Зарисовки (джен)

― Эй, проснись!

Художник открыл глаза: Поэт парил в центре комнаты и улыбался.

― Ты что делаешь? ― удивился Художник.

― Летаю, ― засмеялся Поэт.

― Это как ты летаешь, если… ― Художник замолк, не находя слов.

― Так мы же во сне!

― Во сне? ― Художник огляделся. Он лежал на диване в небольшой уютной комнате, укрытый пледом. ― А как мы сюда попали?

― Как-как, заснули и попали. А что ты удивляешься?

― А почему ты летаешь? ― снова спросил Художник.

― Потому что мне так снится! ― воскликнул Поэт. ― Вставай, пусть и тебе что-нибудь приснится!

Художник осторожно встал с дивана, как будто боясь, что сейчас тоже оторвётся от земли.

― Значит, мне снится не то, что тебе? ― недоверчиво заметил он.

Поэт не успел ответить: из соседней комнаты донёсся удивлённый возглас, и друзья поспешили туда, один по полу, другой по воздуху.

В соседней комнате обнаружился Писатель, или Песатель, как он сам себя в шутку называл. Он стоял у окна, не замечая друзей, и во все глаза смотрел на то, что ему открывалось. Подойдя к окну, Художник тоже ахнул: за окном расстилался луг, на котором росла мягкая трава тёмно-синего оттенка, вдалеке, за такого же цвета лесом были видны вершины гор, а на другом конце луга паслись самые настоящие единороги. Художник протёр глаза, Поэт рядом с ним делал то же самое.

― Что это? ― ошарашенно спросил Писатель, оборачиваясь к ним. ― Где мы?

― Во сне, ― поведал ему Поэт, оставив на его лице непонимающее выражение. ― А во сне будет всё, что мы захотим.

― Так это что, нам всем вместе снится? ― продолжал допытываться Художник.

― Не знаю, ― беззаботно откликнулся Поэт, вставая на пол.

― Может, я умер? ― прошептал Писатель, осторожно касаясь пальцами оконного стекла, которого с той стороны касался золотой лучик солнца.

― Пошли гулять! ― предложил Поэт друзьям.

― Гулять? По загробному миру? ― Писатель улыбнулся чуть потерянно.

― А почему бы и нет? ― Художник быстро соображал. ― Минуточку… Я хочу, чтобы мне приснилось… Что на единорогах можно кататься!

― Зачем сниться? ― Поэт взял его за руку. ― Пойдём и попросим у них разрешения, если хочешь.

Он увлёк обоих друзей к выходу, но на улице Художник всё равно продолжал экспериментировать:

― Я не могу понять! Это сон на троих? Будет только то, что мы захотим все трое?

Над горами зависла радуга, переливаясь семью цветами, и Писатель потрясённо проговорил:

― Я этого хотел, она и появилась…

― Но я подумал о том же! ― в один голос возразили ему друзья.

― Сон на троих… ― помотав головой, проговорил Писатель как будто про себя. ― Единороги… Детская сказка какая-то… ―и вдруг поднял взгляд, сверкнувший радостью. ― Да ведь в эту сказку я и мечтал попасть! Это сон… Сон…

― На троих, ― поправил его Поэт. ― Теперь мы живём здесь.

Художник присел и потрогал необыкновенную синюю траву, которая сама тянулась к его рукам.

― Ты знаешь, мне тоже здесь нравится, ― произнёс он. ― И я рад, что вы, мои друзья, со мной.

……………..

По коридору гулко протопали чьи-то шаги, в замке загремел ключ, и от этих звуков Поэт, лежащий на голом каменном полу, дёрнулся во сне. Стражник потряс за плечо троих узников, которые как будто не желали просыпаться.

― Пора, ― сказал он, будто извиняясь за то, в чём косвенно был виноват и он. ― Солнце восходит, пора.