Птица-оборотень (гет)

Похищение было быстрым и жёстким. Невидимые цепи сковали тело, резко рванули вниз, и стук над головой оповещает, что клетка закрыта. Потом было худощавое лицо и незнакомое заклинание, после которого, однако, будто ничего не произошло.

— Всё готово?

— Да, — отвечает лицо, не отрывая взгляда от птицы. — Что-то в ней не то… Точно не фамильяр?

— Уже определили бы. Уносим и ждём результатов. Если кто узнает, засчитают за жульничество. Птица или нет.

Пока идут, по кусочкам складывается контекст. Похитили явно с целью насолить Вернеру, но не прямо, а как-то через экзамен. Сейчас Вернер дерётся со студентом, который пытался её убить, и наложенное ранее заклинание каким-то образом помешает учителю выиграть.

— А если не выдержит прежде, чем наш его уложит?

— Его проблемы. Сам сказал, Вернер так привязался, что ни за что не…

Тут живот словно проткнули тупой иглой. Звериная часть взвыла, и Лорелей, потеряв контроль, бьётся о стенки клетки.

— Вот я и о том, — заключает первый голос.

Словно в бреду, всплывают объяснения Вернера, как работает его магия. Об этом говорили всего раз — девушке стало слишком не по себе от того, чем заканчивались поединки во время войны. И сейчас, пока боль медленно отступает, а она в изнеможении лежит на железном полу, в полной мере ощущается, откуда взялись слухи о жутком маге, что сведёт с ума даже самый стойкий разум.

Они явно как-то переложили боль, которую должен испытывать студент, на неё. Знает ли Вернер?

Медленно собираясь с силами, Лорелей кое-как поднимается.

— О, живая, — перед глазами снова мелькает лицо. — Давай-давай, ещё хотя бы пару раз. Может, тогда и сработает.

Но боль больше не приходит. Пять, десять, пятнадцать минут.

Голоса похитителей звучат сперва насторожено, потом раздражённо:

— Чего он так долго?! Судя по птице, больше по нему Вернер не попал. Десять раз уже зажарить мог!

— Может, он нас кинул?

— Я ему кину!

Кажется, один хочет уйти. Второй окрикивает:

— А с птицей что?

— Да хрен бы с ней. Сожги или утопи.

В панике Лорелей отбивает клювом ритм. Три коротких, пару длинных, снова короткий. Это привлекает внимание.

— Ты это тоже слышал? — теперь на неё смотрят все трое.

Лорелей продолжает клевать решётку, после чего, прыгнув, громко чирикает, смотря куда-то вдаль то одним, то другим глазом. Снова ритм, потом писк.

— Это точно не фамильяр? Потому что если нет…

Не теряя времени, девушка настойчиво стучит по двери клетки. Нетерпеливые подпрыгивания окончательно закрепляют идею. Да, она знает, что такое клетка, как открывается, и прекрасно понимает, что они говорят.

Худощавое лицо лепечет:

— Быть не может. Мы несколько раз проверяли, она не может быть фамильяром. Не было ни мысленной связи, ни следов договора…

В ответ Лорелей щебечет, не спуская с парня взгляд:

«Да, я фамильяр, а значит, имею магическую связь. Вернер в курсе происходящего, и отгадай, что тебе будет за то, что ты меня похитил и хотел утопить».

Этого хватает. Дверь клетки открывает, дрозд тут же вылетает наружу.

Мгновенно набирается высота, и едва место проведения экзамена попадает в поле зрения, Лорелей пикирует к двум фигурам в центре небольшого поля. Со стороны студента мелькают вспышки, Вернер старается уклониться. Мантия словно прошла через пожар, сам мужчина с трудом удерживается на ногах, игнорируя дым от обожжённых ран. Студент в очередной раз вскидывает руки. Чувствуя, что не успевает, Лорелей отчаянно кричит. Молния срывается с пальцев и попадает точно в упавшую между дуэлянтами девушку.

Второй раз за день боль парализует тело. Слышатся крики, кто-то склоняется, внезапно по телу проходит приятная волна. Жжение в груди прекращается, лицо Вернера становится различимым. Паникующее, совершенно не похоже на то спокойное, с каким встречал любые сюрпризы. Лорелей пытается улыбнуться, но избавленное от боли тело решает, что на сегодня хватит, и теряет сознание.