Я не умею прощать (гет)

Кап-кап-кап.

В помещении, где стояла клетка, теперь было темно и холодно. Откуда-то противно капала вода.

Кап-кап-кап.

Этот звук способен свести с ума. Я поежилась и попыталась свернуться калачиком, чтобы подольше сохранить остатки тепла.

Кап-кап-кап.

По крайней мере, я выспалась. Сколько времени прошло? Почему меня не разбудили?

Кап-кап-кап.

Приезжал директор. Наверняка поэтому мракоборцы сбавили обороты.

Холод пробирал до костей. Я решила сесть.

Кап-кап-кап.

Мерлинова борода, как же раздражает этот звук!

Сосредоточиться. Я ничего не сказала. И в сознание вроде бы ко мне никто залезть не пытался. Это понятно, здесь был Дамблдор, а его влияние известно всем.

Кап-кап-кап.

Итак, если он приехал только сейчас и даже присутствовал на допросе, значит, есть 2 варианта. Первый: никто не знал о том, что я здесь. Второй: схватили не только меня.

Кап-кап-кап.

Но я отчетливо слышала хлопок и ругань авроров. Следовательно, он все-таки сбежал.

Кап-кап-кап.

Тогда как Крауч узнал, с кем я была в доме на Дубовой аллее? Ответ очевиден: его увидели, но схватить не успели. Но как тогда узнали, нет, предположили, откуда я аппарировала?

Кап-кап-кап.

Я раздраженно тряхнула головой. Чтобы немного собраться и согреться, я встала и начала мерить клетку шагами. Три шага туда и три обратно. Думай, Амелия, думай. Никто не знает, сколько времени осталось до следующего допроса. Эта передышка и так невероятная удача, нельзя ее потратить впустую.

Кап-кап-кап.

Предположим, схватили только меня одну. Куда мог бежать он? Конечно же, к своему господину. Нет. Сейчас нет. Он пойдет к Дамблдору.

Кап-кап-кап.

Какого дементора! У министерства магии нет денег, чтобы залатать течь?!

Сосредоточиться.

Он пришел к директору и все ему выложил (если конечно тот еще был не в курсе). Но как тот нашел меня? Вряд ли на фоне смерти миссис Поттер мое лицо вообще запечатлелось в памяти. Кто еще знал о моем исчезновении?

Кап-кап-кап.

Слизнорт. Он наверняка донес, что я так и не вернулась из Хогсмида. Но он труслив, поэтому, боясь взбучки или даже увольнения, сначала наверняка попытался найти меня сам. И тут выяснилось, что в деревню я так и не попала.

Кап-кап-кап.

Он пошел к директору. А тот, сложив воедино все произошедшее, прекрасно понял, куда я исчезла. И приехал.

Дверь в помещение отворилась. Из дверного проема полился яркий белый свет, на короткое время ослепив меня. Я невольно прикрыла лицо руками. Двое мужчин в белых мантиях подошли к клетке и открыли ее.

— Выходи! — приказал один из них.

Я послушно вышла. Мне связали руки и набросили на плечи теплую мантию.

— Куда вы меня ведете?

Ответом меня не удостоили. Спустя несколько минут, я в сопровождении своих тюремщиков, вышла из Азкабана.

Перед нами стояло пятеро волшебников в дорожных мантиях.

-Вот, забирайте свое сокровище, — сказал один из мракоборцев.

Двое из ожидавших меня у входа в тюрьму волшебников сразу же подхватили меня под руки. Хватка у них была железная, не в пример моим прежним тюремщикам.

— Куда мы идем? — я попыталась вырваться. — Отпустите меня! Мистер Крауч знает о том, что тут творится? Отпустите, я сказала! — в бешенстве, я развернулась и укусила одного из волшебников за руку.

— Ах ты, дрянь! — воскликнул он. — Остолбеней!

Когда я пришла в себя, выяснилось, что меня куда-то левитируют и сопротивляться я не могу. Кругом были белые стены и люди в халатах лимонного цвета с гербом целителей: скрещённые волшебная палочка и кость.

«Больница Святого Мунго» — догадалась я.

Неужели я была настолько плоха? По ощущениям не скажешь. Немного отоспаться и согреться и я вполне могла возвращаться к нормальной жизни.

— Куда ее? — раздался голос над моей головой.

— В подвал.

«Подвал? Обычно в подвалах или морг, или пыточные казематы».

— Что происходит? — спросила я, когда меня привели в просторную светлую комнату и усадили в мягкое кресло.

Никакого внимания на мой вопрос не обратили.

— Кто вы? — предприняла я еще одну попытку.

В ответ тишина.

В двери зашла женщина в лимонном халате. Перед ней летел поднос с множеством каких-то баночек и пузырьков.

— Инкарцеро! — мое тело мгновенно опутали толстые бечевые веревки.

— Вы с ума сошли? Чего вам от меня надо!

Женщина с невозмутимым видом набирала в шприц какую-то жидкость, не обращая внимания на мои жалкие восклицания.

«Диффиндо!» — мысленно произнесла я, и путы тут же упали на пол.

Женщина оглянулась, и я заметила в ее взгляде смятение. Она явно не ожидала, что я могу работать без палочки.

— Иммобилус! — воскликнула женщина обездвиживающее заклятие.

«Фините Инкантатем!» — Я с трудом поднялась на ноги.

— Отключись!

«Черт», — пронеслось в голове, перед тем как я потеряла сознание.

Яркий свет больно ударил по глазам. Я лежала на столе. Руки и ноги туго связаны. Тело обездвижено. Вдруг острая боль пронзила с головы до пят. Я попыталась закричать, но мои палачи заранее наложили на меня заклятие безмолвия. Беспомощная, запертая в собственном теле, словно в тюрьме, я беззвучно кричала в этой нескончаемой агонии.

Надо мной появилось чье-то лицо.

— На боль реагирует.

Новая волна боли накрыла с головой. Стало тяжело дышать, в глазах потемнело. Все внутренности будто разрывались внутри, суставы выкручивало, голова была готова разорваться на куски. «Круцио» по сравнению с этим кошмаром, было детским лепетом.

— Болевой порог очень высокий, — продолжала женщина в лимонном. — Любой нормальный человек давно бы умер. Неудивительно, что она ничего не рассказала под Круциатусом.

— Достаточно, — сказал кто-то еще, и боль тут же стала утихать. — Переходим к следующему тесту.

В ужасе я попыталась дернуться. Безрезультатно. И прежде чем мое сознание посетила мысль о применении невербального заклинания, один из целителей подошел и вколол мне какую-то гадость.

Мир померк. Но осознание себя осталось. Немного отдохнув, я уже решила действовать, но внезапно меня как будто начало разрывать изнутри. Все тело горело, было душно, я ощутила в воздухе тошнотворный приторно-сладкий запах горелого человеческого мяса. Меня трясло. Собрав все силы, я предприняла безумную попытку вырваться. Путы держали крепко, но я смогла повернуть голову.

— Какого дементора, Мэри! — заорал мужчина. — Я же сказал ее обездвижить!

— Но она…я…— пыталась оправдаться женщина.

То, что я увидела, подействовало гораздо эффективнее всех заклинаний. Мои руки, словно разъедаемые изнутри кислотой, покрылись язвами. Кое-где кожа свисала неопрятными лоскутами, а из-под них просвечивалось нежно-розовое мясо. По всей простыне, которой я была накрыта, проступили жуткие розовые и желтые пятна. Мое воображение живо нарисовало мне картину под простыней. К горлу подступила тошнота. Я разлагалась заживо. Животный ужас занял место рассудка…»

— Дамблдор! — Амелия подскочила на постели.

За окном светало. Серость окутывала мир, лишая его красок. Молодая женщина сидела на своей кровати в одной из комнат Хогвартса.

— Сон, — судорожно вздохнула она. — Всего лишь дурной сон.

Сон, который она видела сотни раз, но на этот раз так много для нее прояснивший. Не помня себя от ярости, она вскочила, быстро накинула на плечи фиолетовую мантию из бархата и, подгоняемая кипящей внутри нее злостью, бросилась в Большой Зал.

Когда она распахнула двери в Зал, где вовсю шел завтрак, стоявший там как обычно гул моментально стих.

— Она прямо как фурия, — заметил Гойл сидящему рядом Малфою.

Молодая женщина стояла у входа в Большой Зал, сквозняк развивал белокурые волосы, а темно-фиалковые глаза метали молнии. Вид у девушки был крайне грозный и решительный.

— Мисс Брайн, с вами все в порядке? — поинтересовалась, сидящая за столом Минерва.

Увидев, что за преподавательским столом директора нет, Амелия молча развернулась и подобно урагану начала взлетать по лестнице, сметая всех на своем пути.

— Амелия, куда вы? — попытался окликнуть ее Флитвик.

Молодая женщина не обратила на его слова никакого внимания, поднимаясь все выше.

— Профессор, остановите ее! — крикнула Макгонагал, спускавшемуся навстречу мисс Брайн, Снейпу.

Тот развернулся и попытался схватить ее за руку, но молодая женщина была уже на другом конце лестницы и как бы невзначай махнула рукой, обрушив половину лестничного пролета и едва не отправив преподавателя зельеварения в подвалы школы.

— Давайте, Филиус, ее необходимо догнать, — проговорила профессор Макгонагал, деловито поднимаясь из-за стола, — Продолжайте трапезу! — обратилась она к ученикам.

Тем временем Амелия уже почти добралась до горгульи. Поворачивая из-за угла, она увидела, как та закрывается за человеком в серебристой мантии. Добежав до охранницы директорского кабинета, она что есть мочи дернула ее в сторону. Та отодвинулась, не скрывая своего изумления.

— Это был Ты! — в бешенстве выкрикнула молодая женщина, заходя в кабинет директора. — Это ты, Альбус! Ты упек меня в больницу святого Мунго! Это из-за тебя на мне ставили эксперименты в течение полутора лет! Из-за тебя и твоего больного извращенного любопытства!

Потолок кабинета дрожал, с него сыпалась каменная крошка, по стенам пошли мелкие трещины. С той стороны кто-то из преподавателей пытался уговорить перепуганную горгулью открыть им дверь.

— Амелия, все не так просто...

— Да, все совсем не просто!

— Да, — совершенно спокойно отреагировал Альбус на гневную тираду девушки. — Это был я. Я знал, что ты догадаешься после нашей вчерашней беседы. Признаться, я удивлен, что ты дождалась утра.

— Да как ты…вы смеете еще и издеваться надо мной!

— Я не издеваюсь, Амелия, — отрицательно покачал головой директор, — напротив, мне очень стыдно.

— Почему? — ее голос задрожал. — Альбус, почему?

— Я поддался соблазну, перед которым стоял бы каждый ученый, узнавший твою тайну. Я не учел, что ты живое существо. Я был не прав и очень сожалею о содеянном.

— Полтора года, — ее голос опустился до шепота, в глазах стояли слезы, — Мне было пятнадцать! И мне недостаточно просто ваших сожалений.

— Я знаю. Но поверь, как только я осознал, что натворил, я пытался всеми силами тебя вызволить.

— Мне помог один из стражей Азкабана, — холодно отрезала молодая женщина.

— Я знаю. Я общался с ним. Не напрямую, разумеется.

Амелия долго стояла посреди кабинета директора как пораженная громом. Кто был этот человек, смотрящий на нее из-под своих очков-полумесяцев? Гений? Расчетливый прагматик? Сумасшедший ученый? Что она видела сейчас в его голубых глазах? Раскаяние? Нет, в них не было даже его тени. Скорее в них читалось сожаление о том, что вчера вечером директору пришлось вынуть из рукава один своих козырей. Выдать, чтобы продолжить игру. Она обессиленно опустилась на колени и закрыла лицо руками. Дамблдор пошел и присел рядом с ней.

— Я даже представить не могу, что там с тобой делали, деточка, — ласково проговорил он, обнимая девушку за плечи. — Мне страшно представить, что тебе пришлось пережить сначала в тюрьме, а потом в госпитале. Но я прошу извинить меня.

В кабинет по лестнице поспешно поднимались три хогварских декана. Альбус сделал нетерпеливый жест рукой, прогоняя их. Те же растерянно остановились около входа и непонимающе смотрели на сидящую на полу мисс Брайн.

— Я устала, — тихим надорванным голосом проговорила Амелия, — я так устала от своих воспоминаний, своих ночных кошмаров. Эти люди в лимонных халатах, эти лица. Я то и дело вижу их в толпе, среди колонн, меж деревьев. Я живу в страхе, что повернув за угол, я наткнусь на кого-то из них. Я просыпаюсь по ночам в холодном поту, пытаясь понять, где же я, что за опыты надо мной ставили на сей раз. И только спустя несколько минут, ко мне возвращается память, я осознаю, что весь этот ужас в далеком прошлом. Я так хочу все забыть. Но я не могу. — Она посмотрела на директора. Гневная буря в ее темно-синих глазах сменилась мертвым штилем. — Я потеряла свои ориентиры, Альбус. Я не знаю, что было верным, что нет.

Стоявшая ближе всех к ним Макгонагалл, развернулась и начала потихоньку выпроваживать из кабинета своих спутников, стремясь оставить девушку с директором одних.

— Запомни, Амелия, — проговорил Дамблдор, наклоняясь совсем низко к девушке, — за днем всегда следует ночь, а за светлыми временами всегда идут черные, но вдалеке каждого из нас ждет свет — надо только помнить о нем, стремиться к нему, а не копаться в прошлом. Помни, если когда тебе тяжело, ты сдашься — лучше не станет.