Игра с вечностью (гет)

Уж сколько их упало в эту бездну,

Марина Цветаева

Гарри, Драко, Тиана и Чарли спрятались за горным выступом. Им было прекрасно видно все, что происходило на круглой площадке. Они видели как Рем ходит по кругу, нервно потирая ладони, видели, как Нарцисса рыдает на груди Людо, а тот осторожно поглаживает её по спине, как Снейп ходит за Ремом и что-то наставительно вещает. Гарри сощурившись увидел, что Рем достал из-за пазухи маленькое круглое зеркальце. «Нет!» — хотел крикнуть он, ведь сзади был Северус, но Рем уже поднес зеркальце ко рту, воровато оглядываясь. «Гарри Джеймс Поттер!» — зазвучал знакомый голос в нагрудном кармане…

«Гарри Джеймс Поттер!» — шепнул Рем, и поверхность зеркальца затуманилась от его дыхания. Стекло замерцало и Ремус увидел испуганное лицо Гарри, который закричал:

— Да спрячьте вы зеркало! Снейп сзади! –

Люпин послушно засунул зеркало за пазуху, но Снейп заметил что-то блеснувшее в его ладони:

— Что это? Что это? – настойчиво повторил он, — я слышал вы звали Поттера, это так?

— Ничего у меня нет, — насупился Рем и почувствовал себя мародером под натиском Филча.

— Лучше сам покажи мне то, что только что спрятал за пазуху, иначе мне придется использовать мою палочку…

Рем, сжав челюсти, так что желваки побелели, достал зеркальце и вдруг… разжал пальцы. Зеркальце, теряя осколки, скатилось к краю пропасти и застыло. Снейп удивленно посмотрел на Люпина, протянул пальцы и… схватил воздух. Людо, который «случайно» задел зеркальце невинно посмотрел на Снейпа и подмигнул Рему.

— Ладно, — как можно спокойнее сказал Снейп.

Рем и Северус долго смотрели друг и другу в глаза.

— Все, идите! – приказал Снейп.

Рем взглянул на остальных волонтеров и первым вошел в грот.

… Гарри и Драко спустились чуть ниже. Теперь оставалось только ждать. Рем, Нарцисса и Людо пропали в темноте грота, и на «сцене» остался один только Снейп. Гарри искоса посмотрел на Драко и заметил, какой болью и мукой загорелись его серые глаза, глядевшие на черный силуэт Снейпа.

— Скажи, Драко, тебя ведь наказали за то, что ты не убил Дамблдора? – осторожно спросил Гарри, хотя, безусловно, он знал ответ.

— Наказали? – грустно усмехнулся Драко, — знаешь, когда жалеешь, что тебя не убили…

— Можешь не продолжать, — кивнул Гарри, — ведь это был он? Снейп?

Но Драко ничего не ответил, он, сузив глаза, следил за движениями мастера зелий и вдруг вскочил, вскидывая палочку…

… Снейп смотрел в темноту грота, пока она совсем не поглотила три человеческих фигуры. Он сел на холодные камни, заломив руки. Он чувствовал себя больным и несчастным, несчастнее, чем когда-либо. Последние несколько дней он часто думал о своей жизни, вспоминая слова Ремуса «для меня лучше быть мертвым, но свободным, чем живым и порабощенным, как ты». Да теперь он раб… Раб собственной боли и трусости… Раб раба… Сколько он передумал о свободе и несвободе за свою жизнь, сколько он утешал себя мыслями о том, в чем проявляется истинная свобода. Но он никогда не сможет противостоять своей слабости, своему клейму. Ему так хотелось плакать. Он мог себе это позволить, но не умел. Что-то скользкое и холодное поедало его изнутри – оно съело все его мечты и хорошие воспоминания, уничтожило все, что оставалось в его сердце настоящего, свободного, и он разучился плакать. Он бросил короткий взгляд на свою уродливую отметину раба – Черную Метку. Достал из-за пазухи палочку. Конечно, надо было бы предупредить Темного Лорда о том, что мальчишке известно о его планах и что он сейчас где-то рядом. Он шумно вздохнул и… Что-то ледяное и зеленое отбросило его назад, и сразу стало легче дышать. Он понял, что летит.

Внизу оставались горы… река… маги и маглы… города… А вокруг был только холодный декабрьский ветер и чьи-то счастливые слезы… Может, его собственные?..

— Авада Кедавра! – крикнул Драко и в несколько прыжков преодолел расстояние до площадки. Гарри прыгнул следом.

Они подбежали к краю пропасти и зачарованно посмотрели вниз. Черная точка пропала в сизом тумане.

Северуса Снейпа больше не было.

— Ты… ты что? – задыхаясь, спросил Гарри.

— Ты не видел? Он ведь хотел связаться с Лордом… Я хотел… понимаешь? – Драко захлебнулся слезами.

Он опрометью бросился от пропасти и упал на холодные камни, лицом вниз. А Гарри стоял и смотрел в бездну. В его сердце не отозвалось ничего – ни боли, ни тоски, ни жалости. Там была только пустота. Он подумал о том, что хотел убить Снейпа сам, хотел отомстить ему, но видимо в его устах – только одна Авада и только для одного человека… Хотя какой там человек! Существо и не более… Гарри подошел к Драко и подняв его за плечи хорошенько встряхнул. Драко смотрел на него мутными от слез и безумия глазами, его губы дрожали.

— Успокойся. Поверь, его жизнь не стоит столько слез. Он жил и умер рабом.

— Да… Но ведь он был моим крестным!

— Слушай, Драко, его жизнь закончилась бы так раньше или позже. Я вот что подумал…

— Что?

— Может… может лучше умереть, чем жить так как он? Я не думаю, что он видел хоть какую-то радость в жизни… Может, хоть сейчас после смерти он стал наконец свободным?

На площадку спрыгнули Тиана и Чарли. Они непонимающе осмотрелись (ведь они слышали крик «Авада!» и видели зеленый пронзительный свет). Чарли посмотрел на Гарри и ошеломленно прошептал:

— Ты… ты убить Снейпа?

Парень не ответил, а только кивнул на заплаканного друга.

… «Люмос!» — почти одновременно раздалось три голоса, и в темноте замерцало три еле заметных огонька. Они шли молча, каждый думал о том, что им предстоит. От мысли, что груз убийства будет разделен на троих, становилось чуть-чуть легче.

В пещере было влажно, на камнях росли бледно светящиеся гнилушки, из земных недр доносился гнетущий тяжелый запах. Они углублялись в гору. Стояла звенящая тишина, которую нарушало лишь мерное постукивание капель. Вдруг проход стал ужаться и превратился в лаз, по которому и в одиночку было пробираться очень сложно. «Видимо, — подумал Рем, — существует ещё один вход в грот, потому что тут никакой дракон не пролезет!». Но лаз был коротким, проползя несколько метров они оказались в просторной пещере, под каменным сводом которой парили клубы светящегося желтоватого тумана. По стене скользнула тень и пропала. Нарцисса испуганно прижалась к Людо.

— Приготовили палочки! – шепнул Рем.

Вдруг перед ними совсем близко возникло существо, лицо которого затенялось:

— Путники! Опустите палочки!

— Да это же Сфинкс! – облегченно сказал Рем Людо и Нарциссе.

— Точно так! Я Сфинкс, и я не пропущу вас дальше, если вы не отгадаете мою загадку!

— Загадки Сфинкса – да я в детстве переразгадывал все загадки Сфинкса, у меня даже книжка такая была…

— Неужели ты думаешь, о путник, что это так просто? Может ты не знаешь, что Сфинкс не загадывает одной загадки дважды?

— Да? – Рем разочарованно взглянул на спутников.

— Пуская самый умный из вас разгадает загадку и я пропущу вас. Это будешь ты, о самый самонадеянный из ныне живущих?

— Н-наверное, — Рем уже не был так самонадеян.

— Слушай же внимательно, я повторять не буду!

К имени погибшего героя

Прибавьте то, что нужно вам в горах,

Взгляните в небо голубое над собою,

Тогда узнаете вы точно кто я!

Вот так-то!

— Сколько у меня времени?

— Ну… Думаю, вечность!

— Так… погибший герой… О, Мерлин! Я знаю только одного живого героя, все остальные погибшие, — бормотал Ремус. В его голове вертелось только одно имя «Альбус Дамблдор», — да их всех не перечесть… Агриппа… Хенгист… Цирцея… Мерлин… О, Мерлин!

— Так может и вечности не хватить! – взволнованно сказал Людо.

— Да знаю я! – огрызнулся Рем, — так что нам должно пригодится в горах? Может карабин или какая-нибудь страховка? Веревка, трос… Трос. Может быть трос? – с надеждой спросил Люпин у Сфинкса, но тот сделал вид, что крайне заинтересовался борьбой земляной крысы с червяком, и конечно ничего не ответил.

— Так. В небе мы можем увидеть птицу. Это определенно птица, — Рем замолчал на несколько минут, словно пытаясь что-то припомнить. И вдруг красноречиво хлопнул себя по лбу – Альбатрос!

— Точно, — улыбнулся Сфинкс.

— Ну да, — повторил Рем, явно довольный собой, – «альба» — это от имени Альбус, верно?

Но Сфинкс ничего не сказал, а только отступил, пропуская их вперед. Людо похлопал по плечу Рема, а Нарцисса без улыбки сказала:

— Ты очень быстро догадался!

Войдя в следующую пещеру, трое испуганно замерли. В этой пещере было светло будто днем от блеска золота и драгоценных камней.

На груде золота лежал Древний Дракон.

Волонтеры ошарашено переглядывались.

— Думаю, ничего у нас не выйдет, — прошептал Рем, — ведь драконит нужно достать из бьющегося сердца?

— А этот дракон похож на труп, — заключила Нарцисса и ещё раз неприязненно взглянула на того, кто являлся хранителем последнего драконита.

Древний Дракон совсем не был похож на грозное внушающее ужас чудовище. Это был очень, очень древний дракон. Он напоминал серую сморщенную ящерку, безжизненно гревшуюся на теплых камнях. Его тело, изрытое язвами и шрамами от былых ран, мерно покачивалось в такт шумного дыхания, при котором из распахнутой пасти вырывались слабые дуновения пара. Костистые лапы дракона подрагивали.

— Он же такой старый… Мы должны убить старика? Бедное больное старое животное? Я-то думала мы будем хотя бы собственные жизни защищать… — Нарцисса переводила удивленный взгляд то на волонтеров, то на дремлющее древнее чудовище.

— Я тоже не ожидать такого, — сказал Людо и выразительно посмотрел на серое безжизненное тело.

Рем в который раз боролся с собой. Он тоже не мог просто без борьбы убить пусть даже дракона. Это неправильно. Нечестно. Но ведь они должны достать драконит! Ведь если дракон умрет раньше (а ведь он такой старый!), но и драконит в его мертвом сердце разрушиться и потеряет силу. Наконец, он собравшись с духом сказал своим товарищам по несчастью:

— Я абсолютно с вами согласен. Но мы должны… Понимаете, мы спасем не только наши жизни… Но об этом потом.

— Так что же делать?

— Если его разбудить, он как-то на нас среагирует, правильно? Он ведь должен хоть что-то защищать? Хотя бы этот клад!

— Ну и кто и как будет его будить?

— Ммм, — неопределенно промычал Рем и задумался.

Потом поднял из-под ног небольшой, с кулак камень и размахнувшись швырнул его вниз в сторону спящего дракона. Рем не целился и конечно попал. Попал дракону прямо в мягкое бледное брюхо. Дракон дернул задней лапой и мгновенно распахнул свои круглые оранжевые глаза. Он долго и пронзительно посмотрел на пришельцев и вдруг, взревев, одним мощным взмахом кожистых крыльев поднялся под купол пещеры. Из его пасти вырвался огонь. Волонтеры не ожидавшие от него такой прыти, замешкались. А Древний Дракон подлетел ближе и дохнул пламенем прямо на Нарциссу, которая вовремя поставила Щит.

Дракон бесновался, метался под куполом, извивался в воздухе и ужасно вопил. Его крик сводил с ума.

— Парализующее, хорошо? Приготовились?! – крикнул Рем, надеясь что среди шума друзья услышат его. Сам он вскинул свою палочку и ждал реакции от Нарциссы и Людо.

— Готовы! – ответили они.

— Пертифектус Тоталус! – раздалось три крика и три багровых луча, слившись в один, ударили в Древнего Дракона. Чудище словно в изумлении посмотрело на своих будущих убийц и упало на груду золота – неуклюже и тяжело, как мешок с мукой. В безумных оранжевых глазах Древнего Дракона не было ничего, кроме ненависти и животной (а какой же ещё?) ярости. Рем посмотрел в эти глаза и крикнул, направив палочку прямо в сердце:

— Diffindo!

Тугая кожа лопнула, рассыпая капли черной, как смола, крови.

— Accio драконит! – дрогнувшим голосом крикнула Нарцисса.

Что-то черное и маленькое скользнуло из ещё живого сердца и упало в ладонь волонтерки.

— Уходите, — крикнул Рем, — я добью его…

— Хорошо, — Нарцисса послушно прыгнула в лаз, а следом за ней и Людо.

Оба они понимали, что Рем прав и дракона нельзя оставлять так – ни живым, ни мертвым, но все-таки видеть безумно вращающиеся оранжевые глаза дракона они больше не могли.

— Их нет слишком долго, — встревожено бормотал Чарли, а Тиана согласно кивала. Гарри сидел рядом с тихо постанывающим Драко и говорил ему что-то утешительное.

— Чарльз, — Тиана посмотрела на него с надеждой, как бы спрашивая разрешения, — это ведь единственный Древний Дракон? Мы просто обязаны посмотреть на него…

— Я уверен, он уже мертв…

— Но мы же с тобой профессионалы, согласен? Лично мне интересны драконы в любом виде. И не кривись!..

— Ну тебя! Это я задумался так…

— А что тут думать?! – Тиа настойчиво потянула его за рукав. – Мы просто обязаны сделать это перед всем обществом драконцев…

— Куда ты меня тащишь? Вход-то вот он!..

— Я нашла другой вход! Он шире и намного удобнее!

— Не уверен, что он приведет нас туда, куда надо…

— А почему ты уверен, что первый приведет? – Тиана и Чарли продолжали препираться, хотя уже несколько минут брели по тоннелю, уводящему все глубже в гору. Перед ними мерцало два огонька.

Объятые страхом и ощущением чужой боли, они быстро, на одном дыхании преодолели расстояние от пещеры Древнего Дракона до выхода. В кулаке Нарцисса все сильнее сжимала скользкий и гладкий камешек. Несмотря на то, что он был весь измазан черной ледяной кровью змея, сам камень излучал странное живое тепло. Чувствуя это тепло, Нарцисса постепенно успокаивалась, и бешеный стук её сердца стихал. Выходя из грота, она не ощущала былого смятения и боли, все в её сердце как-то утихло, замерло, застыло. Нарцисса равнодушно посмотрела на запыхавшегося Людо, который подталкивал её к выходу и убрала его широкую ладонь со своей талии. Царственно расправив плечи, она вышла наружу.

Молочно-голубой свет полной луны растекся по скалистому склону и каменной площадке, на одном краю которой в недоумении застыли Гарри, Драко и Людо, а на противоположном, прямо у пропасти – Нарцисса:

— Ну-ка отдай его мне, — дружелюбно попросил Людовик, но женщина лишь холодно посмотрела на него и оскалилась в яростной полуулыбке:

— Ни за что!

— Мы должны уничтожить камень! – крикнул ничего не понимающий Гарри.

— Да ну? А может вы просто хотите забрать его себе? Хотите вечной жизни, да? Вечной молодости? Вечной красоты?

— Это древнейшая магия, — прошептал Драко, — камень завладевает всеми помыслами своего обладателя. Помыслами и чувствами.

— Этот камень дарит вечную жизнь… Вечно бояться что у тебя отберут камень! Вечно прятаться от людей! Он дарит вечное одиночество…

— Но мама! – срывающимся голосом крикнул Драко.

— Я никому не отдам его, никому… — бормотала Нарцисса, прижимая сжатый в кулаке драконит, к сердцу. Драко сделал шаг к матери, но она отступила – до края пропасти осталось полшага.

И вдруг из темноты грота вырвался – безудержно и стремительно – огромный страшный зверь. Все внутри Гарри похолодело. Он взглянул на слепой глаз луны и закусил до крови губу. Оборотень, рыча, взметывал клубы пыли когтистой лапой. В его маленьких красных, как раскаленные угли, горела боль и жажда крови одновременно. Гарри прошептал: «Ремус, нет…»

Болезненное покалывание во всем теле сменилось резкой и пронзительной болью, которая случалась так часто и к которой нельзя было привыкнуть. Рем застонал, и стон усиленный в несколько раз прокатился эхом по каменному своду пещеры. Сознание гасло, и его стало заполнять какими-то странными бесцветными картинками и новыми ощущениями. Волк почувствовал запах человека.

Что-то в нем неслось, бесновалось, клокотало, жило своей жизнью.

И вдруг, как сквозь сон, он услышал голос «Ремус, нет…». Что бы это значило? Желтая пена запузырилась на черной лоснящейся губе.

И вдруг он увидел женщину. И в руке она сжимала драконит. Драконит? А что это?

И как гром среди ясного неба – драконит, Древний Дракон, Темный Лорд, волонтеры, куратор. Вечная жизнь Волдеморта. Которую нельзя допустить.

Волк посмотрел на Гарри и в его безумных нечеловеческих глазах мелькнула боль и странная человеческая тоска. Оборотень в один прыжок преодолел расстояние до Нарциссы и, щелкнув пастью, набросился на неё. Черный камешек блеснул в зубах волка. Людо с воинственным криком оттолкнул Цисси, и волк застыл над пропастью, ещё раз взглянув на Гарри.

Камни рассыпались под лапой и волк исчез за скалистой кромкой обрыва.

Темное неестественно распластавшееся тело зверя стремительно падало вниз в туманную бездну.

— Рем! – позвал Гарри и непонимающим взглядом посмотрел на Людо и Нарциссу. Те, скорбно склонив голову, недвижимо стояли у края пропасти:

Гарри услышал жалобный вой – где-то далеко, словно в другом мире, словно сквозь пелену снов.

Он побежал вперед, вниз под уклон. Он бежал долго. Он упал лицом в жесткую сухую горячую, как угли, траву. Он плакал, а холодная луна равнодушно смотрела на него сверху вниз.

Когда Гарри вернулся на площадку, рассвет занимался над горными вершинами. Гарри осмотрелся, и его сердце словно снова сжала ледяная безжалостная рука. Драко лежал на камнях, покрытых росой, лицом вверх и равнодушно смотрел на светлеющее небо. Рядом на груди Людо плакала Нарцисса, её плечи содрогались от рыданий. Гарри подошел к Драко, который заметив друга, слабо-слабо улыбнулся. Гарри сел рядом и сказал ему, глядя куда-то невидящим взором:

— Сегодня погиб последний Мародер, — и помолчав, добавил, — да, последний настоящий Мародер.

И вдруг из грота вышли Тианора и Чарли. Они ещё ничего не знали, они счастливо улыбались. Чарли нес огромное драконье яйцо:

— Это оказывается была дракониха! Она защищала свое яйцо!

— Понимаете, это был не последний Древний Дракон! – сияющими глазами взглянула Тиа на Гарри и остальных, но не поймала ответного радостного взора и удивленно воскликнула: — Да что происходит? Где Рем?