Нити судьбы: Хогвартс (гет)

Профессор Слизнорт, с присущей ему склонностью к пышности и театральным эффектам, решил, что уроки зельеварения в этом году должны стать не просто занятиями, а настоящим искусством, способным подготовить студентов к суровым испытаниям ЖАБА. Его кабинет больше напоминал аптекарскую лавку, нежели учебное помещение. Полки, тянувшиеся до самого потолка, ломились от бесчисленных сосудов и флаконов с различными жидкостями, пучков высушенных трав, свисавших с балок, и странных, поблёскивающих ингредиентов, названия которых звучали как заклинания.

Густой аромат полыни, лаванды, шалфея, розмарина и мяты щекотал ноздри.

Когда Гарри с друзьями вошли в класс, большинство учеников уже заняли свои места. Их появление вызвало волну шёпота. Привыкшие к тому, что их постоянно разглядывают и обсуждают, они надеялись, что скоро этот повышенный интерес утихнет, и они смогут спокойно ходить на уроки, не чувствуя себя объектами всеобщего внимания.

Среди уже знакомых Гарри учеников Пуффендуя, Когтеврана и Слизерина его внимание привлекли три незнакомки с факультета Гогенгейм. Особенно выделялась своей уверенностью русоволосая девушка; рядом с ней сидели две рыжеволосые подружки, которые вели себя гораздо менее сдержанно: они перешёптывались, пряча улыбки за ладонями, и время от времени бросали взгляды в сторону Рона, в то время как сам Рон старательно делал вид, что ничего не замечает.

Как всегда, появление профессора Слизнорта было эффектным и сопровождалось ароматом дорогого парфюма. Сперва в дверях показался его большой круглый живот, затем он сам, сияющий и благодушный. Увидев Гарри и его друзей, профессор широко улыбнулся и радостно заговорил:

— Гарри, Рон! Гермиона, Джинни! Как я рад вас видеть! — восторженно воскликнул он, разводя в стороны пухлые руки. — Ну-с, мои дорогие, этот год для вас будет очень непростым!

Профессор, потирая руки в предвкушении, осмотрел класс довольным взглядом, уделив особое внимание своим любимым ученикам.

— Министерство магии любезно предложило мне... расширить нашу программу подготовки к ЖАБА! — Он ненадолго замолчал, наслаждаясь всеобщим вниманием. — Отныне мы будем изучать зелья, требующие не только мастерства в приготовлении, но и глубоких познаний в заклинаниях... и даже трансфигурации! И я особенно рад, что в этом году к нам присоединились студенты из других школ! — Его глаза с интересом остановились на новых учениках. — Это даёт нам замечательную возможность для обмена опытом. В частности, я говорю о студентах факультета Гогенгейма.

Слизнорт сделав поклон, с особенной выразительностью поприветствовал учеников Гогенгейма.

— А теперь, друзья мои, приготовьтесь к уникальному эксперименту! Сегодня мы будем варить одно из сложнейших зелий, известных волшебному миру... — Он понизил голос до заговорщического шёпота. — И без помощи наших новых друзей из Гогенгейма нам не обойтись!

Он вновь учтиво склонился в сторону гостей из Гогенгейма.

— Работа будет поделена между четырьмя группами. Каждая группа подготовит свой компонент, где будут использованы, необычные ингредиенты, после чего мы соединим их в финальном ритуале. Может быть, кто-то догадывается, какое зелье мы будем готовить сегодня?

Несколько рук взметнулось вверх. Гермиона, как всегда, была первой. Также вызвались Арабель и незнакомая русоволосая девушка.

— Прекрасно, прекрасно! — сказал Слизнорт, глядя на поднятые руки. — Ваши знания радуют моё сердце. Однако сегодня я хотел бы, чтобы об этом зелье рассказала наша гостья — русская волшебница Мария. Почему?.. А потому, что это зелье её родины — вот уж где веками творили настоящие магические чудеса! Мария, не расскажете ли нам, что это за удивительное зелье?

Все посмотрели на Марию. Она уверенно вышла вперёд, в то время как Рон шепнул Гермионе:

— Невероятно, оказывается, есть кто-то, кто знает столько же, сколько ты.

Гермиона никак не отреагировала на эти слова, словно и не слышала их вовсе.

— Аква Вите, — чётко произнесла Мария, её английский был почти безупречным, — Это легендарное зелье пришло из славянских преданий. По-русски оно звучит как «живая вода». Это зелье способно вернуть к жизни даже того, кто находится «на грани между мирами». Оно использовалось древними волхвами и знахарями, однако его рецепт был утерян... пока колдуны Сирина не восстановили его на основе старинных рукописей.

— Отлично, великолепно! — восторженно заявил Слизнорт, хлопая в ладоши. — Жаль, что факультет Гогенгейм не принимает участия в школьных соревнованиях, а то бы я присудил вам десять очков! Может, мисс Арабель хочет что-то добавить?

— Особенностью приготовления данного зелья является обязательное произнесение заклинаний над каждым котлом, в котором готовится составная часть, — своим мелодичным голосом уточнила Арабель.

— Превосходно! — воскликнул профессор. — Но, мне кажется, мисс Грейнджер, — и он повернулся к Гермионе с той особой, чуть лукавой улыбкой, которую всегда дарил своим любимчикам, — наверняка есть что добавить.

— Одним из ингредиентов является звон колокола, который невозможно услышать, —произнесла Гермиона, её голос звучал так уверенно, ровно и спокойно, словно она готовила этот ответ заранее.

В классе воцарилась тишина — такого ингредиента в Хогвартсе ещё никто не слышал.

— Браво! Просто браво! — воскликнул профессор Слизнорт, и его глаза загорелись. — Десять очков Гриффиндору!

Вот теперь Гермиона дала волю своим эмоциям, вложив их в уничтожающий взгляд, адресованный Рону, но тут же поймала на себе внимание Арабель. Та смотрела на неё с такой искренней, почти дружеской улыбкой, точно они были закадычными подругами. Этот неожиданный жест заставил Гермиону насторожиться, и она, выдавая своё недоумение, чуть приподняла бровь. Арабель, подхватив эту мгновенную реакцию, усилила своё обаяние, позволив улыбке стать ещё теплее. Она вела свою собственную увлекательную игру, и в этой тихой игре ей не было равных.

— «Живой водой», — произнёс Слизнорт по-русски, смакуя звучание слов. — Нельзя вернуть к жизни тех, кто умер естественной смертью, — добавил он, сохраняя непринуждённую улыбку. — Только тех, кто погиб насильственно или от ран, и то только в пределах одного часа после их гибели. Очень важно, как человек умер. Вернуть к жизни погибшего от магических заклятий невозможно.

Округлая, массивная фигура профессора, напоминавшая перезревшую тыкву, плавно скользила между рядами парт, а его пышные моржовые усы колыхались в такт бархатистому голосу:

— Использовать его можно всего один раз в жизни. Повторное применение... — Слизнорт нарочито замедлил речь, — приведёт к распаду души...

Негромкий шепот пролетел по аудитории.

— Сложность заключается не только в самом изготовлении зелья, — продолжал профессор, явно наслаждаясь вниманием студентов, — хотя ингредиенты и впрямь необычны. Один из них — звон колокола, о котором сказала мисс Грейнджер: его не слышат живые… зато мёртвые могут услышать.

Многие в классе замерли, поражённые его словами.

— …Сложность этого зелья заключается в самом процессе его изготовления: оно создаётся только коллективно. Вашему курсу предстоит пройти это испытание на ЖАБА, чтобы вы смогли продемонстрировать способность работать вместе и понимать друг друга с полуслова. Одна ошибка в выборе или количестве компонентов способна свести труд всего коллектива к нулю, — он повысил голос, подчёркивая серьёзность момента. — И тогда результатом будет вовсе не спасённая душа, как вы могли бы надеяться… Воскрешённый становится либо призраком, либо зомби…

Всё время, пока Слизнорт рассказывал о зелье, на его губах играла загадочная улыбка, словно процесс приготовления был для него дорогим воспоминанием. Возможно, именно эта манера — с тёплым блеском в глазах и ностальгическими паузами — заставляла студентов замирать, ловя каждое его слово в напряжённой тишине.

— Нуте-с, — оживился профессор. — Кто из вас имеет опыт приготовления этого зелья?

— Я варила это зелье, профессор, — сказала Мария.

— Прекрасно, мисс Мария, — изрёк Слизнорт. — Вы возглавите первый стол. С вами будут работать Джинни Уизли, Монтен, Салли, Дарт Мэтью и мистер Бут. — Он быстро обвёл глазами класс, а затем продолжил, обращаясь к следующей группе: — Мистер Рысев, возьмёте на себя второй стол. . Вместе с вами будут мисс Одри и мисс Кенди, Беатрис Мосс, Лонг Патрик и Дин Томас. Что касается третьей группы...

Слизнорт мельком посмотрел список учеников, который держал в руке.

— Мистер Бибилашвили, вы будете руководить третьим столом. Вас поддержат мистер Уизли, мистер Уайт и мисс Бут, Демельза Робинс, Парсонс Белль и Мэй Редфорд. Он сделал небольшую паузу, чтобы вновь посмотреть на всю аудиторию, как будто разглядывал какой-то необычный экспонат.

— Мисс Лафарг, — произнёс Слизнорт, — я знаю, и вам доводилось успешно готовить это зелье. Однако… — оборвав речь на полуслове, подчёркивая её важность, — для должного баланса к вам присоединятся мисс Грейнджер, Граб Джоан, Трасс Герман и вы, Гарри. — Сложив ладони будто для молитвы, добавил профессор. — Команда должна быть по-настоящему сильной. У вас есть полтора часа. Все ингредиенты находятся в шкафу, рецепт приготовления — на доске. Там же указаны заклинания, которые вам предстоит применить. Помните — только слаженная работа приведёт к успеху. Любая ошибка может погубить весь результат. Итак — начинаем! — И, покровительственно улыбнувшись, он отошёл в сторону, жестом приглашая студентов занять свои места.

В классе поднялся шум: заскрипели отодвигаемые стулья, и группы учеников устремились к шкафу.

Арабель посмотрела на свою команду — им предстояло приготовить ключевой компонент зелья. Она ободряюще улыбнулась, давая понять, что времени у них достаточно и спешить некуда. Важно быть внимательными и делать всё правильно. Убедившись, что все внимательно её слушают, она приступила к объяснению:

— Откровенно говоря, ваш профессор Слизнор, любитель напустить туману, — заметила она. — На самом деле с этим зельем вполне справятся четверо волшебников, каждый из которых займётся своим компонентом. Конечно, есть несколько хитростей в его приготовлении, не указанных на доске, так что лучше я просто буду подсказывать, кому и что делать, идёт?

Она посмотрела на всех по очереди, и дольше всего — на Гарри.

— Гарри, ты будешь читать рецепт! — распорядилась она, выкладывая на стол перед котлом ингредиенты, которые достала из шкафа. — Что там указано первым?

— Экстракт корня женьшеня, три с половиной мерной ложки, — ответил Гарри, взглянув на доску. — Необходимый компонент для повышения жизненной энергии.

Гермиона бережно взяла в руки небольшую баночку из темного стекла, сквозь которое едва просвечивалось густое содержимое коричневого оттенка. Ее пальцы прошлись по потрепанной этикетке с выцветшими неизвестными символами. Открыв крышку, она поднесла её к лицу и сделала очень осторожный вдох — её нос тут же сморщился от резкого, терпкого аромата, напоминавшего смесь горелой смолы и какими-то отвратительно пахнущими цветами.

— Это оно? — спросила Гермиона, глядя на Арабель. — Запах сложный, терпкий. Аромат соответствует тому, что я когда-то читала в учебнике. Смесь корня женьшеня, растоплённого янтаря и Гидноры африканской, активированной каплей росы, собранной с паутины до восхода солнца. Просто отмерить и сразу добавить в котёл?

— Всё верно, но не спеши, — улыбнулась Арабель, разводя огонь под котлом. — Котёл должен достичь определённой температуры. В рецептах такие нюансы часто опускают, но ты же знаешь, в зельеварении мелочи решают всё.

Гермиона вопросительно приподняла бровь, словно прося у неё разъяснений.

— Когда я стажировалась в России, мне раскрыли один небольшой секрет, — Арабель посмотрела на всех, и произнесла, чуть понизив голос, выделяя каждое слово. — Нужно сделать три лёгких удара костяной ложкой по котлу... и если в ответ раздаётся чистый, звонкий звук — значит, котёл готов принять первый ингредиент. Да, именно готов, он будто живой! Если же звук глухой — нужно ждать. Это не книжная теория — это проверенная практика.

— Что ж, звучит разумно… — заметила Джоан.

— Гермиона, Герман, — обратилась к ним Арабель, — разделите экстракт на четыре равные части. Каждая порция — полная ложка.

— Но в рецепте указано три с половиной… — уверенно возразила Джоан.

— Всё верно, — спокойно пояснила Арабель, — просто наши мерные ложки меньше, русских, так что четыре подойдут идеально.

Гарри непроизвольно вспомнил свой старый учебник по зельеваренью, испещрённый пометками профессора Снегга. Многие его рецептурные советы шли вразрез с каноническими, именно так сейчас и поступала Арабель, уверенно ведя процесс приготовления зелья, полагаясь на интуицию и опыт, а не на сухие записи на доске. Она взяла костяную ложку и, слегка наклонившись к котлу, трижды коснулась его края. Металл отозвался утончённым звоном.

— Мы готовы, — объявила она. — Гермиона, выкладывай две ложки экстракта, а затем посчитай до пяти, прежде чем добавить ещё две.

Гермиона сделала всё точно по её указаниям. Арабель наблюдала за ней с одобрительной полуулыбкой.

— Отлично. Гарри, что написано дальше?

— Нектар из цветков эльфийской розы. Одна капля, — прочёл Гарри.

— Он у меня, — отозвалась Джоан, держа в руке крошечный флакон с мутно-розовой жидкостью.

— Будь осторожна, Джоан, — предупредила её Арабель, делая предостерегающий жест рукой. — Этот нектар очень едкий и опасный, если попадёт на кожу…

Джоан медленно набрала в пипетку совсем немного нектара и, затаив дыхание, позволила упасть в котёл только одной капле. Мгновенно над поверхностью поднялся лёгкий пар, а воздух наполнился тёплым ароматом, напоминающим разгар летнего дня.

— Ну вот, и лето вернулось, — усмехнулся Рон, за соседним столом, смачно втягивая носом воздух.

— Рон, хватит нюхать воздух, следи лучше за огнём! — попросил его Пётр, поправляя котёл.

— Что дальше? — спросила Гермиона, краем газа скользнув по Рону

— Перо Жар-птицы или толчёное перо … — прочитал Гарри, снова взглянул на доску, — и… «звон колокола, которого никто не слышит». С порошком пера всё ясно. Но звон? Что значит этот звон, Арабель?

— Порошок у нас есть, — Арабель указала на светящуюся изнутри круглую баночку среди ингредиентов. — А вот со звоном… тут всё не так просто.

Она взяла небольшой медный колокольчик, и Гарри заметил, что в нём нет язычка.

— Это символический жест. Гарри, хочешь попробовать? — И не дожидаясь ответа, повернулась к Гермионе: — Нет, лучше ты, Гермиона! Физического звука не будет, но важно его почувствовать. Сосредоточься. Представь себе исполинский колокол. Затем почувствуй, как его язык медленно-медленно раскачивается и единожды ударяет о металл. Я скажу, когда наступит момент, ещё не время, отвар должен созреть.

Гермиона взяла колокольчик, и её удивила его неожиданная тяжесть, вес его противоречил его небольшому размеру. Арабель тем временем склонилась над котлом и жестом пригласила остальных последовать её примеру.

— Вдохните глубже. Уловите, как меняется аромат... Когда почувствуете запах летнего дождя и свежескошенной травы — это будет знак. Нужно действовать…

Прошло минут десять, Гермиона кивнула. Запах действительно изменился, разгар летнего дня прорезался дождем и свежескошенной травы.

— Ты готова? — спросила Арабель.

Гермиона, не отрывая глаз от поверхности котла, осторожно встряхнула колокольчик. Никакого звука не последовало, лишь странная вибрация прошла сквозь пальцы и отозвалась глубоко в груди — словно где-то вдали прозвучал громадный колокол, и его звон отозвался прямо в душе.

Класс замер. Многие, ощутив странную дрожь в воздухе, подняли головы в поисках источника вибрации. У кого-то задрожали руки, у кого-то по спине пробежали мурашки. Мэтью инстинктивно отпрянул, опрокинув стоящую радом с ним склянку, от звука разбившегося стекла о каменный пол, никто даже не вздрогнул. Все были слишком поглощены этим необъяснимым ощущением, проходившим сквозь сердце.

— Что это было?! — услышал Гарри голос Дина, обращавшийся с вопросом к кому-то из окружающих.

— Почувствовали? — спросила Арабель. — Этот звук слышит только сердце. Герман, тебе медленно нужно сделать десять оборотов по часовой стрелке и два против.

Герман принялся за работу, его движения были выверенными и методичными. Когда костяная ложка завершила свой путь, Арабель бросила в котёл горсть перьевого порошка. Ингредиент вспыхнул голубыми искрами, растворяясь в вареве, которое тут же засветилось изнутри золотистым сиянием.

— Главное испытание впереди, — предупредила Арабель. — Для завершения ритуала достаточно двоих, и, если кто-то не уверен в своём произношении русского заклинания — лучше отступить.

После секундной паузы, Герман, рассеянно глядя на своих товарищей, чуть отступил назад.

— Хорошо, — кивнула Арабель, приближаясь к котлу. — Все участники, наклонитесь и шёпотом произнесите: «Ветер зовёт, дух возвращается». Представьте, что вы — звено в цепи древнего ритуала. Всей душой. Готовы?

Все участники синхронно склонились над котлом. Тихо, почти беззвучно, они повторили фразу: Ветер зовёт, дух возвращается.

Сразу же котёл вспыхнул. Алый свет широким лучом ударил вверх, в потолок, и стал переливаться золотом. Запах дождя сменился горьковатым ароматом альпийских трав с медовыми нотками.

— Получилось? — мелко дрожа, прошептала Джоан, не отрывая глаз от котла.

— Более чем успешно, — улыбнулась Арабель, наблюдая, как последние искры танцуют над поверхностью зелья.

Гарри осмотрел класс. В первой группе под руководством Марии, где работала Джинни, читали заклинание над котлом. Во второй, которую вёл Андрей, Изольда постукивала ложкой о край котла, и, судя по всему, до готовности их зелья оставались считанные минуты. А третья группа уже завершила свою часть работы: сваренное зелье было готово, и профессор Слизнорт, одобрительно кивая, хвалил их работу. Улыбаясь, он подошёл к котлу команды Арабель.

— Профессор, у нас всё готово, — сказала она, указывая на котёл, в котором всеми цветами радуги переливалось готовое зелье.

— О, какой восхитительный цвет и аромат! Ваш компонент выглядит потрясающе!

— Профессор, мы тоже готовы, — послышался голос Петра.

— О, дорогие мои, я даже не успеваю за вами! — радостно воскликнул Слизнорт, подходя к третьему столу. — Ну что ж, все вы подошли к делу серьёзно и потрудились на славу. Осталось только соединить все компоненты воедино. Прошу всех подойти со своими котлами к этому котлу.

Профессор указал волшебной палочкой на большой серебряный котёл с гравировкой в виде змеи, обвивавшей ручку, что стоял на длинном общем столе. Под ним тут же вспыхнуло голубоватое пламя, целиком охватившее котёл. Но через несколько мгновений оно стекло вниз, отступив, как вода к берегу, и стало приглушенным.

Ученики, собравшись вокруг, начали подходить к столу. Мария, Пётр, Андрей и Арабель держали в руках котлы с готовым зельем, сваренным их командами.

— Ну что ж, друзья, начнем? — ласково произнёс профессор Слизнорт, оглядывая собравшихся вокруг стола учеников. — Мария, Андрей, Пётр, Арабель — теперь всё в ваших руках. Пожалуйста, приступайте.

Поочерёдно капитаны подносили свои котлы к медному сосуду и выливали туда содержимое. Каждый делал это по-своему. Мария, не раздумывая, легко и резко опрокинула свою часть. Андрей, придерживая котёл, аккуратно выкладывал зелье большой ложкой, что-то шепча себе под нос. Пётр поспешил обратиться к проверенной медной ложке, осторожно переливая жидкость, а Арабель, выливала своё зелье медленно, задумчиво, словно боялась допустить ошибку, после чего отошла подальше от котла.

Содержимое серебряного котла тут же закипело.

— Какая текстура! Какие пузырьки! — восхищённо прокомментировал профессор Слизнорт, наблюдая за процессом с неподдельным восторгом. — А теперь всё, что осталось сделать, — это произнести заключительное заклинание. Капитаны команд, прошу вас к котлу.

Мария, Андрей, Пётр и Арабель подошли ближе, переглянулись, уверенно взялись за руки и хором произнесли:

— Через воду, землю, огонь и ветер — жизнь возвращается, смерть побеждена!

В тот же миг зелье вспыхнуло ярким ослепительным белым светом, залив всю комнату сиянием. Когда свет, словно вылетев из класса, угас, открылось содержимое котла, преобразившись, оно стало похожим на кристально чистую родниковую воду.

— Великолепно! Просто великолепно! — восторженно воскликнул профессор Слизнорт, захлопав в ладоши. Это было настолько впечатляюще, что весь класс зааплодировал вместе с ним. — Всем участникам по десять очков! А факультету Гогенгейм — отдельная благодарность за их труд!

Он улыбнулся, а затем добавил:

— А теперь к домашнему заданию: опишите весь процесс приготовления «Живой воды». Не забудьте, пожалуйста, поговорить со своими товарищами, чтобы узнать, как они готовили свои компоненты за другими столами и какие методы применяли. Жду ваших подробных отчётов к следующему занятию.

— Гарри, Гарри, мальчик мой! — окликнул его профессор Слизнорт, когда класс начал расходиться. Гарри приблизился к кафедре. — Надеюсь, ты со своими друзьями составишь мне компанию послезавтра — скромный ужин в моих покоях. Всего шестеро: вы четверо, я и... — сказал он заговорщицки, — профессор Фелл.

— Конечно, профессор, мы обязательно придём, — ответил Гарри.

— Прекрасно! — Слизнорт радостно всплеснул руками. — Я пришлю сообщение с точным временем. До свидания, Гарри! — его голос прозвучал нежно-певуче, и он помахал Гарри пухлой ладошкой.

— До свидания, профессор! — Ответил Гарри и бросился догонять друзей.

За обедом в Большом зале царил привычный шум и оживление. Гомон сотен голосов смешивался со звоном столовых приборов. Пять дубовых столов, по одному для каждого факультета, ломились от яств: блюда с жареной курицей и ростбифом, дымящиеся миски картофельного пюре, вазы со свежими фруктами и высокие кувшины тыквенного и апельсинового сока.

Сквозь волшебный потолок, застывший в прохладной синеве раннего сентября, пробивались косые лучи. Солнечные зайчики прыгали по позолоченным бокалам, то растворяясь в тыквенном соке, то вспыхивая на лезвиях ножей.

За преподавательским столом на возвышении профессор МакГонагалл оживлённо беседовала с профессором Флитвиком, периодически бросая строгие взгляды через свои очки в сторону шумного зала. Филч, школьный смотритель, недовольно косился на группу первокурсников Гриффиндора, чей громкий смех разносился по всему залу. Дин сделал им замечание, после чего виновники, потупив взоры, уткнулись в свои тарелки.

Со стороны стола Когтеврана донёсся взрыв хохота — кто-то из старшекурсников оживил свою ложку, и теперь та упорно пыталась сбежать.

Устроившись на скамьях и наполнив тарелки, друзья обсуждали урок зельеварения.

— Даже мне понравилось, — с набитым ртом восторженно говорил Рон. — Особенно когда наш котёл завис в воздухе, а из него начал струиться фиолетовый пар... Потом он медленно опустился, а пар стал подниматься вверх, переливаясь нежно-сиреневым. Было завораживающе!

— Гарри, а зачем тебя задержал Слизнорт? — поинтересовалась Гермиона, отодвигая свою тарелку.

— А как думаешь? — Гарри загадочно улыбнулся.

— Пригласил на ужин, — без промедления ответила Джинни.

— Кто? — отвлёкся Рон от своего рассказа Дину.

— Слизнорт, — пояснил Гарри, отламывая кусок хлеба. — Нас будет шестеро: он, мы вчетвером и профессор Фелл.

— И я тоже? — саркастически спросил Рон, почесав затылок.

— Привыкай, дружище, — усмехнулся Гарри. — Честно говоря, мне интересно поближе познакомиться с Феллом.

— Успеешь ещё, — заметила Джинни. — Сейчас у нас сдвоенный урок по «Экономике и политике в мире магии», так что для начала познакомимся с профессором Блэквуд.

— Я вечером хочу пойти к Хагриду, — сказала Гермиона, откладывая ложку и вытирая губы салфеткой. — Кто-нибудь составит мне компанию?

— Думаю, мы все пойдём, — высказала общее мнение Джинни и вслед за Гарри, и Гермионой встала из-за стола.

Друзья направились к выходу из Большого зала. Рон и Дин, увлечённо беседуя, немного отстали и, дойдя до дверей, почти столкнулись с Петром и Марией, которые тоже только что закончили обедать.

— О, ещё раз привет! — весело воскликнул Пётр, оглядывая компанию. — Это Маша. Вы её уже видели на уроке, но ещё не знакомились лично.

— Приятно познакомиться, — тёпло улыбнулась Мария. — С Джинни мы уже успели сработаться!

— Да, было здорово и не скучно! — откликнулась Джинни, улыбнувшись ей в ответ.

Друзья, оживлённо обсуждая грядущие уроки и делясь впечатлениями о первом занятии, направились дальше. Пока они шли по длинному каменному коридору, Мария неожиданно спросила:

— А почему в Хогвартсе нет общей гостиной для всех факультетов? Было бы здорово иметь место, где можно собираться всем вместе.

— Никогда об этом не думала, — пожала плечами Гермиона. — Нам и так хватает Большого зала, библиотеки, двора... Да и в Хогсмиде мы встречаемся.

— Идея неплохая, — задумчиво сказал Гарри. — Но Хогвартс всегда был устроен на соперничестве факультетов.

— Да уж, отлично представляю! — махнув рукой, пробормотал Рон. — Как мы со Слизеринцами о чём-то мирно беседуем!

Мария смущённо улыбнулась:

— Я не критикую, просто подумала вслух... Вы очень сплочены внутри факультетов, и из-за этого между вами есть дистанция. Хотя, возможно, я не права. Это ведь мой первый день здесь.

— Нет, в чём-то ты права, — вставила Джинни. — Но это не значит, что мы не общаемся. Вот же, идём вместе!

Пока они разговаривали, компания вышла к массивным дубовым дверям кабинета профессора Блэквуд.

— Ну что, готовы? — весело спросил Гарри, оглядывая всех.

— Ещё как! — подмигнув Петру, бойко ответил Рон.

Дверь поддалась с тихим скрипом, и взору открылся просторный кабинет с высокими окнами, сквозь которые вливался осенний свет, окрашивая пространство в золотистые оттенки. Аудитория постепенно оживала. Оживление в классе нарастало — кто-то спорил, кто-то смеялся, кто-то вполголоса повторял заклинание. Массивные дубовые стулья скрипели, когда ученики порывисто отодвигали их, торопясь занять места. Падая на истертые столешницы, по столам глухо стучали тяжелые учебники. Звон чернильниц, расставляемых с привычной поспешностью, сливался с шелестом разворачиваемых пергаментов. Переговариваясь, Гарри с друзьями заняли места в центре. Сев за парту, он задумчиво провел пальцем по неровной, испещрённой царапинами поверхности стола, невольно задержавшись на выщербленных участках древесины, где десятилетия ученики оставили следы своего присутствия: вырезанные инициалы, засохшие чернильные пятна, неизвестные таинственные символы. Дин Томас, обсуждая что-то с Андреем Рысевым, размахивал руками, едва не задевая соседей, в то время как Арабель Лафарг и Уильям Бут о чём-то шептались, оценивающе осматривая помещение.

Профессор Блэквуд вошла бесшумно. Её белокурые волосы были туго стянуты в узел, открывая строгое лицо с холодным внимательным взглядом серо-голубых глаз. Высокие скулы и тонкие губы придавали её облику сдержанную строгость и решительность. Голоса учеников при её появлении постепенно стихли, и в классе воцарилась полная тишина.

— Добрый день, — её голос был похож на звон заиндевевшего стекла: чистый, но холодный. — Я профессор Серафина Блэквуд. И с сегодняшнего дня буду обучать вас предмету, который определит ваше будущее.

Она плавно взмахнула рукой, и на доске вспыхнули золотые буквы: «Экономика и политика в мире магии».

— Это не просто лекции о налогах на зелья или правилах торговли драконьей кожей, — произнесла она с ироничной улыбкой. — Это наука о власти, влиянии и деньгах. О том, как принимаются решения, способные изменить наш мир. Если кто-то из вас мечтает о карьере в Министерстве, дипломатии или о собственном деле — этот курс для вас. Хогвартсу давно следовало не только учить вас заклинаниям и зелеварению, но и готовить к реальной жизни за стенами школы.

Задерживая свой взгляд на каждом из учеников, она неторопливо прошла между партами. Её чёрная мантия, струившаяся следом, словно живая тень, поглощала вокруг весь свет.

— Я ожидаю от вас не слепой зубрёжки, а глубокого анализа. Мы будем спорить. Дискутировать. Учиться уверенно аргументировать свою позицию. Это именно то, что понадобится вам в будущем, где вы сможете не только знать законы нашего мира, но, возможно, создавать их.

Она неспешно обвела глазами класс, методично изучая одно лицо за другим.

— Кто-то из вас, — продолжала Блэквуд, — станет министром магии своей страны. Кто-то войдёт в ряды дипломатов или станет посредником между нашим миром и миром маглов… А кто-то, — её взгляд задержался на Гарри на долю секунды дольше, чем на других, — возможно, однажды будет принимать решения, от которых будет зависеть жизнь людей.

— Профессор! — Гермиона взметнула руку вверх, не дожидаясь разрешения.

Блэквуд одобрительно кивнула.

— Ваше имя?

— Грейнджер. Будем ли мы изучать современные конфликты?

— Разумеется, мисс Грейнджер. И не только конфликты, но и интересы, что за ними стоят.

— Арабель Лафарг, — француженка произнесла своё имя, как музыкальную фразу. — Во Франции считают, что магическая экономика должна быть глобальной. Будем ли мы обсуждать создание единой валюты?

— Обязательно, — в глазах Блэквуд вспыхнул живой интерес. — И почему её до сих пор нет, несмотря на все попытки.

— Потому что британцы цепляются за свои галеоны! — выпалил Уильям Бут.

— Или потому, что никто не доверяет Конфедерации после Грин-де-Вальда! — парировал Андрей.

— Вот и первая тема для дебатов, — сложив руки, сказала довольная Блэквуд.

— Держу пари, к концу года мы передерёмся из-за торговых пошлин, — прошептала Гермиона Гарри.

— Надеюсь на это, мисс Грейнджер, — холодно отрезала Блэквуд. — Иначе я плохо выполняю свою работу.

Профессор плавно развернулась к доске.

— А сегодня — лекция о магических санкциях против Трансильвании в 1890-х. К следующему уроку — свиток по теме.

Её голос внезапно стал ровным и безжизненным.

— Давайте разберём, почему эти санкции провалились.

Ученики переглянулись, и напряжение в классе растворилось, уступив место привычной рутине. Перья заскрипели по пергаменту, а монотонный голос профессора бубнил бесконечную вереницу дат, имён и цифр, которые тонули в общем равнодушии.

После ужина Гарри, Рон, Гермиона и Джинни покинули замок. Спустившись по каменной лестнице, они пересекли луг и направились к Запретному лесу, где на опушке стояла хижина Хагрида. В маленьком окошке теплился желтый свет. Едва они постучали в дверь, как внутри раздался топот и радостный лай. Дверь распахнулась, и на пороге возникла внушительная фигура Хагрида, а из-за его спины с громким, счастливым визгом вырвался Клык. Он принялся обнюхивать и облизывать друзей, а его мощный хвост колотил по дверному косяку с такой силой, что, казалось, вот-вот снесёт дверь с петель.

— Всё, хватит, Клык, назад! А то всех гостей распугаешь! — прикрикнул Хагрид, пряча довольную улыбку в густой бороде. — Заходите, заходите! Я уж думал, не придёте сегодня старого друга навестить.

— И ты, правда, мог подумать, что мы не заглянем к тебе в первый же вечер? — улыбнулся Гарри, обнимая великана.

— Наверное, решил, что мы так зазнались, что забыли, кто такой профессор Хагрид, — подмигивая, поддразнил его Рон.

— Да ну вас, — смущённо пробасил лесничий. — Я уж и чай поставил, и кексы приготовил! Ну, то есть, э-э... позавчера я их для вас пёк, но они ещё свежие!

Друзья расположились за большим столом, пока Клык радостно носился по комнате, тыкаясь мордой то к одному, то к другому. Хагрид разливал чай по кружкам и выкладывал на тарелку кексы, которые на сей раз не издавали привычного стука при соприкосновении с тарелкой.

— Неужели ты и вправду их сам испёк? — прищурился Рон.

— Ещё как! — горделиво провозгласил Хагрид, отхлебнув чаю так, что добрая половина пролилась ему на бороду. — Да-а… Только вот… э-э-э… Муку-то я, выходит, забыл добавить… — подмигнул он Рону.

По столу прокатилась волна смеха. Атмосфера стала по-настоящему домашней. Вспоминали одно школьное приключение за другим, и первым делом, конечно, — как Рон сидел в этой самой хижине и изрыгал слизней.

— Ну да, вам смешно! — взмыл Рон, пытаясь перекрыть общий хохот, пока Гарри строил очередную гримасу, изображая его в тот злополучный момент. — А ты себя-то вспомни, когда того трёхголового пса увидел? Глаза у тебя вот этакие были!

Рон вскочил и принялся с комичной точностью изображать перекошенные от ужаса лица Гарри и Гермионы. Всплывали один за другим эпизоды побега с Норбертом, отчаянного полёта на Гиппогрифе… Затем память незаметно подобралась к Сириусу, Люпину, Тонкс и… к Фреду. Смех постепенно стих, уступая место щемящей тишине.

— Давайте не будем об этом говорить, — первым нарушил молчание Рон, он отвернулся в сторону камина, чтобы друзья не увидели, как у него блеснули глаза. — Я… я каждый день по нескольку раз вспоминаю Фреда. Знаю, что вам тоже больно, нам всем больно. Но мы живём дальше и будем жить… будем жить за себя, и за них… тоже. Поэтому давайте радоваться жизни, за которую они отдали свои.

— Лучше и не скажешь, — вытирая слёзы огромным кулаком, пробасил Хагрид. — Эх... всё верно, Рон. Жить надо, а помнить мы их будем... всегда. — Он шумно высморкался в клетчатый платок размером с корабельный парус.

— Слушайте, а я что-то давно не видела миссис Норрис. Она вообще жива? — нарочито бодро, сменив тему, спросила Джинни, вытирая ладонью щёки.

Гермиона, быстро проведя рукавом по лицу, не поднимая глаз, кивнула.

— Ещё как жива! — отозвался Хагрид, засовывая мокрый платок в карман. — Шныряет где-то за первокурсниками, дело своё знает… — Он тяжко вздохнул, нечаянно задев локтем чайник.

— А мне всегда казалось, — сказал Гарри, — что Филч её специально на меня натравливал.

Беседа постепенно вернулась к более лёгким воспоминаниям. Спустя час ночь окутала лесничий домик своим тёмным покрывалом, и, прощаясь с Хагридом, на душе у всех было светло и спокойно.

Поздним вечером, лежа в постели, Гарри мысленно прокручивал события дня. Кровать Рона предательски скрипела — тот ворочался и явно не спал.

— Рон, ты чего? — тихо спросил Гарри, стараясь не разбудить остальных.

— Да ничего, Гарри… Так, мысли разные, — отозвался Рон, приподнимаясь на локте. — Думаю мы правильно сделали, что решили вернуться сюда. Все эти годы мы с тобой и Гермионой только и делали, что распутывали тайны, гонялись за крестражами, сражались... Вроде как взрослые поступки совершали, а вот только чувствую я себя совсем не взрослым… Не успели мы повзрослеть. Может, этот год как раз и даст нам такую возможность. Хотя... — улыбнувшись и укладываясь обратно в постель под одеяло, он тихо добавил. — Честно говоря, Гарри… мне совсем не хочется взрослеть… Спокойной ночи, дружище!

— Спокойной ночи, Рон, — тихо ответил Гарри.