Грани добра и зла (джен)

Вымотанный событиями первого школьного дня, Гарри уснул очень быстро и гостевую спальню рассмотрел только утром. Большая, уютная, с туалетом и душем, она напомнила Гарри его комнату в Малфой-меноре, и он с удивлением понял, что в замке был счастлив.

Так он лежал и грустил, пока в дверь не постучали.

За порогом обнаружился Малфой-старший, визита которого Гарри ждал не раньше, чем через неделю.

— Что-то случилось? — испугался он.

— У вас, Поттер, — хмуро сказал Малфой. — Вы меня не приглашаете?

— Ох, извините! — опомнился Гарри. — Прошу вас!

— Меня известили о ваших неприятностях, — начал Люциус, усевшись в кресло и наблюдая за судорожно одевающимся воспитанником. — Я счел нужным поговорить с Дамблдором незамедлительно. Теперь эта комната — ваша. Совершенно не понимаю, о чем думал директор! Он был обязан провести разъяснительную беседу с вашими однокурсниками!

— Снейп все-таки ему пожаловался. Не стоило, — вздохнул Гарри, чувствуя, как в душе разливается тепло от заботы о нем, пусть и таких двух странных людей.

— Северус рассказал только мне. Я, разумеется, не мог оставить без внимания подобное безобразие. И еще, Поттер. Позвольте вас заверить, что ночные променады в этом климате отнюдь не полезны для здоровья. Я уж не говорю о правилах Хогвартса!

Хотя Люциус снова перешел на "вы" и обращался к нему по фамилии, говорил он таким отеческим тоном, что Гарри охотно кивнул и пообещал полное послушание.

Проводив наставника, он подумал, что все у него еще наладится, несмотря на так плохо начавшийся год. Однако ни завтрак, ни последовавшие за ним уроки его оптимизма не подтвердили. Рон продолжал дуться и игнорировать, многие студенты шарахались, а крестный не прислал ни строчки. А когда Гарри получил на зельях десять баллов, Уизли снова разорался, что Поттер спелся со слизеринцами. Визит в библиотеку и занятия там с младшим Малфоем только подлили масла в огонь.

Неделя вышла ужасная, но к выходным народ немного успокоился. Наверное, стали привыкать, что не слишком-то утешало. Привыкнуть и понять — совсем не одно и то же!.. Зато к выходным Гарри наконец-то получил записку от Сириуса и в воскресенье бегом побежал в Хогсмид.

Недалеко от Визжащей хижины на него кинулась, ласкаясь, огромная черная собака.

— Бродяга, ты же меня уронишь, медведь косолапый! — воскликнул Гарри, стискивая пса, и почти в ту же минуту оказался в объятиях радостного крестного.

— Прости, крестник! — сказал Сириус. — Я знаю, что у тебя переходный возраст. А в это время лучше не давить на подростков. Так что я больше не настаиваю, чтобы ты бил морду Драко. Чем черт не шутит, может, он — классный парень.

— Пожалуй, — улыбнулся Гарри. — Правда, мы мало общаемся, скорее учимся. Он мне в зельях и трансфигурации помогает, я ему в чарах и ЗОТИ.

— В этом, как ни странно, ты больше похож на Луни. Тот тоже вечно учился, а нам с Джеймсом все всегда давалось легко. Ну а Питер делал шпоры и списывал, поэтому тоже не корпел над книгами.

Гарри покоробило упоминание Петтигрю вместе с другими Мародерами, но было видно, что Сириус сейчас отключился от реальности и вспоминает годы дружбы, а не вражды.

"Наверное, так и нужно", — подумал он и чуть заметно вздохнул, стараясь спрятать от крестного свои эмоции.

Воскресенье прошло на удивление весело. Они с Сириусом сходили в "Три метлы" и в "Сладкое королевство". Крестный вспоминал разные истории из жизни Мародеров, не раз вставляя в рассказ Снейпа, что ужасно теперь раздражало. Но больше говорили о процессе: сколько осталось заседаний, кто выступал в качестве свидетелей и тому подобное. Прощаясь с крестным, Гарри был уверен, что Сириус станет его опекуном, как только добьется оправдания.

"Впрочем, зачем мне опекун? — засмеялся над собой Поттер. — Я уже взрослый".

* * *

Начавшийся довольно бурно учебный год окончательно пришел в подобие нормы. По крайней мере, Рон перестал кидаться на Гарри всякий раз, когда видел его с Драко в библиотеке или когда Гарри получал хорошие оценки на зельеварении. Правда, они так и не помирились. С Драко Поттер тоже не сдружился. Слизеринец по-прежнему придерживался делового тона. Но если сравнивать с прошлым… Пожалуй, они стали приятелями.

В конце сентября Сириуса оправдали, и он исчез из Визжащей хижины, даже не попрощавшись с Гарри. Будто сбежал. Он регулярно присылал ничего не значащие письма, где рассказывал, что Орден Феникса готовит полномасштабные действия против Пожирателей смерти. Какие конкретно — крестный не уточнял. У Гарри создалось впечатление, что Сириус подозревает его причастность к тому, что Яксли усилил собственную охрану, перевел сына в Дурмстранг, а жену отправил в Европу — то ли в Париж, то ли в Вену.

Люциус регулярно посещал Хогвартс и занимался с Поттером. Их отношения оставались почти на уровне летних, хотя наставник часто обращался к ученику по имени — обычно в разговоре о повседневных делах. Малфою, казалось, не надоедало выслушивать почти одно и то же — ведь Гарри писал ему ежедневно, как и обещал на вокзале.

В первой декаде октября в Министерстве магии произошла частичная смена должностных лиц. Сириус предостерег Гарри, что почти все новые начальники — в прошлом Пожиратели смерти. Поттеру было на это абсолютно наплевать, потому что сейчас эти люди ничего плохого не делали. Оставим прошлое прошлому — так говорил Люциус, к словам которого он все больше и больше прислушивался.

Однако вскоре перемены в Министерстве сумели затронуть и Гарри. Как-то, выйдя к завтраку, он получил с письмом от Малфоя номер "Ежедневного пророка".

"Посмотрите на третьей странице, — написал Люциус. — Там статья, касающаяся вас, Поттер".

Гарри развернул газету: со страницы на него глянуло собственное изображение, сделанное в прошлом году во время Турнира волшебников. Под колдографией нахмуренного чемпиона была статья.

"Министерство магии узнало из достоверных источников, что магловские родственники знаменитого Мальчика, который выжил, отказались от его дальнейшего воспитания. Так как Гарри Поттер еще не достиг возраста совершеннолетия, такое положение дел никак не допустимо. Поэтому министр по вопросам семьи и брака Амикус Кэрроу потребовал немедленного назначения опекуна. Если в течение месяца не будет подано добровольных заявок, министерство, во главе которого находится Джозеф Эйвери, оставляет за собой право в приказном порядке назначить опекуна несовершеннолетнему. Скорее всего, им станет Августус Руквуд".

Поттер скрипнул зубами и дочитал письмо Люциуса.

"Гарри! — писал тот, подчеркивая обращением, насколько послание личное. — Помнишь, я говорил, что согласен стать твоим опекуном? Так вот, мое предложение остается в силе. Только, прошу, не откладывай решение вопроса на самый конец месяца. Я или любой другой твой кандидат должны подать заявку в течение полутора недель со дня официального постановления Министерства. Полагаю, мне следует немного рассказать о кандидате, предложенном министерством. Руквуд очень суровый и требовательный человек. Вряд ли вы сойдетесь характерами. Я, впрочем, не намереваюсь тебя пугать — просто прошу хорошо подумать. Выбор у тебя уже есть и, возможно, он увеличится".

— Надеюсь, — буркнул себе под нос Гарри. Надо было срочно написать крестному.

"Сириус, срочно возвращайся! Министерство требует для меня опекуна. Ты мне нужен!"

Он привязал записку к лапе Букли. Сова улетела, а к нему подошла второкурсница и передала записку от Дамблдора, просившего о встрече.

"Как удачно! — обрадовался Гарри. — Зря я только сову гонял. Наверняка он сам пригласил крестного". В таком радужном настроении он отправился в кабинет директора.

* * *

Назвав горгулье пароль, Гарри поднялся по вращающейся лесенке к директорскому кабинету. За дверями слышались громкие голоса. Подслушивать, конечно, некрасиво, но кто удержится, услышав собственную фамилию?..

— При чем тут я? — спрашивал возмущенный голос Снейпа. — Я не люблю детей, а Поттера и подавно. Я строг и требователен, а он ленив. Нам надо будет долго притираться. Чем вам не угодил Люциус?

— Я в нем ошибся, — ответил Дамблдор. — Он слишком мягок: дает Гарри свободу выбора. А ему незачем выбирать. За него уже выбрали.

— Вы?

— Судьба.

Зельевар громко фыркнул.

— Не смешите меня. Вся жизнь Поттера расписана вами. По крайней мере, после гибели его родителей. Сколько человек вас просило взять его на воспитание? Сотня?.. И я, между прочим, был первым... А теперь увольте, поезд ушел.

Гарри смотрел на дверь в полном потрясении. Снейп хотел его воспитывать? И как бы ему жилось в таком кошмаре?! Впрочем… наверняка лучше, чем с маглами, которые ненавидели маленького волшебника. А Снейп бы учил его колдовать…

— А что Блэк? Все играет в войну? — спросил за дверью Снейп.

— Это не игра, — с укоризной ответил Дамблдор.

— Разумеется!..

— Северус, дело не в войне. Сириус не предназначен быть учителем. И потом, рядом с ним мальчик будет счастлив...

"И что плохого?" — возмущённо подумал Гарри, и в ту же минуту Снейп озвучил его возмущение.

— Неужели это так трудно понять?! "Через страдания обретет он силу". — Директор явно процитировал строчку из пророчества. — Кстати, пора бы ему уже прийти.

Дверь резко отворилась, и Гарри, прилипший к ней ухом, едва не упал.

— По-моему, он нас подслушивал, — фыркнул зельевар. — Да, Поттер?

— Нет!

— Проходи, присаживайся, — мило улыбаясь, пригласил Дамблдор. — Лимонную дольку? Чаю?

— Спасибо, не надо, — отказался Гарри, и тут дверь распахнулась снова. — Сириус! — воскликнул он, кидаясь обнимать крестного.

— Ну-ну, — смутился Блэк, разрывая объятья. — Ты уже не маленький, чтобы висеть на шее.

Он уселся в кресло. Гарри, слегка обиженный холодным приемом, тоже сел.

— Гарри, — начал Дамблдор. — Ты же читал "Ежедневный пророк"?

Поттер утвердительно кивнул.

— Именно поэтому я пригласил тебя сюда. Мы все не заинтересованы в том, чтобы твоим опекуном стал Августус Руквуд. Он был и есть Пожиратель смерти, и к тому же человек он очень тяжелый…

— Просто жестокий, — бесстрастно добавил Снейп. — Называйте вещи своими именами. Руквуд ратует за телесные наказания детей.

Гарри передернулся. Он не мог представить, что его будут бить — в пятнадцать-то лет! Перетерпеть боль он бы сумел — но унижение! Дурсли, конечно, его иногда тоже били, но они все-таки были своими. А тут посторонний человек, да еще маг. Значит, в Хогвартсе будут знать, что его бьют. Ужасная перспектива!

— А зачем мы его обсуждаем? — настороженно спросил Гарри. — Ведь здесь мой крестный.

Он повернулся к Блэку:

— Сириус, ты же будешь моим опекуном?

— Гарри, я, конечно, могу стать твоим опекуном, — ответил крестный под облегченный вздох Поттера. — Но какая тебе разница: я или Малфой? От этого великосветского сноба должна же быть какая-то польза. Он станет тебя учить и на каникулах. А я... я планирую продолжать дела Ордена Феникса. Борьба сейчас важнее всего. Пойми!.. Так что до конца войны мы редко будем видеться, и мое опекунство будет формальным, а это не дело.

По мере продолжения его речи сияющее лицо Поттера вытягивалось и мрачнело. Сириус только что отказался от него — не прямо, а завуалировано, но отказался.

— Я тоже против кандидатуры Сириуса, Гарри, — решительно сказал Дамблдор. — Сириус анимаг, отличный дуэлянт. Он незаменим в Ордене, а вот как учитель и воспитатель... Я позволю себе предложить на роль твоего опекуна профессора Снейпа.

— Нет! — резко прервали его два голоса.

— Я лучше сам выберу, — твердо сказал Гарри. Он мгновение собирался с духом и произнес: — Я хочу, чтобы моим опекуном стал Люциус Малфой. По крайней мере, он давал мне выбор и согласен на эту роль. И его опекунство уж точно не будет формальным.

Он с укором посмотрел на крестного — и тот отвернулся.

— Люциус так Люциус, — вздохнул директор.

— Если это все, то я могу идти? — спросил Гарри.

Едва Дамблдор кивнул, он встал и вышел из кабинета, с досадой хлопнув дверью.

* * *

Гарри чувствовал себя преданным. Злило все: вынужденное опекунство, отказ крестного, такой лживо-добродушный директор. Хотелось бросить вызов всем. Послать к чертовой матери эту школу, забыть об уроках и собственном предназначении. Да и в чем это его предназначение? Кто сказал, что именно он, Гарри Поттер, должен бросить вызов Волдеморту?.. Дамблдор? Человек, который имел наглость считать, что Гарри необходимы страдания?

А так ли страшен сам темный маг? Чем Волдеморт живет и дышит на самом деле? Гарри всегда считал, что Темный Лорд — зло, а его Пожиратели смерти — кучка головорезов. Дамблдор же со своим Орденом Феникса — воплощение светлых сил. Но как дела обстоят на самом деле? Надо бы разобраться.

Придя к такому парадоксальному, на первый взгляд, выводу, Гарри немного успокоился и стал прикидывать план действий.

Организовать небольшое расследование совсем не помешает. Попытаться подслушать разговоры разных людей, Пожирателей и соратников директора, поговорить с Дамблдором и Волдемортом. Пролистать подшивки старых газет и, если удастся, документы министерства. Но для начала завершить вопрос с опекунством. Нужен надежный тыл. Как ни странно, но его могут обеспечить только Снейп и Малфой. Но Снейп — протеже директора. А вот Люциус... Лучшей кандидатуры нипочем не найти!

От собственного нахальства даже дух захватывало, но решение было принято, и первым делом он написал Люциусу:

"Мистер Малфой, если Ваше предложение остается в силе, то я согласен на то, чтобы Вы стали моим опекуном. С кандидатурами, предоставленными мне Министерством магии и Дамблдором, я не согласен. Сириус Блэк, к моему сожалению, занят более важными делами и не может стать моим опекуном. Поэтому остаетесь только Вы. Мне кажется, мы неплохо поладили за это время. Я обещаю и в дальнейшем быть послушным воспитанником.

С уважением, Гарри Джеймс Поттер".

Отправив Буклю к Малфою, Гарри пошел гулять к озеру, рассчитывая, что свежий воздух приведет в порядок взвинченные нервы. Благодаря общению с Люциусом он понял, что мыслить лучше на спокойную голову.

Время скоропалительных решений прошло.