Шрам (гет)

Глава 8.

Часть 1.

Скорпиус Малфой.

Утро первого учебного дня не задалось сразу же — он разбил будильник Андреса, запустив трезвонящую штуковину в стену. И хотя починить предмет не составило особого труда и нахмурившийся неразговорчивый Андрес Гойл вроде как даже смягчился, Скорпиус понял, что ничего хорошего в этот день ему ожидать не придётся.

Пока в дверь ванной, в которой заперся Мэтью, долбил кулаками Альвар и громогласно обещал «кастрировать копушу», Скорпиус собирал вещи, прикидывая, стоит ли брать что-то с собой в Большой зал. Дождавшись освобождения заветной комнаты, Альвар хлопнул дверью так, что Мэтью подпрыгнул, а появившийся в спальне домовой эльф в ужасе пискнул. Скорпиус покачал головой и, то и дело убирая длинную чёлку с глаз (зачесывать волосы назад не было никакого желания), поплёлся наверх.

Сидящую с неестественно прямой спиной за столом Эриду он нашёл сразу. Тисифона довольно хмыкнула, когда он сел напротив, отметила, что: «Скорпиус, я понимаю, что твои проблемы более глобальны, чем мировые, но, пожалуйста, не сотрясай из-за этого стол» и погрузилась в чтение «Ежедневного пророка». Скорпиус приобнял Эриду за плечи, отчего она дернулась в сторону и чуть не опрокинула себе на колени пустую тарелку.

— Рид? — осторожно позвал её Скорпиус. — Всё нормально?

— Да, — резко ответила Эрида и вновь низко склонилась над столом.

— Она получила своё расписание, — прошептала Тилси, когда Эрида встала и вышла из Большого зала. — Ты знаешь, что профессор по защите от темных искусств подняла необходимую для продолжения курса оценку?

— То есть нужна «Превосходно»? — уточнил Скорпиус.

— Именно, — Тилси, склонив голову, лукаво глядела на него. — У тебя ведь именно эта оценка за СОВ, верно?

— Да, — Скорпиус схватил тост.

— Тогда твоя мечта может осуществиться, — Тилси отставила в сторону стакан с соком и поднялась. — Читал? — она потрясла газетой в воздухе.

— Когда бы я успел? — насмешливо поинтересовался у неё Скорпиус.

— Ну, так держи, — Тилси протянула ему листы газеты и, подхватив сумку, неспешно направилась к выходу.

«Подробности нападения на магазин бывшего Пожирателя Смерти Драко Малфоя».

Скорпиус оторвал верхнюю часть газетного листа, на которой помещалась небольшая статейка с заманчивой последней фразой: «Мы будем следить за дальнейшими событиями», смял в кулаке и обернулся. На него с другого конца Большого зала внимательно смотрела Роза Уизли. Она несколько секунд не сводила с него взгляда, а после опустила глаза на свой экземпляр «Пророка».

— Уизли запала на тебя? — хмыкнул севший рядом Мэтью. — Осторожнее, Скорпиус. Она девушка серьезная.

— Спасибо, дорогой, за заботу, — с преувеличенной любезностью отозвался Скорпиус, заглушая кашель подавившейся во время вопроса Уордберга Денеболы Блэк. — И я крайне признателен тебе за твою наблюдательность.

Рядом с хохотнувшим Мэтью появился декан Слизерина, пришедший явно по их души, и Скорпиус отложил недоеденный тост.

— Мистер Малфой, — поприветствовал его профессор Нотт, — очень рад вас видеть. Выражаю глубокие соболезнования вашей семье….

— Отец пока не умер, и вроде даже не собирается, — отрезал вспыливший Скорпиус, но, спохватившись, неловко добавил в конце: — Сэр.

Мистер Нотт испытующе поглядел на него.

— С такой вспыльчивостью, мистер Малфой, вам самое место в Гриффиндоре. И уж точно не в мракоборцах.

Блямс! Мэтью уронил вилку на тарелку и перевел изумленный взгляд на Скорпиуса.

— Мистер Нотт, я не думаю, что вас это каким-либо образом касается, — процедил Скорпиус сквозь зубы; Мэтью, поняв намек, отвернулся к Блэк, которая немедленно зашипела ему что-то на ухо. — Скажите, я могу продолжать обучение по необходимым для мракоборца дисциплинам?

— Да, мистер Малфой. Можете. Но я не думаю, что вас, учитывая вашу фамилию и происхождение, будут рады видеть в числе…

— Спасибо, сэр, — Скорпиус выхватил из дрожащей смуглой руки профессора своё расписание и поспешил к выходу.

Уже в дверях он обернулся.

На него всё так же смотрела Роза Уизли.

«В конце концов, это не их дело, — думал Скорпиус, меривший шагами спальню. — И любой, кто меня спросит об этом, получит тот же ответ: «Это тебя не касается». Ведь я уже всё для себя решил. Уже поздно что-то менять».

К осознанию того, кем он хочет стать, Скорпиус шёл очень долго и потому не хотел, чтобы у него выбивали почву из-под ног. А земля того островка уверенности, на котором он стоял, и без того уже осыпалась под ногами…

Он понимал, что для достижения своей жизненной цели ему придется выдержать далеко не один косой взгляд, услышать не одно предостережение относительно субъективности приемной комиссии Отдела Мракоборцев, которая скорее удавится, чем даст возможность человеку с фамилией «Малфой» поступить на желанную столькими выпускниками Хогвартса специальность, шагать по головам, если он намерен дойти до конца. А Скорпиус хотел доказать, что он сможет, что он справится со всем этим, что он не такой трус, как его отец и дед, вставшие не под те знамёна и оказавшиеся, несмотря на происхождение, в глазах общества ниже, чем известнейший проходимец и вор Наземникус Флетчер. Разве это нормально? А плебейское дело отца? «Это позор для древнего рода — заниматься торговлей!»

Эти слова разъяренного деда Скорпиус услышал в детстве, и они очень задели его. С одной стороны, Люциус был прав, но с другой… Дело давало прибыль, да и продавать волшебные палочки всегда считалось чем-то недостижимым, высоким, потому что встать на улице с амулетами может любой, но не каждый способен организовать столь обширное производство, какое создал отец. Но… но статус семьи от этого не менялся, они как были изгоями, так ими и остались. И все те многочисленные подруги матери, стоит их семье разориться, тотчас же с брезгливым выражением на лице отвернут от нее головы с завитыми в лучших парикмахерских Косого переулка волосами.

Скорпиус присел на кровать и обхватил голову руками. В голове звучали голоса будущих напарников, говоривших нестройным хором нечто вроде: «Что, Малфой, пошёл дружков отца ловить? Не боишься, что они грохнут тебя, дважды предателя, а?»

Он откинулся на подушку и зажмурился, вспоминая разговор с отцом во время летних каникул.

— Отец, — Скорпиус вошел в кабинет и, стоя на пороге, смотрел на макушку отца, видневшуюся над спинкой кресла.

— Заходи, — не поворачиваясь, хрипло сказал Драко. — Иди сюда.

Скорпиус пересёк кабинет и остановился сбоку от стола.

— Что ты хотел? — вопрос прозвучал как приказ.

— В начале прошлого учебного года ты велел мне выбрать, чем я хочу заниматься. Так вот, я решил.

— А что так долго?

— Помнится, я отправлял тебе письмо, но на следующее утро сова вернулась.

— И что же ты выбрал? — отец пропустил мимо ушей последнюю фразу Скорпиуса, целиком сосредоточившись на омовении стенок пузатого бокала коньяком.

Скорпиус сделал паузу, дождался, пока отец поднесет алкогольный напиток ко рту, и произнес:

— Я буду мракоборцем.

Результат превзошёл все ожидания. Фраза произвела нужный эффект — отец поперхнулся коньяком, опрокинул содержимое стакана на колени и чуть не бросил вышеупомянутым бокалом (богемское стекло, девятнадцатый век) в Скорпиуса.

Прослушав лекцию о том, что он идиот, Скорпиус выразил надежду, что это всё, и он может идти. «Я не передумаю, отец, даже не надейся», — сказал он, сделав шаг к выходу, но Драко, ухватив сына за локоть и завопив: «Посмотрим!», отправился с ним к главе семейства.

— У тебя юношеский максимализм, — вкрадчиво говорил хриплым голосом Люциус. — Тебе хочется наделать глупостей, я понимаю, но я не дам тебе этого сделать. Это пройдет, Скорпиус.

— Да ничего ты не понимаешь! — вспылил Скорпиус. — Я не хочу сидеть в пыльном кабинете и заполнять никому не нужные бумажки, мне опротивели все сметы и таблицы, чертимые отцом, эти все его графики, куда и поехать и какой древесины привезти! Мне это не интересно! Я не хочу закончить свою жизнь как офисный работник. Я хочу…

— Ты хочешь на войну! — тоненько взвизгнул дед. — И ты уверен, что ты выберешь правильную сторону! Но запомни, Скорпиус: правда всегда имеет две стороны! И точка зрения не может быть одна!

— Два разных взгляда на происходящее только у того, кто не имеет собственного мнения, а слепо следует по указке, — Скорпиус смотрел на деда, скрестив руки на груди, а сердце в груди билось быстро-быстро. — Как отец, которого ты лишил права выбора. И со мной пытаешься сделать то же самое. Не выйдет, — добил он и повернулся к выходу.

Отказавшись от пижонской мысли хлопнуть дверью (да посильнее), ни разу не оглянувшийся Скорпиус вышел из кабинета деда. И спустя полчаса он уже стоял у могилы бабушки, опускал срезанные в оранжерее цветы на надгробную плиту и словно слышал предсмертные слова Нарциссы: «Ты не сломаешься, ты выстоишь, знай, ты выстоишь! Ты сильный, Скорпиус…»

* * *

— Скорпиус! — Эрида осторожно дотронулась до его щеки.

— Я не сплю, — откликнулся он, открывая глаза.

— У нас сейчас трансфигурация, пойдем, — Эрида неотрывно смотрела ему в глаза, и Скорпиус впервые в её присутствии ощутил себя некомфортно.

— Послушай, Рид, — решил выяснить всё и сразу Скорпиус, — что случилось? Только не лги, пожалуйста. Лучше скажи, что это меня не касается, чем обмани.

Эрида всхлипнула.

— Иксион уехал, — справившись с собой, сказала она дрожащим голосом.

— И что? Он не имеет права уехать?

— Имеет, конечно, но… он не собирается возвращаться.

— Что? — Скорпиус потряс головой. — Иксион взрослый и ответственный человек, он не может просто так всё бросить! Я уверен, ты его не так поняла.

Эрида вымученно улыбнулась и кивнула, соглашаясь, даже прошептала: «Наверняка. Извини», но Скорпиус понял, что она так не думает.

Вообще, Эрида всегда доверяла ему, рассказывала о том, что её беспокоит или тревожит, и то, что сейчас она промолчала, неприятно задело Скорпиуса.

— Трансфигурация, говоришь? — Скорпиус резко соскочил с кровати. — Ну что ж, пойдем.

Эрида, наблюдавшая за тем, как он собирает сумку, подавленно молчала, и это начинало действовать Скорпиусу на нервы. Взгляд больших темных глаз Эриды, печальный и затравленный, жёг лопатки, и Скорпиус лихорадочно пытался понять, в чем же он провинился.

«Прости, Рид, но даже ради тебя я не откажусь от своей мечты», — подумал Скорпиус, открывая перед Эридой дверь в коридор.

После сдвоенного урока трансфигурации Эрида побрела в подземелья. Её горестно опущенные плечи заставили Скорпиуса чувствовать себя последним кретином, а на самый пик угрызений совести вознесло её тихое: «Увидимся после твоей защиты. Я буду в гостиной».

Внезапно ощутивший удар по плечу — левому, тому самому, которое неоднократно страдало в драках с Поттером — Скорпиус молниеносно обернулся (за годы террора быстрая реакция стала неотъемлемой частью его тела) — и столкнулся нос к носу с Андресом Гойлом.

— Ты чего? — басом удивился тот.

— Не смей ко мне подкрадываться со спины, — рявкнул Скорпиус. — Никогда, понял?!

Андрес примирительно поднял ладони вверх.

— Я только хотел узнать — ты случайно не знаешь, кто ещё из Слизерина, кроме нас, продолжает курс защиты от темных искусств?

Скорпиус изумленно поглядел на него.

— Ээээ… Ты получил по нему «Превосходно»?

— Раз я торчу перед дверями этого кабинета — значит, да, — Андрес ухмыльнулся.

Скорпиус кивнул, искоса поглядывая на Андреса.

Уродливый и туповатый Гойл никогда не казался Скорпиусу гением, но оказалось, что и он на что-то способен. Хотя… возможно, это пренебрежительные слова отца и деда составили о семействе Гойл неблагоприятное впечатление. Да и сам Скорпиус никогда не присматривался к однокурсникам. И вот как вышло…

— О, хоть кто-то из слизеринцев, слава Мерлину, — раздался откуда-то сбоку недовольный голос; Скорпиус поспешно повернулся к источнику звука, радуясь возможности не смотреть на Гойла, и увидел Денеболу, которая, прижимая к себе сумку, с ненавистью глядела куда-то в сторону.

Скорпиус проследил за направлением её взгляда и увидел группу гриффиндорцев. Что ж, этого следовало ожидать.

— Дэни, стоит ли твои слова расценивать как радостные?

— Прекрати ёрничать, Малфой, — процедила Блэк. — Но да, я чертовски рада вас видеть.

Часть 2.

Роза Уизли.

Розе в напарники достался Андрес Гойл — чересчур полный и достаточно некрасивый молодой человек, похожий на своего отца, лицо которого всё чаще мелькало на страницах «Пророка» в разделе криминальной хроники. Если честно, Роза была практически уверена в патологической неспособности Гойла к обучению, и потому была очень удивлена, увидев его ещё в коридоре перед кабинетом защиты от темных искусств.

Андрас недружелюбно посмотрел на нее, но промолчал. Роза вспыхнула, и, с ненавистью поглядев на его здоровое плечо (задирать голову для того, чтобы посмотреть слизеринцу в глаза, не хотелось), перевела взгляд на Ала.

Его напарницей стала слизеринка Блэк, которая, будучи также не в восторге, кривила узкие, вульгарно накрашенные, по мнению Розы, губы. Роза приметила оставшуюся в одиночестве Тринити (выбравшие защиту когтевранец и пуффендуйка были также определены друг другу в напарники, и, если судить по бросаемым ими нежным взглядам, эта пара была более чем довольна сложившейся ситуацией) и повернула голову, надеясь, что наличие Малфоя в кабинете ей всё же показалось.

Увы, нет. Действительно, без напарника оставался Малфой, и Тринити также поняла это.

— Я не буду работать с ним в паре! — возмутилась Тринити, на всякий случай отодвигаясь подальше. — Не желаю видеть его рядом с собой!

— Взаимно, Томас, — процедил Малфой.

Профессор защиты от темных искусств выглядела опешившей. Ещё бы — до этого она работала исключительно с младшими курсами, и потому, возможно, не знала, насколько упертыми в своих позициях могут быть старшекурсники, нелюбовь которых к факультету-сопернику прогрессировала год от года.

— Может, мы всё же как-то разрешим эту ситуацию? — спустя какое-то время молчания немного жалобно спросила профессор.

«Откажись от своих слов, Тринити, гриффиндорцы должны быть выше мелочных слизеринцев!» — думала Роза, подбадривая приятельницу взглядом. Тем более, на её взгляд, в Малфое, кроме его язвительной и злобной натуры и страстного стремления сделать жизнь хуже всем, ничего страшного не наблюдалось. Но Тринити на компромисс с Малфоем идти не желала, в то время как тот, преспокойно насвистывая, стоял напротив лихорадочно ищущей выход из данной ситуации профессора.

— Я встану в пару с Малфоем, — Роза сделала шаг вперед.

Альбус явно был ошарашен поступком кузины и собирался что-то вякнуть, Тринити же с таким обожанием поглядела на Розу, что та невольно отвела взгляд.

— Какое благородство, Уизли, — хмыкнул Малфой.

Роза, намеренно не обращая внимания на его слова, вперилась взглядом в лицо хмурящейся преподавательницы. Интересно, Розе показалось, или же профессор действительно смерила её взглядом, в котором полыхала ненависть?

— Видите ли, мисс Уизли, я распределяла пары вовсе не по критерию «как мне хочется». Я прежде всего смотрю на ваш магический потенциал. У вас и у мистера Малфоя примерно одинаковый уровень магических способностей, у мисс Томас и у мистера Гойла он также практически идентичен, — Тринити, услышав эти слова, ошарашено втянула в себя воздух. — А, как я уже сказала раньше, в паре должны быть ведущий и ведомый. Вот, например, мистер Поттер является ведущим для своей напарницы, мисс Блэк. А кто будет ведущим в вашей паре?

Роза, которую слова о «несовместимости магического потенциала» абсолютно никоим образом не впечатлили, тихо буркнула: «Уступаю все лавры Малфою», на что профессор лишь рассмеялась странным гортанным смехом:

— Не все так просто, мисс Уизли. Я не думаю, что вы согласитесь добровольно отсиживаться на вторых ролях, и…

— О чем вы, профессор? — вклинился в беседу Малфой. — Гриффиндорцы — вечно на вторых ролях, такова уж их карма.

— Мистер Малфой, я абсолютным образом толерантна к факультетам вашей школы, и поэтому, пожалуйста, воздержитесь от опущения Слизерина в моих глазах.

Роза увидела, как вспыхнули на последних словах пятна на щеках Малфоя, и не смогла сдержать ехидную улыбку.

— Итак, у каждого теперь есть напарник, чему я очень рада, — подытожила профессор. — Мы можем начать. Прошу напарников встать напротив друг друга.

Малфой сам подошёл к Розе. Издевательски поклонился и прищурил глаза. Роза сделала книксен — исключительно из вежливости — и успела заметить, как по губам Малфоя скользнула улыбка.

— Уизли, тебе определенно нужно учиться реверансы.

Роза, не меняя выражение лица, послала в него Оглушающее.

* * *

— Наверное, спрашивать, зачем ты встала в пару с Малфоем, бессмысленно? — Альбус, делавший вид, что читает книгу, поднял голову и заинтересованно смотрел на сестру.

— Бессмысленно, — эхом откликнулась Роза, корпевшая над эссе по трансфигурации. — Абсолютно.

— Что я слышу? — Джеймс отправил в полет кипу пергаментов, лежавших до этого на сидении стула, и рухнул на него, глядя в упор на сидящую сбоку Розу. — Роуз, ты начала якшаться с Малфоем? О, Мерлин и Моргана!

— Что такое, Джеймс? — Роза устремила гневный взгляд на кузена. Отпечаток испачканного в чернилах пальца на щеке ярко контрастировал с морщинами на лбу и злым прищуром. — У тебя есть какие-то претензии?

— Тише, тише, Рози, — Джеймс примирительно поднял ладони вверх. — Успокойся. Просто мне непонятно, почему ты его защищаешь, ещё с малолетства…

— Джеймс! — предупреждающе произнёс Ал.

— Послушай меня, Джеймс, и заруби это на своём носу. — Роза с такой силой ткнула пером в пергамент, ставя точку, что прорвала пергамент насквозь. — Во-первых, тебя это не касается. А во-вторых, мне решать, с кем «якшаться», — Роза в точности скопировала голос Джеймса, — а с кем нет. И поверь, прежде чем сделать выбор, у тебя я точно не стану спрашивать советов.

— Роуз, я забочусь в первую очередь о тебе, — вспылил Джеймс. — Прекрати мнить себя гениальным дипломатом, способным найти подход к любому. Ты гриффиндорка, а он слизеринец, у вас не может быть дружеских отношений, как бы ты их не пыталась построить, и это как семейное проклятие. Эта ненависть — она живет в подкорках, просто ты этого не замечаешь…

— Я не ненавижу Малфоя, — слова с уст Розы сошли неожиданно легко, и она, не делая паузы, продолжила, видя изумленные взгляды кузенов: — Мне он кажется вполне обычным человеком, как и все остальные. И если у тебя, Джим, имеются иные суждения — то всё потому, что ты не умеешь фильтровать полученную от моего отца и дяди Джорджа информацию, — Роза обмахивала пергамент, молясь, чтобы чернила поскорее высохли, поскольку разговор набирал обороты.

Джеймс, на которого Роза искоса бросила виноватый взгляд, выглядел ошарашенным.

— Да, Роуз, я не ожидал этого от тебя, — он откинулся на спинку обреченно скрипнувшего стула. — Я думал, что ты равнодушна к Малфою. Но твои слова звучат так, словно ты…

— Джеймс! — повторно вмешался Ал.

— Послушай, Джеймс, — Роза справилась с дрожащим голосом. — Мне наплевать на все предрассудки, которыми ты забиваешь себе голову и на которых строишь свой крошечный мирок. На уроке возникла спорная ситуация, я попыталась её разрешить, мы пришли к консенсусу, и, честное слово, я не понимаю, почему ты так неадекватно реагируешь. Я поступила, как здравомыслящий человек, вот и всё! А у тебя, Джеймс, абсолютнейшим образом нет ни совести, ни чувства такта, ни даже банально мозгов, потому что ты просто не в состоянии включить их и логически проанализировать сложившуюся ситуацию!

— Знаешь, Роуз, это у тебя типично женская логика, благодаря которой вы все выворачиваете наизнанку и утверждаете, что это мы тупицы. Но… — Джеймс задумался. — Пусть. Я не буду тебя разубеждать. Ты сама всё со временем поймешь… А что насчет моих моральных качеств… Я, как и свинья, родился без совести, — и Джеймс, хлопнув по плечу Ала, вскочил и направился куда-то с Логаном и Эваном.

Ал буркнул что-то в духе того, что в таком случае не является его братом.

Роза задумчиво смотрела на него.

Определенно, Джеймс повзрослел — иначе бы он не отступился так скоро.

Вопрос только в том, кто из них двоих прав.

Роза очень не хотела ошибаться.

Улыбающийся Давид подсел к Розе, бездумно листавшей до этого учебник по травологии, и тем самым вывел её из состояния транса.

— Добрый вечер. Не помешаю?

— Виделись уже… — меланхолично откликнулась Роза. — Нет, конечно. Ты что-то хотел?

Давид легонько стукнул пальцем по учебнику.

— У нас же сегодня не было травологии, — мягко напомнил он.

— Зато завтра будет.

— Это будет завтра.

— Темнишь, — внезапно резко сказала словно очнувшаяся Роза, склоняя голову набок. — Что тебе нужно?

— Мне? — однокурсник обезоруживающе улыбнулся. — Я хотел всего лишь вывести тебя из анабиоза. Ты своим пристальным созерцанием, длящимся около получаса, сумела смутить даже изображенного на картине Годрика, — Давид кивнул на пустой холст висящего напротив полотна.

Роза хмыкнула.

— Спасибо за заботу, — поблагодарила она. — Я пойду?

— Конечно, — Давид протянул Розе книгу и накрыл её пальцы своими. — Спокойной ночи.

— Спасибо, — Роза аккуратно потянула учебник на себя. — До завтра.

* * *

Закрыв за собой дверь, Роза прислонилась к ней спиной и устало провела по лбу ладонью. И тут же услышала знакомый голос:

— Добрый день.

— И тебе перевернуться в гробу, Малфой, — Роза тяжело вздохнула и зашагала к парте, за которой сидел ухмыляющийся слизеринец.

— Уизли, нужно быть вежливой, доброй и отзывчивой, и люди к тебе потянутся, — наставительно изрёк Малфой.

— Перед разорванными на кусочки канкан танцевать ни к чему.

На самом деле, Роза не хотела грубить. Но срабатывал некий защитный механизм — Роза боялась возможных подколок Малфоя, и потому хотела ударить первой.

— Разорванными на кусочки? — Малфоя это определенно позабавило. — Это угроза?

— Это намёк на то, что сейчас мы будем отрабатывать заклинание «Секо», — улыбнулась Роза. С губ были готовы сорваться слова о многочисленных шрамах, которыми Малфой обзаведется после сегодняшнего урока, но тут он, что-то спрашивая, тряхнул головой, и Роза увидела его шрам — тот, что приводил её в ужас весь первый курс. И Роза, подумавшая о том, что она ещё более бестактна, чем Джеймс, почувствовала, как краска заливает щёки.

— Уизли, с тобой всё в порядке? — осведомился Малфой. — Я не думал, что слова о новой учебной программе настолько тебя смутят. Извини… — он едва сдерживал смех.

А Роза никогда не чувствовала себя более гадко, чем сейчас.

Ведь сейчас она чуть не поступила так же, как и Джеймс.

— В порядке, — повторила Роза.

И тогда Малфой впервые протянул ей руку.

Шли дни, и Роза с удивлением обнаруживала, что Малфой не совсем пропащий. Она могла даже признаться, что считает его не просто «обычным», а даже… интересным. Кое в чем, например, в своих бунтарских стремлениях Малфой походил на Джеймса, но, в то же время, отличался от него настолько, что Роза постоянно проводила между ними параллели. И сама не замечала, как каждое утро она украдкой бросает взгляды на стол факультета Слизерин.

* * *

Только Скорпиус взял в руки столовые приборы, как в зал влетели совы. Улыбающаяся Рид подняла голову, ожидая письма из дома, сидящая справа Тилси, наоборот, устремила взгляд в тарелку. Скорпиус мимоходом подумал, что они с Брайаном в очередной раз поругались, и ободряюще обнял её за плечи.

На стол перед Скорпиусом, едва миновав тарелку, упало письмо из дома. Он протянул правую руку и схватил конверт. Внезапно как-то закололо сердце, он вспомнил то неприятное ощущение, которое преследовало его весь вечер, и вздрогнул.

Сидевшая за столом Гриффиндора Роуз Уизли смотрела на Скорпиуса широко распахнутыми глазами — впрочем, к постоянному созерцанию с её стороны он уже привык настолько, что почти не обращал на это внимания. Однако сейчас была одна отличительная деталь — газетные листы в её руках дрожали. Нехорошее предчувствие Скорпиуса укоренилось ещё сильнее.

Одним резким движением Скорпиус, заметивший шушуканье в разных углах зала, в том числе и за столом Слизерина, сорвал сургучную печать и вытащил сложенный вчетверо лист.

Развернув его, он скользнул взглядом по характерным для матери мелким, плотно прижатым друг к другу и бегло написанным буквам. Прочтя на один раз, он встряхнул головой и перечитал — раз десять, наверное. Но содержимое письма не менялось. Узким почерком Астории на пергаменте было выведено:

«Вчера вечером в Лютном переулке был убит Люциус. Ты можешь вернуться домой через камин в кабинете директора. Похороны состоятся завтра; если желаешь, можешь позвать свою подругу Эриду.»

Скорпиус поднял голову, выпустив при этом письмо из рук, и полубезумным взглядом посмотрел в сторону шепчущихся семикурсников со Слизерина. Наверное, они обладали повышенной мнительностью, иначе бы не стали двигаться подальше от тех мест, где сидели Скорпиус, Тилси и Эрида.

В груди что-то царапалось и горело. Сгорало заживо.

— Рид, — непривычно глухим голосом произнёс Скорпиус, видя, как девушка прижимает руки ко рту, — ты прочла? Скажи мне, это ведь шутка? Это шутка, да? — Он схватил ей за предплечья, стиснув их как можно сильнее, и тут же отпустил. — Черт возьми, Рид, скажи мне!!!

Эрида всхлипнула и протянула ему «Ежедневный пророк». На второй странице, в самом центре красовался жирный заголовок: «Убийство Люциуса Малфоя в Лютном переулке. Отдел Мракоборцев утверждает, что это является «местью выживших Пожирателей Смерти, за которыми в настоящее время идет охота». Так ли это? Читайте сенсационное интервью секретного информатора и разоблачительную статью Риты Скитер!»

— Мразь! — Скорпиус вырвал фрагмент со статьей из газеты и, вскочив, быстрым шагом вышел из Большого зала. Эрида схватила два тоста и выбежала вслед за другом.

Роза обернулась к Алу, также наблюдавшему за всем этим.

— И что ты думаешь? — спросила она.

— А что я могу думать? — пожал тот плечами. — У Малфоя убит дед, он в ярости и желает прикончить всех и вся. Заботливая Забини рванулась следом, чтобы не дать ему наделать глупостей и покормить заодно. Всё как всегда.

Роза странно посмотрела на Альбуса.

— Какая муха тебя укусила?

— Со мной всё нормально, — пробурчал вернувшийся к завтраку Ал.

— Альбус, — Роза наклонилась, почти касаясь грудью стола, — скажи мне, что изменилось? Раньше ты не обращал внимания на них, теперь же глаз не сводишь…

«Кто бы говорил», — хотелось съязвить Альбусу. Но вместо этого он признался:

— Я хочу нарисовать Забини.

И это не было неправдой. Наоборот, это была часть правды, но её он не сказал бы и под Круциатусом. Потому что он не мог произнести слащаво-приторные слова, скрывавшиеся за сказанным, не мог даже подумать о них.

В глазах Розы появилось понимание и… сочувствие?

— Ясно, — сказала она, закрывая тему, и обратилась к Радживе Риверс. А Альбуса не оставляло чувство, что Роза всё поняла.

Всё, о чём он умолчал.

И закрыла тему потому, что… ей это знакомо.

Вот чёрт.

Автор продолжает мучить вас своим видением героев; звезда сегодняшнего вечера — Тилси Паркинсон. Для созерцания её прелестного личика копируем в браузер следующую ссылку: http://www.pichome.ru/nQ