Дракон и Единорог (гет)

Искры заклинаний разлетались по дуэльному залу, позвякивая и шипя. Арнольд умело уворачивался от атак Джека, а девушки улюлюкали, изумлённо наблюдая за боем со своих мест. Даже сдержанная Тэмм выкрикивала мужчинам дразнящие комментарии по поводу их техники, древней, как бивни мамонта, и бесстыдно ухмылялась. Гарри дополняла каждый пассаж задорным хихиканьем, и Кэсси не могла сдержать желание подразнить авроров тоже.

— Слушайте, я, кажется слышала, как у старичка хрустнули колени! — хохотнула Поттер, когда Джек с кряхтением отпрыгнул в сторону от самого обычного жалящего. Он фыркнул запыханно, но не менее грозно:

— Только выйди на поле, я тебе покажу «старичка»!

Гарри издала впечатлённое «У-у-у!», а потом посмеялась ещё. В ответ басом загоготал и Арнольд, которому тренировка давалась немного легче.

Они развлекались дуэлью с мальчишеским задором, присущим разве что таким адреналиновым маньякам, как мракоборцы, и выглядело это захватывающе, подобно первому полёту на метле. Кэсси впитывала азарт драки, запоминала движения и паттерн заклинаний. В памяти воскресали уроки ЗОТИ от Профессора Люпина, такие же забавные, но познавательные. Пока что у Поттер не было возможности отработать то, что она запомнила, и она с нетерпением ждала, когда вновь сможет сжать пальцы на древке волшебной палочки. Никогда раньше она не испытывала такого интереса к искусству дуэли, но эти люди дарили ей его. Наблюдая за Арнольдом и Джеком Кэсси думала о том, каких трудов стоило запомнить всё это и пронести сквозь половину жизни. А наблюдая за Гарри, закидывающей Тэмм вязью чар, Поттер мечтала о том, как могла бы сойтись в дружеской схватке с Невиллом, будь он жив. Думала о том, как бы он шутил и играючи уворачивался, высокий и статный, уверенный в этот момент, откинувший обычную робость. И как бы она сама отбивала его атаки, физические и словесные. Дорогой друг, ты будешь мной гордиться!, улыбалась она про себя, а в слух смеялась громче над очередным забавным подначиванием от Гарри, чтобы приглушить шёпот замшелой боли внутри.

Во время очередной минутной передышки дверь дуэльного зала неожиданно отворилась. Сначала все подумали, что это возможно леди Люси и Брианна решили почтить мужей и их юных коллег своим присутствием, как они делали иногда, когда не были заняты чаем у подруг или уставали от общества друг друга. Однажды Миссис Смит даже взяла с собой кроху Энни, и, пусть маленькая девочка в кружевной шапочке и кремово-белом платьице и не понимала ничего из происходящего, но бой, кажется, заворожил в тот момент и её, искрами и звуками. Но в дверях оказались не они, а Мистер Гонт собственной персоной. Авроры лишь слегка притормозили, чтобы поздороваться с Министром, почтительно склонив головы. В отличие от Кэс, застывшей, потому что за целую неделю они с мужчиной не перекинулись и словом, ведь тот был чем-то очень занят и почти не бывал дома.

— Что-то случилось, сэр? — обратился к Тому Джек, уже успевший отдохнуть и отдышаться после поединка. Том никогда, с тех пор, как убедился, что его охрана подготовлена достаточно, не являлся в дуэльный зал, чтобы понаблюдать за тренировкой. Крингл предположил, что причина обязана быть другой. К его удивлению Гонт лишь отрицательно покачал головой.

— Надеюсь, что нет, Мистер Крингл, — ответил он ровным прохладным тоном, довольно доброжелательным, — Мне просто стало любопытно, почему вы возобновили тренировки.

За вопросом крылась всё та же старая добрая паранойя. Тяжело сохранять спокойствие, когда внезапно твои люди начинают к чему-то готовиться, и всё чаще и чаще ты замечаешь их на встречах для отработки навыков. «Что такого они знают?», — шипел дьявол сомнений, подсыпая ещё одни повод побеспокоиться сверху имеющихся. Авроры переглянулись. Джек издал вздох, прекрасно поняв, к чему клонится разговор, и чем он может закончится, включая болевые заклинания и допросы с потрошением мозгов. Совершенно честно мужчина признался:

— Все мы знаем, что время ныне стало неспокойным. Мы подумали, что вам может понадобиться помощь.

Том хмыкнул в ответ, кивнул. Не то чтобы объяснение успокоило его, но поумерило градус подозрений. Гонт взглянул на Кэсси коротко, но внимательно, прежде чем вернуться глазами к Джеку. Девчонка напряглась, с головой выдавая каждую свою мысль. Её цель заключалась исключительно в помощи самой себе, и этот здоровый эгоизм Том понимал куда лучше, чем мотивацию всех остальных в дуэльном зале. В любом случае, Поттер не помешает поучиться и навыкам боя, ведь тогда будет легче и самому Гонту, а упрощение его положения это уже неоспоримый плюс.

— Я благодарен, друзья. — улыбнулся он вежливо. Обстановка в помещении стала менее тревожной. Смит даже позволил себе усмехнуться:

— Не за что, Мистер Гонт. Хотите понаблюдать?

— Или может хотите дуэль? — добавила Тамара, вскинув брови с вызовом. Усмешка Гонта превратилась в хитрый лисий оскал.

— С радостью. — Министр бархатно ответил и грациозно прошагал к центру зала, занимая место Гарри, от нетерпения пританцовывающей на месте.

— Сейчас ты такое увидишь, я тебе обещаю! — громко прошептала она Кэсси на ухо, стоило ей устроится на соседнем стуле. В глазах подруги Поттер видела неразбавленный восторг и сама его невольно перенимала.

— Надеюсь вы помните, что я не поддаюсь, Мисс Рид. — Гонт растянул губы в ухмылке шире, дразнясь и красуясь. Он встал к зрителям левым боком, расправив плечи и легко держа в левой же руке тисовую палочку, чтобы его движения были чётко видны. Он поклонился даме по всем правилам, и Тэмм легко склонила корпус в ответном жесте.

— Как бы мне не пришлось поддаваться вам, сэр. Не хочется ранить ваше нежное эго проигрышем. — отбила она. Гарри заулыбалась. Кэсси изумлённо раскрыла рот и тихо рассмеялась, пряча улыбку в ладони, чтобы Гонт не заметил. Девушку поражала та лёгкость, с которой Тэмм говорила с Гонтом, будто не боялась ни грубости, ни гнева, а про методы дрессировки Министра Кэсси уже успела как наслушаться от мракоборцев, так и испытать на собственном опыте. Том сощурился, услышав смешок своей девчонки со стороны зрительских столиков.

Комментарий его совсем не задел, наоборот, раззадорил, разгоняя кровь, ещё не успевшую остыть после нескольких часов допроса неблагонадёжных лиц, которых Том подозревал в сотрудничестве с Новым Тёмным Лордом. Том атаковал первым и без предупреждения, и получил мгновенный ответ, такой же резкий, который отбил, даже не сдвинувшись с места. Бой замер, Министр и аврорка разглядывали друг друга хищнически, продумывая стратегию. На кону не стояло многого, это и впрямь дружеская дуэль, но куда более показательная в навыках, чем всё прошлое детское баловство. Том лениво размял шею, на показ сжав свободной рукой мышцу. Приподнял брови, без слов спрашивая, почему Тамара медлит. Та хмыкнула и двинулась в сторону неспешно, обходя мужчину кругом, загоняя, как на охоте. Тот поворачивался в след за ней, не выпуская высокую женскую фигуру из поля зрения.

— Ну что за скука! — выдал Арнольд Смит твёрдо и с острой ухмылкой, — У нас тут дуэль или фигурное катание?

Подначка послужила спусковым крючком: Тэмм запустила в Гонта несколько чар сразу. Вполне серьёзных, а не игривых и смешных, как в дуэлях со своей подругой, ведь в этой схватке подобным глупостям было не место. Оба волшебника двигались резко, но грациозно, перемещаясь по полю, взмахивая руками, выговаривая заклинания и создавая снопы жалящих искр. Том атаковал агрессивно и напористо, не давая Тамаре вздохнуть, а она защищалась со всей смелостью, которую в себе несла. Казалось исход боя предрешён, ведь Гонт действительно и не думал поддаваться, но девушке удалось подловить момент, когда мужчина будет открыт в то короткое мгновение между обновлением щитов. Министр дёрнулся и зашипел: на плече, обтянутом белой рубашкой, алым цветком распустился тонкий, но глубокий порез.

Том сощурился и фыркнул. Теперь он выглядел азартным. Заклинания посыпались градом на Тэмм, вербальные и нет, а иногда и вовсе беспалочковые — такого Кэсси не видела никогда и наблюдала за его мастерством с открытым ртом — но Тамара была готова и улыбалась в пылу битвы. К своему удивлению Кэсси осознала, что они дерутся на равных, но фаворит у Кэсси был один. Тамара, потная и раскрасневшаяся, выглядела впечатляюще, как валькирия или амазонка на защите своего племени, но Том, точно такой же взмокший и с растрёпанной причёской, был… Великолепен. Другого слова Кэс не смогла подобрать. Она чувствовала его веселье, его жажду выиграть, как свою собственную, в этот миг. Поттер безотчётно вздрагивала каждый раз, когда атакующие чары подбирались к Тому слишком близко и чувствовала чёртово облегчение, когда ему удавалось, играючи, уходить с их пути. Гарри на соседнем месте была увлечена отнюдь не меньше: она без стеснения вскрикивала в особо захватывающие моменты, вскакивала на ноги и открыто болела за Тэмм, чем вызывала у своих старших коллег смех.

Кэсси ещё помнила свою собственную «дуэль» с этим мужчиной, Томом Гонтом, но тогда он излучал совсем другую энергию, ведь его не интересовали ни Поттер, ни победа в их жалкой «схватке». Он от скуки развлекался, чтобы выплеснуть на кого-то гнев. А сейчас в его тёмных широких зрачках бесы разводили пожарище, пожирающее своими алыми языками душу, и заставляющее тело гореть. Кэс всё думала, каким же угрожающим он должен выглядеть в реальном бою, и, чёрт возьми, хотела с ним сразиться в таком же дружеском, но нешуточном поединке.

Хлоп.

Палочка Гонта создала плотный густой дым, на миг дезориентируя противника.

Тэмми была сбита с ног метким заклинанием, брошенным грязно и исподтишка. Тут же её палочка вылетела из рук, и тело оплели жгуты Инкарцеро. Всего доля секунды промедления, но её хватило, чтобы Гонт одержал победу. Он, кажется, даже не думал, а колдовал машинально, по давно отработанной схеме. Гарри не соврала: зрелище и вправду вышло впечатляющим. Она всплеснула ладонями и вскочила, издав разочарованный звук.

— Вот так всегда!

Джек и Арнольд наоборот поддержали победителя, и зааплодировали. Гонт в знак признательности картинно поклонился. А Кэсси не смогла сдержать улыбку и похлопала в ладоши тоже, но как-то смущённо, словно не хотела показать Министру, кто в этой дуэли её любимчик.

Том подошёл к обездвиженной Тамаре, высоко задрав нос, как индюк, хвастливо пушащий перья, и наклонился, чтобы подать девушке руку.

— Вы достойно держались, Мисс Рид. — ухмыльнулся он. Тэмм фыркнула и схватилась за него, тут же поднимаясь на ноги.

— Что за приём? — спросила она, принявшись отряхивать мантию от пыли с пола.

Тренировка в дуэльном зале затянулась ещё на добрых полчаса, пока Том объяснял, учил и правил. С одного приёма обсуждение плавно переходило на другой, и так далее. Кэсси даже подобралась поближе, чтобы рассмотреть и запомнить. Хотя больше она, конечно, смотрела на Гонта в целом, а не на его руки, демонстрирующие пассы палочкой. Может это всё действие Плетения Душ, думала она, но даже если нет, то, что ж, мужчина заслуживает восхищения сам по себе, так что ничего удивительно в её внимании нет. Только мысли о его дурном характере и былых злодеяниях притупляли симпатию.

— Мистер Гонт, сэр? — уже на выходе из дуэльного зала Гарри подала голос. Она звучала как-то заискивающе и хитро́. Ей пришлось обернуться, потому что Министр шёл позади всех, замыкая их неровный строй, не позволяя никому зайти себе за спину. Мужчина вскинул брови. — Я бы хотела прогуляться по Косой Аллее и взять с собой Мисс Поттер. Что скажете?

Не ожидавшая такой подставы Кэс воззрилась на неё почти благоговейно, и Портман тут же обхватила подругу за плечи в знак поддержки. По выражениям лиц застывших вокруг авроров было ясно, что все они ждут ответа с тем же нетерпением, что и сама Кэсси. Будто для них это станет своеобразным знаком. Будто они собачья свора, которая ждёт, пока хозяин позволит взять с собой на охоту нового щенка. А Кэс была не уверена, что действительно рада этому сочувствию и защите. Кэсси хотела сделать это сама, когда наберётся смелости, но это достижение нагло вырвали у неё из рук. Из лучших побуждений, конечно, но всё же. Взгляды Поттер и Гонта пересеклись, девушка вздохнула и прикрыла глаза, как бы говоря, что идея не её, но ничего против не имеет. Том хмыкнул, едва удержавшись от демонстративного закатывания глаз.

— Берите.

* * *

Кэсси вертела головой, как маленький ребёнок, впервые попавший под купол цирка. Лондон был цветастым, сияющим фонариками и искрящимся, как бенгальский огонь. Город во всю готовился к Рождеству. Множество домов, магазинчиков и кафе развесили на своих дверях и козырьках раскидистые еловые ветви, увитые гирляндами. Уличные фонари переливались цветными огнями, сугробы под деревьями в парках выглядели аккуратными и чистыми, снежинки искрились под светом и приятно хрустели под старенькими ботинками. Тёплый воздух изо рта клубился паром на морозе, нос и щёки приятно щипал холод. Кэсси не могла согреться чарами, да и не просила оказать ей такую услугу. Она хотела ощутить всё. Столько времени взаперти и вот долгожданная свобода. Ничего не могло омрачить её настроения сегодня, ни пробирающий до мурашек декабрьский ветер, ни толпы народу, выползшие из своих домов в выходной день, чтобы поглазеть на рождественские украшения. В воздухе витал запах хвои, корицы и незамутнённой радости, детского восторга, который просыпается в каждом из живущих в это волшебное время. На центральных пешеходных улицах расположились музыканты, по одному и группами, и играли песни, наполняя пространство особым настроением, будто все они, туристы и коренные жители, находились в кинофильме, где каждый из них главный герой своей личной романтичной комедии.

Поттер обожала этот вид отнюдь не меньше, чем уютные праздничные вечера в Хогвартсе. Впервые она узнала, что такое настоящее Рождество именно там, когда съела свой первый в жизни праздничный ужин в Большом зале в окружении таких же, как и она, ребят, которым зимой некуда было податься. Сидеть за одним столом, в тесной компании разновозрастных подростков, одетых в свитера и улыбчивых, раскрасневшихся от тепла каминов и смеха, было так уютно, как никогда раньше. Кэсси отлично помнила ту зиму в школе. Первокурсники как раз написали первые в своей жизни экзамены за семестр, ужасно разволновавшись получить плохую оценку и сгрызая ногти в ожидании результатов. Как же радостно им было, когда оказалось, что нормально сдали все, и можно со спокойной душой отправляться отдыхать на каникулы.

Кэсси с грустью разглядывала двух своих соседок по комнате в общежитии Хаффлпаффа, которые проворно собирали вещи в небольшие цветастые чемоданы, чтобы уже завтра сесть на поезд, везущий из Хогсмида назад на вокзал Кингс-Кросс в Лондоне. Сама она вещи собирать не спешила. Она никуда ехать и не хотела, потому и медлила. Праздники с Дурслями всегда превращались в большую пытку, чем жизнь с ними в принципе. Вернон приглашал в дом на Тисовой улице своих приятелей-снобов провинциального типа, и коллег по работе, а Петуния разводила ужасную изматывающую суету, чтобы приготовить целую гору еды для этих людей, и заставляла Кэсси помогать в этом криками и щипками за руки. Самое обидное, что из всей этой кучи вкусностей девочке доставались едва ли что-нибудь, чего хватит, чтобы наесться. А потом её и вовсе запирали в комнате наверху, чтобы дорогие гости ни в коем случае не прознали о существовании ещё одного ребёнка в доме.

Даже целых сытых полгода в замке, за которые девочка успела набрать пару совсем не лишних килограмм и, благодаря нормальному питанию, на несколько не лишних сантиметров вырасти, не смогли заглушить воспоминаний об одиночестве тёмной полу-пустой спальни и голоде, скорее эмоциональном, а не физическом. Поэтому мысль покинуть Хогвартс отдавала в груди болью.

— А ты чего не собираешься? Завтра будешь, в последний момент? — беззлобно спросила ЭбигейлПредставьте себе Эбигейл Хоббс из Ганнибала, но лет 11ти Хоппер. Она была первой, с кем Кэсси познакомилась, заселившись в комнату. Эби имела тёмные волосы и голубые глаза, и слегка высокомерный вид, но на самом деле была хорошей и не проблемной соседкой. Кэсси даже нравилось с ней поговорить, потому что Эби тоже любила «Твин Пикс» и часто фантазировала о всяких детективах. Она часто хвасталась коллекцией литературы своего отца-хирурга.

Кэсси пожала плечами.

— Наверное. Не хочу никуда ехать.

Ирма Коллинз, вторая девочка, шумная, в отличие от сдержанной Эби, рыжеватая и зеленоглазая, фыркнула весело:

— Ну так не едь! Никого из замка на зимних каникулах не гонят. Наоборот! Мой брат рассказывал, что тут весело зимой.

Кэсси охнула. Она и понятия не имела, что действительно можно остаться… Да и спросить у того мальчика, который ей так понравился в поезде, Невилла, не додумалась. Всю тревогу тут же как рукой сняло. Рождество в Хогвартсе звучало, как сказка.

— Это просто отлично! — воскликнула она и тут же прикусила язык, потому что посчитала себя слишком громкой. Но никто из девочек ей ничего не сказал, они только покивали чужому энтузиазму и продолжили складывать блузки и кофточки в аккуратные стопки внутри своих чемоданов.

Брат Ирмы оказался прав. Ребята, свободные от уроков и пристального надзора от учителей и старост, веселились, дурачились и бегали по замку, играя в салочки, взрывая хлопушки и разбрасывая по коридорам конфетти на пару со шкодливым полтергейстом Пивзом. Ну, по крайней мере младшекурсники. Выпускники, конечно, всего лишь скромно группировались, чтобы о чём-то поболтать, и прогуливались по заснеженным холмам у замка, по Хогсмиду, и по истоптанному сотнями ног двору. Были и те, кто продолжал заниматься учёбой самостоятельно, читая книги и переписывая себе интересные куски из библиотечных книг, но в непосредственно праздничный день даже они отложили пергаменты и перья, чтобы насладиться отдыхом.

Кэсси, раскрыв рот, разглядывала Большой зал, ведь такой красоты ей видеть ещё не доводилось. Раньше она думала, что впервые оказаться здесь было впечатляюще. Да, парящие свечи и огромные флаги под потолком над факультетскими столами поражали воображение, как и высокие колонны и огромные готические окна за спинами у учителей. Но сейчас было куда круче: зимнее убранство оказалось просто потрясающим зрелищем. Все стены увешаны хвоей и остролистом, над камином — огромный венок из омелы, под которой, как ехидно заметила Ирма однажды, было принято целоваться. С потолка, на всё те же жёлтые восковые свечи падал крупными хлопьями снег, точно такой же как на улице, его хотелось потрогать руками и попробовать на язык. У дальних окон перед трибуной, с которой каждое первое сентября выступал с речью Директор, установили высоченную широкую ель, а рядом с ней ещё одиннадцать поменьше. Их своими могучими великанскими руками затащил в зал лесничий Хагрид, а украсили шарами, бантами, мишурой и фигурными стеклянными игрушками Профессор Макгонагалл и профессор Флитвик. Хотя, если приглядеться, то можно заметить и атрибуты, которые добавили и другие учителя от себя: фигурки животных, живые растения с красивыми фиолетовыми бутонами, похожими на звёзды, подвески с планетами, и многое-многое другое. Макушки каждого из деревьев венчали восьмиконечные металлические звёзды, огромные и сияющие тёплым золотым светом. Под ногами расстелился бордовый ковёр с узорами из веточек, ягод и с повторяющимися изображениями животных с герба школы: льва, барсука, орла и змеи, играющими друг с другом в забавных динамичных позах.

Столы факультетов отодвинули к стенам, оставив один в центре, общий для учеников и учителейВроде бы в первой книге этого не было, но я хотела, чтобы у Кэсси были впечатления о Хоге как о месте, в котором все едины. Драматургиядраматургия. Во главе, прямо под деревом, уже восседал Альбус Дамблдор в тёмно-красной шёлковой мантии с вышивкой и в забавном, такого же цвета, колпаке со звёздочкой из пряжи на конце. Он улыбался в белую бороду, наблюдая восторг на лицах первокурсников. По обе стороны от него сидели учителя, но не все. Профессор по уходу за магическими существами, Сильванус Кеттлберн, уехал из замка на экспедицию в формацию Норвежских Горбатых драконов, а Профессору по Защите От Тёмных Сил, Квиринусу Квиреллу, почему-то нездоровилось. Преподаватели выглядели не менее предвкушающими, чем доверенные им дети, и даже вечно недовольный Северус Снэйп, преподающий Зельеварение, сегодня не так угрюмо кривил губы. Как только все оставшиеся в школе ребята расселись, Альбус поднял кубок и коротко ударил по нему вилкой. Звук разнёсся по залу звонко, и сразу за ним повисла тишина. Школьники сосредоточили всё своё внимание на Директоре. Он благодарно кивнул и встал, чтобы произнести очередную вдохновляющую речь. Голос его был звучным, но вкрадчивым. Он покровительственно и ласково глядел на всех собравшихся, и с весельем вещал о том, какие все они молодцы, что закончили семестр без плохих отметок и серьёзных происшествий, требующих вмешательства преподавательского состава, за исключением, конечно, нападения тролля, который каким-то образом выбрался из подземелий. В конце своей речи Директор задорно подмигнул Минерве Макгонагалл. Та поджала губы. Конечно, ведь именно студент её факультета погнался за Драко Малфоем на самом первом уроке Полётов, чтобы отобрать у того свою напоминалку и свалился с метлы. Пожалуй это единственное, что первокурсникам запомнилось в уходящем году. Кэсси, из окна класса Чар, с открытым ртом наблюдала картину того, как бедняга Невилл не справился с адской штуковиной, на которой волшебники умудрялись как-то летать, и рухнул на траву с добрых десяти метров под гневные вопли Профессора Полётов Мадам Трюк. Ему ещё и выговор сделали! Несправедливость, считала Кэсси, ведь Невилл всего лишь возвращал свою вещь. Малфоя наказали тоже, разумеется, но могли бы снять и ещё с десяток баллов за воровство.

— …все вы заслужили этот ужин. — Дамблдор сделал паузу, — Налетайте!

Кэсси наелась до отвала индейкой, запечённым картофелем, ягодными пирогами и салатами из выращенных в школьных теплицах овощей. Эльфы постарались на славу, каждое из блюд было не сложным, но для маленькой недокормленной девочки всё это казалось самой вкусной едой на свете. Потом, когда дети наобщались и уже начинали сонно моргать, сытые и довольные, пришёл черёд подарковЗнаю, что подарки обычно приносят детям в спальни эльфы, но мне захотелось вот так. Директор хлопнул в ладоши и в тот же миг ставни окон распахнулись, впуская в Большой Зал несколько десятков сов, несущих в своих когтях свёртки и коробки из разноцветной обёрточной бумаги, украшенные лентами. Птицы роняли их в руки получателей, которые не могли перестать улыбаться. Кэсси завидовала, потому что знала, что ей никто не пришлёт подарков, тем более совой. Каково же было её удивление, когда чёрная небольшая птичка закружилась над ней, повизгивая, чтобы привлечь внимание девочки, которая предпочла спрятать грустный взгляд в белоснежной скатерти. Она вскинула голову и едва успела поймать небольшую коробку, чтобы та не треснула её по лбу. Подарок был без излишеств, никакой обёрточной бумаги и милых открыток, лишь минималистичная серая коробка, обмотанная серой же лентой. Кэсси подумала, что птица должно быть ошиблась. Поттер сжала коробку в руках и принялась оборачиваться в поисках ребёнка, который не получил подарок. И, внезапно для себя, наткнулась на взгляд Профессора Снэйпа. Мужчина приподнял бровь и выглядел он так, будто сдерживает улыбку в уголках тонких губ. Кэсси озадаченно моргнула, а после улыбнулась, когда до неё наконец дошло. Сжала коробку покрепче в руках и принялась ждать разрешения уйти, чтобы открыть свой подарок в тишине и уединении пустой комнаты.

Вот и сейчас ощущение было примерно таким же, как в то памятное Рождество, пусть до самого праздника оставалось ещё добрых десять дней. Кэсси уже с нетерпением ждала его, ведь Винки обещала ей, что позовёт, когда эльфы будут наряжать ёлку и украшать дом к приёму в Поместье, который Мистер Гонт собирается устроить двадцать третьего числа. Об этой вечеринке Поттер, конечно же узнала не от него самого, ведь он по привычке забыл об этом сообщить, а от Гарри, которой было приказано проверить все защитные заклинания в доме к тому времени. Гарри щебетала о чём-то и сейчас, но Кэсси не особо вслушивались, просто наслаждаясь видом и голосом подруги.

Девушки прогуливались неспеша, сжимая в озябших ладонях стаканчики с горячим глинтвейном, которым Гарри решила угостить Кэс, когда узнала, что последние пару лет зимние праздники той были совсем не весёлыми. Она забалтывала Кэсси, втягивала в разговор, чтобы отвлечь, но это было совсем не нужно. Поттер больше не ощущала той всепоглощающей тоски. Каждый новый день нёс новые, опять же, впечатления, обида на судьбу и грусть по родным забывалась, и девушка была этому рада. Пришла пора двигаться дальше, делать больше. Стать кем-то бо́льшим.

Именно поэтому она с радостью слушала Портман, а не делилась своим, ведь та рассказывала о своих забавных приключениях, и Кэсси впитывала её образ мышления через слова и жесты рук. Гарри ей очень нравилась. Она была совсем другой, не похожей ни на одного знакомого или родного, что у Кэс когда-либо был, и это ощущалось так освежающе. И было крайне приятно вновь найти среди всех этих людей вокруг друга. Теперь можно было так её назвать, без обиняков. Нет, Винки тоже была другом, да и Нагайну, пусть и с натяжкой — потому что их общение в основном было односторонним — можно так назвать, но всё же, человек человеку подходит больше, чем престарелая эльфийка и, буквально, змея.

От Аврората, к которому Гарри их перенесла, девушки до топали к Косому Переулку удивительно быстро, хотя они вообще никуда не торопились. Всего один поворот в неприметный проулок с порталом, зажатый между двух домов, и вот они уже вновь среди себе подобных, чудаковатых людей в мантиях и остроконечных шляпах. Здесь суеты было отнюдь не меньше: родители закупались подарками к празднику, младшие дети, развлекали себя беготнёй и криками, пока старшие наверняка ломали головы над тестами в последние школьные дни в уходящем году. Небольшая толпа распевала песни, традиционные для волшебников в это время года. Их звонкие голоса разносились по площади так же громко, как звуки инструментов музыкантов с параллельной не магической улицы. В центре, прямо перед банком Гринготтс высочела ель, украшенная так же богато и пышно, как и в Хогвартсе. Витрины были тематически украшены изображениями с сахарными тростинками, синицами, клюквой и остролистом. Несколько человек с переносными прилавками разливали по трансфигурированным кружкам ароматное горячее сливочное пиво.

Кэсси знала, что выглядит здесь как белая ворона в своей изношенной куртке и видавших лучшие времена штанах, в отличие от той же Гарри, чья зимняя мантия пусть и была стилизована под маггловский крой, но всё ещё оставалась мантией. И всё же, нигде и никогда Кэсси не чувствовала себя так близко к понятию «дом». Он, в общем-то находился недалеко. Со своего места Кэсси могла видеть вывеску «Эликсира» и окна квартиры над ним, в которой она прожила несколько лет после выпуска из Хогвартса. Квартира уже давно принадлежала другим людям, а зельеварная мастерская — Гонту, который вновь пропадал где-то по делам, и, судя по Нагайне, которая всё чаще оставалась ночевать в комнате Поттер, бывало не возвращался домой допоздна. Интересно, думала Кэсси, что почувствует он, если однажды потеряет свой дом? Будет разочарован, грустен или зол? Будет ли ему куда пойти?

Улыбка на лице девушки стала слегка каменной, застывшей, и глинтвейн больше не грел. Она постаралась расслабиться и вернуться в это беззаботное состояние, в котором находилась буквально только что. Вдох-выдох.

— Ты замёрзла? — неожиданно раздалось слева. Это Гарри обратила внимание на то, что Кэс перестала ей отвечать. Портман догадывалась, что у её спутницы нет палочки, чтобы заколдовать одежду на тепло, но сама не предлагала, боясь оскорбить, поэтому придумала другой вариант, — Хочешь зайти в кафе? Погреться. Я видела там очень вкусный морковный торт.

Поттер ответила всё ещё слегка отстранённо и почти не задумываясь:

— Я бы хотела, но вряд ли смогу его себе позволить.

Морковный торт звучал вкусно. Идея зайти куда-нибудь, где будет пахнуть сахаром и кофеином, звучала ещё вкуснее. Но последние её сбережения остались на дне банковской ячейки в Гринготтсе, а с собой не нашлось бы ни единого кнатта.

— Я не спрашиваю можешь ли. Если что, я заплачу, — Гарри на миг замялась, а после воззрилась на Кэсси слегка удивлённо, — Не можешь себе позволить? Почему? — Кэсси поджала губы, и Портман зажмурилась от собственной наивности, — То есть, я понимаю «почему». — хмыкнула она, — Но как так вышло?

— Неловко в этом признаваться, конечно… — стыдно сказать, что Кэсси просто банально не работала почти два года, растрачивая все отложенные деньги на еду и комнату в Дырявом Котле. Она и о работе начала задумываться незадолго до того, как покинула путы Империуса.

После долгой минуты молчания Гарри переформулировала вопрос. Он был бестактным, беспардонным и звучал просто ужасно, но ей было важно прояснить этот момент. Хотя бы для того, чтобы понять, в каких, чёрт возьми, Министр и Кэсси Поттер отношениях.

— Разве Мистер Гонт не даёт тебе денег?

— За что? — Кэсси ответила вопросом на вопрос тихо, с подозрением. Она уже щурилась неприязненно. Гарри, дорогая Гарри, по долгу службы и по велению неуёмного любопытства сейчас докапывалась до глубоко личных вещей, и Кэсси обрастала иголками, становясь похожей на морского ежа — существо-крепость.

— Ну… — протянула Портман, покусывая нижнюю губу нервно, — За то, что ты живёшь с ним и выполняешь его прихоти.

Кэсси вздохнула и скривила губы в той манере, в какой любил это делать её отец, когда слышал на уроке вместо вразумительного ответа какую-нибудь несусветную чушь.

— Нет. Это не… — она фыркнула, оскалилась небольшой улыбкой, — Дерьмо, кем ты меня считаешь?

Она взглянула на подругу исподлобья чувствуя себя униженной. В общем такой ход мысли был вполне ожидаем, ведь если она Гонту не родственница, которую тот приютил по какой-либо причине, то остаётся всего один вариант…

— Его «проектом»? — голос Гарри прозвучал совсем неуверенно. Она уже поняла, что не стоило вообще поднимать эту тему, но Кэсси стала ей дорога, и Портман не могла не попытаться разобраться. Хотя бы для того, чтобы в случае чего помочь новообретённой подруге восстановить справедливость. Она не хотела обидеть, поняла Кэсси, и покачала головой. Её разочарованный взгляд вперился куда-то мимо головы Гарри.

— Я больше не хочу гулять. Я хочу домой. — сказала она негромко.

— Слушай, я не имела ввиду ничего постыдного.

— Но думала, да? — вдруг вспылила Кэсси. Поттер дёрнула головой, потёрла переносицу, чтобы спрятать загоревшийся гневом взгляд под ладонью, — Он просто помог мне в обмен на мою… магию.

— На магию? — воскликнула Гарри.

— Да. Это сложно объяснить, но никого из вас это не касается!

Она не хотела быть грубой, честно, просто этот глупый вопрос задел так сильно и внезапно в такой волнительный момент. Первый за несколько месяцев выход в город оказался таким ошеломительным, а осознание, что ничего здесь в данный момент девушке не доступно резал слишком больно.

— Кэсси…

Поттер вздохнула в попытке вернуть своему телу и разуму мир и спокойствие. Она сказала уже мягче:

— Я не хочу разговаривать. Извини, мне нужно остыть. Где-нибудь.

Глаза Кэс принялись шарить по ещё не исследованным улицам полностью перестроенного Косого Переулка. Ей хотелось сбежать, но отправиться домой, к сожалению, не представлялось возможным без волшебной палочки. Гарри тем временем громко убеждала подругу, что не оставит одну даже если ей с Кэсси придётся драться. А сама Поттер лишь фыркнула. И наконец нашла что-то новенькое. На углу здания из фиолетового кирпича расположилась двухэтажная лавка, на входе в которую размахивала шляпой огромная статуя рыжеволосого мужчины. На карнизе расположилась большая оранжево-жёлтая надпись «Волшебные вредилки Уизли». Этот гигант выглядел столь же забавно, сколь и жутко, и, конечно, Кэсси сразу же направилась туда, по пути выбрасывая стаканчик с остывшим глинтвейном в ближайшую урну. Поттер не могла пройти мимо такой странной вещи. Она постаралась откинуть свербевшую под рёбрами обиду, но осадок всё равно остался. Не важно, что там все остальные в доме думают о ней, потому и доказывать что-то смысла нет. А Гарри… Гарри посеменила за Кэс, как на привязи, чтобы не выпустить свою чудную подругу из виду — и потому, что дорожила ею, и потому, что Министр пообещал открутить Гарри голову в случае, если с Поттер что-нибудь случится — когда та направилась в неизвестном направлении без всяких объяснений. И охнула, потому что осознала, что Поттер направлялась в магазин Фреда и Джорджа Уизли. Гарри тут же развеселилась. Видимо им обоим, ей и Кэс, сейчас не хватало немного смеха.

Поттер толкнула дверь, звон колокольчиков возвестил о новом посетителе, и звук тут же утонул в какофонии голосов и музыки. Девушек встретила смесь из людей, странных цветастых сладостей и красочных приспособлений, причудливых предметов, заполнивших магазин. Полки ломились от того количества изобретений, что на них водрузили продавцы. Они оказались в окружении бесконечных коробок и корзинок со всевозможными видами волшебных шалостей: разноцветные конфеты, от которых увеличиваются уши; воздушные шары, которые заставили бы любого, кто их лопнет, крякать по утячьи; шуточные палочки, которые брызгали водой в лица ничего не подозревающих жертв. Смех и болтовня детей наполняли воздух, как и голоса родителей, пытающихся их сдержать. Это был кипящий котёл, и Кэсси чуть не споткнулась о хихикающую группу детей лет десяти, которые любовались полкой с навозными бомбами.

Когда она на пару с восклицающей от интереса Гарри углубилась в магазин, её взгляд упал на довольно необычное зрелище: за лестницей стояли два одинаковых рыжеволосых парня, которые вели жаркий спор. Близнецы Уизли, сложно обознаться. У них были одни и те же черты лица, и та же веснушчатая кожа. Некоторое время Поттер стояла, делая вид, что рассматривает продукты, и наблюдала за ними.

— Фред, нам нужно заказать ещё канареечных помадок! — воскликнул один из них, размахивая планшетом в воздухе. Его, судя по всему, звали Джордж.

— О, перестань волноваться, Джордж, у нас их много, — лениво ответил другой.

— Ну, никогда не знаешь, — огрызнулся Джордж. — Что, если произойдёт всплеск спроса?

— Всплеск спроса на канареечные помадки? Вряд ли, — возразил Фред, закатив глаза. — Кроме того, нам нужно в первую очередь пополнить запасы Вечных Попрыгушек. Они на каникулах разлетаются в считанные дни!

А после Гарри наконец их заметила.

— Ребята! — улыбнулась она, привлекая их внимание и помахала рукой. Близнецы Уизли были её одноклассниками. Лица парней просветлели, стоило им встретиться с Гарри взглядами. Они заулюлюкали в привычной себе манере.

— Рады видеть! — сказал Джордж.

— Давно ты не заходила. Как там на службе у Министра? — вскинул брови Фред.

— Всё в порядке. — Гарри дёрнула плечом, — Как мама? Мы с Тэмм может заедем к вам на Новый Год.

Кэсси застыла позади слушая этот мирный обмен новостями, и чувствуя себя абсолютно лишней. Оно и понятно, ведь Гарри дружила с Уизли уже много лет, а Кэс наоборот хотела бы избежать личных разговоров с этой семьёй. Она уже жалела, что вообще поддалась любопытству и сунулась в этот магазин. Знала же, что встретит кого-нибудь. Но так хотелось отвлечься.

— Представляешь, Гарри, — вдруг сказал громче Джордж, — Фред утверждает, что канареечное помадки не пользуются спросом. Это же классика!

Гарри протянула букву «о», покачивая головой, мол так нельзя. Фред закатил глаза и сдался, потому что оказался в меньшинстве.

— Ладно, ладно, ладно, — согласился Фред, качая головой. — Я закажу ещё. Теперь счастливы? Но нам действительно нужно больше Вечных Попрыгушек. Приоритеты, Джордж, приоритеты.

— Вам нужно, Моргана возьми, пересмотреть их, идиоты! В следующем месяце все начнут скупать Сердечные Шипучки, а у нас с прошлого года осталась всего одна коробка. Нам нужно запастись ими сейчас! Несколько девчонок уже спрашивали меня о них.

В спор вмешался другой голос: Джинни Уизли спускалась с верхнего этажа магазина. У неё были такие же рыжие волосы и веснушки, как у её братьев, и она выглядела совершенно нормально. Кэсси застыла на месте, застигнутая врасплох её внезапным появлением. Поттер разглядывала младшую Уизли во все глаза, выискивая признаки какой-то грусти или болезненности, но нет, девушка была в порядке даже большем, чем полагалось человеку, потерявшему волшебство. Она весело помахала Гарри и коротко обняла её, покраснев. И лишь потом обратила своё внимание на ещё одного участника сцены: Кэс, которая как бы невзначай застыла возле стойки с мармеладными червяками. Сердце Потер ёкнуло, когда их с Джинни взгляды пересеклись.

Гарри обернулась и вдруг покраснела тоже, ведь на мгновение забыла, с кем она сюда пришла. Была слишком рада встрече с семейством Уизли. Она подозвала Кэсси рукой. Та двинулась к ребятам неуверенно, но старалась сохранять на лице дружелюбие.

— Это Кэсси Поттер. — представила её Гарри, закидывая руку на плечи подруги, — Она тоже работает в Поместье Гонта. Её привлекла ваша лавка!

— Я Фред, а это Джордж. — Фред махнул рукой сначала на себя, а потом на близнеца. Их лица превратились из дружелюбных в заинтересованные. Каждый из ребят щурился, силясь припомнить, откуда им известно это имя. — Но ты нас наверняка знаешь!

— Джинни. — девушка протянула Кэс руку, улыбаясь широко и, на удивление, благодарно. Она точно узнала, кто стоит перед ней, ведь десять лет назад именно эта девчонка, Кассия Поттер, полезла в подземелья, чтобы помочь ей, Джинни, спастись от непонятного артефакта. Поттер протянула руку в ответ. — Кем ты работаешь?

— Личным ассистентом. — выдавила Кэс в ответ первое, что пришло в голову. Всё равно никто не проверит подлинность её слов. Мало ли что происходит за закрытыми дверями дома Министра, верно?

— Вау! Ты не бывала в нашей лавке раньше? Ты ищешь что-то конкретное?

Кэсси сглотнула, чувствуя, как в горле образовался комок. Воспоминаний о том дне она так и не смогла в себе откопать, так что понятия не имела, как вести себя дальше.

— Э-э, нет, просто смотрю. — Поттер сглотнула и заставила свой голос стать веселее. — Я просто давно не была в Косом Переулке, поэтому удивилась, когда увидела здесь этот магазин. Вы, ребята, проделали отличную работу! — беззаботно защебетала Кэсси.

— Да, вы молодцы! — поддержала Гарри.

Джинни, казалось, была довольна похвалой. Она улыбнулась и кивнула головой в знак согласия.

— Спасибо! Мы с братьями много работали над этим вместе. — похвасталась она, а потом пояснила лично для Кэсси, — Они изобретают всякие штуки с Хогвартса ещё. Ты должно быть замечала?

Близнецы покивали, а после обменялись быстрыми взглядами, прежде чем шагнуть вперёд.

— Мы помним тебя со школы! — утвердил Джордж.

— Как мы могли забыть девочку, которая спасла нашу дорогую сестричку! — добавил Фред с усмешкой. Взгляды у них обоих были хитрые, но гостеприимные. Гарри издала удивлённый звук.

— Ах, так это была ты?

Поттер поникла. Она не считала этот эпизод спасением, потому что в конце концов ей тоже понадобилась помощь. Но учителя утверждали, что Кэсси помогла Джинни, и в противном случае та бы погибла, а не осталась сквиббом, как сейчас. Но Кэсси всё ещё чувствовала себя виноватой, как будто она могла сделать для Уизли больше, но не сделала. В любом случае, это уже не имело значения. Она просто была рада, что с Джинни всё в порядке и она нашла своё место в жизни.

— Да, но это не было похоже на спасение… — Кэсси отвернулась. Ухмылки близнецов померкли. Они снова переглянулись, но уже обеспокоенно. Фред неловко откашлялся, пытаясь снять напряжение в воздухе.

— Ну, это определенно была непростая ситуация. Ты тогда сделала всё, что могла. Это важно.

Джордж кивнул в знак согласия. Вслед за ним многозначительно кивнула и Джинни:

— Не скромничай! Я рада, что кто-то был со мной в тот момент, — на секунду она замолчала, а после воскликнула, — О, у меня идея! Хочешь что-нибудь в подарок? Мы проведём тебе экскурсию, а ты выберешь. Как тебе идея?

— Экскурсия! Я тоже хочу, эй. — фыркнула Гарри игриво и заулыбалась во все тридцать два.

Кэсси даже была тронута этим предпринимательским духом. Она покачала головой с притворным разочарованием, а затем хихикнула. Её настроение быстро поднялось в компании этих рыжеволосых, таких же, как и она, ребят.

— Да, это было бы круто! — ответила Поттер.

— Блестящая идея! , — Фред хлопнул в ладоши, — Экскурсия и бесплатные подарки? Невозможно сказать «нет»!

— В самом деле, — вмешался Джордж. — Как мы можем отвергнуть такую щедрость? В конце концов, мы не можем допустить, чтобы клиенты покинули наше прекрасное заведение, не запомнив нас хорошенько.

Джордж обнял Джинни за плечи и притворно ласково сжал.

— Видишь, как полезно иметь сестру в магазине? — поддразнил он, за что получил шлепок по рукам.

Джинни провела девушек через стеллажи и полки с разноцветными игрушками, пугалками и конфетами различного назначения. Гарри поддакивала в ответ её объяснениям, ведь она со многими вещами в этом месте уже была знакома. Оказалось, что Портман спонсировала своих друзей из зарплаты в Аврорате, так что ей принадлежит здесь некоторая доля. Кэсси посматривала на подругу, осознавая, что обида утихла, изгнанная дружелюбием, весельем и запахом мармелада в воздухе. Да, её слова были довольно необдуманными и задевали за живое, но Кэс могла это отпустить просто чтобы не терять человека и всё прилагающееся к Гарри забавное окружение. На секунду Кэс пожалела, что избегала всё семейство Уизли столько лет. Возможно, не сдайся она тогда своей трусости и вине, тоже могла бы получить на Рождество особый Уизли-свитер.

Компания двигалась мимо стеллажей и людей, столпившихся у кассы, за которой туда-сюда перемещалась девушка с бэйджиком и в особой полосатой форме персикового цвета для рабочих магазина. Братья Уизли были одеты похожим образом, в оранжевые костюмы в такую же, как у кассира, тонкую полоску. Наполнение лавки оказалось разнообразным и крайне изобретательным. Близнецы были чёртовыми гениями! Если бы их разум был хоть на йоту более злым, они могли устроить настоящий хаос. Человечеству повезло, что такой великолепный ум достался двум дуралеям с Гриффиндора.

Кэсси очень заинтересовалась жевательной резинкой, которая меняла цвет волос. Судя по всему, он был основан на соответствующем зелье, и она сразу же начала расспрашивать о рецепте.

— О, нет, принцесса, это на самом деле секрет компании! — насмешливо ответил Джордж, идя прямо за девушками. Кэсси решительно взяла одну упаковку с намерением разгадать тайну зелья и записать рецепт. А Гарри прихватила за компанию маленькую клетку с птичкой-оригами, которая была заколдована воспроизводить шутку «тук-тук» и давать разные ответы на вопрос «кто там?». Клетка была намного дороже пакетика жевательной резинки, но Уизли не выглядели несчастными. Казалось, им тоже было весело, да и ради Гарри они были готовы последнюю рубаху отдать.

— Это уморительно! Как вам удалось так её зачаровать? — Гарри рассмеялась, её щеки покраснели от смеха. Кэсси решительно покивала тоже и заулыбалась. Она обожала каламбуры.

— Ловкость рук и никакого мошенничества! — ответил Фред.

— На самом деле, они потратили около года на работу над этой птицей! У них всё равно ничего не выходило пока не вмешался Билл. А идея на самом деле принадлежала Рону! — Джинни сдала их с потрохами, тоже слегка покраснев от смеха.

— Да? — протянула Портман. — Хотя чего это я, Рон действительно сообразительный парень. Министр пригласил его на вечеринку по случаю Рождества, знаете?

Они распрощались целый добрый час спустя, наговорившись до боли в горле и набравшись впечатлений на годы вперёд. По крайней мере, такой ошеломлённой себя чувствовала Кэсси. Гарри обняла Джинни на прощание, пожала близнецам руки.

— Спасибо за экскурсию. — сказала она за двоих, себя и Поттер.

— Спасибо, что заглянули! — воскликнул Джордж.

— И помните, если вам нужно больше забав и розыгрышей, мы всегда здесь, чтобы помочь! — добавил Фред, подмигнув. Джинни весело помахала Кэсси рукой.

— Возвращайся в любое время, Поттер!

Дверь магазина отрезала царящую внутри суету от вечернего опустевшего Косого Переулка. Людей здесь было уже куда меньше, чем когда девушки только прибыли, да и с неба начал сыпаться снег, который ещё немного и перерастёт в метель. Огни гирлянд и свет из окон зданий терялись в нём, оставаясь лишь жёлтыми пятнами в белой мгле.

— Как чувствуешь себя? — внезапно выдала Портман, разглядывая эту непроглядную снежную стену с задумчивым блеском в глазах. Её подмывало извиниться за ту глупость, которую она умудрилась выдать всего какой-то час назад. Кэсси выдохнула длинно через нос и ткнула подругу кулаком в плечо, как когда-то делала с Невиллом, когда тот вновь надумывал себе чепухи.

— Лучше. — улыбнулась она.

* * *

В дуэльном зале царил полумрак. Верхний свет был выключен, тьму разбавляли лишь тусклые настенные лампы, чьё оранжевое сияние придавало происходящему в помещении особой романтики. В гордом одиночестве посреди зала стояла Кэс в джинсах и одной только тонкой футболке, резко взмахивая рукой с зажатой в ней веткой, изображающей палочку. Ветка была безжалостно сорвана с куста неподалёку от парадной двери Поместья, и, пусть выглядело это глупо, повторять увиденное на тренировочных дуэлях с чем-нибудь в руках было легче, так что спасибо этому щедрому декоративному кусту. Кэсси надеялась, что он не в обиде на то, что его обокрали.

Совершать «магические» действия без, собственно, магии было странно и почти бесполезно, но этим вечером Кэсси ужасно мучилась от скуки, ведь все в доме были чем-то заняты, включая эльфов, которые выдраивали каждый уголок дома перед приёмом, а сама девушка не нашла ни одно из своих обычных занятий достаточно интересным, так что ей ничего не оставалось, кроме как развлекать себя самостоятельно. Чтение навевало тоску, ведение дневника вгоняло в сон, да и прогулка по территории не получилась достаточно долгой из-за метели и пробирающего до костей ветра. Плеер после таких приключений испустил последний отчаянный треск и благополучно сдох. Кэсси похоронила его на дне чемодана с остальными ненужными, но очень дорогими сердцу вещами. Возможно стоит купить новый, чтобы папина кассета не пылилась зря.

По пустому залу вздохи и топот шагов разносились эхом, и сейчас, как никогда, не хватало музыки, чтобы всё это не звучало так безнадёжно. Кэсси не могла оценить, получается у неё или нет, по очевидным причинам, но на всякий случай была собой недовольна. Тело казалось неповоротливым и деревянным, а пальцы вцепились в ветку до боли от истинного разочарования в себе. Никак не выходило описать правильную фигуру-связку из трёх заклинаний сразу, хотя накануне Кэсси специально упросила Тэмми продемонстрировать порядок действий несколько раз подряд. В который раз девушка убедилась, что если ты мастер в чём-то одном, то не факт, что что-нибудь другое дастся тебе так же легко. В груди недовольно поскрипывало ядро, чей энергетический запас подразнили, но не дали выхода. Поттер даже могла нащупать эту нить, которая раньше, в детстве, вела к случайной стихийной магии. Но до безпалочкового колдовства ей всё равно было как до луны ползком. Да и не пробовала Кэсси больше дотянуться до своей силы, опасаясь вновь пробудить Чудовище.

Поттер плюнула на эту гиблую затею и бросила ветку где была, на плитку в центре дуэльной площадки. Отошла к столикам, чтобы попить воды. Ну и ладно, подумала она, убила время и на том спасибо. Можно ещё пару часов бесцельно побродить по Поместью, сходить на ужин, а после лечь спать с надеждой, что следующий день станет интереснее.

Из головы не шла мысль о будущем. Мистер Гонт ведь говорил о каком-то «хоркруксе», который Кэсси предстоит создать. Все две недели с момента их ритуального «венчания» она намеренно откидывала размышления об этом в сторону, сосредотачивая всё внимание на друзьях, книгах и заседаниях на кухне с эльфами. Но чем больше проходило времени, тем очевиднее становилось, что предначертанного не избежать. Гонт день ото дня становился беспокойнее и пропадал так же часто, как в первые дни после нападений на маггловские деревни. Занят он был совершенно очевидным делом: поиском предателей и подчисткой концов, чтобы никто не узнал, куда пропадают эти люди и почему по возвращению начинают вести себя иначе. Информацией об этом скромно делился Эван. Он хоть и был архивным служащим, но слышал и видел куда больше, чем те же авроры, занятые своими заданиями.

Судить Гонта за жестокость Кэсси полноценно не могла, сколько ни старалась прикрываться моралью. Несправедливости она не терпела, так что и Тома могла понять. Да и если выбирать между двух зол, то Министр-психопат на страже своей власти казался куда более безопасным вариантом, чем непредсказуемый Подражатель Волдеморта, не стесняемый никакими социальными рамками. Когда речь заходит о выживании и защите, порядок действий становится очевидным. Невозможно играть в святость, когда на кону твоя жизнь. А жизнь Тома явно была под угрозой. В общем-то именно для того, чтобы спастись, Кэсси и нужна ему живой и более менее здоровой.

Дверь дуэльного зала медленно отворилась, беззвучно, но Поттер почувствовала колебания воздуха за собой и враз потяжелевший воздух. Чужая сила вплыла в помещение раньше своего обладателя, но Кэсси не гадала о его личности долго, ведь этот магический отпечаток она ощущала как свой собственный с той злополучной ритуальной среды. Министр явился по её душу собственной персоной. С лёгким недоумением на тонком лице окинул её, стоящую у столика с кувшином в руке, взглядом. Девушка осмотрела его в ответ и вскинула брови почти провокационно. Ей стало мучительно неловко из-за красного от гнева лица и потного от активных действий тела, но она старалась не подавать виду, и не смотреть на ветку, которую так неосторожно выбросила прямо посреди комнаты. Старалась, но… Она глянула в ту сторону всего на долю секунды, но этого хватило, чтобы внимательно наблюдающий за ней Гонт это действие скопировал. Кэсси едва не хлопнула себя по лбу. Губы мужчины расплылись в гадкой снисходительной ухмылке.

— Очень интересно. — хмыкнул он. Том двинулся к ветке лёгким шагом, и если секунду назад он ещё был по обыкновению слегка раздражён, то сейчас неприлично развеселился. Пальцы сжались на дереве. Действительно, самая обычная ветка, — И что ты, позволь спросить, делала с этим?

Кэсси вздохнула. Ситуация повторялась: Гонту весело, а Кэс нервничает и не может предсказать, что этот человек сделает дальше. Она и не сомневалась, что он уже обо всём догадался. При всех вводных к какому-нибудь выводу придёт и дурак, но было бы легче, если он просто оставил это без внимания.

— В носу ковырялась. — негромко съязвила Кэс.

— Что, прости?

— Давайте обойдёмся без насмешек, сэр.

Она попыталась сбежать из зала, обойдя Гонта по широкой дуге, но на полушаге замерла, схваченная чарами. Как в тот раз на мосту, и сейчас смыться к чёрту ей хотелось отнюдь не меньше. Она всеми силами сопротивлялась воле Министра, и была так увлечена попытками скинуть путы, что не заметила, как он подкрался ближе, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки. Кэсси взглянула на него зло и раздосадовано. Как же глупо это всё, думала она.

— Почему ты тренируешься здесь, а не в своей комнате?

Заклинание исчезло, но из-под пристального взгляда Гонта Кэсси уже не могла просто взять и сбежать. Девушка пожала плечами в ответ.

— Не знаю. Здесь ничего не отвлекает. — ровно ответила она. В спокойном тоне прятались стыд и дискомфорт. Том покачал головой и горделиво сказал:

— Если тебе так хочется продолжить обучение дуэлям, то ты можешь обратиться ко мне. Именно я тренировал всех в этом доме.

— А ещё именно вы, — она намеренно выделила последнее слово. Голос стал прохладнее, — применили ко мне непростительное на нашем первом «уроке». И забрали мою волшебную палочку.

Гонт прикрыл глаза. Гневное негодование девчонки щекотало нервы и разливалось сладким теплом внутри. Как же ему нравилась эта непосредственность, побуждающая Кэсси говорить с ним на равных. А ещё она, конечно же, не жаловалась на короткую память в отношении обид. Как и он сам.

— Ты права, твоё недоверие можно понять. — протянул он, оставив вполне очевидную паузу для вопроса.

— Но? — подыграла Кэсси.

— Но если ты согласишься на пару личных уроков, — он с хитрым блеском в глазах наблюдал, как взгляд напротив начинает неверяще блестеть, — я верну тебе палочку.

Кэсси коротко задохнулась от радости и подобралась вся. От неё исходил такой восторг, что Том на секунду подумал, что реакция наиграна с перебором, но Поттер была искренней, как и в каждый прошлый раз, когда Гонт умудрялся её радовать. Такой эмоциональности он не понимал, но принимал робкую благодарность в глубине зрачков напротив. Девушка, ещё минуту назад нервная, открыто улыбалась.

— Тогда, — сказала она, а после с иронией хохотнула, — обучите меня, Сэнсэй.

Министр саркастично фыркнул в ответ. Поттер бессовестно дурачилась, и это ему нравилось тоже. Никакого благоговения или пресмыкания, так ново и свежо. Отлично, думал он. Вот чего ему так не хватало. Он поднял ветку и протянул её Кэсси на раскрытой ладони. Поттер залилась краской, но ветку взяла, задев чужую руку кончиками пальцев.

— Покажи что у тебя не получилось.

От смущения сердце забилось тяжелее, и в желудке заныло, будто Кэсси проглотила камень. Тело вспотело вновь и стало ещё более неповоротливым, чем раньше. Но счастье от обещания заставляло её двигаться. Она неуверенно продемонстрировала связку заклинаний, и к своему удивлению не услышала смеха. Гонт может и был позабавлен абсурдной картиной, но предпочёл держать реакцию при себе. Он хотел успокоить и приручить, а щёлкнуть по носу, как глупенького щенка, можно и после.

— Было бы легче с магией, конечно. — пробормотала Кэсси, заламывая пальцы. Костяшки издавали громкие щелчки при сгибании. Звук раздражал слух, но Том позволил девчонке это.

— Да, но всегда главное — это намерение. Мне однажды довелось колдовать ножкой от табурета.

Поттер посмеялась в ответ на эту глупость. Нет, она предполагала, что Гонт любитель пошутить, но такая выдумка была прямо за гранью.

— У вас богатая фантазия, сэр. — с подколкой ответила. Том сощурился предупредительно.

— Волшебные палочки, посохи и артефакты лишь проводники, которые облегчают взаимодействие с силой. Волшебство творишь ты, и если тебе это действительно нужно магия подчинится в любом случае. — мужчина пояснил прохладно.

— Но ножка от стула? — скептически уточнила Поттер. Она всё ещё улыбалась, и Том подхватил это лёгкое недоверчивое веселье.

— Единственное, что тебе стоит знать — от этого зависела моя жизнь. Вернёмся к уроку.

Время в дуэльном зале текло неспешно пока два волшебника переговаривались и попеременно взмахивали своими палочками. Каждое своё движение Том Гонт пояснял, глубоким вкрадчивым голосом прерывая тишину. Кэсси вслушивались в бархатные нотки так внимательно, как никогда в своей жизни. Ничего удивительного в этом не было, Том был отличным оратором, умело захватывающим сознание слушателей, гипнотически красноречивым. До этого момента Кэсси не становилась жертвой его ужасающей в своей красоте харизмы, но теперь понимала, почему он так выделялся на фоне других политиков, и почему всех так впечатлял. Роль учителя ему очень шла, и у него действительно было, чему поучиться.

— Почему вы не пошли в преподавание? — негромко уточнила Кэсси после того, как получила скромную похвалу за правильно воссозданный элемент. За эти полчаса она успела совсем расслабиться, теперь даже наличие ветки вместо палочки не казалось смешным. В конце концов, Том однажды колдовал ножкой от стула, что звучало не менее абсурдно. Гонт коротко промычал, обдумывая, стоит ли вообще раскрывать этот эпизод своей жизни, и решил, что хуже не будет.

— Мне отказывали в должности дважды. — девчонка в ответ выдала шокированное «Ого» и «Почему?», — Боюсь, я не знаю, почему.

Здесь он лукавил. Если знать всю историю его жизни и взаимодействий с одним небезызвестным Директором, ответ станет ясным, как день. Том был, да в общем-то и до сих пор является, хитрым, непредсказуемым человеком со своими туманными, но определённо тёмными целями. Он полностью оправдывал данную себе при рождении фамилию — был загадочным достаточно, чтобы пугать всех, кто посмел подумать, что хорошо его знает. Настоящего Тома Гонта никто не знал. Возможно кроме одного только Дамблдора, который в Тома будто в зеркало глядел каждый раз, стоило им встретиться лицом к лицу. Ведь в молодые годы Альбус был не менее опасным и одержимым величием волшебником, чем тот мстительный сирота, которого он забрал из приюта Вулла в Хогвартс одним знаменательным летом. Старика пугало поведение Тома, и его взгляд на мир, его умение располагать к себе людей. Дамблдор справедливо предполагал, что Том просто создаст из учеников личную армию, как когда-то он делал со своими одногодками. И, чёрт возьми, именно это и было у того на уме. На месте Директора Том и сам себе детей не доверил бы.

Кэсси кивнула понятливо. Что ж, она тоже имела своё представление о Гонте, и сомневалась, что давать ему власть над юными умами это здравая идея. Хотя преподавал он действительно хорошо.

— Мои друзья хотели, чтобы я стала учителем. — внезапно поделилась она и вернулась к отработке связки из заклинаний. Гонт хотел, чтобы её движения дошли до автоматизма, стали непроизвольными и непредсказуемыми, как у него самого. Но Кэс ещё была далека от этих высот. Она внезапно грустно усмехнулась. Возможно, ребята были правы, и выбери она этот путь, сейчас была бы как Бонни, с работой и с дипломом.

— С твои уровнем владения Зельями это вполне разумное решение. — ответил Том и в очередной раз аккуратно подтолкнул ей локоть в правильное положение. Он раздумывал о том, что возможно стоит поменять элементы местами, если у неё не получается. Или вместо вежливых правок просто шлёпнуть по руке в следующий раз, когда она забудет, как нужно. Но пока что Том оставался терпелив.

— Да. — она поджала губы и вновь укорила себя за невнимательность, — Я побоялась стать как мой отец. Он был грубым с учениками.

Том хмыкнул. Грубым? Если судить по воспоминаниям Поттер, он был ужасно строгим высокомерным гадом, которому нравилось обзываться и выделять любимчиков. Что удивительно, а Кэсси себя любимчиком не считала. С ней Снэйп был мягче, но и лишних «отлично», не ставил, а даже наоборот разочарованно качал головой, когда она портила зелья на первых курсах. Он и дополнительные занятия в своей лаборатории предложил лишь когда Кэсси прожужжала ему об этом все уши.

— Для того, чтобы научиться взаимодействовать с детьми, обычно студенты становятся старостами.

— И не только с детьми, верно? , — уголки её губ дёрнулись игриво, — Хотите, смейтесь, но быть старостой это слишком большая ответственность для меня. А преподавание и вовсе.

И здесь она вновь забыла правильную позицию локтей и Гонт цокнул, не удержался.

— Отвлекаешься. — шикнул он. Кэсси сжала зубы. Да, отвлекаюсь, думала она, на болтовню с вами!, — Тебе стоит научиться делать две задачи одновременно. Во время реального боя твоё внимание должно быть всеобъемлющим, иначе ты проиграешь.

Том зашёл ей за спину и ухватил за запястье своими паучьими пальцами с аккуратно подстриженными ногтями. Прижался руками к рукам, чтобы у девушки не было искушения дёрнуть локтями больше, чем нужно.

— Не так уж это и сложно. Я был старостой школы.

— Клянусь, вы были вежливым деспотом. — сказала Кэсси раньше, чем осознала реальный смысл его слов. Старостой школы во времена учёбы Кэс Том никак быть не мог, ведь этот пост от мальчиков занимал Перси Уизли. Гонт резко выдохнул, когда понял, что безбожно проболтался. И сам отвлёкся, потерял бдительность, и теперь невозможно было оправдать подобную беспечность усталостью.

— Я лишь следил за тем, чтобы все соблюдали правила. — он повёл чужим запястьем по воздуху, перетягивая внимание девчонки на свои движения и тепло тела. Но её было не так уж и легко провести, пусть ощущение крепкой жаркой груди, прижатой к лопаткам сбивало с толку.

— А сами при этом их нарушали?

— У меня была великая цель.

Напряжение между ними росло, и обжигало разум вопросами. Поттер не понадобилось много времени, чтобы сложить два и два. Либо Гонт врёт, либо история куда глубже, чем кажется. Мог ли он изменить свой возраст? Был ли он старостой до Перси? Но зачем что-то менять? Происхождение Гонта, если судить по газетным статьям, полно загадок. Ежедневный Пророк, когда ещё не был полностью подчинён Министерству, описывал краткую историю кандидатов на пост Министра, и назвал Мистера Тома Марволо Гонта «тёмной лошадкой» и «котом в мешке». Очевидно в легенде о Гонте обнаружился существенный пробел, и он сам его допустил.

— Какая? — спросила Кэсси с нервным любопытством, поворачивая к Тому голову, чтобы видеть его бесстрастное лицо хоть краем глаза. Он фыркнул, выдохнул из тонкого ровного носа горячий воздух прямо Поттер в висок. В его хитрых глазах блестело злое веселье.

— Тебя это не касается. — отрезал он, а после дёрнул Кэсси за руку, чтобы показать последнее на сегодня заклинание. Она наблюдала, как кончик ветки рисует в воздухе с лева на право чёткую линию с двумя углами, образующую молнию.

— Авада Кедавра.

По руке Поттер будто действительно проскочила искра магии, прямо от ядра, которое так опасно граничило с ядром Гонта. От тела к телу прошёл импульс, но ничего не произошло. Кэсси застыла в шоке, ведь знала, что это за заклинание. Ремус Люпин, преподаватель Защиты ещё на третьем курсе любезно сообщил ей, что именно эти два слова убили Лили и Джеймса Поттеров.

— Ты что?! — воскликнула Кэс, тут же отскакивая от Министра и отбрасывая ветку прочь. Он безропотно отпустил тонкие запястья, пусть на самом деле хотел наоборот сжать их посильнее, пока кости не треснут. Возмущение девушки нехорошо взбудоражило и его.

— Что тебя смущает? — зашипел он, осматривая гневную Поттер своим взглядом-скальпелем, заледеневшим и тёмным, — Оно тебе понадобиться. Совсем скоро.

Кэсси не нашлась, что ответить, только смотрела в ответ как-то даже разочарованно. Всё тепло, которое она ощущала каких-то пару минут назад испарилось, заменилось пробирающим до мурашек презрением. Презрением к факту, что Том прав. Ей понадобиться это заклинание. Хоркрукс требовал жертву, а самый простой способ убить это применить непростительное. Расколоть им душу. Отобрать чужую жизнь. Кэсси чувствовала себя растерянной.

— Советую потренировать его, дорогая. — ядовито сказал Том и развернулся на каблуках своих начищенных до блеска туфель, чтобы просто взять и уйти, будто только что не учил никого заклинанию, за которое можно легко загреметь в Азкабан.

Только вот, а зачем он вообще приходил?

* * *

И уже следующим утром мир, длившийся почти месяц, в доме, и между двумя конкретными волшебниками оборвался, будто не было ни этого спокойствия, ни этих забавных многозначительных взаимодействий.

Кэсси проснулась сильно раньше завтрака, небо ещё даже не успело рассвести, от того навевало сон, но девушка так и не смогла уснуть на подольше, так что, после примерно получаса глупого разглядывания потолка, она решила наконец взяться за книгу жестового языка. Небольшая книжка в мягкой обложке дожидалась своего часа почти неделю с тех пор, как Винки наконец её принесла. Кэсси стоило трудов уговорить старую эльфийку покинуть Магический Мир и свиснуть самоучитель из какого-нибудь маггловского книжного. Винки противилась, кривилась и причитала, но таки принесла, и Кэсси была несказанно этому рада. Но на само обучение времени не находила до этого дня.

Она распахнула книгу на первой странице и не нашла там ничего интересного. Вступление занимала история языка, его создатели и краткая сводка о самых известных глухих людях, которые им пользовались. Поттер пропустила вообще всю эту мишуру и сразу взялась за, непосредственно, жесты. Ничего особенно сложного не было, оставалось лишь запомнить и научиться быстро складывать пальцы в нужные знаки.

Именно за этим Том её и застал, когда после короткого стука ворвался в комнату, не дожидаясь разрешения войти. Поттер так и застыла, встрёпанная, одетая в пижаму и сложившая пальцы в какую-то непонятную фигуру. Она даже не успела встать с постели, так и осталась закутанная в пуховое одеяло. Её лицо, освещённое оранжевым светом настольной лампы выглядело удивлённым. Карие глаза расширились, когда на пороге возник Гонт. Он же наоборот был собран полностью, и даже пальто не забыл. И немного подзавис на огненных отблесках рыжих волос.

— Мистер Гонт? — высокий голос девчонки выдернул его из секундного оцепенения. Она наблюдала за Министром с напряжением. После вчерашнего даже смотреть на него не хотелось. Мужчина встряхнул головой — смольные пряди упруго покачнулись — и тут уже пришёл черёд Кэсси безмолвно застыть.

— У тебя есть пятнадцать минут на сборы. — бескомпромиссно заявил Гонт.

В следующее мгновение он уже направлялся прочь из спальни, в гостиную, чтобы не смущать даму, ведь он, в конце концов, джентльмен. Кэсси растерянно уставилась ему в спину. Внутренности сжались от дурного предчувствия. Кажется, время пришло. Гонт вчерашним вечером не соврал: «скоро» наступило. И сам он не был спокоен, Кэсси чувствовала. Тома переполняли предвкушение и животный азарт перед сложным опасным колдовством, алый отблеск радужек становился ярче минута от минуты. Он был нетерпелив как ребёнок на кануне Рождества с целой горой подарков.

Кэсси нужно было спешить, но вместо того, чтобы поторопиться она наоборот замерла в попытке сообразить план действий. На миг прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Во-первых: умыться. В ванной она лишь мельком окинула себя взглядом в зеркало — ничего нового там всё равно не показывало — прежде чем хорошенько ополоснуть лицо холодной водой. Дыхание тут же перехватило, тело оказалось не готово к ледяным каплям. Лёгкий шок прочистил мысли и взбодрил. Кэсси позволила себе около минуты ещё постоять, натереть кожу лица лёгким маслом, чтобы оно не обветрилось на воздухе за пределами дома, а после решительно направилась к двери. В шкафу порылась недолго в поисках своих джинс и тёплого свитера. Возникло желание одеться более провокационно просто чтобы подразнить Министра, которому так не нравится её гардероб, но чувствовать себя в тепле показалось важнее. Потрёпанная кожаная куртка со стёртыми локтями и плешивым уже мехом вряд ли хорошо согреет в одиночку.

— Тебе дать мантию? — спросил Гонт с претензией, когда Кэсси вошла в гостиную, где он, нетерпеливо постукивая пальцами по подлокотнику кресла, ожидал её. Пятнадцать минут почти истекли. Кэсси покачала головой в протесте, ведь каждый раз, когда магическая одежда оказывалась на её плечах случалось какое-то несусветное дерьмо.

Том был одет вполне классически: чёрный костюм с галстуком поверх зелёной рубашки и тёмно-серое зимнее пальто на плечах. Кэсси не поняла, почему он одет так тепло, ведь ему ничего не мешало применить согревающие чары в отличие от самой Поттер.

— Нет. — Кэсси ответила просто, заставив Тома с интересом поднять бровь. Мысль, которую Поттер демонстрировала всем своим существом в этот момент была ясна, как день: девчонка хотела справедливости. Если уж мантия, то для обоих.

— Хорошо. Пойдём. — ответил Том безразлично, не желая более тратить время на по-детски глупый протест. Он направился к двери, по пути элегантно поправив рукава своего пальто. Неосознанно красовался, высокий, тонкий и очень заинтересованный в том, чтобы на него смотрели с восхищением. И Кэсси смотрела, с полной пустотой в мозгах и со странным зудом на ладошках. Том выглядел как экспонат, статуя джентльмена из сороковых с подписью «Смотреть, но не трогать». Кажется она видела таких только в кино, смазливых и недосягаемых за экранным стеклом, даже несмотря на то, что Том постоянно её, Кэсси, трогал.

Связь между ними внезапно натянулась, Гонт нащупал её в себе и хорошенько дёрнул, чтобы Поттер прекратила стоять столбом и направилась за ним. Девушка неосознанно схватилась за солнечное сплетение, откуда её тащило, будто корабельным тросом. Чувство быстро стало невыносимым, так что она посеменила за мужчиной, проклиная его длинные ноги и свой небольшой рост за то, что приходилось почти бежать. Его, гада, думала Кэсси, это обстоятельство крайне веселило. Общение сегодня напоминало борьбу друг с другом: они делали пакости в мелочах. И всю дорогу до выхода из Поместья пассивно-агрессивно молчали, как два навостривших иголки ежа. На крыльце мужчина внезапно затормозил и обернулся, заставив Кэсси отшатнуться от него.

«Какой-то неуравновешенный…», девушка подумала, и Том уловил эту мысль. Да, сегодня он был более возбуждён, чем обычно. Он задумал великую вещь, от которой тело покрывалось мурашками и импульсы электричества подёргивали конечности. И, самое приятное, что мысль об этом заглушала все тревоги, связанные с остальным миром, медленно тлеющим в невидимом ещё всяким жалким людишкам огне. Том растянул уголки губ в ухмылке. Он молча посмотрел на сжатые в плохом предчувствии губы девушки и в упрямо сияющие глаза, и протянул руку. Кэсси пару секунд рассматривала эту притворно-галантную картину, раздумывая, что у этого мужчины на уме. Во всяком случае, решила она, более дурным, чем есть, он уже не станет. О, как же она тогда ошибалась.

Их ладони сомкнулись, Гонт сжал пальцы Поттер так крепко, будто собирался их сломать, но всего мгновение спустя отпустил, когда вихрь перемещения выплюнул их посреди заснеженного леса. Кэсси поморщилась из-за резко возникшей тошноты, ведь ко внезапной аппарации она была совсем не готова. Поттер зажмурилась на секунду, ослеплённая чистейшим белоснежным одеялом, скрывшим под сугробами землю. Лишь когда рядом заскрипел снег, притаптываемый нетерпеливым Гонтом она позволила себе разлепить глаза, чтобы осмотреться.

В этот утренний час лес был тих. Мелкие животные спали в норах, большие — держались от незваных гостей подальше. Неперелётных птиц тоже не было слышно, ведь все они предпочитали греть хвосты поближе к людям, где можно и поживиться всяким мусором и переночевать под чьей-нибудь не продуваемой крышей. Сосны чернели на фоне белого снега, рассыпали иголки и раскидывали во все стороны огромные лапы ветвей, пушистые и колючие, под которыми можно спрятаться в метель. Воздух был прохладным и слегка влажным. Место красивое, загадочное и спокойное, как на открытке.

— Где мы? — Кэсси решила задать вопрос, потому что подать голос означало нарушить напряженное молчание. Мороз пробирался под куртку, щипал щёки и голые руки, которые девушка тут же поспешила спрятать в карманах.

— Посреди леса. — со смешком выдал Гонт и направился в гущу деревьев.

Волшебники двигались, огибая хвойные стволы вперемешку с лиственными. Кругом были заросли диких ягодных кустарников, ныне по-зимнему голых, паутины и крапивы. Кэсси была благодарна себе за то, что надела брюки, а не юбку, ведь ткань спасала её от беспощадно жгучей травы. Травы? Кэсси осмотрелась ещё раз внимательнее. Какая ещё крапива в конце декабря? Прямо на том месте, где стояла Кэсси снег постепенно сходил на нет, заменяясь зелёной, слегка плешивой, лужайкой. Кустарник крапивы обрывался на границе незримого барьера тоже, стебли пугливо поджимали листья, лишь бы ни одного из них не коснулся прохладный дневной ветер. В куполе резко стало тепло, как ранней весной. И птицы здесь были, облепили поросшую мхом крышу старого перекошенного здания, которого раньше не было видно за громадой древесных стволов. В отличие от мирного вида вокруг, сама лачуга представляла собой жуткое зрелище: на входной двери висел иссохший труп змеи, больше похожий на старый коричневый кусок ткани, чем на животное, а вокруг валялись стеклянные банки, вскрытые консервы и грязные ткани. За одной из сосен притаился такой же перекошенный туалет, построенный явно очень-очень давно. Балки дома отсырели и были объедены жуками, под крышей ютились пауки. Девушка смотрела на здание с открытым ртом, потому что в таких местах либо сходят с ума, либо убивают, и ей решительно не нравился ни один из вариантов.

Лицо Тома всё ещё было позабавлено-неразборчивым, когда он потянул за облупившуюся краской деревянную ручку. Дверь со скрипом отворилась, ударившись о стену измазанного известью саманного здания. В доме, в «гостиной», если можно так назвать эту маленькую, закопчёную комнату, сидел мужчина на старом косом стуле. Он находился в колдовском оцепенении, глядя в пустоту перед собой, старый, воняющий мокрой тканью и поросший тусклыми седыми волосами. Казалось, он совсем не заметил, что кто-то пришёл. То есть сначала он этого не заметил, но как только отсыревший пол скрипнул и Том встал прямо перед ним и откашлялся, старик начал дёргаться в невидимых оковах и выкрикивать оскорбления. Нет, шипение. Шипящие оскорбления на парселтанге. Кэсси обомлела. В доме было ещё две крохотных комнаты и кухня, такая же старая и черная от жира и смога, но девушка могла смотреть только на старика. Её зрение сузилось до небольшой области впереди, транслирующей картину, такую до боли знакомую. Если бы Кэсси не знала змеиного языка, от несчастного ягнёнка этого жалкого человека отличал бы лишь злобный взгляд и сыплющий оскорбления перекошенный рот без зубов и с длинными грязными усами.

— Ублюдок! Сын шлюхи! Убирайся из моего дома, маггловский мусор! — закричал связанный мужчина, не сводя глаз с Тома, а тот стоял перед стариком, и всё его поведение источало безразличие к оскорблениям. Он просто замер молча, глядя на другого с насмешливой улыбкой, как будто тот был всего лишь игрушкой, которая могла развлечь его на некоторое время. Он явно не воспринимал старого волшебника всерьёз ни в малейшей степени.

Постепенно его улыбка менялась, переходя то в уязвимую, то в садистскую гримасу. Оскорбления становились всё более и более невнятными и тихими, потому что Гонт стиснул грудь старика своей бешеной силой, выдавливая из него воздух. Его взгляд был полон презрения, как и у деда. Лицом они схожи не были, но вот этот взгляд, эта манера морщить нос по-звериному в гневе, эти руки, побелевшие от силы в сжатых кулаках. И язык, парселтанг. Старик — родственник Министра. Бледный, тощий, живущий в наполовину сгнившей хижине посреди леса. Это казалось совершенно невозможным.

— Подойди. — холодно бросил Гонт через плечо. Кэсси не двинулась. Нет, она хотела броситься к Министру и попробовать предотвратить эту пытку удушьем, от которой дед уже беспомощно хрипел, но страх маршировал мурашками по коже и она не решалась, боясь получить за попытку с три короба.

— Ты хочешь убить его? — тихо спросила Кэсси, застыв в дверях от шока. Её голос был едва заметен за визгом старика, но Том всё равно услышал и откликнулся, фыркнул жестоко.

— Ты сошла с ума? — насмешливые и слегка раздражённые мысли Тома дошли до неё. Прямо как тогда, в пылу ритуала, он смог дотянуться до разума и передать идею. Кэсси нахмурилась. — Конечно, нет.

Его мысленный голос звучал немного приглушено, так как он был слишком сосредоточен на старике. И Поттер поняла, что вопрос глупый донельзя, ведь старик это её жертва. Она ведь с самого начала знала, куда Том ведёт её, но отказывалась верить. Каким бы мерзким и злобным ни был этот жалкий дед, как серьёзно он не обзывался бы, а причинить ему смерть Поттер отказывалась.

— Он мой кровный родственник. Мне нет нужды убивать его. Но для тебя это имеет смысл. — в голосе Гонта звучала торжественность, будто он преподносил подарок, а не толкал девушку на самое большое в мире преступление.

Во всём этом была скрытая ирония, которую Кэсси не могла понять или не хотела. От Тома можно было ожидать чего угодно, в том числе и убийства родного. Это звучало даже логично. Может быть, именно таким образом он завладел своим Поместьем? Или отнял у этого же старика, например, все его деньги и драгоценности, чтобы построить свой бизнес? Вряд ли старик стал бы оскорблять своего… — внука? — просто без причины. Хотя… Дурслям, например, причина и не требовалась.

— Подойди. — уже мягче сказал Гонт. Обманчивое тепло голоса, глубокие хриплые ноты, отдающие терпким на языке, завлекали, и Кэсси испытывала отвращение к себе за то, что хотела поддаться этим очевидным, но таким желанным чарам. Но чем дольше она сопротивлялась, тем меньше кислорода оставалась бедному старику.

Хрип и кашель, побагровевшее от прилившей к голове крови лицо. Связанный мужчина метался, сучил ногами по полу, от чего по крошечному дому разносились отчаянные скрипы стула. Кэсси не выдержала и подлетела к Гонту так быстро, будто имела крылья, как у Гефеста. Магия ослабила убийственную хватку, старик закашлялся совсем страшно, глотая сладкий воздух. Поттер больше не смотрела на него, лишь на Тома, выглядящего непредсказуемым и от того более пугающим. В красных глазах разверзся Ад, полный огня, бесов и калёного железа. Железом он и пах, только поняла Поттер. Чем он, чёрт возьми, был занят этой ночью? Том небрежно играл с жизнью старика, как с марионеткой. Кэс сделала шаг назад, но Том тут же схватил её за воротник куртки. Притянул к себе.

— Он станет твоей жертвой. — От шёпота, который могла слышать только Поттер, по спине пробежал холодок ужаса. В голове словно завывали сирены воздушной тревоги высоким и жутким звуком. Кэсси покачала головой, сжимая зубы до боли и оттолкнула Гонта. Её уже не заботила мысль о том, что мужчина взбесится из-за протеста, её не заботила даже собственная жизнь. Всё тело противилось убийству тошнотой и головокружением. Каждый волосок вздыбился, каждая мышца заныла, готовая драться и бежать. И ей почти удалось.

Но Гонт оказался быстрее.

Он метнулся к отшатнувшейся девчонке, стремительный, как выстрел из ружья, меткий, как змей на охоте. Своими тонкими, но сильными пальцами он схватил Поттер за предплечье и развернул к себе, больно сдавливая запястье. Кэсси успела только вскрикнуть. Вторая рука Гонта легко сжала девушку под подбородком, прямо над кромкой цепи ошейника. Мужчина не душил, лишь удерживал, чтобы Поттер поменьше вертелась, но Кэсси всё равно извивалась и шипела, как дикая кошка, царапала его руку ногтями. А потом замерла, приоткрыв рот.

Сознание взорвалось образами, воспоминаниями и целой вереницей мыслей. Все они были полны боли и страха, и острого больного одиночества в моменты, когда смерть подкрадывалась так близко, что хватило бы одного шага, чтобы упасть в её любящие ледяные объятия. Кэсси не хотела переживать всё это заново, а Тому было плевать. Он один за одним вытаскивал на свет воспоминания из предназначенных для них мест, упрямо доносил мысль, не обращая внимания ни на шторм вокруг кораблика своей ментальности, ни на горячие слёзы из ореховых глаз Поттер, стекающие на руку по красным щекам.

Кэсси видела это как кадры на кино-плёнке: вот она впервые чувствует эту резь в груди, когда в полный голос ссорится со старшекурсницей с Рэйвенкло, а вот её отец, Северус Снэйп со скорбью раскрывает правду об источнике этой боли. Потом он умирает, сожранный собственным взбесившимся ядром, а после её собственное ядро болело за них двоих пока наконец не затихло к концу того лета, первого, в котором она не чувствовала больше незримого покровительства отца. Дальше, спустя многие годы затишья, снова она, боль, сжимающая сердце будто в тисках, когда до Кэсси дошло известие о камнепаде в горах, унёсшем жизни её друзей. В тот момент Кэсси почувствовала истинное горе, которого не ощущала ещё никогда, даже оплакивая свою давно почившую мать и отца, погибшего после её выпускного. Но тогда тело было ещё достаточно сильно, чтобы не дать Проклятию разрастись. После такого потрясения смерть Невилла отдавалась лишь усталостью и грустью обречённых на казнь. Организм медленно сдавался этой чуме, день за днём погребая свою хозяйку заживо. А потом случился Гонт и приступы проявили себя, и снова, и снова, и снова. Несколько месяцев страха перед агонией и безуспешных попыток её искоренить. И реальный шанс достичь цели.

— Теперь ты видишь? — дуновением ветра шелестел Том, незримый и невесомый в чужом дворце памяти. И Кэсси видела. Видела, как меняет чужую жизнь на свою в диком, древнем взрыве чистейшей магии, в этом запретном танце огней и душ. В этой обветшалой лачуге. Она не хотела убивать старика. Но она хотела жить ради всех тех, кто жить не смог.

Поттер вынырнула из моря воспоминаний рывком, хватая воздух и дыша так тяжело, будто её действительно топили, как котёнка в луже. Погружение заняло меньше секунды, и мало что успело измениться. Дед по прежнему пытался отдышаться, закованный в колдовские путы и посматривал на странную парочку угрюмо. Рука Гонта всё ещё покоилась на горле Поттер, но сам он незаметно переместился девушке за спину. Взгляд её пересёкся с безумными жёлтоватыми глазами старика и Кэсси попыталась сделать шаг назад, но её спина уперлась в Тома, твёрдого и неподвижного, как ледяная глыба. Всё было так же, как и в прошлый раз, ситуация повторялась один в один, за исключением того, что теперь ритуал не требовал подготовки или заклинаний, не требовал крови. Душа в любом случае расколется, и устремится к свободному сосуду, зачарованному Гонтом заранее, ещё до того, как ошейник впервые коснулся кожи Кэсси Поттер. Том погладил кончиком пальца металлическую цепь на шее девушки, заставив её подпрыгнуть. Поттер съёжилась и ссутулилась, когда почувствовала вторую руку Тома на своей талии. Чужие пальцы скользнули под курткой и возникли сбоку, чуть ниже груди. С палочкой Кэсси в руках. Витое оранжеватое древко призывно заблестело в тусклом свете из грязных окошек, круглый камень в основании засиял бирюзой.

— Возьми свою палочку, — пробормотал Гонт заискивающе прямо девушке на ухо. Он крепко держал Кэс на месте, усиливая чувство страха, но даря поддержку. Он и сам буквально вибрировал едва сдерживаемой энергией и улыбался. Он улыбался, панически думала Кэсси, краем глаза наблюдая за выражением лица Гонта. Он был чертовски счастлив разделить с кем-то момент, когда Вечность проплывает до безумия близко и касается тебя, благословляя своей по-матерински мягкой рукой. И принимает твою жертву. Пророчество гласило «Один не сможет жить, пока жив другой», но они оба будут жить. Бесконечно. Вместе.

— Я помогу тебе. — вкрадчиво пообещал Том, когда Кэс наконец обхватила свою волшебную палочку дрожащей рукой, — Но помни, что ты должна этого хотеть, разделить душу.

Долгое время девушка не смела пошевелиться, а только смотрела на беспомощного, обездвиженного старика перед собой. Том терял выдержку, нетерпеливо поглаживая пальцем край её джинс, совсем близко к коже под свитером. А Кэсси тем временем беззвучно плакала, заранее скорбя об этом человеке, которого не знала, и которого сейчас убьёт. Ошейник теплел пока не начал раскаяться под рукой Министра до бела, втягивая мощь магического ядра своей хозяйки. И опять этот проклятый звук, Мерлин и Моргана!

— Немедленно успокойся. — приказал Том тихо. Он не мог позволить приступу испортить этот момент. Кэсси качнула головой, без слов говоря, что не может. Что-то в ней безвозвратно ломалось. Две противоречивые идеи бились на смерть, как в притче о двух волках, символизирующих добро и зло. И самым страшным было осознание, что доброй Кэсси никогда не была, лишь завистливой, мстительной и импульсивной. И злой не была тоже, ведь оставалась сочувствующей, всепрощающей и лёгкой. И, пусть мама бы ею не гордилась, но спасение своей жизни, а не чужой Кэсси всё же считала делом не злым.

Руку с палочкой обхватили всё те же паучьи пальцы, согревая теплом гладкой, изнеженной бумажной работой, ладони. Другая рука переместилась с обжигающе горячего ошейника на плечо, зарылась кончиками пальцев в мех воротника. Палочка практически прыгала в руках девушки, тонкая, вырезанная из остролиста и с сердцевиной из волоса единорога. Эта палочка должна была лечить, а не убивать. Кэсси была так рада видеть её и снова держать в руках, но не могла ничего наколдовать, будто язык присох к нёбу.

— Ты сможешь это сделать. — наставлял Гонт. В спокойном тоне прятался истинный восторг. Это так будоражило кровь, вновь толкать кого-то на преступление. Том так скучал по этому чувству, по этому превосходству. Он мнил себя наставником, дланью Бога, направляющей себе подобных к вознесению. Он впускал эту женщину в свой мир, полный пламени и гнева. — Давай, как я тебя научил.

Палочка, управляемая обоими людьми, сделала быстрый и точный взмах в виде молнии. Том прошептал куда-то девчонке в макушку, взглядом гипнотизируя старого волшебника.

— Авада…

— Авада Кедавра. — тихо повторила Кэсси, заливаясь слезами и целясь куда-то в сторону старика. Она не была уверена, что попала в него, пока не услышала последний вздох жертвы. Это было так знакомо: перед глазами стоял умирающий агнец. А потом она сама как будто умерла. Такая адская боль пронзала её тело, как будто часть на самом деле отрывали заживо. Холод пробежал по коже. Кэсси сразу перестала осознавать происходящее от шока, тело онемело от ужаса. Девушка рыдала и задыхалась, она буквально не могла ни дышать, ни видеть, ослеплённая этим кошмаром. От падения удержали только сильные, жестокие руки Тома, по которым пробежал ток магии. Он чувствовал её боль как свою собственную через ещё свежую связь, и это возвращало его в далекое прошлое. Его горло перехватил спазм, знакомый, и от того не такой болезненный. Том вспомнил создание своего первого хоркрукса так чётко будто это случилось вчера. Или происходит прямо сейчас. Гонт зажмурился в след за девчонкой и провалился в то мгновение, жуткое и пьянящее, как первый взмах волшебной палочкой.

Тогда Том впервые почувствовал вкус убийства человека, как пиранья, почуявшая запах крови в воде. И как та же пиранья он теперь чувствовал, что не существует никаких преград между ним и всеми теми великими волшебниками, отбирающими жизни за идею. Что ему эта девчонка, Плакса Миртл, убитая Василиском? Грязь под ногами, никчёмная грязнокровка. Том возвышался над ней и над всеми ей подобными. Он был сильнее, умнее. У него был план. И, что самое восхитительное, никто и понятия не имел, что он, староста школы, блистательный Том Риддл, причастен к трупу в девичьем туалете на третьем этаже. После вечернего собрания по поводу этого «печального» события, Том направился не в своё общежитие, а в Лондон через камин в «Кабаньей голове», а оттуда на метро на окраины города в поисках какого-нибудь маггла. Во внутреннем кармане мантии прятался дневник, а в сознании Риддла уже несколько лет теплилась оглушительная мысль о том, что вот прямо сейчас он наконец создаст этот впечатляющий тёмный артефакт — хоркрукс, который подарит ему бессмертие.

В безымянном пабе в глуши было довольно пусто, когда Том вошёл туда, чистенький, как новая монета, и выбритый, в блестящих классических ботинках, не заляпанных грязью дождливой и туманной в это время года Англии. За стойкой обнаружился бармен, такой же молодой, натирающий стаканы, а за одним из столиков завсегдатай с газетой и трубкой в зубах. Он не обратил на пришлого никакого внимания, а вот бармен осмотрел подростка внимательно и сощурился. Собирался выгнать мальца в странного вида одежде, от греха подальше. Том ответил на взгляд своим, спокойным, и прошагал к барной стойке, тут же усаживаясь за высокий стул со всей своей грацией. Положил перед парнем паспорт, естественно, поддельный.

— Виски, пожалуйста.

Бармен вскинул брови и фыркнул. Он выглядел не сильно старше Тома, но явно был совершеннолетним, а Риддл на такового не тянул со своим смазливым тонким лицом и компрометирующим значком «староста» на лацкане мантии.

— Иди-ка ты отсюда, малыш. Возвращайся в свою частную школу или откуда тебя там принесло. — грубовато ответил бармен. Взгляд Тома стал прохладнее. Он улыбнулся.

— Проверьте мои документы, всё же. — настоял он. Бармен фыркнул снова, совсем неуважительно, и подтащил небольшую синего цвета книжечку к себе.

Но стоило ему её открыть, как взгляд тут же замылился, а на лице возникла глупая улыбка. Чары Конфундуса, лёгкого подчиняющего заклинания, которыми был увешан паспорт сработали мгновенно и бармен больше не мог отказать подростку. Тот осмотрел парня с весельем.

— Виски, пожалуйста.

Почти час Том просидел в баре, потягивая обжигающий пищевод крепкий алкоголь, настраиваясь. Кровь вскипала адреналином, ладошки потели от затаённого страха, что его поймают, и от того он медлил. До отбоя оставалось катастрофически мало времени, его пропажу могли заметить или, возможно его уже искали. Наконец завсегдатай бара, старик с газетой, устал просиживать штаны за своим столиком и, не прощаясь, ушёл. Дверь за ним громко закрылась. Том вгляделся в глаза бармена, застывшего рядом с ним без движения с тех самых пор, как вернул подростку документы. Воспоминание о себе Том безжалостно стёр и вышел в след за стариком.

Улица была пуста, в редко стоящих одноэтажных домах горел свет и копошились на кухнях люди, убирали посуду после позднего ужина. Дома этого мужчину с газетой тоже ждали жена и малолетние внуки, но не знали ещё, что ждать больше не нужно. Том настиг его на одном из поворотов, не освещённых фонарями. Обезмолвил, обездвижил парой беспалочковых и потащил прочь, к заброшке, отбрасывая все страхи в азарте охоты. Глядя в безумные от ужаса глаза жертвы, он чувствовал себя зверем, монстром, великим и ужасным на пути к становлению уважаемым Тёмным Лордом.

Боль, которую парень почувствовал в момент разрыва не описать ничем. Это была чистая агония, отупляющая, ослепляющая, страшная, как смерть. Том думал, что останется там, в этой заброшке рядом с трупом старика и насколько же бесславной будет эта смерть. Но время шло, резь в области ядра длилась-длилась, пока не начала сходить на нет. Замыленным от слёз взглядом Том видел лишь кафельный пол ветхого дома и ботинки мёртвого мужчины. Всего секунду назад он бредил, грезил, что видел Бога, или Магию, или что там вообще ещё существует, а сейчас он сам был этим. Бессмертным могущественным существом. Только в своём открытии тогда он был один, и помочь ему никто не мог, а у Кассии Поттер был Том для поддержки. Она должна по-настоящему поблагодарить его позже, когда придёт в себя.

Том внимательно наблюдал за Кэсси. Он чувствовал её дрожь и страх, и ледяные стрелы пронзали её душу, откалывая кусок острыми наконечниками, заставляя жалко отчаянно вскрикивать. Если таким же беспомощным выглядел и он, то, что ж, повезло, что всё же никого не оказалось рядом, ведь свидетеля такой всепоглощающей слабости пришлось бы уничтожить. Том обнял девушку за плечи, крепко и нежно, надёжно. Несмотря на собственное бесстрастие, он все же пытался успокоить её прикосновениями, хотя вряд ли на Земле существовало хоть что-нибудь, способное успокоить её сейчас.

Частичка души, невидимая, но полная волшебства и тепла, билась о рёбра Кэсси, теряющей сознание, цеплялась за хозяйку корнями и нитями, но ту всё равно относило в сторону ошейника, чёрной дырой пожирающего магию. Артефакт словно втягивал пространство вокруг себя, как воронка на воде засасывает случайных несчастных животных. Когда осколок был захвачен, цепь нагрелась сильнее, побелела, оставив после себя ожог на нежной коже шеи, серьёзный и мгновенно покрывшийся сухой коркой отмирающего покрова. Том отщёлкнул крохотную застёжку и снял его, чтобы не ранить девчонку больше. В принципе, травмировать Кэсси после сегодняшнего будет практически невозможно. Если её психика выдержит, это можно считать чудом. Даже Том не остался прежним после создания хоркруксов.

Он внимательно и тихо наблюдал за процессом. Прислушивался к учащённому биению сердца девчонки, приумноженному связывающими их узами, а также к её неровному дыханию, но ничего не комментировал. Он спокойно наблюдал, как слезы текут по её щекам, и пусть его глаза не выказывали никакой жалости, но губы были поджаты обеспокоенно.

Они незаметно осели на пол. Кэсси дрожала и морщилась от боли, а Том слегка покачивался, как будто баюкая её в объятиях. И с каждой минутой переживание утихало вместе с дрожью женского тела. Губы Гонта изогнулись в выражении счастья: он был чертовски доволен. Всё, что он планировал, свершилось, и это принесло такое же удовольствие, как и все остальные его победы. Атмосферу омрачал труп старика Морфина Гонта в паре метров от них, но для Тома это была мелочь.

Он медленно и нежно провёл пальцами по спутанным волосам Кэсси, чувствуя тепло и трепет. Запах, мягкое тело, нежная кожа. Том больше не был в этом один, и если раньше он ревновал своё представление о Вечности и Величии к каждому, кто был так же силён, как и он, то сейчас чувствовал лишь чистейшую благодарность ко Вселенной за подарок в виде этой женщины в его руках.

Кэсси понадобилось долгих десять минут, чтобы прийти в себя. Том уложился в шесть в первый раз, когда расколол душу, так что это был довольно хороший результат. Первое, что она увидела своими прищуренными сонными глазами, был подбородок нависшего над ней Тома. Сам он наблюдал за непроходимыми зарослями за дверным косяком лачуги, повернув голову в сторону выхода. Кэсси тоже обратила свой взгляд туда, заметив как зелёная поляна медленно покрывается падающим с неба снегом. Волшебный купол, который сохранял травы и кусты вокруг ветхого здания свежими и цветущими, будто сейчас май, а не канун Рождества, лопнул, как мыльный пузырь. Крапива медленно покрывалась редкими снежинками. Крапива скоро умрёт, подобно хозяину дома, только она от холода, а он… Кэсси содрогнулась, когда к ней вернулось осознание реальности.

А Гонт продолжал наблюдать за белой крупой, заметающей порог. Лёгкая ухмылка искривила уголки его бледных губ. Было что-то завораживающее в том, чтобы видеть мёртвого старика, сгорбившегося на стуле в центре комнаты, подобно уродливой кукле, в то время как мир за окном продолжал жить и цвести, не останавливаясь ни на секунду.

Кэсси пошевелилась, села, скидывая с себя чужие руки. От резких движений голова закружилась, но это не остановило её от попытки встать на слабые ноги. Казалось в этот момент тяжело было всё: нести себя, куртку и свою дурную голову, пронзаемую вспышками боли от виска до виска. Поттер неверяще осматривала мёртвого деда и царапала обожённую до волдырей кожу на шее, не осознавая, что причиняет себе лишь больше вреда, и не осознавая, что ошейника больше нет. Палочка осталась валяться на полу, рядом с Томом и он лениво подхватил её, принявшись поигрывать древком в руке. Взгляд его впился в девушку, Гонт выискивал признаки скорых необдуманных решений, так свойственных её непредсказуемой натуре.

Кэсси отказывалась находится здесь и дальше, в этой тёмной и вонючей лачуге. Дневной свет за порогом манил её чистым воздухом и свободой.

— Ну, куда ты идёшь? — спокойно уточнил Том, насмешливо глядя на девчонку с пола. Он не встал, застигнутый каким-то ленивым настроением, но, видимо, ему пришлось бы, если Кэсси решила сбежать.

— Мне нужно побыть одной! — Поттер почти умоляюще воскликнула и вышла на улицу, тут же скрывшись за углом дома.

Том проводил её взглядом со снисхождением. Ухмылка его стала лукавой. Он должен был признать, что упорства ей не занимать, особенно в умении убегать от ответственности. Мужчина поднялся с пола, держа в руках чужую палочку и цепочку с хоркруксом — пульс души приятно бился под пальцами — и последовал за Кэсси на улицу. Он тихо вышел на поляну, покрытую ровным белоснежным пухом, и огляделся по сторонам, пытаясь отыскать свою занозу. Его острый взгляд сразу же остановился на низенькой фигуре, замершей в отдалении от дома.

Она затерялась среди деревьев, но яркая голова выдавала местоположение: рыжие волосы прекрасно контрастировали с белым и зелёным цветом вокруг. Том медленно двинулся к Поттер грациозно и лениво. Ему нравилась эта своеобразная игра в догонялки, даже если девушка не считала её смешной. Она словно напрочь забыла обо всем, замерла на опушке леса позади здания, у старой дороги, усыпанной щебнем. На другой стороне, на небольшом холме, стоял старинный аккуратный особняк, выглядевший чёрным и мрачным на фоне светлого неба и заснеженной земли. Справа от дома располагался технический домик для прислуги, каморка охранника и котельная, а слева — небольшое кладбище со статуей Смерти с косой в самом центре. Именно статуя больше всего привлекла внимание Кэсси, настолько жутко она выглядела здесь. Увидеть так близко к месту казни старика небольшой городок, чёртову цивилизацию, Поттер никак не ожидала.

— Хочешь, я покажу тебе, что внутри? — вкрадчиво спросил Гонт, заставив Кэс подпрыгнуть и ахнуть. Она не услышала хрустящих снегом шагов. В отличие от неё, нервной и запуганной, Том расслабленно вынул знакомую пачку из кармана пальто и зажёг сигарету с помощью чар, а затем сделал долгую затяжку. Его тёмный взгляд осматривал на Кэсси с какой-то скрытой, почти незаметной мыслью.

— Как? — тихо спросила она, отступив на шаг, потому что мужчина подобрался слишком близко.

— Этот дом принадлежал моему отцу. Пойдём. — приказал он, не удосужившись спросить её мнение, а затем направился к дому, минуя заснеженную тропинку. Он выглядел таким спокойным и уверенным, явно был знаком с этим местом. Том пошёл к дому, как будто с самого начала собирался устроить Поттер эту экскурсию, а не только что это придумал. Ему вдруг пришло в голову, что было бы символично отвести девушку туда, где он расправился с собственной семьёй. Если уж она сама обнаружила дорогу к особняку, то почему нет.

Гонт махнул рукой, зовя девчонку следом и она вдруг почувствовала тепло. Том, без лишних слов, создал вокруг неё оболочку из утепляющих чар, чтобы Поттер перестала дрожать и обнимать себя руками в попытке согреться. Он мог бы отдать девушке палочку, чтобы та колдовала сама, но решил, что в её эмоциональном состоянии это не рационально. Получить какое-нибудь мерзкое заклинание в спину совсем не хотелось. И палочку и цепочку Гонт простецки упрятал в карманы пальто.

Кэсси ступала за ним, раздираемая противоречиями. С одной стороны Гонт и всё, что с ним связано вызывали в данный момент лишь отвращение и страх, а с другой — остаться в одиночку посреди незнакомого городка у самой кромки не менее незнакомого леса было ещё страшнее. Министр задумал неладное, думала она. Дом принадлежал его отцу, сказал Том. А лачуга — до этого Кэсси додумалась уже самостоятельно — деду. Или прадеду, если исходить из глубоких морщин и напрочь седых грязных волос старика. И тут Кэсси принялась вспоминать всё, что знала об истории Министра Тома Марволо Гонта, лишь бы отвлечься от мыслей о собственной разбитой душе и своей палочке, наколдовавшей убивающее проклятие. И вспоминала она мало, ведь никогда на самом деле не интересовалась конкретно этим человеком. Полукровка, древний род, избегающие общества родственники. Но судя по всему, родственников у Гонта больше нет, ведь Кэсси, похоже, прикончила последнего. Но как же звали этого человека? Кэсси хотела его помнить.

Их путь лежал прямо вдоль тропинки на самом краю кладбища. Том равнодушно проходил мимо, даже не взглянув на могилы своих «предков», но Кэсси намеренно удерживала на них своё внимание. На каждой каменной плите была только одна фамилия — «Риддл» — ах, вот откуда взялся псевдоним для «Эликсиров»! Оказывается эта фамилия имела к Министру непосредственное отношение, а ни одной «Гонт» не нашлось. Как этот дом мог принадлежать отцу Гонта? В этом случае тот тоже должен был носить эту фамилию. Ну, если только он не похоронен где-то далеко, куда взгляд Кэсси физически не смог бы дотянуться. Но это всё равно странно. С каждым шагом дом всё больше и больше возвышался над волшебниками; он был двухэтажным с высокими конусовидными крышами, из-за чего казался выше и мрачнее Поместья Министра. Дом выглядел готическим и чёрным как смоль на фоне снежного пейзажа. Тёмным пятном резал глаза.

Они подошли к входным дверям через жалкие четыре минуты, хотя для девушки они тянулись как вечность. Гонт выкинул окурок в заснеженную клумбу. Всё, что ему нужно было сделать, это слегка дёрнуть пальцами, чтобы дверь распахнулась настежь, демонстративно ударяя тяжёлыми деревянными створками о стены. Том на мгновение остановился в дверях, молча оглядывая коридор. В доме было холодно, пусто и темно, воздух в комнатах — затхлый и сырой, мебель покрыта толстым слоем пыли. Он перевёл взгляд на Кэсси, которая замерла в дверях прямо за его плечом, испуганная и неуверенная. Он начал экскурсию с вестибюля. С гордостью и напускной помпезностью рассказывал о доме, его обитателях и «истории», которую придумывал по ходу дела.

— Здесь моя маггловская бабушка пила чай по вечерам, наверное, слушая какую-то чушь по радио. А вот тут мой дедушка просиживал брюки в кресле у камина…

Его речь могла бы звучать издевательски, в совсем не свойственной ему манере, но во всей этой браваде чувствовалась какая-то старая горечь, зависть, которая разъедает помыслы и отравляет душу. Он мог сколько угодно рассказывать о предполагаемой счастливой жизни своих родственников, но в действительно важные комнаты не вёл. Наверняка на втором этаже разлагались останки Хвоста и Волдеморта, которые никто так и не удосужился убрать, и Поттер точно не стоит их видеть. Она в любом случае была слишком утомлена всем этим кошмаром, чтобы слушать. Кэсси просто хотела вернуться домой и, возможно, поплакать в темноте своей комнаты.

— А здесь… — Том повёл Кэсси в столовую, такую же пустую и пыльную, — Мой отец и его родители ужинали в последний раз. Меня на этот праздник жизни не приглашали, если тебе интересно, но я пришёл сам.

Том делился таким личным, жалким. Рассказывал о своей боли, зависти, о ярости на этих людей, которым до него не было дела. Как и его дяде, Морфину, не было дела. Всю свою жизнь Том был одинок, и сколько бы ни отрицал, что его это задевает, а себе соврать на самом деле тяжело. Его тонкие, бледные пальцы скользили по пыльной столешнице старого обеденного стола, оставляя едва заметные следы.

— … здесь ели и беседовали. Картинка счастливой, дружной семьи. Но мы знаем, что это не так, верно? — усмехнулся он горько.

Кэсси парила бы в мыслях, спасая остатки собственной адекватности от злых и отравленных слов Тома, но он не дал ей спрятаться, вернув на землю всего одной страшной фразой:

— Они совсем не ожидали увидеть меня на пороге с палочкой в руке. Они были очень грубы со мной, и я убил их перед чаепитием. Ты бы видела их лица. — в конце он удовлетворённо зажмурился.

— Не продолжайте, я не хочу знать. — перебила его Кэсси, обхватив себя руками. Но мужчина не обратил внимания на её просьбу.

— Морфин, старик, которого ты убила, был обвинён в их смерти. — сказал Гонт странным нечитаемым тоном. Поттер почувствовала, как в горле встаёт ком из тошноты и сожалений. Она с трудом сдерживала крик.

— Пожалуйста, я не хочу знать. — Кэсси впервые просила его о чём-то. Нет, умоляла. Она ненавидела его сейчас так сильно, что едва заставляла себя дышать. — Давай просто уйдём. Пожалуйста, Том. — голос её дрожал, но не прерывался, хотя сама Кэсси была на грани нервного срыва.

Гонт отреагировал на имя, которое всё ещё с трудом принимал, острым взглядом, больше похожим на гвозди, которыми обычно заколачивают гроб. Расширенные зрачки блуждали по фигуре Поттер холодно и больно, как скальпелем. Он видел её горящие отвращением глаза. И наполнялся раздражением. Девчонка не слышала его, не понимала. Он так много сделал, а ей тяжело даже дослушать, думал Том. И когда она произнесла его имя… Что-то шевельнулось в груди. В её голосе было что-то такое, что заставило Тома вздрогнуть.

— Что ты сказала? Повтори, — холодно приказал он, всё ещё растягивая губы в улыбке, но не испытывая больше веселья.

Кэсси нахмурилась. Чужой гнев жёг внутри через связь, но она не понимала, в чём виновна.

— Я очень устала. Мы можем уйти? Пожалуйста, Том, — послушно повторила она. Кэсси больше не замечала изменившегося тона его голоса: всё, что он говорил, казалось ей пыткой и издевательством. Если даже после откровенной просьбы он не согласится, Кэсси вспыхнет, как бенгальский огонь, и начнёт кричать, она может поклясться. Мужчина вздрогнул, услышав голос, задевающий уязвимую струну внутри. Улыбка сползла с лица маской. Том подошёл к Поттер ближе, и его высокая стройная фигура возвышалась над ней, подавляя, пугая до полусмерти. Его лицо было бесстрастным, тени от света играли на впалых щеках, делая эмоции ещё более нечитаемыми.

Он внезапно наклонился ближе, так близко, что Кэсси могла чувствовать чужое дыхание на своей коже. Отливающие алым глаза пронзали её кинжалами. Голос стал низким и ледяным, как просторы открытого космоса. Но Кэсси слишком устала, чтобы по-настоящему бояться. Что он сделает, думала она, убьёт? Запытает своим безжалостным «Круцио»? Хуже в любом случае не будет.

— Не смей называть меня этим именем, — прошипел Том.

И Кэсси сломалась.

— А как тогда? — звеняще уточнила она. В горле стоял крик, — Как мне тебя называть?! Я не знаю, кто ты!

Всё уважительное отношение смыло волной чистого гнева. Кэсси была взбешена, как самка дракона, от боли, испуга и мысли о том, что она убийца теперь. А Гонту, думала она, только и нужно похвастаться своими злодеяниями. Что он этим хотел сказать, она отказывалась понимать уставшим мозгом. Гонт отшатнулся, когда Поттер сделала к нему шаг.

— Я уже запуталась в твоих личностях: Министр, очаровательный парень, непредсказуемый психопат, лжец. Кто ты, блядь?! — вопила она, — С твоей точки зрения ты благороден, великодушен и мил, а с моей — проще сдохнуть, чем иметь с тобой дело.

— Как ты смеешь так со мной говорить?.. — шипел Гонт, едва сдерживаясь от повышения голоса. Его челюсть дрожала от подавленной ярости. Он выглядел совершенно устрашающе. Очевидно, что для него было довольно сложно не придушить девчонку на месте.

— Ты не заслуживаешь ничего другого! Ты ужасен! Ты жесток и заставил меня убивать! Кто ты после этого? — продолжила Кэсси, совершенно позабыв о страхе. Она едва успевала перевести дыхание между обвинениями.

Глаза Тома угрожающе сузились, в них вспыхнули красные злые искры.

— Я тебя заставил? — тихо прорычал он, делая медленный шаг вперёд и зажимая девушку между своим телом и стеной столовой. — Разве ты не сама произнесла заклинание? Разве я заставил тебя открыть рот? Я контролировал тебя в тот момент?

Кэсси молча разглядывала его в ответ, тяжело дыша. Нет, не он. Это всё Кэсси, сама Кэсси. Это было её решение, но Поттер ненавидела мысль о том, что перешла черту. А Гонт нависал, застилая собой свет, ведь он сам был тьмой, в чёрных водах которой Кэсси вымарала руки.

— Не смей винить меня за свои собственные решения. — низко ревел он, — Ты должна быть благодарна за всё, что я тебе даю, не получая ничего взамен. Твоя единственная благодарность — страх и истерика.

Лицо его было перекошено от гнева, нос наморщился как у кота, чёрные брови сошлись на переносице, губы оскалены. Кэс выглядела не лучше, двумя глазами-бойницами прожигая в Томе дыру исподлобья. Гонт понимал, почему девушка так себя вела, но не понимал, почему она так себя чувствовала. Он думал лишь о том, что Поттер могла подыграть ему, выслушать и просто молча вернуться домой, но вместо этого предпочла поддаться своим эмоциям. И этого Том не понимал.

— Не притворяйся, что делаешь мне одолжение! Я не просила об этом. И мне плевать, что теперь ты чувствуешь себя обделённым!

Воцарилась тишина. Напряжение загустило воздух до состояния киселя. Волшебники с трудом проталкивали кислород в лёгкие, прерывисто дыша.

— Я устал от этого. — выдохнул Том со всё ещё перекошенным от злости лицом, и впился пальцами девушке в плечо, тут же дёрнув их обоих прочь из этого проклятого особняка.

Их выплюнуло прямо перед входной дверью Поместья Гонтов, и как только дверь открылась, Том буквально втолкнул Кэсси внутрь. Она споткнулась о порог и пролетела пару сантиметров вперед, неловко тормозя руками. Она застыла на коленях на полу в состоянии шока, собирая свои мысли в кучу, чувствуя в уголках глаз слёзы. Единственное, что она увидела, кроме Тома, чеканящего шаг в сторону лестницы, была шокированная Люси. Она смотрела на сцену перед собой и не осмеливалась раскрыть рот до тех пор, пока Министр не скрылся на втором этаже, не обратив на женщину никакого внимания. В тот момент он был настолько зол, что даже не вспомнил о том, что ему нужно поддерживать репутацию. Он сбежал, чтобы не сделать хуже. Чтобы не причинить бесящей девчонке вред.

— Дорогая, ты в порядке? — спросила Люси упавшим голосом. Она звучала искренне обеспокоенной. Для неё вся эта сцена выглядела жутко, ведь Гонт исходил паром от бурлящего внутри гнева, а Кэсси сидела на полу несчастная и залитая слезами. «Что там между ними произошло?», сокрушалась Миссис Крингл, но сдерживала любопытство.

— Да. Да, я в порядке. — Кэсси тихо ответила и вытерла слезы со щек. Её руки дрожали, но она не могла продолжать плакать у кого-то на глазах. Это было унизительно, так унизительно стоять на коленях под чужим заинтересованным и сочувствующим взглядом и не иметь сил встать. Теперь нужно было взять себя в руки.

— Он причинил тебе боль? Я могу сказать Джеку. — сказала дама высоким голосом, наклоняясь ближе к девушке. А что мог сделать Джек? Разве хоть кто-нибудь имел над Министром власть в этом доме? Смешно.

— Нет. — Кэсси упрямо покачала головой и наконец поднялась на ноги, слегка покачиваясь. Больше не обращая внимания на Люси, Кэсси побрела в свою комнату. Дама лишь безмолвно глядела девушке в след.

Разум Поттер был наполнен таким количеством эмоций и мыслей, что казался совершенно пустым. Она уже ничего не чувствовала, больше всего хотела заснуть и никогда не проснуться. Рухнув на кровать, Кэсси тут же потеряла сознание в одежде и обуви, даже не накрывшись одеялом.