Игры со временем (джен)

Утро. Солнце едва встало, а Альбус Дамблдор, директор Школы чародейства и волшебства Хогвартс, сидел за столом, заполняя разные бумаги. Честно говоря, это скука смертная, но кто-то должен этим заниматься. Впрочем, профессор лишь создавал видимость деятельности. Непонятно, перед кем он притворяется, но голова его болит вовсе не о том. Старик посмотрел на часы. Он явно кого-то ждал. Наконец, раздался стук в дверь

— Войдите, — разрешил Дамблдор.

Дверь открылась, и в кабинет вошёл профессор Пруэтт, преподающий Защиту. Он выглядел уставшим и немного взволнованным.

— Вызывали, директор?

— Да, Гидеон, садись, пожалуйста, — Альбус в приглашающем жесте показал рукой на стул по другую сторону от его стола. — Как продвигается твоё задание?

— Этой ночью вновь было совершено нападение на студента Слизерина. На этот раз пострадал Люциус Малфой, — чётко отрапортовал Пруэтт. — Лэйары были там, но нет ничего, что доказывает их вину. Как и в прошлый раз.

Да, оба Пруэтта состояли в Ордене. И Гидеону было дано задание: следить за Лэйарами. Дамблдор не оставил их историю без внимания. Конечно, он не настолько доверчив, чтобы поверить во что-то, чего никто не может подтвердить. В историю братьев, например. И опасения директора подтвердились: с появлением мальчишек в Хогвартсе стали происходить странные вещи. Покушение на жизнь мистера Снейпа, теперь — на жизнь мистера Малфоя... Но не было ничего, что позволило бы заподозрить новоприбывших пятикурсников. Кроме одного: они присутствовали при обоих нападениях. Но это вовсе не значит, что они виновны! При первом нападении один из братьев сам спас жизнь Снейпу. А при втором...

— Возле озера произошла дуэль между мистером Малфоем и мистером Поттером, — продолжил свой доклад Гидеон. — Поттер победил, поразив противника Веселящими чарами. Но вскоре Малфой стал задыхаться. На протяжении всей дуэли в руках младшего из братьев Лэйаров была волшебная палочка, и можно было бы предположить, что это он умудрился незаметно для окружающих наложить Удушающие чары. Но я проверил место происшествия, чтобы найти, где стоял тот, кто пытался убить мистера Малфоя. Это было несложно, ведь нападавший в любом случае стоял в стороне от сражавшихся, а значит, это место должно быть единственным эпицентром магических колебаний, породивших чары. Удушающие чары, в данном случае. Но я не обнаружил там этого эпицентра. Колебания на месте происшествия слишком слабы для ближнего нападения, а это значит, что...

— ... нападение было совершено издалека, — заключил Дамблдор. — А Лэйары, как я понимаю, находились рядом с мистером Малфоем. И уменьшить магические колебания искусственно невозможно.

— Верно, — кивнул Пруэтт. — Возможно, Лэйары действительно всего лишь несчастные дети... притягивающие к себе неприятности.

— Возможно. И всё же, продолжай слежку, — Дамблдор внимательно взглянул на молодого профессора. — Кто знает? Возможно, мальчики сами были мишенью в обоих случаях, а слизеринцы чем-то кому-то мешали в охоте на юношей.

— Да, сэр, — кивнул Гидеон, затем встал и вышел из кабинета.

С самого начала учёбы он должен был следить за этими Лэйарами и обо всём докладывать директору, в том числе и об их поведении на уроках. И такое положение вещей было, в определённых аспектах, на руку директору: это решало проблему поиска нового профессора Защиты, так как предыдущий подал в отставку. Но при этом член Ордена, один из лучших, нанятый в профессора, был при деле — он выполнял своё задание, причём его работа этому не мешала, а только помогала. Впрочем, Лэйары вели себя как обычные подростки и не вызывали подозрений. А вот того, кто так невзлюбил слизеринцев, надо искать...

* * *

Мародёры весь день, как и договаривались, вообще не трогали слизеринцев, не обращали на них внимания. Обычно они уж Снейпа-то не игнорировали, а сегодня целое зельварение просидели с ним за соседней партой и ничего ему не сделали. Правда, Снейп, в свою очередь, ничего не сделал им, хотя раньше не упускал шанса сделать им пакость, ровно как и они ему. Особенно если это обещало пройти безнаказанно. Всех такое поведение несказанно удивило. Кого-то это обрадовало: четверо безбашенных гриффиндорцев, наконец, остепенились. А кого-то огорчило: скука смертная и тоска зелёная без их приколов над такими самопровозглашёнными королями, как Малфой.

Снейп вёл себя еще более странно. Вчера поссорился с друзьями-слизеринцами, отказался участвовать в их шутках над маглорожденными, однако не забросил Тёмную магию. Он считает, что она сильнее хотя бы потому, что её последствия не нейтрализуемы без, опять же, Тёмной магии. Ещё вчера вечером на него сильно сорвался Люциус, а на следующий день стал как шёлковый.

— Что ты творишь? — прошипел Малфой, вчера вечером подойдя почти вплотную к только что вошедшему в общую гостиную Слизерина Снейпу.

Посидев так несколько минут, он со спокойным выражением лица принялся за домашнее задание по зельварению. Но через три часа, в одиннадцать вечера, юноша незаметно вышел из гостиной.

* * *

— Кто-нибудь видел что-то подозрительное? — спросил Римус. Ребята сидели в выручай-комнате, так как в общей гостиной слишком людно, чтобы обсуждать нечто подобное. Сюда они пришли сразу после ужина. Гарри пытался сделать вид, что не знал об этом замечательном местечке, которое может превратиться во что угодно, только попроси.

А вот Реддл, похоже, действительно удивлён. Ещё пока Мародёры открывали эту комнату, он не мог скрыть свою тревогу: переминался с ноги на ногу и напряжённо смотрел на то место, где должна была появиться дверь. И его напряжение сменилось удивлением, когда они вошли сюда.

Гарри уже всерьёз начал подозревать, что зелье, благодаря которому Реддл выглядит на шестнадцать, подействовало не только на внешность, но и хоть в какой-то степени на разум, действительно сделало тёмного мага подростком. Таким, каким он был когда-то. Наверно. Гарри-то не знал шестнадцатилетнего Тома Реддла. То, что он видел в дневнике, не считается. Но, по крайней мере, Том действительно ведёт себя как почти нормальный человек: испытывает всю гамму человеческих эмоций, вместе с Бродягой засматривается на симпатичных девушек, смеётся не тем леденящим душу смехом, какой знал Гарри, а как все. Может, он просто гениальный актёр?

— Моя сестра видела, — ответил Бродяга. — Видела, что мы сегодня необычайно тихие. Даже предлагала мне навестить Больничное крыло.

— Или сразу Мунго, — добавил Питер.

— Туда мне предложил съездить братец.

— Вот что значит имидж: целый день вели себя как пай-мальчики — и нас уже принимают за больных! — возмутился Джеймс.

— А ты не находишь, что мы приложили к созданию этого имиджа все усилия, Сохатый? — осведомился Римус.

— Возможно, но сейчас не время в этом раскаиваться! — ответил за друга Питер.

— Тоже верно, — кивнул Лунатик. — Что делать-то будем?

— Продолжим в том же духе, — хмыкнул Сириус. — Но будем внимательнее к происходящему вокруг.

— Уже двенадцать, пора возвращаться в гостиную, отбой уже давно был, — заметил Том, посмотрев на часы.

Остальные согласились с ним, и через минуту они вышли из выручай-комнаты и направились в сторону башни Гриффиндора.

Шли они тихо, чтобы их не услышал кто-то из профессоров, решивший устроить ночную прогулку, и через пару минут, когда они завернули в очередной потайной коридор, им не составило труда расслышать, как кто-то ворчит за поворотом. Осторожно заглянув за угол, Сириус облегчённо выдохнул.

— Там Кровавый Барон, — тихо прошептал он. — Он даже имён наших не знает, так что ничего он нам сделать не сможет. Даже не донесёт по-человечески. Идём.

— Тихо! — шикнул Том. — Давайте послушаем, чего он ворчит...

— Что за беспорядок творится в Хогвартсе, — бубнил Кровавый Барон, стоя у окна. — Двенадцать — ДВЕНАДЦАТЬ!!! — нарушителей за ночь! Такого ещё не бывало... Вчера — двенадцать, завтра — вся школа на ушах!..

Услышав это, ребята стали слушать призрака внимательнее, чтобы не упустить ни слова. Он наверняка видел, кто их подставил! Римус, нахмурив брови, стал бормотать себе под нос, загибая палец на каждом имени: «Я... Сохатый... Бродяга... Хвост... Том... Гарри... Малфой... Паркинсон... Эйвери... Снейп... Лили». Насчитал одиннадцать человек. Кто же двенадцатый? Тем временем Барон продолжал бубнить:

— И один из них — школьный профессор, которому явно безразлично, что одиннадцать школьников не в постелях! Я сообщил декану славного факультета Слизерина, даже имя этого бездарного профессора назвал, он пообещал довести до сведения директора, но нет! Этот... Пруэтт продолжает спокойно разгуливать по школе, как ни в чём не бывало!.. Да о ком я? Ни Пруэтты, ни Дамблдор паиньками в школьные годы не были. Директор и сейчас потакает шалостям...

Дальше мальчики, решив, что узнали достаточно, и нет смысла слушать бубнёж Барона дальше, продолжили свой путь в гриффиндорскую башню. К счастью, Кровавый Барон, увлечённый тяжкими думами и занятый поиском ответа на вечный вопрос «Как с этим бороться?», не заметил ребят. Правда, пришлось им идти по более длинному пути. Но по дороге они, вопреки закону подлости, больше никого не встретили.

По дороге Гарри размышлял, не особо глядя по сторонам. Это не мог быть Пруэтт. Он не мог нападать на школьников. Едва ли он принадлежит к тем людям, которые считают себя вправе решать, достоин ли тот или иной человек права на существование. Это пожирательская и реддловская прерогатива. А братья Пруэтты станут героями в будущем. Они в Ордене Феникса состоят! А Дамблдор к себе на службу уродов, похожих на Пожирателей, не взял бы.

Джеймс тоже не замечал, куда идёт. Внутренне он просто кипел. Пруэтт его подставил! Дважды! Да как он посмел?! Какое он имеет право?!! Просто... змей какой-то. А ещё «профессор» называется...

Когда ребята уже приближались к портрету Полной Дамы, Джеймс остыл достаточно, чтоб задуматься: а, собственно, зачем это Пруэтту? Даже будь он Пожирателем, ему нет никакой выгоды от убийства слизеринцев и подставы Джеймса... Нет, это не мог быть Пруэтт. Но почему тогда он, увидев одиннадцать школьников, нагло нарушающих правила, ничего не сделал?

Сириус всю дорогу размышлял над тем же вопросом, но не нашёл вразумительного ответа. Действительно, не может Пруэтт оказаться таким ослом. Он же нормальный человек! Только послушать его на уроках... И всё же, почему он, увидев одиннадцать нарушителей, и пальцем не пошевелил, чтоб они получили наказание? Разве что, Пруэтт следил за ними. Но зачем?.. И кто же на самом деле пытается подставить Джеймса? Вчера был некто тринадцатый, которого никто не заметил? Вот Барон-то в шоке будет!

— И что вы думаете о происходящем? — спросил Блэк, когда гриффиндорцы вошли в общую гостиную.

— Что-то здесь нечисто, — высказал общую точку зрения Римус. — Едва ли нападения совершал профессор Пруэтт, но и его тут непричастным не назовёшь...

— Мне кажется, он следил за нами, — поделился своими подозрениями Сириус. — Но зачем ему это?

— Выяснял, что мы делаем вне гриффиндорской башни ночью? — робко предположил Питер.

— Ну, узнал он, а всё равно ничего не сделал! — возразил Сохатый. — Даже спас Малфоя не он. Но и нападал кто-то другой. Ему незачем.

— Да эти Пожиратели недоделанные вообще никому не сдались! — поморщился Сириус. — Но кто-то пытается их убить вот уже второй раз!

— А может, кто-то добивается увольнения Пруэтта? — предположил Том.

— Кому оно надо? — фыркнул Питер.

— Ох, даже не знаю, — вздохнул Реддл. — И правда, кому может помешать мракоборец? Не представляю...

— Ну, предположим, он мешает Пожирателям. А что в Хогвартсе делают Пожиратели? — осведомился Гарри.

— Пытаются убить Дамблдора? — выдвинул Хвост догадку.

— У Хогвартса слишком мощная зашита, Пожиратели не могут попасть сюда. По крайней мере, незамеченным это не пройдёт. Да и будучи профессором Пруэтт может помешать им гораздо меньше, чем будучи мракоборцем, — возразил Гарри.

— Слушайте, — прервал обсуждение Лунатик. — Предположения не помогут! Надо точно знать. Для начала выясним, следит ли Пруэтт за нами.

— Точно, — закивал Сохатый. — Завтра на Защите спровоцируем его.

— Как? — не понял Хвост.

— Придумал! — воскликнул Сириус. — Предположим, я...

Бродяга во всех подробностях изложил свой план, и ребята его одобрили. Пожалуй, слишком буйно одобрили, потому что...

— Чего вы так шумите?! — послышался рассерженный голос. По лестнице из спальни девочек спускалась Лили. — Пришли в башню в час ночи, так сидите тихо! Все спят. Римус, ты же староста, а всё не можешь повлиять на них... Ладно, я иду спать. И если вы ещё раз разбудите меня, МакГонагалл узнает, что вы шлялись где-то до часа ночи! — пообещала девушка, развернулась и ушла.

— Она права, идём спать, — Джеймс взглянул на друзей. Ответом ему послужил зевок Хвоста, и мальчики двинулись к спальне. Только увидев свою кровать, Гарри понял, насколько вымотан, и уснул, едва коснувшись головой подушки.

Кажется, поспать ему удалось от силы десять минут, и вот он уже чувствует, как кто-то настойчиво трясёт его за плечо, но глаз не открывает, хотя знает, что, раз проснулся, уже не уснёт.

— Гарри! — настойчивым шёпотом звал его кто-то. — Гиппогриф тебя раздери, просыпайся уже! Есть срочный разговор.

Поняв, что от него не отстанут, юноша разлепил веки и увидел размытые очертания Реддла.

— Какой ещё разговор? — хриплым со сна голосом поинтересовался Гарри.

— Тише ты! Разбудишь сейчас всех, а в шесть утра они тебе за это «спасибо» не скажут... — возмущённо шикнул «брат». В подтверждение его слов Джеймс промямлил во сне что-то типа «ещё пять минут — и встаю». Пока Гарри садился в кровати и нацеплял на нос очки, Том достал палочку, взмахнул ею в сторону соседей по комнате и прошептал заклинание «Оглохни!». Тут же Римус что-то недовольно пробормотал и перевернулся на другой бок.

— Думаешь, я скажу? Что ты сейчас сделал? — прошептал Гарри как можно тише.

— Можешь уже нормально говорить, — в полный голос сказал Том. — Это заглушающие чары. Так что никто нас не услышит.

— Так о чём таком важном ты хотел поговорить?

— О нападении на Малфоя. Этого не должно было быть.

— Неужто? — саркастично спросил Гарри.

— Ты не понял. Такого не было в изначальном варианте развития событий. Я знаю, потому что тщательно готовился к этому путешествию. Я расспросил всех слуг, которые застали Снейпа, Эванс, Поттера и его компанию в Хогвартсе, о школьных событиях этого года. В пределах школы ничего такого не происходило. А значит, нападение на Малфоя — результат нашего путешествия!

— И? — Гарри ещё не до конца отошёл от сна.

— Это может быть опасно для нас! Вспоминай, что такого ты сделал, что могло привести к нападению на Малфоя? — голос Реддла был возбуждённый, и видно, что для него действительно важно выяснить, кто напал на Люциуса.

— А почему сразу я? — возмутился мальчик.

— Про себя я сам знаю, и я аккуратнее. А вот насчёт тебя сомневаюсь! Давай, соображай быстрее!

Гарри задумался и едва заметно дёрнулся, будто увидел что-то неприятное. А передёрнуло его от одной мысли: Снейп ведь знает, что Лэйары вовсе не Лэйары, и вообще они из другого времени! Да и у Гарри действительно было предположение, как так Снейп мог напасть, чтоб Лили не видела. Но делиться предположениями Гарри не собирался. Реддлу лучше не знать, что их секрет кто-то знает. А то ещё прибегнет к своему таинственному плану «Б».

— Так что? — поторопил «братец».

— Ничего, — вздохнул Гарри. — Я понятия не имею, кто и почему мог напасть на Малфоя.

— Что ж, — Реддл поднялся, — придётся провести своё расследование. И начну я, пожалуй, с того, кого ты помянул недобрым словом в ночь нападения на Люциуса.

— Ну и пожалуйста, — буркнул Гарри, когда новоявленный Шерлок Холмс вышел из спальни. Мальчик положил голову обратно на подушку и предался размышлениям. Если Снейп достаточно умён, в чём Гарри не сомневался, он ничего не скажет Тому.

И тут мальчика осенило: легилименция! Он сразу об этом как-то не вспомнил, потому что всё чаще воспринимал врага больше как сверстника, чем как величайшего тёмного мага современности. Из-за его внешности и поведения. А легилименция слишком сложна для подростка.

Но всё равно можно помешать Реддлу узнать, что Снейпу всё известно. Как? Мерлин, сейчас же шесть утра! Том не сможет в это время встретиться со Снейпом! И, если повезёт, Гарри поговорит с ним раньше. И в интересах самого слизеринца, чтоб Гарри повезло.

* * *

Северус вместе с другими слизеринцами шёл на завтрак, и, когда они вышли из подземелий, его кто-то схватил за руку повыше локтя и через толпу студентов потащил в безлюдный коридор. И только тут он понял, кто его тащит: Гарри Лэйар.

— Что тебе нужно?! — возмутился он, высвободив руку из хватки гриффиндорца.

— Поговорить, — развернулся Гарри лицом к Снейпу. — Это важно.

— Слушай, Лэйар... Поттер... Или кто ты там? В гробу я видел тебя и твоего братца! — слизеринец развернулся и собирался было уйти, но его остановил голос Гарри:

— Что ж, как пожелаешь. Мой братец тоже хочет поговорить с тобой, и эта беседа вполне может привести к плачевному результату. — Гарри был удовлетворён реакцией Снейпа. Слизеринец замер, затем медленно развернулся к Гарри. О, да, Реддла он боится. Это он ещё не знает, кто такой Том Реддл.

— И? — вопросительно поднял Северус бровь.

— Том пытается выяснить, кто напал на Малфоя. Если он выяснит это, вместе с тем он может выяснить, что ты знаешь, кто мы и откуда. А свидетелей, как говорится... Ты владеешь окклюменцей?

— Нет, — покачал головой Снейп. — А что это?

— Ну, надо же, — хмыкнул Гарри. — Извини, просто в будущем ты будешь искусным окклюментом... А о легилименции ты знаешь?

— Да.

— Хорошо. Значит, ты понимаешь, что, если легилимент спросит тебя о чём-то, правду он узнает. Том — искусный легилимент, и он хочет спросить именно тебя, ты ли напал на Малфоя. Если это сделал ты, следующим вопросом «братца» будет «Почему?».

Снейп, услышав это, дёрнулся, но понял, что младший Лэйар легилиментом не является и вряд ли скажет об этом разговоре брату, и успокоился. Но от внимания Гарри реакция слизеринца не ускользнула, и теперь он точно утвердился в своём подозрении, что напал на Люциуса именно Снейп. Гриффиндорец даже мог предположить, как Северус мог сделать это на глазах Лили... Звёзды они рассматривали, как же!

— Значит так, с Томом не разговаривай. Избегай его, понял? Иначе это плохо кончится!

— Понял... Что ты хочешь?

— Прости, о чём ты? — нахмурился Гарри.

— Что ты хочешь за своё предупреждение? — выдавил Северус.

— Что хочу? Хочу, чтоб ты сделал так, как я тебе посоветовал! Это не только в твоих интересах!

На этом мальчики разошлись. Северус отправился в Большой зал, а Гарри медлил и явился на завтрак ближе к его концу.

— Где ты был? — спросил его Джеймс.

— Гулял, — просто ответил мальчик, оглядывая стол. — Где Лили? — спросил он.

— В больничном крыле. У неё голова разболелась утром. Не веришь — спроси Тома. Он сам с ней разговаривал перед тем, как она ушла.

— О чём это он с ней разговаривал?

— Про Снейпа выспрашивал. Он утром, когда тебя не было, предположил, что Снейп мог видеть, кто напал на Малфоя...

— Мне кажется, Снейп мог видеть, кто напал на Малфоя, — сказал Том друзьям, когда они собирались идти на завтрак. Это было уже в гостиной, и там как раз появилась Лили.

— Ничего. Снейп не нападал на Малфоя, но и не видел, кто мог это сделать. У Лили голова болит, она пошла в больничное крыло. Идём на завтрак.

* * *

— Сегодня у нас проверочная работа по пройденному материалу, — вещал профессор Пруэтт. Урок защиты уже начался, и Мародёры замерли, предвкушая запланированное маленькое представление. — Перед каждым из вас лежит пергамент с заданиями, на которые вы должны письменно ответить. Приступайте.

И сразу же началась работа. Студенты читали задания, морщили лоб, почесывали затылок, скрипели перьями, записывая ответы на вопросы. Через пятнадцать минут в плечо Тому попал скомканный лист пергамента. Повернувшись в ту сторону, откуда пергамент прилетел, он увидел Сириуса, который тут же начал отчаянно жестикулировать. Среди всех его жестикуляций некоторые были вполне понятны для любого, кто смотрел бы на них и пытался понять, что они значат. Остальные же абсолютно ничего не значили. И когда Бродяга закончил, для стороннего наблюдателя должна была сложиться такая картинка: Мародёры что-то задумали сегодня в семь у статуи одноглазой ведьмы.

Проверочная работа оказалась действительно сложной. Студенты готовились к ней, но одной зубрёжки мало. В этой проверочной были вопросы типа «Согласны ли вы с гипотезой российского учёного Анатолия Летова? Почему?». Здесь уже предполагается не просто знать всё на зубок, а понимать, рассуждать. Да, если Пруэтт устраивал проверочные работы, то они были сложными, так как почти все остальные уроки были практическими либо игровыми (главное — нескучными), а теория оставалась на дом. И не будем лицемерить — сложно было даже Тому, который давно окончил школу, и Гарри, который всё это проходил (или должен был проходить) в прошлом по его меркам году.

Но вот всё кончилось, и студенты с радостью отправились на ужин, по дороге обсуждая, кто как написал. Пока все спокойно ели, Мародёры время от времени тайком поглядывали на Пруэтта, но тот непринуждённо беседовал с братом. В без десяти семь шестеро гриффиндорцев, не сговариваясь, встали и направились к выходу. Бегом они взлетели на третий этаж и остановились у статуи одноглазой ведьмы.

— Так, кто в засаде? — быстро спросил Сириус.

— Может, Том и Гарри? — Римус явно предпочитал, чтоб Мародёры были приманкой в полном составе.

— Нет, — не согласился Реддл. — Обувь Гарри не приспособлена для слежки. Как бы он ни крался, его всё равно будет слышно. Давайте я пойду. Один я справлюсь, если никто больше не хочет.

— Что ж, значит, в засаде сидим мы с Томом, — подытожил Джеймс и вместе с означенным другом направился в укрытие — гобелен, за которым был хорошо спрятан очередной тайный ход. Оттуда хорошо просматривался весь этаж, и появление Пруэтта здесь не могло остаться незамеченным. И если он сам надумает спрятаться за эти гобеленом, мальчишкам есть куда уйти.

Тем временем Гарри, Сириус, Римус и Хвост стали довольно громким шёпотом обсуждать сегодняшнюю якобы запланированную вылазку в Хогсмид ради посещения некого неведомого местечка. Через пять минут здесь появился Пруэтт. Но вместо того, чтобы спрятаться и подслушивать, он подошёл прямо к ребятам и поинтересовался:

— И что мы здесь делаем?

— Мы? — слегка растерялся Сириус. — Ничего... Сейчас же ещё можно находиться в коридорах школы. Время отбоя не наступило.

— Действительно. Но всё же рекомендую провести этот час до отбоя с большей пользой. Посетить библиотеку, например. Я знаю, что по Истории Магии вам на завтра задано эссе.

— Мы давно его написали, профессор, — вежливо проинформировал его Римус.

— Ну, что ж, молодцы, — улыбнулся преподаватель. — Не буду вам мешать. Кстати, имейте в виду: если после отбоя вы будете замечены вне гриффиндорской башни, пеняйте на себя. До свидания, — кивнул он и ушёл. Ребята, уставившиеся ему вслед, заметили, как из-за гобелена выскочили два их друга и осторожно на цыпочках последовали за Пруэттом.

— Что дёрнуло Джеймса не взять мантию? — тихо пробормотал Сириус.

Гарри понял, что речь идёт о мантии-невидимке, но решил промолчать. Мародёры до сих пор не показывали свои изобретения и наследие от отца Поттера Лэйарам. Даже о том, что Лунатик, Сохатый, Бродяга и Хвост называют себя Мародёрами, «братья» просто знали, никто им не говорил. Как и о том, что Римус — оборотень, а остальные Мародёры — анимаги. Видимо, лучшими друзьями Мародёрам братья не стали.

— Ладно, идём, — вздохнул Римус. — Мы ведь условились встретиться в общей гостиной.

В это время Джеймс с Томом следили за Пруэттом. Он спокойно дошёл до горгульи, стоящей у входа в кабинет Дамблдора, назвал пароль и ступил на винтовую лестницу, а горгулья тут же прыгнула на место. Гриффиндорцы слышали пароль, и Джеймс уже подошёл к горгулье, но Том остановил его.

— Я пойду один, — твёрдо сказал он. — А ты останешься здесь, на стрёме. Если кто-то будет проходить мимо, трижды постучи по стене. Восьми ещё нет, так что прятаться тебе нецелесообразно. А вот мне надо знать, в какой момент нос лучше не высовывать. Моё появление из кабинета Дамблдора вызовет вопросы. А если кто-то надумает помочь тебе и назвать горгулье пароль, чтоб ты зашёл в кабинет, отмазку придумаешь.

— Хорошо, — согласился Джеймс и отошёл к окну. — Но я буду не стучать по стенам, когда в коридоре кто-то есть, а петь. Неважно, что, — предупредил он.

Кивнув, Том назвал пароль и шагнул на движущуюся винтовую лестницу. Приблизившись к двери кабинета, Реддл вслушался в разговор между Дамблдором и Пруэттом.

— Значит, ты, Гидеон, зная, что Лэйары и ещё несколько ребят что-то задумали, решил помешать им вместо того, чтобы проследить?

— Именно так, директор. Мне казалось, вчера мы сошлись во мнении, что братья — действительно жертвы обстоятельств, и им нужна помощь. Если они отправятся в Хогсмид, а я тайком прослежу за ними, велика вероятность, что я не смогу обеспечить им должную защиту.

— Разумно, — согласился Дамблдор. — И всё же, не следует исключать возможность, что Лэйары — не те, за кого себя выдают. Впрочем, — тон директора смягчился, — их жизнь всё же приоритетнее раскрытия их секретов...

Дальше Том не стал слушать. Главное он уяснил: Пруэтт шпионит за ними для Дамблдора, и никто из профессоров ничего не подозревает. Юноша спустился по лестнице и, прислушавшись, не напевает ли там чего Поттер, вышел, и оба мальчика, не говоря ни слова, двинулись к гриффиндорской башне, чтобы Пруэтт не застал их, когда выйдет.

— Что ты выяснил? — спросил Джеймс через некоторое время.

— Ничего. Они всего лишь обсуждали учебный план. Плюс Пруэтт намекнул, что кто-то сегодня должен подежурить у выхода из замка, а сам вызвался дежурить на третьем этаже. Наверно, будет следить, не появится ли кто в коридоре одноглазой ведьмы.

— Эх... Значит, Пруэтт всего лишь старается предотвращать нарушения правил, а в тот раз ему просто было интересно, кто в дуэли победит... — разочаровался Поттер. — Это в его духе — наблюдать за чем-то интересным, когда надо действовать... Эй, ты глянь на это! — воскликнул он, уставившись в окно.

Там, на траве, около самого замка, вне всяких сомнений, сидели Лили и Северус.

Этим вечером Эванс и Снейп решили прогуляться немного перед сном. До отбоя оставалось всего полчаса, поэтому далеко от школы они отходить не стали. Устроившись у самого подножия замка, они просто разговаривали.

— Северус, о чём ты мечтаешь? — спросила гриффиндорка.

— Что?

— Ну, кем ты хочешь стать, когда окончишь школу?

— Мракоборцем, наверно, — пожал мальчик плечами. — У меня, вроде как, неплохие отметки по Защите.

— Я думаю, из тебя вышел бы неплохой зельевар, — предположила девушка. Она неотрывно смотрела на звёзды. — Но мракоборцам тоже надо отлично знать зельеварение. А ещё ты мог бы стать отличным астрономом... Что там за красная звезда?

— Марс, — хмыкнул Снейп.

— Такой яркий... Никогда не видела, чтоб он так сиял, потому и усомнилась... Я слышала, у древних народов был бог войны Марс, и когда они видели на небе красную звезду, то считалось, что это глаз Марса. Это был знак к войне. Или к жертвоприношению. Это уже жрецы, шаманы — или как их там? — решали.

— Ещё один способ управлять необразованными людьми, верящими в богов и боящихся их, — добавил слизеринец. — А у кентавров Марс означает приближение войны или саму войну. Сейчас разгар войны, поэтому Марс так ярок.

— Но сегодня особенно... Знаешь, я тоже стану мракоборцем, — взгляд Лили стал задумчивым. — Я не хочу оставаться в стороне. Тем более что все маглы, как мои родственники, и маглорожденные волшебники, как я, являются мишенью номер один. После Министерства и Дамблдора, конечно.

— Всё будет хорошо, — пообещал слизеринец, обняв подругу за плечо. — Тебе не надо участвовать в этой войне. Я защищу тебя, твоих родственников...

— Что? — Лили оторвалась от созерцания звёзд и уставилась на юношу.

— ... мы поженимся, и будем счастливы... — продолжил Снейп. Его лицо оказалось очень близко к лицу девушки, их носы практически соприкасались, и мальчик уже собрался поцеловать гриффиндорку, но...

Девушка скинула его руку со своего плеча, поднялась на ноги и отскочила от друга на два метра.

— Поженимся? — задыхаясь, переспросила она. — А кто тебе сказал, Северус, что я выйду за тебя? Или ты сам так решил? А кто дал тебе право решать за меня? — Лили буквально колотило.

— Но я люблю тебя! — ответил слизеринец.

— А я тебя нет! Мы друзья, Северус, и только! Между нами не может быть ничего большего! — выкрикнула Эванс. — Тебе лучше некоторое время не приближаться ко мне, — тихо добавила она и бегом кинулась к замку. Снейп встал и медленно поплёлся следом.

Том и Джеймс наблюдали эту сцену только до того момента, как Снейп попытался поцеловать Лили. Сверху казалось, что он всё же сделал это, и Джеймс, которого хогвартские девчонки недаром называли горячим парнем, отскочил от окна и кинулся было к лестнице, ведущей вниз, к выходу из замка, чтобы выскочить наружу и «проучить ублюдка», но Том сумел удержать его.

— Остынь! — встряхнул он Поттера. — Эванс ещё больше полюбит Снейпа, если ты побьёшь его!

— Да?! С чего бы это? — стал вырываться Джеймс.

— С чего? Да хотя бы потому, что он не устраивает беспричинных мордобоев! Эванс не любит тебя, смирись с этим!

— Да что ты знаешь?! Я всё сделаю ради неё!

— Ты хочешь, чтоб она была счастлива?

— А ты как думаешь? — Джеймс всё ещё не унимался.

— Тогда оставь её в покое! Ты же видишь, что твои попытки ей понравиться только лишь злят её!

— Хочешь сказать, ей Снейп нравится? — Поттер ещё яростнее стал порываться к выходу, и Том уже еле удерживал его.

— Не знаю, но это уж точно решать ей!

— Возможно, ты прав, — Джеймс не остыл ещё до конца, но вырываться перестал. С лестницы послышались торопливые шаги. Это Лили спешила в гриффиндорскую башню. — Бежим отсюда.

И мальчики тоже побежали в общую гостиную Гриффиндора, где их ждали друзья. Бежали они очень быстро, хотя до отбоя оставалось ещё двадцать минут. Джеймсу просто хотелось вымотаться, бухнуться в спальне на подушку и забыться во сне. Обычно на утро он приходил к, вроде бы, простому и очевидному решению, которого вечером почему-то не видел.

Как только парни ввалились в гостиную Гриффиндора, там, конечно, было много народа, и мальчики спокойно подошли к друзьям, сидящим отдельно от всех, и уселись в кресла, передвинув их так, чтоб получился круг. Появления Тома и Джеймса никто и не заметил, так как здесь было очень шумно.

— Ну? — спросил Сириус. — Что вы выяснили?

— Ничего, — покачал головой Том. — Пруэтт вовсе не шпионит за нами. А тогда ему просто, вероятно, было любопытно, чем дело кончится. После разговора с вами он отправился к директору, и они всего лишь обсуждали учебный план.

— Как жаль, — вздохнул Питер.

— Что жаль?! — яростно прошипел Джеймс. — Жаль, что Пруэтт не шпионит за нами?

— Эй, спокойнее, — осадил друга Римус. — Что случилось?

— Он видел, как Эванс и Снейп целовались, — шёпотом пояснил Том и шикнул на присвистнувшего Сириуса.

— Дела... — едва слышно прошептал Хвост.

Тут портрет Полной Дамы вновь отодвинулся, и в гостиную вбежала Лили. Она явно была на взводе и тут же пошла в спальню для девочек.

— Не надо за мной ходить, — попросила она кинувшихся за ней подруг. — Я хочу побыть одна.

Мародёры видели это и переглянулись, как только Эванс скрылась из вида. Джеймс притворился, будто ничего не заметил, достал из сумки учебные принадлежности и стал чересчур старательно делать уроки. Друзья, ни слова не сказав, последовали его примеру. Похоже, Поттер избрал тактику не замечать Лили. Не то чтобы он обиделся на девушку, но ему легче просто не замечать её, чем видеть каждый день и знать, что она не будет с ним. А он сдался. Конечно, временно. Вероятно, уже завтра он будет стараться добиться её снова и снова. Но сейчас он сдался.

У людей иногда так бывает. Они говорят: «Всё, мне надоело. И пытаться больше не буду. Всё равно не получается» — а потом, через какое-то время, делают ещё попытку. Это если им действительно нужно то, чего они столь упорно добиваются. Если мы, не добившись чего-то, сдаёмся окончательно, значит, не так уж и сильно нам это надо, а Джеймс любил Лили с третьего курса. Другой на его месте, наверно, давно бы сдался и обратил внимание на других, не менее симпатичных девчонок. Но Джеймс продолжал добиваться той, что оставалась холодна к нему, невзирая на восхищённо смотрящих на него девочек. Возможно, его привлекает именно неприступность Лили, но... Он всегда искренне восхищался ею.