнул я. — Но этим заниматься буду уже позже. И так кучу времени на сегодняшние эксперименты убил. Надо ещё потренироваться и на мельницу вернуться. Дядя, как ты знаешь, снова нажрался. Уверен, он уже спит в помолочном зале, как и всегда. Хорошо ещё, если не облевал муку.

— Наршгал всемогущий, твои слова вынуждают меня никогда не брать вашу муку.

— Спокойствие, солидная часть уже выходит из-под моей руки, — улыбнулся я. — А остальное отдаём в качестве налога.

— С этим поаккуратнее, — схватила она меня за плечо и серьёзно взглянула в глаза. — Если сборщики налогов заподозрят, что вы даёте им порченую продукцию…

— Какая ещё порченая! — возмутился я. — Может, чуточку… э-э… специфичная, но ни в коем случае не порченая.

— Смотри, Загрейн, — погрозила женщина. — Власти отлично умеют работать с пользователями Запретного Плода. И у них хватает Хриосы, чтобы нацепить ошейник на тех, кто смеет противиться их воле.

— Бросать вызов власти я не собираюсь, — усмехнулся я. — Во всяком случае, в ближайшее время.

— Молодо-зелено, — буркнула Вияльди. — С твоими силами — прямая дорога в армию. Не миизарскую, само собой, а в Саркарне. Прóклятые там ценятся. Тем более такой силы. Конечно, я не эксперт, но кое-что знаю. Твои силы имеют высший потенциал, Загрейн. Высший! То есть перспективы Дракона.

— Откуда такие познания, Вияльди? — нахмурился я.

— Я не всегда была алхимиком, — хмыкнула женщина. — Но об этом поговорим в другой раз. Просто запомни, что я скажу: даже самый обычный Прóклятый, умеющий, не знаю, превращать руки в мечи, когда проходит учебку, получает звание офицера. У тебя же мало того, что особо уникальная сверхсила, так ещё и, не побоюсь этого слова, гениальные мозги. Уверена, уже через пару лет станешь лейтенантом, а то и выше. Получишь взвод, встанешь в Легион… Карьерная лестница будет крутой и очень быстрой. Это значит что? — посмотрела она на меня. — Деньги и уважение. И это только начало.

— Если не сдохну.

— С твоими силами сдохнуть будет трудно. Особенно если сработает моя идейка…

— Должна, — потёр я резко вспотевшие ладони. — Я бы…

— Нет, Загрейн, вначале всё проверим, — обожгла она меня строгим взглядом. — Ты обещал, что не будешь пытаться, пока мы не убедимся в возможном успехе.

— Понимаю, — выдохнул я, ощущая, как перспективы буквально требуют реализации.

Речь шла о… телепортации. Аха-ха-ха! Да, вот так круто! Каким образом? При помощи насекомых, конечно же. Планировалось, что я создам рой, который направлю в отдалённый участок леса, после чего сам распадусь на насекомых в своём доме, по сути, организовав ВТОРОЙ рой и… восстановлю своё тело уже не здесь, а там — в лесу, куда улетел первый.

В теории это ничем не противоречило всем моим ранее опробованным приёмам, а потенциал… боже, он запределен!

Телепортация! М-м… даже звучит вкусно. Я просто обязан освоить этот приём!

В теории всё возможно. Я помню, как не мог собраться в человеческое тело, потратив много мошек, отчего вынужден был сидеть на чердаке, в своей комнате, в виде мухи, ожидая, пока не накоплю энергию. На накопленное создавал новых насекомых, постепенно увеличивая рой, пока их массы не хватило на воссоздание тела.

Но я ведь мог переносить сознание из одной мошки в другую! Я умел это изначально, как самый простой трюк. Следовательно, в теории я мог перенести сознание в другое насекомое, потом собрать вокруг побольше остальных и… соединиться воедино. В человеческое тело!

Но Вияльди требовала, чтобы изначально я проверил прочие теории, убедившись в безопасности подобного трюка. Я не спорил. Знахарка очень помогла своими советами и разумным подходом. Более того, мне казалось, что за недолгое время нашего сотрудничества я узнал о себе едва ли не больше, чем за предыдущие годы!

Закончив с очередной серией опытов, ещё пару часов помогал женщине в работе (развесить травы по дому — на сушку, истолочь в порошок уже сухие, какие-то нарезать, иные — залить водой, и прочее-прочее), а потом, когда начало темнеть, мы разошлись: она направилась к Леви, я — домой.

— Где шлялся? — холодно бросила мне Энни. — Еды на тебя нет.

Последние месяцы отношения в нашей чудесной семье окончательно испортились. Наверное, виной тому моя отчуждённость и нежелание подставляться под оплеухи Садрича. Иной раз я и вовсе отвечал ему, пользуясь тем, что мужик не был в состоянии адекватно реагировать.

Здесь подобное считалось неким негласным табу. Глава семьи имел право делать всё, что считал нужным. Но я не был согласен, заодно сумел повлиять на ещё мелких Ребиса с Себбом, заразив своим примером и парой разговоров на эту тему. Теперь и они не спешили принимать тумаки отца, стараясь этого избегать. А вот Энни… она — другое дело.

— Ты знаешь где, — не менее холодно ответил я. — Может, дяде лекарства перестали быть нужны? Ты намекни, что хочешь быстрее его в могилу свести, так я сразу перестану помогать знахарке.

Попытка отвесить мне пощёчину провалилась. Я отскочил.

— Неблагодарный выродок! — взвизгнула Энни. Заходящее солнце продемонстрировало новые синяки на её лице. — Мы тебя с улицы подобрали! Твои жалкие родители!..

— Вот только попробуй! — рявкнул я, перебивая женщину. — Давай, рискни сказать это — и я за себя не отвечаю!

Смелые слова от такого мальца, но обучение Боевым Искусствам сделали меня достаточно сильным, а отличная «кормёжка» при помощи насекомых — выше своего роста. Ещё и взрослое серьёзное поведение, к которому за время моего проживания в деревне привыкли, наверное, все. Подобное добавляло возраста.

Со второго этажа выглянули Ребис и Себб. Никто из них не стремился защищать ни меня, ни мать. От последней им тоже прилетало. Я же… ну-у… мы стали меньше общаться. Куда больше времени я тратил на «более важные дела». Может, и сглупил, но в голове постоянно крутились мысли: «Здесь я временно». Угу, стоит только пробудить Ауру и ещё немного подрасти, как всё — свалю, только пятки сверкать будут.

Ждите меня, бескрайнее море, афридский корабль, изучение более прикладных и полезных наук, новые люди, города, страны… Сила. Вот что я возьму в этом путешествии. А потом, рано или поздно, окажусь на центральном континенте — Вердансе, где располагается столица Саркарна — Карматор, и где, по идее, проживают имперские гранды… и, может быть, всё ещё живая сестра.

Возможно, мои планы подсознательно считывались окружающими, но я не верил в подобное. Причина наверняка на поверхности, и крылась она в том, что я отдалился от других. Разумеется, оставалась работа по дому и на мельнице, общие тренировки с Отье, уроки Милегера… Но и всё.

Ныне, не считая обязательной работы, я куда чаще появлялся в доме Эландов ближе к ночи. И то не всегда.

Кста-а-ати, а где наш «глава семейства»? Садрич, казалось, отсутствовал, но, судя по обстановке всеобщей нервозности, лежит в спальне, пьяный в щи.

На мою отповедь Энни промолчала. Ранее красивая, за последнее время она ощутимо сдала. Отступив на шаг назад, женщина развернулась и покинула дом.

— Мам! — крикнул Себб, наблюдающий с лестницы. — Мам!

— Тихо, — шепнул ему Реб. — Загрейн, поднимайся.

«Стряхнув» десяток мошек, которые незаметно разлетелись по кухне и помещениям — часть направилась за Энни, ибо мало ли? — я пошёл к братьям.

— Всё плохо? — негромко спросил я.

Себб, который ныне нормально общался лишь со мной и Ребисом, пожал плечами. Вид у него был весьма унылым. Старший вздохнул.

— Отец напился, — пробурчал он то, что и так было очевидно. — Работа встала. Тебя не было, пришлось нам и матери самим лезть…

— Зачем? — с толикой возмущения спросил я. — Я бы поработал ночью, как уже не раз делал!

— Кончай, а? — раздражённый парень толкнул меня в плечо. — Какого хера ты всегда сам лезешь? Мы тоже можем!

Потому что я могу избавиться от всех проблем, связанных с мукой в лёгких, а вы нет!

Говорить это, я, конечно же, не стал. И не только потому, что это весьма серьёзный секрет. Я дал Вияльди обещание, что не буду легкомысленно относиться к своей тайне.

«Это со мной тебе повезло, — сказала она тогда. — А кто-то другой может… не понять. Мягко говоря, не понять».

И знахарка была абсолютно права. В Ностое очень сильна позиция религии, и местный божественный заправила Наршгал изволил не одобрять таких, как я.

Ублюдок; надеюсь, боги Саркарна как следует поимели твой зад!

— Ладно, — нехотя согласился я. — Если изредка, то, пожалуй, ничего не будет.

— Вот именно, — важно проговорил Ребис. — А ты что? Опять к Вияльди ходил?

— Травы сушили, сортировали, готовили, — чуть наклонил я голову. — Много возни.

— Везде много, — шмыгнул Себб. — Заг, что будет с папой? И мамой?

Ещё один показатель моей взрослости — принятие моего главенства от остальных в серьёзных ситуациях. Себб мог пытаться провоцировать меня, а ранее и вовсе пробовал пакостить, пусть и по мелочи. Ревновал к Ребу, родителям и друзьям. Завидовал. Но то раньше. Сейчас он начал тянуться, как к старшему, и просить совета.

Можно было отыграться на нём. Подставить, унизить, отвечать куда более колко и остро, применяя свой разум взрослого человека. Но… именно последнее — разум взрослого — и уберегло малолетнего кретина от моей мести. Да и не считал я Себба тем, кто её достоин.

Вместо этого ответил ему вдумчивым поведением и, наверное, мудростью, которая мало кому была доступна. Даже в моём прошлом мире, что говорить об этом?

И оно сыграло свою роль. Пара лет — и я стал негласным лидером нашей дворовой команды. Голосом разума и авторитета, кого не стеснялись спрашивать или делиться своими мыслями. Я рассказывал о многих вещах, помогал в какой-то ерунде и прочих делах.

Чего уж, доходило до смешного. Вета, когда у неё начались месячные, прибежала спрашивать о них не к матери, отцу или брату, а ко мне! Я тогда отвёл её к Вияльди, по пути объяснив, что это нормальное явление, ну и несколько основных моментов, о которых, как мужик, который дожил до пенсии в своём прошлом мире, просто не мог не знать.

Вот и сейчас я абсолютно не удивился, когда столь серьёзный вопрос Себб задал не Ребису, а мне. И даже готов закрыть глаза на дурацкое сокращение имени.

— Ничего хорошего, — уселся я прямо на покатую ступеньку. Надо бы заменить, но… кому?

— Эй, не неси чушь! — возмутился Ребис.

В комнате снизу кто-то отчётливо ударил кулаком по стене и пьяно заорал. Слов не разобрать, лишь отдельные звуки, но смысл был очевиден: недовольство шумом.

— Идём в комнату, — шепнул я, не желая бессмысленных разборок.

Комната братьев была немного шире моей, всё-таки дом достаточно большой. Однако отличали её запущенность и грязь. Энни уже с полгода не слишком активно следила за порядком, куда больше времени уделяя себе и Садричу. А ребята… одиннадцать и девять лет! Они и так весьма самостоятельны для своего возраста. Это, кстати, логично… растут ведь в таких условиях, что быть «сыночкой-корзиночкой» крайне сложно, а вот ответственность и работа ложится на плечи весьма рано.

Кхм, в общем, свою чердачную комнату я чищу и убираю сам, строго раз в неделю. К тому же активно помогаю мошками — «живность» внутри дома сдаёт позиции и скоро окончательно будет побеждена! — у них же, если не убирается Энни, не убирается никто.

— Взрослые, Себб, — усевшись на кровать, серьёзно посмотрел я на мелкого, — это такие же дети, только больши́е. Думаешь, они получили откровение свыше, как только перешли рубеж в двенадцать, шестнадцать или двадцать лет? Нет.

— О чём ты? — вперёд выступил хмурый Реб.

— О том, что взрослые зачастую сами не знают, что делать. И ваши родители… запутались. Дядя не может прекратить работать, потому что иначе придётся голодать или как минимум жёстко затянуть пояса. Он мельник, понимаете? — оглядел я детей. — Это почётно. Чуть хуже кузнеца и старосты, но выше охотника или даже лекаря. И уходить с этой работы он не желает. Но кому тогда её выполнять? Нам? Чтобы точно так же, спустя пять-десять лет, кашлять и умирать? Дядя не может этого допустить, поэтому стискивает зубы и продолжает.

На самом деле я не был уверен, что организм кого-то другого среагирует так же, как у Садрича. Может, протянет дольше? Всё-таки каждый человек уникален и индивидуален. Да и сам мельник может продолжать работать отнюдь не из-за любви к близким.

Однако это всё частности и усложнения. Братья Эланды не хотят слушать такое, они хотят простоты, того, что даст им понимание. Хоть какое-то. И я, единственный по-настоящему взрослый, должен им его предоставить.

— Отцу становится хуже, — Ребис, как более старший, уловил мою мысль. — Поэтому пьёт.

— Ага, — протянул я. — И бьёт тётю. И вас, если попадётесь под руку. Просто потому, что когда пьяный, то уже не контролирует себя.

— Но если от выпивки он чувствует облегчение…

— Не чувствует, Реб. Это самообман. Вияльди мне всё рассказала, — а вот здесь я соврал. Никто мне ничего не рассказывал, сам всё понимал. — Тут… надо бы взять передышку. Какое-то время отдохнуть, перестать глотать пыль, заняться иными делами. Мука́ — это не песок, она менее… вредная, — подбирал я аналоги. — Но дядя ведь не может взять и бросить своё дело.

Мысленно я посетовал, что наверняка виновата ещё и предрасположенность вместе с несовершенным устройством сего механизма. Ну не должна столь сильно «пылить» обычная мельница! Однако рассказывать это бессмысленно. Откуда я знаю, как ДОЛЖНА работать мельница, если, по сути, других и не видел? Ха-а… а я видел. И слышал. Так что знаю.

По-хорошему, с ней надо работать лишь мне, но и тут возникает проблема. Я не мог позволить себе тратить так много времени. Мне надо учиться! Осваивать Боевые Искусства, Ауру, тренировать сверхсилы Запретного Плода. Изучать алхимию, в конце-то концов! Я собираюсь сваливать отсюда, а значит, не могу годами торчать на клятой мельнице и херачить зерно!

И почему от этой мысли становится немного… не по себе? Как будто бы говорю себе: «Это не моя проблема». Вот только проблема, в каком-то роде, именно моя!

— И что нам делать? — спросил старший.

— Кто бы знал? — закинул я ногу на ногу и ощутил острое желание закурить. Может, и закурил бы, если бы сигарета была. Всё-таки обращение в насекомых явно убрало бы проблему лёгких. Но… к счастью, табака у меня не имелось. И я был этому рад. Не хочу плодить зависимости, мне их в прошлом мире хватало. Сейчас же… в новой жизни надо тянуться к лучшему, а не возвращаться к старым порокам. — Попробую сходить к старосте Дуффу. Может, и получится что-то решить…

— Я с тобой! — вскинулся «брат».

— Нет, Реб, — выставил я руку ладонью вперёд. — Не стоит. Завтра я загляну к нему, ближе к вечеру или по возможности.

— Ты снова уйдёшь? — в голосе Себба звучали грусть и даже мольба.

Чёрт, мне даже жалко их бросать!

— Эй, выше нос, — заставил я себя улыбнуться. — Скоро у тебя тоже начнутся занятия по боёвке, лучше повтори всё, что показывал брат.

— Не хочу повторять, — утёр он глаза тыльной стороной руки. — Лучше папе помогу. И маме. Им станет лучше, и тогда всё будет по-старому.

Немного помолчав, я хлопнул его рукой по плечу, потом поднялся на ноги и направился к себе. Надо поспать. Завтра ожидается непростой день.

Ночь не прошла впустую, ведь начав дополнительно изучать собственные сверхсилы, я решил, что необходимо усилить тренировки Запретного Плода, и потому еженощно тратил определённое количество времени на взаимодействие с роем.

Для этого обращался в стаю и вылетал из комнаты. Сегодня не стало исключением.

Путь вёл в лес, где я давно приметил места, посещаемые разной хищной живностью. Особо опасные мне пока были не по плечу, но некоторые… почему нет?

Однако пришлось прерваться. Точнее — мною была обнаружена новая, более подходящая и интересная цель.

Муравьи-кочевники. Это особый вид муравьёв, предпочитающих не создавать муравейник, а путешествовать всей колонией, уничтожая любую живность, встреченную по пути. И такие, к счастью или сожалению, водились в нашем лесу.

Весьма агрессивные твари, нападающие даже на крупных животных и человека, что говорить о других насекомых?

Что же, пора начать бой! Наша схватка будет легендарной!

Мысленно посмеявшись над тем, как в далёком будущем — у меня будет будущее, сто процентов! — стану рассказывать о том, как начинался мой путь. Может, уже своим детям, может — ученикам или последователям, сие не важно.

«Всемогущий сенсей, который щелчком пальцев уничтожает острова, начинал с того, что бил палкой муравьёв?» — представил я писклявый детский голос.

«Нет, баран! С того, что бросался на них в бой всеми имеющимися силами!»

Мошки, словно полноценная авиация, начали налёт с неба. Ночь, темнота, слабый свет луны и звёзд. Благо, местная природа не знала загрязнений, а потому дымного смога, закрывающего небо, не имелось. Этого, в общем-то, хватало, чтобы я мог видеть и осознавать происходящее.

На каждого муравья, размер которых мог доходить до сантиметра — видимо, «солдаты», я отправлял по три-четыре мошки. Мои создания пока не превышали пяти миллиметров, однако я брал числом, слаженностью и мозгами. Точнее, хотел брать мозгами, но, кажется, нападение прошло на редкость бездарно и «в лоб».

К счастью, кое-какие челюсти у моих насекомых уже имелись, так что было чем кусать и наносить какой-никакой урон врагу. Сам же старался максимально распараллелить сознание, управляя не одной-единственной мухой, а хотя бы десятком.

Получалось хреново. Я кое-как умел, находясь в человеческом облике, одновременно заниматься делами и смотреть чужими мушиными глазами, однако полноценно контролировать каждое своё создание не было никаких возможностей. Выходит, почти весь рой действовал автономно.

«Вот тут и правда не помешала бы статистика! — невовремя посетила меня новая мысль. — Есть ли у моих насекомых процесс самообучения? Всё-таки уже долгое время веду «войну» с разной пакостью, обитающей в доме. Могло ли это повлиять на тактику и стратегию боя?»

Ответа, конечно, не имелось. Нужно собирать статистику и наблюдать сугубо самому.

Но не сейчас, ибо безвольным наблюдателем мне быть не хотелось! Я полноценно управлял всем полем боя!

Несколько мух кружили в воздухе, давая мне обзор на всю картину происходящего, поэтому я мог направлять потоки насекомых, переключая их с одного края на другой. Ощущал себя эдаким полководцем, который стоит на вершине холма и координирует бой. Ну или игроком в тот же «Варкрафт», выделяя мышкой отряды и приказывая им крушить врага.

Участвовать в бою от первого лица, признаться, было немного боязно. Муравьи… жуткие. Нет, сами по себе они не вызывали у меня никакого страха, но когда я действовал изнутри мошки, которая была в два раза меньше размером… О, эти твари казались огромными и смертельно опасными!

Нет уж, куда приятнее сражаться, наблюдая за процессом издали.

Главное — не забывать, что на кону моё тело… А про это и впрямь было легко забыть. В виде роя я не ощущал боли, просто будто управлял отдельными, никак не связанными со мной созданиями. Разумеется, на крайний случай у меня имелись резервные насекомые, которых я всегда оставлял в безопасном месте, в своей комнате. Уверен: даже если сейчас по глупости сдохну всеми своими мухами, то сумею восстановиться из остатка.

Умирать, впрочем, я не желал.

Маленькая полянка, поросшая травой, стала кровавым полем боя. Повсюду валялись искалеченные тушки мух и муравьёв. Челюсти мошек всё ещё были слишком слабы, но их хватало, чтобы откусывать врагам лапки, на что я и делал упор. Муравьи же не заморачивались подобным, разрывая мои создания на части. Особенно этим грешили муравьи-солдаты. Каждый из них представлялся мне натуральной машиной смерти.

В дополнение ко всему, каждый муравей был очень быстрым и ловким. Мне не хватало реакции!

Но раз не хватало, то это отличный способ для тренировки. Надо успевать. Надо быть ещё быстрее!

И я старался, однако неизбежно огребал. Половина роя улетела в безвозвратные потери, не прошло и пяти минут. На этом моменте я стратегически отступил, оставляя муравьям множество нового корма. Что же, это моя вам компенсация за отличную драку.

А теперь пора домой. Как обычно, полночи просрал, а кто спать за меня будет?..

Мысленно ворча, я направился обратно.

Жизнь мало-помалу снова входила в привычную колею. Я усилил режим тренировок, стараясь распланировать день таким образом, чтобы каждая минута была потрачена на дело. Во-первых, ощущал, что это приносит результат, а во-вторых — хотел меньше времени проводить «дома». До крайностей, конечно, не доходил, но иногда казалось, что перегибаю и превращаюсь в какого-то робота. Тогда устраивал выходной, собирая нашу компанию.

Так сложилось, что все ребята начали входить во взрослую жизнь. Смешно! На одиннадцатом-то году! Уверен, современные люди из моего прошлого мира поразились бы такому. «Как же так, ко-ко-ко, дитятко должно играть и радоваться жизни, ко-ко-ко, нельзя забирать детство!» А кто, сука, работать будет? Здесь в четырнадцать уже браки вовсю заключали, в шестнадцать многие САМИ по двое-трое детей имели!

Не все и не всегда, конечно. Но семнадцать-восемнадцать считались крайним сроком. К этому моменту КАЖДЫЙ уже обязан был иметь семью. За этим следил староста, и это был один из важных аспектов существования деревни. Потому что если оставить подобное на самотёк, то имелся неиллюзорный шанс, что деревня попросту вымрет.

Нет уж, контроль и ещё раз контроль. И я отлично понимал эту логику. Даже когда не хватало, к примеру, подходящих парней или девушек, то ходили свататься в соседние деревни. Далеко, неудобно, подарки опять же нужны были, но что поделать?

Так и выживали…

Само собой, с таким ранним взрослением жизнь попросту ускорялась, оттого и умирали, зачастую не доживая до сорока́ лет. Свою роль в этом играли и тяжёлые условия жизни, много физической работы, отсутствие нормальной медицины и многое другое.

В каком-то роде раннее взросление означало раннюю старость и смерть. Увы и ах, но по-другому было тупо нельзя. Не получится, как в прошлом мире, до двадцати пяти сидеть на шее у родителей, потому что родители сами в тридцать пять, край — сорок, отходили в мир иной. Причины я уже называл: тяжёлая работа и отсутствие нормального лечения. Всё. Любая зараза могла оказаться смертельной: недоварил мясо и словил паразита? Копай могилу. Неудачно порезал руку и занёс инфекцию? Копай могилу. Надорвал спину и теперь не можешь работать? Копа… кхм, нет, в таком случае просто ползи на кладбище, авось другие пожалеют и выкопают могилу за тебя.

Конечно, какое-то лечение имелось — всякие эликсиры и снадобья, но его качество и польза были сомнительны. Да и умелых знахарей было очень мало, в основном самоучки, чьи знания ставились под большой такой вопрос. А лучшая алхимия — только для богачей. Что-что? Ты не богач? Тогда извини, но тебе остаётся лишь два пути: работать или умереть. Не хочешь работать — можешь сразу приступать ко второму пункту.

«Умственная» работа была только в крупных городах, и туда мог пробиться лишь грамотный и со связями. Остальным в этот век ручного труда оставалось только «горбатиться на дядю». Да не как в привычном мне современном мире, а натурально убиваясь на тяжёлой физической работе без выходных, отпусков и больничных.

Трудовой кодекс ещё не изобрели, профсоюзы не создали, а дедушка Ленин не проехал на броневике. Печаль и тоска.

Ничего удивительного, что в этом мире было полно афридов. «Свободные люди» — это путь из крестьян. Мало ли, вдруг в каком-то бою ты пробудишь Ауру? Или товарищи научат тебя паре приёмов, и сможешь выживать в боях и понемногу откладывать золотишко на старость? «Старость» — это, если что, не пенсия моего прошлого мира, а всё те же лет тридцать пять, край — сорок, когда успешный африд оседал в каком-нибудь большом городе, окружая себя удобствами и роскошью. Иногда ему даже позволяли это, ведь любая стража мгновенно понимала, откуда такой хитрый выполз. Но деньги не пахнут, и раз человек собрался потратить их именно в этом городе, то… почему нет?

Если глядеть с этого угла, то мне и правда ОЧЕНЬ повезло. Дважды. Первое — тем, что «на халяву» получил сверхсилу Запретного Плода, второе — тем, что меня обучили местной грамотности и Боевым Искусствам. Конечно, последнее — это то, чем нужно заниматься всегда, но основы, вбитые с детства, значительно упростят мне будущий путь.

И Аура… Пока я ею не овладел, но примерно представляю способ освоения. Можно сказать, встал на путь открытия. Тьфу, да даже если не освою её, я уже имею куда лучшие перспективы, чем девяносто девять процентов жителей этого мира!

М-да, как-то после такого даже немного грустно становится. За мир. Что он столь дерьмовый.

Забавнее всего — местные не видят иного пути, кроме как пахать всю свою жизнь, а потом сдохнуть. Без перспектив, без надежд, работая лишь на собственное выживание. Для них это совершенная норма. Единственный вариант, который видит тот же Дуфф, — пробудить Ауру, что он и сделал со своим сыном, а теперь пытается провернуть с дочерью.

Аура… это способ вырваться из тяжёлой жизни. Она изменит всё. Облегчит как домашние дела, так и позволит, при нужде, взяться за оружие. В каком-то роде превратит тебя самого в оружие. Слухи так вообще превращают её практически в универсальный инструмент. По легендам, Истинный мог даже свой корабль «обернуть» Аурой, спасая его от штормов и морских тварей, выползших из Аномалий.

Но достичь Ауры — это как в моём прошлом мире пробиться с самого дна. Пробуют многие, доходят единицы. Ну каков шанс, что именно ты сумеешь открыть свой успешный бизнес? Или пробиться на высокооплачиваемую работу? Возможность, ха-ха, есть у всех! Просто нужно вкалывать ради этого. Вкалывать до седьмого пота, причём ЗНАЯ, что именно ты делаешь.

Именно это здесь и происходит. Мне рассказали, что делать, и я вкалываю. Добиваюсь результата — пытаюсь освоить Ауру. Да, наплюю на деревенских, ведь «сбегу», как только возьму максимум, но… Хм… чего уж, когда сумею возвыситься, то отблагодарю их. Это будет справедливо. Смысл торчать в Ностое и помогать по ерунде, если в остальном мире возможностей гораздо больше? Глядишь, через пару десятков лет прибуду обратно известным и уважаемым афридом, отсыпав местным мешок золота — на все их нужды. Приведу специалистов, чтобы построили пару-тройку нормальных мельниц, подарю каждому по склянке жутко крутых зелий лечения всех болезней и прочее-прочее.

Мечтать, ха-ха, не вредно!

Осталась самая малость — добиться результата. Поэтому и вкалывал как прóклятый (хотя я и есть Прóклятый), не в силах даже уделять время своим друзьям. А мне ведь с каждым годом становится всё интереснее с ними… То ли я «молодею душой и телом», то ли они взрослеют… Впрочем, как я заметил, многие «взрослые» и сами недалеко от нас ушли. В каком-то смысле я не врал, когда рассказывал Себбу, что взрослые — это просто большие дети. Они имели те же интересы и те же желания: собирались компаниями, пили, играли в карты и кости, дрались или, совсем редко, устраивали какие-нибудь массовые гулянья.

Можно сказать, я опять опередил сверстников и стал «взрослым» чуточку раньше. Брал выходной где-то раз в неделю и собирал остальных, которые тоже всё больше и больше входили в свою колею. Чего уж, иногда я даже не мог собрать ребят, отчего вынужден был отдыхать в полном одиночестве. Благо, что обычно хоть один-два человека бывали свободны и были не прочь заняться чем-то совместно — проветрить мозги.

И это вот «проветривание» помогало. Как-то дышать проще становилось. Я почему-то вбил себе в голову, что ОБЯЗАН успеть освоить все свои хотелки за год-два, но… для чего успеть? Спасти Дэлю? Поздно! Не в плане, что это уже точно не получится, а в плане, что если какое-то дерьмо МОГЛО произойти, то уже произошло. А значит, поспешу я или нет, итог не изменится.

Ха-а… конечно, это не означало, что вообще стараться не надо, просто не нужно самого себя загонять.

На тренировках у Леви и Отье я продолжал держать рамку лучшего. В этом помогал факт взрослого разума: я относился к процессу максимально серьёзно и не запускал саморазвитие. Утро начиналось не с «Нескафе», а с долгой и тщательной растяжки, во время которой себя не жалел. Ну и зарядки, конечно. Признаться, меня до сих пор не отпустила брошенная Мос-Лиром фраза о том, что дети знати к этому времени гораздо сильнее и способнее.

Не знаю почему, но… зацепило. Аргх! Всегда есть кто-то лучше, это аксиома! Как бы ты ни был хорош, найдётся какой-то кореец, который будет делать ЛУЧШЕ! Просто не забывай, что во многом другом ты будешь обгонять его!

Фух, да. Наверняка за время существования этого мира какой-то шкет открывал Ауру в пять лет или даже раньше. С этим ничего не поделать, факт есть факт. Но означает ли это, что он стал ЛУЧШИМ воином мира благодаря раннему открытию Ауры? Хех, вряд ли. Хотя было бы забавно, если и правда стал. Грейхорн, например. Ух, нет, Загрейн, не ломай теорию!

В общем, в чём-то я всегда буду уступать, а в чём-то другом превосходить. Так что стремление к идеалу понятно. Также понятно — и по-настоящему разумно — желание устраивать себе периодический отдых. Без этого попросту нельзя. Сломаешься ко всем чертям, выгоришь, забьёшь на саморазвитие и пойдёшь «проходить уровень заново», надеясь на перерождение в ещё одном мире. В одиннадцать лет, да.

На самом деле я бы назвал этот период своей жизни едва ли не лучшим: компания юных оболтусов, много шуток, совместная учёба грамоте и дракам, попытки стать сильнее, искренне заинтересованные в нас педагоги, природа вокруг, ощущение какой-то… не знаю… жизни?

Без ложки дёгтя, впрочем, не обошлось. Обстановка в приютившей меня семье Эландов накалялась. Садрич сдавал, Энни агрессировала, Себб впадал в депрессию и оттого злобу, Ребис переживал за брата и родителей, я, по возможности, всего избегал.

Позиция труса? И да и нет. Я не мог заменить мальчишкам родителей при всём желании. Сам ещё мелкий. Взвалить на себя обеспечение мельницы тоже. Мне надо и о себе думать. Староста, когда я пообщался с ним по этому поводу, ожидаемо не предложил ничего путного, хоть и пришёл к нам в дом, пообщался с Садричем.

Через мошку я наблюдал, как Дуфф схватил мельника за голову и прижал к столешнице, едва ли не вбивая здорового мужика в стол.

— Будешь продолжать пить, удавлю, — только и сказал староста.

— Прекращу — сам сдохну, — прошипел Садрич и зашёлся кашлем.

Потом они обсуждали лечение и варианты, но переезжать и заниматься чем-то ещё дядя — ожидаемо — отказался. Дуфф сплюнул, сказав, что всё равно так случится, когда Садрич помрёт.

— А мне, — усмехнулся мельник, — уже плевать будет, когда сдохну. Подожду, что Наршгал скажет.

Тем не менее хватило Садрича почти на месяц. Трезвость вернулась в дом! Особых изменений, правда, заметно не было. Мужик постоянно выплёскивал в воздух свой негатив. Атмосфера была накалена до предела, братья периодически торчали на моём чердаке или, опять же по моему примеру, приходили домой уже поздно, когда все спали.

Жаль, что всё время так они делать не могли. Домашние дела требовали решения, и раз Садрич уже не вывозил, то кому брать «бизнес» в свои руки? То-то же.

А потом мельник таки запил — и где, сука, доставал выпивку?! — и всё вернулось на круги своя. Так что я совершенно не удивился, что когда пришёл сборщик налогов, мы — Ностой — всрались по всем фронтам.

В тот момент я находился в лесу. Беременность Вияльди дошла до полугода, так что я окончательно подменил её в сборе трав. К тому же мошки очень хорошо исследовали для меня территорию вокруг деревни, в лесу и даже горах, позволив шикарно её изучить. Я даже некоторое время напрашивался спутником к нашему охотнику, Перрелю Гистомсу. И успешно напросился. Молодой ещё мужик показал свои ловушки, рассказал принципы охоты, поведал о повадках зверья и выдал много иной весьма полезной информации.

«Ты, — говорил он, — ещё меня сменишь!» — и смеялся.

«Сменить, пожалуй, не сменю, но если по дороге за травами обнаружу какую живность, то поймать постараюсь», — ответил я ему. На том и порешили.

Кхм, так вот, налоги.

Наблюдая за происходящим из леса, в какой-то момент я даже порадовался тому, что находился далеко, потому что своё присутствие этот человек, Игнац Ноблен, начал с того, что громко объявил об очередном повышении налогов.

— Шестнадцать мешков муки вместо двенадцати! — разорялся Игнац. — Тридцать шкур, а не двадцать! Четыре коровьи туши, восемьдесят мотков шерсти, двенадцать килограмм солонины…

Список был долгим и казался чудовищным. Возмущение подавили с ходу, ведь со сборщиком ехали два десятка вооружённых наёмников в полной броне (как они, твари, не задохнулись в ней на такой жаре?), отлично знакомых с Боевыми Искусствами, причём не на кулаках, а на мечах. И у меня сложилось впечатление, что эти люди искренне желали, чтобы им позволили вступить в бой.

Совсем, что ли, идиоты? Если они перебьют нашу деревню, то как потом будут получать хоть какие-то налоги? Сомневаюсь, что найдётся много придурков, пожелавших сюда переселиться! Местечко, мягко говоря, так себе.

Разумеется, подобных запасов в Ностое не оказалось. Тогда стража начала вламываться в дома и тупо вытаскивать оттуда всё, что могло бы сойти за уплату налога. Староста Дуфф с трудом прервал подобное, вытащив личный запас саркарнских империалов. Игнац Ноблен забрал всё, что Дуфф показал, хоть я и подозревал — взял куда больше, чем требовалось.

— К следующему году готовьтесь лучше, — сплюнул сборщик в сухую почву под ногами. — Иначе лучше бы вам вообще не появляться на свет.

Ухмыляющиеся наёмники рассматривали деревенских словно макивару — тренажёр для отработки ударов. Немногим девушкам, вышедшим посмотреть на происходящее, сально подмигивали и делали неприличные жесты.

Люди свободно вздохнули лишь тогда, когда все товары были погружены в широкие фургоны, запряжённые вереницей мулов, и спины новоприбывших пропали в поднятой лошадьми (воины ехали на них) пыли.

— Наршгал благословенный, даруй смерть наместнику Вермитраксу! — упал на колени жрец Милегер Шоркус. — Как забрал ты жену его, Диону, отца его, Аврила, и всех прочих…

— Чушь не неси! — рявкнул на него Дуфф. — Не поможет нам Наршгал, потому что ничего не сумеет, как не сумел тогда — в момент захвата Миизара имперцами. Нет у нас надежды на чудо, только сами! Всё сами!

И жизнь снова поменялась…

* * *

1134 год от сотворения мира, остров Миизар

— Чёртовы мухи, никакого спасения от них нет! — Дервис Бурс, сын старосты и старший брат Веты, ударил с применением Ауры Атаки, отчего я глухо охнул, даже несмотря на то, что находился в горах, в четырёх днях пути от Ностоя.

Закашлявшись, упал на колени и некоторое время приходил в себя. Впервые за очень долгий срок мне было ТАК херово. Сука! Помню, хотел узнать, правда ли, что Аура Атаки может наносить урон даже «неуязвимым» пользователям Запретных Плодов? Например, тем, кто обращал своё тело в чистый огонь, воду или иную стихию. Узнал!

Каким-то образом удар прошёл через мою связь с насекомыми и попал непосредственно по мне.

Едва удержав желудок, я сплюнул кровью, а потом почти минуту тупо пялился на красную мокроту. Откуда?..

Мысль будто бы не помещалась в голове. Не могла там уместиться. Казалась слишком объёмной и неподходящей по формату. Словно квадрат впихивали в круг.

Но вот, несколько раз моргнув, я вернул себе понимание происходящего, после чего закрыл глаза и какое-то время занимался самоанализом. Это один из недавно освоенных мной трюков Боевых Искусств — чувство тела. Ему меня обучил Леви Мос-Лир, счастливый отец трёхлетней реактивной девахи, которую назвали Керстой.

— Вот оно что: внутреннее кровотечение. То-то мне до сих пор так дерьмово, — пробормотал я, после чего развеялся мошкарой и собрался обратно, полностью здоровым и целым. Можно было и сразу так, но я хотел понять, что приключилось с организмом после получения удара с применением Ауры.

Бр-р… не хочу вспоминать. Я ещё недостаточно крепок для таких трюков!

Впрочем, исцелившись, я сразу улыбнулся. Как мало нужно человеку для счастья! Сделай плохо, а потом верни всё как было — идеальный рецепт.

Хмыкнув, тем не менее снова сел на прогретые солнцем камни и задумался.

Приложили меня хорошо… Конечно, я продолжал наблюдать за тренировками Веты (девочка успела приятно округлиться в нужных местах), а потому знал силу Дуффа и Дервиса, но знать — это одно, ощутить на себе — совершенно другое. И это ощущение мне совершенно не понравилось!

— Хотя жахнул бедных насекомых он прилично, чего уж, — буркнул я, после чего встряхнул головой, поднялся на ноги и размял спину.

Самому мне Аура никак не давалась. Ощущаю, что уже близко, вот прям близко! Не знаю, как ощущаю, но даже сейчас, подняв и выставив перед собой кулак, чувствовал, что на грани. И всё же… пока нет.

Аура Наблюдения, по моим прикидкам, пробудится первой. Почти уверен в этом. Думаю, причиной тому мои сверхсилы. Я привык ориентироваться с закрытыми глазами — при помощи насекомых, — поэтому когда отключался от всего и вся, пытаясь осознать происходящее вокруг, то чувствовал будто бы мелькающие вспышки, которые я пытался поймать. Увы, безуспешно. Пока безуспешно!

Изредка словно снисходило озарение, тогда я легко уворачивался от прилетающей оплеухи или даже мог увидеть происходящее вокруг — не открывая глаз и без помощи мух. Отье да и Мос-Лир говорили, что это хороший показатель. «Третий глаз» пробуждается. Однако он всё никак не спешил в должной мере дать о себе знать.

Сука! Когда же уже?!

Силой заставив себя успокоиться, покачал головой.

Будет. Всё будет. И Аура Наблюдения покорится мне, как и остальные. Первой. А потом и другие.

Хуже всего, по моим внутренним ощущениям, ситуация обстояла с Аурой Защиты. Подсознательно я чувствовал, что какой бы урон ни получил, смогу его исцелить, и это херово влияло на попытки обуздать Ауру. Она словно бы не хотела в должной степени работать. Будто отлежал руку, но при этом не спешил с неё вставать. Типа, и так нормально!

Разумеется, я даже не думал забрасывать тренировки, стараясь изо всех сил! Раз за разом, раз, сука, за разом… К сожалению, пробуждение Ауры не всегда исходило от чистого мастерства и упорства. Иной раз оно… стопорилось. Это мне уже Леви поведал, сказав, что знал отличных солдат, которые так и не пробудили Ауру, стоя в одном шаге от неё. «Однако, это исключение», — всегда дополнял он.

Я верил ему и очень надеялся, что всё-таки окажусь среди тех, кто сумеет преодолеть подобную слабость, некий тайный рубеж, отделяющий обычных воинов от элиты. Думаю, стоит только освоить хоть одну Ауру, а там… по аналогии и по нарастающей.

Это меня утешало, ведь Аура и правда ОЧЕНЬ сильно была мне нужна. Даже не столько для боя (хотя для него тоже), но и для банального удобства! Перетащить какую-то тяжеленную херню — без проблем, если ты используешь Ауру! Ощущать всю местность вокруг, словно внутри головы появился радар, — ещё лучше! Я даже не представляю, насколько сильно улучшится моя работа с насекомыми, когда я смогу ощущать всё происходящее вокруг них. А я был уверен, что сумею применять Ауру, будучи сознанием в мухе.

А ещё ведь можно решить проблему быстрой смерти насекомых! Попробуй, ха-ха, «прихлопнуть комара», когда он покрыт Аурой Защиты! Ладошки отшибёшь. И сжечь их не выйдет. И утопить. И как-то иначе нагадить. А если насекомые сделают «кусь» с применением Ауры Атаки? Хех, очень желаю насладиться этим зрелищем!

И подобное раз за разом подталкивало меня биться лбом об стену.

Ничего… Я ещё преодолею этот порог. Думаю год, край — два, и всё. В конце концов, мне четырнадцать. Время, когда я уже планировал отсюда свинтить, но… терпимо. Пока ещё терпимо. Хотя, пробуди я Ауру, то, быть может, говорил бы и считал иначе. В любом случае нет смысла об этом гадать. Уходить прямо сейчас я не стану, этим только усложню самому себе жизнь.

Вздохнув, я огляделся. В горы полез не просто так, а всё по тем же самым причинам: поиск подходящих ингредиентов. Ну и поохотиться, чего уж. Если по дороге попадётся какая-то дичь, то мои мухи, вероятнее всего, сумеют её прикончить. Особенно если использую яд ранферов. Это местный вид скорпионов, яд которых поражал сердечно-сосудистую систему.

К счастью, при смешивании с другими жидкостями — например, кровью — яд быстро растворялся и переставал представлять опасность. Однако убить свою жертву в большинстве случаев и достаточном объёме успевал. Благодаря быстрому растворению убитую ядом добычу уже спустя несколько часов можно было спокойно употреблять в пищу, не опасаясь получить отравление.

Я не ленился собирать этот яд, ведь заранее прикормил ранферов в паре пустынных мест, на достаточном расстоянии от Ностоя. Там собирались целые стаи этих тварей. Оставалось лишь прилететь туда своим роем и «устроить отвлекающий манёвр»: скормить ранферам часть мошек, пока я сам аккуратно ловил их и сцеживал яд.

Добыть скорпионий яд было не так сложно, как я ожидал. У ранферов имелись специальные «сумки», где он хранился. Если аккуратно на неё надавить, одновременно фиксируя скорпиона, то из его жала начинала течь мутноватая густая жидкость. Пару часов и двух-трёх десятков ранферов спустя набиралась под триста миллилитров яда.

Честно сказать, я не знал, насколько это много или мало. Сравнивать не с чем, ведь в прошлом мире я не занимался подобной деятельностью. В любом случае, раз на Миизаре водилась такая живность, то глупо было ей не воспользоваться.

Основной опасностью, конечно же, являлись укусы. Меня регулярно жалили (но с каждым разом всё меньше, ибо опыт-с), но сверхсилы позволяли игнорировать подобные проблемы. Удобно и приятно.

Так что я не ленился, собирая запас яда, который всегда носил при себе (благо, извлечённый яд не терял своих свойств со временем — только при попадании в кровь). Как минимум он позволял добывать дичь без необходимости покрывать тушу зверя ковром своих насекомых. Деревенские точно заподозрили бы неладное, если бы я принёс им НАСТОЛЬКО искусанную добычу!

Поэтому использование яда было идеальным способом охоты: пара укусов — и зверюга падала, испуская дух. Оставшиеся следы не привлекали никакого внимания. Дикие звери постоянно сталкивались с разным летающим гнусом. В крайнем случае я мог ударить в это место кинжалом или копьём, маскируя укус. Яд ранферов успешно растворялся, и создавалось ощущение, что я добыл дичь сугубо своими силами — без применения сверхспособностей.

Удобно, приятно и очень повышало чувство собственной важности. Чего уж, на меня начали посматривать с оч-чень заинтересованными взглядами! Всё-таки далеко не каждый мужик в деревне мог добыть мяса, а тут этим успешно занимается паренёк четырнадцати лет!

Эх, будь здесь нравы попроще да девок побольше, уже давно начал бы их на сеновал водить… Увы, но из вариантов либо мои сверстницы, либо уже замужние женщины, которые не часто рисковали устраивать измены. Селение маленькое, всё быстро становилось общеизвестным. И пусть за такое женщин не побивали камнями, как бывало в моём прошлом мире, но отношение сильно менялось — как от мужа, так и от остальных. А разводов в этом мире не существовало…

В общем, ходить мне девственником до момента, пока не представится шанс…

Улыбнувшись, я представил себе подходящие варианты решения этой проблемы, но быстро мотнул головой. Не время и не место. С другой стороны, почему нет? По местным меркам, я уже взрослый, как и вся наша компания, но пока что никого не женили и не выдали замуж. Что это, очередной эксперимент Дуффа? Хех, ладно ещё я, сирота, за которого некому договориться, ладно Ребис, ведь Садрича последние годы больше интересует дно кувшина, чем дети, но почему тот же Кероб остаётся холостяком? Неужто его отец, Сатор Отье, чья репутация мастера Боевых Искусств растёт по мере ухудшения положения в Ностое, не нашёл сыну подходящую девчонку?

Даже немного странно…

Вздохнув, поднял тяжёлую сумку и взвалил на плечо. Вес ощущался слабо, хотя чисто мозгами я понимал: четырнадцатилетка не способен долго такое тягать. Тут килограмм тридцать, не меньше! Но… для меня подобное не слишком ощущалось.

За три прошедших года многое изменилось, в том числе и мои собственные силы. Я… хорошо вытянулся, набрал заметных мышц и мог без всяких усилий тащить хоть три такие сумки. Тем более когда уставал, обращался в рой насекомых, которые плевать хотели на дополнительный вес, ведь он ТОЖЕ превращался в мух. Очень полезная способность, очень! Наверное, когда-нибудь, хорошенечко подумав, я соображу для неё множество уникальных в своей феноменальности способов применения, но пока это только удобство.

Засыпав песком и каменной крошкой угли, оставшиеся от костра, где я поджаривал пойманного пустынного канюка (довольно тощего, к слову, ибо для птиц столь небывалая жара и сухость тоже не прошли бесследно), прикинул обстановку и направился на север. Там имелись подходящие пещеры, где можно было найти нужные мне грибы — чигассы.

Для ориентирования, естественно, использовал разлетевшихся по округе мух, которые к этому времени уже начали напоминать куда более опасных представителей фауны. Эти три года я не забывал вкладывать в них максимум своих сил. Наверное, даже больше, чем в Боевые Искусства, в коих по-прежнему сохранял лидерство среди всего своего потока. Скромного, надо признать, но какой уж есть.

Ха, скоро начну побеждать и старших! Не про ополченцев с Аурами или наставников, конечно, речь, но про тех же ребят, на три-пять лет старше, которых вынужденно приняли в ополчение, увеличив его до пятнадцати человек.

Причины просты: тяжёлое положение Ностоя, уменьшение полей из-за засухи, уменьшение числа животных из-за неё же.

Освободились рабочие руки, увеличилась нужда в силе. Итог очевиден. И теперь такие люди, как Кольто Шибор, начали заниматься Боевыми Искусствами.

Кольто — это тот паренёк, с которым я столкнулся, когда только-только осознал своё перерождение. Уже тогда он показался мне гнилым ублюдком, желающим поглумиться над более слабыми. С удивлением и раздражением я узнал, что его приняли в ополчение вместе со многими другими, начали тренировать и обучать.

Вот смеху будет, если сукин сын пробудит Ауру раньше меня!

Уф-ф… ничего, нагоним и перегоним. Уж я-то точно. Потому что даже внешне уже выгляжу взрослее своих лет. Разница была особенно заметна, когда вставал рядом с братьями, — и когда, интересно, я перестал испытывать толику скепсиса, называя их братьями?.. — которые выделялись заметной худобой и были ниже ростом. Я же будто бы жрал за четверых: рослый, высокий, крепкий, но не как перекачанный бройлер, а более… не знаю… гармонично? Наблюдая за собой глазами насекомых, ощущал, что всё идёт ровно так, как и должно быть. С учётом тренировок и «питания через мух».

Ох, если бы не оно… Был бы сейчас таким же заморышем, как все остальные. Зато гибким. Чёртова растяжка до сих пор убивала, ведь я продолжал заниматься ею каждый грёбаный день. Вот уж не ожидал, что когда начну полноценно садиться на шпагат, то Мос-Лир скажет: «Наконец-то! Теперь можно начать настоящие тренировки растяжки». И я взвыл. Снова!

В общем, моя гибкость позволяла выгибаться словно кот, принимая, казалось бы, невообразимые позы, и всё равно Леви качал головой, требуя большего.

Иногда меня посещала мысль, что ветеран, как и староста, ставит на мне эксперименты. Наверное, давно плюнул бы на его завышенные требования, если бы не ощущал, как гибкость помогает в бою. О, я без всяких усилий уворачивался и выгибался, совершая немыслимые, казалось бы, трюки.

Поэтому и продолжал вкалывать, превращая себя в «жидкость». Чего уж, у меня даже кости и суставы начали гнуться. Боже… выгибать ноги в коленях в обратную сторону где-то на тридцать градусов — каково, а? Аналогично с локтями. Молчу о суставах и плечах, в которых мог выгибать руки, будто бы там установлены шарниры.

Сами кости тоже приобрели странную гибкость, словно бы стали мягкими, резиновыми. Я даже забеспокоился было, но Леви лишь довольно кивал.

«Крепкость осталась прежней, — заявил он. — Но теперь твои конечности стали по-настоящему похожи на конечности тех, кто всерьёз занимается Боевыми Искусствами. Ранее кости были что сухое дерево — казались твёрдыми, но сильный удар обратил бы их в груду осколков. Теперь они гибкие и от удара лишь упруго прогнутся, вернув прежнюю форму».

Мать моя женщина, что за ебучее колдовство?! Это же невозможно! Невозможно, потому что невозможно!

Ага… точно так же невозможно, как превращаться в рой насекомых или ударом кулака пробивать каменный валун. «Это магия, Гарри!» Смирись. Этот мир работает по другим законам и правилам. Что удивительного, что здесь, при должных тренировках, можно добавить гибкости костям?

Медитации на самоуспокоение сработали. Я смирился и принялся ещё активнее налегать на тренировки, полностью отключив у себя чувство самосохранения. Касательно той же растяжки, например. Напрягал своё тело по максимуму, а микротравмы убирал при помощи сверхсилы. Ха, да я дошёл до уровня, когда в процессе особо активных и жёстких тренировок ощущал, как тратится энергия моего Запретного Плода! То есть я «лечил» себя на ходу, устраняя внутренние повреждения.

Тренировки, конечно, не должны были до этого доводить. Их смысл в оздоровлении, а не в саморазрушении. Однако ответ неизменен: сверхсила. Угу, всё так просто. Имея возможность устранять любые проблемы со здоровьем, я мог не париться по поводу физической составляющей, потому и прогрессировал быстрее других. Те ориентировались по состоянию тела, а я — только по усталости. Вдобавок хорошее питание помогало быстрее — во всех смыслах — расти.

Кхм, в общем, да, исключением был лишь я. Когда речь заходила про других, то, разумеется, прогресс был куда менее впечатляющим. Да и ребята — из-за проблем с засухой — столкнулись с оскудеванием собственного рациона питания. Я, наверное, будь обычным человеком, вообще ноги бы протянул, ибо кормёжка в доме Эландов стала чисто символической.

Хотя нет, с проблемой адекватного питания столкнулись не все. Та же Вета, несмотря на откровенно бедственное положение деревни, будучи дочерью старосты, тоже не испытывала никакой нужды. Но это логично. Стал бы Дуфф собственную дочь ограничивать?

Вета, кстати, будучи девочкой, росла быстрее, но так как я не уступал, то мы с ней выглядели будто старшеклассники, затесавшиеся к мелкоте.

Вроде и забавно, но, с другой стороны… Тяжёлая жизнь, голодное детство.

Нахмурившись, мотнул головой и выкинул лишние мысли. Я в горах. Тут, несмотря на сверхспособности и общую подготовку, легко было встрять в неприятности. Лучше сосредоточиться на окрестностях.

Путь был лёгким. Кожаные сандалии (босоногое детство осталось позади) стремительно поглощали метр за метром. Живности я не боялся, находясь в полной уверенности, что как минимум сумею уйти. Хотя желание проявить себя было весьма велико. Встреться мне сейчас горный лев! Ух!

Облизнув губы, я прикинул шансы и нашёл их более чем весомыми. Может, шкуру его и не пробил бы, но точно ослепил и как следует изжалил морду. Возможно, даже до смерти. Нет, точно одолел бы, особенно с учётом яда ранферов. Дайте мне, сука, льва! В деревню вернусь героем, хоть сразу невесту выбирай!

Сглотнув, невольно поправил штаны. Три года желание не расставалось со мной ни днём ни ночью. Что поделать, вступил в возраст…

— Теперь понимаю рыцарей из разных легенд. Реально, мать его, хоть на дракона готов идти, если баба за это даст, — пробормотал я себе под нос.

Дракона не дракона, а льва… Жаль только, что они, во-первых, предпочитают охотиться стаей (чем отличались от земных, ведь у тех охотились преимущественно львицы), а во-вторых, и правда не обитали в этих местах. Тут вообще мало кто обитал. Глухое местечко, очень сухое и неприятное. Что уж, Мёртвыми горами что попало не назовут! Если бы не нужда в алхимических ингредиентах, то я бы сюда вовек не отправился. Незачем. Лучше бы напросился в поход до Худроса (тоже через горы, но Элканские, более обитаемые), где уже успел разок побывать.

— А одного раза мало, — улыбнулся я.

Воспоминания отправили меня на узкие опасные улочки с хмурыми людьми. Чем-то прибрежный Худрос напоминал арабские страны. Наверное, одеждой, которую носили. Горожане защищали головы и тела от солнца, но сама по себе одёжка должна была быть тонкой и лёгкой.

Откровенно говоря, Худрос представлял собой грязную дыру, но, будучи выходцем из ещё большей дыры, хоть и не грязной, воспринимал я его с горячим откровенным интересом.

Базары, выстроенные вдоль улиц, толпы народа, множество сложноуловимых взглядов от загорелых бородатых людей; женщины, одетые как мужчины; наглые африды; надменные купцы; ленивые стражники; кучи чумазых детей с ловкими пальцами и голодными глазами.

Я ходил туда вместе с Дуффом, Сатором Отье и Есаром Бокусом, отцом Заны. Меня бы, наверное, не взяли, но Вияльди, волшебница моя, сумела настоять. Нужны ей были кое-какие травки, которые не росли в нашей местности — только покупать, а сама она, будучи только-только родившей женщиной, отправиться не могла. Да и не взяли бы её. Именно потому, что женщина, и не взяли бы. И это не сексизм, а сугубо безопасность. Земли за прошедшее время стали уж больно дикими…

Одна из мух, чьим взглядом я наблюдал, заметила мелькнувший в дали Мёртвых гор силуэт. Кто это был? Птица, горный козёл, долгожданный лев или… человек? Надо разведать.

Прищурившись, выпустил пару десятков насекомых, которые отправились в ту сторону. Сам же расфокусировал взгляд, наблюдая сразу шестью парами глаз, из которых моими была лишь одна. Остальные принадлежали насекомым, назвать которых мошками теперь ни у кого язык бы не повернулся.

Размер дошёл до сантиметра, добавилось ночное зрение — в нём ещё есть куда расти, — усилил им слух, полноценно довёл до идеала мощные, хоть и небольшие челюсти, немного ускорил полёт, отрастил жало и начал работать над хитином.

Опасность я бы оценил на уровне осы. Плюс-минус. Как по мне — достойный промежуточный итог, ведь я не планировал на этом останавливаться. Окрас, разумеется, не менял. Как был тёмно-серый, так и остался. Универсально и удобно. Нечего выпендриваться.

Такой стаей я уже с год как охотился на местную живность, совершая одиночные походы за шкурами и травами. Без этого никуда. Охотник Перрель Гистомс, обучавший меня основам своего мастерства, погиб полтора года назад. Хоронили таким же образом, как и моих родителей. Милегер Шоркус покрыл его тело виррами, а потом труп погрузили в землю и накрыли камнем. В этот раз я присутствовал, в должной мере рассмотрев кажущуюся металлической плоть. Старые миизарские оловянные монеты, ставшие неактуальными с появлением империалов, создавали ощущение покрытого доспехами воина!

Позднее я узнал, что в этом и был смысл. Полная смена облика, изменение внешнего вида, а также возможность заплатить за различные нужды духа в загробном мире.

Похоже, Наршгал был достаточно жадным и мелочным богом, любящим страдания. Всё-таки не у каждой семьи набралось бы столько вирров! Это сейчас они, с появлением империалов, стали идти на уровне оловянного лома, который даже не переплавишь на что-то полезное, а в то время… М-да… Наверное, даже хорошо, что Саркарн провозгласил новую религию, которая казалась мне более простой и понятной. В чём-то даже привычной.