Каково это — быть мной (джен)

— Брауны? Столько живешь с ними… И только сейчас решила поинтересоваться? — зажжённая сигарета тлела в вечернем тумане города.

— Да. Разве вы не замечаете что-то странное в них? — женский голос был спокойным. Он звучал медленно и слегка приглушенно.

— Если помощь нуждающимся ты называешь странностью, то пусть так, — громкий смех отразился от кирпичных стен многоквартирных домов, между которыми и велась эта беседа.

— Я не про это…

— А про что? Они святые люди. Когда моя мать была больна, они помогали нам, не дали погрязнуть в долгах, — голос сорвался на крик.

— А ведь я живу с ними и вижу больше, чем вы, — тем временем женский голос оставался все таким же спокойным.

— На что намекает эта дура? Неужто ты думаешь, что мы поверим тебе? Ты не жила тут столько, сколько мы. Не была в тех ситуациях, в которых оказывались наши семьи. С чего мы должны верить тебе? Алкоголичке и дешевой шлюхе.

А дальше — звонкий удар. Голос парня, явно возмущенного тем, что его ударила девушка. Снова удар. Неразборчивые крики и ругательства.

— Вот именно, она просто приезжая шлюха. Пусть выполняет свою работу.

Никто из жильцов этих домов не обратил внимания на крики помощи. Даже ругань, предшествующая последствиям, осталась незамеченной. Никого не смутили и удары о стену, гул драки.

Никого, кроме проходившей мимо Рамины. Она была обеспокоена тем, что ее подруга снова долго отсутствует. Ей в голову закрадывались мысли о том, что та снова начала пить. А это значило, что рано или поздно Брауны снова накажут обеих девушек. Конечно, основной удар придется на Костю, ведь она вновь нарушила правила, но и Рамину это не обойдет стороной, так или иначе.

Она уже шла в направлении очередного бара — а за вечер ей пришлось побывать во многих, — как услышала крики помощи. Голос уж больно сильно напоминал Костю. Не раздумывая, девушка устремилась туда с криками, что уже вызвала полицию. По пути она схватила кирпич, который как раз кстати валялся на асфальте.

Завидев девушку, вооруженную кирпичом, и услышав, что полиция уже в пути, те парни пустились в бегство. Оставив лежать на асфальте девушку с короткой стрижкой, на половину обнаженную. Никакой полиции Рамина не вызывала.

— О Боже, Костя, что… Что они сделали с тобой? — кирпич упал на асфальт с грохотом, но даже он был тише, чем обеспокоенный голос Рамины.

Костя не ответила. В ее глазах читался страх и непонимание. Ее тело дрожало от выброса адреналина в кровь. Липкими от пота руками она натягивала на себя порванную рубашку.

Рамина впервые увидела слезы Кости. Та, кто была примером бесстрашия и борьбы, сейчас сидела, скрючившись, и проливала слезы, полные страха и боли. Видя эту картину, Рамина замерла.

Костя вновь и вновь видела перед собой эту картину. Вот ее бьют в живот, от чего она падает. Ее пинают ногами, плюют в лицо. Такое это было унижение для ее непоколебимой гордости. Но хуже всего ей стало тогда, когда один схватил ее за запястья, поднимая с холодного асфальта. Она все еще пыталась брыкаться, вырываться. Но ее снова ударили в живот. Тогда в ее глазах потемнело, а когда она снова вернулась в реальность, ее рубашка была разорвана. Чьи-то руки гуляли по ее телу. И кто-то насильно пихал ей что-то в рот.

Тогда и появилась она — с криками, воплями. Девушка, которую она не возлюбила, но которая всегда приходила ей на помощь.

— Костя… Костя… Скажи хоть слово. Что у тебя болит?

Губы Кости содрогнулись, и послышался тихий шёпот:

— Нет.

— Нужно полицию вызвать, ну же, вставай, — Рамина пыталась взять под руку Костю, чтобы поднять ее.

Но безуспешно. Костя не вставала, не помогала Рамине поднять себя, она не делала ничего.

— Не надо, я хочу домой.

Тяжелый вздох вылетел из груди Рамины.

— Хорошо.

Тогда Костя нашла в себе силы встать. Поддерживаемая Раминой, она еле передвигала ногами. Путь, некогда такой короткий, сейчас был невыносимо долгим. Мысли стихли, лишь звенящая тишина висела между двумя девушками.

— Рамина, вы? — раздался звонкий голос Оливии.

— Да, встретила Костю на вечерней прогулке. Мы сразу пойдем спать, — отозвалась Рамина, стараясь сделать голос более спокойным.

К их счастью, Брауны не вышли встретить девушек, они остались сидеть перед телевизором и смотреть очередной новостной канал. Если бы они вышли и увидели девушек в таком виде, вряд ли они бы проявили хоть долю сочувствия. Наверняка, выслушав всю историю, они бы только обвинили Костю и Рамину. Одну — в распутном поведении, другую — во вмешательстве в дела той, кому не следует подражать. Но они не сдвинулись с места.

В тот вечер Рамине пришлось проявить всю свою стойкость, которая только у нее была. Ведь ей нужно было не впасть в панику, сдерживать чувство справедливости. И ко всему — довести до дома Костю и помыть ее от той грязи, что налипла на нее. Но ту грязь, что осталась в воспоминаниях Кости, она не смогла отмыть.

Рамина не могла спокойно выдохнуть и тогда, когда Костя лежала в своей кровати, свернувшись клубочком. Ей хотелось что-то сделать: позвонить в полицию, найти тех отвратительных парней, сделать все, чтобы они получили заслуженное. Но Костя противилась.

Лежа в кровати, она как будто находилась в бреду, то и дело шепотом проговаривая совершенно несвязные слова.

— Не надо… Руки… Полицию… Больно… Спасите… Брауны… Почему… Мама… Папа… Я не хочу…

Рамине было невыносимо это слушать. Ее руки то и дело сжимались в кулаки. Но что она могла сделать сейчас? Тогда ей пришла в голову идея. Она взяла телефон Кости и выскользнула из дома. Иногда она так делала, чтобы пообщаться с родителями, выходила на пять минут. Брауны не были против, так как разговор всегда был недолгим. Но если он затягивался, то они непременно выходили. А когда звонок был завершен, то Артур забирал ее телефон.

Таким образом, Брауны контролировали то, что Рамина рассказывает. Они бы не позволили, чтобы девушка распространялась о методах воспитания Артура и Оливии. Ведь в глазах всех они — примерная семья, помогающая двум трудным подросткам исправиться.

Но в этот раз она вела разговор не со своими родителями, а с совершенно чужими людьми, которых знала по рассказам Кости.

— Виолла и Пауль Томпсон? — задала она вопрос в трубку.

— Да, а вы кто? Почему звоните с телефона нашей дочери? — ей ответил холодный женский голос, принадлежавший, судя по всему, матери Кости, Виолле.

— Я Рамина, мы с Констанцией вместе проживаем в доме Браунов.

— В чем причина столь позднего звонка?

— С Констанцией произошла одна ситуация, — Рамина остановилась, подбирая слова, а в ответ ей была холодная тишина. — Сегодня Костю избили и чуть не изн… надругались над ней.

В ответ послышалась лишь усмешка. Потом женщина по ту сторону телефона подозвала кого-то. Судя по мужскому голосу, это мог быть отец Кости. Они о чем-то переговорили, слова их были неразборчивыми.

— Я вас поняла. Но не стоит беспокоить нас по таким пустякам.

— Но… Как же… — Рамина поперхнулась от возмущения.

Как можно так говорить, когда узнаешь о том, что приключилось с ребенком? Ведь они же должны проявлять к ней хоть каплю родительской заботы.

— Она сама во всем виновата, так ей и передайте. Будь она смиреннее…

Остаток предложения Рамина не услышала, ведь на той стороне завершили телефонный звонок. Злость начала окутывать Рамину. Она встала со ступеней и направилась в дом. Будь она одна в какой-нибудь глуши, то непременно бы закричала.

— Как дела у твоей мамы? — снова звонкий голос раздался из комнаты с телевизором.

Все-таки Брауны не стали в этот раз подслушивать ее разговоры по телефону. Возможно, на это как-то повлиял Пол, ведь обещал поговорить с Оливией. А может, Брауны начали доверять Рамине и сами перестали слишком давить на нее. В любом случае, это было ей только на руку.

— Все хорошо, — откликнулась Рамина и быстрыми шагами направилась в комнату, не желая продолжать диалог с Оливией.

Костя по-прежнему лежала и шептала что-то в пустоту. Сердце Рамины щемилось от боли и беспомощности. Она обессиленно села на пол рядом с кроватью Кости и начала пристально вглядываться в потолок.

В своей жизни Рамина часто приходила на помощь, даже если ее не просили, даже если ее могли начать осуждать. Так или иначе, ей удавалось найти выход или просто поддержать. Но что делать, когда человек столкнулся с таким? Какие слова нужно говорить?

Она этого не знала. И от этого опускались руки. Да, Рамина спасла Костю от непоправимого. Вот только ее подруге от этого не легче, она здесь, лежит в слезах и шепчет что-то, понятное только ей самой.

— Побег… Уйти… Без следа… Пропасть… Просто… Это выход… Просто решись… Сделай шаг…

Тогда Рамине пришла идея. В этом наборе слов прослеживается мысль: «Костя хочет сбежать, исчезнуть со всех радаров. Но что-то ее удерживает от этого поступка». И если она сама не может сделать этого, то Рамина подтолкнет к этому, поможет подруге обрести заветную свободу.

Но утром, когда солнце только показало свои первые лучи, а Брауны уходили на работу, Рамина начала собираться. Она понимала, что в колледж они не пойдут. Костя еще не отошла от вчерашнего, а Рамине стоит приглядеть за ней.

— Мы с Костей сегодня себя неважно чувствуем. Видимо, все-таки простыли, ветер в последнее время холодный.

— Или твоя подруга опять забухала, а ты ее покрываешь, — выплюнул Артур с омерзением.

— Это не так, вчера вы бы непременно почувствовали запах алкоголя, когда мы пришли. Но ведь вы не почувствовали ничего, — почти шепотом произнесла Рамина.

— Конечно, мы бы почувствовали, — самовлюбленно фыркнула Оливия. — Ладно, но завтра эта отмазка не сработает. Я позвоню своему хорошему знакомому, вашему наставнику, сообщу. Но если завтра…

Рамина поспешила перебить Оливию:

— Завтра мы явимся на занятия.

В ответ Брауны лишь кивнули и покинули дом. Выждав некоторое время, Рамина тоже отправилась в дорогу. Ей предстояло дойти до автовокзала и купить билет в один конец.

На обратном пути девушка попала под дождь, пожалев, что не взяла с собой зонт. К ее счастью, он был не сильным.

Войдя в комнату, она увидела Костю. Та замерла, глядя в окно, она никуда не собиралась, просто стояла. Пол скрипнул под ногами вошедшей девушки, и Костя обернулась.

Вид у нее был помятым, глаза красные и опухшие, волосы растрепанные, взгляд пустой.

— Ты почему не в колледже? Браунов бояться перестала? — голос ее был привычным, а тон все таким же язвительным.

— Отчитывать меня будешь? — выдохнула Рамина.

— Это сделают Брауны.

— Сегодня не сделают. Я с этим разобралась.

Брови Кости удивленно взлетели, но сразу же вернулись на привычное место.

— Держи, — Рамина протянула билет до Лондона на вечер сегодняшнего дня, купленный на деньги, которые Рамина держала «на всякий случай».

Выбор пал на этот город абсолютно случайно. Время отправления должно было быть оптимальным — не слишком рано, но до приезда Браунов с работы. А под эти критерии попадал только автобус Бирмингем — Лондон. А дальше Костя бы справилась, она из тех, кто всегда находит выход, иногда путь не самый правильный, но выход находит.

Брови Кости снова взлетели. Она перечитывала содержимое билета раз за разом, не веря в реальность происходящего. Но вскоре она нахмурилась и посмотрела Рамине в глаза.

— Ты ведь послушная девочка, с чего вдруг решила пойти против Браунов? Или ты тоже это согласовала с ними?

— Но… Я для тебя это делаю. Сама ты просто не можешь решиться на это, — выпалила Рамина в ответ.

Костю это еще сильнее удивило, ведь ранее она не делилась такими мыслями с Раминой. Не говорила, что хочет исчезнуть, сбежать. Она не понимала, как эта кукла, которой помыкают все подряд, поняла ее намерения. Распознала то, что Костя даже не озвучивала вслух.

Тихий стук в дверь.

Девушки вздрогнули. Брауны никогда не стучат. А значит, это кто-то другой.

Но обычно гости Браунов не приходят, когда семейной пары нет.

— Я открою, — прошептала Рамина и вышла из комнаты, оставив Костю собирать вещи для побега.

— Рамина?

Голос за дверью был тихим, но отчетливым. Пол.

Она медленно подошла, приоткрыла дверь. Он стоял на крыльце, держа в руках две тетради, его светлые волосы были слегка растрепаны ветром.

— Привет. Я... принес тебе конспекты.

Рамина растерянно моргнула:

— Конспекты?

— Ты не пришла на занятия сегодня. Наверное, у тебя были на то причины. Ты не заболела? — его голос звучал мелодично и заботливо. — Думал, помогу нагнать пропущенное.

Рамина не двигалась, не зная, как реагировать. Пол не стал настаивать, просто вложил тетради в ее руки.

— Там все основные темы. Если что- то будет непонятно... — голос его дрогнул, будто он колебался, стоит ли продолжать. — ...можешь написать.

Он уже повернулся уходить, когда Рамина неожиданно спросила:

— Почему?

Пол остановился. Не оборачиваясь, тихо ответил:

— Потому что иногда... всем нужно, чтобы кто-то просто заметил.

И ушёл, оставив её конспектами на пороге и странным чувством в груди.

— Знаешь, я тоже проявлю дружелюбие и раскрою тебе глаза. Ведь ты просто не можешь решиться на это, — Костя произнесла эти слова с особым упоением. — Твой Пол всего лишь манипулятор. Ему нужна не «особенная» Рамина, а удобная, сломанная, ничтожная. Та, кого он сможет перекроить под себя, — ее хищная улыбка прожигала душу Рамины. — Ты сама говоришь, что не знаешь, какая ты на самом деле. Но при этом желаешь остаться с ним и потерять любую надежду к познанию самой себя.

— С чего ты это решила? Пол хороший… — она обернулась в сторону Кости и пристально взглянула на нее.

— Не так давно я познакомилась с его бывшей. Бедняжка… До сих пор ходит к психологу и боится пускать в свою жизнь парней. Могу вас познакомить.

— Почему не сказала раньше, если знала? — голос Рамины дрогнул.

— Ты же кукла. Зачем мне вмешиваться, — девушка пожала плечами. — Но, услуга за услугу…

Костя протянула Рамине телефон с какой- то записью. Это было видео, на нем виднелась девушка. Очень красивая, а ее глаза были покрасневшие от накатывающихся слез.

Видео было заснято где-то на улице. По музыке на заднем фоне, можно было понять, что это не далеко от клуба, где Костя так часто пропадала.

— Я Эмили. Мы познакомились в библиотеке... — камера крупно показала ее руки, ногти обгрызены до мяса, пальцы нервно переплетались. — Первые три месяца он носил мне цветы. Потом начал... исправлять.

Девушка разблокировала телефон и показала первое фото. Они в кафе. Эмили улыбается, но ее плечи напряжены. Пол держит ее руку, его пальцы впились в запястье так, что видны белые пятна на коже.

— Сначала это были "советы". "Тебе не идет этот цвет", "Перестань есть сладкое, я же за тебя переживаю". Потом... — девушка пролистнула фото на следующее.

Разбитая ваза. Осколки в крови.

— Это было в его день рождения. Он сказал, что подарок "недостаточно хорош" для него. Швырнул его об стену. А потом... потом три часа объяснял, что я сама виновата. Моя семья не так богата, я купила то, что могла себе позволить. — ее голос сорвался.

Девушка замолчала и рукавом вытерла щеку, по которой бежала слеза.

— Он никогда не бил меня. Просто... "случайно" ронял горячий кофе. "Случайно" запирал на балконе зимой. Говорил, что я сама такая неуклюжая...

Девушка на видео снова листнула фото. Теперь это был скриншот переписки.

Эмили: «Я не могу так больше».

Пол: «Попробуй. Никто тебе не поверит».

— Скажи своей подруге бежать от него, — на этой фразе запись оборвалась.

Костя молчала. Она пристально смотрела на Рамину, ожидая от нее чего-то. Но та просто стояла, осознавая то, чего ранее просто не хотела замечать.

— Жертва манипуляций, сдай этот ничтожный билет. Никуда я не поеду, пока не раскрою глаза всем идиотам, что считают Браунов идеалом семейного счастья. Я сбегу, ты дотерпишь до конца, а они так и продолжат издеваться над другими? Нет, я им не доставлю такого удовольствия. Особенно после того, что произошло вчера. Ведь это все из-за них, — ее глаза горели местью, от чего у Рамины пробежали мурашки по коже.

— Но как?

— Как? Пока не знаю, — прозвучало это довольно самонадеянно.

— Ты ведь опять будешь сначала делать, потом думать. И приведет это к определенным последствиям… — произнесла Рамина, опуская Костю с небес на землю.

— Поможешь мне?

— Помогу.

Записи в дневнике Рамины: «Я слишком доверчивая. Могу все испортить только своим присутствием».

Записи в дневнике Кости: «Я разрушила чью- то иллюзию. Меня об этом не просили. Мне не стоит вмешиваться в дела других людей. Нужно следить только за собой».