Бой за любовь (гет)

Лидия появлялась на боях редко, но метко — всегда в те вечера, когда атмосфера была особенно напряжённой.

— Возьми, — Рина протянула сестре конверт. — Только не приходи больше.

— Оставь себе, — Лидия даже не взглянула на деньги. — Я здесь не за этим.

— А зачем?

— Чтобы ты не была одна, — просто ответила она.

Внешне Лидия казалась увлечённой боями и разговорами, но Рина замечала её внимательный взгляд — сестра фиксировала каждую деталь, каждое движение, каждый разговор.

— Твоя подруга снова пришла, — заметил Бэм-Бэм.

— Да, мы дружим со школы, — солгала Рина.

А Лидия просто улыбнулась, продолжая свою тихую миссию защиты. Она становилась между Риной и слишком назойливыми поклонниками, разряжала напряжённые ситуации своим смехом, отвлекала внимание, когда сестре нужно было перевести дух.

— Странно, что вы так похожи в жестах, — заметил как-то Хёнвон.

— Просто много времени вместе проводим, — ответила Лидия, и только Рина уловила искорку веселья в её глазах.

Джексон, привыкший к почтительному отношению в бойцовском мире, совершенно терялся рядом с Лидией. Его попытки произвести впечатление часто оборачивались конфузом.

— О, какая встреча! — делано удивился он, в третий раз за день «случайно» оказавшись у кофейни, где сидели сестры. На нём был безупречно скроенный костюм, но галстук почему-то съехал набок.

— Надо же, — хмыкнула Лидия, — а я думала, успешные бизнесмены умеют правильно завязывать галстук.

Джексон покраснел и попытался поправить галстук, только больше его перекосив. Рина с удивлением наблюдала за этим превращением — грозный воротила подпольных боёв краснел, как неумелый девственник на первом свидании.

— Позволь помочь, — Лидия встала и ловко поправила его галстук, намеренно затянув чуть туже необходимого. — Вот так выглядит гораздо лучше. Хотя... — она критически осмотрела его с ног до головы, — в следующий раз, когда будешь «случайно» проходить мимо, надень что-нибудь менее формальное. А то похож на налогового инспектора.

Рина едва сдержала смех, глядя, как меняется лицо Джексона — от смущения к возмущению и обратно.

— Я... я просто... — начал он.

— Просто проходил мимо, я помню, — закончила за него Лидия. — В четвёртый раз за день. Удивительное совпадение. Как там? Совпадение? Не думаю.

Рина никогда не видела своего грозного знакомого таким растерянным. Было что-то трогательное в том, как этот влиятельный человек превращался в неуклюжего подростка рядом с её младшей сестрой.

* * *

Бэм-Бэм появился неожиданно, прервав разговор Рины с одним из менеджеров. В ярко-красном пиджаке от Gucci и чёрных брюках, с золотыми кольцами на пальцах, он выглядел, как принц из современной сказки.

— Сегодня. В восемь. Я заеду, — не вопрос, утверждение. Он даже не дождался её ответа, просто развернулся и ушёл, оставив в воздухе шлейф дорогого парфюма и ощущение неотвратимости.

Ровно в восемь у её дома остановился чёрный Bentley. Бэм-Бэм вышел из машины — в элегантном чёрном костюме, с шёлковым платком в нагрудном кармане. Его волосы были стильно уложены, а на шее поблёскивала массивная золотая цепь. Она и не думала отказываться. Рина встретила его в тёмно-синем шёлковом платье, которое подчёркивало фигуру и оттеняло голубые глаза. Волосы были уложены в лёгкие волны, а единственным украшением оставалась подвеска-дракон.

— Детка, ты превзошла мои ожидания, — он окинул её оценивающим взглядом, и в его глазах мелькнуло что-то хищное.

Ресторан оказался на верхнем этаже одного из самых дорогих отелей Сеула. Панорамные окна открывали вид на ночной город, свечи создавали интимную атмосферу. Бэм-Бэм явно был здесь завсегдатаем: персонал суетился вокруг их столика, сомелье лично представлял вина.

— Рина, — он наклонился ближе, и его голос стал ниже, интимнее, — я давно наблюдаю за тобой. Ты другая. Не такая, как все эти... — он небрежно махнул рукой, — обычные девушки.

— И скольким ты такое пел в уши?

Его природный магнетизм был почти осязаемым. Каждый жест, каждый взгляд был отточен до совершенства. Он создавал вокруг кокон из роскоши, где существовали только они вдвоём.

— Выпьем за нашу первую настоящую встречу тет-а-тет, — он поднял бокал с шампанским, и в его глазах плескалось что-то тёмное, опасное и притягательное.

Рина чувствовала, как её сопротивление тает. В этот момент Бэм-Бэм был похож на красивого дьявола, предлагающего самое сладкое яблоко в саду. В голове всё смешалось. Шампанское искрилось в бокале, как огни ночного Сеула за окном, и реальность начинала казаться сном. Дорогие вина, изысканные блюда, внимательный персонал — этот мир роскоши затягивал, как омут. Бэм-Бэм говорил, и его голос отдавался где-то внутри. Он умел касаться так, словно случайно — кончиками пальцев по запястью, по шее, по виску. От каждого прикосновения по коже бежали мурашки. Рина ловила себя на том, что рассматривает его губы, когда он говорит, что её взгляд задерживается на его шее, на кольцах, небрежно поблёскивающих на длинных пальцах.

Хёнвон... Мысли о нём отступали, растворялись в полумраке ресторана, в терпком вкусе вина, в манящем аромате парфюма Бэм-Бэма. Сейчас казалось, что та любовь была в другой жизни, слишком правильной, слишком осторожной.

— Потанцуем? — Бэм-Бэм протянул руку, и Рина поняла, что не может отказать. Его ладонь была горячей, уверенной. Он притянул её ближе, чем требовал танец, и она почувствовала, как сбивается дыхание.

Страх и желание смешивались в какой-то пьянящий коктейль. Она же знала, что Бэм-Бэм опасен, непредсказуем, возможно, чрезмерно жесток.

— Ты дрожишь, — шепнул он ей на ухо, и его дыхание обожгло кожу.

— Не надо, — сказала она, но даже сама не поняла — кому это «не надо»: ему или себе.

В голове звучал предупреждающий голос разума, но тело предательски тянулось к его теплу. Она чувствовала себя канатоходцем без страховки — один неверный шаг, и полетишь в пропасть. Но адреналин уже настолько сильно кружил голову, что пропасть манила своей глубиной.

— Просто позволь себе, — его голос был мягким, убаюкивающим, и Рина понимала, что действительно хочет позволить. Забыть обо всём — о правильном и неправильном, о прошлом и будущем. Просто быть здесь и сейчас, в его руках, в этом водовороте опасных желаний.

— Может быть, сменим обстановку? — Бэм-Бэм провёл пальцами по её спине. — Я снимаю пентхаус неподалёку. Вид на город ещё лучше, чем здесь.

Его глаза потемнели от желания, и Рина почувствовала, как внутри всё сжимается — от страха и от какого-то дикого, первобытного возбуждения. Он наклонился ближе, его губы почти касались её шеи.

— Я хочу показать тебе, как может быть... Без правил, без ограничений...

И вдруг что-то щёлкнуло внутри. Паника накрыла волной — дикая, иррациональная. Воздуха стало не хватать, стены будто начали сжиматься. Она резко отпрянула и села за столик. Лучше не стало.

— Мне нужно идти, — Рина вскочила так резко, что опрокинула бокал. Красное вино растеклось по белоснежной скатерти, как кровь.

— Эй, детка, что случилось? — Бэм-Бэм попытался её удержать, но она уже выскользнула из-за стола.

Рина бежала по улице, не разбирая дороги. Холодный ночной воздух отрезвлял, но внутри всё горело. Тело помнило его прикосновения, каждая клеточка кожи звенела от неутолённого желания.

В такси она наконец позволила себе выдохнуть. Сердце всё ещё колотилось как безумное. Она поймала своё отражение в окне: растрёпанные волосы, расширенные зрачки, искусанные губы. Чужая, незнакомая, опасная версия себя смотрела на неё.

Рина осознавала: это ещё не конец. Влечение к Бэм-Бэму было слишком сильным, слишком настоящим, чтобы просто убежать от него. И самое страшное — где-то глубоко внутри она не хотела убегать.

— Чёрт, — прошептала она, понимая, что следующая их встреча неизбежна. И она уже не уверена, что будет сопротивляться.

Рина решила, что ей просто небезопасно ехать домой и быть одной, поэтому уехала к родителям.

— Можно к тебе? — Рина проскользнула в комнату Лидии, даже не дождавшись ответа.

Сестра сидела на кровати с книгой, но, увидев состояние Рины, отложила её в сторону.

— Что случилось? Ты выглядишь...

— Как человек, который только что сбежал со свидания с самым горячим парнем в Сеуле? — Рина упала на кровать рядом с сестрой. — Боже, Лида, я не знаю, что со мной происходит…

Она начала рассказывать: о ресторане, о танце, о том, как её трясло от каждого прикосновения Бэм-Бэма. Слова лились потоком, перемешиваясь с эмоциями.

— А Хёнвон? — тихо спросила Лидия.

Рина застонала, закрывая лицо подушкой.

— Вот в этом и проблема! Когда я с Бэм-Бэмом, меня буквально колотит от желания. Это что-то животное, дикое... А когда думаю о Хёнвоне — сердце щемит. По-другому совсем. Да и вообще… Он меня так некрасиво бросил тогда, три года, блять, назад…

— И что теперь?

— Не знаю, — Рина села, обхватив колени руками. — С Хёнвоном... это как возвращение домой. Спокойно, надёжно, тепло. Но какой смысл? Мы с ним просто… Никто. А Бэм... это как прыжок с обрыва. Страшно, но так хочется полететь.

Лидия молча гладила сестру по спине, давая возможность выговориться.

— Самое ужасное, что я уже не могу это контролировать. Бэм-Бэма... его я хочу. Физически. До одури. А с Хёнвоном… Я не знаю, иногда мне кажется, что я снова влюблена, как три года назад. И эти чувства не смешиваются, понимаешь? Как будто внутри меня живут две разные женщины.

— А может, это нормально? — задумчиво произнесла Лидия. — Может, не нужно пытаться все чувства запихнуть в одну коробку с надписью «любовь»?

Рина подняла голову:

— То есть?

— Ну, смотри, ты же можешь любить шоколад и пиццу одновременно? И это разная любовь, разные желания. Почему с людьми должно быть по-другому?

— Потому что это не еда, Лида! Это живые люди, чувства, отношения...

— И?

Рина упала обратно на кровать, глядя в потолок.

— Не знаю. Правда не знаю. Кажется, я запуталась.

В комнате повисла тишина. За окном мерцали огни ночного города, а Рина думала о том, что где-то там, в этом городе, два совершенно разных мужчины заставляют её сердце биться совершенно по-разному. И она понятия не имела, что с этим делать.