Вместе. Пути и Дороги (джен)

54.

Веса категорически запретила Ланге выставить Яргхежь за дверь. Девочка ушла только поздно вечером (по часам, потому что в пещере никогда не темнело), сказав, что иначе её друг Дорко будет бояться. И вдруг его кто-нибудь ещё обидит. Но при этом робко попросила разрешения прийти завтра к Весе снова. Веса, разумеется, разрешила.

— Зря ты, — усмехнулась Ланга, провожая взглядом маленькую фигурку, неуклюже косолапящую по коридору. – Она же теперь от тебя не отстанет.

— И пусть, — ответила Веса. – Может, хотя бы что-то доброе увидит в этой жизни.

Ланга немного подумала и сказала:

— Кстати, я её проверила… Похоже, она тебе всё-таки не врала.

— Я так и думала, — спокойно пожала плечами Веса.

Вообще-то её немного мучила одна мысль. Вот ребёнок к ней привяжется. Ещё день она тут пробудет, а потом что? Улетит навсегда? А как же Ярка? Всё же тоже живой человек, хотя и полукаббар. А как же остальные дети? Ланга, при её занятости, вряд ли действительно примет какие-то меры. Если только сама Веса на неё не надавит. Но у Весы росло подозрение, что в этом случае дочь скорее придумает тысячу причин и отговорок, но не будет заниматься проблемами детей в крепости на далёком побережье. Ей это неинтересно. С другой стороны – кому, как не ей, знать, каково ребёнку без родителей в этом мире?

Ланга тем временем уже была погружена в дела. Необходимо было, чтобы корабли отправились вовремя и пришли куда надо и когда надо, а при всеобщей расслабленности и необязательности, которая царила сейчас повсеместно, этого было не так-то легко добиться. Необходимо было подумать, кого можно назначить новым комендантом крепости, и позаботиться о том, чтобы её гарнизон не вздумал восставать против принцессы. Хотя у них нет смысла это делать: ну не подчинятся они Ланге, и что? Куда денутся? Других вариантов просто нет. Но в любом случае при подборе кадров теперь надо было проявлять особую осторожность. Поэтому Ланга рассуждала чуть ли не вслух, перебирая всех известных ей командиров и порой обвиняя себя в том, что знает их слишком мало и слишком плохо.

— А если меня так же и в других крепостях встретят? – мрачно вопрошала она. – Мне теперь всех идиотов надо заменять на других таких же идиотов? Ещё на острова надо явиться как-нибудь… Хотя на остров Рыбаков, например, можно и Эльга послать. С Маирой. Они там быстро порядок наведут.

— Почему? – робко поинтересовалась Веса.

— Так Маира оттуда родом… И вот опять же проблема. На острове Рыбаков тоже рудокопы живут. Вдруг и они захотят переселиться? Мне это невыгодно. С другой стороны, они уже там живут давно, многие там родились, может, и не захотят покидать привычное место… Нет, не могу представить себе Эльга, говорящего от моего лица, — вдруг засмеялась Ланга. В ответ на вопросительный взгляд Весы объяснила: — Официально он мне не подчиняется. Дружбы между нами тоже нет. Он и во дворце-то живёт только из-за Маиры. Что дальше будет – я вообще не представляю. Не могу же я отпустить свою единственную фрейлину только из-за того, что она выйдет замуж! – Ланга со смешком развела руками. В эту минуту в ней не было ничего от принцессы Тьмы. Обычная девушка, которая вовсе не прочь посплетничать и пообсуждать чьи-то личные проблемы, как это любят делать, пожалуй, все девушки земного шара. – Эльг же вряд ли согласится остаться в Чёрном дворце, да и мне он не особо нужен. От него помощи немного, да и приспособить я его никуда не могу.

— А ты дай ему какую-нибудь военную должность, — посоветовала Веса, улыбаясь. Ей нравилось, что дочь стала немного похожа на человека, нормально разговаривает и не делает каменного лица каждую минуту.

Ланга пожала плечами.

— Он не захочет. Я его уже знаю. Он хотя и один из самых умелых воинов, но больше как-то сам по себе и не любит никому подчиняться. Ну а я не люблю, чтобы не подчинялись мне, — заявила она.

После этого она попросила Весу немного помолчать и мысленно связалась с Дональдом, потребовав у него отчёта обо всём, что произошло во дворце за день. Дональд скрывать ничего не стал и пересказал ей всё, правда, не вдаваясь в подробности. Ланга долго сердилась и негодовала на Парцелиуса, впрочем, на самого Дональда не меньше.

«Меня дождаться никак нельзя было?»

Дональд мялся, неуверенно пытался оправдываться, но чувствовал, что по-настоящему Ланга не сердится. Всё равно с Парцелиусом ничего больше сделать было нельзя.

«Ну а Аларм на него как отреагировал? Припомнил его чудачества?» — поинтересовалась Ланга.

«Ну… они немного поругались, но без кровопролития», — ответил Дональд.

«Неужели? Жаль, а то было бы одной проблемой меньше, — усмехнулась Ланга. – С кораблями там у них что?»

«Чинят».

«Хорошо. То есть, ты в основном справляешься с ответственным поручением?» – мысленно улыбнулась она.

Дональд смутился.

«В основном да».

«Вот и замечательно. Маиру сильно не распускайте, а то ещё сбежит со своим крылатым женихом».

Дональд пообещал, что Маиру никуда не отпустят. Не то чтобы Ланга всерьёз этого опасалась, но подозрения периодически возникали. Особенно в последнее время, когда порядок и дисциплина на острове хромали на все лапы и она никому не могла доверять, кроме самой себя.

Уже прощаясь с Дональдом, она вспомнила последнюю важную вещь:

«Да! Кащея не видели?»

«Не видели», — ответил Дональд немного хмуро. Кащей Бессмертный исчез почти сразу после поражения Пакира, и куда он подевался – оставалось загадкой. Ланга искала его даже с помощью зеркала, но то ли Кащей скрылся куда-то в такое место, куда магия зеркала проникнуть не могла, то ли он хитроумно мог отражать магические поиски (Ланга никогда с таким явлением лично не сталкивалась, но читала, что особо сильные маги на такое способны). Так или иначе, зеркало его не показывало.

— Дональд, конечно, помощник хороший, — поделилась Ланга с матерью своими мыслями после этого разговора, — но уж очень несамостоятельный. Он может быть способным начальником, но если ему сверху ещё кто-нибудь что-нибудь указывает. Хотя бы конечную цель ему надо твёрдо объяснить. Потеряли Кащея Бессмертного!

Ланга, разумеется, сама его «потеряла», но предпочитала в этом не признаваться.

— Найдётся, — нерешительно сказала Веса, которая вообще-то с трудом понимала, о ком речь, и решила, что Кащей Бессмертный – это какое-то чудодейственное зелье.

— Угу. Хорошо бы он нашёлся вовремя, а то он всё-таки маг, хотя и слабый, — мрачно сказала Ланга.

— А-а, — протянула Веса. – Маг…

Ланга взглянула на неё с подозрением и продолжила свои ворчания:

— Если б ещё Дональд был в себе уверен чуть больше – цены б ему не было. А то ему что ни скажешь, со всем согласен. Никаких твёрдых жизненных принципов. Вот такие и становятся расходным материалом для Чёрных рыцарей. Удивительно ещё, что он после такого давления на мозги остался нормальным человеком, даже вроде как захотел к Свету потянуться. Только вот без толку… Был у нас один солдат, очень хотел стать генералом, — вспомнила принцесса. – Просто вот стоял и хотел. Стоял и хотел. Лет десять хотел…

Ланга замолчала, и Веса осторожно спросила:

— Ну и что?

— Ну что-что… так и умер солдатом, — раздражённо ответила Ланга. – Так и Дональд хочет стать светлым. Не выйдет… Светлым надо стать не потому, что Тьма тебя обидела – дай-ка на другой стороне попробую, авось там не обижают, — а потому, что ты осознанно и независимо от внешних причин хочешь им быть. Дональд же до этого пока не дозрел.

Веса серьёзно посмотрела на дочь.

— А я это хотя и понимаю, но… какая из меня волшебница Света? – Ланга с усмешкой развела руками. – Но я, по крайней мере, знаю, чего хочу, и… ну как тебе сказать? Я уверена в себе. А Дональд… — она поморщилась. – Ничего, научится. Со временем, с возрастом… Он же ещё совсем мальчишка… хотя, знаешь, Аларм тоже мальчишка, они ровесники, но с Алармом я даже связываться не хочу. Спасти от гибели – одно дело, но после этого лучше мирно разойтись. Не пойму, что в нём такое. Какая-то сила, но не физическая, а… духовная, что ли. Непрошибаемый!

Веса вопросительно подняла брови.

— Слишком уж уверен в том, что он делает всё правильно, — пояснила Ланга. – И, могу признать, многое из этого действительно правильно. Более того, если он что-то выбрал, он уже с этого не свернёт. Элли с ним повезло, к тому же она и сама такая, но, скажу честно, мне с ними обоими не по пути. Мы как две параллельные прямые, не пересекаемся…

— А с Дональдом? – чуть насмешливо улыбнулась Веса.

— А Дональда мне приходится тащить за собой, потому что скинуть его кому-нибудь ещё даже как-то жалко, — с усмешкой откровенно призналась Ланга. – Похоже, я единственная, кто может на него положительно влиять и при этом не отпускать из поля зрения. Остальные уже упустили этот шанс, и ничего хорошего не вышло.

Веса засмеялась, но в глубине души серьёзно задумалась над словами дочери. Порывы откровенности у Ланги случались нечасто, а с матерью это был пока что первый раз. Всё лучше узнавая дочь, Веса, как ни странно, всё больше успокаивалась и даже радовалась. Не так уж всё и плохо, как казалось поначалу.

55.

Нет музыки солнца на свете чудесней,

И нам ещё надо так много успеть.

Обычные ноты становятся песней,

Которую можем с тобою мы спеть!

Детская песенка

Энни с Томом прилетели к Виллине не с пустыми руками. Энни везла серебряные башмачки (именно везла, потому что переноситься на них не разрешила Элли, отправив сестру с её другом на облачке), чтобы на время отдать их волшебнице. Тому было строго наказано не болтать слишком много, потому что у Виллины не те уши, чтобы слушать его без передышки. Впрочем, все надеялись, что встреча с Виллиной будет краткой.

Во время полёта у Энни внезапно обнаружилась боязнь высоты. Причём в несколько необычной форме.

— Ты же уже много раз летала! – удивился Том.

— Я-то летала! – расстроено сказала Энни, оттаскивая его от края на середину. – Я за тебя боюсь!

— Ну и я летал! – снова удивился Том.

— Ну ты же человеком ещё не летал! А вдруг ты упадёшь? – дрожащим голосом заявила Энни и насильно усадила его рядом с собой на середине облачка. – Я тебя умоляю, не подходи к краям. А то знаю я тебя, ты падать любишь…

Том со вздохом кивнул. Падать он не то чтобы любил, но почему-то занимался этим постоянно. Мог свалиться даже с табуретки, сидя на ней спокойно и крепко. Видимо, неспособность твёрдо держать равновесие у него осталась от плюшевой игрушки.

— Сиди и сочиняй песенку, — приказала ему Энни. – Самое безобидное занятие. А хочешь, будем сочинять вместе?

Том сокрушённо кивнул.

— Ну давай вместе…

Сочинял песенки он, правда, постоянно, и чаще всего это было либо нечто непонятное, либо в стиле «что вижу, о том и пою». Но ему никогда не надоедало. Энни же такие методы не очень нравились, потому что чаще всего из них получалось что-то невообразимое и не самого высокого поэтического качества. Поэтому она решила взять дело в свои руки.

В результате совместного творчества (иначе говоря – долгих споров, препирательств и взаимного ворчания) на свет родился такой шедевр :

Сколько в мире дорог – никогда не обойти,

Невозможно сосчитать все дороги и пути.

Мы с тобою идём всё вперёд и вперёд,

Нас дорога вдаль зовёт!

Сколько ждёт на пути неожиданностей нас,

Никогда мы не знаем, что будет через час.

Всё равно мы идём всё вперёд и вперёд,

Нас дорога вдаль ведёт!

Неприятности мы всё равно переживём,

Вместе отдых и труд, грусть и радость понесём.

Мы с тобою идём всё вперёд и вперёд,

Нас дорога сама вдаль ведёт!

— Ну вот, — оценила Энни, когда они спели её вдвоём и целиком. – И всё понятно, и красиво, и музыка подходит. Только сейчас мы не идём, а летим. А так очень даже мило. Намного лучше, чем у тебя раньше получалось. – О своей роли в этот раз она тактично не упомянула, предоставив Тому думать, будто он сам справился.

Том надулся, потому что ему показалось, что девочка над ним смеётся. С другой стороны, она в чём-то была права. По крайней мере, это вам не «ту-ру-ру» и «трам-пам-пам», которые он рифмовал к каждой строчке раньше, потому что это было удобнее и легче всего. Долго думать не надо.

— Не обязательно же петь её сейчас, можем дождаться, когда будем идти, — буркнул он.

— Да ладно тебе, я же просто уточнила, — улыбнулась Энни. – В самом деле симпатично получилось.

Том слегка оттаял.

— Я завтра ещё что-нибудь сочиню, — пообещал он. Энни закивала, хотя не была уверена, что сможет слушать новый шедевр Тома. Как известно, количество и качество вовсе не всегда идут рядышком. А постоянно поправлять каждую строчку Тома было немного трудновато, всё-таки поэтом девочка не была.

Виллина гостям обрадовалась, а серебряным туфелькам – особенно.

— Я потом их тебе верну, — пообещала она Энни с улыбкой. Девочка расцвела. Она уже придумала очередной план. Забрав туфельки у Виллины, она сможет за один день облететь хоть всю Волшебную страну. Главное – не оказаться случайно за её пределами, потому что туфельки имели свойство теряться на границе миров, при том, что до цели своего владельца всё-таки добрасывали.

Наполовину завершив миссию, Энни с Томом отправились бродить по берегу озера. По отдельности. Потому что Энни не была уверена, что Том сможет молчать, а ей надо было побыть в тишине. Она ведь пообещала сестре, что разберётся в этом непонятном явлении, когда чего-то не хватало, а чего – непонятно.

«Какие могут быть варианты? – размышляла девочка. – Ушло волшебство? Вряд ли, потому что иначе бы резко похолодало. В Большом мире сейчас весна, но всё равно, весна – не лето. Если только оно частично ушло. Но как может оно частично уйти? Какое-то одно заклинание Торна нарушилось? А какое? Это может узнать только волшебница. Элли этого не узнала. Я тем более не смогу. Смогу только рассчитать теоретически. Но откуда я знаю, что тут должно быть?»

«Пойдём от обратного, — продолжила она рассуждения через несколько минут. – Пакир напустил на места битв свой тёмный туман, так? Это была Тьма. Что может уничтожить Тьма? Свет».

Энни сидела на песке и смотрела на гладь озера. Солнышко пригревало, ветра почти не было, и девочка чувствовала себя, как на каком-то курорте. Ей захотелось расслабиться, мысли замедлились, стали путаться, глаза закрывались сами собой.

«Что может уничтожить Тьма? – рассеянно повторила она свою предыдущую мысль. – Свет… Ученье – свет, неученье – тьма… тьфу, не то. Должно быть какое-то очень светлое заклинание… А я откуда знаю, какое самое светлое… светлое… разумное, доброе, вечное. Ой, опять не то в голову лезет».

Где-то чирикали птицы. Энни растянулась на песке и чуть не задремала, но вовремя ущипнула себя и снова села.

«Так. Что может уничтожить Тьма? Тьма уничтожила Мир Облаков. Это к делу не относится. Мир Облаков был разумной цивилизацией человечества… как-то не так оно звучит. Как-то по-другому надо это сказать. Нет, стоп, я опять не о том думаю!» – Энни рассердилась на себя, встала, надвинула поглубже на глаза шляпку и стала ходить взад-вперёд, рассуждая вслух. Так хотя бы не терялась нить рассуждений.

— У Стеллы однажды туман уже уничтожил волшебство, и она заменяла его своим, — сказала она самой себе. – Но тогда это было очевидно. А сейчас это в Розовой стране очевидно или нет? Наверное, да. А может, и нет, потому что Стелла уже к этому привыкла. Кто знает. А вот здесь волшебство не такое сильное, как в Розовой стране, и поэтому если здесь что-то и сломается, то этого никто не заметит. Если это, конечно, не совсем разрушит волшебство, а оставит хотя бы что-то. Потому что иначе здесь бы было холодно. А здесь всё-таки лето.

На берегу сидела большая белая чайка. При приближении Энни она покосилась на девочку недоверчиво, взмахнула крыльями и полетела куда-то к середине озера. Энни проводила её взглядом и продолжила:

— Можно, конечно, слетать к Стелле, но она вряд ли знает больше, чем Элли или Виллина.

Энни свернула с берега в заросли кустарников и устроилась там, в тени.

— И главный вопрос. Если тут исчезла какая-то деталь волшебства, почему ни одна волшебница этого не поняла? – возмущённо спросила она саму себя. – Они ведь должны знать! А они только и поняли, что «чего-то не хватает».

На кусты прилетели воробьи и затеяли громкую птичью свару. Потом заметили Энни и шарахнулись во все стороны.

— Глупые, — сказала им вслед девочка. – Я вас обижать не собираюсь.

И замерла. Потом вскочила.

— Эй, воробьи!

Но воробьи только больше испугались и с чириканьем умчались прочь.

Энни постояла на месте, а потом со всех ног бросилась к недостроенному замку Парцелиуса, рядом с которым маячило облачко Виллины. По дороге она остановилась и сказала самой себе:

— Ну конечно. С облачков-то мало что можно понять. Птицы там не очень-то летают… — И побежала дальше.

56.

Элли с Дровосеком ещё раз облетели гору Трёх Братьев и окрестности, опустились на берег Красного озера и прошли по лесу почти до разрушенной статуи. Здесь юную фею тоже что-то беспокоило, как и Виллину в Жёлтой стране. Элли обнаружила ещё несколько провалов в земле и ям, из которых тихонько и медленно сочился тёмный туман.

— Да когда же это кончится? – расстроилась она. – Мне теперь весь лес прочёсывать? Откуда они взялись?

— Надо привлечь к этому Лангу, — решительно сказал Дровосек. – Она должна об этом знать.

— Я тоже об этом думала. Но у неё сейчас своих проблем хватает, — вздохнула Элли.

Дровосек завертел головой.

— Послушай, тебя ничего не настораживает? – серьёзно спросил он.

Элли грустно покосилась на него.

— Да меня тут всё настораживает ещё со вчерашнего дня.

— Как-то тут очень уж тихо. Все молчат…

— А меня это не удивляет, — ответила фея. – После того, что тут было, вся живнось отсюда бы унеслась куда глаза глядят…

— Ты уверена, что на нас сейчас никто не нападёт? – обеспокоенно спросил Дровосек.

Элли привычно закрыла глаза и прислушалась к окружающему пространству. Нет, лес был полон жизни, но самым злым существом в нём был волк, который за пять километров отсюда догонял зайца. Ощутила Элли и «кляксы» от тёмного тумана и тут же убрала их уже привычным движением руки.

— Всё в порядке, — ответила она другу. Тот только нахмурился и ещё раз огляделся.

— Почему тогда птицы молчат?

— Они не молчат, — удивилась Элли, которая ясно слышала редкий щебет и писк кругом. Внезапно она догадалась. – Они не разговаривают? Так вот в чём дело!

57.

Подбежав к Виллине, Энни обнаружила, что Том уже там и деловито объясняет Виллине (естественно, с кучей подробностей) их беспокойство и домыслы насчёт Аларма. Волшебница слушала, вопреки опасениям Элли, спокойно и внимательно, не перебивая и не торопя бывшего медвежонка.

— Я понимаю ваше беспокойство, — наконец заговорила Виллина, когда Том замолчал, и ребята во все глаза уставились на неё в ожидании ответа. – Но, видите ли, Аларм должен сам этого захотеть. К тому же он ещё не такой уж взрослый, — улыбнулась она.

— Ему шестнадцать, — растерянно пробурчала Энни. – А Элли выглядит уже младше него . Не может же он ещё десять лет думать.

— Не переживай, Энни, время терпит, — попыталась успокоить её волшебница.

— Не могу не переживать, — расстроено отозвалась девочка.

— В любом случае это вопрос не ко мне, а к Стелле, — твёрдо сказала Виллина.

— Да, я понимаю. Но просто… вы ведь Аларму ближе, — смущённо проговорила Энни и стала серьёзной. – Ну ладно. А я вот что обнаружила…

И, не теряя времени, объяснила Виллине свои наблюдения.

— Может быть, Тьма уничтожила только часть волшебства, притом задела именно разум животных и птиц, — заключила девочка. – Я не волшебница, я не знаю. Элли этого не заметила, потому что она жительница Большого мира, где животные и птицы и так разумом не обладают…

— А я не заметила, потому что это выше моих сил, — спокойно договорила Виллина. – И если в Розовой стране то же самое, и не исключено, что и в Голубой тоже, то, значит, Хранительнице добавилось работы, потому что это может исправить только она… И надо снова собраться вместе всем волшебницам.

Энни только руками развела.

Так как уже дело близилось к вечеру, то ребята решили остаться в Жёлтой стране. Виллина пригласила их в свой дворец, но Том отказался, так как хотел навестить своих друзей среди Сказочного народа и отправился в их город, а Энни тоже стало любопытно, и она последовала за другом. Со Сказочным народом она была знакома довольно поверхностно и не со всеми, а дворец Виллины уже видела. В общем, сейчас Сказочный народ был ей интереснее, чем общество старой волшебницы.

58.

Городок Сказочного народа выглядел так, как будто у его архитекторов нарочно разыгралась фантазия и они лепили домики по принципу «чего б ещё такое придумать, чего ещё не было». Это объяснялось тем, что жили здесь существа из сказок всего мира, и каждый строил жилище по-своему. Правда, позже планировалось, что все они расселятся по стране (если не по всей Волшебной, то хотя бы по Жёлтой) и найдут себе пристанище соответственно своей расе и привычкам, но, пока из Большого мира пришло слишком мало представителей того или иного малого народца, приходилось жить всем вместе. Тем более учитывая все происходившие события.

Энни здесь сразу узнали все, а вот насчёт Тома пришлось долго объяснять. Как только же ребята кончали рассказ перед одной аудиторией, подходили ещё несколько человек (а точнее, не человек, а гномов, леших, троллей, дриад, а с ними великан, джинн и прочие представители различных народных мифов и сказок), и приходилось начинать историю сначала.

— А где Роза и Родни? – наконец вклинил Том вопрос в объяснения.

Выяснилось, что Роза, Родни, привидение Мом, три эльфа, а с ними Юргод и Васил скооперировались и поселились все вместе в одном доме. Представив себе хрупкую Логину с палец ростом рядом с грифоном Юргодом, который мог пришибить одной лапой саму Энни, не говоря уже о ком-то более мелком, девочка от души понадеялась, что как Юргод, так и Васил (который был ещё крупнее) ведут себя ну просто очень внимательно.

— Вы там поосторожнее, — предупредил их гном, который и давал разъяснения.

— Почему? – удивился Том.

Гном пожал плечами.

— Так ведь там как… либо самому случайно можно угодить под лапу или крыло, либо под твою ногу или руку кто-то попадёт…

— А-а, — глубокомысленно протянула Энни. – Понятно. Спасибо, что предупредили.

— Через площадь перейдёте, а там прямо и через два переулка налево, — добродушно объяснил гном. – Деревянный дом с большим двором и двумя навесами в нём.

Ребята ещё раз поблагодарили и направились по указанному адресу.

— Гномы здесь несимпатичные, — грустно поделилась Энни с другом, внимательно оглядевшись по сторонам.

— Почему? – удивился Том. – По-моему, вполне нормальные. Гномы как гномы.

— Это ты других гномов не видел. Это горные гномы, они какие-то очень большие и суровые такие, а вот у Арахны были маленькие и милые. Вот интересно, кстати, — девочка задумалась. – Ведь эти маленькие гномы тоже часто появляются в сказках, значит, они тоже часть Сказочного народа. И наверняка тоже переселились в Волшебную страну не все. Причём переселились не сами, их привела за собой Арахна. Злая волшебница-великанша. И получается, что она, сама того не подозревая, поступила согласно желаниям Торна: привела сказочных существ сюда. Только тогда они ещё не были сказочными. Такой вот интересный поворот истории…

59.

Мишке весело, очень весело,

Вертит мишенька головой,

Кукле весело, очень весело,

Ой как весело, ой-ой-ой!

Детская песенка «Мишка с куклой».

Дом, где поселилась разношерстная (в полном смысле слова) компания, Энни и Тому показался весьма забавным. Огромный двор с большой клумбой цветов вдоль забора, довольно высокий первый этаж, второй пониже, третий какого-то половинчатого размера, а четвёртый сплошь состоит из совершенно миниатюрных башенок, связанных между собой мостиками из верёвочек.

— Понятно, — шепнула Энни Тому. – На первом этаже они принимают гостей, на втором живёт привидение, на третьем Родни и Роза, а на четвёртом Логина с подружками. А во дворе Юргод с Василом, для них и навесы. – И она решительно постучала в калитку.

Прошло немного времени, и из окна третьего этажа высунулась головка куклы.

— Привет! – помахали ей рукой ребята.

Роза махнула в ответ.

— Калитка заперта! – прокричала она.

Энни с Томом переглянулись.

— А как открыть?

— Снизу маленький крючочек.

Том наклонился, просунул руку под калитку и начал шарить.

— Нету, — пропыхтел он. – Наверное, не достаю.

— Ниже! Выше! – командовала между тем Роза из окна. – Левее! Нашёл?

— Нет!

Роза с досадой взмахнула рукой.

— Я же к вам спускаться два часа буду! Ну? Нашёл?

Том наконец нашёл крючок. Ещё пять минут ушло на то, чтобы его откинуть.

— И кто придумал тут крючок? – запрокинув голову, спросил он у Розы. – Зачем вам калитку-то запирать?

— Чтобы не хлопала! – с достоинством ответила Роза и исчезла в окне. – Дверь не заперта! – услышали ребята.

Они снова переглянулись.

— Ну хотя бы дверь не заперта, — сказала Энни с видимой радостью.

Роза и Родни тоже Тома не узнали сразу. Когда, наконец, выяснилось, кто он такой на самом деле, игрушки заметно погрустнели.

— Вот, — сердито сказала Роза, обращаясь к лису. – Видишь, как надо жить! А ты вечно под столом прячешься от привидения, как будто съест оно тебя!

— Я не приспособлен к приключениям, — ответил Родни, сворачиваясь клубочком и прикрывая нос хвостом. – Да и ты, Роза, сама больше любишь дома хозяйничать. Так что не упрекай.

Но Роза не слушала.

— Так и проходишь всю жизнь с опилками в голове! – заявила она. – Или с ватой…

— Ну, зато вам есть не надо, — утешил её Том.

— Да, поэтому я только готовлю, — сказала Роза. – Притом по гостям. Почему-то я полюбила это дело, но дома у нас никто не ест. Грифона или Васила мне не накормить, они меня проглотят и не заметят. Привидение не ест и не спит, как и мы, а эльфы питаются только росой, пыльцой, мёдом, нектаром и прочими тонкими веществами… Но иногда всё-таки хочется почувствовать себя человеком, а невозможно, — вздохнула она.

— А ещё, — не уступил Том, — если ты поранишься, тебя можно зашить сразу и не держать несколько дней в больнице.

— Вот ещё! – возмутилась Роза. – Ты вспомни только, как малышка Бетти любила играть в медсестру и делала всем игрушкам поголовно уколы! – Бетти когда-то жила на одной из соседних со Смитами ферм и была из того же поколения, что и Эннины дети.

— Да, но это была не настоящая больница, ненастоящие уколы и болезни понарошку! – заспорил Том. – А вот когда по-настоящему, ты знаешь, как это неприятно?

— Тогда чего же ты стремился стать человеком? – удивилась Роза.

Том насупился. Ну захотел и стал. Мало ли почему. Ему тогда казалось, что это здорово. К тому же все вокруг люди, а он что? Никто же не виноват, что в жизни человека столько минусов. Есть ведь и плюсы.

— Роза, а где остальные? – вклинилась в беседу Энни. Кукла махнула рукой.

— А, разлетелись кто куда. Как стемнеет, вернутся. У них каждый день так. Сложно содержать такой огромный дом в чистоте в одиночку, — пожаловалась она девочке. – Но что поделать? Никто больше этим не занимается, у всех важные дела.

Энни окинула взглядом комнату. По её мнению, дом был не такой уж и огромный. Даже, скорее, небольшой. Но у куклы, конечно же, было другое восприятие.

— Может, вам чем-нибудь помочь? – вежливо предложила девочка.

Роза с подозрением посмотрела на неё.

— А ты сумеешь?

— Ну, постараюсь, — нерешительно кивнула Энни.

— Тогда надо вымыть окна! – скомандовала Роза. Энни с Томом переглянулись и с улыбками кивнули.

60.

— Ты ещё скажешь, будто «я вижу то, что ем» и «я ем то, что вижу» — это одно и то же!

Мюзикл «Алиса в Стране Чудес»

К вечеру третьего дня непрерывного тяжёлого труда Корина всё-таки привела в порядок половину Когиды.

— Никогда не делала столько огородов сразу, — вздыхала волшебница.

А при мысли о том, что после Когиды её ждёт ещё штук двадцать не менее пострадавших деревень (не считая тех, которые пострадали значительно меньше), а ещё поля, леса и рощи, у Корины даже руки опускались. «Хотя, — думала она, — к чему спешить? Я никуда не тороплюсь».

Хорошо было то, что сами жители тоже не сидели сложа руки, да и от Людушки тоже помощь была немалая, хотя бывший людоед уже совсем изворчался, недовольный тяжёлой физической работой, к которой он не привык. Корина же смотрела на него с усмешкой. Если так дело и дальше пойдёт, то толстяк со временем станет просто в меру упитанным мужчиной, к тому же в полном расцвете сил. И может быть, даже не таким нытиком.

Корина, разумеется, не знала, о чём сегодня говорила Ланга Весе, но, наблюдая за своим невольным товарищем, приходила к тому же выводу. Если к Свету приходить просто от страха, что Тьма тебя обидит, то никакого толку не будет. Ну разве можно вот этого увальня назвать осознанно светлым? Тем более что воевать на стороне Элли и Аларма и быть на стороне Света – отнюдь не синонимы. Элли с Алармом сами-то к Свету только стремятся, но ещё не стали Светом сами. Как и все остальные жители Волшебной страны и всего земного шара. Те, кто действительно стали Светом, уже живут в ином мире. Сама же для себя Корина, как и Ланга, осознавала: светлой волшебницей её назвать нельзя, но она просто знает, чего хочет. Как и у Ланги, у неё была какая-то своя ниша между Светом и Тьмой, но Ланга в ней стояла твёрдо, а Корину бросало то направо, то налево, и она никогда не могла даже сказать заранее, будет ли она завтра поддерживать тех, кто идёт к Свету, или воевать против них, потому что неизвестно, будет ли это выгодно для её интересов или нет…

Людушку же никакие философские размышления не мучили. Не слишком-то утвердившись на стороне Света, он был просто рад, что никакой Пакир больше не будет ему приказывать и наказывать за проступки. Может, если бы он подумал, то понял бы, что попросту спрятался за спины новоприобретённых друзей, потому что струсил. Но для него это было бы слишком глубокими раздумьями, а сейчас его голова была занята намного более насущными мыслями: чего бы покушать.

Зелёные насаждения Корина обрывать пока что категорически запретила: ещё не подросли как следует. А от синих он сам морщился, толку от них было мало, да и вкуса никакого. Прошлогоднее сено уже надоело хуже горькой редьки (он всё же не корова, чтобы трижды в день сеном объедаться). Хочешь – не хочешь, а снова надо было идти на поклон к Корине – может быть, волшебница над ним в очередной раз смилостивится и сотворит ему небольшую горку фруктов или овощей… Половину из которых придётся раздать Жевунским детишкам, которые Людушку и во время его королевствования не боялись, а теперь вообще прониклись большой симпатией.

Корина Людушке была не особенно рада.

— Ну сколько можно хотеть есть? – ругала она бывшего людоеда, пока он с самым несчастным в мире видом стоял рядом. – А что же ты будешь делать, когда рядом не будет ни одной волшебницы?

— Но ведь тогда, наверное, уже листья отрастут, — оправдывался Людушка. – К тому же у меня ещё есть папашины запасы в замке.

Корина посмотрела на него и не удержалась от смеха.

— Меня удивляет твоя наивность! Неужели ты думаешь, что за столько лет от запасов твоего папаши ещё осталось хоть что-нибудь?

— Я съел не всё, честное-пречестное слово! – обиделся сын людоеда.

— Что не съел ты – наверняка доели мыши, крысы, тараканы и плесень. Так что советую делать новые запасы. Уже без папаши. Сомневаюсь даже, что твой замок ещё цел.

— Ну, он, конечно, нуждается в ремонте, — скромно сказал Людушка, — но это проблема решаемая.

Он уже придумал даже, как её решить. Ведь можно же будет осторожно попросить о помощи Корину. Когда она будет добрая и в хорошем настроении и в ответ на просьбу не превратит самого Людушку в ужа.

Корина, к счастью, о мыслях Людушки не догадалась, так как была занята своими.

— Лучше уж новый замок построить. Вот чего тебе в Сером не жилось спокойно? Нет, превратил его в какое-то кладбище. Потом вообще в болото загнал. Да я из-за тебя там чуть не утонула!

На самом деле Людушка там был уже ни при чём, но Корина никогда не упускала случая его уколоть за то, что он её не расколдовал.

— А, кстати! – продолжала рассуждать Корина. – Ведь неплохой замок, между прочим. Если его почистить, выбросить оттуда весь хлам, перестроить немножко, так можно будет и жить! А что? Буду я единственная волшебница во всей стране в замке, который может ходить. Элли и то вынуждена летать на облачках или переноситься, а я могу путешествовать, не выходя из собственного жилища. Правда, вот проблема – официально, наверное, замок Ланге принадлежит. Но это ничего. Это как раз решить нетрудно. Либо я у неё его отобью, либо потребую через нашу феечку. Ну Элли то есть. И будет у меня наконец-то свой замок, — гордо заявила она.

— А я? – печально напомнил о себе Людушка.

Корина взглянула на него равнодушно.

— А ты поселишься в замке своего папаши и будешь там жить тихо и мирно, не влезая больше ни в какие авантюры. Потому что мне уже надоело постоянно тебя откуда-нибудь вытягивать.

Людушка хотел сказать, что в последнее время это он Корину, можно сказать, спас, пока она была мышью (ну а что? Принял, обогрел, накормил…), но промолчал. Волшебница обязательно вспомнит, что именно она принесла ему книги Торна в заколдованном колечке (которые он потом благополучно пожертвовал Элли), а он её потом не отпустил, не расколдовал, и вообще бросил на произвол судьбы и фрейлины Агнет. И будет права. Но признавать свои ошибки Людушка не захотел и только сказал:

— Никогда больше не буду связываться с волшебницами.

— И правильно сделаешь, — откликнулась Корина. – Хотя я уже тебе говорила – не в волшебстве дело. Умнеть тебе надо, дитятко ты людоедское!

Людушка обиделся, но спорить с Кориной было так же бесполезно (во всяком случае, для него), как пинать ногами скалу и объяснять ей, что ей тут стоять не положено. Она неизменно оказывалась права.

61.

В этот вечер Элли вернулась в Изумрудный город. Что толку оставаться в Фиолетовом дворце? Там и без неё жизнь кипит. Вот вернётся Энни из своих походов и полётов, надо будет её туда отправить.

Изумрудный дворец без шумной компании друзей казался вымершим. Конечно, где-то ходили Дин Гиор и Фарамант, но у них были свои дела и свои воспоминания. Так что с Элли остались только неразлучный Тотошка и Лев, который не знал, куда деваться и чем себя занять.

— Когда я был правителем, — грустно рассуждал он, — у меня почти никогда не было свободного времени. То зайцы поссорятся с оленями, то тигр обидит медведицу, и кому решать, кто прав, кто виноват? Конечно, мне. Я так мечтал о том, что когда-нибудь ничего не буду делать. А теперь у меня куча свободного времени, и мне ужасно скучно. Хочется снова стать царём…

— Так становись, — посоветовала Элли. – Лесов в Волшебной стране много.

— Нет, — взмахнул гривой Лев. – Я же не могу пойти в какой попало лес. И к тому же… Понимаешь, Элли… Тогда меня признали царём за мои личные заслуги, а перед этим я был просто безвестным Львом. А теперь меня, конечно, в любом лесу примут с распростёртыми объятиями, но это будет уже не то. Это будет не моя заслуга. Понимаешь?

Элли покачала головой.

— Нет. А чья же?

— Заслуга известности, — вздохнул Лев.

Элли только руками развела.

— Но ведь известность-то твоя, а не чья-нибудь чужая! Ведь то, что ты известен по всей стране, тоже твоя личная заслуга.

— Нет, не моя, — проворчал Лев. – Но тебе это уже непонятно.

— Непонятно, — согласилась Элли. – Если ты считаешь, что твоя известность – это заслуга моя, или Стеллы, или Страшилы, то ошибаешься. Ведь ты тоже наш друг, и мы всё делали вместе. Ты не благодаря нам стал известен.

— Сам бы я ничего не добился, — упрямо сказал Лев. – И ты это прекрасно знаешь. И вообще, я бы умер в лесах Голубой страны самым трусливым львом на свете.

Элли только рукой махнула. Переубеждать друга, что она не имеет ни малейшего отношения к тому, что он сам решил пойти в Изумрудный город и сам сумел перебороть все свои страхи, было бесполезно. Друзья ещё давным-давно вбили себе в голову, что без Элли они ничто, сама же Элли была не без оснований убеждена в обратном – в конце концов, если бы не Страшила и Дровосек, она давно бы стала обедом Людоеда или саблезубых тигров. Список спасения её жизни и всевозможной помощи от друзей был вообще очень длинным. Два противоположных мнения же (кто кому чем обязан) никогда не могли прийти к компромиссу, поэтому и затевать такие разговоры было бессмысленно.

Элли сидела в обществе друзей почти до полуночи – а когда ещё удастся вот так тихо и спокойно провести вечер? Но потом заторопилась к себе, оставив Льва и Тотошку вдвоём. Они неплохо понимали друг друга, а ей сегодня предстоял ещё один разговор…

62.

Ночь пройдёт, наступит утро ясное,

Знаю – счастье нас с тобой ждёт!

Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная,

Солнце взойдёт!

Мультфильм «Бременские музыканты»

Аларм уже совершенно не удивился, оказавшись на светлой поляне. Почему возникала именно эта поляна и существовала ли она на самом деле – даже Элли не могла объяснить. Может быть, им обоим нравились именно такие вот места на природе, и воображение, усиленное магией и стремлениями души, нарисовало им что-то похожее в качестве места встречи. А может быть, просто из всех мест земного шара именно это для них просто подошло. Хотя они и не переносились никуда во сне, но что есть сон, как не полёты наших мыслей и мечтаний?..

— Кто из нас воображает эту поляну – я или ты? – с любопытством спросил Аларм у подруги, когда они вдвоём устроились в тени деревьев на опушке. Старый знакомый, ёжик, уже вертелся рядом.

Элли посмотрела на него заинтересованно.

— А ты вообще её воображаешь?

— Сейчас да, но в первый раз нет.

Элли критически осмотрела полянку, выискивая, не появилось ли здесь что-нибудь новенькое. Живёт ли поляна из сна собственной жизнью или целиком подчиняется волшебству?

— Оно само тут всё появляется, — сделала вывод Элли с глубокомысленным видом. – Интересно, а что дальше, за поляной? Если мы пойдём по лесу, то насколько далеко сможем уйти?

— Надо как-нибудь будет проверить, — кивнул Аларм, сжимая её ладонь. Они устроились в тени деревьев на опушке. – Рассказывай, как твои дела.

Элли, помрачнев, пожала плечами и подробно рассказала другу всё, что случилось за день. Ей почему-то показалось, что предыдущая встреча с Алармом была невероятно давно, хотя на самом деле это было прошлой ночью. Просто с тех пор случилось слишком много всего, и не всегда приятного.

— Так что теперь мне неизвестно сколько носиться по всей Волшебной стране, подтягивая все ниточки и настраивая все тончайшие струнки заново, — невесело пошутила она. – Похоже, это не на одну неделю работа. А то и не на один месяц.

— Какие струнки? – не понял Аларм.

Элли замялась и пошевелила пальцами, не зная, как объяснить.

— Ну я так чувствую магию Волшебной страны… Когда закрываю глаза, как будто тысячи тонких струн. Или лучиков. Или знаешь, как паук ткёт паутинку? Вот и тут то же самое, только она светлая, многослойная и очень большая. Но не менее ранимая. И когда она рвётся, то потом каждую эту ниточку надо поднимать и настраивать отдельно…

— Никогда об этом не думал, — тихо сказал Аларм, пытаясь себе это представить.

Элли утешающе ему улыбнулась:

— Ты же никогда не владел магией… Там ещё, видишь, как получается, — снова пустилась она в объяснения, — если, например, рвётся одно заклинание, но очень большое, то оно может задеть и все остальные, и они постепенно будут расползаться, как дыра в ткани… Например, сейчас магия Пакира задела только разум животных и птиц в нескольких местах. Плюс ещё давно уничтожила всё волшебство в Розовой стране. Я сначала подумала, что это ерунда и я всё быстро восстановлю. А потом копнула глубже и поняла, что там надо очень долго всё это…

— Заштопывать, — закончил Аларм.

— Вроде того. Потому что сейчас оно будет расползаться дальше, затронет и какие-то другие магические особенности мира… Так что скучать мне в ближайшее время не придётся, — невесело засмеялась юная фея. Она встала и начала рассеянно обрывать цветы с ближайшего куста. Здесь, на опушке, росло много цветущих кустов – жасмин, шиповник, черёмуха, сирень, и все они цвели одновременно и очень обильно. «Я цветов не придумывал, — почему-то подумал Аларм. – Видимо, это Элли их очень любит».

— Ладно, — решительно сказала Элли. – Обо мне поговорили. Давай теперь ты рассказывай.

Аларм кивнул и стал рассказывать – не только о себе, но и обо всём, что творилось в Подземном царстве. О встрече с Парцелиусом упомянул кратко. И о самом главном решил не говорить. Пока.

Просто видел, что Элли сейчас не до того. Все её мысли – о Волшебной стране, и это в общем-то и правильно. А уже потом, когда все заботы и хлопоты будут позади, и всё придёт в порядок, тогда можно будет и спросить…

Элли в этот момент посмотрела на него как-то очень уж серьёзно, и Аларм слегка испугался:

— Ты что, мои мысли читаешь?

— Зачем? – удивилась Элли.

Юноша смущённо пожал плечами.

— Мало ли зачем.

— Я не читаю твои мысли, — ответила Элли. – Принципиально.

— Почему?

— Не хочу, — решительно произнесла девушка.

Аларм непонимающе заглянул ей в лицо.

— Во-первых, это нечестно, — серьёзно сказала Элли. – Ведь ты мои мысли читать не можешь…

— Ну и что?

Элли нетерпеливо взмахнула рукой.

— А во-вторых… Ну что толку? Зачем? Мне хочется быть с тобой нормальным человеком! А не феей, — тихо закончила она.

— Тебе не нравится быть феей? – удивился Аларм.

Элли вздохнула.

— Скажем так… Во всём есть свои плюсы и свои минусы. Мне нравится помогать людям, нравится, что я могу сделать для них больше, чем если бы была обычным человеком. Ну и воображать и воплощать во сне волшебные полянки, но вламываться в чужую голову я не имею ни малейшего желания, даже если это твоя голова. Чтобы примерно понять, что ты думаешь, много усилий прилагать не надо – у тебя всё на лице написано…

Аларм расширил глаза. Ещё чего! Элли засмеялась и кивнула:

— Можешь не сомневаться. Пусть это и приблизительно, но всё равно. А я предпочитаю общаться по-человечески, а не так, чтобы ты боялся за каждую свою неосторожную мысль.

— Ты всё-таки что-то прочитала? – возмутился Аларм. Впрочем, больше для вида.

— Аларм, я тебе честное слово даю, что твои мысли я не читаю и читать не буду. Никогда.

— Один наш общий знакомый тоже любит давать честное слово, — буркнул Аларм. – Даже честное-пречестное…

— Ну что ты прямо… — возмутилась Элли и шутливо бросила в него лепестками цветов. – Нашёл с кем сравнивать…

Аларм увернулся, засмеявшись, но снова стал серьёзным.

— Послушай, а может, тебе в самом деле помощи принцессы Ланги дождаться? Вдруг она с этим легче справится, ведь ей наверняка эта магия знакома. Я про Волшебную страну.

Элли поморщилась.

— Нет, это должна сделать я… Ну в крайнем случае с помощью Стеллы или Виллины. Это работа Хранительницы, понимаешь? Я могу спросить у Ланги о чём-то, но делать в любом случае буду сама.

Аларм кивнул.

— А мы-то надеялись, что всё закончилось, — вздохнула Элли, снова опускаясь на траву и подманивая ёжика. Он был колючим, гладить его, как котёнка, было нельзя, но от этого он не становился менее милым. – А оказалось, мне ещё столько всего надо сделать, что я просто не знаю, когда всё это буду успевать. И мало того, что я волшебница, так ещё и правительница. Вдвойне тяжело. Если кто-нибудь скажет, что он мне завидует, то я буду очень долго такому человеку сочувствовать.

— Корина наверняка тебе завидует, — кивнул Аларм, который не раз замечал взгляды волшебницы в сторону Элли. Ненависти в них не было, но вот зависть и обида была точно. Иногда те же взгляды получал даже Аларм.

Элли махнула рукой.

— Пусть хоть обзавидуется. Просто, видишь, если бы я занималась только восстановлением волшебства и всем таким прочим… А то ещё оказывается, что я в Волшебной стране не знаю ничего, абсолютно. Как я буду ею править, если я толком не понимаю, как тут люди живут? Хорошо, хоть Страшила поможет во всём этом разобраться. В здешних законах, обычаях… Да, вот что. Когда ты планируешь возвращаться?

— А когда нужно? – сдержанно уточнил Аларм.

Как всё-таки неприятно. С одной стороны, хочется вернуться поскорее, с другой – надо задержаться здесь подольше. К тому же и отец здесь. А там Элли…

— Предложи Ланге прилететь послезавтра, я хотела бы, чтобы снова собрались все волшебницы. А с Лангой мы тем более ещё ни разу не собирались все вместе…

— Собирались, а в итоге что вышло? — усмехнулся Аларм.

— Ну, надеюсь, на этот раз такого не будет, — решительно возразила Элли. – И Веса пускай тоже возвращается.

Аларм подумал и кивнул.

— Передам.

Элли с облегчением улыбнулась и откинулась на спину, прислонившись к дереву.

— Как сложно удержать всё в голове. Так, что ещё я забыла…

— Хватит уже, — со смехом сказал Аларм, легко касаясь её руки. – Ты же сама себя замучишь.

Элли смущённо улыбнулась. Да нет, не замучит. Да и вообще это не имеет значения, потому что есть вещи, которые надо делать неважно от того, можешь ли ты или хочешь ли ты их делать. Просто надо и всё. И для неё, и для Аларма так получилось, что долг и обязанности для них намного выше личных стремлений, чем у всех остальных, а совесть и честность не позволяет махнуть на всё рукой и пустить на самотёк.

Но спешить некуда. Тем более что Элли уже научилась ценить хорошие моменты и радоваться тому, что есть. Даже самому малому, а волшебный сон – это уже совсем немало. Сейчас ей было спокойно и хорошо. И она знала, что это случится ещё не раз… И не только во сне.

Ещё около часа они сидели просто так, болтая обо всём на свете и ни о чём, и Элли чувствовала, что её душа просто отдыхает, и силы восстанавливаются. Вообще-то должно было быть наоборот – волшебный сон всё же тоже отнимает некоторое количество магии, и чем он дольше, тем, соответственно, больше сил уходит. Но здесь было так хорошо… К концу этого часа Элли даже поняла, что может не думать обо всех своих проблемах и трудностях. Она просто отдыхала. Пусть эта полянка была всего лишь сном, но воспринималась как настоящая…

Но расставаться всё-таки надо было. Аларм крепко сжал руки Элли.

— До встречи.

— Опять хочешь встретиться здесь? – неловко улыбнулась девушка.

Он засмеялся.

— Ну, в общем-то, мне тут очень нравится. Хотя бы потому, что тут никого, кроме зверушек, нет.

— Ну, такое место и в Волшебной стране найти можно, не обязательно для этого уходить в волшебный сон, — Элли обняла друга, и он, не удержавшись, поцеловал её в щёку. – Так что до встречи в Изумрудном городе, — строго добавила она, отстраняясь.

— Как скажешь, — улыбнулся юноша.

Элли отступила на шаг, контуры полянки начали растворяться, Аларм уже не видел лица подруги, осознавал только, что она машет ему рукой. А ещё через минуту сон сменился обычным… Но всё равно красивым и сказочным, и в этом сне они вдвоём кружились с радостным смехом где-то над радугой… А Элли плела на пальцах тонкие золотые ниточки из солнечных лучиков, и далеко внизу переливался огнями Изумрудный город.