Я — самопровозглашённый Оден, и я стану Королем Демонов! (джен)

Примечание автора: Дух кольца, который в случае Ирумы был хитрым и манипулятивным Али-саном, в случае Ямато быстро понял бы, что прямая манипуляция не сработает. Ямато слишком прямолинейна и одержима своими идеалами.

-

Когда дух кольца впервые проявился, Ямато была в своей комнате, в поместье Салливана. Ямато просто смотрела на него с недоумением.

— Хм? Что это за маленький дух? Ты будешь моим новым вассалом? Отлично! Если ты верен мне и готов к приключениям, тогда мы сработаемся! Но если ты будешь пытаться меня обманывать, Оден покажет тебе, что бывает с неверными! — Ямато хлопнула Канабо по земле.

Дух стал её бесстрастным, но невероятно эффективным тактиком, то, чего не хватало самой Ямато, и хранителем демонической энергии, чтобы никто не догадался об истинной природе его владельца. Он напоминал ей этакого "мини-Оперу", только более ворчливого и расчётливого, но при этом не палил её проделки дедушке.

Дух кольца получил облик, который символизирует силу, верность и связь с островом Вано — силуэт самурая.

Они поладили не сразу. Дух кольца не понимал её и надолго завис, анализируя информацию о другом мире, полученную от владельца, снова надолго пропав. Появившись вновь, когда всё осмыслил, он предложил свои услуги по высвобождению демонической магии. Позволяя Ямато использовать более мощные, длительные или разнообразные демонические заклинания, при этом не истощаясь самой. Также, поняв её прямолинейность, он предложил свои тактические советы: предлагал ей боевые стратегии, распознавал слабые места противников, предупреждал об опасностях. Такие предложения были приняты с радостью.

О духе кольца Ямато рассказала Опере и Салливану, против чего выступал Аликред, но к его протесту она была глуха. Из-за этого дух не показался Опере и Салливану на глаза; на это разозлилась уже Ямато, и теперь она с ним не разговаривала несколько дней, хотя до этого её игнорировал сам дух, изучая. Дух кольца постоянно ворчал бы на неё за её безрассудство, но всё равно помогал.

И чтобы никто не сомневался в её демоническом происхождении, ведь она никогда не летала, бегая в школу пешком, и никто не видел её крыльев, Аликред решил ей помочь, заодно прощупав на уязвимости для попытки манипулирования в будущем. Цикл зла подходил для этого просто отлично. Когда девушка уснула, дух начал действовать, с нетерпением ожидая, что же будет утром.

...

Утро, раньше такое радостное, стало самым тяжёлым временем. Салливан, всегда такой жизнерадостный, пытался разбудить Ямато по-своему: с песнями, шутками, целыми горами любимых сладостей.

— Оден-кун! Вставай, мой дорогой внук. Новые приключения ждут! Я принёс тебе самые хрустящие пирожные и свежий демонический нектар! — его голос звенел от предвкушения.

Но Ямато не реагировала. Она лежала, свернувшись калачиком, спиной к двери, плотнее укутавшись в одеяло и плакала. Кольцо на её пальце тускло поблёскивало в утреннем свете.

— Ямато-чан? Ты в порядке? Ты что-то… не похожа на себя сегодня, — голос Салливана терял свою обычную весёлость, наполняясь беспокойством. Он осторожно подходил к кровати, пытаясь разглядеть лицо.

Когда Салливан пытался мягко погладить её по голове, Ямато дёргалась, отталкивая его руку с силой, в которой чувствовалась едва сдерживаемая агрессия.

— Оставь меня в покое, дедушка, — голос Ямато был глухим, лишённым всяких эмоций, кроме усталости. — Нет никаких приключений. Всё это — бессмысленно.

Салливан чувствовал, как что-то внутри Ямато изменилось. Он видел тьму, ощущал её, но не мог понять природу. Он пытался предложить новую игру, новую миссию, но Ямато лишь отворачивалась. Салливан уходил, не добившись успеха, и вместо него приходила Опера с таким же результатом. Они всё же подняли её и отвели в столовую, надеясь, что вкусный завтрак поможет.

Её мысли возвращались в прошлое. Не к живому, а к мёртвому Эйсу. К голодному детству, гибели Одена, пьяному Кайдо.

-Почему идеалы стоят так много? — шептала Ямато себе. Любовь к жизни и свободе, когда-то такая чистая, теперь была запятнана болью и желанием никогда больше не испытывать такую потерю, даже если для этого придётся закрыть своё сердце ото всех. Цикл зла превращал защитника в отчуждённого, а героя — в тень самого себя.

Невыполнение обещания Эйса. Он не вернулся за ней, чтобы помочь одолеть Кайдо. Он умер за свои идеалы. А сам Кайдо, вечно злой, признающий только силу. Это и было его идеалом и ничего больше. Грусть исказилась, превращая эмоции в нечто более мрачное, более… знакомое. Боль по Эйсу, злость на отца, на то, что родилась девушкой, на убийство Одена, перестали быть тихой тоской и стали жгучим, постоянным гневом — гневом на мир, на себя, на слабость, которая вытащила её из тисков апатии, на бессмысленность идеалов, за которые они вынуждены платить жизнью и свободой.

Ямато, сидевшая за столом, меланхолично пережёвывая пищу, оскалилась, ломая вилку и ударяя по столу с такой силой, что тот сломался, а всё содержимое разлетелось во все стороны. Она стояла, тяжело дыша, впервые понимая того, кого всегда ненавидела. Ямато стала другой. Она начала воплощать в себе тёмные черты того, кого когда-то так ненавидела — Кайдо. Не в гротескной форме, но в манерах, в желании доминировать, в презрении к слабости и в неожиданных вспышках ярости. Она взревела:

— Ненавижу, всех вас ненавижу!

Из апатии Ямато вырвалась резко, словно зверь из клетки. Её походка стала тяжёлой, властной. Как только Салливан понял, в чём дело, он хотел оставить её дома, но Ямато уже вышла навстречу своим накама. Маска скрыла лицо от них, но от неё веяло холодом и опасностью. Голос, когда она говорила, был низким, рычащим, каждое слово словно пропитанное презрением. И Асмодей, и Клара предпочли идти до школы молча, вынужденные ускорять шаг из-за её быстрой походки, не переходящей в бег.

На уроках Оден перестал быть источником весёлого спора между ним и Сабноком о том, кто из них станет Королём Демонов. Теперь Оден стал источником напряжения. Привычно начатый спор закончился ударом в челюсть, от которого Сабнок отлетел в стену Королевского Класса.

Когда учитель Каллего, не замечая изменений, начал ругаться на Одена за испорченную стену, игнорируя жестикуляции Клары и Асмодея, Оден с громким рёвом поднял свою дубину, атакуя учителя.

— Заткнись, козявка, думаешь, мне есть дело до твоего мнения! — Он разнёс учительский стол и загнал Каллего к стене, возвышаясь над ним с горящими алыми глазами.

— Цикл зла, — ошарашенно пробормотал Каллего. — Так ты всё-таки демон.

В классе появился Салливан, перехватывая Канабо, направленную в голову Каллего.

— Мой дорогой внук, я понимаю, что ты сегодня не в настроении, но можешь, пожалуйста, не нападать на учителей и не пугать своих одноклассников, боюсь, они…

— Глупость! — прогремел его голос, эхом отдаваясь в классе. — Сильный правит, а не умирает за бесполезных! Слабаки собираются вместе и давят сильных. Что толку от свободы и твоих идеалов, если ты мёртв?! Если твои идеалы бессмысленны?! — Его слова были прямым отражением нигилизма Кайдо, но каждое слово было пропитано личной болью.

Учитель опешил, а студенты вжались в свои места. Асмодей сжался, думая, как его успокоить, но взгляд Одена был холодным и устрашающим.

— Если ты хочешь чего-то добиться, ты должен подчинить себе всех, — продолжил Оден, поднявшись со своего места и обведя класс взглядом, полным презрения. В его голосе прозвучало нечто, что отдалённо напоминало жестокость Кайдо, но не было той же самой кровожадностью. Это было скорее разочарование и усталость от несовершенства мира.

Он развернулся, покидая класс. Асмодей и Клара вышли следом.

Его прогулки по коридорам стали напоминать шествие хищника. Демоны, чувствуя исходящую от него ауру, теперь не просто расступались — они прижимались к стенам, стараясь быть незаметными. Если кто-то случайно попадался на пути, Оден не отталкивал его, а просто останавливался, поднимал дубину вверх и уставился на несчастного так, что тот мгновенно бледнел, чувствуя исходящую от него мощную Королевскую Хаки, заставляющую склониться. Проходя мимо стенда с достижениями студентов, Оден остановился. Его взгляд упал на аккуратный, идеалистический плакат с изображением демонов, символизировавший достижения в рангах и школьных победах. С тихим, но глубоким рычанием он поднял руку, и мощный импульс Хаки Вооружения разнёс стенд в щепки. Осколки разлетелись по коридору, а по воздуху пошла волна давления.

— Пустая ложь, — прошептал он, и пошёл дальше, не оглядываясь. В его действиях не было злорадства, лишь холодная, разрушительная оценка реальности.

…

Для Салливана второе утро превратилось в испытание. Его добродушие и попытки поднять настроение натыкались на железобетонную стену. Он уже знал, что увидит и услышит, входя в комнату внука.

— Оден-кун! Вставай, мой герой! Сегодня мы могли бы пойти… — Салливан, как всегда, начинал с оптимизма, принося тарелки с едой, которые теперь Ямато ела с такой ненасытной жадностью, словно пытаясь заполнить внутреннюю пустоту.

Но когда Салливан пытался предложить новую игру или отвлечь её от мрачных мыслей, Ямато резко разбивала тарелку, испепеляя взглядом.

— Оставь свои глупые забавы, дедушка! — Голос её был резок, в нём проскальзывали нотки раздражения, которые раньше были ей несвойственны. — Что толку в этих играх? Они не сделают меня сильнее! Они не вернут то, что было потеряно!

Салливан пытался обнять её, но она неожиданно взорвалась, отталкивая его со всей силой, которая теперь казалась бесконечной.

— Не смей касаться меня! — рявкнула она, и из её тела вырвалась волна Королевской Хаки, заставив Салливана отшатнуться. — Ты не понимаешь! Никто не понимает! Мне не нужна ваша жалость! Мне нужна сила! Достаточная сила, чтобы никто больше не мог отобрать то, что мне дорого!

В эти моменты Салливан видел не свою внучку, а тень того, кем Ямато боялась стать — тень Кайдо. Он видел боль, спрятанную за яростью.

Вчера был первый день её цикла зла, и Салливана успокаивал лишь тот факт, что вчера был последний учебный день; экзамены были сданы за день до этого, и Ямато повысила свой ранг до 6, отлично всё сдав, соперничая по количеству баллов за экзамен с Асмодеем и Сабноком, которые её и учили, подтягивая по всем предметам. Хотя первое место по оценкам и ушло Аллокеру Шнайдеру. И теперь начались каникулы, шанс навредить кому-то теперь намного ниже. Но сегодня был тот день, когда её одноклассники договорились сходить в парк аттракционов. И придут ли они за Ямато теперь, зная, что у неё цикл зла? Задумался Салливан, пока не услышал звонок в дверь. Класс "отстающих" всё же пришёл, не бросив её внучку. Салливан расплакался от счастья, но ребята решили, что Оден его побил, и начали паниковать.

В дверях показался сам Оден с непониманием, взирающий на них.

— Мы идём в парк аттракционов, Оден-сама, — начал Асмодей Алис. — Вы говорили, что ни разу там не были и хотели бы сходить, вот мы и пришли, чтобы пойти вместе. — Медленно объяснил тот причину столпотворения у дома Салливана.

— Хорошо, — сказал Оден, подходя к ним и бросив дедушке. — Я ушёл!