Гипотеза границы (гет)

Том понимал, что разговор с родителями о будущем — это лишь вопрос времени, не раз прокручивал в голове возможные вопросы и приемлемые ответы на них, и все равно оказался не готов к тому, что однажды после завтрака отец попросит его задержаться.

— Прошло уже три месяца с твоего возвращения, — мистер Риддл окинул его критическим взглядом. — Я рад, что ты возвращаешься к себе настоящему. Поначалу ты нас сильно напугал. Я по-прежнему не в восторге от этих людей, волшебников, что появляются у нас в доме, но общение с ними пошло тебе на пользу.

— Они убедили меня в том, что я не сумасшедший, — усмехнулся Том. — Просто мир оказался немного сложнее, чем мы привыкли считать.

— О да, — мистер Риддл все еще неверяще покачал головой. — Тем важнее как можно раньше найти свое место в этом мире. Молодому человеку вроде тебя нехорошо жить затворником в родительском доме. Скоро из тюрьмы вернется Марволо Гонт и это сильно ограничит тебя в передвижениях.

— Да и Сесилия Дагворт, — подхватила Мэри. — Ваши отношения скоро вызовут пересуды, вы ведь давно встречаетесь с девушкой, а дата свадьбы до сих пор не назначена. Люди не знают про Меропу, в их глазах ваша затянувшаяся помолвка выглядит странно…

— Я думал об этом, — кивнул Том. — Еще после того, как встретил Реджи. Знаете, он собирается продолжать учебу, поступить в университет на будущий год и получить профессию. Почему бы и мне не последовать его примеру? Это хороший повод на время уехать из Литтл Хэнглтона. За несколько лет Марволо обо мне и думать забудет. Мы говорили об этом с Сесилией, она меня поддержала.

— Я тоже поддерживаю, — с видимым облегчением отозвался мистер Риддл. — Времена меняются, это наша с Мэри судьба — доживать свой век в провинции, а молодые люди вроде вас должны учиться, искать себя, посмотреть мир. Какую же профессию ты хочешь получить?

— Я думал о праве, как и Реджи, — ответил Том. — Эдгар Фэншоу, наш приятель, сын окружного судьи, начинает учебу уже в следующем месяце. И вы же помните Бэйзила Тендона, раньше он часто у нас бывал. Он начинает учебу на врача, мечтает стать хирургом. Это не мой путь, но рвение и дисциплинированность Бэйзила достойны подражания.

— Безусловно, — мистер Риддл удовлетворенно кивнул. — Отличный выбор, право — респектабельная и многообещающая профессия. Я рад, что ты, Томас, наконец-то взялся за ум. Хоть чему-то эта история с девицей Гонт тебя научила. Значит, мисс Дагворт поддерживает тебя на твоем пути?

— Мы с Сесилией обязательно поженимся, — заверил его Том. — И она поедет со мной в Оксфорд.

— Не стоит затягивать с этим, сын, — строго произнес мистер Риддл. — Я больше не могу кормить Бертрама пустыми обещаниями. Мы хотим, чтобы свадьба состоялась сразу после Рождества. Считай это моим условием — либо освободи мисс Дагворт от данного ею слова.

Том вернулся в свою комнату в мрачном расположении духа. Невозможность быть искренним с родителями, друзьями, самыми близкими людьми, угнетала его сильнее, чем можно себе представить. Этим утром он видел гордость в глазах отца — мог ли он перечеркнуть все известием о ребенке? Даже если свадьба все же состоится, как он сможет преподнести отцу такого внука? А Сесилия? Справедливо ли привезти ее в Оксфорд, чтобы вместо полагающейся ее положению интересной жизни, возможности заводить полезные знакомства, занимать благотворительностью или даже самой чему-то учиться, она проводили дни и ночи, заботясь о его сыне или дочери от другой женщины?

«Магические выбросы случаются внезапно, и вы никак не сможете их контролировать, — язвительная тень Цедреллы Блэк оказалась тут как тут, бесцеремонно присаживаясь на край его кровати. — А если вынудите ребенка их бояться, магия будет неподвластна даже ему самому. Она сможет даже убить. Представьте, что это случится с вашим другом, товарищем по учебе или милой дочкой соседей. Волшебники, конечно, умеют стирать память и жить дальше как ни в чем не бывало, но будете ли тогда вы чем-то отличаться от вашей дорогой Меропы?»

И снова выбор, стоящий перед ним, сводился к однозначному вопросу: пойти ли по простому пути и последовать ли совету прагматичной Цедреллы, или же продолжать казаться героем в глазах Сесилии, так настаивающей на том, что они должны вырастить этого ребенка?

Он подумал о друзьях, с которыми судьба вновь сводила его вместе, на сей раз — в Оксфорде, вспомнил их беззаботные поездки на охоту, на море, в Лондон. Теперь он окажется единственным среди них молодым отцом. Как это изменит его жизнь? Придется ли, в самом деле, однажды стирать одному из них память?

Септимус появился к вечеру, впрочем, без утешительных новостей. В последнее время он глаз не сводил с волшебных поселений где-то в Шотландии, предполагая, что там, в конце концов, объявится Меропа. По его словам, именно оттуда был родом ее далекий предок, родством с которым Гонты так кичатся, а кроме того, там находилась одна из крупнейших в Европе школ магии и волшебники в окрестностях могли жить вполне привольно и почти не скрываться. Однако, время шло, а Меропа не слишком спешила на встречу с магами. Поиски через каналы полиции и знакомого детектива Риддлов также не приносили результатов. Ведьма будто сквозь землю провалилась.

— Зато я между делом заметил, что Руквуды ведут себя подозрительно, — с гордостью поделился Септимус. — Оказалось, и вправду, глава этой семейки пытался что-то изобретать у себя в подвале. Запрещенные опыты, строго регламентируемые министерством магии. Мистер Эйвери был мной очень доволен. Добавил мне еще несколько дел в нагрузку к текущим. В одном я помогаю мистеру Вуду, еще три по части отдела мистера Шаффика.

— Ты скоро будешь забывать есть, — усмехнулся Том. — Такое впечатление, что на все министерство ты единственный стажер. Мне даже неудобно обращаться к тебе с еще одной просьбой.

— Ты же мой друг, — хлопнул его по плечу Септимус. — Мой единственный друг среди магглов. Какие могут быть разговоры! Что там еще у тебя стряслось?

— Я подумал насчет идеи мисс Блэк, — сдался Том. — О том, что саму регистрацию брака можно стереть из наших реестров. Я помню кое-что о церемонии. Мы поженились в Халифаксе, это сравнительно недалеко отсюда, но копия записи уже должна быть в Лондоне, в центральном реестре. Все это звучит сложно, но как я вижу, найти саму Меропу еще сложнее, к тоже же, так мы сможем обойтись без суда и огласки.

Септимус взволнованно прошелся по комнате. Больше всего сейчас Том боялся, что тот откажется — но, в конце концов, разве не их чертово министерство должно исправлять то, что натворила Меропа, включая сам этот брак, заключенный по чистому недоразумению?

— Том, я думаю, это правильное решение, — сказал он, наконец. — Но, конечно, не в том виде, как это представляет себе Цедрелла. Ее, конечно, очень позабавит мысль вломиться в архив и подделать бумаги, но на самом деле, нам нужен профессионал, умеющий работать с Обливиэйтом, заклятием памяти. Он сможет удалить записи и воспоминания о вашем браке. И если хочешь моего совета, я бы не стал привлекать к этому делу команду из министерства.

— Тогда кого? — спросил Том. — Послушай, мне все равно, кто это будет, пусть хоть сам Мерлин, которого ты вспоминаешь так часто, главное, но времени у нас мало. Наши родители настаивают на церемонии сразу после Рождества, договориться в церкви потребуется еще раньше. Я бы не хотел лгать викарию, преподобный Клемент — старый друг нашей семьи.

— Я знаю двух волшебников, которые могли бы провернуть подобное, — задумчиво протянул Септимус. — И ни одного, кто бы легко на это согласился. Один — мой учитель — потому что слишком порядочен и наверняка настоит на том, чтобы вы во всем признались родителям и попытались договориться с Меропой. А другой… у него просто сложный характер, и магглов он, прямо скажу, недолюбливает. Один из его братьев погиб на войне. Но если попытаться договориться, то лучше с ним.

— Мне потребуется с ним встретиться? — спросил Том. Септимус пожал плечами.

— Если он согласится. Только предупреждаю сразу: занимается он примерно тем же, чем и Марволо Гонт. Амортенцию, конечно, не варит. По большей части добывает ингредиенты для зелий, в основном, редкие. У них чутье к этому, в крови.

— Значит, пусть будет он, — решил Том. — Когда ты сможешь договориться о встрече?

— О нет, мой друг, — Септимус усмехнулся. — Все, что я могу, это одолжить тебе сову для доставки письма. Объясняться с ним тебе придется самому. Аурелиус Принц глубоко презирает малодушие.

Отец не был бы собой, если бы уже на этой неделе викарий не обедал в их доме, чтобы обсудить оглашение предстоящей свадьбы в декабре.

Преподобного Клемента Марлоу Том знал с самого раннего детства — и не просто как священника, который его крестил и время от времени наставлял, но и как старинного друга его отца и доктора Дагворта. Высокий, худощавый, благообразного вида, он ни минуты не сидел на месте, погруженный в жизнь жителей деревни и занятый благотворительностью. Проповеди его пользовались успехом, послушать их иногда приезжали и из соседних городов. Мистер Риддл часто говорил, что если бы Клемент имел немного больше честолюбия, он легко мог бы получить приход в городе куда больше Литтл Хэнглтона, но викарий на это лишь посмеивался и говорил, что ни за что на свете не оставит своих прихожан.

Иногда Тому даже казалось, что как самый настоящий волшебник, этот человек умеет читать чужие мысли.

— Любопытно, что вы решили играть свадьбу в январе, — викарий не стал скрывать своего удивления. — Мы ожидали, что это радостное событие состоится этим летом. Полагаю, Том, это как-то связано с твоим внезапным исчезновением?

— Пришлось изменить первоначальные планы, — уклончиво ответил Том. — Я… совершил ошибку. Карточный проигрыш. Мне было стыдно возвращаться домой, пока я все не улажу.

Викарий внимательно посмотрел ему в глаза, и Тома вновь накрыло то неприятное чувство, что все его ошибки и тайны открыты этому человеку, как на ладони. И он все еще может сказать нет их браку с Сесилией — а для девушки это станет сильнее любых других доводов.

— Карточный проигрыш, говоришь? — протянул Клемент, отставляя чашку с нехарактерной для него резкостью. — Признаться, Томас, я куда охотнее поверил бы в бегство по следам дуэли, чем в такую банальность. Не оскорбляй ни мой разум, ни свою совесть, — он чуть наклонился вперёд, понизив голос. — Ты исчез на несколько месяцев. Без писем. Без вестей. Ты знал, как это будет воспринято, и всё же ушёл. Значит, на то была причина серьёзнее долгов.

— Скажем так, — тихо произнес Том, кожей чувствуя, как обеспокоено переглядываются родители за его спиной, — были… обстоятельства, которые не поддаются объяснению в гостиной за чаем.

Викарий выдержал выразительную паузу.

— Хорошо, — наконец произнёс он. — Тогда задам вопрос иначе. Не как викарий, а как человек, знающий тебя с пелёнок. Ты женишься по любви?

— Да.

— И ты не скрыл от мисс Дагворт ничего, что могло бы поколебать её решение?

Том замешкался. Он не отвёл взгляда, это бы сказало преподобному Клементу слишком многое, но ответил не сразу.

— Я не дал Сесилии повода усомниться в том, что я выбрал её и останусь с ней до последнего дня, пока смерть не разлучит нас.

Викарий снова покачал головой, а потом негромко произнес, словно повторяя фразу из давно выученного урока:

— Человек смотрит на лицо, а Господь — на сердце, так Бог сказал Самуилу. Я не буду настаивать, но если вдруг когда-нибудь ты захочешь поговорить по душам, двери моей церкви и моего дома открыты для тебя в любое время, — он перевел взгляд на мистера Риддла, замершего с неестественно прямой спиной. — Что же, в таком случае, оглашения, как и полагается, будут сделаны за три воскресенья до дня свадьбы. Зная вас, Мэри, вы уже наверняка начали подготовку. Если потребуется помощь, Агата всегда будет рада.

Матушка, обрадовавшись смене темы, тут же принялась рассказывать Клементу, как она рассчитывает украсить церковь и как это непросто — найти в должном количестве подходящие цветы зимой, а Том подумал о том, что с сегодняшнего дня будет молиться с тройным усердием о том, чтобы Аурелиус Принц ответил на его письмо и не отказал в помощи. Слишком многое в его жизни сейчас зависело от решения этого мага.